Текст книги "Вечное движение (О жизни и о себе)"

Автор книги: Николай Священник (Дубинин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 32 страниц)

Это случилось в 1957 году в Институте цитологии и генетики Сибирского отделения Академии наук СССР. Будучи директором этого института, среди первых и главных дел института я выдвинул научно-производственную задачу получения триплоидных гетерозисных сортов сахарной свеклы. Еще до того, как в Новосибирск поехали первые сотрудники института, срочно на Бийскую опытную станцию из Москвы я послал только что принятую на работу ботаника Е. Б. Панину для того, чтобы взять там семенной материал и затем немедленно в Новосибирске начать опыты по созданию тетраплоидов и затем триплоидных производственных сортов сахарной свеклы. Эта работа, начатая в первые же дни организации института, была успешно выполнена лабораторией экспериментальной полиплоидии.

Ныне триплоидные сорта вошли в практику сельского хозяйства. За счет повышения урожайности они увеличивают выход сахара с гектара посевов на 12-20 процентов. Это достижение в наши дни является одним из наиболее существенных вкладов экспериментальной генетики в сельском хозяйстве. Основные проблемы улучшения сахарной свеклы и новые формы ее семеноводства строятся теперь на признании реального высокого товарного значения триплоидных гетерозисных сортов.

Проводя опыты с сахарной свеклой в Алма-Ате в 1942-1943 годах, одновременно я экспериментировал с дрозофилой. Сады, склады и винный завод в Алма-Ате были полны миллионами плодовых мушек. Здесь был неисчерпаемый резерв материала для экспериментов по естественным популяциям. Опыты с дрозофилой, заложенные в Алма-Ате, послужили одному из моих самых крупных исследований по генетике популяций, а именно изучению природы гетерозиса. Этот термин означает, что скрещивание, гибридизация у растений и у животных, как правило, имеет благодетельное влияние на жизнеспособность потомства. Недаром почти все животные и масса растений дают потомство путем полового размножения. В селекции растений и животных гибридизация имеет громадное значение. Использование гетерозисных промышленных гибридов у животных и у гибридных сортов растений в настоящее время является основой нового, индустриального сельского хозяйства.

Жизнь естественных популяций в природе также опирается на скрещивание особей, что ведет к широкому проявлению гетерозиса.

В чем же состоит сущность этого генетического явления? Увы, несмотря на всю важность самого явления гетерозиса, его генетическая природа все еще остается загадкой. В опытах 1942 года были начаты исследования природы той формы гетерозиса, которая проявляется в естественных популяциях дрозофилы. Конечно, дрозофила была использована как модель, на которой следовало изучить общие стороны такого фундаментального явления, как гетерозис.

После сбора дрозофил было заложено несколько сот линий, и опыт начался. Этот опыт превратился в обширнейшее исследование, которое продолжалось в течение трех лет – до 1945 года.

В результате этих экспериментов удалось открыть в популяциях дрозофилы особые наследственные структуры в виде целой генетической системы, которая обеспечивает явление внутрипопуляционного гетерозиса. Дальнейшая разработка этого вопроса во многих генетических лабораториях мира показала, что, действительно, внутрипопуляционный гетерозис это крупнейший фактор, обеспечивающий жизнь и эволюцию популяций. То же касается и популяций домашних животных и растений. В некоторых случаях элементы этого же явления открыты и для популяций человека. Показано, например, что в популяциях человека в Африке широко распространен ген, который у гомозигот вызывает смерть новорожденных от злокачественной анемии. А у гетерозигот этот же ген делает людей невосприимчивыми к тропической малярии. Благодаря такому эффекту этот ген распространился по многим популяциям у человека.

Группа ученых, работавшая в эвакуации в Алма-Ате, конечно, представляла собой очень маленькую частицу всего фронта науки.

Зимой 1942/43 года вся страна, весь мир, затаив дыхание, следили за эпопеей величайшей битвы под Сталинградом. После обороны пришла победа, которая озарила жизнь нашей страны и всего мира. Надежда на конечную победу над фашизмом перешла в уверенность. Все понимали, что впереди еще гигантские трудности, но после битвы под Сталинградом заря освобождения от черных сил фашизма уже вставала над миром.

Победа под Сталинградом на рубеже 1942 и 1943 года явилась крупнейшим военным и политическим событием всей второй мировой войны.

18 января 1943 года советские армии прорвали блокаду под Ленинградом. Это также явилось огромным военно-политическим событием. Началось массовое изгнание врага с советской территории. Мы стали готовиться к выезду в Москву, обратно в институт, на Воронцово поле, 6. С радостью думалось о Москве, об институте, о лабораториях, которые ждут нашего труда.

И вот настало время – мы прибыли в Москву. Столица стояла военная, затемненная, несокрушимая и непобедимая. Началась жизнь и работа во второй половине Великой Отечественной войны.

На весь мир прогремела битва на Курской дуге, которая началась 5 июля 1943 года. Цвет фашистских армий был уничтожен в этом гигантском сражении. Звон погребального колокола над гитлеровской Германией стал слышен во всех уголках мира.

Одним из замечательных впечатлений по возвращении в Москву был первый салют 5 августа 1943 года. Он расцветил небо в честь освобождения от фашистских войск городов Орла и Белгорода. До окончания войны оставалось еще далеко, но эти первые огни, вспыхнувшие в торжествующем небе Москвы, говорили: победа придет.

В Москву были привезены 20 ящиков с дрозофилами из алма-атинских популяций, и здесь в московской лаборатории продолжалась работа по выяснению природы явления внутрипопуляционного гетерозиса. Почти все сотрудники отдела были на месте. Не хватало только И. А. Рапопорта и Н. Н. Соколова. И. А. Рапопорт в 1941 году добровольцем ушел на фронт. Мы знали, что он удостоен многих орденов Советского Союза и ряда иностранных орденов. Н. Н. Соколов служил лейтенантом в медсанбате, и замена его в медсанбате не представляла труда. Я обратился с письмом к Л. А. Орбели, где указывал, что, учитывая научные качества Н. Н. Соколова, следует добиться его демобилизации и возвращения на работу в Москву.

В 1944 году Н. Н. Соколов вернулся в наш институт.

С осени 1943 года исследовательская работа у нас заметно усилилась еще в одном направлении. Наряду с изучением природы внутрипопуляционного гетерозиса, которое проводилось на линиях дрозофилы, привезенных из Алма-Аты, мы детально стали изучать некоторые процессы эволюции популяций на дрозофилах, обитающих на севере, в том числе в Москве и в окружающих ее районах. Это был другой вид дрозофилы, который называется дрозофила погребальная, или, по-латыни, дрозофила фунебрис. Это более крупные сравнительно с плодовой дрозофилой черные мушки, живущие на портящихся овощных и других отбросах.

Изучая популяции этого вида, мы еще до войны нашли, что некоторое количество особей в каждой популяции, взятой из разных мест страны, характеризуется определенными структурными изменениями в хромосомах. Эти изменения носят название инверсий, так как они представляют собой поворот на 180 градусов того или иного участка внутри хромосомы. В результате в повернутом участке хромосомы блок генов этого участка расположен по отношению к хромосоме в целом в обратном порядке. Наличие этих структурных изменений в хромосомах можно безошибочно устанавливать с помощью рассмотрения клеток из слюнной железы личинок под микроскопом. Было известно, что разные виды дрозофил отличаются друг от друга инверсиями. Однако как же идет эта эволюция внутри популяции, когда происходят процессы становления новых видов? Долгое время считалось, что инверсии нейтральны, в силу законов чисто случайного распределения мутаций они оказываются присутствующими в природных популяциях.

В работах 1943-1945 годов нам удалось раскрыть иную картину. Опыты отчетливо показали, что распределение инверсий связано с действием естественного отбора в природе. Известно, что принцип естественного отбора занимает центральное положение в эволюционной теории Дарвина. Но, будучи великолепной дедукцией из массы фактов, он тем не менее очень трудно поддается экспериментальному изучению. Даже современная теория эволюции имеет в своем распоряжении мало фактов о действии естественного отбора в природе, которые были бы строго обоснованными как в качественном, так и количественном отношении.

Тем поразительнее было открытие, что ничем внешне не изменяющие облик дрозофил структурные изменения хромосом, казалось бы, скрытые в глубинах ядра клетки, через какие-то биологические механизмы, через преобразования в действии генетической информации, записанной в хромосомах, оказываются отчетливым образом связанными с деятельностью естественного отбора. Изучая сотни и тысячи особей, оказалось возможным установить характер естественного отбора на базе строгих количественных методов.

Это важное открытие указывало на новые перспективы в экспериментальном обосновании и изучении дарвиновской теории эволюции, на базе принципов современной генетики.

Одним из пороков старой генетики было широкое хождение в ней всяких автогенетических теорий, отрицавших влияние внешней среды как для появления мутаций, так и для протекания процессов эволюции. В нашей работе с популяциями дрозофилы фунебрис ярко раскрывалось значение факторов внешней среды, которые определяли течение структурной эволюции хромосом. В этом случае оказалось возможным в прямых экспериментах проследить быструю эволюцию ядерных структур при изменении условий обитания популяций дрозофилы.

Должен сказать, что во время проведения работ по эволюции хромосом в популяциях дрозофилы фунебрис мне очень повезло. Эти работы, проведенные в 1943-1945 годах, сблизили меня с Георгием Гавриловичем Тиняковым. Способный, дружелюбный, покладистый, он, словно вечно гудящий шмель, трудился, не боясь ни многочасовых просмотров хромосом на препаратах под микроскопом, ни черной работы по сбору диких дрозофил, когда нам приходилось залезать в самые грязные места, где скрывались дрозофилы фунебрис. Зажав во рту резиновую трубку особого духового устройства, через которое мы втягивали в стаканчик мух, накрывая их воронкой на стене, работая с микроскопом, он неизменно был весел и добр. Под стать его жизнелюбию и огромной трудоспособности была его жена, Антонина Петровна Тинякова, которая, будучи лаборанткой, помогала нам при разведении в лаборатории пойманных нами диких дрозофил.

Георгий Гаврилович Тиняков работал с тем жизнелюбием и весельем, сочетая их с фантастическим упорством, которое выдавало в нем ученого, преданного своему делу. Все годы работы с ним оставили во мне память как о примере истинного содружества в науке. Никогда и ни в какой форме Георгий Гаврилович не ставил вопроса о личном приоритете. Он рассматривал все наши работы как коллективные. Мы и сейчас, хотя работаем в разных местах, встречаясь, испытываем чувство дружбы и с восторгом вспоминаем те дни во время войны, когда неистово изучали эволюцию хромосом в популяциях дрозофилы фунебрис.

Работа по эволюции хромосом в популяциях дрозофилы фунебрис принесла нам огромное удовлетворение. Она дала возможность сделать целый ряд открытий. Вначале мы изучали хромосомы у особей дрозофилы фунебрис, пойманных в Москве. Этот вид дрозофилы в отличие от плодовой дрозофилы является действительным космополитом, обитая как на юге, так и на севере. После первых же анализов московских дрозофил фунебрис мы были поражены, найдя у них громадную хромосомную изменчивость, которая выражалась в наличии у особей четырех инверсий.

Расширяя эти исследования, мы собрали диких дрозофил фунебрис из целого ряда популяций, которые обитают в сельских местностях, окружающих Москву. К нашему удивлению, в этих популяциях количество особей с инверсиями было ничтожно.

В дальнейшем обширные опыты по изучению популяций из многих мест нашей страны подтвердили существование серьезных различий по структуре хромосом. Во всех индустриальных городах особи из популяций дрозофилы фунебрис имели высокие концентрации инверсий, а в селах обитали преимущественно нормальные особи, без инверсий. Так было открыто существование городской и сельской расы у дрозофилы фунебрис, которые отличались друг от друга по структуре их ядер.

В чем же причина этих различий? По-видимому, дело в том, что индустриализация вызывает появление ряда особенностей в среде обитания, что и приводит к отбору инверсий. В городах имеет место повышение зимней температуры, излишние количества углекислого газа и т. д. Но становление современных индустриальных городов – дело недавнее. Если это так, то процесс отбора расовых различий по строению хромосом у дрозофилы должен проходить исключительно быстро. Данные о необычных скоростях эволюции и о связи структуры хромосом с определенными условиями внешней среды проливали новый свет на дарвиновскую теорию естественного отбора.

Эти открытия прямо связывали процессы хромосомной эволюции популяций с условиями внешней среды. Именно среда сельских местностей как бы нормализовала строение хромосом, а условия индустриального города вызывали сложную изменчивость хромосом в популяциях дрозофилы фунебрис.

Среди изученных популяций дрозофилы фунебрис была популяция из города Воронежа. В 1942 году фашистские самолеты разрушили этот замечательный русский город. В Воронеже не стало тех специфических условий, которые ранее характеризовали его как индустриальный центр. Конечно, популяции дрозофилы в нем сохранились. Однако ранее в этих популяциях была высокая хромосомная изменчивость. Что стало с ними сейчас, когда в городе исчезли условия индустриального центра, которые характеризовали его раньше? Осенью 1944 года в Воронеже были собраны дрозофилы, жившие среди развалин. Этот большой город, с которым через его университет я был так тесно связан с 1938 года, теперь лежал в руинах. Ветер жутко свистел в пустых коробках сгоревших зданий. Но город был чист, он готовил себя к возрождению. Удивительно сохранились асфальтовые проспекты, они, как каменные пояса, стянули развалины города. Иногда вдруг падала стена, вздымая пыль и засыпая щебнем асфальт. Иногда были слышны глухие взрывы – это саперы рвали стены.

Но жизнь возвращалась в этот город, через несколько лет вновь встал из пепла еще более замечательный новый советский Воронеж.

Когда была изучена структура хромосом в популяции особей, собранных в разрушенном Воронеже, оказалось, что в ядрах клеток этих особей нет хромосомной изменчивости. Раса дрозофила фунебрис, ранее обитавшая в этом городе, с необыкновенной быстротой вслед за изменением условий жизни превратилась по своей хромосомной структуре в расу, аналогичную той, которая живет в условиях сельских местностей. В 1946 году мы опять изучили популяции дрозофилы фунебрис из этого города. В Воронеже с 1945 года интенсивно началось громадное строительство. Раса дрозофила фунебрис реагировала на это изменение условий. По количеству измененных хромосом она уже заметно приближалась к типичной городской расе.

Эти работы открыли мир быстрой, импульсивной эволюции в строении ядра клетки в зависимости от изменения внешних условий. Теория естественного отбора получала в свое распоряжение замечательный материал для изучения механизма эволюции в зависимости от влияния условий среды.

Этой работой мы очень гордились. Ее данные получили широкий отклик в мировой литературе. Мы гордимся этой работой и сейчас, и дальнейший анализ этого вопроса еще много даст для науки.

Исследования по эволюции популяций и работа по экспериментальным полиплоидам сахарной свеклы заполнили в научном отношении все годы с 1942 по 1945-й. Более 20 исследований моих и в соавторстве с Г. Г. Тиняковым было опубликовано по материалам работ этих военных лет.

В 1944 году научная жизнь в Москве уже била ключом. Проходили семинары, дискуссии по самым животрепещущим вопросам теории и практики в новых разделах естествознания. В декабре в Московском государственном университете проходила конференция по математике, физике, химии и биологии. Газета "Вечерняя Москва" в номере от 18 декабря 1944 года писала: "Научная конференция Московского университета имени М. В. Ломоносова проходит с огромным успехом. Аудитории, где проходят заседания конференции, обычно бывают переполненными. По отдельным проблемам возникают оживленные прения... Большое внимание научной общественности привлекли заседания секции биологии, посвященной проблемам генетики и наследственности. Выступавшие в прениях единодушно отмечали громадное значение генетики в развитии теоретических основ дарвинизма".

Несмотря ни на какие трудности военного времени, наука в нашей стране развивалась успешно. Для ближайшего будущего значение имел тот факт, что в Советском Союзе во время войны не были прекращены разработки по важнейшим теоретическим фундаментальным разделам науки, какими бы на первый взгляд они ни казались далекими от непосредственных задач фронта и тыла. Именно это обстоятельство позволило после войны с такой силой двинуть научно-техническую революцию, которая в настоящее время определяет процесс цивилизации. Теоретические разработки в военные годы коснулись математики, физики, химии и биологии. По всему фронту естествознания эти исследования заложили фундамент будущего взлета советской науки.

В том, что теоретические и фундаментальные исследования во время войны не прерывались, более того, проводились с огромным накалом,– в этом состоял исток успехов нашей науки в области атомной энергии, ракетной техники, кибернетики, электроники и новейших разделов биологии.

17 июля 1944 года оказалось одним из замечательных дней в жизни военных лет Москвы. 57 600 пленных немецких солдат и офицеров были 0 проконвоированы через ее улицы и проспекты. С чувством отвращения я смотрел на эту серую реку плененных гитлеровцев, текущую бесконечным медленным потоком по Садовому кольцу Москвы. Давно ли немецко-фашистское командование обращалось к ним с такими словами: "Солдаты! Перед вами Москва. За два года войны все столицы континента склонились перед вами, вы прошагали по улицам лучших городов. Вам осталась Москва. Заставьте ее склониться, покажите ей силу вашего оружия, пройдитесь по ее площадям. Москва – это конец войны. Москва – это отдых. Вперед!" Они хотели надругаться над Москвой, предать ее позору, отдать ее на разграбление. Они хотели пролить в Москве реки крови.

И вот настало время, когда по Москве пошли эти "непобедимые" дивизии фюрера, но они вошли в Москву совсем не так, как им обещал фюрер. Они шли, склонив головы, потеряв свое обличье мировых разбойников и свои надежды на тысячелетний рейх, зная, что Гитлер и фашизм стали на край пропасти. Советские армии наступали.

8 мая 1945 года гитлеровская Германия капитулировала. В 0 часов 43 минуты 9 мая 1945 года фашистская делегация подписала акт о безоговорочной капитуляции. Закончилась невиданная в истории война, которая длилась 1418 трудных и страшных дней. Какой человек нашей страны может забыть День Победы! Москва ликовала, светло, радостно, нараспашку. Сердце и мысль гордились величием Страны Советов. Это была не только победа над бывшим врагом. Будущее мира определялось этой победой. Гитлер хотел создать свой тысячелетний рейх. На обломках его империи встала заря новой победы. Это были первые шаги превращения социализма в мировую систему, противостоящую мировой системе капитализма. Судьба этих систем в руках истории; в ней же всегда побеждает новое, и этим новым было создание мировой системы социализма. Какое бы ожесточенное сопротивление ни оказывал капитализм этому непобедимому прогрессу, он обречен, ибо в нем сконцентрировался старый отживающий мир.

9 мая 1945 года я стоял на Красной площади, всем сердцем сливаясь с ликованием великого народа. Москвичи качали офицеров и солдат, кричали "ура", были опьянены великим чувством наступившего мира, победы ленинских идей, его знамени, его предвидения будущего.

Но еще продолжалась война на Дальнем Востоке. На границах с Китаем и Кореей еще стояла Квантунская японская армия. Она всю войну копила силы. После разгрома гитлеровской Германии советские войска повернули на восток, и отборная Квантунская армия японских милитаристов была молниеносно уничтожена.

Перед концом войны с Японией президент Трумэн санкционировал одно из величайших преступлений текущего века. 6 августа 1945 года в 2 часа 45 минут военный бомбардировщик США Б-29 "Энола Гэй" взлетел с аэродрома на острове Тиниан и взял курс на японский город Хиросиму. В 9 часов 09 минут летчик увидел цель своего полета. Еще через шесть с половиной минут он нажал на спусковое устройство, и атомная бомба была сброшена. Самолет резко развернулся и на полной скорости стал уходить. Через 50 секунд волна от гигантского взрыва настигла "Энолу Гэй", но самолет уже был в 24 километрах от Хиросимы. Несколько часов смертоносная радиоактивная пелена окутывала японский город. Огненные языки пожаров проглядывались через облако атомного взрыва. В Хиросиме погибло около 70 тысяч человек и около 130 тысяч искалечено.

Это был преступный акт, ознаменовавший собою введение в войну титанических сил, открытых наукой. Вместо того чтобы служить процветанию человечества, рождение атомной энергии оказалось связанным с войной.

Перед человечеством встали новые проблемы, и среди них одна из главнейших состояла в требовании охранить наследственность человека от разрушающих эффектов проникающей радиации. Это еще не было осознано в те годы, но пройдет 10 лет, и Научный комитет по радиации при Организации Объединенных Наций доведет до сведения всего мира важность и серьезность этой задачи.

Энергия радиации, если она присутствует в среде в небольших дозах, остается малозаметной и не поражает организм человека. Однако любая доза радиации, нечувствительная для организма человека, может проникнуть в зародышевые клетки и поразить молекулярные структуры хромосом, что вызывает нарушение наследственности. Уделом рождающихся детей в этом случае будут физические или умственные уродства. Учитывая эти факты, необходимо было показать зависимость степени поражения наследственности от дозы облучения.

Как действует радиация, даваемая однократно, то есть при остром облучении, и радиация, поступившая в организм малыми дозами при хроническом облучении? Какова зависимость поражения хромосом от разных видов проникающей радиации, то есть при облучении гамма-лучами, рентгеновскими лучами, нейтронами, протонами и т. д.? Встала еще масса вопросов, которые необходимо было решить, чтобы не умозрительно, а конкретно выяснить влияние радиации на наследственность человека, и в свете этой оценки бросить взгляд на будущее человечества, если ему придется жить в среде, где повышен фон искусственной радиации.

В результате этих властных потребностей радиационная генетика, родившаяся в 1925-1930 годах в опытах с клетками дрожжей и с дрозофилой, начиная с 1945 года превращается в одно из направлений новой биологии, прямо касающейся здоровья человечества. При атомных центрах возникли отделы радиационной биологии и генетики, в которых на сотнях тысяч мышей и на других организмах начали проводиться опыты по моделированию влияния радиации на наследственность человека. Это новое направление науки окажет большое влияние на характер наших работ в 1955 году.

Война окончилась. Главная тяжесть борьбы с гитлеровской Германией выпала на плечи советского народа. Стало очевидным, что и в будущем всякие попытки империалистов претендовать на мировое господство обречены на провал. В лице Советского Союза возникла такая сила, которая сделала прогресс социализма неодолимым. Эта сила поставила преграды новой мировой войне. Враг в своем нашествии принес страшные разрушения городам и селам нашей страны. Сжав зубы, Страна Советов входила в период восстановления своего хозяйства и создания планов будущего, ни с чем не сравнимого, стремительного развития.

Многие москвичи, в том числе и я, награждены медалями "За оборону Москвы". С глубоким чувством я получал эту медаль и медаль за труд в годы Великой Отечественной войны.

В то время генетика находилась на подступах к открытию диковинных явлений, к отказу от привычной мысли, что белок – это субстрат наследственности. В 1944 году были получены первые реальные факты о значении дезоксирибонуклеиновой кислоты (ДНК) как молекулярной основы, в которой записана генетическая информация. Генетика как наука вступала в эпоху великих свершений.

В целом для нашей советской науки наступало время, когда полностью оправдалось предвидение В. И. Ленина о роли науки в строительстве социализма и коммунизма. Встали задачи атомной энергетики и защиты от возможного атомного нападения. Нашей стране выпало счастье открыть своими научными исследованиями и развитием своей индустрии космическую эру человечества. В последующие 20 лет науке предстояло стремительно проникнуть в глубины строения материи и вселенной, раскрыть материальные основы жизненных явлений и обосновать идеи об управляющих процессах в природе.

Перед генетикой простиралась ясная дорога, казалось, что теперь были настежь открыты все пути для работы в этой замечательной области биологии. С величайшей энергией мы принялись за дело. Отдел генетики Института цитологии, гистологии и эмбриологии собрался в полном составе. Все впереди обещало движение и труд. Наступала пора зрелости, всем нам было по 35-40 лет. Мы прошли дорогой немалого числа открытий, возмужали за годы войны и готовы были к труду. Мы жаждали участвовать в той громадной творческой деятельности в неповторимой эпохе, когда наша страна, словно феникс, преображенная, юная, вставала с полей битв и пожарищ, чтобы правдой идей, наукой, революцией в технике и нравственными основами своей жизни стать могущественнейшей державой мира, главой того движения, которое ведет к социализму все человечество.

Глава 12

НАКАНУНЕ И В ДНИ ИСПЫТАНИЙ

Успехи новых работ по генетике,– Выборы в Академию наук СССР в 1946 году.– Борьба за Институт цитологии и генетики.– Конференция по дарвинизму – новые дискуссионные страсти. – Выступаю с докладом "Биохимическая генетика".– Сессия ВАСХНИЛ в 1948 году.– Мы покидаем генетику.

Казалось, что после воины ничто не грозило биологии в нашей стране. Раны от дискуссий по генетике как будто были вылечены временем и потрясениями, которые все мы пережили в годы Великой Отечественной войны. Возникло как бы динамическое равновесие между представителями классической генетики и сторонниками Т. Д. Лысенко. Причем все вроде бы постепенно сдвигалось в область истинной генетики.

Вопросы генетики получили широкое звучание в стране. Мне приходилось часто выступать с лекциями и докладами в Москве и в разных городах Союза. В 1945 году я прочел цикл лекций в Саратове для работников Саратовского университета и Саратовского селекционного центра. Эти лекции посвящались успехам хромосомной теории, генетическим основам эволюции и селекции, анализу теоретических основ и методов работы И. В. Мичурина. Казалось, все разъясняется, и генетика встает перед нашей наукой как краеугольный камень биологии в ее влиянии на медицину и на сельское хозяйство.

В этот период два крупных цикла работ в первую очередь характеризуют деятельность лаборатории цитогенетики Института цитологии, гистологии и эмбриологии Академии наук СССР. Один цикл был связан с развитием эволюционной генетики, второй – с получением мутаций под действием химических факторов. Интенсивные исследования за время войны и особенно за три послевоенных года (1945-1948) дали яркие неопровержимые доказательства плодотворности дальнейшего развития исследований по синтезу экспериментальной и теоретической генетики с дарвинизмом. В обширных экспериментах с природными популяциями были получены факты, установившие новые закономерности в действии естественного отбора, в процессах естественных мутаций, эволюционной роли изоляции популяций, роли смешения разных популяций через их скрещивание и т. д.

В большой серии работ, публиковавшихся в 1945-1948 годах, совместно с Г. Г. Тиняковым мы сообщили о результатах исследования новых явлений в процессах эволюции ядра клетки. Эта серия под общим названием "Естественный отбор и эволюция клеточного ядра" была представлена более чем 20 публикациями в советских и в зарубежных журналах. Проведенные нами исследования впервые показали связь эволюции ядра клетки с действием естественного отбора и создали возможность экспериментального изучения тех сложных форм, в которых осуществляется действие естественного отбора в природе. В модельных опытах, которые нам удалось поставить, как в природных условиях, так и в лаборатории, мы воспроизвели целый ряд сторон в эффектах естественного отбора. Отдельная серия работ из пяти сообщений была опубликована мною по ряду вопросов, которые развивали фундаментальные принципы генетики популяций. Эти работы были посвящены законам появления новых мутаций в природе, роли и природе внутрипопуляционного гетерозиса и других явлений.

Для успеха нашей генетики, и в частности для успеха лаборатории цитогенетики, важнейшее значение имел тот факт, что начиная с 1946 года И. А. Рапопорт начал печатать свои работы по химическому мутагенезу. Именно в этот период начинается история этой важнейшей проблемы.

В эти же годы привлекают к себе внимание работы по получению полиплоидных мутаций у растений, которые также были осуществлены в нашей лаборатории. В этом отношении большой научный и общественный резонанс имела работа В. В. Сахарова по созданию тетраплоидной гречихи. Эта культура является во многих отношениях национальной русской крупяной культурой. Под влиянием колхицина был задержан митоз, весь удвоенный набор хромосом остался в одной тетраплоидной клетке. Такие клетки дали начало новым растениям гречихи, с четвертным (тетраплоидом) набором хромосом. Громадные зерна и цветки новой гречихи производили на людей ошеломляющее впечатление. Дальнейшая работа показала немало селекционных трудностей. Еще нет сорта тетраплоидной гречихи. Но сам факт направленного и во многом полезного преобразования природы хозяйственно ценного растения путем влияния определенного химического соединения на поведение хромосом в митозе, конечно, был очень впечатляющим.

Для меня 1945-1948 годы во многом были вновь золотыми годами моей жизни, как бы повторялся, но на другом уровне цикл больших работ, которые мне посчастливилось сделать до войны (1930-1941 годы).