Текст книги "Записки офицера-пограничника (СИ)"

Автор книги: Николай Штаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Закрепленным преподавателем за нашей учебной группой по этой дисциплине была Татьяна Борисовна Гороховская. Она была очень строгим и требовательным преподавателем. Хоть и вольнонаемный преподаватель, но она стоила целого офицера.

Однажды, в конце первого курса, она присутствовала на комсомольском собрании нашей учебной группы. Тогда рассматривался проступок комсомольца Николая Ященко, который допустил распитие спиртных напитков, будучи в городском отпуске и прибыл в училище немного навеселе. На комсомольском собрании он все объяснил, как это случилось. Оказалось, он посетил свою девушку на ее дому и, садясь обедать, она на стол поставила бутылку коньяка. Были вдвоем, рюмочки опрокидывал в основном наш курсант Ященко. После окончания выступления комсомольца Ященко, Татьяна Борисовна с возмущением начала говорить, что это за девица, что вздумала курсанта угощать спиртным... и тому подобное. В решении собрания комсомольцы ограничились объявлением выговора комсомольцу Ященко без занесения в учетную карточку. Учли, что он обучался на 1-м курсе и этот проступок совершен впервые, также учли его обещание, что больше это никогда не повторится.

Иногда с курсантами нашей учебной группы занятия по истории КПСС проводил подполковник Афанасьев – хорошо профессионально подготовленный и знающий офицер. До сих пор помню одно занятие, проводимое подполковником Афанасьевым с нашей учебной группой, когда изучался "Манифест коммунистической партии". Он нам разъяснял каждое положение этого документа, и помнятся до сих пор его слова: "Бродит, бродит по Европе призрак коммунизма..." и другое: "Учение К. Маркса всесильно, потому что оно верно.."

Курсанты – это такой изобретательный народ, способный на разные выдумки, замечают всякие мелкие негативы в поведении и действиях преподавателей и быстро могут сочинять анекдоты, давать клички.

Вот что было замечено в действиях подполковника Афанасьева, преподавателя истории КПСС. Однажды, в начале второго курса обучения, сменился с суточного наряда курсант Стариковский и поведал нам в учебной группе, как проходил развод суточного наряда и караула в училище. Оказывается, дежурным по училищу заступал подполковник Афанасьев. При проведении развода присутствовал военный оркестр, и заступающему дежурному, при проведении развода, надо подавать соответствующие команды, предписанные Уставом гарнизонной и караульной службы. И вот, вместо того, чтобы подать оркестру команду: "Оркестр, играй развод!", подполковник Афанасьев подал команду: "Оркестр, играй что надо!" Курсанты нашей группы, также и я, подумали, что это выдумка курсанта Стариковского. Но где-то через полгода и я заступал в суточный наряд. Дежурным по училищу заступал, как раз, подполковник Афанасьев. И точно, как дело дошло до подачи команд оркестру заступающим дежурным, то я услышал такую же команду: "Оркестр, играй что надо!"

Методика проведения занятий по другим гуманитарным дисциплинам ничем не отличалась от методики проведения занятий по истории КПСС. Так же читались лекции, проводились групповые занятия и семинары. Много конспектировалось работ классиков марксизма-ленинизма, для чего курсанты затрачивали много времени, в том числе и личного

Наша специальная подготовка осуществлялась при изучении дисциплины служба и тактика пограничных войск. Темы этой дисциплины мы начали изучать с начала 1-го семестра. Поначалу изучили "Положение об охране государственной границы СССР", затем приступили к изучению и практической отработке службы пограничных нарядов. Проводились поначалу лекции, которые читали начальник кафедры полковник Шубарев Н.Ф. и его заместитель, затем проводились групповые занятия, а в полевых условиях, – отрабатывались практические занятия по службе пограничных нарядов.

Практические занятия по службе пограничных нарядов отрабатывались в полевом учебном центре (ПУЦ) училища, который находился в 50 км от г. Алма-Ата. Практические занятия с нашей учебной группой в поле, на участке учебной границы, проводил наш преподаватель – майор Прудько – знающий свое дело офицер, который, до окончания Института пограничных войск, прослужил лет 6 или 7 на пограничной заставе.

В полевом учебном центре был хорошо оборудован участок учебной границы с "Турцией", протяженностью в 10 км; там, на участке учебной границы, были установлены советские и турецкие пограничные столбы, был оборудован турецкий погранпост "Алибек". В двух километрах от линии учебной границы, в тылу участка, была оборудована КСП (контрольно-следовая полоса) и сигнализационный комплекс (проволочный забор из колючей проволоки, высотой 2 м), подающий сигналы при его преодолении. Вдоль него проходила проводная связь. На участке были собраны три пограничные вышки, а четвертая располагалась около здания учебной заставы. При проведении с нами занятий, мы входили в обстановку так, что было такое ощущение, будто бы мы находимся на границе с Турцией.

Первый пограничный наряд, службу которого мы практически отрабатывали, был пограничный наряд "Дозор". На занятии майор Прудько выступал в роли начальника пограничной заставы, а курсантская учебная группа, – составляла личный состав пограничной заставы, на то время – 9-й пз (пограничной заставы). Днем майор Прудько, на заранее подготовленном наряде, показал нам на участке учебной границы организацию и порядок несения службы пограничного наряда "Дозор". А в вечерний час, когда стало темно, в коридоре здания заставы майор Прудько разбил учебную группу на парные пограничные наряды, в каждом назначив старшего наряда, объявив время 22.30, выступая в роли начальника 9-й пз, приступил к отдачи приказа на охрану государственной границы пограничному наряду "Дозор". Приказ отдавался в комнате пограничной службы одному наряду, а касался всех нарядов, которые были построены в коридоре. После приказа наряды, на участок границы, выходили через каждые 10-15 минут. Старшие пограничных нарядов, после выхода нарядов из здания заставы, организовывали службу своих нарядов. Для контроля за правильностью действий нарядов привлекался и курсовой офицер, как помощник руководителя занятий. Пограничные наряды "Дозор" действовали: один наряд нес службу в движении и шел до стыка на правый фланг, следующий за ним наряд – шел на левый фланг до стыка и так далее. Действуя в составе пограничного наряда, курсанты учились правильности осмотра КСП с фонарем, действиям при обнаружении следов и других признаков нарушения границы.

В дальнейшем, в течение всего 1-го и 2-го семестров, отрабатывалась служба всех, кажется, 20-ти пограничных нарядов и к концу 1-го курса мы все умели организовывать службу любого пограничного наряда в роли старшего наряда.

Много занятий, предусмотренных программой, с нами проводилось по общей тактике. Проводились лекции, групповые занятия и практические занятия в ПУЦ на учебном тактическом поле. Начинались практические занятия с действий солдата на поле боя и заканчивали программу обучения за 1-й курс управлением отделения в обороне и наступлении в роли командира отделения.

Практические занятия по общей тактике с нашей, 7-й, учебной группой проводил капитан Звягин, который заочно обучался в Военной академии им. М.В. Фрунзе. В период его отсутствия с нами занятия проводили и другие преподаватели кафедры. Проводил занятия и старший преподаватель подполковник Соколов, и майор Шепель Н.И., а на 4-м курсе, – и подполковник Казаренко. Интересные и интенсивные занятия по общей тактике были в поле. Поле для курсантов – это настоящий университет. Там мы учились искусству воевать с "противником", правильно наступать и его атаковать и умело обороняться, действовать в условиях радиоактивного и химического заражения. Учились, на 1-м курсе, умелому управлению отделением в бою. Набегавшись "на поле боя", мы, с разрешения преподавателей, имели продолжительные перерывы.

На перерывах разговоры продолжали о том же, – о бое, как воевали на прошедшей войне. Больше всего философствовал курсант Ермаков Виктор, говоря: "Война для того и нужна, чтобы солдат, сколько хотел, столько и убивал бы солдат противника". Сержант Букий Александр часто вмешивался в разговор и говорил: "На войне, в бою с противником, дела идут так – кто кого сможет, тот того и повалит. Поэтому все будет зависеть от мастерства солдата, а командиры должны учиться правильно управлять подразделениями". Вот такие подобные разговоры мы вели на перерывах в период практических занятий по общей тактике.

Практические занятия по дисциплине оружие массового поражения и защита от него проводил с нашей учебной группой майор Башкирцев. Он знал свое дело, занятия проводил с высоким профессионализмом. Проводя занятия, он сильно делал ударения на отравляющие химические вещества, такие как: зарин, зоман. Это курсанты заметили и начали его про себя называть – "Зарин Зоманович".

Усиленно проводилась с курсантами всех курсов строевая подготовка – ведь проводились в стране, в то время, два военных парада в год – 7-го ноября и 1-го мая. За месяц до парадов начиналась подготовка, сначала одиночная строевая подготовка, затем тренировали курсантов пошереножно, и в составе коробки; тренировки проводились на строевом плаце училища; в дальнейшем проводилось несколько гарнизонных тренировок, а за день-два до парада, – генеральная репетиция на площади города. С 1970 года первомайские военные парады были отменены.

В воскресные и праздничные дни в нашем пограничном училище проводились различные соревнования по легкой атлетике, на которых я всегда участвовал. Я принимал участие в забегах на 400 метров, на 1000, 3000 и 5000 метров. Периодически, в выходные дни, проводились соревнования на первенство училища по марш-броскам на 6 км. Старт давался не далеко от центрального КПП, на дороге, за проспектом Ленина. Маршрут движения марш-броска проходил: 1,5 км – ровная дорога, затем 1,5 км – подъем до самого центра горы Кок-Тюбе (1125 м над уровнем моря); далее поворот в обратном направлении и движение до финиша. Когда учебная группа делала старт, играл оркестр, и финиширующую группу также встречал играющий оркестр. На соревнованиях, которые начинались с 09.00, интервал между стартующими группами составлял 15 мин. Оркестр привлекался только на училищных соревнованиях.

А курсантские группы, кроме соревнований, бегали марш-броски и в часы спортивно-массовой работы. Получалось, что курсантские группы марш-броски на 6 км в среднем бегали по два раза в месяц, плюс различные кроссы в период плановых занятий по физической подготовке.

Во время учебы в училище часто практиковались, в выходные дни, различные переходы: зимой, как правило, – на лыжах, летом – пешие переходы.

К началу 2-го семестра все курсанты 1-го курса детально изучили положения Устава гарнизонной и караульной службы, сдали по ним зачеты. Во 2-м семестре каждая учебная группа, в соответствии с расписанием занятий, один раз в месяц заступала на целые сутки в караул. Ведь в нашем пограничном училище также, как в любой воинской части, было Боевое Знамя части, склады артиллерийско-технического вооружения, вещевой и продовольственный склады и другие, подлежащие охране, объекты. Поэтому из состава учебной группы наряжался караул для охраны всех этих важных объектов. В нашем училище караул охранял пять постов, три из них были 3-х сменные и два – 2-х сменные. Исходя из этого, с состава учебной группы наряжалось вместе с начальником караула и двумя разводящими – 15-16 чел. Остальная часть учебной группы, в эти сутки, заступала в столовую – рабочими по столовой или выполняла другие работы.

После зимних каникул, на 1-м курсе, наша учебная группа впервые заступила в караул. Так как учебная группа заступала впервые, то начальником караула был назначен наш курсовой офицер, помощником начальника караула назначался сержант – заместитель начальника учебной группы, разводящими назначались два командира отделений – сержанты. Я заступал разводящим, потому что на 1-м курсе я был командиром курсантского отделения. За каждым разводящим закреплялось несколько постов, на которых он проводил смену часовых через каждые 2 часа.

Помню, как курсанты нашей учебной группы впервые заступили в караул, я заступил разводящим. Приходилось караульных, впервые заступающих часовыми на посты, тщательно инструктировать. Особенно проверять знания о порядке действий часового при приближении к охраняемому объекту неизвестных в ночное время и днем. Задавал караульным, при заступлении на посты, такой вопрос: "Что должен делать часовой при приближении неизвестного к посту в ночное время?"

Один из караульных отвечал: "В условиях плохой видимости, когда с расстояния, указанного в табеле постам, нельзя опознать приближающихся к посту или к запретной границе поста, часовой останавливает всех лиц окриком "Стой, кто идет?". Если ответа не последует и (или) нарушитель пересечет запретную границу поста, часовой предупреждает его окриком "Стой, стрелять буду!" и задерживает нарушителя. Если же нарушитель после предупреждения "Стой, стрелять буду!" продолжает движение, часовой досылает патрон в патронник и производит предупредительный выстрел вверх" и так далее. Задаю еще такой вопрос: "Как должен действовать часовой в дневное время при приближении неизвестных?"

Другой караульный отвечал, что всех лиц, приближающихся к посту или к запретной границе поста, обозначенной на местности указателями, кроме начальника караула, помощника начальника караула, своего разводящего и лиц, сопровождаемых ими, часовой останавливает окриком "Стой, назад!" или "Стой, обойти вправо (влево)!" и так далее.

И вот утром, с поста номер 2, в 09.15, поступил сигнал о вызове разводящего; начальник караула выслал меня с постовой ведомостью к посту. Я прибыл на место и там увидел у ограждения начальника склада артиллерийско-технического вооружения, старшину сверхсрочной службы, уже пожилого военнослужащего, который прибыл на склад выполнять свою работу, и он начал мне жаловаться на неправильные действия часового, мол, часовой не знает, как правильно надо действовать при приближении к посту начальника склада. А часовым стоял с моего отделения курсант Ермаков Виктор. При приближении к посту начальника склада, утром в светлое время, часовой при приближении его на удаление 20-30 м от ограждения скомандовал: "Стой, кто идет?", снял и наставил автомат в сторону начальника склада. Вот и сетовал начальник склада на неправильные действия часового, который действовал, как будто это было ночью. Пришлось в караульном помещении еще более тщательнее инструктировать и опрашивать о правильных действиях часовых на постах. При следующих заступлениях в караул наши подчиненные совершенствовали свои знания и навыки по действиях при несении службы на постах.

В последующие месяцы наша учебная группа, так же как и другие, наряжалась в караул по одному разу в месяц, но начальником караула уже заступал сержант – заместитель начальника учебной группы. Таким образом, во 2-м семестре все курсанты 1-го курса получили хорошую практику несения службы в карауле по охране важных объектов воинской части.

В нашем пограничном училище, начиная с 1-го курса, была организована и проводилась с курсантами военно-научная работа. На каждом курсе были организованы военно-научные кружки. Руководили военно-научными кружками старшие преподаватели кафедр. Заседания военно-научных кружков осуществлялось по одному разу в месяц – все было под контролем учебного отдела. На заседаниях военно-научных кружков младших курсов, как правило, с научными сообщениями выступали преподаватели. На старших курсах – это поручалось курсантам; курсанты брали темы рефератов, готовились и свои разработки доводили до членов ВНК.

Курсовая работа курсантов 4-го курса включалась в систему военно-научного исследования. В начале 4-го курса курсанты брали темы курсовых работ, как правило, по военным дисциплинам; руководителями курсовых работ назначались преподаватели кафедр, которые работали с курсантами в составлении с планами разработки курсовых работ. Эти планы утверждались начальниками кафедр. Таким образом, в системе ВНО курсанты старших курсов получали первичные навыки научного исследования.

О наших командирах и начальниках.

За четыре года обучения в пограничном училище у нас сменилось три начальника училища. При обучении на 1-м и 2-м курсах начальником пограничного училища был генерал-майор Курский; после окончания 2-го курса начальником училища был назначен полковник Любин; по окончанию нами 3-го курса ему было присвоено воинское звание генерал-майор и его перевели служить в войска. Затем начальником училища был назначен полковник Заболотный, работавший 10 лет начальником учебного отдела нашего училища. Через несколько месяцев после назначения, ему было присвоено воинское звание генерал-майор.

Командиром нашего, 2-го, дивизиона, с сентября 1967 года, был тогда 43-х летний подполковник Белоногов, а в начале 4-го курса обучения ему было присвоено воинское звание полковник; он и осуществлял наш выпуск из училища. Заместителем командира дивизиона по политической части был 36-ти летний майор Чудинов, которого, после окончания нами 3-го курса, перевели в Москву, во вновь созданное Высшее пограничное военно-политическое училище. На должность замполита дивизиона назначили подполковника Зуйкова. Секретарем бюро комсомола дивизиона был лейтенант Жуков.

На фотоснимке стоят все командиры, которые нами командовали в течение нашей учебы в пограничном училище.

Слева направо: старший лейтенант Шепилов (командир 4-й учебной группы), старший лейтенант Полумисков (командир 3-й учебной группы), капитан Соколов (командир 1-й учебной группы), лейтенант Жуков (секретарь бюро комсомольской организации дивизиона), подполковник Белоногов (командир 2-го дивизиона), старший лейтенант Бекаревич (командир 8-й учебной группы), старший лейтенант Ларионов (командир 6-й учебной группы), старший лейтенант Толстухин (командир 7-й учебной группы), старший лейтенант Панов (командир 2-й учебной группы), майор Чудинов (заместитель командира 2-го дивизиона по политической части). Отсутствуют: старший лейтенант Хмызов (командир 5-й учебной группы).

Был командиром учебной группы и капитан Сидоренко Н.С., которого, после окончания нами 1-го курса, перевели на должность преподавателя огневой подготовки.

Старшиной дивизиона, с 1-го и до окончания нами 2-го курса, был старшина сверхсрочной службы, бывший курсант, который, закончив два года обучения в пограничном училище, по состоянию здоровья был комиссован.

При обучении на 4-м курсе обязанности старшины учебного дивизиона исполнял старший сержант Гольбах (он же являлся курсантом).

Курсанты нашего дивизиона располагались в казарме на 2-м этаже 3-х этажного здания. Каждая учебная группа располагалась в казарме в своем кубрике. Через всю казарму проходил 3-х метровый, в ширину, коридор, который застилался двумя или тремя ковровыми дорожками. При входе в коридор нашей казармы слева располагались: оружейная комната, комната для умывания и отдельная комната для туалета; напротив входа, на отдельной площадке, были установлены спортивные брусья и перекладина с матами. Пройдя весь коридор, в самом конце казармы располагались канцелярии: командира дивизиона, замполита дивизиона, секретаря бюро комсомола дивизиона, две канцелярии для курсовых офицеров и ленинская комната.

Оружейная комната, имущество дивизиона и курсантов, а в ночной час и сами курсанты, находились под охраной суточного наряда нашего дивизиона. Каждый день на строевом плаце в 18.00 начинался развод суточного наряда и караула училища, который проводился под оркестр. Суточный наряд и караул училища назначались на каждые сутки. Суточный наряд дивизиона состоял из 3-х человек: одного дежурного по дивизиону (как правило, сержант) и 2-х дневальных по дивизиону. Охрана и наведение внутреннего порядка в дивизионе, в отсутствие курсантов, возлагались на суточный наряд. Отдыхать, в течение суток, дежурному и дневальным разрешалось не больше 4-х часов, как правило, – от отбоя до подъема курсантов.

В суточный наряд назначались по графику представители разных учебных групп. Отдельные курсанты, получившие взыскания, заступали в суточный наряд дивизиона с субботы на воскресенье, – это считались для них наряды вне очереди.

Служба организовывалась следующим порядком: один дневальный стоял у тумбочки с телефоном, отвечая на телефонные звонки, смотрел, чтобы в помещение не заходили посторонние лица, обо всем докладывал дежурному. Второй дневальный занимался работами: мыл коридор, приводил в порядок комнату умывания, туалет, комнату для хранения оружия, канцелярию курсовых офицеров, командира дивизиона, замполита и ленинскую комнату.

В зимнее время командование дивизиона требовало от дежурной службы, чтобы ковровые дорожки выносились на улицу и очищались с использованием снега. Одному дневальному это было не под силу, поэтому дежурный по дивизиону становился сам у тумбочки с телефоном, а обоих дневальных отправлял на улицу чистить ковровые дорожки.

На 1-м этаже казармы 2-го дивизиона располагались классы учебных групп. В классах учебных групп стояли столы, за каждым из которых садилось по два курсанта. В классе стоял шкаф с учебной литературой, металлический сейф для хранения литературы для служебного пользования. Впереди, на стене, висела классная доска. У каждого курсанта в столе хранилась своя учебная литература, полученная в библиотеке, на спинках стульев висели командирские сумки курсантов; кроме того, в тумбочках столов находилась спортивная форма курсантов. В этих учебных классах проводились классно-групповые занятия с курсантами учебной группы. Специализированные классы кафедр находились в учебных корпусах. Самостоятельная подготовка к занятиям проводилась, как правило, в классах учебных групп.

Все курсанты нашего дивизиона в разговорах между собой, и если что касалось командира дивизиона, называли его "папой", а на 4-м курсе он получил еще одну кличку – "швабер".

Почему к нему приклеили эту кличку?

Дело в том, что новый начальник училища, генерал-майор Заболотный, один раз в квартал осуществлял обход курсантских казарм. Он долго работал начальником учебного отдела училища, поэтому знал все слабые места, которые необходимо проверять в дивизионах. И командиры дивизионов тщательно готовились к его приходу. Обход дивизионов начинался, как правило, с 10.00 и продолжался до окончания учебных занятий.

Итак, в один из дней обхода, с 10.00 все командиры дивизионов со своими заместителями по политической части были на страже – ожидали начальника училища со свитой на входе в свой дивизион. Никто не знал, с какого дивизиона и в какой последовательности будет осуществляться обход.

По рассказам дежурной службы дивизиона, в тот день, – время приближалось к 11.00, – а начальник училища еще не появлялся. А тут какая-то учебная группа, в перерыве после 1-й пары, забежала в казарму нашего дивизиона брать оружие на занятия и наследила своей обувью. Как раз после ухода этой группы, в дивизион позвонили, что сюда направляется начальник пограничного училища. Все забегали. Дежурная служба подтирала полы от следов обуви, командир дивизиона торопил наряд и не выдержал – схватил свободную швабру с тряпкой и начал тереть полы в казарме возле входа. Вот с тех пор курсанты и приклеили ему кличку – "швабер".

Из-за разных чрезвычайных происшествий в нашем дивизионе, командиру дивизиона все время задерживали присвоение воинского звания полковник. Мне кажется, что он сам себе вредил.

Вот один из примеров его неверного решения, которое повлияло на отсрочку в присвоении ему воинского звания. Дело в том, что в дивизионе, при обучении курсантов на 1-м и 2-м курсах, периодически обнаруживались факты воровства, и все это случалось в ночной час. Командиру дивизиона неоднократно докладывали, что, то у одного, то у другого курсанта, пропадали деньги. Когда была команда "Отбой", все курсанты снимали свое обмундирование и укладывали его аккуратно на своих табуретках, стоявших за койками у края коридора. Так что воришке было легко и удобно пошарить по карманам.

После очередного случая воровства, командир дивизиона на разводе на занятия перед всеми курсантами сказал: "Поймайте вы этого вора, а я на все закрою глаза!" До этого развода курсанты между собой часто шушукались и кого-то подозревали в воровстве. Это пятно подозрения падало на двух-трех курсантов, в том числе и на курсанта Баранца, он был с г. Запорожье. И вот однажды ночью, выходя в туалет, он остановился не у своего прохода к койке, замешкался, – в темноте и спросонья путался, отыскивая свой проход к койке, – а за ним, видать, уже следили и посчитали, что он поднялся пошарить по карманам. Кто-то из увидевших крикнул: "Ребята, – вор!"; несколько человек вскочили и подбежали к курсанту Баранцу, – и избили его. Этот факт избиения курсанта дошел до командования училища. В результате было проведено служебное расследование, но о промашке командира дивизиона никто из курсантов не обмолвился. Само это чрезвычайное происшествие отодвинуло срок присвоения воинского звания нашему командиру. Мы между собой в группе говорили, что курсант Баранец (он с 3-й учебной группы) возможно и не воришка, просто он сам по себе был какой-то плутоватый. А все хотели поймать вора, вот он и попался под горячую руку, да еще командир дивизиона сказал, что "...я закрою на все глаза..".

В конце 2-го курса курсанта Баранца отчислили с училища. Написал он рапорт, и его отчислили; видать, в такой атмосфере взаимоотношений дальше нельзя было находиться вместе.

Не везло нашему командиру дивизиона.

А еще, в конце 2-го или начале 3-го курса, произошло в дивизионе очередное чрезвычайное происшествие. Курсанты нашего дивизиона к этому времени изучили материальную часть пистолета Макарова и, по распорядку дня, в послеобеденное время, в составе учебных групп, ходили в тир на стрельбы. Для этой цели в дивизионе, в ружейной комнате, хранились три или пять пистолетов Макарова.

Так вот, пришла со стрельб из тира 8-я учебная группа и прямо в свой класс на самостоятельную подготовку. Заместитель командира учебной группы, после стрельб, поручил троим курсантам почистить пистолеты. Курсанты принялись за чистку прямо в классе за своими столами. Курсант Сагдеев начал возмущаться, что ему старшина учебной группы опять поручил чистку пистолета, мол, пусть почистит пистолет кто-то другой. Тут вмешался в разговор курсант Соколов Виктор, говоря: "Давай чисть пистолет, ничего с тобой не случится если лишний раз почистишь!". Курсант Сагдеев возмутился, глаза покраснели.

Что он сделал? Полез в карман, достал припрятанный боевой патрон, вставил его в магазин, подсоединил и передернул затвор пистолета. Видя такие действия, курсант Соколов побежал к дверям, выскочил из класса и захлопнул дверь. В этот момент прогремел выстрел. Курсанты группы услышали вопль курсанта Соколова; некоторые курсанты, выйдя из класса, увидели лежащего товарища в шоковом состоянии и кровь с раны, удаленной сантиметров на 30 выше колена. Курсант Тарасенко Павел схватил курсанта Соколова на руки и бегом понес в медицинский пункт.

За такие действия курсант Сагдеев был немедленно отчислен с пограничного училища, а что было дальше с ним? – сказать я не могу: судили его или нет, не знаю.

Долгое время, проходя по коридору мимо класса 8-й учебной группы, все мы видели эту пробоину в дверях от пули пистолета.

Поэтому-то нашему командиру дивизиона так долго не могли присвоить очередное воинское звание – полковник.

Даже заместитель командира дивизиона по политической части майор Чудинов, проводя, однажды, развод на занятия обращался к сочувствию курсантов, с тем, что командиру дивизиона давно вышел срок на присвоение воинского звания полковник, а из-за всех этих чрезвычайных происшествий все ему задерживают.

23 февраля 1968 года мне вручили медаль "50 лет Вооруженных Сил СССР".

В этот день проводились встречи с офицерами-фронтовиками, которые на фронтах Великой Отечественной войны приумножали славу Вооруженных Сил СССР. На встрече выступал и наш командир дивизиона. Из его рассказов мы узнали, что он являлся участником Великой Отечественной войны. В годы войны был артиллеристом. Он нам поведал один из эпизодов боев под Прохоровкой в битве на Курской Дуге. Их артиллерийская батарея 45 мм противотанковых пушек отбивала атаки танков противника, велся ожесточенный бой. Танки с пехотой наседали, рвались вперед, а снаряды у артиллеристов закончились.

Что было делать? Справа, слева рвались снаряды и мины, свистели пули, раздавались протяжные стоны раненых, подняться было невозможно. Снарядов нет, стрелять нечем, решили снять замки-затворы пушек, орудия бросить и продвигаться в тыл к своим. Сначала отползали по-пластунски, затем отходили перебежками. В тылу их встретил командир артиллерийского дивизиона и спросил: "А где же ваши пушки? Пушки-то достанутся противнику! Все вы пойдете под трибунал!" И поставил артиллеристам сложную задачу, чтобы не попали под трибунал: немедленно, из-под огня вытащить пушки и доставить их в тыл на новые позиции.

Используя скрытые условия местности, пошли артиллеристы – где перебежками, где по-пластунски – и таким образом добрались до своих пушек, а немцы были совсем рядом. Пришлось тащить веревками свои пушки, двигаясь по-пластунски, уходя из-под огня противника. Вытащить удалось – все пушки переместили на новые позиции; снаряды подвезли и бой продолжился.

На этой же встрече выступал перед нами подполковник Слободянюк О.К. В годы войны он воевал в составе танковых подразделений и был командиром танка Т-34. Услышали мы от него один из поучительных боевых эпизодов, когда танковый взвод, – в составе которого был экипаж танка, которым командовал Онуфрий Климентьевич Слободянюк, – был в танковой засаде у дамбы между двумя озерами, где ожидалась колонна немецких танков. Это было на подступах к Сталинграду. Когда появилась колонна вражеских танков, и дав ей возможность полностью заехать на дамбу, танкисты открыли огонь из пушек. Экипаж сержанта Слободянюка подбил первый танк противника в голове колонны, затем подбил танк в хвосте колонны и третий – в ее центре. Движение вражеской колонны танков вперед застопорилось – подбитый танк мешал; развернуться и двигаться в обратном направлении танки то же не могли, ведь мешал подбитый танк в хвосте колонны. На дамбе, среди противника, началось замешательство.