Текст книги "Регент"

Автор книги: Николай Романов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Итак, отрекись от короны, папочка!

И тут он понял, что вот так, по принципу «сила солому ломит», он не может. Нельзя так сейчас!

Исчезла туманная фигура, прекратили работать «Магеллановы Облака».

– Я ваш сын, Владислав!

Пришла мысль: «Не то я делаю!»

Но как можно командовать родным отцом, будто бойцом на плацу?!

Император смотрел на него спокойно и равнодушно. Как уже много раз смотрел Дед. И как должен смотреть всякий, поддающийся «Магеллановым Облакам» человек. Потом он встрепенулся:

– И чего бы ты хотел, мой внезапно появившийся сын?

Действие «облаков» закончилось.

– Видите ли, отец… Думаю, вам не надо объяснять, что многие подданные не одобряют вашей дружбы с Вершителем Бедросо. Думаю, вам не надо объяснять, что многие подданные считают, что политика, которую вы проводите, полезна Великому Мерканскому Ордену, а интересам Росской империи, наоборот, не соответствует. Думаю, вам не требуется объяснять, что многие подданные желают, чтобы на росском троне сидел совсем иной император? Очень многие…

– В самом деле?… Впрочем, ты прав, сын. Мне известны эти желания некоторых моих подданных. Но ты-то, лично ты, чего хочешь?

Осетр собрался с духом:

– Я хочу, чтобы вы отказались от власти и назначили меня регентом.

Это был момент истины.

Это был момент торжества совести. Это был момент утоления ненависти.

Это был момент победы желаний, которыми жили в последнее время очень многие в Империи.

– А почему ты решил, что я пойду тебе навстречу, сын мой? Почему ты решил, что достоин исполнять обязанности императора? Почему ты вообще решил, что я признаю тебя как сына? Еще не факт, что Ленка Шувалова забрюхатилась тобой от меня! Это еще надо разобраться, кто тебе дал жизнь, выродок!

«Зря ты так!» – подумал Осетр.

– Полагаю, самое место тебе – в моих застенках, – продолжал Владислав. – И верные мнелюди выбьют из тебя имена твоихлюдей. Понял?

– Хорошо, отец, – сказал Осетр. – Я понял вас. Вы сами выбрали свою судьбу!

«Магеллановы Облака – достойные спутники нашей Галактики», – снова скомандовал он себе.

На месте отца опять возникла туманная фигура. На сей раз в голове императора присутствовала знакомая угольно-черная полоска.

«Что за черт! – подумал Осетр. – Теперь у него стоит блок! Впрочем, иное было бы странным. Кто как не император обладает наиболее важными знаниями. Не в смысле глубокой осведомленности, а в смысле некоторых сведений по максимальному количеству интересующих врага проблем… Да уж, вот чью ментальность надо охранять как зеницу ока! Но почему блока не было в первый раз?»

Впрочем, ни о чем расспрашивать Владислава он не собирался. Не за тем он сюда пришел. Да и вряд ли император знает что-то важное, что неведомо его министрам, а министры донесут это знание и до того, кто займет место Владислава.

Нет, сейчас главная задача – другая.

И он протянул к туманной голове императора «руку». Ощущение было прежним – вытягиваясь, рука росла, набухала, увеличивалась. И вот уже исполинская лапа обтекла туманную фигурку и зажала ее в гигантский кулак.

И Владислав Второй лишился своей воли.

– Слушай меня, отец! – сказал Осетр. – Ты очень сильно, смертельно болен. Пора думать о судьбе Империи. Сегодня же ты выпустишь высочайший указ, в котором назначишь меня своим регентом. Дальнейшие политические решения будут приниматься уже без твоего участия. Ты отправишься на покой. Я вовсе не собираюсь лишать тебя жизни. Хотя стоило бы. – Все это совершенно не требовалось говорить, ибо Осетр разговаривал сейчас не с человеком, а со столбом. Но иначе он не мог. – Нет, ты можешь спокойно жить где-нибудь в одном из твоих дворцов и заниматься выращиванием цветочков или чем-нибудь подобным, что пристало отказавшемуся от власти императору. Хоть мемуары сочиняй. А судьбой Империи займусь я и мои люди! Ясно?

«И попробуй только не прислушаться к этому предложению! – подумал он. – Пеняй тогда на себя. Ты полностью развяжешь мне руки. Я тебя раздавлю. Столбы не давят, а ломают. Но я раздавлю!»

– А моя семья? – Столб стоял неподвижно, как и положено столбу. И только губы его шевелились. – Что будет с императрицей и принцессами?

– Ничего с ними не будет. Никто не пострадает. Они будут жить вместе с тобой… А сейчас пусть церемония продолжается, и ты забудешь, о чем мы говорили во время моего награждения. Ясно?

Сейчас с той стороны, где находилась туманная фигура, донесется равнодушный шепот: «Ясно»… И все и в самом деле станет ясно.

Осетр попытался вызвать в себе жалость к этому человеку, который был его отцом, но жалость не вытанцовывалась: душа снова наполнилась презрением и ненавистью.

– А вот х… тебе, щенок!!!

Это был не равнодушный шепот, это был яростный рык.

Осетр посмотрел обычным зрением.

Перед ним стояла вовсе не безвольная кукла. Император пылал яростью, по лицу его бегали тени, и стало понятно, что он решает: то ли убить сопляка на месте, то ли отложить казнь на потом.

– Охрана!

И зал тут же наполнился шумом и топотом. Из дверей за трибуной вбежали какие-то люди.

Осетр растерянно оглянулся. Автоматически принял боевую стойку.

Наверное, при наличии белого парадного кителя эта поза выглядела до невозможности глупой, но «росомашьи» инстинкты сработали сами собой.

От стен к нему приближались караульные.

Правда, не все, лишь четверо.

– Арестовать этого типа! – прорычал Владислав Второй. – Вы отвечаете за него головой! Вам ясно, подполковник Евстафьев?

Осетр не знал, кто такой этот подполковник.

Наверное, начальник дворцовой охраны. Но сейчас проблема заключалась в другом. В том, что план не удался. Похоже, необычные способности ему вновь отказали. Оставалось положиться на обычные.

Вот только есть ли смысл? Ну убьет он человек пять-десять, если прежде не подстрелят. Потом все равно применят станнер и в любом случае скрутят. Да еще и Найден, чего доброго, вмешается, решив собственной грудью защитить друга. С него станется…

И Осетру не оставалось ничего, кроме как вывести тело из боевой стойки и опустить сжатые кулаки.

– Я не стану сопротивляться, – сказал он громко, чтобы услышал Найден.

К нему приблизился подполковник Евстафьев:

– Сдайте личный браслет и документы, майор!

Пришлось ему сдать затребованное. И позволить четверке охранников, вооруженных малыми лучевиками «игла», вывести себя из тронного зала.

Только что полученный орден с него не сорвали. Как ни странно…

Возле дверей он оглянулся.

Найден смотрел на него. Лицо капитана Барбышева ничего не выражало. Отец тоже смотрел сыну вслед. Но на его лице сияло ничем не сдерживаемое торжество.

Клоун бородатый, ржавый болт тебе в котловину!

И только тут до Осетра по-настоящему дошло, что он попал в плен.

Глава тридцать вторая

Двигаясь в сопровождении эскорта дворцовых охранников по коридорам и лестницам дворца, он словно находился во сне.

В голове жила одна-единственная мысль: «Почему?»

Почему его чудесные способности подвели его в самый неподходящий момент? Ведь он не тратил туманную силу по пустякам. После нынешнего посещения Крестов он вообще прибег к помощи «Магеллановых Облаков» только однажды, когда озаботил Деда идеей о том, что непременно должен увидеть отца.

Так неужели «аккумулятор разрядился» из-за такой мелочи, которая сама по себе никогда прежде не приводила к заметным потерям? Это же не спасение закодированных от запланированной смерти. И не контроль над пространственной бомбой. Там все понятно, там расход туманной силы очень велик…

А сдался он правильно. Иначе, начнись схватка и вмешайся в нее Найден, они попались бы оба.

В нынешней же ситуации Найдену, вполне возможно, удастся уйти. Поскольку они с Осетром прибыли на Новый Санкт-Петербург с разных планетных систем, Найдена могут и не заподозрить ни в чем. Да и геройствовали представленные к наградам «росомахи» в разных мирах – Осетр возле Крушки, а Найден – около Дальнего Алеута. Так что Найден вполне может вырваться из Петергофа. А оказавшись в столице, капитан Барбышев непременно найдет способ сообщить полковнику Засекину-Сонцеву о случившемся в императорском дворце.

Кто знает, может, и выскочим, с божьей помощью…

– Лицом к стене, арестованный! Ну!

Осетр очнулся от дум.

Его куда-то привели.

Процессия находилась в конце короткого коридорчика, перед дверью, рядом с которой не виднелось никаких триконок. По-видимому, это была его тюрьма.

– Лицом к стене, арестованный! – повторил охранник, мундир которого украшали погоны лейтенанта.

Осетр послушно стал лицом к стене.

Дверь с шелестом дематериализовалась, его схватили за локти и втолкнули в камеру с такой силой, что он не удержался и оказался на четвереньках.

– Смотри парадный китель не испачкай! «Росомаха»!

Сзади раздался издевательский хохот, тут же, впрочем, и стихший – дверь отрезала узника от смеющихся охранников.

Осетр скрипнул зубами, поднялся с колен, отряхнул брюки и принялся исследовать свое узилище.

Называть это помещение камерой язык не поворачивался.

В камере должны находиться нары, самый обычный перерабатывающий унитаз, маленький стол со стулом – причем не нынешние, вызываемые, а древние, из дерева либо пластика, да к тому же еще прикрепленные к полу. По крайней мере, именно такую обстановку Осетр видел в фильмах, когда герои их оказывались в заключении.

Это помещение было совсем другим.

Состояло оно из двух самых обыкновенных комнат и весьма смахивало на жилье. В одной комнате двуспальная кровать и платяной шкаф, правда, совершенно пустой. В другой – диванчик, стол с компом и несколько стульев. Современных, исчезающих по желанию проживающего…

Осетр тут же сунулся к компу, однако тот не проявлял никаких признаков жизни, и привести его в чувство не удалось. По-видимому, машину просто-напросто лишили блока питания – во внутренности компа Осетр забираться не стал.

Тем не менее, оказавшись перед пустым видеопластом, он окончательно пришел в себя. Словно ему включили мозг, и он обрел возможность более-менее спокойно размышлять.

Итак, на сей раз туманная сила ему не помогла. Подвела в самый неподходящий момент.

В чем дело?

Тут могли иметь место две причины. Во-первых, «аккумулятор» все-таки разрядился. Может, каждая последующая «зарядка» дает меньший запас. Что он знает об этих чудесах, кроме того, с чем сталкивался?… Во-вторых, его необычные способности могут и не воздействовать на императора. В конце концов, это вполне реальная причина, если других нет. Тем более что у него с Владиславом близкая кровная связь. Кто знает, может, на близких родственников внушение никак не действует…

Это было хоть какое-то логическое объяснение случившемуся. И к тому же – дающее надежду. Ведь если «аккумулятор» не разрядился, на других людей внушение все-таки подействует. И в этом – возможное спасение. Надо только дождаться подходящей возможности. Что ж, «росомахе» порой приходится быть очень терпеливым. Вот и побудем!

Тут, правда, возникает второй вопрос: а позволят ли тебе, друг ситный, побыть терпеливым? Не поволокут ли с ходу, едва император освободится от трудов праведных, на допрос и на казнь?

Увы, тут Осетр не мог предположить ничего утешительного.

Как Владиславу в голову взбредет, так он и поступит. Правда, черта с два они у меня что-либо узнают! Блок не позволит! Если он поставлен…

Вопросы, понятное дело, зададут простые. Кто послал тебя, «росомаха», в императорский дворец? Кто…

«Стоп!» – сказал себе Осетр.

Стоп, стоп и еще раз стоп!

Кто послал тебя, «росомаха», в императорский дворец?… Это не вопрос, а вопросик. Вопрос – как вообще могло прийти в голову приказать императору отправиться в отставку и передать власть другому человеку? Такая мысль могла осенить только сумасшедшего! Разве нормальный человек – даже приди ему в голову такая мысль (к примеру, с большого бодуна!) – решился бы на такое? Да никогда!

И вот тут, кажется, есть возможность зацепиться за призрачное спасение.

Кто станет казнить сумасшедшего? Даже такая сволочь, как Владислав, не посмеет. Проблема только в одном – изобразить себя безумцем так, чтобы никакая медицинская комиссия не смогла разоблачить притворщика.

Впрочем, если щупачи при начальной проверке обнаружили у него ментальный блок, то этот вариант не пройдет. Блоки сумасшедшим не ставят!

Во всяком случае, Осетр никогда не слышал об этом.

Теоретически-то, наверное, могут. Ведь сумасшедшие, насколько известно, бывают разными. Теоретически могут быть и такие, кто работает на спецслужбы…

Он вскочил из-за стола и, натыкаясь на стулья, пробежался из угла в угол. Попытался убрать стулья в пол.

Техника действовала: через минуту в комнате стало свободно – хоть танцуй!

Стоп, в мысли про безумца что-то есть. Сумасшедшие в одной сфере человеческой деятельности могут быть гениальными людьми в другой. Сколько было сумасшедших художников! И не вполне нормальных писателей! И, наверное, могут быть, к примеру, гениальные интуитивщики. Нечто вроде прорицателей!

Ну-ка, ну-ка…

И он принялся обсасывать мелькнувшую мысль.

Конечно, с точки зрения любого человека, находящегося за пределами «тюремной камеры», он занимался полнейшей ерундой. Но «росомаха» попросту не может безвольно ждать конца! Не тому его учили…В безволии не ждут конца даже обычные люди. Всяк будет искать возможность спастись.

Капитан Дьяконов как-то рассказывал на одном из занятий по специальной подготовке притчу о двух лягушках, попавших в банку с молоком. Одна побултыхалась, решила, что спасения нет, и бодро пошла ко дну. Вторая же продолжала биться в молочном озере и дотрепыхалась до того, что сбила из молока масло, после чего оттолкнуться от масляного кома и выпрыгнуть из банки стало лишь делом техники, ржавый болт тебе в котловину!.. Хорошая притча! Никогда не сдавайся, и господь тебе поможет. А коли и не поможет, то ты приложил все усилия, и тебе это на небесном суде зачтется. Изобретать неумные пути к спасению – это не грех! Грех – сдаться, это сродни самоубийству! И две лягушки – тому доказательство!

Итак, что можно придумать? Да многое…

Предположим, он – не вполне нормальный человек, которого, скажем, Железный Полковник привлек к секретной работе на правительство. Железный Полковник – потому что чем меньше вранья, тем лучше, тем оно правдоподобнее. Об этом всякий «росомаха» знает! К тому же, если к Деду обратятся за подтверждением, тот сделает все, чтобы вытащить майора Долгих из беды. И прежде всего подтвердит его показания, чтобы получить передышку, а дальше начнет действовать организация. Ибо без Осетра ее существование бессмысленно. Потерять кандидата в императоры они не могут ни под каким соусом! И немедленно начнут барахтаться. Как та лягушка…

Да, собственно, и не столь важно, обратятся ли за подтверждением к Деду. Главное – выиграть время.

Надо думать, Найден сообщит Деду о том, что случилось с Осетром, не позже завтрашнего дня. И Железный Полковник примется ломать голову над причинами произошедшего.

Со стороны, конечно, никто ничего понять не мог. Подошел награждаемый к его императорскому величеству, о чем-то они некоторое время говорили, а потом его величество приказал арестовать награждаемого.

Какая может быть причина? Либо «росомаха» смертельно оскорбил императора, либо на «росомаху» донесли, что он не тот, за кого себя выдает, и что его величеству не мешало бы пощупать эту птицу.

Ладно, размышления Деда мы оставим самому Деду. Мы знаем точно, что сказал императору майор Долгих.

Остается придумать историю, которая может показаться хоть отчасти правдоподобной, чтобы объяснить следствию, почему майор сказал императору такое.

Он перебрался в спальню, скинул ботинки, повесил китель в шкаф, устроился на двуспальной койке, заложил руки за голову и принялся размышлять. И когда принесли ужин – поднос с накрытыми салфеткой тарелками (наверное, это были остатки праздничного обеда, которым заканчивалась церемония награждения) – кое-какие планы у него появились.

Он с аппетитом покушал, понимая, что завтрак может произойти уже совсем в других апартаментах, в других условиях и состоять из блюд совсем иного качества.

Молчаливый охранник уволок поднос, и Осетр принялся ждать, пока его призовут к ответу.

Вряд ли император станет допрашивать его лично. Наверняка будет назначен следователь из министерства имперской безопасности. А такие назначения не производятся в выходные и праздничные дни, если только от этого назначения не зависит судьба государства. Так что к ответу его призовут никак не раньше, чем завтра. Сегодня могут разве что переправить в помещение поплоше и подальше от его императорского величества. Как это называется? Этапировать из дворца в застенки МИБ?…

Такой маневр был вполне возможен.

И потому, когда за ним пришли, Осетр не удивился.

Глава тридцать третья

Появились все те же охранники.

Надо думать, сейчас его проводят до выхода из дворца и сдадут из рук в руки новым охранникам, а те посадят в мобиль, довезут до стоянки глайдеров, и путем, обратным тому, что они с Найденом проделали утром, переправят в столицу, в здание министерства имперской безопасности. Или где там мибовцы содержат арестованных?…

Он надел китель. Подумал, не стоит ли снять орден и переложить в карман. И решил – не стоит.

Почему-то эта награда, хоть и полученная из императорских рук, грела ему душу…

Охранники провели арестованного пустыми коридорами и лестницами, завели в кабину лифта, однако он, вопреки ожиданиям, отправился вовсе не наверх.

Определенно, узника увозили на нижние этажи дворца, а там его вряд ли ждут сотрудники, которым приказано отвезти сидельца в столицу.

Так оно и получилось.

Когда лифт остановился и Осетра провели еще одним коридором к неведомому помещению, за дверью его ждал император Владислав Второй собственной персоной.

И пришлось срочно вносить изменения в разработанные планы.

Это был не парадный и не тронный зал, и Его величество не стоял возле трибуны и не сидел на троне.

Простой стол с компом, пара стульев по разные его стороны. Один, без спинки, ближе к двери, пуст, на втором – Владислав.

– Ваше императорское величество! Арестованный доставлен! – доложил старший охранник.

– Давайте сюда его, красавчика!

Осетра усадили на свободный стул, и узник тут же почувствовал, что невидимые путы сковали всю нижнюю часть его тела. Под ним оказался не стул, а табурет-оковы.

Можешь сколько угодно махать руками, но с места не сдвинешься и к следователю не приблизишься ни на сантиметр. Чрезвычайно полезное изобретение для тюремщиков… Когда допрашиваемый сидит на таком табурете, следователю ничто не угрожает. А значит, не требуется охрана и отсутствуют посторонние уши.

Так оно и произошло: император сделал знак охранникам, и тех будто вымело из помещения.

– Ну здравствуйте, господин кандидат в росские правители! – Владислав Второй смотрел на узника почти равнодушно.

Только в глазах горел некий огонек, говоривший о том, что он все-таки не спокоен. Однако в остальном перед Осетром пребывала крепостная стена.

– Здравия желаю, ваше императорское величество!

Император встал и обошел узника кругом, будто хотел убедиться, что перед ним не кукла, а живой человек.

– Вы все еще желаете на мое место? – Владислав остановился слева от Осетра, метрах в двух.

И можно было бы рвануться в его сторону и применить вертушку князя Романа, уложив хозяина допросной на пол. Потому что вероятность достать до точки Танатоса не стопроцентная, а вот если он окажется на полу, то все проблемы разом разрешатся. «Клюющая змея» – и ваши, господин хороший, не пляшут… Правда, смысла в этом заключалось маловато, поскольку если и не подслушивают, то наблюдают за помещением точно! Хотя нет, если обойтись без «клюющей змеи», то противник не обездвижится, и его можно взять в заложники, а подобный заложник в руках – это уже возможность торговли… Если бы не оковы!

Как говорил в таких случаях капитан Дьяконов, бодливой корове бог рогов не дал…

Осетр мысленно усмехнулся точности капитанова выражения. А потом подумал, что никак не может перестроиться.

Хозяин допросной… противник… В качестве собственного отца он Владислава сейчас почему-то не воспринимал. Но и клоуном тот, кажется, быть перестал.

Странная ты, человеческая душа!.. К каждому относишься в разное время по-разному – в зависимости от обстоятельств. Один и тот же персонаж может стать и другом, и врагом. Впрочем, это ведь нормально!

– Не понимаю вас, ваше императорское величество! – Осетр хотел запустить жалобное выражение на физиономию, но передумал: честный «росомаха», которого не в чем заподозрить, должен выглядеть каменно-спокойным.

Император вернулся за стол, принялся изучать видеопласт:

– Ну, как же, майор? Давно ли ты предлагал мне уйти на покой, а тебя назначить регентом?

Осетр соорудил удивленное лицо:

– Не понимаю, ваше императорское величество! Ничего не понимаю!.. Когда я посмел сказать такое?

Владислав тоже сделался слегка удивленным:

– Посмел, посмел… На церемонии награждения, когда я вручил тебе орден Святого Романа. – Император перевел взгляд на грудь Осетра.

Кажется, крепостная стена собиралась дать трещину. Во всяком случае, последняя фраза Владислава означала одно: он допускает мысль о том, что Осетр не помнит случившегося.

Узник судорожно поднял правую руку, потер лоб, потом затылок.

– Ничего не помню, ржавый болт мне в котловину! Простите, ваше императорское величество!

Перед Владиславом было сейчас два пути: поверить и не поверить.

Если не поверить, то пока он может Осетру предъявить только одно: оскорбление его величества. Далее надо либо продолжать допрашивать Осетра, либо отправить его на генетическую экспертизу, чтобы определить, самозванец перед правителем или и в самом деле один из тех ублюдков, что были посеяны когда-то императорской сеялкой на многочисленных полях любви и сумели избежать своевременной выкорчевки…

Если поверить, то нужно, опять же, либо продолжать допрашивать Осетра, либо предположить, что он был кем-то закодирован на этот сумасшедший поступок. И тогда нужно звать щупача, делать ментальное прощупывание, а потом бороться с обнаруженным блоком.

Умнее же всего – заниматься обоими направлениями расследования параллельно. Значит, продолжать допрос. Он бы, Осетр, так и поступил.

Так же поступил и Владислав.

– Расскажите-ка мне о себе, майор Долгих! Где родились? Кто ваши батюшка и матушка?

Осетр, в достаточной степени запинаясь, чтобы его рассказ не выглядел тупым отбарабаниванием заложенной мозгогрузом легенды, ознакомил императора с придуманной еще на Дивноморье легендой-биографией Остромира Долгих, майора РОСОГБАК, героя недавней схватки с пиратами в системе звезды Крушка и представленного за тамошние подвиги к высокой императорской награде…

Император, поглядывая на видеопласт – наверное, там были все биографические данные майора Долгих, – задавал вопросы, на которые Осетр отвечал либо уверенно, либо неуверенно, либо вообще не отвечал, заявляя, что не помнит, а врать его императорскому величеству не желает.

Актерство – наш пожизненный удел, господа «росомахи»!

Впрочем, надо полагать, что государь-император имел прекрасное представление об этой стороне поведенческой модели выкормышей ВКВ. Он слушал внимательно, однако определить его отношение к услышанному не представлялось возможным.

А когда «вечер вопросов и ответов» закончился, император спросил:

– Скажите, майор… А у вас случались проблемы с памятью прежде?

– Прежде, до рейда на пиратскую базу, нет. Однако после возвращения оттуда произошло однажды странное дело.

И Осетр принялся увлеченно врать, как один из боевых товарищей не так давно заявил ему, что накануне вечером Осетр познакомился с «классной телкой», тогда как сам майор Долгих не помнил никаких знакомств. Причем выпито было не столь уж и много, чтобы заспать сей момент – приходилось, пивали и больше!.. Он решил, что приятель его разыгрывает, но, видимо, дело заключалось совсем в другом, и, наверное, следовало сразу сдаваться медикам.

– Дьявольски жаль, ваше императорское величество. Потому что меня непременно комиссуют. «Росомаха» и временная потеря памяти – понятия несовместимые.

Император размышлял над услышанным недолго:

– Что ж, майор… Я был бы склонен поверить вам. Но сами понимаете… Слишком это невероятно для простого совпадения. Необходимо провести самое тщательное расследование. А потому, извините, вам еще придется на какое-то время остаться у меня в гостях.

Если он и не поверил, то обуревающие его сомнения изобразил весьма талантливо. Как «росомаха». За такого императора в огонь и в воду ринешься! Отец родной, ржавый болт тебе в котловину!

– И если ваша версия подтвердится, случившееся останется без последствий! Вы будете комиссованы орденоносцем, с хорошей пенсией. Все должны знать, что преданные короне подданные никогда не будут брошены на произвол судьбы!

– Благодарю вас, ваше императорское величество!

Не будь оков, Осетр непременно бы вскочил с табурета и браво рявкнул: «Служу государю императору!». Однако сложившаяся мизансцена оказалась неподходящей для проявления солдатской бравады.

Выглядело бы нелепо – рвущийся занять стойку «смирно!» майор-«росомаха», которого держат за корму невидимые руки.

Вот бы император посмеялся!..

В тазу возникли не очень приятные ощущения – все-таки, если даже часть тела совершенно неподвижна, это очень скоро сказывается на самочувствии.

– Вам придется пройти ряд медицинских процедур, майор.

Осетр кивнул:

– Я готов, ваше императорское величество!

Владислав вызвал охрану:

– Отведите майора назад!

Осетр не мог не заметить, что на сей раз слово «арестованный» из императорских уст не прозвучало.

Это было хорошим признаком.

Оставалось обвести вокруг пальца медицину.