Текст книги "Люпофь. Email-роман."
Автор книги: Николай Наседкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Целую нежно, счастье моё, во ВСЕ губы!
Алекс.
Моему Лёшеньке, 22 марта, 08–55 (Утреннее)
Проснулась и безумно соскучилась по тебе. Наверное, моё письмецо ты откроешь вечером, поэтому хочу сказать-написать: Я ВСЕГДА ДУМАЮ О ТЕБЕ И НЕ ПРЕДСТАВЛЯЮ ЖИЗНИ БЕЗ ТЕБЯ! Хоть сейчас-то ты понимаешь, что я себе не придумала никакой любви, она есть, во мне, глубоко-глубоко – в памяти каждой клеточки: настоящая, всепоглощающая, невероятно горячая (обжигающая!).
Сейчас сяду писать статейку-рецензию в нашу многотиражку, а думать буду только о тебе – вот ошибок-то наляпаю!
Офигевшая от любви твоя Дымка.
Aline, 22 марта, 23–02 (О счастье)
Алина, солнышко моё, здравствуй!
Как ты живёшь? Как животик? (Это я просто так – из фольклора) Не заболела ли после прогулки с непокрытой головой? Была бы в шапочке – проводила бы меня до аптеки…
Слушайся меня, золотце, и всё у нас будет хорошо!
Алина, голубчик ты мой сизокрылый! Какую такую рецензию ты там пишешь-сочиняешь? Какого, прости меня, хрена писать о никому не нужной книжке? И вообще, девочка моя глупенькая, нет ли у тебя ощущения, что ты тратишь неимоверно много времени и сил на писание вот этого всего? А стихи новые когда писать-творить будешь? А когда «Любовь Достоевского» дочитаешь? Когда, наконец, все видео с Джулией Робертс досмотришь (а ведь их ещё штук пять!)??? Когда…
Э-э-э, да что толку языком бить! Тебе говоришь, а ты ноль внимания. Всё бы только с толстыми мужиками целоваться (я видел, видел, как тебя чмокнул М. Г. в коридоре!) да выслушивать от других толстых парнишей всякие затасканные пошлости про люпофь и лыбыдо (я имею в виду А. И. – он же опять донимал тебя?!)…
Как видишь по сэбжу, хотел чего-то про счастье писнуть, да вот – завёлся. В конце разве добавлю: какое счастье, что ты есть, что мы встретились, что я могу тебя целовать, обнимать, думать о тебе, видеть тебя, сливаться с тобой в единого ангела (так, кажется?)…
Жду от тебя ещё ответа – страстного и горячего.
Целую в сахарные твои уста! И – левую грудь!
Твой А.
Моему Лёшеньке, 22 марта, 23–58 (От всклокоченной)
Рецензии-статейки я пишу для практики и отчёта: ты же знаешь, что мне сдавать зачёт по специальности. Стихи новые пишу: и почему тебе кажется, что нет – не знаю. До Джулии руки не доходят – не у тебя одного запарка: мне курсовую закончить надо. А твой Достоевский вообще требует очистки мозгов от рабочего и прочего хлама.
Всему своё время!
Мужиков толстых не люблю, мне по душе пушистые мартовские котики – как ты: стройные, грустные и тёплые…
Почему именно в левую грудь целуешь – не знаю, но и то приятно. Я тогда тебя – в правую! Завтра буду скучать-ныть-звонить: в общем, надоедать тебе. С утра непременно звякну. Ну теперь и в сон пора! Плюх-бултых! Давай скорей ко мне!
Уже тоскую.
Самое главное – я тоже безумно рада, «что ты есть, что мы встретились, что я могу тебя целовать, обнимать, думать о тебе, видеть тебя, сливаться с тобой…»
Твоя Алинка – вся такая деловая-всклокоченная и, конечно же, по уши влюблённая.
Aline, 23 марта, 22–32 (Душа моя!)
Алина, душа моя! Не знаю ещё, есть ли ты дома, то есть в Инете, но на всякий случай шлю вот этот записончик, дабы сообщить тебе, что замотался совершенно, измочалился и вообще живу ненормальной жизнью, а именно: вместо того, чтобы любить и быть любимым, занимаюсь (прости!) половыми излишествами в извращённой форме с совсем ненужными мне объектами страсти… Во загнул – аж у самого скулы свело. А хотел только пожалиться своей девочке, что дела-заботы профессорские, завкафедровские и прочие отнимают у меня и у нашей любви драгоценнейшие часы и, главное, силы – эмоциональные и физические….
Ну вот, нажаловался и – полегчало. Сейчас ещё пару ДЕЛОВ отмутулю и – весь в твоём виртуальном распоряжении.
До встречи!
Целую в правую грудь и левый локоток!
Я.
Моему Лёшеньке, 23 марта, 22–57 (Я тута!)
Я тута – вот она я! Приехала из Будённовска. Соску-у-у-училась!!! Во сколько ты придёшь завтра на факультет? Слов нет, как истосковалась. Хотела в 19–00 уехать, но опоздала, а следующий рейс только в 21–10. Пришлось ждать-томиться. Мимо дома твоего проплывала по ночному Баранову и сердечко ёкало!
Люблю! Хочу!!
Сумасшедшая Алинка.
Aline, 24 марта, 0-12 (Это я – соскучился!!!)
Алина, милая, не пугай меня таким накалом. Точнее сказать – не возбуждай! До встречи ещё далеко, а я уже мучаюсь…
Сегодня был на КВАРТИРЕ: пил кофий, кушал тортий, думал-ВСПОМИНАЛ…
В университете завтра в целом не надо бы присутствовать, но, конечно, выберусь (сама знаешь – из-за кого!) где-то в районе 13–14 часов.
Жди!
Не целуйся там без меня!
Кстати – стих:
Я не первый, чьи губы
Прикасались к твоим;
До меня эти ласки
Расточались другим…
А, каково?
И ещё: я думал, вы в Будённовск ездили на своей новой машине, а при чём тут автобусы и расписания автобусные?
Целую в нижнюю губку и левую щёчку!
А.
Моему Лёшеньке, 24 марта, 0-23 (Спасибо!)
Буду безумно тебе благодарна за то, что завтра всё-таки придёшь в универ (понятно – из-за кого!) Стихи – очень даже неплохие. Машину мы ещё не купили. Целовать мои детские губки можно только тебе!
Соскучилась!!!
Пожелай мне, что ли, спокойной ночи (и СЛАДКОГО сна с твоим участием!), и бай-бай пойдём.
Твоя Дымочка.
Aline, 24 марта, 0-28 (Баюшки-баю!)
Стихи (признаюсь) не мои – это эпиграф из Фаулза.
Насчёт «моих-твоих» губ: сегодня так въяве представил, как ты (рано или поздно) будешь лежать в объятиях другого, что завсхлипывал и заскрипел зубами от невыносимой боли (шёл, кстати, по улице – люди начали шарахаться).
Желаю тебе, крошка моя (лучше – Дымка моя), нежных снов про меня и про себя, а ещё лучше – про нас.
Бай-бай, бэби!
Целую в левую ключицу, правую пяточку, макушку и во все-все пальчики с маникюрчиком! (Сю-сю-сю!!!)
Спи, родная!
Твой Лёша.
Моему Лёшеньке, 24 марта, 22–23 (Томное)
Губы и руки пахнут тобой! Вся моя жизнь – это ты, мысли о тебе, мечты, желания… Дай Бог, чтобы это не кончалось!
Люблю тебя больше, чем себя и всех остальных людей на Земле вместе взятых!
Я, уже истосковавшаяся…
Aline, 24 марта, 23–04 (Ау-у-у-у!!!)
Алина, ты куда-то опять в облака (и даже выше – к звёздам) воспарила. Ау, я здесь – на земле. Я устал, я заработался, комп капризничает, Д. Н. шарит по карманам куртки (обнаружила ключи от КВАРТИРЫ), декан бестолковится…
Только и отрада – ты да Джон Фаулз (у него там ТАКОЕ творится!..) Причём ты, радость моя, на первом, первейшем месте – уж разумеется…
Напиши мне ещё чего-нибудь ласкового и сю-сю-сю, а то Д. Н. мне не даёт расписаться – заглядывает в комнату, пристаёт с глупостями (не подумай ЧЕГО – кто-то ей доложил, что видел нас с тобой в моём кабинете пьющими кофе чуть не в обнимку…)
Позже (в 24–00) будет, думаю, ПОСВОБОДНЕЕ. До встречи.
Я.
Моему Лёшеньке, 24 марта, 23–09 (Я здесь… Ау!)
Лёша! Твоя Д. Н. – одна головная боль, от которой таблеток, наверное, нет! Что ты ей по поводу ключей сказал и кабинетных обжиманий?
В щёчку целую нежно-нежно, а уж в губки со всей страстью и дальнейшими ДЕЙСТВИЯМИ…
Очень люблю котиков, особенно симпотных и умных…
Алина-кошечка.
Aline, 25 марта, 0-19 (Не бери в голову!)
Алина, оставим Д. Н. наедине с её горем. Бог с ней. Я бы тоже тебя сейчас поцеловал жарко-жарко! И – не только в губы…
Увы, чувствую, что этот жар и эта нежность завтра (по крайней мере – поначалу) превратятся в куксу, надутость, скованность, хмурость, глупость (поведения) и прочую хухру-мухру… Ну почему мы не вместе 24 часа в сутки, чтобы приливы нежности тут же выплёскивались из тебя на меня, а из меня на тебя…
Лапочка моя (так ещё, вроде бы, не именовал?), будь умницей и РОВНОЙ (то есть – равномерно горячей и пылко-нежной), помни обо мне, прощай мне мои слабости, мои извивы души, кои, увы и ах, уже не выпрямить… (Сам не понял, чего наворотил!)
Передавай мой горячий привет маме и папе, можешь также – братику и дедушке. Конечно, не вслух.
Ещё надеюсь получить от тебя два словечка. И – распрощаемся, дай Бог, до завтра.
Целую тебя в оба ушка, обе коленки и (уж прошу прощения!) пупочек! Ну а в губы – само собой!
Ужасный Гудвин.
Моему Лёшеньке, 25 марта, 0-20 (Томное-2)
Буду стараться быть ровной, как чёртов гололёд, на котором мне, к счастью, не пришлось этой зимой распластаться! Во загнула! Ладно, пушистик, ночь, дай Бог, поможет нам СОЕДИНИТЬСЯ – во сне! Цалую, обнимаю. СН! Я уже жду тебя в постельке!
Дымка.
Моему Лёшеньке, 25 марта, 23–07 (Вся – желание!)
Здравствуй, моя любовь! Досмотрела «Я люблю неприятности» (хотя видела этот фильм раньше!): Нолти и Робертс – молодцы, сыграли хорошо!
Думаю о тебе ежесекундно. Твои глаза, губы, руки – только им я ПРИНАДЛЕЖУ! Обожаю тебя! Завтра на факультете как бы не свихнуться от ожидания следующей встречи! Благодарю Судьбу за то, что мы вместе и любим друг друга!
Обнимаю поцелуями!
Сладкий мой, любимый, жить без тебя не могу!
Спокойной ночи, радость моя, Лёшенька!
Д. Н. во сне меня уже навещала – теперь твоя очередь! Жду!
Ласковая Алина.
Aline, 26 марта, 0-18 (Доброе утро!)
Доброе утро, солнышко моё! (Писано почти в полночь.)
Наша любовь – ненормальна, аномальна, экзистенциональна, ибо она… взаимна. А сие случается невероятно редко. Я так думаю.
Спишь сейчас, моя ненаглядная, и тихонечко посапываешь в собственный кулачок. А я думаю крамольную мысль: как было бы хорошо мне быть твоим братом, лежать сейчас на соседней кровати и – видеть тебя…
И ещё я хотел бы быть… твоей подушкой! Сейчас бы так и млел-продавливался под твоей щекой…
(Как ты там меня называешь – шизой? Точно!)
Ладно, совсем с ума сходить не будем, а будем ДУМАТЬ о тебе и продолжать, увы, работать. Сейчас начну доустанавливать PageMaker, а если он завтра закапризничает – зачну всё же счищать Миллениум и водворять на место 98-й Виндак или XP.
Целую мизинчик на твоей левой ноге виртуально (а при следующей встрече – материально), а также в обе щёчки и, уж разумеется, в губки алые – взасос, всерьёз и о-о-о-о-о-о-очень долго!
Итак, с добрым утром! Жду звонка.
Твой прынц.
Моему Лёшеньке, 26 марта, 8-31 (Утро теперь по-настоящему доброе!)
Ух, какая я теперь бодрая-добрая от твоего письма! Спасибочки, голубчик мой, за то, что у меня такой: нежный, тёплый, любящий и МОЙ! А я есть у тебя: нежная, тёплая, любящая и ТВОЯ!
Вот сейчас-то заплакать и хочется! Но не буду – надо в универ, к тебе, ненаглядному, идти! Последнее в тысячу раз приятнее, чем нюни разводить от собственного же счастья!
До встречи, миленький мой!
Алина любящая-прелюбящая.
Моему Лёшеньке, 27 марта, 22–41 (Пока мы были вместе…)
Лёша, пока мы с тобой ЛЮБИЛИ друг друга – дома происходил ужас. Какой-то мужик (видимо, пьяный!) звонил и меня спрашивал, а женский голос орал-просил не позорить её (мама говорит, голосок, прямо как у Д. Н, мол, она его теперь надолго запомнила!). У меня подозрение на Тиму – наверное, пьяный где-то был и дружка какого-нибудь попросил мне позвонить. А звонили они раз этак 20. Мои и телефон отключали – бесполезно. И вот к моему приходу – перестали. А я иду домой, смотрю – ма и дедушка меня у дома караулят. Бля-а-а (тебя цитирую) – думаю я! Приплыли! А они мне про эти звонки, мол, боялись, что меня кто-то выкрал-украл, и вот звонят. Да ещё и братец мой меня выдал (что с тобой видел), и какая-то мамина подружка нас в пиццерии вчера видела – доложила. В общем, ма собирается с тобой побеседовать. Вот такие пироги! А у тебя там как, птенчик мой ненаглядный!
Цалую во все неисцелованные сегодня места! (А есть ли такие???)
Я.
Aline, 27 марта, 23–13 (Крыша едет)
Весь этот цирк в целом мне известен. Кошмар – только и могу что сказать. Д. Н. ещё по глупости не догадалась сразу сказать твоим предкам, что я не пью и поэтому не мог звонить пьяным. Ладно, процесс, чувствуется, набирает скорость. Что ж, буду готовиться к разговору с НАШЕЙ мамой. Хотя, конечно, как готовиться – не знаю. Разве что шею потщательнее вымою да шнурки поглажу.
Видимо, придётся нам полностью рассекречиваться? Или всё же – спустить и на этот раз на тормозах?
И как теперь тебе твоя уверенность, что братцу твоему, мол, «всё по барабану»? И – что в пиццерии нет ни единого знакомого лица?..
Дома у меня, конечно, погода похуже вчерашней, но пока терплю. До тех пор, пока Д. Н. ещё уверена, что я был сегодня в библиотеке…
И это, конечно, не Тима звонил (организовывал звонки). Не его стиль. Есть у тебя ещё хоть какие-нибудь варианты? Ты НИЧЕГО от меня (и родителей) не скрываешь????!!!!
Жду ответа, как… хрен знает кто хрен знает какого лета!
Х (Икс).
Моему Лёшеньке, 27 марта, 23–22 (Всё о том же)
Лёшечка, Лёшенька! Почти на 100 % уверена, что это Тима. Пока ехала в троллейбусе – встретила одного его дружка, который мне сказал, что Чашкин в ауте сейчас (в ауте – это совсем пьяный!). Укатил домой, а до этого где-то квасил, а в такие нетрезвые моменты у него воспоминания через край начинают лить. Давным-давно уже такое было: какой-то козёл звонил мне и говорил, как Тима меня любит, а Тима в этот момент через губу не мог переплюнуть – только плакал от счастья! А долдонил мне этот козёл (раз десять!) почти в три часа ночи. А по поводу моей ма – ты должен ей сказать, что это я (Алина) решаю, с кем я и в каких отношениях! Только прошу тебя, не признавайся ей, что мы трах-тибидох (так, кажется, пишется!). Нам хорошо вместе – вот и всё. Мои должны понять, что я – не маленькая девочка и выбор делаю самостоятельно!
Твоя (!!!) Алинка.
P. S. Если чего, будут вопросы – мы сегодня с тобой столкнулись на почте, а дальше я пошла с подругой в пиццерию. А братец сказал не потому, что проявляет интерес к моей личной жизни, а потому что разговор зашёл, что нас с тобой видели в баре (вчера), вот он и выслужился-сшестерил (у него сейчас плохая репутация – я тебе рассказывала, поэтому решил, что этим родичей подмаслит!). А главное – помни: я очень тебя люблю!
Дымка.
Aline, 28 марта, 0-31 (Понял)
Понял главное – будем извиваться и вилять, но в плен не сдадимся. Что ж… На почте так на почте. Не трах так не трах, не тибидох так не тибидох…
Всё равно добром это вряд ли кончится. Думаю, всё равно ультимативно потребуют от меня оставить тебя в покое и перестать СОБЛАЗНЯТЬ маленькую девочку…
А со звонками пора кончать: вот и настропали отца, чтобы через ГТС выявил телефон, с которого звонят, и попросил принять меры… Это же элементарно делается.
Не понял главное: в библиотеке ты сегодня была? Если была – я тебя там видел?
Жду дальнейших инструкций.
Обнимаю за коленки! Целую в… (Сама догадайся – куда.)
Твой и только ТВОЙ я.
Моему Лёшеньке, 28 марта, 0-43 (В общем, так…)
В библиотеке я сегодня не была (может быть, буду завтра – или нет?!) А по поводу звонков: оказывается, пока заявление не подашь, что достают – никаких блокираторов не поставят. А заявление в ментовку подавать надо!
В общем, не о том я всё. Мы ЛЮБИМ друг друга? Да! МЕЧТАЕМ-ДУМАЕМ? Да!! Мы СЧАСТЛИВЫ вместе? Да!!! Чего же нам ещё надо?! Всё остальное – обёртка от конфетки. За счастье надо платить! Кто-то мне это уже говорил!
Алинка.
Aline, 28 марта, 22–25 (Жалоба)
Д. Н. меня зае… ла!!!!!!! Урезонить, устыдить, укротить её невозможно. Я устал. Она меня терроризирует, не даёт работать, прессингует, сношает (в моральном смысле) в полный рост…
Одна, вернее – две радости: купил книжку Генри Миллера «Тропик Рака» и DVD с новым фильмом Джулии Робертс «Улыбка Моны Лизы».
Сейчас плюну на всё и стану его смотреть.
До вечера, красавица моя!
Алекс.
Моему Лёшеньке, 28 марта, 22–43 (Протестующее)
Тебе, котёночек, конечно, в сто раз сейчас хуже, чем мне, но знаешь – тебе ВЫГОВОР: куда ты смотрел, когда жену себе выбирал? Делить счастье и горе всю жизнь ты собирался с этой истеричкой? Ко всему прочему, она оскорбляет твоих любимых женщин (меня и Машу) – как ты ей это прощаешь и позволяешь?!
Ладно, разгорелась чего-то я не на шутку. Остываю…
Алина.
Aline, 28 марта, 23–24 (Друг мой, друг мой…)
Алина, дружок мой, дай мне свою жилетку с декольте – поплачусь. Вот связалась ты с семейкой! Ладно, переживём. Сегодня, и правду, день мне дался тяжеловато. Депрессия. Твой вопрос, как я могу терпеть, что она оскорбляет моих любимых женщин (здесь множественное число и упоминание Марии – 5 баллов!), привёл меня в состояние ступора. Какое там терпеть! Если я отвечу слово, она – десять. Я повышаю голос на октаву, она – на сто. Я употреблю в сердцах выражение типа «старая дура» (жестоко – согласен), она в ответ… (пытался воспроизвести – клава отказывается печатать). И самое обидное, что из-за этого дело стоит. Сегодня производительность моя равна 0,0 %. Голубчик Алина, что мне делать, а?
А впереди ещё, не дай Бог, беседы с твоими матушкой да батюшкой. Сил-то где взять?
Слушай, а не самоубиться ли мне?
Алина-а-а-а, спаси-приголубь своего маленького 50-летнего мальчика. Ой плохо мне! Ой душа горит! Ой фибры все позапутывалися!!!..
Всё.
Чмок-чмок! Всхлип-всхлип!
Пиши.
Генри Миллер-Рус.
Моему Лёшеньке, 28 марта, 23–30 (Я с тобой!)
Дружочек мой дорогой, я уже наполовину вылезла к тебе через монитор, пока читала твоё письмецо! Лёшечка, всё будет замечательно! Мы же любим друг друга, и это главное! У тебя производительность – 0,0 %, зато я почти закончила курсовую, мать её!.. Видишь, я тебя дополняю-уравновешиваю и буду сейчас очень-очень о тебе думать, чтобы ты почувствовал-впитал мои мысли и тебе стало светлее! Уже надела пижамку с рыбками и зайчиками – под ними моё голенькое тельце трепещет, ждёт твоих объятий и поцелуев. Я твоя вся: от кончиков волос и до моих пушистых тапочек.
Крепись-держись, и на нашей улице…
Твой Малыш.
Aline, 29 марта, 22–50 (Что???)
Где ты? Что?? опять??? случилось????
Моему Лёшеньке, 29 марта, 23–35 (Остановка – «Люпофь»!)
Привет, красавчик!
Я вернулась! Надо было статейку срочно написать – вот мучилась! И наконец сродила! А ты, наверное, меня заждался? Я тута – пришла-вернулась! Встречай, вся твоя, пахну тобой! Дома, тьфу-тьфу, отбрехалась, мол, на студенческой пьянке-тусовке была. У тебя-то там как? Ты ещё не понял – КАК я тебя люблю?! Если нет – объясняю: сильно-сильно, крепко-крепко, страстно-страстно, по-настоящему, без всяких мифов! ЛЮБЛЮ!!!
Твоя Малышка.
P. S. Да, забыла поведать тебе о вчерашней семейной радости – покупки авто («Лада-112», цвет «золотой лист»), правда, информация в скобках мне ничего не даёт, может, тебе даст. Папик на седьмом небе.
Язычком тебя щекочу в самых недоступных местах (?!). Немного грущу, ну и, конечно, ДУМАЮ о тебе.
Aline, 30 марта, 22–57 (О прозе)
Алинушка, малыш!
Только что отстирался, в смысле – стирал целых два часа свои шмотки, а то даже трусов сменных не осталось и запас чистых рубашек иссяк. Умаялся!
Наконец-то я нашёл свежий ключ к Касперскому – прилагаю: скопируй его в папку ProgravFilesComonFilesKAVSharedFiles. Всё понятно, девочка?
Теперь о психологии. Голубчик Алина, я сегодня страшно недоволен собой, своим поведением, настроением и т. д. Дело, конечно, во Фрейде и прочих Юнгах, но и нельзя сбрасывать со счетов недосып-усталость (физическую и психологическую). Вот поспал 3 (!) часа вечерком (с 16–30 до 19–30) и сейчас – хоть куда молодец: взбодрился, с Д. Н. отношения весело повыяснял, отстирался, готов даже и на ЛЮБОВНЫЙ подвиг, да, увы, любимая далеко… (Зная твою гипертрофированную мнительность, уточняю-подчёркиваю: любимая – это ТЫ!).
Вообще, родная моя, я тебя мучаю своим поведением (звучит глупо, но как ещё скажешь?), но пока ничего с собой поделать не могу: комплексы одолевают. Потерпи, а!
С авто – поздравляю. Это, конечно, событие. Я и раньше робел твоих родителей, теперь и вовсе буду тушеваться: ещё бы – «золотой лист»! Это ж не хухры и не мухры.
Насчёт же «красавчика» в обращении – круто! Пять баллов. Стрёмно. Офигительно. Спасибо за доброту и пристрастность!
Целую жарко в ложбинку между грудей и в пупочек!
Я.
Моему Лёшеньке, 31 марта, 23–20 (Соскучилась!!!)
Радость моя! Безумно соскучилась по тебе!!! Блуждаю сейчас в дебрях Инета одна… Где ты, что сейчас делаешь? Не знаю. Но надеюсь, что бы ни делал – всё с мыслью обо мне.
К сожалению, завтра с утра не получится услышать твой голосок – ухожу в подшефный лицей (на какой-то там конкурс, где я почему-то в жюри!) где-то в 9-20. Хотя если ушей посторонних дома не будет – то, может, и звякну…
В общем, не хватает мне тебя – очень-очень! Жду нашей встречи в краеведческом музее (ты не забыл – открытие выставки?), а потом – ТАМ (!!!). Скушала бы сейчас тебя… Да душевный желудок маловат. Ладно, тогда буду пожирать глазами-губами – это я умею, это мне по силам! Черкани мне вечерком чего-нибудь оптимистическо-романтическое, хотя нет – пиши посланьице, какое захочешь: любому буду рада – ведь оно от ТЕБЯ!
Твоя Алинка.
Aline, 31 марта, 23–29 (Козни врагов!)
Алина, видно, козни врагов опять: с 22–00 прорывался в Инет на свидание к тебе, но и комп барахлил, а потом и Dialer (даже удалил его и поставил предыдущий вариант). Как ты понимаешь – матюгался словно лошадь (??!): и вслух, и про себя. Сейчас уравновесился-устаканился.
Как ты провела день без меня? Было ли чего-нибудь экстраординарного? Не влюбилась ли в кого на стороне?
Целую!
Алексей.
Моему Лёшеньке, 31 марта, 23–42 (Добавка будет?)
День провела, увы, бесполезно. Не знаю, почему так получилось. А про это твоё слово «любовь» (ой, прости!), которое нам повторять нельзя, напишу так: сердце моё занято, до краёв наполнено ТОБОЙ, и даже щёлочки для сквозняка не найдётся! Вот такие дела! Можно попросить словесный десерт, а? Кажется, что гипервечность от тебя ничего сладкого не получала! Побалуй немного меня на ночь, Лёша, ну пожалуйста?!
Твоя Алинка.
Aline, 31 марта, 23–49 (Охотно!)
Милая, родная моя и единственная! Крошка моя!
В ответ на твою детскую просьбу (дай сладенького!) откровенно и совершенно подло напишу: Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ДО СЛЁЗ!.. Ну ладно – почти до слёз. Ты моё счастье, ты моё ВСЁ, ты моё ГОРЕ (сама понимаешь – в каком смысле)!!!
Ещё, лапочка, ответь мне два слова и – до завтра. Завтра, как ты уже знаешь-предполагаешь, я буду страстен – нежен, ласков и ЛАСКАЮЩ…
Алёша.
Моему Лёшеньке, 31 марта, 23–59 (Присоединяюсь!)
Я тоже тебя энто самое (ну, ты понимаешь, какое слово здесь должно красоваться-пестрить!). Завтра в постели буду самой ласковой, страстной, нежной, заботливой… Обещаю-обещаю. Позвонить не удастся завтра с утра – родичи с деревни наехали: ночевать будут в зале (а значит, у телефона засада лишних ушей!). Но в 15–00 буду как штык в музее.
Спокойной ночи, золотце! Сон – это хорошо, он НАМ нужен и для отдыха, и для ВНЕПЛАНОВЫХ встреч. Целую!
Малышка.
Моему Лёшеньке, 1 апреля, 22–28 (Не в трахе счастье?!)
После принятия горячей ароматной ванны для полного счастья не хватает только ещё и ещё твоих объятий и чашечки зелёного жасминного чая! Ну, ещё раз здравствуй, золотце моё! Эротическая память продолжает мучить-тревожить: ощущение, как ты входишь в меня – буквально блокирует все другие мысли, будто кто-то нажал на «паузу» и забыл её отключить… Лёша, ты уж прости, что я без твоего ведома (и фактически участия!) занимаюсь сексом с тобой! А в ванной особенно приятны судороги УДОВОЛЬСТВИЯ!
Думаю, что ты мне позволишь перед сном, когда я лягу в постельку – ещё раз (а может, и два!) СТАТЬ ТВОЕЙ: ты во мне, я в тебе…
Сексуально озабоченная Дымка.
Aline, 1 апреля, 22–42 (Истинно!)
Алина, тормози! Как я понял, ты начала заниматься САМОУДОВЛЕТВОРЕНИЕМ? Оно, может, и неплохо (сам агитировал), но не в день же свидания!!! Не сразу же после него!!! Тебе что, трёх раз за вечер мало?! Ты что, опять не понимаешь фрейдовской фишки: ага, начинаю я думать-сомневаться, значит, она осталась неудовлетворённой… Значит, я её не удовлетворяю… Значит, пора на покой… И пр.
Это во-первых. А во-вторых, я, если не ошибаюсь, снова начинаю мечтать о том, чтобы ты как можно скорее начала пользоваться зубными протезами… Да, да! Чтобы не оставлять следы острых (чересчур!) зубов там, где их оставлять не положено… Я, разумеется, понимаю, что не в трахе счастье, но и страсть надо как-то регулировать-сдерживать… (Шутка!)
А вообще, мы с тобой что-то чересчур откровенны стали в мэйлах, а их постороннему посмотреть намного легче, чем прослушать телефонный разговор… Это так – к сведению.
Пиши, сексапильная ты моя! Чем могу – утешу.
Алекс.
Моему Лёшеньке, 1 апреля, 23–26 (Объяснительная)
Никакого самоудовлетворения! Никаких чужих инородных (и даже своих!) конечностей и предметов ТАМ нет и не будет – ОНА принадлежит тебе! Лёша, ты что пишешь-то – я же чёрным по белому написала: воспоминаниями живу о тебе, НАС… А ты всё – не удовлетворил… С ума, что ли, сошёл! Ещё как удовлетворил (!!!) – я вся летаю, парю, крылья свои ангельские (?!) о дверные проёмы переломала! Лёшечка, радость моя, я счастлива, как фигуристка на пьедестале почёта с золотой медалью, огромными слезами в глазах и гимном России в душе! А с зубными протезами, увы – это и есть переизбыток моей страсти к тебе и слова на букву «л»! Васёк, прости меня (поцелуй его за меня – ШУТКА!!!!)
Алинка-разбойница.
Aline, 1 апреля, 23–32 (Аминь!)
Алинка, объяснительная твоя принимается, регистрируется, подшивается и западает в душу. Спасибо тебе, родная моя, за слова, поступки, за то, что ты есть и вообще за всё, за всё! Да благословит Аллах родителей твоих за то, что родили тебя такой и воспитали. (Не шутка!) Встреча с тобой, вероятно, – главное событие в моей жизни…
До завтра, радость моя!
Иду в сон на свидание с тобой.
Целую в ложбинку между божественных твоих грудей! И далее – по азимуту (?)…
А. А.
Моему Лёшеньке, 2 апреля, 23–00 (Ты – мой подарок!)
Котёночек мой! Кажись, я влю…сь в тебя по самые гланды, при этом задето (как минимум!) две трети мозга. Такое «поражение» уже не излечивается! Я так счастлива, что ты у меня есть, так, аж плакать хочется у тебя на плече. И вообще хочется увидеть тебя, поцеловать, сказать, что я тебя л….! Уже начала скучать, как только ты скрылся из виду. Шла по безлюдной аллейке в холодных и грубых объятьях ветра и грелась мыслью о том, что ты тоже идёшь сейчас домой и грустишь обо мне. Как замечательно, что мы ВМЕСТЕ! Ты для меня ТАКОЙ подарок, что боюсь – не расплачусь с судьбой за сей аванс! Ведь СЧАСТЬЕ авансом судьба даёт редко, очень редко!
Так, чего это я за упокой начала, ведь я счастлива и должна петь и гореть от этого! Поверь, внутри я вся в этой песне, вся в этом пламени! Боюсь, правда, что кто-нибудь услышит-увидит, начнёт завидовать и сглазит! Поэтому – т-с-с-с!!! Только мы знаем, как нам хорошо вместе! Правда?! И это здорово, прекрасно и чудесно!
Твоя Дымка.
Aline, 2 апреля, 23–15 (От подарка подарку)
Алина, рад был узнать, что ты ВСЁ ЕЩЁ МЕНЯ ЛЮБИШЬ. Спасибо! Значит, ещё будем жить, ещё будем радоваться жизни и мечтать о перспективах… (Чего наворотил???)
Д. Н. сейчас напророчила, что к лету ты меня бросишь. У неё грустно-лирическое настроение, и она пристаёт ко мне, то есть бормочет, что я напрасно уверен в твоей любви, что я сам себя обманываю и т. п.
Напиши ещё парочку слов и – будем распрощавиваться (???) до завтра.
Твой Л.
Моему Лёшеньке, 2 апреля, 23–40 (Я+Ты=МЫ)
Солнце моё! Не слушай свою Д. Н. (и почему именно летом?!). Я жизни без тебя не представляю! Каждую секунду с тобой возвожу в энную степень, чтобы потом вспоминать её, радоваться, жить, творить… Лёша, не знала, что ТАК можно жить – думая о тебе постоянно, и ждать, ждать, ждать новой встречи, слова, взгляда, поцелуя… Все мои мечты об этом!!! К чёрту запреты – Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ТЕБЯ ЛЮБЛЮ, ТЕБЯ Я ЛЮБЛЮ!!! Как ни крути, а от перемен мест слагаемых – сумма не меняется! Слышишь, сердце стучит – для тебя, уголки губ поднимаются – для тебя, лёгкие расправляются – для тебя, крылья растут – для тебя, для нашего полёта!!!
Спокойной ночи, жизнь моя! Завтра днём обязательно жди меня в Инет-гостиной (или спальне?!).
Твоя (!!!) Алинка.
P. S. Ещё подожду ответа!
Aline, 2 апреля, 23–44 (Хрустно)
Ответа не будет. Вернее – вот и весь ответ. Сейчас только что пережил домашний скандальчик очередной. Хрустно, друх мой. Сейчас разложу пасьянчик, да – спать.
До встречи, голубчик! До виртуальной.
Хрустный Кот.
Моему Лёшеньке, 3 апреля, 17–03 (Встречай меня!)
Привет, котёночек! За окошком – почти декабрь, а на душе – май, потому что ты есть у меня! Как ты там: мучают или оставили в покое? Хорошо бы, если ты спокойно сейчас занимался своими делами и думал обо мне. Я всегда думаю о тебе! Вся заполнена тобой, через края скоро начну выливаться! Вчера вечером Еленка звонила – приглашала к себе домой. Думала, думала и согласилась. Надо развеяться. Сейчас пойду в горячей водичке побарахтаюсь, в тишине и покое, под журчание водички о тебе подумаю, наполнюсь вся воспоминаниями, и станет совсем хорошо. Так что в 18–00 я с Леной около университета встречаюсь и – к ней в Пригородное. Вернусь, думаю, часов в десять, а через часик – к тебе на долгожданное свиданье! До вечера, малыш! Целую, обнимаю, мурлычу…
Алина.
Aline, 3 апреля, 17–23 (Встречаю!)
Я – в трудах и заботах. Звякнул тебе перед обедом, естественно, трубку взяла не ты. И где тебя только… Бог носит?
Я тебя помню, вспоминаю и поминаю. Не всегда, уж прости, хорошо. То, что ты делаешь в Ворде со стилями и вообще форматированием – ужас! Знал бы, откуда у тебя ноги растут – розог бы прописал. Полдня сегодня возился с твоим файлом-текстом, дабы привести форматирование хотя б в более-менее причёсанный и удобный для работы вид. Алина, создай удобный шаблон (два) в Word’е и загоняй текст туда, а не просто выплёскивай на экран… Это же так элементарно!
А ещё (перескакиваю), девочка моя несовершеннолетняя, вспоминал тебя сегодня и с лёгкой обидой. Ты паришь в высях, в экзистенциальных высотах, а о земном думаешь мало. Вчера намекал тебе, намекал, что мне надо взаймы до понедельника рублей триста на продукты, а ты упорно сделала вид, что не понимаешь: пришлось мне сегодня тащиться в банк, снимать с книжки, терять драгоценное время. А я ведь точно бы отдал – клянусь: взаймы – это святое!
Ну и ещё мне сегодня чуточку обидно было читать внимательно твои поэзы прежнего времени, где ты очень пылко объясняешься кому-то в любви. Хоть ты и пытаешься уверить, что объект этих поэтических вздохов эфемерен и литературен – НЕ ВЕРЮ!
Ну а все выговоры-обиды эти вызваны одной глобальной обидой: что ж ты, милая моя, развлекаешься, когда я пашу?!!
Эх ты!
Гуляй-пей в своём Пригородном, со своей Еленой!!! Любись-лесбийся!
Остаюсь удручённый и насупленный ТВОЙ дядя Лёша.
Моему Лёшеньке, 4 апреля, 0-09 (Давай разбираться!)
Вот это встреча! Ужас! Такой и врагу не пожелаешь!
