Текст книги "Время сирот"

Автор книги: Николай Побережник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

  – Сам капитан Агис с нами пойдет? – прошептал кто-то в строю.

  – Что застыли? Никто не хочет отлить? На переходе остановок и привалов не будет, – повысил голос капитан, и курсанты, опомнившись, скинули на землю ранцы, сорвались с места, и побежали к сточной канаве.

   Теперь курсантов верхом сопровождали десять жандармов, и две повозки. За исключением капитана Агиса, все остальные жандармы были вооружены короткими пятизарядными карабинами. Кинт внимательно следил за тем как они держатся в седле, как ведут себя на переходе. О службе в корпусе Кинт не то чтобы мечтал, просто ему было по душе то, что они делают, да и брат матери, которого Кинт видел всего три раза в жизни, сам служил в таком корпусе у восточной границы, и говорил, что это престижная государственная служба... почти самая престижная, если не брать во внимание летные корпуса, в которых, уж так сложилось, служила лишь аристократия терратоса.

  Спустя четыре часа колонна вышла на мощеную камнем дорогу торгового тракта, по которой прошли еще два часа и встали лагерем в излучине не широкой, но глубокой Красной реки, через которую были построены два моста на небольшом отдалении друг от друга. Один – каменный, узкий и старый, а второй – новый, деревянный и широкий. Была подана команда разбить лагерь, и выставить охранение. С удовольствием и аппетитом поужинав, курсанты повалились спать, за исключением тех, кто заступил в охранение, с дороги все устали, и не было слышно традиционной болтовни перед сном.

  Горнист протрубил подъем еще в предрассветных сумерках. Ежась от утренней прохлады, курсанты быстро привели себя в порядок и собрали походное снаряжение, от чего и согрелись. После завтрака капитан Агис построив отряд выпускников, разбил его на пятерки, приставив к каждой по жандарму.

  Друзья Кинт и Вакт попали в пятерку, под командованием жандарма Дилла, и их пятерке предстояло самое дальнее направление патрулирования. Жандарм Дилл проверил, как закреплены вьюки на коне и передал Вакту поводья:

  – Держи, поведешь и отвечаешь за провиант.

  – Так есть, – Вакт кивнул и засиял от оказанного доверия.

  – Отряд на марш! – скомандовал Дилл, глубоко вздохнув осмотрел лежащую впереди степь и поправив на плече ремень карабина, пошел вперёд.

   Кинт шел замыкающим, и поймал себя на мысли, что непроизвольно улыбается. Идти было не тяжело, Светило дарило весеннее тепло, пахло первоцветами и весной. Справа степь до горизонта, слева холмы, за которыми, вдалеке видны горы, на вершинах которых еще лежит снег. Прошли пару поворотов ведущих к деревням, по пути попадались обозы, путники, одинокие и группами, пешие и конные. Дилл замедляя шаг, внимательно осматривал встречных, некоторые с ним даже здоровались и он кивал в ответ. Патруль пару раз останавливался, попить, оправиться да перемотать портянки. Через пять часов марша, когда степь начала отступать от дороги, и стали появляться рощицы и кустарник вдоль широкой реки, после очередного поворота патруль вышел к посту – капитальный деревянный навес, снаружи обложенный каменной кладкой на половину роста.

  – Привал, – скомандовал Дилл, – обедаем, немного отдыхаем и дальше... До вечера будем на таком же посту у рудника, заночуем там.

  Дилл быстро раздал всем поручения, а сам присел на каменную стену постройки, свесил ноги и достав трубку, с удовольствием закурил, поглядывая на курсантов из-под полей шляпы и улыбаясь. Кинту досталось задание развести огонь и готовить обед. Посередине постройки был выложен каменный очаг, причем очень давно – приличного размера булыжники больше чем на половину погрузились в землю, с северной стороны поросли мхом, а железная тренога над очагом явно требовала замены, так как уже очень сильно проржавела. Кинт выдернул несколько поленьев из стопки дров внутри навеса у стены, кем-то заботливо приготовленной и регулярно пополняемой, покопавшись во вьюке, достал большой и тяжелый котелок, подвесил его над очагом, подозрительно посмотрел на истончившиеся от ржавчины стойки треноги и наполнил его водой из бочонка. Затем порубил штыком копченые бараньи ребра и бросил в котелок, туда же крупу, специи, еще долил воды из расчета что крупа разбухнет и накрыл крышкой. Походный чайник Кинт пристроил на камне, пока сварится каша и чайник закипит...

  – Быстро ты, – сидя в пол-оборота сказал Дилл, – откуда родом сынок?

  – Из долины садов, что на юге, недалеко от Дерата наша деревня... была...

  – Понятно, – вздохнул Дилл, он прекрасно знал, во что превратилась некогда прекрасная и плодородная долина, – куда думаешь податься после выпуска?

  – К вам, в корпус... если капитан Агис сочтет это возможным.

  – Сочтет, – кивнул и улыбнулся Дилл, – такие шустрые нам нужны.

  – У нас еще два дня похода, всяко может случится, но я постараюсь... – выпрямился Кинт, покосившись на шляпу, которая осталась лежать на дровах в углу.

  – Уж постарайся, – снова улыбнулся Дилл и протянул Кинту кисет, – Держи.

  – Эм... я... у меня нет трубки, и я не курю табак.

  – Это ненадолго, – Дилл убрал кисет в кармашек на поясе, и спрыгнув со стены направился к Вакту, который чуть в стороне занимался с конем Дилла, – я тоже когда-то не курил табак.

  Кинт посмотрел ему вослед и почесал бритый затылок. Дилл был крепкий высокий мужик, лет сорока, форменный камзол и вообще снаряжение на нем словно приросло – давно в жандармах. С курсантами он был добр, чего уж, но требователен. Вот и сейчас, он спокойно что-то объясняет Вакту.

  – Патруль, обед! – крикнул Кинт, когда сняв крышку, убедился, что вода выкипела, а крупа разбухла.

   Выслушав все, что о нем думают, точнее благодарности за вкусно приготовленный обед, Кинт отправился к ручью, что протекал недалеко от поста закончить обязанности дежурного по кухне – отмыть и очистить от копоти котелок и чайник. Вернувшись к посту Кинт убрал посуду во вьюк, отвязал от ранца и раскатал по прошлогодней сухой траве одеяло и прилег, закрыв глаза... Дилл дал час на отдых.

   Одноосная открытая повозка, запряженная двумя старыми меринами, как могла быстро неслась по проселку. Периодически оглядываясь назад, возница хлестал поводьями коней, а пассажир – худощавый пожилой мужчина лет пятидесяти, с перепуганным лицом, сидел вжавшись в сиденье, крепко прижимая к себе потертый саквояж из рыжей кожи.

  – Быстрее, быстрее прошу вас! Скоро будет поворот на торговый тракт, а там и пост дорожной жандармерии недалеко...

  – Сегодня четный день, – продолжая отчаянно хлестать коней, прокричал возница, – на нем сегодня нет жандармов! О небо, зачем я согласился!

  – Тогда проедем дальше и свернем к лесу!

  Влетев на перекресток, повозка встала на одно колесо, едва не перевернувшись, и кони понесли ее по тракту, выбивая подковами искры о мощеную и широкую дорогу. Возница чуть привстал...

  – Там есть! На посту кто-то есть!

  – Мы спасены, – еще сильнее прижав к себе саквояж и зажмурившись, прошептал мужчина.

  – Патруль к оружию! – внезапно, и неожиданно громко, прокричал Дилл.

  Кинт проснулся мгновенно, вскочил соображая пару секунд, затем метнулся к стене у которой были составлены винтовки и, схватив свою посмотрел на Дилла.

  – Все за стену, ты со мной, – указал Дилл пальцем на Кинта и передернул затвор на карабине.

  Стук копыт и грохот нарастал, и вот из-за поворота закрытого кустарником, показалась одноосная повозка. Достав из-за голенища сапога красный вымпел, Дилл передал его Кинту.

  – Стой тут и подними вверх.

  Кинт кивнул, взял вымпел и сделав пару шагов туда, куда указал Дилл, высоко над головой поднял короткое древко с красной материей. Дилл же присел на колено и вскинул оружие в сторону несущейся прямо на них повозки...

  – Пррр – потянул на себя поводья возница.

  На лбу у Кинта успел выступить пот, и он даже разглядел стежки на ремешках упряжи одного из коней, грудь которого остановилась на расстоянии вытянутой руки от него.

  – Нас преследуют! – прокричал пассажир повозки.

  – Оба, на дорогу! – Дилл указал стволом карабина на место, где хочет видеть этих двоих, – кто преследует? Сколько их?

  – Я... я не знаю... пятеро, может шестеро... верхом, – ответил пожилой мужчина. Кинт отметил, что он даже похож на наставника Кожэ. Длинный дорожный плащ, фетровый котелок и громоздкий монокуляр болтающийся на груди на шнурке.

  – За стены,– скомандовал им Дилл и кивнул на пост.

   Пятеро всадников выскочили из-за поворота, и осадили лошадей, увидев, что пост дорожной жандармерии не пуст. Затем один из всадников чуть проехал вперед, привстав в стременах и рассматривая пост в подзорную трубу.

  – Курсант Кинт, давай за стену, – нахмурившись сказал Дилл.

  Кинт кивнул и побежал к товарищам.

  – Что там? – перепугано прошептал Вакт, когда Кинт присел рядом с ним, и положив винтовку на стену прицелился в сторону всадников.

  – Не знаю, – ответил Кинт и повернувшись, посмотрел на двоих из повозки, которые забились в угол с мертвецки бледными и перепуганными лицами, – кто это?

  – Я... я не знаю, они увязались за мной от таверны в Мантасе, – ответил мужчина, крепко прижимающий к себе саквояж.

   Из-за поворота выехала двухосная повозка в сопровождении еще четверых всадников, а потом они все поскакали к посту... Дилл выстрелил в воздух и выставил руку вперед – без эффекта, всадники продолжали скакать к посту. Кинт отчетливо видел, что некоторые из них держат в руке оружие. Следующий выстрел Дилла выбил одного из всадников из седла и тот свалился на дорогу. Ударили выстрелы и со стороны всадников... Кинт присел, перепугавшись, затем услышал крик Дилла:

  – Патруль, огонь!

  Громко шарахнула по ушам винтовка Вакта и другие курсанты открыли огонь. Кинт тоже прицелился и выстрелил – мимо, он поднял вверх рычаг подавателя и дымящаяся гильза выскочила и кувыркаясь упала на землю... трясущейся рукой Кинт вставил следующий патрон в подаватель и опустил рычаг, выстрел – Есть! Всадник, в которого целился Кинт, свалился на землю, а нападающие съехали с дороги и укрылись за кустами.

  – Эй, вы двое! Уезжайте, недалеко временный лагерь дорожной жандармерии, – держась за окровавленный бок, ввалился на пост Дилл, – мы их задержим, а вы сообщите о нападении на пост. Да быстрее же!

  Двое из повозки пригнувшись выскочили из поста, а через несколько секунд со стороны кустов громыхнули выстрелы потом еще... Кинт слышал как уезжает повозка.

  – Что приуныли дети Акана, – как-то странно улыбнувшись сказал Дилл, – целимся лучше, патроны в пустую не тратим, не видишь цели – не стреляй.

  Кинт перезарядив винтовку чуть приподнялся над стеной, присмотрелся к кустам в ста шагах от поста и выстрелил, и в тот же момент со стороны кустов грохнули выстрелы в ответ... какой-то глухой стук, и на лицо Кинту брызнуто чем-то горячим и мокрым, он вытерся рукой и посмотрел на ладонь, потом на заваливающегося на бок друга, у которого отсутствовала верхняя часть головы...

  – Вакт! – Кинт подхватил друга и начал трясти его, – Вакт!

  – Стреляй! – прокричал Дилл и отвесил Кинту затрещину.

  В этот момент, курсант Макут, вечный тихоня, бросил винтовку и выскочив из поста побежал по дороге прочь, а спустя пару секунд рухнул как подкошенный, после очередного залпа со стороны кустов.

  – Кинт! Не подводи меня сынок, – прорычал Дилл.

  Аккуратно положив мертвого Вакта на землю, Кинт снова схватил винтовку и чуть сместившись в сторону, выглянул из-за стены. Он заметил, как от кустов к посту ползут двое, прицелился... выстрел – Есть! Один из нападавших ткнулся лицом в землю. Второго снял Дилл... Выстрелы со стороны кустов прекратились и Дилл скомандовал:

  – Не стрелять! Беречь патроны! Их в два раза больше, но мы в надежном укрытии.

  – Эй, на посту! – прокричал кто-то со стороны кустов, – пропустите нас и останетесь живы.

  – Сдавайся! – Крикнул в ответ Дилл, – и тогда сможешь еще немного времени пожить, перед тем как тебя вздернут!

  – Как хочешь! – крикнули в ответ, и снова грохнул залп.

  – Кинт, – толкнул Дилл курсанта в плечо, – держи мой карабин, ползком из поста и присматривай за правым флангом, не то обойдут еще... И вот патроны возьми.

  Кинт молча взял карабин и тяжелый подсумок, покосился на мертвого Вакта и пополз... Высунувшись из-за угла каменной кладки, он увидел, что действительно, справа, под прикрытием плотного кустарника, что растет вдоль ручья их пытаются обойти. Кинт прицелился и выстрелил... Со стороны кустов кто-то закричал, затвор, выстрел... еще...

  Ааааа! – закричал кто-то из курсантов после очередного залпа противника.

  – Кинт, сынок! Ты там как? – услышал Кинт голос Дилла

  – Держу правый фланг!

  – Молодец... держи.

  – Эй, жандармы, даю последний шанс! Подумайте!

  – Мне думать не положено, – крикнул в ответ Дилл.

  – Зря, – крикнули из кустов, и через секунду, что-то дымящееся полетело в сторону поста, а еще через пару секунд грохнуло так, что у Кинта заложило уши и зазвенело в голове, но он прицелился и выстрелил заметив шевеление, раздались хлопки выстрелов револьвера Дилла... Еще что-то полетело уже в сторону угла поста, за которым укрылся Кинт, опять взрыв... и свет для Кинта померк...

   Монотонный скрип, все тело гудит, голова, словно залита чугуном и в ушах шум – с такими ощущениями начал приходить в себя Кинт. Приоткрыть веки стоило больших усилий... звезды... много, яркие, они плыли над Кинтом лежащим в повозке, вдруг закрутило в животе, закружилась голова и Кинт резко сел, а потом свесился с повозки и его стошнило на дорогу.

  – Да, хорошо тебя приложило, – донесся глосс откуда-то сверху, – зато живой.

  – Дилл, Вакт, ребята? – с трудом проговорил Кинт и поднял голову, вцепившись в край повозки.

  – Ты один остался, – глядя прямо в глаза Кинту, ответил капитан Агис, – и то, благодаря контузии и рассеченному осколком лбу, вскользь прошел, но все лицо кровью залило, мы тоже сначала думали, что ты мертв, пока стонать не начал.

  – Ааа?

  – Все мертвы курсант... Как твое имя?

  – Кинт...

  Капитан кивнул и поскакал вперед, а Кинт устроился полусидя в повозке и осмотрелся. Каждое движение головой, каждое покачивание повозки отдавалось болью во всем теле. На жерди закрепленной на повозке висел фонарь, в его свете Кинт увидел впереди еще одну повозку, с двух сторон от которой ехали жандармы корпуса. С трудом, оглянувшись назад, Кинт увидел строй курсантов, которые молча шли за повозкой, замыкали строй еще всадники, сколько, было трудно разглядеть в темноте. Кинт попытался лечь, но снова ощутил тошноту и упершись в дно повозки руками сел повыше, а потом звезды начали свой завораживающий танец, вращаясь все быстрее, в ушах зашумело... и голова Кинта безвольно упала на грудь...

  Глава Вторая.

   Очередное весеннее утро... лучи восходящего Светила заставили Кинта зажмуриться, и прикрыть глаза рукой. Сквозь пальцы он посмотрел на окно, занавешенное белой шторой, потом на балки потолка... 'Я в лазарете, в школе' – дошло до Кинта и он облегченно выдохнул. Небольшая комната с тремя кроватями ему была знакома, пару лет назад он тут уже был – неделю провалялся мучаясь болями в животе, после того как они с другом наелись испорченных фруктов на заднем дворе кухни. На одной кровати лежал он, на другой Вакт...

  – Вакт, – вслух сказал Кинт, и перед глазами полетели картинки происшедшего – широко открытые глаза друга, Кинт словно опять почувствовал его горячую кровь на лице и руках... даже на секунду показалось, что опять запахло порохом...

   Мастер-наставник Чагал, толкнул дверь и заглянул в комнату лазарета. Курсант Кинт лежал скрючившись на кровати, закрыв лицо подушкой, его руки подрагивали и он как-то монотонно подвывал. Протез деревянной ноги предательски скрипнул, когда Чагал вошел в комнату и Кинт сразу догадался о том, кто его пришел навестить и вскочил с кровати, представ пред Чагалом в исподнем.

  – Ух... резвый-то какой, уже прыгаешь? – 'глазами' улыбнулся Чагал, подошел к курсанту и положил руку ему на плечо, – присядь-ка, и сырость эту вытри с лица.

  – Виноват, – Кинт сел на кровати и стащив с крючка на стене полотенце вытер намокшие и покрасневшие глаза.

  Чагал присел рядом, снова скрипнув протезом, осмотрелся и вздохнув сказал:

  – Тут с тобой побеседовать хотят.

  – Кто?

  – Тайная жандармерия.

  – Ну пусть, – безразлично пожал плечами Кинт, смотря в пол и теребя полотенце.

  – Одевайся, пойдем, позавтракаем, да я отведу тебя к ним... или сказать им, что ты еще слаб? Как сам-то?

  – Сколько я здесь?

  – Двое суток проспал, как тебя из корпуса привезли.

  – Скажите мастер-наставник... а как же экзамены? Что же теперь?

  – Экзамен ты сдал сынок, – Чагал посмотрел на Кинта, как-то по-отечески, – даже более чем сдал. Так что, идем завтракать или я прикажу сюда принести?

  – Идемте мастер-наставник, уже бока болят лежать.

   В узком шкафу у двери Кинт нашел свою одежду и быстро оделся. К слову, одежда была отстирана и от нее сильно пахло прачечной и розмарином, и правильно, еще моль заведется. Кинт затянул ремешки пояса, одел шляпу, которую пришлось чуть сместить налево и на затылок, так как недавно наложенные швы над правой бровью напомнили о себе резкой болью.

  – Я готов мастер-наставник.

  – Тогда пойдем.

   Не спеша, направились к кухне, Кинт осмотрелся – жизнь в школе идет своим чередом, будто ничего не произошло, только... четыре новых могильных камня появилось у часовни. Кинт остановился...

  – Хочешь сходить? – Чагал тоже встал, опершись на клюку.

  – Потом... зайду попрощаться.

   На кухне никого не было из курсантов, завтрак уже давно закончился, а до обеда еще далеко. Кинт с большим аппетитом позавтракал лепешками со сметаной, и они с Чагалом отправились к единственному на всю школу целиком каменному двухэтажному зданию – школьной ратуше.

  – Ну ты там сам, не люблю я эти синие камзолы, – Чагал похлопал по плечу Кинта, – я вон у конюшен подожду.

  – Куда идти?

  – Так они в кабинете генерала Горта тебя ждут... постой-ка, – Чагал поправил загнувшийся ворот камзола Кинта, осмотрел юношу с ног до головы и сказал, – ну вот, иди теперь.

   В ратуше было прохладно и чисто, натертый до блеска пол, белый потолок, блестящие бра газовых светильников на стенах. Кинт шел по правому краю коридора – курсантская привычка, во всех помещениях курсанты приучены передвигаться исключительно по правой стороне. Пахло воском, которым недавно натирали пол и еще чем-то приторно сладким. Поднявшись на второй этаж, Кинт дошел до массивной двери с начищенной до ослепительно блеска медной ручкой и постучав, открыл дверь. В небольшой комнатке, из которой была дверь в кабинет генерала Горта, сидел сгорбившийся писарь школы, то ли горб у него с рождения, то ли вырос за время службы писарем, его редко можно было увидеть на территории школы, похоже он и жил в ратуше.

  – Курсант Кинт Акан, – вытянувшись в струну и резко кивнув, громко доложил Кинт.

  – Не зачем так громко... подожди, я доложу о тебе, – писарь кряхтя поднялся и подойдя к двери в кабинет генерала, приоткрыл ее и просунув лишь голову что-то проговорил, а затем широко открыл дверь и указал Кинту на нее глазами.

  – Курсант Кинт... – снова начал было доклад Кинт, но сидящий за генеральским столом офицер тайной жандармерии остановил его жестом.

  – Не люблю крика, садитесь курсант Кинт, – показал он рукой на стул рядом со столом, – если быть точным, то вы уже не курсант, а выпускник школы, один из не многих имеющих такое большой количество рекомендаций от наставников.

  – Мне нравилось учиться, – Кинт присел на край стула и снял шляпу.

  – Какой ужасный шрам, – поморщился офицер тайной жандармерии, – на всю жизнь ведь останется, а потом как-то странно улыбнулся и добавил, – зато хорошая примета, запоминающаяся.

  Вообще Кинту этот офицер как-то сразу не понравился, странный тип, скользкий какой-то и воняет от него этим сладким одеколоном, на весь кабинет. Длинное худое лицо, с узенькими такими тараканьими усиками, синий камзол со стоячим воротником, отороченным ярко красной лентой с двумя серебряными ромбами – капитан.

  – Меня зовут капитан Морес. Мы с вами сейчас немного побеседуем... секундочку, – капитан открыл стоящий на столе деревянный ящик, присоединил конус звукописца и развернув его к Кинту нажал на кнопку, и присев рядом на стул, начал:

  – Допрос ведет Капитан Морес Таг, сего шестнадцатого дня, пятого месяца, шесть тысяч девятьсот двадцать второго года полного летоисчисления. Итак... довожу до вашего сведения выпускник Кинт, что в случае заведомой лжи вы будете преданы суду, вам это ясно?

  – Ясно, – пожал плечами Кинт.

  – Итак, давайте по порядку, что случилось на посту?

  И Кинт начал рассказывать... капитан Морес иногда что-то переспрашивал, что-то уточнял. Заметив, что некоторые детали юноше не совсем приятно вспоминать, Морес лишь молча налил воды в высокий прозрачный стакан и поставил перед Кинтом.

  – Спасибо, – ответил Кинт, опустошив стакан и поставив его на стол, – ... а потом Дилл отдал мне свое оружие и отправил прикрывать фланг, ну чтобы не обошли нас.

  – А зачем он отдал свое оружие?

  – Вероятно посчитал нужным, моя-то походная винтовка однозарядная...

  Морес открыл толстый блокнот, полистал, перечитал какие-то записи и спросил:

  – А как выглядели те двое в повозке?

  – Ну, возница из горцев похоже, а его пассажир будто ученый или инженер, я его особо не разглядел, не до этого было... Да вы у капитана корпуса спросите, Дилл же их к нему отправил.

  – В том-то и дело, что до временного лагеря патруля никакая повозка с 'ученым' не приезжала, о расстрелянном патруле сообщил какой-то торговец, что проезжал позже.

  – Как не было?

  – Вот так, не было. И вообще все там очень странно, следы боя есть, тела ваших товарищей есть, а вот тел нападавших нет.

  – Я точно помню, что попал как минимум в двоих, – насупился Кинт.

  – Я и не сомневаюсь, что попали, повторяю, следы боя есть, очень много крови по кустарнику у ручья, как раз напротив места где вас обнаружили. Нападавшие собрали тела...

  – Зачем?

  – Вероятно для того, чтобы скрыть принадлежность к той или иной группе наемников или банде.

  – Они очень точно стреляли, это не банда... Дилл рассказывал, что среди кочующих банд мало хороших стрелков. Да не бывало так вроде никогда, чтобы на пост дорожной жандармерии нападать, только у границ такое происходит.

  – Верно, поведение нападающих слишком самоуверенное. Может, припомните какие-то детали во внешности нападавших?

  – Нет, не особо я разглядывал их... только целился и стрелял.

  – Понятно, – Морес встал и несколько раз пройдясь взад и вперед остановился, повернулся к Кинту и спросил, – а все же, может хоть что-то?

  – Саквояж.

  – Какой саквояж?

  – Небольшой такой, потертый, рыжей кожи... его этот пассажир к себе прижимал все время, будто там что-то ценное очень.

  – Саквояж значит, – Морес придвинул к себе чернильницу и макнув в нее перо сделал какие-то записи в блокноте, – ну хоть что-то...

  – Еще монокуляр, громоздкий такой, совсем старый.

  – Хорошо, – кивнул Морес, а потом оживился и спросил, – а нарисовать сможете? Лица этих двух из повозки?

  – Нет, не получается у меня так рисовать... а вот монокуляр нарисую, он мне почему-то запомнился, ну саквояж тоже.

  – Рисуйте, – Морес придвинул к Кинту свой блокнот, открыв чистые страницы, – вот тут рисуй... те.

  Кинт старательно изобразил монокуляр и спустя десять минут вернул блокнот. Морес тем временем выключил звукописец и закрыл ящик. Потом снова занял кресло генерала, достал из толстой черной папки небольшой лист с гербом Акана и написав на нем несколько строк отдал Кинту.

  – Вот, возьмите, вдруг вспомните что-то важное, или увидите где, этих людей из повозки... Незамедлительно сообщите мне, это пропуск в канцелярию тайной жандармерии в Актуре. Можете идти.

  Кинт поднялся, надел шляпу, кивнул, развернулся и вышел из кабинета...

  – Справился? – Чагал постучал по деревяшке протеза трубкой, вытряхивая пепел.

  – Рассказал что помню, – ответил Кинт.

  – Ну что, ты ступай в казарму, а я пока соберу все для тебя в канцелярии, после обеда обоз идет в столицу, с ним и поедешь.

  – Хорошо, – Кинт кивнул и направился к казарме.

   С виду массивная дверь легко поддалась, и Кинт вошел в казарму, пройдя по узкому коридору с двух сторон которого было несколько кабинетов наставников, чулан и оружейка, он остановился у центрального прохода... Скрученные матрасы кучей лежат у стены, кровати сдвинуты и нагромождены друг на друга, везде чисто и пусто.

  – Эй! – крикнул Кинт, и прислушался к эху.

  Слева от входа, у вешалки обнаружились ранец и большой баул для личных вещей, Кинт присел на лавку и уставился в одну точку. Странное было состояние... ничего не хотелось... ни службы в корпусе охраны дорог, ни заниматься поисками интересной работы, связанной с механизмами и паровыми двигателями. Нет, хочется! Хочется, чтобы рядом в фургоне обоза, на пути в столицу, сидел Вакт и как всегда смешно ковырялся в носу, а потом, по прибытию в столицу они бы отправились на главную площадь поглазеть на ратушу. Поглазеть на гуляющих по площади столичных красавиц... Кинт прилег на лавку поджав ноги и подложив согнутую в локте руку под голову, тяжело вдохнул и закрыл глаза. Кинт не спал, просто лежал и старался ни о чем не думать, вообще ни о чем...

   Через некоторое время со стороны коридора послышалось узнаваемое поскрипывание. Чагал вошел в казарму и посмотрел по сторонам. Кинт уже занял вертикальное положение, Чагал сел рядом, и положив на колени небольшую деревянную коробку открыл ее.

  – Вот тут рекомендации и грамота об окончании школы, – Чагал передал Кинту свернутые и зафиксированные медным кольцом бумаги, – вот это жетон гражданина терратоса, хоть его и выдают в восемнадцать, но для выпускников школы сделано исключение...

  Кинт взял небольшой серебряный медальон на кожаном шнурке и повесил себе на шею.

  – Это деньги, – увесистый кожаный кошель перекочевал в руки Кинту.

  – Тут много...

  – Да, немного больше, чем получили остальные выпускники – полагающаяся тебе сотня кестов серебром, еще двадцать от скважинного управления за действующую модель силового агрегата, премия от корпуса охраны дорог в пятьдесят кестов серебром и два золотых.

  – Я смогу даже снять комнату на первое время, – взвесил кошелек в руке Кинт.

  – Этого не понадобится, вот, держи, – Чагал протянул запечатанный мастикой конверт, – с этой стороны адрес написан... это мой дом.

  – Ваш? Вы же все время тут жили, с нами...

  – Да сынок, – Чагал достал трубку, – там живет моя сестра, Мила, с семьей, вдовая она... Дом большой, комнаты сдаются, с того и живут. Есть мансарда, ее половина завалена всяким старьем, а вот другая половина с отдельным входом жилая – одна большая и светлая комната. Конечно не 'Южная звезда', что на площади, зато ты можешь там жить, сколько захочешь... только, там может починить что придется, но руки у тебя растут из того места, разберешься.

  – Спасибо мастер-наставник.

  – Не благодари, я рад тебе помочь. И совсем забыл, подай-ка ранец твой.

  Кинт принес ранец и сел с ним обратно на лавку.

  – Вот тут клапан верхний открой.

  – Вот это да! – глаза Кинта загорелись, он извлек из ранца небольшую кобуру перемотанную поясом из толстой кожи с револьвером новой конструкции – с откидным барабаном, – легкий какой!

  – Это подарок от капитана Агиса, и еще, на словах он велел передать, что ты заочно зачислен в корпус. Ты же туда хотел?

  – Хотел, – погрустнев, ответил Кинт и положил кобуру на лавку.

  – Ты вот что, поживи немного в столице, на месяц тебе средств хватит, все обдумаешь, взвесишь, а там уж и решишь как быть.

  – Да, так и сделаю.

  – Ну собирайся, через час после обеда обоз выезжает, я договорился, тебя недалеко от порта высадят, а там и до моего дома пару минут идти.

   Чагал ушел, пообещав, что придет проводить к воротам школы, а Кинт решительно встал с лавки и высыпал на центральный проход содержимое ранца и баула, пару минут смотрел на свой не хитрый скарб и принялся все перебирать и аккуратно укладывать. Спустя полчаса, когда Кинт шел по посыпанной песком дорожке к часовне, несколько раз ударили в колокол на кухне, сообщая о приготовленном обеде, из казарм выбегали и строились курсанты. Внимание Кинта привлек отряд курсантов, которым было столько же, сколько и ему, когда попал в школу сирот... 'держитесь, через пару лет вы сами себе будете удивляться' – подумал Кинт и остановился. Ранец и баул шлепнулись на землю, Кинт прошел несколько шагов и опустился на колени у четырех холмиков, достал из кармашка на поясе вырезанную из дерева и почерневшую от времени фигурку голубя, утопил ее землю рядом с могильным камнем, и тихо сказал:

  – Прощай Вакт...

   Беседа с Чагалом у ворот была не долгой, он в очередной раз напомнил о том, как добраться до его дома в Актуре, затем крепко пожал Кинту руку и повернувшись заковылял прочь от ворот.

  – Располагайся, – простуженным голосом сказал возница, – на ночлег встанем на посту дорожной жандармерии, а доберемся туда только к полуночи.

  – Скажите, а до строящейся железной дороги далеко?

  – Хочешь посмотреть?

  – Да, очень интересно.

  – Завтра утром будем проезжать, 'железка' как раз вдоль тракта строится, все увидишь.

   Зрелище строительства железной дороги действительно впечатляло, кругом шум, шипение вырывающегося из клапанов пара, стук железа, паровые машины ровняющие насыпь под полотно... Было раннее утро, час назад обоз снялся со стоянки, возница еле растолкал Кинта, чтобы тот мог посмотреть на строительство. И теперь, усевшись рядом с возницей, Кинт сидел с приоткрытым от удивления ртом и наблюдал за процессом... а потом опять степь, с редкими рощами по берегам попадающихся рек, речушек и ручьев. Светило приближая лето грело все сильней, трава стала заметно сочнее и выше, и цветов прибавилось, вспыхнув ту тут, то там яркими, разноцветными островками в просыпающейся после зимы степи. К вечеру стали появляться холмы, поросшие редким лесом, луга на которые крестьяне выгнали свои стада в поисках свежей зелени, эта местность очень сильно напоминала Кинту его Родину, его родную долину...

  – Засветло будем в Актуре, – сказал возница, потом придавил задом поводья, и достав трубку закурил, – видел столицу-то?

  – Один раз, и то не долго был там.

  – Ну, теперь посмотришь.

  – Угу...

  – Как морем запахнет, считай, приехали.

  – Я посплю еще немного.

  – Конечно, я разбужу.

   Кинт проснулся сам, от громкого и продолжительного гудка... Обоз ехал по берегу большой бухты, в которой стояли парусники и пароходы: пассажирские, грузовые и военные. В нескольких местах по небу величественно плыли дирижабли, меж них, словно огромные шмели сновали скреверы, два прошли на малой высоте над обозом и Кинт смог, наконец-то, поближе их разглядеть. Действительно, хоть это и одноместные летательные аппараты, но в длину не меньше двух повозок, по форме напоминают сорвавшегося в пикирование голубя. Кинт отвлекся от неба и посмотрел на город, он просто огромен! В прошлый раз, когда школа сирот учувствовала в параде, курсантов везли по другой дороге, а сейчас, обоз спускался с холма на берегу моря, откуда открывалась просто потрясающая картина – трубы литейных цехов и лабораторий, порт, сам город, издалека словно игрушечный. По дорогам снуют конные повозки, фургоны и самое интересное – колесные паровые машины, которыми важно управляют люди в кожаных комбинезонах, машины пыхтят выпуская клубы пара и черную копоть из труб топок... Так, мимо обоза пропыхтел открытый пассажирский фургон, в котором сидели горожане, конопатая рыжая девчонка лет десяти показала язык и скорчила рожицу Кинту, от чего он рассмеялся... впервые, за много лет рассмеялся, а девчонка, увидев такую реакцию, насупилась и отвернулась. Даже мощеный торговый тракт ни что по сравнению с мостовыми Актура, тряски почти не чувствуется, вдоль улиц газовые фонари, и воплощение в жизнь нового научного открытия – телеграф, столбы которого уже облюбовали птицы. Кинт читал пару лет назад в газете про это изобретение, и теперь вдоль железных дорог соединяющих города терратоса спешным образом ставят столбы, развешивая на них провода. Кроме запаха моря, добавился запах рыбы – обоз проезжал рыбный рынок...