Текст книги "Исповедь флотского офицера. Сокровенное о превратностях судьбы и катаклизмах времени"

Автор книги: Николай Мальцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Может быть, поэтому его и отправили в Дуброво, наблюдать за ходом работ непосредственно на будущем объекте. Меня же Вдовиченко избрал опять же по стечению случайных обстоятельств, но в то же время и не совсем случайно. Как мне рассказывал неоднократно сам Вдовиченко, он собственноручно просматривал сотни личных секретных дел флотских офицеров, чтобы подобрать кандидатуры на вакантные должности инженеров штат-кадра будущего Аналитического центра. Сам Вдовиченко имел академическое образование и был золотым медалистом по выпуску из училища и по выпуску из Военно-морской Академии. Когда ему попалось мое личное дело, то он с удивлением обнаружил, что я тоже являюсь золотым медалистом по выпуску 1969 года из Высшего Военно-морского училища радиоэлектроники им. А.С. Попова. Тем более что специальность «инженера по автоматике, телемеханике и вычислительной технике», как нельзя лучше подходила к профилю информационно-аналитического центра, основанного на сборе и обработке информации с помощью средств вычислительной техники.

Мои флотские характеристики были безупречны и даже отражали творческий подход к службе в должности начальника РТС атомного подводного ракетоносца. Видимо, по себе зная, что, не имеющие творческого начала личности, золотыми медалистами стать не могут, а также учитывая мои флотские характеристики, Вдовиченко и избрал меня претендентом на вакантную должность инженера штат-кадра Аналитического центра. Ни разу не встречаясь со мной до моего прибытия в Москву к новому месту службы (мы с ним до этого не были знакомы), а чисто по документам, Вдовиченко признал во мне родственную душу и включил в приказ Главкома ВМФ о назначении на должность инженера штат-кадра Аналитического центра. По стечению многих случайных и как бы независимых друг от друга обстоятельств я стал одним из пяти членов штат-кадра будущего Аналитического центра. И по воле того же случая оказался на острие событий по его проектированию и строительству, так или иначе втянутым во взаимодействие с высшим командованием ВМФ, с военными министерствами и ведомствами, с военными институтами, а также с подразделениями Главного разведывательного управления и другими подразделениями Генерального штаба, ответственными за сбор и обработку стратегической информации о противнике в интересах повышения боеготовности Вооруженных Сил и в интересах обеспечения политического руководства страны достоверной информации о состоянии и действиях подводных сил вероятного противника.

Так, благодаря золотой медали при выпуске из училища, соответствующему инженерному образованию и безупречной службе на подводном атомном ракетоносце судьба подарила мне шанс обрести настоящее стратегическое мышление и многому научиться от работы над документами и деловых бесед с представителями Совета Министров СССР, министрами и их замами, докторами наук и академиками, а также с высокопоставленными военными чиновниками ВМФ и Министерства обороны. Конечно, я очень быстро раскусил замысел Вдовиченко и его неудержимую мечту и цель, во что бы то ни стало раздуть штаты ещё неработающего и даже неукомплектованного никакими техническими средствами Аналитического центра, чтобы ввести должности контр-адмиралов для начальника и главного инженера. То есть, заботился он прежде всего о себе, любимом. Для этого мы и сидели с ним вдвоем в РТУ ВМФ до 22–23 часов, все рабочие дни без перерыва, разрабатывая мифические рабочие места и посменные расписания оперативной деятельности Аналитического центра.

Размышляя из современности о личности интеллектуального «упрямца» Вдовиченко, я могу подтвердить, что свои золотые медали за учебу в военном вузе и академии он добыл не «по блату», а своими способностями, упрямством и «упертостью» в достижении поставленной цели. Я был другим. Даже ещё живущие в этом мире мои однокурсники могут подтвердить, что я особо не напрягался стать золотым медалистом. В какой-то мере, я «корпел» над конспектами даже меньше своих однокурсников. Часто и не вел никаких конспектов. Не было желания. Конспектами меня выручал рядовой курсант и вовсе не отличник Дима Лопухин из соседнего класса и старшина нашей роты, тоже ставший золотым медалистом Владимир Мельниченко. Они умели писать прекрасные конспекты. Расписание экзаменов у каждого курсантского класса было индивидуальным, и не совпадало с другими классами, а вот многие научные дисциплины оба класса изучали факультативно, по одним и тем же программам. Я этим воспользовался и заранее договаривался с ними, что после сдачи экзаменов, они будут давать на время мне свои конспекты.

Эта договорная система действовала безупречно. По конспектам Димы Лопухина и Владимира Мельниченко я успешно сдал многие экзамены, за что я искреннее благодарен и им самим и их потомству. Все пять лет учебы в ВВМУРЭ им. А.С. Попова я не получал никаких повышенных стипендий как отличник учебы. А то, что по результатом пятилетнего обучения я «тяну» на золотую медаль, стало неожиданным приятным сюрпризом даже для меня самого. Я, конечно, знал, что за все пять лет обучения ни на одном экзамене я не получил оценки ниже пятерки, но максимум рассчитывал на красный диплом. Я очень не любил воинскую дисциплину, но пять лет терпел её, потому что хотел получить инженерное образование и стать не нахлебником государства, а финансово независимым самостоятельным человеком. Руководство училища тоже было заинтересовано в том, чтобы большее количество её выпускников стало золотыми медалистами. Особенно был заинтересован наш командир роты капитан 3-го ранга, Яков Наумович Веккер, который все пять лет был нашим наставником и воспитателем.

Ему и его потомству я тоже от души благодарен за то, что мне удалось закончить училище, да ещё и получить золотую медаль за её окончание. Я ни разу не попался за злостные нарушения дисциплины, поэтому после защиты диплома все мои мелкие нарушения были забыты и отброшены. Отборочная комиссия посчитала результаты сдачи экзаменов и зачетов за все пять лет учебы и о, чудо! Меня наградили по выпуску из училища золотой медалью. Так что, я хотя и был золотым медалистом, но в корне отличался от Вдовиченко, и складом характера и способом накопления интеллектуально-научных знаний. А тем более, я никогда не считал свое мнение абсолютно правильным или единственным. Я умею прислушиваться к другим людям и сопоставляя их мнение со своим мнением, корректировать свое мнение для выработки общих взглядов. Вдовиченко мыслил сделать Аналитический центр выше Оперативного управления ВМФ и превратить его в орган оперативного управления Генштаба МО и ВМФ для выработки стратегических решений.

Однако по техническому заданию и по замыслу командования Министерства обороны и ВМФ, Аналитический центр должен быть лишь информационным звеном для сбора надежной и достоверной информации о подводных и надводных силах вероятного противника. Командование Вооруженными Силами и Военно-морским флотом СССР, не собиралось передавать новой информационной структуре функции выработки предложений по применению ядерных сил или по планированию операций Военно-Морского флота и ревниво пресекало всякие попытки превратить Аналитический центр в подобие запасного Командного пункта ВМФ или Генштаба. А вот мой «шеф» Вдовиченко, чтобы обосновать адмиральские звания командования центра, не понимал этой ревности. Он упорно «всовывал» в обязанности командования центра выработку рекомендаций по боевому использованию и применению ракетно-ядерных сил. Это было неприемлемо для руководства Главного штаба ВМФ и некорректно по отношению к управляющим структурам Генерального штаба, что и привело Вдовиченко сначала к полной изоляции, а в последующем и к увольнению с военной службы по выслуге лет.

Причиной его поражения было то, что в ослеплении одной идеей личной карьеры, он не заметил своего полного одиночества. Но все-таки, это тоже чудо, что Вдовиченко был золотым медалистом и выбрал меня из множества претендентов на должность инженера центра, как золотого медалиста. Насколько я знаю, многие посредственные выпускники военных училищ, достигшие положения начальника, не очень-то любят золотых медалистов. По крайней мере, добровольно себе в подчиненные помощники они их не назначают, боясь конкуренции. Лично я никогда и никому не жаловался на Вдовиченко и не имел никакого отношения к его последующему, через несколько лет после описываемых событий, увольнению в запас по выслуге лет. Дело было так, что где-то в 1984 году, когда я уже стал офицером РТУ ВМФ, Вдовиченко написал личный рапорт начальнику Главного штаба ВМФ, в котором указал, что на вычислительной машине, взятой разработчиком и главным конструктором академиком Савиным А.И. от комплекса ПВО, Аналитический центр работать не сможет. Он указал на низкое быстродействие, ограниченную оперативную память и отсутствие программного обеспечения. Вдовиченко был абсолютно прав!

Но эту правду знали все, в том числе и начальник Главного штаба ВМФ. И все-таки строили Аналитический центр, потому что заменить вычислительную машину на новый будущий вычислительный комплекс значительно проще, чем восстановить разрушенную идею создания автоматической системы сбора и обработки информации о подводной и надводной обстановке на акватории мирового океана. Естественно, что вместо приостановки строительства Аналитического центра, последовала команда об увольнении Вдовиченко со службы по выслуге лет. А вот лично для меня Вдовиченко сделал неоценимую услугу тем, что без личного знакомства настоял на моем назначении инженером штат-кадра Аналитического центра. За это я благодарен и ему лично и его потомству. В этом назначении из сегодняшнего «далека» я усматриваю не рядовое везение, а божественную мистику. О чем я говорю? Дело в том, если бы Слава Первак, который был назначен первым после командира Прохорова и главного инженера Вдовиченко, оказался способным к работе в Центральном аппарате ВМФ, то тогда я вместо него и был отправлен в Дуброво. Там бы получил в 1982 году квартиру в закрытом военном городке и никогда уже не стал жителем Москвы и офицером РТУ ВМФ.

Ещё более поразительной случайностью является тот факт, что эти два жилых дома на 80 квартир в городке Дуброво для офицеров и членов семей будущего Аналитического центра, по утвержденному руководителем советского государства Леонидом Брежневым в 1978 году, совместному решению ЦК КПСС и Совета министров СССР, должны были быть построены и сданы в эксплуатацию уже в 1980 году, как раз ко времени моего прибытия к новому месту службы. Если бы это утвержденное главой государства решение было исполнено в срок, то не потребовалось бы разрабатывать согласованный с ГИУ ВМФ план-график строительства этих домов, утверждать этот график у Главнокомандующего ВМФ и два года ежемесячно контролировать ход строительства и докладывать об его исполнении Главкому Горшкову. А главное, я бы после перевода в Подмосковье сразу получил жилье в городке Дуброво, устроил семью и получил постоянную прописку.

Не видать бы мне тогда московской квартиры, как своих собственных ушей. Получив квартиру в Дуброво, я мгновенно терял статус бесквартирного офицера, прослужившего более пяти лет на атомной подводной лодке. Я же служил на атомной лодке не пять, а целых одиннадцать лет. О тайне этого статуса я вам поведаю ниже. Пока лишь скажу, что и сам я узнал об этом статусе совершенно случайно из пьяной застольной беседы с моим флотским товарищем Луцуком Андреем Александровичем, во время совместной пьянки 6 или 7 ноября 1981 года, в честь очередной годовщины Великой октябрьской революции. Если бы я получил в 1980 году квартиру в Дуброво, то на всей моей будущей московской карьере, как и на жительстве в Москве, был бы поставлен жирный крест. Наверное, я бы и по сию пору жил в этом Дуброво. Меня могли бы и временно откомандировать в Москву, для работы в РТУ ВМФ. Но в этом случае никакие таланты не помогли бы мне без академического образования и без связей с командованием ВМФ, стать офицером Центрального управления ВМФ, а тем более, имея жилье в военном городке, и будучи там прописанным, купить в Москве кооперативную квартиру. Так что, отсутствие жилья на объекте и двухлетний статус бесквартирного офицера атомной подводной лодки, явились несказанным везением для моей будущей судьбы и военной карьеры.

Парадокс в том и заключается, что для моего будущего и будущего моей семьи оказалось удачей и благом, то «грустное» обстоятельство, что секретный объект, вопреки всем утвержденным главой государства Л.И. Брежневым документам, находился в начальной стадии строительства. И не было, не только никакого жилья, но и самого объекта. Командир части приказал мне снять квартиру для семьи в Москве и прикомандироваться к Радиотехническому управлению ВМФ, которое и было заказчиком секретного объекта. Так негаданно-нежданно, в дни летней Олимпиады 1980 года, я вместе с семьей оказался хотя и временным, но все же жителем Москвы. Не передать словами, какие чувства восторга и радости я испытывал, когда стал выходить на службу в Радиотехническое управление ВМФ. Одиннадцать лет для меня были непреложными законами совершенно секретные правила боевого использования радиотехнических средств подводной лодки, которые были подписаны и утверждены начальником Радиотехнического управления ВМФ. Да и вся наша сверхсложная и сверхумная техника разработана и внедрена на подводные лодки и корабли ВМФ усилиями Радиотехнического управления ВМФ.

Для рядового начальника радиотехнической службы подводной лодки, каким я и был на Северном флоте, начальник управления и офицеры РТУ ВМФ казались недосягаемыми законодателями и творцами, попасть в число которых я даже не смел мечтать. Я и не мечтал. Просто я испытывал чувство гордости от того, что своей службой прикомандированного помогаю создавать новый объект и практически исполняю функции офицера РТУ ВМФ. И исполняю так грамотно, что это не вызывает нареканий, ни со стороны моих непосредственных начальников по Аналитическому центру, ни со стороны офицеров и начальника шестого отдела Черненко, ни со стороны начальника РТУ ВМФ, доктора технических наук, профессора и контр-адмирала Попова. Существенную роль играло и то обстоятельство, что я без всяких «раскачек» и трений нашел деловой, творческий, и житейский контакт с высокопоставленными и ответственными адмиралами и генералами ВМФ и управлений Генерального штаба Министерства обороны, с высокопоставленными министерскими работниками военной промышленности, а также с научными работниками всех рангов из военных и гражданских институтов, работающих в интересах укрепления обороноспособности Советского Союза.

А теперь пришло время рассказать, как зародилась идея, получить московскую прописку и купить кооперативную квартиру и как эта идея реализовалась на практике.

Глава II
Непредсказуемый поворот судьбы

1. Кто и как попадал в Центральный аппарат Министерства обороны и ВМФ

Все что я выше рассказал, никак не наталкивало меня на мысль получить московскую прописку, купить кооперативную квартиру и стать законным московским жителем. Такой поворот судьбы я считал принципиально невозможным. Дело в том, что для получения московского жилья нужно, чтобы офицер был назначен на должность в московские военные структуры и организации, в том числе, и в структуры Центрального аппарата ВМФ, приказом Министра обороны или приказом Командующего Московским военным округом. Если твои родители не были москвичами, то получить прописку в Москве семье офицера и получить жилье, помимо приказа Министра обороны и Командующего МВО, было невозможно. Уже через несколько месяцев московской службы я для себя понял, что большинство офицеров Центрального аппарата ВМФ, по уровню интеллекта, по уровню усердия к службе и по уровню специальных знаний, мало чем отличаются от меня – рядового начальника РТС атомной субмарины Северного флота. Наоборот, многие офицеры других управлений ВМФ, произвели на меня негативное впечатление своим высокомерием и леностью.

В РТУ ВМФ была другая, всегда деловая и напряженная обстановка, потому что офицеры РТУ исполняли тяжелые функции разработчиков НИР и ОКР, а также были заказчиком серийной техники для береговых служб и всех типов кораблей и подводных лодок Военно-Морского флота. Помещения, коридоры и даже лестничные курилки всегда были наполнены толпами посетителей. Заглянув в любой отдел, можно было наблюдать как офицеры отдела беседовали с посетителями. Там просто невозможно было «прохлаждаться» на службе. С утра до вечера каждый офицер отдела был по горло занят неотложными делами. Так же напряженно работали и начальники отделов вместе с командованием радиотехнического управления. Вспоминаю, что всего было около 50–60 штатных офицеров. Не больше. Однако все те офицеры, которые занимались разработкой новой техники, обязательно заканчивали Военно-Морскую академию.

Они попадали в Москву по приказу Министра обороны после окончания Военно-морской академии. Года три отстояв очередь, такие офицеры получали бесплатное жилье из фондов Министерства обороны, и становились пожизненными москвичами. Были и такие офицеры, в основном не в РТУ, а в других управлениях ВМФ и структурах Министерства обороны, которые прописывались у родителей-москвичей, и показывая справку о прописке самостоятельно подыскивали себе вакантные места, обычно во время очередного отпуска. Такие офицеры могли служить как угодно далеко и где угодно, но если у них вышел срок службы в первичной флотской должности, а офицер имел положительные характеристики за всю предыдущую службу, или имел родственников и знакомых, которые за него ходатайствовали, то обязательно находил свободную вакантную должность. Такие сравнительно не престижные вакантные должности всегда были в наличии в огромном аппарате Министерства обороны и Управлений ВМФ московского гарнизона. Нужна была лишь личная целеустремленность, хорошая характеристика с места службы и справка о наличии московского жилья и прописки. Далее было лишь делом техники.

Посылался запрос командованию части о согласии на новое назначение офицера в гарнизон Москвы. При получении согласия, любой Командующий видами Вооруженных сил, в том числе и Командующий ВМФ, своими внутренними приказами могли перевести офицера к новому месту службы и назначить на вакантную должность в московском гарнизоне. Конечно, для успешной карьеры в аппарате Министерства обороны или в управлениях ВМФ требовалось академическое образование. Однако для потомственных москвичей, имеющих право на прописку в Москве и жилье родителей, прописка приравнивалась к военной академии. Имея московскую прописку и положительные характеристики, можно было легко самому, даже без высокопоставленных покровителей, подыскать спокойную вакантную должность и снова стать московским жителем.

Я никогда не был москвичом и не имел академического военного образования, поэтому прекрасно понимал, что у меня нет никаких шансов стать офицером радиотехнического управления ВМФ. Мне ничего не оставалось другого, как ежемесячно готовить доклады Главкому ВМФ о ходе строительства двух домов в городке Дуброво, потому что очень хотелось получить на семью из четырех человек трехкомнатную квартиру, и наконец-то, обрести постоянное место обитания для себя самого и своей семьи. Ещё раз повторю, что было негласное указание, чтобы не закончивших военную Академию офицеров, не включали в приказ министра обороны, о назначении на штатные должности города Москвы. И указание это было абсолютно правильным, потому что не позволяло высокопоставленным военным чинам протаскивать своих чад на «теплые» московские должности. Сначала они должны были получить высшее военное академическое образование и лишь потом, по вызову из Центрального аппарата Министерства обороны или Военно-Морского флота, назначались приказом Министра обороны на вакантные должности.

Таким способом ограничивались возможности коррупционного притока в центральные военные органы бездарностей и лентяев и всяких «сынков» высокопоставленных офицеров командного звена ВМФ и Минобороны. Конечно, такие «сынки» неизменно оказывались в Центральном аппарате ВМФ и Министерства обороны, но после того как они заканчивали Академию и получали высшее военное образование. Как-никак, но два года учебы в Академии расширяли кругозор и приучали к работе с научной литературой и документами. Я же был назначен на подмосковный объект в Дуброво не приказом Министра обороны, а приказом Главкома ВМФ. Мой объект не имел никакого отношения к Москве, и никто, кроме командования ВМФ, не мог меня обеспечить постоянным жильем даже в военном городке Дуброво, расположенном за 60–70 километров от московской кольцевой дороги. Конечно, когда я «раскрутился» как грамотный специалист и стал равным по знаниям и опыту со специалистами Радиотехнического управления ВМФ, начальник 6-го отдела Черненко и начальник РТУ ВМФ были не против назначить меня на вакантную должность штатного офицера управления. Но они не могли этого сделать, даже если бы и очень захотели.

Включить мою кандидатуру в приказ министра обороны было невозможно, так как я вместо Военно-морской академии, служил на флоте. Не помню уже, сожалел ли я в тот момент об отсутствии академического образования. По-моему, нисколько не сожалел. Дело в том, что меня, деревенского парня без всякой морской родословной, загнали бы после Военно-морской академии в какую-нибудь флотскую «Тмутаракань» на побережье Северного Ледовитого океана или в дальние углы Камчатки, и я бы оттуда, без знакомств и связей, никогда не выбрался до самой пенсии. Военный городок Дуброво был мне в тысячу раз привлекательнее, потому что были ещё живы престарелые родители в одной из тамбовских деревень, и я хотел их чаще видеть. А высокие должности и звания меня никогда не привлекали и не были моей целью жизни. Так что следующий, 1981 год, я встретил в том же подвешенном состоянии инженера центра, якобы прикомандированного к РТУ ВМФ. Никакого командировочного предписания у меня, конечно, не было. Поэтому никаких командировочных я не получал. Я даже условно жил в городке Дуброво. Там за мной числилась комната в гостинице, за которую я ежемесячно платил около 60 рублей из своей скромной офицерской зарплаты.

В Москве съемная квартира для семьи стоила 120 рублей в месяц. С учетом оплаты гостиничного номера я половину получки тратил на жилье, а на остальную половину жили я сам, моя безработная жена и двое дочерей школьного возраста. Где-то в начале 1981 года вместо штат-кадра из пяти человек пришло штатное расписание первой очереди Аналитического центра на численность примерно 120 мичманов и офицеров. Вдовиченко и Прохоров с головой ушли в работу по подбору кадров. Я продолжал службу в РТУ ВМФ под непосредственным руководством начальника 6 отдела Черненко. Еженедельно по средам, после завершения службы в управлении, Черненко, Прохоров и я отправлялись не по московским квартирам, а на автобусную станцию у метро «Щелковская». Там мы покупали билеты, садились на рейсовый автобус и примерно полтора часа ехали до городка Дуброво. Я уже говорил, что в служебной гостинице там был у каждого из нас отдельный номер. Мы скромно ужинали в местном буфете, и расходились на отдых.

Часам к восьми утра мы пешком добирались до практически построенного служебного здания Аналитического центра и занимались по своим обязанностям. Вдовиченко уже был старшим на объекте. Он строил офицеров и докладывал Прохорову о замечаниях за неделю. Командир здоровался с подчиненными офицерами, а затем общался с личным составом, а мы с Черненко собирали информацию от представителей промышленности, офицеров и научных специалистов военных институтов и уже назначенных на штатные должности офицеров центра о ходе работ и о существующих проблемах. Об этой моей работе на объекте надо рассказать отдельно.