Текст книги "Время сирот"

Автор книги: Николай Побережник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

  – Пррр, – потянул поводья возница, – ну все сынок, приехали, тебе вон туда, вверх по дороге.

  – Спасибо, и удачи вам, – ответил Кинт, соскочив с повозки, затем выволок ранец, баул и помахал вознице рукой.

  – С дороги! – донеслось откуда-то сзади.

  Кинт схватил свою поглажу и отпрыгнул на обочину... Возница быстро проезжающей мимо повозки, хмуро посмотрел на Кинта и покачал головой. Накинув на плечи ранец, затем лямку баула, Кинт зашагал вверх по узкой дороге, зажатой с двух сторон двухэтажными каменными домишками. Люди, попадающиеся навстречу, внимательно смотрели на чужака, кто-то приветливо улыбался и кивал головой, приподнимая шляпу и здороваясь, кто-то корчил непонятную гримасу и плевал себе под ноги. Читая номера на домах, Кинт уверенно шагал по улице. Позади отчетливо послышался топот, и чтобы ни кого не нервировать, Кинт не оборачиваясь, сделал пару шагов в сторону, ближе к стене дома.

  – Ай-яй, – кубарем полетел вперед какой-то мальчишка.

  Кинт обернулся, и увидел как второй, чуть старше, чем он сам, приземляется на него с чем-то в руке... еще чуть в сторону, и практически уткнувшись плечом в стену дома, Кинт толкнул нападающего в бок и тот тоже свалился на дорогу.

  – Ах ты... – зашипел упавший и вытащил просто огромный тесак, – отдавай сам или кишки выну!

  – Да вы чего...

  – Ты что, не понял?

  – Понял, – Кинт пожал плечами и вынул из-за пазухи подаренный капитаном Агисом револьвер, – может, успокоитесь?

  Лица нападавших подростков сразу превратились в жалобные, тесак выпал, звякнув о камень мостовой.

  – Вы что, меня ограбить хотели?

  – Эм... а...

  – Если тебе нужны деньги, то лучше спроси... Я могу поделиться, если тебе очень надо.

  Лица нападавших подростков, из жалобных превратились в откровенно глупые, а потом они оба разразились смехом.

  – Поделиться! – хохотал тот, который старше, рассевшись на мостовой.

  – А что смешного? – уже нахмурился Кинт.

  – Нет, нет, ничего... ты только револьвер убери, и мы пойдем, хорошо?

  – Значит, вам было все равно кого грабить, лишь бы грабить?

  – Папку зашибло бочками в порту... а кроме нас еще трое малых, мать болеет, – начал говорить младший, – да! Нам все равно уже кого грабить!

  – Иди сюда, – сказал Кинт убрав револьвер и поманив рукой, – на, держи.

  Горсть серебряных монет упала в грязную ладошку.

  – Купите еды и мамку лечите, а грабить никого больше не надо, а то не станет у мамки одного из ее сыновей, или обоих. И это подбери, – Кинт кивнул на тесак, – пригодится.

  Проводив взглядом сверкающие пятки убегающих мальчишек, Кинт хмыкнул и пошел было дальше, но из окна, прямо над головой Кинта свесилась 'поросячья морда' какого-то мужика.

  – Надо было их в жандармерию сдать! Осудят, и на рудники, терратосу нужен уголь!

  Ничего не ответив Кинт пошел дальше.

  – Смотри, весь свой кошель не раздай по дороге, – гогоча 'поросячья морда' скрылась за шторой в окне.

  Чем дальше Кинт удалялся от порта, тем чище было на улице и лица прохожих были более приветливы. Из одного из окон второго этажа доносилась музыка и Кинт замедлил шаг, а потом остановился прислушавшись. Мотив был не знакомый... 'Чагал говорил что в столице есть театр' – подумал Кинт и пошел дальше., с мыслью о том, что обязательно сходит в этот театр и как говорится, приобщится к высокому.

   Вот и нужный дом – двухэтажный с высокой мансардой, каменный, старой постройки и с аркой в середине. Кинт прошел в арку, большой двор и каменная ограда, заросшая каким-то вьюном. Во дворе были конюшня, пара сараев и просторная беседка, от стоек которой были протянуты к стене дома веревки с развешенным стираным бельем. В беседке возилась у парящего котла какая-то женщина, по описаниям похожая на сестру Чагала, да и внешнее сходство присутствовало.

  – Доброго дня, – Кинт приподнял шляпу и учтиво поклонился, как учила мадам Эстер, – вы тетушка Мила?

  – Да это я... только вот что-то не припомню я такого племянничка, – улыбнулась женщина оторвавшись от стирки и вытерев руки о фартук.

  На вид она была моложе своего брата, не более сорока лет, приятная улыбка, добрый взгляд и пышные формы...

  – Меня зовут Кинт, а это мастер-наставник Чагал велел передать вам, – Кинт протянул женщине конверт.

  – Чагал? Ну, наконец-то! Совсем забыл меня братец, – ответила Мила, взяла конверт, распечатала и начала читать.

  Кинт внимательно осматривал двор – очень уютно, чисто, два крыльца с резными перилами по обе стороны арки, пестрые занавески на окнах. В доме не менее десяти комнат, во двор со второго этажа смотрят четыре маленьких балкончика, чуть в стороне от арки навес входа в цоколь, а над ним деревянная лестница в пять пролетов на мансарду.

  – Есть хочешь? – Мила убрала конверт в карман фартука.

  – Да.

  – Итар! – неожиданно громко крикнула женщина.

  Из-за сарая выглянул сгорбившийся мужичек, с какими-то веревками и ремнями в руках.

  – Итар, возьми ключ, открой мансарду и прибери там, да дымоход каминный прочисть!

  – Хорошо хозяйка, – мужичек бросил свое занятие и поспешил в дом, спустившись в цоколь.

  – Ну идем, племянничек, – улыбнулась Мила, – поешь, да отдохнешь с дороги, а Итар пока приберет наверху.

  Чагал рассказывал, что Мила и трое ее детей, живет в правой половине дома, занимая лишь две комнаты на первом этаже, где еще две комнаты были переделаны под небольшую закусочную для постояльцев и кухню. Дети хозяйки были погодками, четырнадцати, пятнадцати и шестнадцати лет, старший сын Лат и мать трудились в гостинице, чтобы прокормить семью и заплатить за учебу младших.

  – Лат, познакомься, это Кинт, он поживет какое-то время на мансарде, так просит дядя Чагал, – сказала Мила, пройдя с Кинтом на кухню.

  – Этот старый калека всех своих учеников будет теперь к нам присылать? – не отрываясь от печи и не оборачиваясь, где он подмазывал глиной трещину у дверцы топки, спросил Лат.

  – Лат, ты не забыл, что мы живем в доме твоего дяди? – строго спросила Мила

  – Ага, помню, – безразлично ответил тот.

  – Может я лучше пойду на мансарду, помогу с уборкой Итару? – явно потеряв аппетит, спросил Кинт.

  – А как же поесть, – виновато и покраснев, спросила Мила.

  – Аппетит пропал, – ответил Кинт, поправил на плече лямку баула и вышел.

  'Вот и познакомились' – пробубнил Кинт, поднимаясь по лестнице...

   В большой и светлой комнате на мансарде Итар распахнут все три окна и, поднимая пыль занимался уборкой.

  – Вам чем помочь? – Кинт поставил вещи на пол.

  – Так а... а вот воды принеси чистой, колонка в ста шагах вверх по дороге.

  – Хорошо, а ведро?

  – За сараем тележка, на ней бочонок, вот ее и кати к колонке.

   Через пару часов в комнате был наведен порядок, Итар оказался милым стариканом, который несколько лет назад попрошайничал у рынка, помог как-то Миле донести тяжелые корзины с продуктами, да и остался, работая можно сказать за еду.

  – Скажите Итар, а как бы раздобыть посуды, ну еду приготовить и из чего поесть... тут я же смогу на огне приготовить?

  – У хозяйки же кухня есть, – растерянно ответил тот.

  – Сдается мне, что на той кухне у меня может случится несварение.

  – Познакомился с Латом? – хихикнул Итар.

  – Угу.

  – Ты вот что... с посудой я тебе, конечно помогу, но ты если приготовить, то ко мне в цоколь спускайся, вместе и приготовим и поедим.

  – Хорошо, – улыбнулся Кинт в ответ на такое предложение, – а по близости есть еще харчевня?

  – В десяти минутах ходьбы ресторанчик мадам Коноль, но туда тебя не пустят... лет тебе сколько?

  – Семнадцать... через месяц.

  – Тогда тебе туда можно будет только через год... Перекусить можно в порту, не дорого и вкусно, для грузчиков и рыбаков там в основном готовят, хотя столуются там все, кто мимо проходит.

  – Понятно, а до рынка далеко? Одежды хочу купить кое-какой.

  – Да, не помешает, – критически посмотрел на Кинта старик, – не очень тут жалуют тех, кто получил возможность выучится, за счет терратоса и налогов, но мне все равно, я налогов не плачу.

  – Буду знать.

  – Ну пойду я, а поужинать приходи, я как фонари зажгу, так и ужин принимаюсь готовить.

   Старик вышел, оставив ключ от двери, а Кинт присел на низкую деревянную кровать с соломенным матрасом и еще раз осмотрел комнату. Три не больших окна, у среднего стоит маленький стол, стул и тумбочка, прямо по середине комнаты труба печи, поднимаясь из кухни выходит на черепичную крышу, к трубе пристоен не то камин, не то открытый очаг; у окна, что рядом с дверью, небольшая полка и рукомойник, с другой стороны двери узкий платяной шкаф. Толстые старые балки, на которых закреплены стропила можно достать головой, если встать на носки... Кинт немного подумав, достал кошель с деньгами, отсыпал часть монет в карман, а кошель пристроил на балку в самом темном углу мансарды.

  'А ничего тут', – подумал Кинт и, пристроив ранец и баул в шкаф, вышел за дверь, закрыл ее на ключ и сбежав по лестнице направился к порту.

   Опять запах рыбы, портовая суета, гудки пароходов в бухте и гомон, постоянный доносящийся отовсюду гомон. Людей очень много, Кинт отвык от таких людных мест, хотя в детстве ему нравилось ездить с отцом на ярмарку в ближайший город. Так, разглядывая строения и происходящее в порту, Кинт дошел до одноэтажного каменного дома, с вырезанной из дерева вывеской, сообщающей, что в харчевне 'Пивная бочка' всем очень рады и готовы вкусно и недорого накормить. Звякнул колокольчик над дверью и Кинт оказался внутри светлого и чистого помещения, с побеленными стенами и потолком, двумя десятками столов и устойчивым запахом каких-то квашеных овощей и пива.

  – Пообедать, молодой человек? – голосом с хрипотцой, и с выразительным синяком под глазом спросила женщина неопределенного возраста.

  – Да пообедать.

  – Садись вон туда, – женщина указала взглядом на длинный стол, за которым уже сидели несколько человек, – я сейчас подойду.

  Подойдя к столу, Кинт кивнул, когда на него обратили внимание, повесил свою шляпу к двум другим на гвоздь в стене и сел.

  – О, гляди-ка, – пихнул в плечо своего соседа один из обедавших за столом портовых грузчиков, – курсант похоже, из сиротской школы.

  – Угу, у них выпуск был недавно, – жуя, ответил тот.

  – Выпуск? Так это же надо отметить! Правильно? – грузчик посмотрел на Кинта, – ну что брат угостишь работяг выпивкой?

  – Хорошо, – пожал плечами Кинт.

  – Не слушай его, он у каждого готов на выпивку простить, – сказал третий грузчик, с виду самый старший в их компании, – тебя как звать?

  – Кинт.

  – А меня Тармат, не найдешь куда пристроиться, приходи ко второму причалу, спросишь меня... работы в порту всегда хватает.

  – Это уж точно, – подтвердил проситель на выпивку, – так что на счет отметить?

  – Да успокойся ты, – строго сказал Тармат, – допивай свое пиво и пошли работать, сейчас обоз под разгрузку придет.

  Компания через пару минут вышла, шумно разговаривая и хохоча, и перед Кинтом предстала женщина с синяком.

  – Что будешь заказывать?

  – А что у вас на обед сегодня подают?

  – Тоже что и вчера, похлебка с бараниной, каша и пиво... но пиво не стану наливать мал еще, еще жандармы зайдут и тебе и хозяину попадет, есть кисель и морс.

  – Морс.

  – Сейчас принесу.

   Все было действительно очень вкусно и сытно, допив морс, Кинт рассчитался за обед одним серебряным кестом, получив на сдачу пять медных монет, и отправился на рынок. Приобретение не дорогого серого камзола, вязаной безрукавки, сорочки и брюк, почти опустошило карман Кинта, и он, размышляя о варианте предложенным Тарматом побрел к дому Милы, попутно не переставая разглядывать пригород столицы.

   Возвращаясь, Кинт столкнулся в арке дома с выезжающей одноосной открытой повозкой, в которой, улыбаясь и о чем-то мило разговаривая, ехала Мила с каким-то хорошо одетым мужчиной. Кинт проводил повозку взглядом, и вошел во двор.

  – Явился? – перекладывая какие-то тюки во дворе, спросил Лат.

  – Явился, – кивнув, ответил Кинт и стал подниматься по лестнице, обратив внимание, что из хозяйского окна на него смотрят двое мальчишек.

  Сытный обед и прогулка поспособствовали тому, что поднявшись к себе, Кинт прилег на кровать и сразу заснул.

   Два следующих дня маленького отпуска перед самостоятельной жизнью, как Кинт сам для себя обозначил, было решено провести изучая достопримечательностей столицы и просто в прогулках по городу. Территория пригорода со стороны порта с его складами, пирсами, маленькими магазинчиками и шумными кабаками, была относительно изучена до обеда первого дня, Кинт даже зашел пообщаться к бригадиру портовых грузчиков на предмет подработать. Тармат расспросил его и узнав, что юноша неплохо соображает в узлах и механизмах паровых двигателей сам отказал ему.

  – Это брат на крайний случай, если не удастся ни где пристроится, но это маловероятно. В депо тебе работу могут предложить, и в лабораториях, так что иди и дерзай, а уж если не выйдет, то приходи.

  Вторую половину дня Кинт провел в изучении жилых кварталов, запоминал направления улиц и ориентиры, чтобы не заблудиться. К вечеру вышел в промышленный район столицы... это был город в городе – большие цеха с дымящими высокими трубами, много шума и пара. У длинных корпусов лабораторий и фабричных цехов кое-где стояли под загрузкой небольшие паровозы с несколькими платформами, большие погрузочные механизмы на металлических балках выбрасывая под давлением пар поднимали зацепив крюками торосов грузы и перемещали... Вообще очень интересно, Кинт никогда не видел так много техники в одном месте, площади застроенные цехами и заняты складами были огромны, и когда Кинт наконец выбрался на окраину промышленного района, ноги гудели, начинало темнеть. Потеряв в сумерках ориентиры, которые Кинт надеялся, что запомнил, он просто пошел на юг, к морю. После нескольких переулков и улочек удалось выйти на широкую мостовую освещенную газовыми фонарями, гуляли дорого и красиво одетые горожане, проезжали повозки, откуда-то звучала музыка... и на Кинта начали обращать внимание. Если в пригороде и промышленном районе, его скромная одежда, курсантская шляпа и пояс с кобурой ни у кого не вызывали интереса, то здесь на этой явно богатой улице он мягко говоря, выделялся. И выделился настолько, что его остановили двое патрульных жандармов.

  – Постойте-ка юноша, – вполне вежливо обратился высокий жандарм в годах, – подойдите.

  Кинт подошел и видя перед собой людей в форме, привычно поприветствовал их вытянувшись, прижав ладони к бедрам и резко кивнув:

  – Выпускник школы сирот Кинт Акан.

  – Да я уже догадался, – чуть улыбнулся старый жандарм, – жетон гражданина покажи.

  – Вот, – Кинт потянул шнурок, демонстрируя жетон и повернулся к фонарю.

  – Понятно... заблудился?

  – Не то чтобы заблудился, просто по времени не рассчитал немного дорогу... хотя... да, похоже заблудился, – немного растерянно глядя по сторонам, ответил Кинт.

  – А где живешь?

  – Недалеко от порта, в гостинице тетушки Милы.

  – Знаю такую гостиницу, – кивнул Жандарм, – далековато ты забрался. Деньги есть повозку нанять?

  – Есть немного.

  – Тогда вон там, за поворотом у ресторана, стоянка повозок, три медяка заплатишь... ну может четыре и будешь через час дома.

  – Спасибо.

  – И вот что, не принято здесь, в этом районе города, вот так носить оружие, – жандарм кивнул на открытую кобуру с торчащей рукоятью револьвера, – понимаешь?

  – Так есть, понимаю.

  – Вот и молодец, свободен.

  Кинт снова кивнул, и быстрым шагом пошел к стоянке, где сидя на четырех низких лавках рядом с десятком повозок, играли в кости возницы, хохоча время от времени. Кинт договорился с одним из них, и спустя сорок минут, расставшись с четырьмя медяками, выпрыгнул у арки дома тетушки Милы.

   Повозка, на которой уезжала хозяйка, стояла во дворе, из окон доносился смех и звон посуды. Старик Итар стоял прислонившись к стене дома у входа в цоколь и курил трубку, завидев Кинта он покачал головой и сказал:

  – Не стоит так поздно возвращаться... и ужин остыл давно.

  – Да я заблудился немного.

  – Заблудился он... воткнут чего в бок в темном углу, вон хотя бы за сапоги, и револьвер вынуть не успеешь. Тут по ночам в пригороде всякое случается... есть то будешь?

  – Конечно.

  – Ну проходи тогда, – кивнул Итар на лестницу в цоколь, – пригибайся, дверь низкая.

   Комнатушка маленькая – одно окошко под потолком, кровать в углу, стол, лавка и пара полок... зато есть печь, точнее котел отопления, выпирающий топкой немного в комнату, ну и ящик с углем, да стопка поленьев.

  – Зимой тут конечно погрязнее, – Итар поковырял кочергой в топке и подбросил дров, – до осени топить не надо будет, на днях стену побелю и будет совсем чисто.

  – Значит вы тут и за печника?

  – Да за кого только я тут не прихожусь, и истопник, и конюх и прибраться в комнатах, но я не жалуюсь, грех жаловаться-то, – Итар поставил на топку чайник и небольшую кастрюльку с тушеным мясом и овощами, – я же ведь за пять лет нищенствования натерпелся, а Мила пожалела, работаю вот пока силы есть, даже откладываю кое какие монеты... постояльцы бывает хорошие чаевые дают.

  – Простите, а до того как вы стали нищим?

  – А до того у меня на северной окраине дом был, да мастерская скорняжная, жена то уже десять лет как померла а детей не было у нас... а потом рядом гостиницу построили, потому как недалеко торговая гильдия, ну и обозы все да караваны по нашей улице, да и вокзал рядом... вот, – тяжело вздохнул Итар, – пришли люди от Арка, есть тут у нас такой, вся чернь да злодеи местные под ним, предложили продать дом, мастерскую, видите ли, им постоялый двор и кабак захотелось в моем доме устроить...

  – И?

  – Так дали бы цену соответствующую, может и продал бы, после смерти жены зачем мне одному и мастерская и дом, ну переехал бы в мастерскую, благо ее еще отец построил и в ней жить можно... так они же все хотели у меня забрать и причем за совсем маленькие деньги.

  – А вы?

  – А я не продал конечно... а потом началось, раз побили, два побили, мастерскую сожгли, а с ней еще и соседский дом, да еще каких-то жандармов прислали ко мне, а те меня в поджоге обвинили, и судом грозились... а потом еще из тайной жандармерии пришли и объявили меня шпионом... В общем бумаги на дом я в тюрьме подписывал, а как подписал, так пинка под зад и на улицу... эх, лучше бы продал за столько за сколько предлагали.

  – Но это же не правильно!

  – Эх-хе-хе, в мире столько не правильного сынок, что мое не правильное такая мелочь... хоть живой остался и на свободе. Вот так я и оказался в попрошайках...

  – Все равно не правильно! А суд, а жандармерия?

  – Нет сынок, я если иду по улице, а навстречу жандармы, так я на другую сторону дороги лучше перейду, мне жить-то может всего ничего осталось. Да ладно, чего уж про меня, я смирился, – Итар выложил из кастрюльки на тарелку подогретый ужин и пододвинул к Кинту, – ешь.

  – Спасибо, – с аппетитом поужинав, Кинт допил чай и спросил, – я завтра на рынок еще хочу сходить, вы скажите что купить.

  – Овощей купи и крупы, остальным Мила поделится, она добрая... а вот сынок ее старший – дьявол, никого не любит, никакого уважения ни к кому... словно не ее это сын.

  – Я заметил.

  – Ты держись подальше от него, злости в нем на сотню гиен и еще вокруг себя шайку таких же собрал... да ты носом уже клюешь, иди, ложись спать.

   Кинт проснулся рано, гудки доносящиеся со стороны порта и со стороны промышленного района, говорили о том, что пригород столицы уже проснулся. Кинт встал и заправил кровать, немного размялся и подтянулся на балке пару десятков раз, обхватив ее руками. Затем быстро умылся и расхаживая в исподнем по комнате стал готовить себе завтрак. Позавтракав парой вареных яиц, быстро оделся, нацепив пояс с кобурой под камзол, во избежание недоразумений, он направился к выходу, прихватив монет из кошеля, но у двери замер, пару секунд поразмышлял, достал из ранца рекомендации наставников и грамоту об окончании школы сирот, аккуратно сложил их и убрал во внутренний карман камзола. Двуосная повозка так и стояла во дворе, Итар уже возился в конюшне, а постояльцы и хозяева дома еще спали. Поприветствовав Итара рукой, Кинт бодро зашагал в сторону центра, уж очень хотелось посетить театр. Но в такую рань естественно, светские заведения не открываются и погрустив пару минут у колонн красивого здания, расположенного в двух кварталах от ратуши, Кинт медленно направился к рынку, по пути разглядывая фасады, памятники и фонтан на площади.

  А на рынке уже кипела жизнь, торговцы открывали свои лавки, покупатели уже прохаживались в продуктовых рядах, приобретая свежие молочные продукты и выпечку. Внимание Кинта привлекла вывеска на небольшом деревянном здании с высоким цоколем в самом центре рынка – 'Инженер Бакат, ремонт и продажа механизмов и деталей'.

  – Вот это интересно, почти так же интересно как театр, – вслух сказал Кинт и направился к мастерской. Дверь была закрыта, Кинт еще раз подергал ее за ручку.

  – И что же такому молодому человеку и в такой ранний час приспичило в мастерской старого Баката, – раздался голос позади.

  – Посмотреть, мне просто интересно, – развернулся Кинт, – доброе утро.

  Перед ним стоял низкого роста старичок, в широких штанах заправленных в сапоги, жилетка из грубой и толстой ткани в некоторых местах с пятнами масла, была одета поверх пестрой рубахи, седые бородка и усы, узкое лицо, а мощные и с меняющейся фокусировкой окуляры 'смотрели' на Кинта.

  – Забавно, – старик переместил на лоб окуляры, поморгав пар раз, – и что ж вам тут интересно молодой человек?

  – А все.

  – Ну в таком случае подержите, – старик протянул Кинту деревянный ящик который оказался очень тяжелым, – а я дверь отомкну. Ну вот, проходите, а ящик туда поставьте.

   Помещение мастерской находилось в цокольном этаже, и изнутри оказавшееся больше чем снаружи. Оно было разделено на две части – в первой от входа половине прилавки вдоль стен и два больших стола, заваленных деталями и запчастями, во второй половине отделенной невысокой стойкой была собственно сама мастерская с верстаками, станками с ременным приводом от вала, закрепленного под потолком. В углу небольшой паровой агрегат и рядом ящик с углем, который пополнялся через окошко на улицу из которого свисал желоб.

  – По глазам вижу, что вам тут у меня нравится, – одевая длинный фартук, улыбнулся старик.

  – Да, – продолжая осматриваться ответил Кинт, а потом добавил немного стесняясь, – скажите... может, вам работник нужен?

  – Работник? – старик зашел за стойку и облокотился на неё, – работник нужен вообще-то, но именно работник, а не ученик.

  – Вот, – Кинт выложил из кармана на стойку свои документы, – посмотрите пожалуйста.

  – Забавно... интересно... – старик взял бумаги и передвинулся ближе к окну, затем напялил на нос окуляры и подкрутив фокусировку начал читать, – угу, Кинт Акан, забавно... о, интересная рекомендация, хм... и оценки весьма не дурны... что ж, очень хорошо.

  У Кинта все замерло внутри, он уже был готов приступить к работе прямо сейчас...

  – А знаете, Кинт Акан, я возьму вас! Мне почему-то кажется, что мы сработаемся, – улыбнулся старик, поднял окуляры и протянул Кинту его бумаги, – но сначала, сами понимаете, много платить не буду, присмотрюсь к вам... Девять кестов серебром в неделю, на первое время... устраивает?

  Кинт прикинул, сколько и как на эти деньги можно питаться в портовой харчевне и ответил:

  – Устраивает конечно!

  – Вот и хорошо, сегодня мастерская работать не будет, я сейчас быстро доделаю кое-что, а потом мне надо в ратушу, еще в цеха проехать, день то уже спланирован, – развел руками Бакат, – так что завтра приходите в это же время и приступите к работе.

  – Спасибо, договорились, – Кинт убрал документы в карман.

  – Всего доброго Кинт Акан, и не опаздывайте... и скажите, вам дали второе имя в честь нашего терратоса?

  – Всем в школе сирот дают второе имя в честь терратоса. В самом начале, когда ежедневно прибывало много сирот, многие были в том возрасте, что не могли назвать имена своих родителей... только мама... папа...

  – Понимаю, прискорбно конечно... ну, до завтра.

  – До завтра.

   Настроение было приподнятое, Кинт шел по мостовой, улыбаясь сам себе, глядя куда-то вперед, поверх голов прохожих и в небо, где на фоне облаков медленно, навстречу яркому весеннему Светилу летел дирижабль. Так Кинт шел, пока его взгляд не уперся в красивый, украшенный лепниной фронтон театра, у входа в который, на широкой лестнице, уже стояла пара в красивых и богатых одеждах мужчина и женщина, они о чем-то беседовали, улыбаясь друг другу. Кинт медленно поднялся к ним по лестнице, вежливо дождался, когда пара отвлеклась на него, чуть поклонился, и взявшись правой рукой за поля шляпы поздоровался:

  – Доброе утро, извините, что помешал вашему разговору, но мне хотелось узнать по поводу спектакля в ближайшее время.

  – Здравствуйте, – поприветствовал Кинта мужчина лет тридцати, в строгом черном костюме, а его спутница, розовощекая девушка молча чуть наклонила голову в знак приветствия, – Труппа выехала, еще на прошлой неделе, на гастроли, так что приходите либо в конце лета, либо читайте афиши, вон там на тумбе, возможно, кто-то и к нам приедет с гастролями.

  – Жаль, – немного расстроился Кинт, – что ж, буду ждать... Извините.

   Кинт решил еще немного погулять по центру, а потом уже вернуться в пригород, зайти на рынок и идти на обед. Начинали открываться многочисленные магазинчики, лавки, рестораны и прочие заведения, прохожие либо спешили по делам, либо медленно гуляя и беседуя, прохаживались, проезжали повозки, паровые колесные экипажи – столица проснулась. По пути попался киоск, в котором продавали газеты, писчие принадлежности, табак и трубки. Рассчитавшись медяком за утреннюю газету, Кинт поискал глазами место, где можно присесть и почитать. Прямо напротив киоска, на другой стороне улицы, в первом этаже трехэтажного старого каменного здания располагалась булочная, при которой был небольшой зал. Сквозь стекла больших окон, Кинт разглядел, что там уже сидят несколько посетителей и читая газету, пьют чай со свежей сдобой. То, что надо.

  – Доброе утро, – из-за стойки приветливо улыбнулась пухленькая девчонка лет тринадцати, в белоснежном фартуке и колпаке, поливая каким-то сиропом несколько булочек на тарелке.

  – Доброе утро, – тоже улыбнувшись, ответил Кинт, явно очаровав толстушку ямочками на щеках, – я могу у вас тут почитать газету?

  – Тогда вам придется попробовать нашу сдобу, – продолжая улыбаться, кокетливо ответила девчонка.

  – Обязательно, очень у вас тут вкусно пахнет.

  – Что вам подать?

  – Вот этих... ой, а сколько они стоят?

  – Порция этих, – толстушка чуть повернула тарелку, – и кружка чая, один кест серебром, эти по полтора, а если закажете какао со сливками, то прибавляйте еще кест.

  – Эм... какао, слышал, но не пробовал никогда.

  – Очень вкусно, попробуйте. Так что подать вам?

  – Давайте какао это ваше, и вот этих булочек, – ответил Кинт и положил на стойку две серебряные монеты.

  – Присаживайтесь где вам удобно, – пухлые ладошки ловко смели со стойки деньги, – я сейчас принесу все.

  Кинт кивнув, поздоровался с пожилым мужчиной, за соседним столиком и явно отставным военным, и присев напротив большого окна, осмотрелся. Очень уютно, шесть небольших и круглых столиков, за каждым три стула, деревянная стойка, за ней на наклонных полках выставлены образцы выпечки... а еще вкусно пахнет, очень... даже в животе заурчало.

  – Вот, пожалуйста, – толстушка поставила перед Кинтом поднос с чашкой ароматного напитка и тарелкой, на которой лежали три булочки, политые густым сиропом.

  – Спасибо.

  На первой полосе газеты Кинт пробежался по заголовкам важных новостей терратоса, армия готовилась к решающей битве с непокорными племенами и общинами; собиралась научная экспедиция к недавно открытым землям на экваторе; гильдия торговцев теперь имеет максимальный перевес в парламенте терратоса; со следующе недели открывается воздушное сообщение между Актуром и еще тремя городами... На другой полосе были различные светские новости, потом были публикации каких-то новых законов, за ними новости в научном мире и в завершение, на последней полосе были всевозможные объявления. Кинт отвлекся от газеты, чувствуя на себе чей-то взгляд, и повернулся.

  – Булочки остынут и будут не такие вкусные, – за стойкой стояла точная копия толстушки, только лет на двадцать старше, женщина приятно улыбнулась и добавила, – и какао лучше пить горячим.

  – Да, да, – немного смутился Кинт, и отложив в сторону газету приступил ко второму завтраку.

   Две булочки 'проскочили' незаметно, и борясь с желанием заказать еще порцию, Кинт уже более тщательно прожевал третью и отпивая действительно вкусный напиток уставился в окно. Интересно было наблюдать за улицей и прохожими, появилось устойчивое ощущение, что предыдущая жизнь Кинта прошла в каком-то параллельном мире. Люди на улице были приветливы и улыбались... конечно, сейчас Кинт, пока есть монеты в кармане, пьет какао в совсем не бедном районе. 'Может, если будут позволять средства, попробовать снять комнату поближе к будущей работе...' – опустив, пустую чашку на блюдце, начал размышлять Кинт, – 'а с другой стороны, Мила пока не выгоняет, да и идти от ее гостиницы до рынка не так уж и долго'.

  – Спасибо большое, – одевая шляпу Кинт поблагодарил одинаковых лицом хозяек булочной, – мне, знаете ли, стоило больших усилий, чтобы сдержаться и не заказать еще порцию.

  – Приходите еще, – рассмеялась женщина, – и для постоянных посетителей у нас скидки.

  – Это радует, всего хорошего.

  – До свидания.

   На рынке Кинт еще раз прошел мимо мастерской Баката, которая, как и говорил старик, сейчас была закрыта, а на двери висела какая-то табличка. Кинт прошел по рядам, купил кое каких припасов, и подумав, что носить в руках кули и свертки неудобно, нашел лавку где продавали различные сумки и корзины. Купил вместительную плетеную корзину и сложив в нее покупки отправился домой.

  – Да ты никак нас чем-то угостить решил, – с гримасой полной презрения и противным голосом спросил Лат.

  Кинт столкнулся со старшим сыном Милы и еще двумя его приятелями в арке дома, они присев вокруг небольшого бочонка играли в кости и похоже на деньги. Кинт даже не ответил ничего и обойдя азартную компанию попытался пойти дальше.

  – Эй, с тобой разговаривают! – крикнул один из приятелей и начал подниматься с низкого табурета.