Текст книги "Люпофь. Email-роман."
Автор книги: Николай Наседкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Если мы сегодня не встретимся на Интернет-перекрёстке – желаю тебе приятных снов! Мечтаю о тебе, думаю о нас… Для того, чтобы спалось крепче-слаще – прими мой поцелуй на ночь, как положено, в трёх экземплярах!
Алина.
Твоя настоящая жена.
Aline, 21 февраля, 23–42 (Вот он – я!)
Алинусь, я – тута! Еле-еле оторвался от Фаулза, чтобы впитать (фу, ну и слог!) вот это твоё письмецо (ещё одно фу!). Ладно, буду писать построже: спасибо, девушка, на добром слове, утешила, побаловала! А всё ж таки не одобряю, что от родных отгораживаешься, неприязнью к ним точишь сердце своё (это уж совсем чёрт знает что за лексика попёрла – прости!).
Ладно, голубка моя, если на полном серьёзе, ты меня делаешь всё более и более счастливым. Ты заставляешь меня быть лучше, чище, ДОСТОЙНЕЕ… Буду стараться соответствовать. Клянусь!
Напиши мне ещё пару горячих строк и – попрощаемся до завтра, хорошо?
Целую крепко-крепко – до перехвата дыхания!
А.
Моему Лёшеньке, 21 февраля, 23–51 (О важном)
Родителей я люблю, но одинока у себя дома, будто это не дом мне вовсе.
Ладно, давай о лирике – день сегодня ты подарил мне поистине лиричный! Спасибо! Влюбляюсь в тебя всё больше и больше – и в писателя тоже! В общем, очень скоро проглочу тебя в свой желудок-разум (сердцем ты уже проглочен), и… кранты! Придётся тебе на мне жениться!
Целую. Обожаю. Ответь чего-нть!
Жена. (Так теперь решила подписываться.)
Aline, 22 февраля, 0-18 (О сверхважном!!!)
Алина, родная моя, милая и ненаглядная!
Не надо подписываться «жена». Лучше – «твоя» или – «единственная»… А ещё лучше – Алина или Дымка. Мне это очень нравится! «Жена» – ТЯЖЁЛОЕ слово. Да и у меня (забыла?) формально-официальная жена как бы есть… Ты меня понимаешь?
Это моё мнение. Не вздумай обидеться! Конечно, можешь подписываться – как хочешь. Мне главное – чтобы писала ТАКИЕ письма, КАКИЕ пишешь…
Ещё дождусь ответа и – спать. Умираю от желания спать. (Помнишь, я уже ТАМ задрёмывал?) Это, кажется, называется авитаминоз и ЧРЕЗМЕРНЫЕ нагрузки…
А.
Моему Лёшеньке, 22 февраля, 0-26 (Ладно, уж так и быть)
Ладно, от «жены» отказываюсь (размечталась!) От фамилии твоей тоже отказываюсь. В общем, от всего, что тебе не нравится, кроме, разумеется, САМОГО ТЕБЯ!
Снов тебе, милый, самых сладких, вкусных, калорийных… Завтра жду какого-нибудь да привета от тебя! Всего-всего!!! Обцеловываю (сейчас завою – у-у-у-у…)
Просто Я.
Моему Лёшеньке, 22 февраля, 23–51 (Стыдно)
Спокойной ночи, Лёша!
Люблю. Грустно и тошно (не в прямом смысле!) просто «до опупения» Да и ты, по-моему, разозлился. Прости меня, что:
1) такая маленькая для тебя,
2) веду себя отвратительно (самой противно),
3) за то, что я порчу тебе жизнь…
Тем более, что сегодня Прощёное воскресенье!
Целую. Прости меня, пожалуйста. Кап-кап-кап…
Алина.
Моему Лёшеньке, 23 февраля, 20–41 (Э-э-эх!!!)
Любимый мой! Во первых строках своего письма признаюсь тебе ещё и ещё раз – БЕЗ ТЕБЯ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЮ СВОЕЙ ЖИЗНИ!!!
Алексей Алексеевич, радость ты моя ненаглядная, манна небесная, жду не дождусь, когда увижу тебя. Как здорово, что мы учимся-работаем в одном здании и я могу видеть тебя почти каждый день!
В общем, дай Бог, обнимем-поцелуем друг друга завтра в Доме знаний (как иронично называет универ моя подруга Ленка).
Лёша, не зевай от моего стиля-зануды, лучше напиши мне что-нибудь этакое, что можно выпить взахлёб – вместо чая.
Твоя ненаглядная.
Aline, 23 февраля, 22–20 (Не грусти!)
Алинка, чувствую – грустишь! Не понимаю я тебя. Были вместе сегодня? Были! Не поссорились? Нет! Хорошо нам было? Вроде бы – да! (?) Будут впереди встречи? Несомненно! Думаешь ты обо мне сейчас? Вероятно – да! Я о тебе думаю? Спрашиваешь!!! Ну, чего нам ещё надо??? Чего грустить-то??!! Даёшь праздник на душе и в прочих частях тела (тел)!
Выше нос, моя светлая радость! Люби меня, как я тебя, и всё будет офигенно!
Целую в щёки, нос, губы, плечи, локти, животик и… Одним словом, целую!
Оптимист Лёша.
Моему Лёшеньке, 23 февраля, 22–28 (Всё замечательно!!!)
Лёша, Лёшечка, Алексеюшка, ты что, не понимаешь, что грусть-то светлая, наисветлейшая!!! Просто иногда мне хочется тебя обнять, чмокнуть, шепнуть… И я жду этого мгновения, как свежего воздуха ждут слежавшиеся лёгкие, – поэтому грустно, что ты и есть у меня, и нет одновременно! Всё просто замечательно! Люблю тебя. Завтра буду любить ещё сильнее.
Твоя Алинка.
Aline, 23 февраля, 22–45 (Вопросики)
Алина, у меня к тебе вопросики – малюсенькие, с усиками:
1) Зачем ты с компа (Outlook’a) отправляешь помимо основного письма ещё и копию? Нэ нада! Эта лышнэе.
2) Почему это ты завтра будешь любить сильнее, чем сегодня? Это что за деление-подразделение любви на вчерашнюю, сегодняшнюю, завтрашнюю?.. Не путай наши отношения, вернее – не запутывай! Любовь – ОДНА-РАЗЪЕДИНСТВЕННАЯ, только на двоих.
Вот тебе философемочка – обдумывай!
Дж. Фаулз.
Моему Лёшеньке, 23 февраля, 23–07 (Ответики)
Котик!
1) Подскажи, где копии-то эти отключить!
2) Завтра буду любить сильнее, потому что безумно соскучусь и прольюсь прямо в твоём кабинете (наверное, тогда мне полы мыть придётся! Хм-м-м…) А пока нерастраченная нежность копится-томится. Хотя, наверное, мне слабо забыть про весь этот факультет, послать всех… и зацеловать-заобнимать тебя! Впрочем, никогда не говори никогда. Моё чувство к тебе множится-растёт – в результате продырявит небо, и я превращусь в чистую энергию любви – дао Любви! (Это я философемствую!) Может, я чё не то горожу, а?
Твоя Алинка.
Моему Лёшеньке, 24 февраля, 21–35 (Душа моя…)
Душа моя, Достоевский-Фаулз ты мой, те, которые Фёдор Михайлович и Джон Роберт! Нет! Домашнев, тот, который Алексей Алексеевич, тот, который обожаемый, любимый, единственный, неповторимый, гордость моя и трофей (?!).
Да здравствует НТП!!! Установила себе IE-6. Даже значки программ до чего милые: объёмные, нежно-голубенькие, симпотные, напоминают «икспишный» интерфейс (Windows XP) своей креативностью (эх, словечко!). И ещё одна радость – в «Параметрах» Outlook наконец-то появилась новая закладка «Уведомления» (в старой версии её не было). Мелочь, а приятно (главное – удобно!).
Теперь о любовных новостях.
Во-первых, получи порцию моего фирменного блюда-десерта (новая привычка-традиция!): Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ, ТОБОЙ ЖИВУ, ВСЕ МОИ МЫСЛИ О ТЕБЕ…
Во-вторых, появление ТЕБЯ в моей жизни дало (даёт и будет давать!) моему творчеству такой заряд, что аж подошвы мысли плавятся-шипят от накалённости любви-асфальта. Ты – мой… Муз (то бишь Муза мужского рода).
В-третьих, ушла я в эту любовь-гипернежность вся: головой, сердцем, рукой, ногой, всеми тремя глазами…
Ты – мой цветочек сирени с пятью лепестками, тебя мне небо послало как великую награду за какие-то непонятные труды-потуги, поэтому до сих пор не пойму: за что мне такое счастье… В общем, как поётся в песне: «Лёша, Лёша, милый Лёша, на край света я с тобой!»
Вот таки дела!
P. S. Черкани мне чё-нть прозаическое, но только непременно со своей фишкой – лирикой. Дай Дымке хоть чуть-чуть – одного поцелуя-письма.
Твоя.
Aline, 24 февраля, 23–52 (До личного ли?)
Алина, только что узнал, что у нас в стране произошла мягкая революция (то есть – бархатная, правильнее): премьер-министр слетел со своими подельниками, а ты о личном, о поцелуях…
Впрочем, и правда, что нам до их игрищ? Целую, милая! Целую-чмокаю, раскрасавица моя! В кончик носа, в губки и…
Пока – обрыв!
Алексей.
Моему Лёшеньке, 25 февраля, 21–56 (Вьюсь)
Опять вьюсь!!! От нежности… Хочется расти и врастать в тебя… Может, повьюсь-повьюсь, начну развиваться внутри тебя, вплетусь в вены и… вот впереди мне откроется заветный живой храм – доберусь до самого сердца, «запаутиню» его, и ты станешь ВЕСЬ МОИМ, потому что сдастся твоё сердце!!! Есть у меня шанс прорасти в тебя?
Эх, придёт же такое в голову?! Признаюсь тебе ещё в одном: очень бы хотела стать для тебя Ариной из твоей повести (точнее, быть на её месте) – глупо конечно… Но любил ты её (надеюсь, я правильно произношу этот глагол в прошедшем времени?!) по-настоящему – так, как можно только мечтать-грезить любой девушке. И я не исключение.
Ладно, отругай меня, если я чего и где не так… Люблю тебя – сильно-сильно, поэтому от набранной скорости заносит иногда в сплин-философию.
Обцеловываю тебя – нежнее и пламеннее, чем сегодня в твоём кабинете (!!!!!!!!!!!!!! – пристанываю, когда вспоминаю).
Бесконечно твоя Дымка.
P. S. Сегодня в 23–00 буду «блистать» на ТВ «Парнас».
Aline, 25 февраля, 23–15 (Развиваюсь /?/)
Алина, здравствуй!
В первых строках своего письма спешу сообщить, что слова твои горячие, как всегда, легли на мою душу… Хорошо, лепо, в аккурат! В ответ могу сразу сказать: сам горю, сам пылаю, сам во всяких мечтаниях, как в горячем сиропе!
Во вторых строках ставлю тебя в известность, что финал «Волхва» меня, можно сказать, разочаровал и поверг в уныние: всё равно что в хорошей песне дать петуха в последней строчке… Наивно и даже глуповато. Лучше бы не дочитывал!
В третьих строках хочу признаться, что собирался в 23–30 отрубаться, ибо чую тоску сонную в организме, но теперь, конечно же, буду смотреть «Парнас», вернее, конечно, тебя – красоту мою ненаглядную, голубку сизокрылую, малышку бесконечно любимую (sic!)…
Пока вот и всёканьки. Целую в пупочек! И чуть выше! И чуть ниже…
Ответ от тебя (если будет) увижу после телека, отвечу одним-двумя словами и – сковырнусь в постель. Уж прости!
Волхв.
Моему Лёшеньке, 26 февраля, 21–22 (Love)
Лёшечка! Представляешь, животик примолк, и можно сказать, что я даже комфортно себя чувствую! Вот это номер! И никакая ампула не нужна. Люпофь, видимо, так благотворно действует – обезболивающе.
Котик ты мой потягивающийся, кошечка твоя (это я!) мурлыкает себе дома – ей так хорошо, тепло, уютно. Она вся в мыслях о тебе… За окном погода раскуксилась-расплакалась, а на душе – солнышко, потому что ты у меня есть, а я у тебя. Завтра проведём день с мыслями друг о друге – чем не Интернет-Дума?! Будем и не вместе, и вместе. Руки до сих пор тобой пахнут, как мыло ни старалось – твой запах всё равно сильнее (а может, кожа просто не хочет с ним расставаться?!). Вычитала недавно умную фразу: «Уметь высказать, насколько любишь, значит мало любить» (Петрарка), – и сразу твои слова вспомнила про словесную шелуху… Я не могу молчать – чувства меня просто распирают-раздирают! И всё же КАК я тебя люблю, наверное, действительно не выразишь до конца (какого ещё конца?! – поэтесса называется, слово подходящее найти не может!). Моё чувство к тебе никакими словами-стихами не обхватишь. Не хочу растекаться мыслями по древу… Просто давай любить друг друга, греть, целовать, обнимать… Плевать на всё и всех! Мы нашли друг друга, и это главное – отнять этого у нас никто не может и не смеет! Люби меня, моё ясно солнышко! А я тебя, как смогу – пламенно, пылко, нежно, до полного поглощения-растворения.
Для полного счастья-размагничивания не хватает твоих мыслей, которые я ловлю сердечным радаром, но хочется и виртуальным ковшом зачерпнуть (да побольше и послаще!)
Жду…
P. S. Не забудь про сканирование себя любимого для меня, конечно же, тоже не менее любимой.
P. P. S. Завтра утром пойду в Инет-центр за инет-счастье платить (за всё приходится платить!), поэтому в 9-00 буду уже в пути. Если захочешь позвонить с утра – услышать, как я тебе чего-нибудь щебетну приятного и тёплого, дабы день начался по-весеннему, то звякни до 8-30 (наверно, полдевятого я и выйду), голоском своим окутай меня.
Губки твои увлажняю-омедовываю (во словцо-то!)
Твоя Алина.
Aline, 26 февраля, 22–45 (Ай лав ю!)
Алинушка, малышок мой, здравствуй!
Настроение момента – в сэбже. Могу ещё и по-немецки: ихь либе дихь!
А вообще и если вполне серьёзно, то я очень-очень рад, что ты, роднуля моя, не шибко мучаешься, что тебе, судя по письму, вполне комфортно (физически), чего и желаю на ближайшие твои «критические» 3–4 дня.
Фото отсканирую завтра (дай Бог!).
Отвечаю на вчерашний вопрос: шанс прорасти в меня у тебя есть, но… С трудом представляю (вернее – совсем не представляю!), где у тебя КОРЕНЬ??? Тут ты чего-то напутала. Давай, лучше я буду в тебя прорастать и – как можно чаще… (Фу, прости за пошлость, но уж очень хотелось сморозить-скаламбурить!)
А если опять же серьёзно, то насчёт «почаще» – как сказать, но… ХОЧУ, ХОЧУ, ХОЧУ!!!
Засим и прощаюсь, но ответика жду. У меня ещё есть 50 мин веб-времени, так что я через полчаса (в 23–30) ещё раз выгляну в эфир, дабы получить от тебя предсонную весточку-ответ.
Жду. Спасибо тебе, что ты ЕСТЬ!
А.
Моему Лёшеньке, 26 февраля, 23–26 (Я тоже)
Сладко, сладенько, наисладчайше! Какой ты у меня, оказывается, сахарный! Спасибо! Спасибочки за эти слова-золото!!! За что меня так балуешь?! Неужели заслужила!
Люблю тебя! Спокойной ночи, счастье ты моё! Надеюсь, что завтра смогу сказать тебе своё «Спасибо!» и услышать моего родного Лёшечку!
За письмо мысленно тебя целую, отдаюсь тебе…
Твоя Дымка.
Моему Лёшеньке, 27 февраля, 15–39 (Ура!!!)
Революция!!! Мама меня начала мучить – кого люблю и что это за мужчина, который постоянно звонит… В общем, единственная кандидатура у неё – это ты. Долго я не сопротивлялась, не ломалась. На что мне было сказано: «Ты десять раз подумай, это эйфория…» Я: «Мама, это очень серьёзно, и вообще это моя жизнь…» Вот, собственно говоря, и всё. Она в курсе – тяжёлый груз с сердца сброшен. Ух-х-х!
Люблю тебя, понимаешь, и быть только с тобой хочу!!! И мама теперь это знает. Победа пролетариата!
Я.
Aline, 27 февраля, 15–15 (Чуть помедленнее, кони!..)
Алина, какая ж ты девчонка – совсем маленькая! Чуть умерь эйфорию. Наши сложности, вероятно, только теперь начнутся-раскрутятся. Думаю, стоит пока ещё всё перевести в шутку или сделать вид, что переводишь в шутку… Одним словом, чтобы ясности полной не было. Поверь, так будет лучше.
Увы, я в себе ПОКА не вижу решимости знакомиться с твоими предками… Как тебе моя нерешительность-инфантильность?
Ладно, всё так неожиданно – надо обдумать.
Вечером поговорим-пообщаемся.
Целую! Под пытками держись, как Зоя Космодемьянская.
Алекс.
Моему Лёшеньке, 27 февраля, 23–36 (Се ля ви)
Чего предполагалось-то? Разговор? Наум Батькович было заикнулся, но я быстро всё пресекла – моя жизнь, мой выбор… Теперь оба надулись – не разговаривают.
Алина.
Aline, 28 февраля, 0-08 (Увы!)
Алина, мне чего-то неуютно. С 21–00 до 23–30 пытался переписать видеозаписи твои (наши) и ни хрена не получилось: оказывается, мой новый плеер почему-то не пишет, а на старый видик я из принципа не хотел писать… Одним словом, состояние моё представить можно (матюгаюсь на весь дом, Д. Н. сидит в комнате у матери, боится зайти ко мне, кот на диване прижал уши и притворился мёртвым). А тут ещё комп начал глючить (дважды перезагружал). А тут ещё от тебя почему-то нет письма, написанного ЗАРАНЕЕ и – доброго, ласкового, нежного, УСПОКАИВАЮЩЕГО…
Одним словом, то ли обстановка, обстоятельства действуют на нервы, то ли нервы усугубляют обстановку…
Думаю, нам лучше распрощаться до завтра. Правда, если два словечка напишешь добрых (хотя я понимаю, что у тебя настроение ещё почище моего – прости!) – я подожду пять минут.
Алексей.
Моему Лёшеньке, 28 февраля, 0-24 (Не могу!)
Увидеть бы тебя поскорее!
Душно слишком…
Люблю тебя. Спокойной ночи, мой любимый!
Aline, 28 февраля, 0-29 (Моги!)
Держись, крепись, будь, будь Зоей Космодемьянской! А вообще – это тебе пойдёт на пользу. Чуть-чуть идеализма и романтики потерять-утратить тебе надо. Уж прости, родная моя девочка-девчоночка, за нотационный тон. Ладно. Прорвёмся. И – увидимся! Нам – жить!
Спи, отдыхай, ДУМАЙ обо мне! Как я о тебе!
Алёша.
Aline, 28 февраля, 1-54 (Я думал…)
Алина, милая! Вот уже почти два ночи. Я ДУМАЮ о тебе. Думал, что и ты ДУМАЕШЬ обо мне… Опять ошибся! Горе мне, горе! Ладно. Одно утешение: что ты сейчас уже посапываешь в подушку, поджав свои детские губёшки бантиком, и шмыгаешь во сне (поди – плакала сегодня и не только от кино?)
Спи, малышка.
Неспящий в Сиетле.
Моему Лёшеньке, 28 февраля, 12–51 (Нельзя объять необъятное?!)
Я тоже до полтретьего не спала и тоже ДУМАЛА о тебе – сильно-сильно. Так что на перекрёстке нашего чувства мы всё же встретились. В Инет не решилась спускаться – ты обещал только пять минут подождать. Я даже думала, что и мой крик «Не могу!» не поймаешь ночью… А ты меня, оказывается, двумя нежными письмами звал-призывал на свиданье. СПАСИБО! Сейчас мне твоя поддержка очень нужна. Вчера ложилась спать с мыслью «Утро вечера мудренее» и, конечно же, с мыслью о тебе… Действительно, с утра встала, потянулась, подошла к зеркалу, а там – твоя Дымка: счастливая (потому что она любит СВОЕГО мужчину), красивая (я утром себе очень нравлюсь!), нежная (вот бы тебя сейчас обнять крепко-крепко, сладко-сладко!), уверенная (ты – смысл моей жизни).
Вчера статьи твои (и о тебе) читала с твоего сайта (точнее, я их давно уже себе на комп скачала). Ах, какая мысль проведена у тебя в одной из них – очень актуальная в НАШЕЙ ситуации: «Каждый из нас пришёл в этот мир единственным и неповторимым, и никто не имеет права тебя унижать, затаптывать, уничтожать. И ещё: если человек сам не захочет поддаться, его ничто на свете сломить не сможет». Впитала, взбодрилась – жить-то действительно эту жизнь НАМ, делать выбор, отвечать за него, любить, строить своё счастье! Нет, правда, статьи блестящие – там весь ты, до деталей, манеры говорить, мыслить, шутить. Читала их и удивлялась – а ты ничуть не изменился с того времени (2001, 2002). В каждой строке, в каждом слове видно, что это ты приложил к этим статьям свои золотые, чудесные ручки (как я по ним соскучилась – расцеловала бы сейчас каждый пальчик, миллиметр! Губу кусаю!!!). Всё заполнено до отказа (аж вытекает из берегов!) тобой, тобой, тобой, Достоевским в тебе.
Знаешь, когда я первый раз с тобой заговорила (интервью брала), подумала: вот человек – если за что и берётся, то идёт до конца, шлифует себя, ограняет и становится мастером! Тогда я (признаюсь!) в первый раз и подумала: он, наверное, и любит так же! Но и не догадывалась тогда (хотя втайне и мечтала!), что мне предстоит это узнать! Люби меня – меня есть за что любить пламенно и нежно!
В общем, наговорилась-написалась! От домашнего бойкота, кажется, уже и разговаривать разучилась! Ан – нет! Кстати, у моих планы на завтра почему-то сорвались, поэтому они будут дома (что за гадство!), так что тебе опять не удастся посмотреть, как я живу. Придётся нам встретиться на нейтральной территории. Кстати, в кинотеатре сейчас идёт психологическая драма «Таинственная река» (Клинта Иствуда между прочим!) – может, сходим? Сеанс, думаю, подходящий на 14–30. Надо позвонить – узнать, есть ли билеты. Это беру на себя! Как надумаешь – пиши-звони, предлагай! Надеюсь, Д. Н. себя ведёт, как хорошая девочка! Или опять шкодничает?!
Любимый мой, свет в оконце! Трещу по швам – я вся в тебе, в мыслях о тебе, о нас! Только благодаря этому во мне быстрее регенерируются силы – сбрасывать-разрывать прирастающие с каждым днём корки негатива! Всё у нас с тобой будет ЗАМЕЧТАТЕЛЬНО!
Целую тебя, люблю, думаю, жду!
Твоя воздыхательница, поклонница твоего таланта!
Дымка.
Aline, 28 февраля, 19–35 (Объять необъятное нельзя, но…)
… пытаться надо!
Алина, безразмерное спасибо за безразмерное послание – читал с наслаждением и, что уж скрывать, душевным попискиванием (тщеславие – не дремлет-с!).
Насчёт кинА – я, в принципе, согласный: против сеанса на 14–30 МЫ, Алексий такой-то-рассякой-то, ничего не имеем. Значит, встречаемся в 14–00 в фойе?
А теперь-то вот и о главном. Я так и не понял суть вашего бойкота: ты с предками не разговариваешь или они с тобой?
У нас здесь позиция такова: после очередной грубости Д. Н. (не понравилось, что переписываю на видак твоё интервью на «Парнасе») я совершенно твёрдо заявил, что терпеть далее не намерен и что если она решает форсировать события, то я тем более, и мы будем немедленно разводиться и разъезжаться… Тут начались гадости, что, мол, правы её подружки, и я собираюсь нагреть её, так как она больше денег вложила в покупку этой квартиры и т. п. Но когда она поняла, что я не шучу и что расставание действительно вещь реальная, тон был сменён и тональность разговора: дескать, почему я не могу скрытно ей изменять, чтобы это её не травмировало и пр., неужели я такой жестокий и пр. Короче, данный (конечно, не последний!) разговор закончился ультиматумом с моей стороны: никаких вмешательств в мою личную и вообще жизнь – ЧТО хочу смотрю и переписываю на видаке, КОГДА хочу ухожу и прихожу, с КЕМ хочу занимаюсь сексом и КОГО хочу люблю!.. Не её собачье (прости, Господи!) дело. Мы с ней просто СОЖИТЕЛИ, СОСЕДИ, волею обстоятельств живущие в одной коммунальной квартире и ведущие общее хозяйство. После этого она порывалась пару раз продолжить разговор, но я наотрез отказался – не хочу, некогда, я всё сказал!.. Поведение пока сносное: даже постелила коврик в туалет, что раньше наотрез отказывалась делать (мол, коврик испачкает её дурацкую новую плитку).
Вот пока такие пироги со смаком.
Целую!
Алексей.
Моему Лёшеньке, 28 февраля, 23–18 (Обо всём)
Спасибо за огроменное письмище (да нет, письмище – это грубо, послание – тоже не то, в общем, весточка от любимого, такая долгожданная!) Так много информации и попутных вопросов-ответов. Постараюсь разобраться.
1. Как ты с Д. Н. ТАКОЕ вынес?! Да, революция похлеще моей. У меня бойкот вроде как сошёл на нет. Кто с кем не разговаривал? Они молчали, а я им подыгрывала. Обоюдная тишина. А к вечеру заулыбались даже – прикинулись шлангами: а что им ещё остаётся?! Знаешь, я, по-моему, начинаю понимать прелесть этого вакуума-затишья. Ты, только ты в мыслях, а то, что внешне – всего лишь оболочка! Сегодня целый день это практиковала. Читала, полы мыла, музыку слушала, голову мыла, телек смотрела… А в сердцевине, на главном пути думы-дела – ТЫ!
2. С кино – решено. Правда, за качество кинА не отвечаю – но больно уж заманчиво и название, и режиссёр, и то, что драма (да ещё и психологическая!).
3. За «люблю» отдельное спасибо и букет поцелуев – принимай! Слов нет (хотя нежности хватит отблагодарить)!
4. В 0-30 жди – приду на свиданье, хотя «прикид» не праздничный: спортивные штанишки (правда, с интимным сюрпризом!) и х/б футболка, зато глаза горят, губы зовут, а сердце – музыка!
5. Люблю бесконечно! Осталось пожелать моему любимому спокойствия, душевного комфорта, штиля (дома) – остальное я завтра подарю-добавлю! Целую. Обнимаю сильно-сильно. До ночи! Стели Интернет-постель!
Твоя Любимая. Алиночка-Дымка.
Aline, 29 февраля, 0-10 (Угу!)
Алинка! Успела ли посмотреть кассету со «Свадьбой лучшего друга»? Фильм должен тебе понравиться – люпофь, люпофь, одна люпофь!
Жду тебя в 0-30 – в штанишках или без (лучше – без!), нежную, ласковую, родную, МОЮ! Алинка, правда, ну за что ты в меня влюбилась, а?!! Я этого НЕ ЗАСЛУЖИЛ! И от этого подарок судьбы ещё СЛАДОСТНЕЕ, ХМЕЛЬНЕЕ, ОБАЛДЕННЕЕ…
Жду!
Чмок! Чмок!! Чмок!!!
Ужасный Гудвин.
Aline, 29 февраля, 23–56 (Здравствуй!)
Алина, родная моя, не думал, что ты меня СЛЫШИШЬ! Здравствуй! Доброе утро!.. Всё – зарапортовался!
Признаюсь, душа моя находится в раздрызге после сегодняшних твоих (наших) откровений-разговоров… Просто я понял, что нет у нас впереди покоя и, может быть, счастья. По крайней мере за него придётся побороться, а борьба – это всегда гнусно, грязно, двусмысленно, некрасиво… «Некрасивость убьёт» (Ф. М. Д.)
Впрочем, что нам хлюздить раньше времени, правда? Давай всё же жить днём сегодняшним. А сегодня счастливее нас с тобой вряд ли можно найти: мы любим, нас любят… (Вижу-знаю – нахмурилась от двусмысленности, уточняю: я люблю тебя, ты – меня!) Давай пить счастье и наслаждаться процессом пития!
Целую!
Оптимист Лёша.
Моему Лёшеньке, 1 марта, 0-19 (Расстрел)
Убиваешь меня опять!!! Как так счастья не будет?! Ужас!!! Ужас!!! Лёша, не знаю – чего ещё писать. Больно… Неужели всё так плохо… Сил нет биться – особенно, когда биться с тобой же и приходится. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ В ТЫСЯЧУ РАЗ СИЛЬНЕЕ, ЧЕМ КОГДА-ЛИБО ЛЮБИЛА (Тима и рядом не валялся, да и вообще я была слишком маленькая и романтичная особа – придумала себе это чувство!). А ты – реальный, и мы – реальные, и люблю я тебя по-настоящему – всё горит: и смеяться хочется, и плакать. Понимаешь – нет?!
Всё…
Моему Лёшеньке, 1 марта, 21–32 (Я твоя!)
Здравствуй, уставший грустный котёночек мой! Не прошло и двух часов после наших объятий, а я уже успела соскучиться по тебе! Вот это уже точно патология! Силы воспоминаний-энерджайзера хватает на гулькин хвост! Прижала бы сейчас тебя – тёпленького, засыпающего, мурлыкающего, к себе, укрыла одеялом и уснула, посапывая за двоих. Только одна мысль: «Увижу Лёшу завтра» – греет, взбадривает, уравновешивает. А так – просто паника! Люпофь – и никуда не деться с подводной лодки! Милый мой, дорогой человечек, ДУМАЮ о тебе постоянно, скоро забуду, что это такое – думать о чём-то другом. Есть моногамия, а у меня, наверное, монодумие и монолюбие! Не могу без тебя – хоть убей! Буду признаваться тебе в любви до тех пор, пока, наверное, язык не отсохнет, буквы, по-моему, уже очень скоро на клавиатуре сотрутся («Я», «Т», «Е», «Б», «Л», «Ю»).
Миленький, люблю-поглощаю тебя всего – такого разного, но родного! Ты для меня – ВСЁ!
От этого чувства, что ты мой, со мной, у меня – просто хочется умереть! Принять это НЕВМЕЩАЕМОЕ и родиться заново от того, что ты теперь ЗАЛОЖЕН во мне, как данность.
Сейчас задохнусь от переизбытка своей гордости, ты – моя гордость и награда! «Ты во мне никогда не уместишься» – и радостно, и печально. Печально, потому что я слишком мала для тебя, радостно – что ты всё-таки ВО МНЕ, поэтому пусть «раны будут гореть под заплатками…»
Целую моего котика во все усики (!!!?).
Только твоя Дымка.
Aline, 1 марта, 23–15 (Несостыковочка)
Алина Наумовна!
Слова Вы пишете-точите, конечно, медовые – спасибочки за это! Но… Повторяю: но!!! Дважды пытался связаться с вами по телефону (в 20–00 и 22–30) и – где же Вы были??!! Какие-то ломкие мужские голоса в трубке вместо вашего ангельского (полуангельского!) голосочка!!!
А если честно (ты же знаешь, что я – чеканутый!), мне сразу возомнилось, что тебя нет дома, а ты где-то у подъезда разговариваешь-общаешься с КЕМ-ЛИБО, кто опять пришёл тебя упрашивать-уговаривать вернуться к нему…
Вывод: звонить тебе домой я больше не буду ни под каким соусом, ни в какое время и ни за что! Чтобы не нарываться, не раздражать твоих домашних и не обременять себя лишними мрачными фантазиями.
Жду от тебя ответа, как (да, да!) соловей (как его?) лета!..
А в конце – десерт: люпофь и мне знакомое чуйфство! А если уж совсем серьёзно, то я начинаю скучать по тебе (за тобой, как говорят в народе) не через два часа после разлуки, а через ДВЕ МИНУТЫ, когда ещё не дошёл до остановки. Мне кажется, мы с тобой стали (становимся) сообщающимися сосудами почти буквально, и физическое расстояние между нами вносит в наши организмы дискомфорт, потому что для нас (сообщающихся сосудов) необходимо находиться как можно ближе друг к другу, чтобы общая кровь, лимфа, чувства, мысли, боль, радость и что там ещё не расходовались на пуповину, а сразу перетекали из одного в другого НЕПОСРЕДСТВЕННО. Одним словом, какие-то сиамские близнецы – если тебя не пугает такое сравнение. А лучше, естественно, и образнее – ЕДИНЫЙ АНГЕЛ.
Целую себя (то есть – тебя), думаю о себе (то есть – о тебе), любуюсь собой (то есть – тобой), хочу себя (ну вот и облом: конечно же – ТЕБЯ!)!!!
Напиши мне две строки, да я – отключусь. Надо уравновеситься, а то я даже зарядку сегодня не делал.
Жду до 23–45.
Лёха.
Моему Лёшеньке, 1 марта, 23–57 (Ангел…)
…ты мой! У моих теперь почему-то реакция становится острее, чем я предполагала, поэтому иногда до телефона не успеваю первой. Но ты не переживай (любимый, чеканутый мой!), я – твоя и только твоя!
Тоже не могу без тебя, сосуд ты мой, продолжающий меня! Пишу, а самой жарко – с твоего позволения, майку сниму! Вот так лучше! Задыхаюсь без тебя. Завтра первое, что сделаю, поцелую тебя и заберу хоть чуть-чуть свежего воздуха – минут так на двадцать, а потом опять зайду. Не могу без тебя!
Спокойной ночи, солнышко, Лёшечка.
Тающая Дымка.
Моему Лёшеньке, 2 марта, 21–20 (ЛЮБЛЮ!)
Я по небу ходила
и летала над морем,
только в поезде скором
в твой тоннель угодила…
Кто выключил свет? Шучу. В твоём сердце мне светло, тепло, уютно и радостно. Мы друг другу сделали самые бесценные и дорогие подарки: я – твоя, ты – мой! Это прекрасно и замечательно! Неужели так хорошо бывает?!
Счастье моё, жду четверга – незабываемой поездки в мир НЕЖНОСТИ: когда же будет НАША остановка – «Рай»?! Скоро выходить! Ур-р-р-а-а-а…
Твоя нетерпеливая Дымка.
Aline, 2 марта, 23–39 (Ай-я-яй!)
Алина, крошка моя, ты, оказывается, ветрена и непостоянна! Ты с такой лёгкостью меняешь формат (стиль оформления) мэйлов, что невольно закрадывается мысль: неужто и во всём ОСТАЛЬНОМ ты так же непостоянна?..
Насчёт четверга – не зарекайся. Я ж тебя учил, малышку неразумную (неверующую!), что надо добавлять при малейшем планировании-мечтании: «Дай Бог!»
Но – будем надеяться. Тем более, что ты КОЙ-ЧЕГО обещала…
Знаю, что заинтриговал, но что поделать: думай-вспоминай.
Целую тебя в кончик носа и в язычок твой сладко-вкусный!
Ещё дождусь ответа, а потом… Увы, не высыпаюсь!!!!!
Твой Лёшка.
Моему Лёшеньке, 3 марта, 0-05 (Лёша…)
Про стиль оформления – расскажешь завтра. Про обещанье – это действительно интрига (будет о чём перед сном подумать). Завтра утром звонить не буду, потому что собираюсь выйти пораньше.
Фу, наконец-то всё объяснила (прикинулась деловой-то какой, а?!). От души одно могу сказать-пропеть: ЛЮБЛЮ!
Тоже отрубаюсь (в смысле в постельку – нырк!) Пижамка уже надета (а под ней – ой! – трусиков нет: крантик в порядке!!!) Ладно, не буду тебя больше щекотать. Целую.
Твоя Алина.
Моему Лёшеньке, 4 марта, 22–54 (Птица Феникс)
Я возвращаюсь в инет-жизнь! Возрождение! Настроила наконец комп. Успела «Входящие» в вордовский формат перебросить. Уф – умаялась. Дома всё замечательно, улыбки, делают вид, что вчерашнего (звонка твоей противной Д. Н.) не было.
Милый, уже скучаю, хотя вечер был особенным, правда?! Мы стали друг другу ещё роднее, ближе! (Признаюсь, я боялась, что ЭТО будет не очень приятно, но с тобой всё-всё – СЛАДКО!) Люблю тебя. Жду. Целую каждую секунду.
Твоя Алинка.
Aline, 4 марта, 23–36 (Ад!)
Алина, зато у меня здесь сегодня – ад. В полном смысле слова. Дошло уже (с её стороны) до угроз «воткнуть мне нож в спину» и пр. Спать сегодня буду на кухне на раскладушке, так как комнату отказалась наотрез освободить, по крайней мере – сегодня.
