Текст книги "Золотая падь"

Автор книги: Николай Устинович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

ГЛАВА XII
Напрасные поиски

– Теперь надо искать щель, – заявил Сергей. – «Верста вниз от Улуя»… Это – понятно. Но что за щель? В чем?

– Да-а… – протянул Федотыч. – Загадка.

Увачан долго молчал. Он усиленно пыхтел трубкой, пряча изрубленное морщинами лицо в облаках дыма. Наконец эвенк сунул трубку за пазуху и, указав пальцем на берег, спросил:

– Видите?

Дед и внук посмотрели вперед. Сразу от устья ручья поднимался высокий утес. Он висел над рекой сплошной отвесной стеной, словно заградительный барьер. Покрытая мелкими трещинами скала терялась вдали среди густых зарослей кедрача.

– Ясно: в утесе щель, – сказал Увачан.

– Пожалуй так, – согласился Иван Федотыч.

Придя к такому выводу, путники двинулись пешком по узкой полоске гальки.

Труден был этот последний короткий путь искателей золота. В обкатанной водой мелкой гальке, словно в песке, глубоко тонули ноги. На каждом шагу вырастали груды выброшенных волнами на берег сухих, колючих сучьев. Обойти их было нельзя: с одной стороны плескалась река, с другой высилась отвесная стена. Приходилось, рискуя порвать в клочья одежду, лезть через кучи валежника, до крови царапать лицо и руки, спотыкаться, падать…

Долго пробирались путники вперед, а щели в утесе все не было видно.

– Версту мы уже прошли, – уныло заявил Сергей.

В это время узкая полоска гальки кончилась. Сделав крутой поворот, утес отвесно падал в воду, и волны с шумом плескались у его подножья.

Федотыч, шедший впереди, остановился. Он попытался заглянуть за выступ, но чуть не упал в реку и, цепляясь пальцами за неровности скалы, попятился назад.

– Пойдем обратно, – сказал он, – Без лодки тут ничего не получится.

Золотоискатели уныло побрели к ручью. Только Сергей, все еще не теряя надежды, убеждал:

– Щель – за выступом. Ясно. Как-раз верста от Улуя.

Ему очень хотелось, чтобы Федотыч и Увачан с ним согласились. Но те не отвечали. И мальчуган, глубоко вздохнув, тоже умолк.

Возвратясь к ручью, путники сели в лодку и медленно поплыли вдоль берега. С реки гранитная стена ясно открывались до самой вершины. На щель в ней не было и намека.

За выступом оказалось что-то вроде маленького залива. Федотыч попытался войти в него с лодкой, но путь преградили камни, и от этой затеи пришлось отказаться.

Все трое долго всматривались в нелюдимый берег. Над заливчиком скала изгибалась неглубокой складкой, затем, выравниваясь, снова тянулась ровной стеной. Там, где была складка, по камням лепился густой кустарник. Похоже было, что с вершины утеса кто-то спустил богато разрисованный зеленый занавес.

– Ничего тут нет, – заключил Увачан. – Айда дальше.

Лодка прошла еще около версты, но щели в стене так и не оказалось.

Иван Федотыч с затаенной надеждой пытливо всматривался вдаль. Когда же за поворотом открылась все та же сплошная обрывистая стена, он бросил весла и с горечью усмехнулся:

– Вот и приехали…

Волны закрутили лодку, понесли на быстрину, но этого никто не замечал. Искатели золота мрачно смотрели на скалу, разбившую все их надежды.

– Надо осмотреть другой берег, – предложил Сергей.

– Попробуем, – апатично согласился Федотыч, снова поднимая весла.

Путники переплыли через реку и проделали весь путь до Улуя возле другого берега. Но тут их ждало еще большее разочарование. Второй берег был низкий, болотистый и ни о какой щели здесь не могло быть и речи.

Направляя лодку к устью ручья, дед сердито проворчал:

– Сколь времени зря потеряно…

Ему никто не ответил. Сергей, опустив низко голову, сосредоточенно смотрел на отросшие ногти. Увачан, дымя трубкой, казалось равнодушно сплевывал за борт. В лодке, бесшумно подплывающей к береговым кустам, царила мрачная тишина.

ГЛАВА XIII
Путь среди скал

Выйдя на берег, Иван Федотыч снял мокрые бродни, развешал на кустах портянки и, ложась на траву, сказал:

– Отдохнем – да и в путь-дорогу.

– Куда? – удивился Сергей.

– Домой, – отрубил дед. – Хватит пустяками заниматься. Записочки… загадки… Ребячье баловство это. Мне бы, дураку, сразу надо было понять…

Такого оборота дела Сергей не ожидал. Он никак не думал, что Федотыч после первой безуспешной попытки откажется от дальнейших поисков.

– Ты же меня учил: настойчивость в деле нужна, – осторожно заметил внук. – А сам…

Дед резко приподнялся на локте.

– Там, где есть толк – будь настойчив, – ответил он. – А впустую тратить силы я не охотник. Раз нет здесь никакой щели – значит нечего больше делать. Лбом скалы не прошибешь.

Сергеи не нашелся, что ответить деду. Было ясно, что те радужные планы, которые строили путники, рухнули, и поправить дело ничем было нельзя. Оставалось только возвратиться домой.

Но Сергей так сжился с мыслью о золоте, он уже так ясно представлял себе баевский «карман», что решиться на возвращение с пустыми руками у него просто нехватало сил. Ему казалось, что если пробыть возле Улуя дольше – путь к золоту они обязательно найдут.

– Еще бы надо поискать, – предложил он.

– Пустое дело, – неумолимо настаивал на своем дед. – Домой пора. На пасеке сейчас пчелы роятся, самая горячая работа, а мы тут природой любуемся…

Сергей с надеждой посмотрел на Увачана: не поддержит ли он в споре с дедом? Но эвенк, теребя пальцами редкую бороду, сказал:

– Дорогу в тайге найду, зверя – выслежу, а золота искать не умею.

Больше Сергей не стал ничего говорить. Он сердито отвернулся от Федотыча и, охватив руками колени, устремил неподвижный взгляд на висящие над тайгой белоснежные облака.

Иван Федотыч, разостлав на земле шубу, лег спать. Увачан ушел с ружьем в сопки. У реки воцарилась тишина.

Сергей вдруг решительно поднялся на ноги. Он оглянулся вокруг и бесшумно спустился вниз. Столкнув на воду лодку, мальчуган сильным ударом весел направил ее по течению.

Медленно плывя возле берега, Сергей внимательно всматривался в каждую трещину в скале. Но ни одна из них не шла вглубь утеса дальше двух-трех метров.

Возле выступа Сергей причалил. Раздевшись, он сложил одежду и сапоги в рюкзак, закинул его на плечи и прыгнул в воду.

Доплыв до заливчика, мальчуган стал на ноги. Вода доходила только до пояса. Впереди, за большими валунами, виднелась заросшая кустарником коса.

Отмахиваясь от комаров, Сергей поспешно вышел на берег, оделся. Взглянув на висящую над ним скалу, он вдруг застыл от неожиданности. Среди зелени, сплошным занавесом покрывающей утес, была ясно видна громадная трещина, расколовшая гранитную стену надвое.

– Щель! Щель!.. – закричал Сергей, не помня себя от радости.

Он бросился вперед. Там, где кончалась коса, перед мальчуганом открылось что-то вроде входа в туннель. Сомнений больше оставаться не могло: это была та самая щель, о которой писал в своей записке Баев.

С любопытством оглядываясь по сторонам, Сергей вошел в трещину. Дно ее было покрыто мелкой галькой, валунами. Между ними, цепляясь корнями за клочки наносной земли, вверх тянулись чахлые елки. Все здесь было наполнено сыростью и полумраком.

Чем дальше Сергей шел, тем шире делалась трещина. Растительность становилась гуще, чаще начали попадаться березы. Наконец, ущелье вышло в узкую, зажатую между двумя сопками падь.

Сергей остановился. Он хотел было уже вернуться назад, чтобы сообщить о своем открытии старикам, но любопытство взяло верх и после недолгих колебаний мальчуган двинулся к вершине пади.

Скоро он понял, что идет по старому руслу ручья. Об этом говорили обнаженные, размытые пласты горных пород, обкатанные водой камни. Кое-где из почвы торчали концы полусгнивших, затянутых илом деревьев.

Внезапно на пути вырос скалистый порог. Он пересекал всю падь. По отшлифованным камням легко было установить, что ручей здесь низвергался вниз водопадом.

«Под первой скалой», – вспомнил Сергей слова из шифрованной записки, и сердце его усиленно забилось. Здесь, у этого порога – золотой «карман»! Отсюда они втроем вынесут свой подарок Красной Армии!

Сергей обшарил каждый метр земли у порога. Долго искал он каких-либо особых примет, говоривших о золоте, но так ничего и не обнаружил. Почва здесь была самая обычная: перегной, затвердевший ил. Кое-где встречался крупный песок, галька. Под скалой кустился колючий малинник, ниже начинались еловые заросли. Все выглядело точно так же, как и в любом другом таежном уголке.

– Как у этого порога появился «карман»? – размышлял Сергей. – Почему именно у скалы, а не в другом месте?

Тут мальчуган вспомнил рассказы Федотыча о происхождении «карманов» и ему все стало понятно.

Когда-то в пади протекал ручей. Он размывал золотоносный песок, и крупинки металла вместе с илом медленно ползли вниз по руслу. Там, где был водопад, вода вымыла в почве глубокую яму. Падая в нее, золото кончало свое движение. Оно навсегда оседало на дно. Шли десятки, сотни, тысячи лет. Все больше и больше появлялось желтого металла в яме под скалой. Природа устроила здесь своеобразный золотой склад. Потом где-то в верховьях ручей завалило им же подмытой скалой и он переменил свой путь. Старое русло заросло кустарником, лесом. И лишь через много-много лет после этого, совершенно случайно, охотник наткнулся на сказочно богатый «карман»…

Еще раз внимательно осмотрев местность, Сергей возвратился к реке. Добравшись до лодки, он оглянулся назад. Щель исчезла за сплошным зеленым занавесом. Эта природная маскировка и ввела в заблуждение искателей золота, когда они проплывали по реке.

– А я нашел! – приплясывая в лодке от восторга, закричал во весь голос мальчуган. – Нашел Золотую падь!

Налегая изо всех сил на весла, он помчался к Улую. И, тревожа вековую тишину, над тайгой, вместе со скрипом уключин, понеслись слова бодрой песни:

 
Кто весел – тот смеется,
Кто хочет – тот добьется,
Кто ищет – тот всегда найдет!
 

ГЛАВА XIV
Что было скрыто в старой яме

Тихая падь наполнилась шумом, громкими голосами. Искатели золота, оживленно перекликаясь, ходили по кустам, взбирались на скалу, стараясь найти следы работы Баева. Но им не удалось обнаружить ничего, кроме двух-трех полусгнивших пней срубленных деревьев.

– Придется бить новый шурф, – заключил, наконец, Иван Федотыч. – Там, где был водопад.

Он срубил несколько кустов малинника и, топнув ногой по земле, сказал:

– Здесь.

Все трое взялись за лопаты. В наступившей тишине слышался лишь треск разрезаемых заступами корней, да изредка коротко звякала о мелкие камешки сталь.

Скоро верхний слой перегноя был снят. Среди кустов появился большой черный квадрат. Воздух наполнился терпким запахом обнаженной земли.

Под перегноем оказалась рыхлая, супесчаная почва, ее легко было копать, и яма начала быстро подаваться вглубь.

– Это все – наносное, – определил Федотыч. – До материковой породы еще далеко.

В это время его лопата уперлась во что-то твердое. Увачан и Сергей, бросив работу, с напряженным вниманием следили за тем, как дед очищал от земли черный предмет.

– Дерево, – сказал Сергей, постучав кайлой по отрубу короткого бревна.

Федотыч молча копал дальше! Под первым бревном показалось второе, ниже – третье.

– Старый шурф, – произнес Федотыч, разгибая спину. – Это – крепление.

– Молодец, Иван! – похвалил Увачан. – Прямо в «карман» угодил.

У искателей золота рассеялись последние сомнения. Перед ними был шурф Баева. Осталось только раскопать его, сквозь толщину пустой породы добраться до золотоносного песка.

– Нажмемте, друзья! – весело скомандовал дед. – Золото близко!

В яме закипела дружная, спорая работа. Федотыч копал неторопливо, размеренно, вгоняя заступ в землю доотказа. Увачан сперва взрыхлял породу, затем короткими взмахами лопаты выбрасывал ее через край. Сергей орудовал кайлой, время от времени смахивая ладонью с лица крупные капли пота. Руки его были выпачканы в земле и оставляли на щеках грязные полосы. Но в спешке мальчуган не обращал на это внимания.

Солнце склонилось к горизонту, от деревьев протянулись длинные тени, а старатели все копали. Их уже не было видно из ямы, только земля, вылетая на поверхность, с шорохом рассыпалась среди кустов.

Чем глубже становился шурф, тем яснее делалось старателям, что крепление, устроенное Баевым, никуда не годится. Рыхлая порода каждую минуту могла обвалиться и похоронить под собой золотоискателя. Но Баев об этом, видимо, не думал. Он торопился извлечь из земли как можно быстрее и больше драгоценного металла.

– Вот она – жадность, – ворчал Иван Федотыч. – Ровно ослеп человек.

– Шурф, видно, был неглубокий, – возразил Сергей. – Зачем его крепить?

– Затем, чтобы не рисковать попусту, – ответил дед. – Осторожность никогда не мешает.

Надвигались сумерки, а старатели все еще копали. Казалось, что наносным породам не будет конца.

Вдруг кайла Сергея ударилась о твердый грунт. Это был плотно слежавшийся песок.

– Дай-ка, посмотрю… – отстранил внука Федотыч.

Он поковырялся в песке и, поднимая голову, заявил:

– Докопались.

Сергей вылез на поверхность, бросил в шурф пустые котомки. Старики наполнили их песком и подали наверх.

Подняв котомки на плечи, старатели торопливо зашагали к реке. Разговор не вязался. Теперь, когда на плечах лежал добытый с таким трудом золотоносный песок, опять родилось сомнение.

«Что, если мы несем пустую породу?» – думал каждый из них. «Что если этот „карман“ давно выработан?».

У реки Иван Федотыч высыпал часть песка на лоток и начал промывку. Увачан и Сергей, сидя на корточках, напряженно следили за каждым его движением.

Из лотка по воде поплыла желтая муть. Когда остался один песок, дед ловкими поворотами стал сбрасывать его через край. На дне лотка осели только самые тяжелые частицы.

Иван Федотыч глубоко вздохнул и нарочито спокойно произнес:

– Золото!

В отблесках догорающей зари на мокром лотке тускло засверкала щепоть желтых крупинок.

Увачан осторожно прикоснулся пальцем к металлу и подтвердил:

– Золото!

Старатели склонились над лотком, долго молча смотрели в одну точку…

А над тайгой выплывал щербатый месяц, и сопки окутывала теплая ночь.

ГЛАВА XV
Горячие, страдные дни

Сергей никогда не был на приисках и о том, как добывают золото, знал только по рассказам. Он был твердо убежден, что главное – найти месторождение, а затем уж остается самая легкая и приятная часть работы – промывать песок.

Оказалось, что добыча металла – самый тяжелый и однообразный труд.

Накануне, ложась спать, мальчуган задумался над тем, где им придется промывать породу. Еще в день открытия пади он обшарил все окрестности шурфа и знал, что воды близ его нет. А до реки было добрых полкилометра. Но, увлеченный радужными мечтами, Сергей так и не спросил у деда, что он думает предпринять.

На рассвете Увачан уплыл на лодке к пологому, поросшему тальником острову и вернулся с кучей гибких лозовых прутьев. Федотыч тотчас же начал плести большую круглую корзину.

– Для чего это? – удивился Сергей.

– По-грибы ходить, – усмехнулся дед.

Сергей обиделся. В самом деле: он открыл Золотую падь, а с ним все еще разговаривают, как с маленьким… Но деду он не сказал ничего и, недовольно шмыгнув носом, отвернулся.

Когда корзина была готова, Иван Федотыч объяснил:

– В этой посудине будете с Увачаном носить породу. А я займусь промывкой.

Насыпав корзину золотоносным песком, эвенк вырубил длинную палку и засунул ее под ручку. Подняв корзину и сгибаясь под тяжестью ноши, старатели медленно двинулись к реке…

Так начались будни. Иван Федотыч, не разгибая спины, промывал породу. Увачан и Сергей от темна до темна были заняты ее подноской.

Скоро Сергей изучил каждый кустик, каждую неровность почвы на своей тропе. Он мог бы пройти по ней с закрытыми глазами. Ложась спать, он видел ее до мельчайших подробностей и ему тогда казалось, что тропа эта врезалась в память на всю жизнь, что пройдут десятки лет, а перед глазами все будут стоять и чахлые елки, и зыбкие кочки, и покрытые мохом валуны.

Вечерами, растирая онемевшие плечи, мальчуган мечтал:

– Когда здесь откроют прииск – породу будут возить на лошадях, в таратайках. Вместо тропы проложат широкую, ровную дорогу. А нашу корзину сдадут в музей…

– Скорее всего – узкоколейку проведут, – возражал дед. – Порода пойдет по конвейеру, в вагонетках. Теперь на приисках – механизация.

– Верно, узкоколейка – еще лучше, – соглашался Сергей. – Как вагонетка – так тонна руды. Здорово!

Но наступал новый день – и приходилось опять браться за лоток и корзину…

Золото в «кармане» было богатейшее. Каждый вечер, высыпая из котелка в кожаную сумку дневную добычу, Иван Федотыч только покачивал головой:

– Много лет по тайге путался, а такого не встречал… В этой пади – мильённое богатство!

– Надо скорей плыть домой, – торопил Сергей. – Нельзя время терять. Кайла – не машина.

– Это правильно, – соглашался дед. – Прииск тут надо быстрей открывать. А только покопаем еще. Трудно враз оторваться от такого золота…

Старатели почти не отдыхали. Лишь когда становилось совсем темно, они бросали работу и, наскоро поужинав, забывались крепким сном. А едва занималась заря, как Увачан уже тормошил товарищей, приговаривая:

– Однако работать пора.

Для Сергея это был самый тяжелый момент. Каких трудов стоило ему подняться на ноги! И всякий раз, видя уже готовый завтрак, он не переставал удивляться неутомимости Увачана. Когда эвенк успевал добывать рыбу и дичь – мальчугану было непонятно.

День шел за днем, а Иван Федотыч все никак не мог «оторваться» от золота. «Ровно магнитом притянуло», – смущенно оправдывался старый приискатель.

Азарт Федотыча передался и его товарищам. Они все реже стали вспоминать о возвращении, покорно мирились с трудностями старательской жизни.

Одежда у всех троих давно превратилась в лохмотья, руки сплошь покрылись ссадинами и язвами, на лицах и плечах, сожженных солнцем, клочьями слезала кожа.

– Пустяки! – бодрил дед. – Дома все залечим!

Увачан кивал головой, а Сергей коротко подтверждал:

– Ясно!

Однажды, закончив дневную работу, старатели долго смотрели на тяжелую, распухшую от золота кожаную сумку.

– На танк хватит? – спросил Сергей.

– Больше, чем на два, – авторитетно заявил Федотыч. – Уж я цену золоту знаю.

– Тогда будем копать еще. Надо для трех танков добыть, ведь нас – трое.

– Правильно, – одобрил Федотыч. – Я тоже так думал.

Но выполнить свой замысел старателям не удалось. Золотую падь им пришлось покинуть на другой же день.

ГЛАВА XVI
Ночной переполох

Однажды Сергей видел в газете снимок военного самолета, на фюзеляже которого было четко написано: «Построен на средства колхозника Ферапонта Головатого». Этот снимок мальчуган часто вспоминал на пути к Улую и во время тяжелой работы в Золотой пади. Он мечтал о том дне, когда они все трое явятся в сельсовет и, положив на стол сумку с золотом, скажут: «Это – на танки!» Теперь его мечта сбывалась. Долгожданный день приближался. Ложась спать, Сергей пытался представить танк, который будет построен на добытое им золото и надпись, гласившую о вкладе юного патриота Сергея Пронина в фонд обороны Родины. Но едва он закрыл глаза, как уснул крепким сном.

Проснулся Сергей в глухую полночь от резкой боли в пальцах ноги. Вскрикнув, он дернул к себе ногу и сел. В тот же миг в слабых отблесках потухающего костра мальчуган заметил, как от постели испуганно бросился в сторону человек и скрылся среди окутанных тьмой кустов.

– Дед! Увачан!.. – начал тормошить Сергей стариков.

Первым вскочил эвенк. Выслушав сбивчивый рассказ мальчугана, он схватил ружье и скрылся в темноте. Федотыч же, оглядевшись вокруг, недоверчиво спросил:

– Не приснилось?

Вместо ответа Сергей показал на окровавленный большой палец ноги.

– Наступил сапогом, – определил дед. И, торопливо меняя в стволах патроны, прошептал:

– Неужели все тот же бандит?

Увачан скоро вернулся. Указав рукой в верховья пади, он сообщил:

– Тула побежал. Слышно было.

Остаток ночи старатели не спали. Затоптав тлеющие головешки, они с ружьями спрятались в кустах. Тесно прижимаясь друг к другу, все трое чутко прислушивались к подозрительным шорохам.

В томительном напряжении тянулись предрассветные часы. Где-то монотонно скрипела сова, звенели рои комаров, шелестела в траве мышь. Каждый звук рождал тревогу. Казалось, что в темноте слышатся чьи-то осторожные шаги, что кто-то злой, страшный крадется к ветхому травяному шалашу…

Наконец, на востоке начали розоветь облака. Тьма уползла в кусты, поредела висящая над падью пелена тумана. В чистом воздухе дружно загремел птичий хор.

Иван Федотыч осторожно выглянул из кустов и, возвращаясь опять к товарищам, вполголоса произнес:

– За нашим золотом шел. Ограбить хотел.

– Может здесь целая шайка?.. – прошептал Сергей.

Дед пожал плечами.

Когда из-за сопок показалось солнце, Увачан поднялся на ноги и заявил:

– Ты, Иван, побудь тут, а мы сходим, посмотрим…

Федотыч помялся, затем сказал:

– Стоит ли ходить? Зря рисковать…

– Надо, – ответил эвенк.

Увачан решительно зашагал вверх по старому руслу. Сергей поспешил за ним.

За скалистым порогом потянулись густые заросли хвойного леса. Столетний кедрач пышными кронами закрывал небо, и внизу царил вечный полумрак. Почва была сплошь завалена сушняком, усеяна старыми шишками, хвоей. Лишь кое-где на полянках росла редкая, бледная трава.

Эвенк быстро, бесшумно двигался вперед. Сергей старался подражать ему во всех движениях, ступал только по его следам, но сучья все-таки трещали у него под ногами. Иногда, если треск раздавался слишком громко, Увачан недовольно качал головой и вполголоса говорил:

– Ай-ай, совсем как медведь.

И мальчуган тогда краснел, словно школьник, плохо отвечающий урок.

Солнце уже высоко поднялось над лесом, когда кедрач начал редеть. Здесь Увачан пошел медленнее, более внимательно стал всматриваться по сторонам.

Вдруг эвенк остановился и молча указал пальцем на пенек свеже срубленной березки. На земле валялись ветки с еще не успевшими увянуть листьями.

– Вчера я слышал – топором кто-то стучал, – тихо произнес старик. – Говорить ничего не стал…

Настороженно прислушиваясь к каждому звуку, путники двинулись дальше. И едва вышли из зарослей кедрача, как путь преградила обрывистая скала.

– Точь в точь, как наш порог, – сказал Сергей. – Нет ли здесь второго «кармана»?

– Есть… – шепнул Увачан, кивая головой в сторону.

Сергей посмотрел туда и остолбенел. В десятке шагов от них среди елок стоял покрытый корой шалаш. Рядом виднелся свеже выкопанный шурф.

Скрываясь между кустов, эвенк и мальчуган подошли к самому шалашу. В нем, видимо, никого не было. Вокруг стояла ничем не нарушаемая тишина. Путники, осмелев, бесшумно пробрались к шурфу, заглянули вниз. Там, в куче песка, торчала измазанная глиной лопата, валялась кайла.

От шурфа в сторону шла торная тропа. Виляя между больших валунов, она скрывалась в мелколесьи. Сделав по ней несколько десятков шагов, путники остановились у глубокой, заболоченной «лывы». На берегу ее лежала груда промытой породы.

– Кто же тут копает… – недоумевал Сергей.

В это время его взгляд остановился на сыром, илистом песке. На нем четко выделялся знакомый отпечаток подкованного сапога.