Текст книги "Остров"

Автор книги: Николай Мороз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Спасибо, – сказал я улыбающемуся Сильверу, – спасибо тебе. Ты мне очень помог. Спасибо.

В ответ он лишь ухмыльнулся и скрылся за дверью, а я натянул на голову капюшон и пошел вверх по узкой улице, обходя глубокие лужи, от которых пахло морем.

Я отошел уже на порядочное расстояние и только сейчас вспомнил, что забыл спросить Сильвера, где находится банк. Остановился в нерешительности, размышляя, не повернуть ли мне обратно, но подумал, что так будет лучше. Не надо ему знать, куда именно я направляюсь, тем более что первый встречный легко укажет мне дорогу. Так и оказалось: пожилой мужчина в длинном плаще и резиновых сапогах долго и подробно описывал путь к банку, и выяснилось, что до этого я шел в другую сторону. Пришлось разворачиваться и топать обратно, причем, по словам старика, мне предстоял долгий путь. Но шел я быстро, дома мелькали один за другим, в просветах между ними я иногда видел море. Серое, соленое – сегодня оно было особенно не в духе, все в белых «барашках» бросалось на берег с такой силой, точно собиралось разломать саму плиту, на которой покоился континент. От грохота волн у меня всегда появлялось чувство беспомощности и обреченности, и я поторопился поскорее покинуть прибрежную часть города.

Дальше дорога вела вверх, воды здесь было мало, если не считать мороси и тумана, что висели в воздухе, снижая видимость и размывая очертания предметов. Я сбавил шаг и шел вдоль домов, поглядывая на вывески, искал среди них слово «банк», нашел и задумался.

Это был другой банк, он давно не работал: на окнах висели плотные тяжелые жалюзи, мощная дверь закрыта наглухо, ступеньки поросли мхом. И все же я внимательно рассматривал и высокие окна, и дверной портал, гадая, что могло там произойти. Догадок и предположений было множество, я мысленно рисовал себе разные картины, прикидывая, что могло ждать меня внутри. Дело в том, что раньше я никогда не был в банке и даже не представлял себе, как вести себя, если вдруг окажусь внутри: куда идти, что говорить и к кому обратиться, в конце концов. Постоял еще немного и решил, что действовать буду по обстановке, главное – не забыть назвать Билла своим добрым дядюшкой, что оставил мне кое-какие ценные вещи, и я намерен сегодня же забрать их.

Я пошел дальше. И даже ускорил шаг, чтобы по совету Сильвера успеть до обеденного перерыва. Я шел от бывшего центра города к его окраине, народу на улицах становилось все меньше, попадалось мало магазинов, небольших лавочек. Вовсе не встречалось развеселых мест вроде того, где я вчера чуть не расстался со свободой, а то и с жизнью. Это был обычный деловой район, здесь было полно офисных зданий и многие из них были закрыты или стояли с выбитыми стеклами, а внутри виднелись следы пожара.

Чем дальше я шел, тем меньше мне встречалось прохожих, и в какой-то момент я оказался на улице совершенно один. И едва осознал это, то почувствовал, как становится не по себе: уж больно тихо было в округе и эхо очень далеко разносило звуки моих шагов. Я прошел еще немного, добрался до середины улицы и остановился, глядя через туман и дождливую морось по сторонам, не зная, куда идти. Я снова заблудился, и мне надо было спросить дорогу, но поблизости не оказалось даже кошки. И слава богу, и без этих когтистых тварей мне было неспокойно: откуда-то взялось чувство, что за мной наблюдают, при этом искусно скрываясь где-то поблизости. Сначала я не обращал на это чувство никакого внимания, потом невольно ускорил шаг и почти побежал вниз по улице и, как ни сдерживался, все-таки оглянулся на бегу.

Показалось или мелькнула в тумане между домами чья-то тень? Мелькнула и скрылась так проворно, что я принял бы ее за крысу, если бы не размеры. Это был человек – я был в этом уверен, поэтому наддал еще и вылетел на знакомую улицу со сгоревшим офисным зданием. Еще пару минут назад тут было пусто, а сейчас на усыпанных битым стеклом ступенях сидел человек. Он скорчился, натянул на голову капюшон, закрываясь от дождя, курил, не поднимая головы, и не обращал на меня ни малейшего внимания. Я постоял немного, глядя на этого человека, и уже было собрался подойти и спросить у него дорогу, как тот поднял голову и посмотрел на меня. Это был невысокий худой мужчина, он быстро отвернулся, и я не смог разглядеть его лица. Может, он хотел попросить у меня денег – выглядел человек как городской нищий, такие с утра до вечера слоняются по городу и просят денег на еду, а на ночь прячутся в развалинах и разводят огонь, чтобы согреться. А вообще-то этот тип лишь отдаленно походил на нищего: одежда довольно чистая, а взгляд цепкий и сосредоточенный, поэтому я передумал говорить с ним и пошел дальше, на улицу, откуда ветер доносил голоса людей. Мне пришлось вернуться назад почти к исходной точке, я снова переспросил дорогу и понял, где ошибся – почти сразу я не туда свернул. Улица тут делала хитрый изгиб, я взял правее и скоро оказался на довольно оживленном проспекте. Мне сразу стало спокойнее, я шел по кромке тротуара, изредка перепрыгивал лужи и смотрел по сторонам. Улица была та самая, что назвал мне старик, и больше я не боялся заблудиться. Да и двигался я теперь в толпе, почти как вчера, когда только оказался в Бристоле. Народу здесь было много, все с озабоченным и сосредоточенным видом куда-то спешили, и я едва успевал лавировать в толпе. Шел, смотрел на вывески, прикидывая, далеко ли еще идти до банка и не пора ли уточнить дорогу, когда меня с силой толкнули в плечо. Я едва не вылетел на проезжую часть – хорошо, что рядом оказался остов рекламного щита, я смог ухватиться за мокрый металлический прут, поправил сползший на глаза капюшон и поглядел на обидчика в упор.

Это был высокий, здоровенный, коротко стриженный негр, он едва не столкнул меня под машину, но, кажется, даже не заметил этого. Впрочем, нет: он повернулся, быстро оглядел меня с ног до головы и пробормотал:

– Извини, парень. Я тебя не заметил.

И пошел дальше, а я остался на бровке, смотрел поверх голов толпы ему вслед. Негр быстро пропал в толпе и ни разу не обернулся, впрочем, в этом не было нужды – я узнал его. Это был Черный брат, он приходил в наш трактир за душой Билла, за его жизнью и картой, что лежит в банке, куда я и направляюсь сейчас. И, скорее всего, он не один. Никто не знает, сколько их было, тех бандитов, что напали на наш трактир. Я помню, скольких мы отправили на тот свет, а вот живых пересчитать не удалось. Зато теперь у меня есть все шансы встретиться с ними нос к носу, и скорее всего, это произойдет на выходе из банка: им невыгодно убивать меня до тех пор, пока я не раздобуду для них карту. С другой стороны, они давно могли сами забрать ее из ячейки, но, похоже, не знали кода, тех цифр, что перед смертью назвал мне Билл. Получается, что жить осталось мне ровно до того момента, как я переступлю порог банка, покидая его. И жизнь моя весьма упадет в цене: мне не дадут далеко уйти.

Я все еще стоял на бордюре, рассматривал толпу, прикидывая, кто из встречных может оказаться бандитом. Минута, две – и чувство, что мне смотрят в спину, появилось вновь, от него стало холодно и мерзко. Я был совсем один в этом городе, и не знал, что мне делать. Первым порывом было вернуться к Сильверу, но эту мысль я, подумав, отверг. Во-первых, я не видел никого, кроме одного – негра, когда-то вломившегося в наш трактир. А во-вторых я не добрался до банка. И что я скажу, вернувшись к Сильверу? Что я встретил на улице человека, похожего на одного знакомого бандита, и что по улице за мной гонялась чья-то тень? Сильвер только посмеется надо мной и будет прав. И, возможно, я обознался, приняв прохожего за Черного брата, для меня все негры всегда были на одно лицо, хотя ту рожу я запомнил хорошо.

Делать было нечего, я спрыгнул с бордюра и пошел дальше. Шел медленно, обходя лужи, смотрел по сторонам… И снова почувствовал на себе внимательный взгляд. За мной следили, сомнений в этом у меня не было никаких. Я пристально вглядывался в лица встречных, стараясь угадать их мысли и намерения. Они в ответ неодобрительно посматривали на меня, эффект чужого присутствия рядом усилился, и я понимал, что меня «ведут» и довольно плотно, я точно попал в тоннель, откуда не было выхода. Вернее, был, но всего один: дверь того самого банка, мощного здания из потемневшего от времени песчаника, что я искал уже час или все полтора. Делать было нечего: я еще раз огляделся по сторонам, и мне показалось, что при этом два или три человека, что шли следом и неподалеку от меня, резко отвернулись и сделали вид, что разглядывают витрины ближайшего магазина.

Дело принимало совсем дурной оборот, путь в стороны и назад был отрезан, я понимал, что меня схватят, как только я сделаю несколько шагов, затащат в один из подвалов, вроде вчерашнего, и вытряхнут из меня все, что мне известно. Для этого даже не обязательно подмешивать отраву в спиртное, есть множество других способов скачивания информации с ее носителя.

«Может, показалось?» – успокаивал я сам себя, снова вглядывался в толпу и пару раз ловил устремленные на меня взгляды. Мельтешение людей не давало мне сосредоточиться, я глупо топтался на тротуаре, получал тычки по ребрам и в поясницу: я мешал людям пройти, и они справедливо выражали свое недовольство. Я сообразил, что привлекаю к себе слишком много внимания, поднялся по серым чистым ступеням и потянул на себя тяжелую металлическую дверь с «глазком» размером с блюдце.

Внутри было прохладно и сумрачно, точно на побережье в дождливый день. И очень тихо, мне даже показалось, что дверь герметически закрывающаяся: она точно отрезала меня от звуков улицы, от психоза и неуверенности, что терзали меня еще несколько мгновений назад.

Мрамор на стенах и полу, огромные люстры, горевшие вполнакала, хромированные перила, блеск толстого стекла успокаивали и внушали уверенность. Чувство было таким, точно оказался в крепости: надежной, с толстыми стенами и охраной. Последняя присутствовала в реальности: два хмурых мужика в черных костюмах внимательно смотрели на меня из-за стойки с турникетами. Смотрели так, что мне оставалось одно из двух: либо немедленно убраться прочь, на улицу, где меня ждут, либо сделать то, за чем я сюда пришел. Я понимал, что оказаться с картой на улице для меня сейчас смерти подобно, но и выйти отсюда с пустыми руками я не имел права. Слишком ценным было наследство Билла, слишком много от него зависело, как жизнь, так и будущее, и не только мои. «Заберу, – решил я, – а там будь, что будет. Бегаю я хорошо, меня мало кто мог догнать. Правда, они могут стрелять… Но с другой стороны – устроить в городе стрельбу…» Так, раздираемый противоречивыми мыслями, я подошел к охранникам.

– Мой дядюшка оставил мне код ячейки, где лежит… одна вещь, – твердо сказал я, стараясь не волноваться, а вести себя так, точно каждый день бываю в банках. Это сработало, охранники мигом потеряли ко мне интерес, и тот, что стоял ближе, небрежно ткнул пальцем куда-то мне за спину:

– Вон туда иди.

Я вежливо поблагодарил его и пошел к стеклянным дверям, взялся за золоченую ручку и потянул створку на себя. За дверью оказался довольно большой зал, тоже отделанный мрамором, но более светлого оттенка, чем холл. Вдоль стен помещались стойки с окошками в толстом стекле, из-за одного из них на меня смотрела строгая девушка. Блондинка, с гладко зачесанными назад волосами, в белой блузке. Она столь пристально смотрела на меня, что я не сразу вспомнил свою заранее заготовленную легенду.

– Мне нужно забрать содержимое ячейки номер… – я назвал ей цифры, что заучил наизусть и не раз повторял про себя все эти дни. Девушка кивнула, предложила мне присесть и застучала по клавишам, глядя в монитор. Она вытянула шею, чуть сощурила глаза, вглядываясь в строки на экране. Потом повернулась ко мне:

– Все верно. Содержимое ячейки можно выдать любому, назвавшему код. Вам придется набрать его. Подождите, пожалуйста.

Она сняла трубку и негромко проговорила что-то, потом снова вернулась к клавиатуре и больше не обращала на меня внимания. Я хотел спросить девушку, что мне делать дальше, но не решился: в зале было очень тихо и других посетителей кроме меня не было. Я сидел так минуту, другую, потом у девушки зазвонил телефон, она сняла трубку, кивнула и сказала мне:

– Вон та дверь. Прямо, в конце зала. Там вас встретят и проводят в хранилище. Прошу вас.

Я прошел через весь зал. На меня снова смотрели, но уже из любопытства: за другими окошками тоже работали люди, девушки, женщины, мужчины. Когда я проходил мимо, они поднимали на меня глаза, затем поспешно их опускали и возвращались к работе.

Я остановился у деревянной двери в конце зала и только собрался постучать, как она сама открылась мне навстречу. За ней оказался бледный молодой человек немногим старше меня, только в строгом костюме, при галстуке, ботинках на тонкой подошве и в очках. Он деланно-вежливо улыбнулся мне, уточнил, я ли племянник господина, оплатившего ячейку с указанным мной номером, и предложил последовать в хранилище.

Мы спустились по лестнице на четыре пролета вниз, потом долго шли по коридору мимо металлических дверей. Было так тихо, что я слышал, как бьется мое сердце и как поскрипывают при каждом шаге ботинки банковского служащего, идущего на полшага впереди меня. Я волновался как никогда в жизни, ведь, по сути, я соврал им и вдруг решил, что эта тайна вот-вот откроется. Но мы шли дальше, ничего ужасного не происходило, коридор сделал поворот – и перед нами оказалась еще одна дверь, мощнее и толще тех, что мы миновали. Юноша приложил к датчику на стене белый кусок пластика, датчик замигал зеленым, а дверь открылась неожиданно легко.

За ней оказалась решетка из толстых, в половину моей руки, прутьев, за решеткой нас ждал охранник. Он простыми ключами открыл замок, и я следом за юношей вступил в хранилище. Пока мой провожатый расписывался в каком-то журнале, я оглядывался по сторонам. Помещение было довольно большим и очень светлым, лампы, не мигая, освещали каждый его уголок. А еще здесь было холодно и пахло мокрым камнем. Пол был выложен обычной белой плиткой, но она глушила звуки и дальше мы двигались почти бесшумно.

Юноша шел впереди меня, а поворачивая, убеждался, что я иду следом. Мы двигались вдоль рядов с бесчисленными ячейками, узкие плоские ящики были плотно закрыты, на каждом темнело табло и ряд кнопок. Поворот, второй, третий – юноша останавливается и указывает мне на третью сверху ячейку в крайнем ряду.

– Надо ввести код. Если вы ошибетесь, ячейка не откроется. У вас две попытки, – предупредил он.

Я услышал позади негромкие звуки и обернулся: неподалеку, на таком расстоянии, чтобы не видеть, что именно я набираю, но достаточном, чтобы держать меня под контролем, стоял охранник. Мощный верзила в черной форме и бронежилете поверх нее делал вид, что ему неинтересно, но глаз с меня не сводил. Я подошел к ячейке и набрал ряд цифр.

Раздался тихий короткий писк, цифры на табло из красных сделались зелеными, а дверца ящика распахнулась сама собой. Я потянулся к ней, чтобы открыть пошире, но юноша жестом остановил меня:

– Подождите, это только полдела. Вы набрали код, он верный, но есть еще слово, и вы должны сказать мне его.

«Слово? – едва не выкрикнул я. – Какое слово?» Я даже предположить не мог, о чем говорит этот мальчишка в строгом костюме, говорит и любезно улыбается при этом. Слово… Черт, что это может значить, какое слово он имеет в виду? Имя владельца, может быть?

– Моего дядю звали Билл, – сказал я. Молодой человек кивнул:

– Верно, все так. Но в бумагах, которые ваш дядюшка оформил в нашем банке, указано еще и особое слово, которое должен назвать любой, кто пожелает вскрыть ячейку. Должно быть, он называл вам это слово, а вы подзабыли… Надо вспомнить, иначе я буду вынужден попросить вас покинуть хранилище.

Охранник подошел на шаг ближе и теперь уже откровенно глазел на меня. Я демонстративно отвернулся, смотрел поверх головы юноши в стену и соображал. «Он называл вам это слово…». Может, и называл, а может, и нет. Слово, слово… что это может быть?.. Название вещи, города, предмета, книги, кличка животного или просто взятый наобум набор букв…

– У нас не так много времени, – сказал молодой человек, а охранник переместился еще ближе ко мне. Я сделал вид, что все в порядке, тяжело вздохнул и сказал:

– Мой дядюшка недавно скончался, и мне… трудно припоминать некоторые вещи, что связаны с ним. Мне бы следовало принести вам свидетельство о смерти, но я не думал, что оно понадобится…

– Нет, нет, – прервал меня юноша, – в этом нет никакой необходимости. Нужно слово, только слово, всего одно, и вы получите содержимое этой ячейки в свое распоряжение. Вспоминайте, только предупреждаю вас: у меня полно другой работы.

Охранник остался на своем месте, я повернулся к ячейке спиной и принялся разглядывать напольное покрытие. Обычная плитка, белая, идеально чистая, на ней даже следов не остается. Следов… Как не осталось у меня в памяти ничего, что говорил мне Билл. Шифр он мне назвал, уже умирая, значит, и слово было сказано или до того, или сразу после. И я стал вспоминать, вспоминать все подробности того дня, когда мы с матерью лишились крова. Я даже глаза прикрыл и снова видел перед собой лежащего на полу Билла, чувствовал запах гари, слышал выстрелы и крики. Дым, грохот, опасность близкого взрыва, отблески огня на лице у Билла и матери, которая подбежала к нам. «О чем это вы?» – нет, не то, не то. Я даже головой помотал, но это слабо помогло. Юноша деликатно кашлянул, охранник голоса не подавал, но я чувствовал устремленный на себя взгляд. Еще немного – и они выкинут меня отсюда на улицу, а там меня уже ждут, а я должен добраться до Тэйлора. И добраться не с пустыми руками, иначе он мне не поверит. Карта, карта… Может, слово – это карта? Нет, слишком просто. А что тогда, что?

Я открыл глаза и теперь смотрел перед собой, мне даже казалось, что я чувствую, как истекает мое время, слышал, как включился обратный отсчет. Девять, восемь, семь…

Меня сегодня прикончат, если я не добуду эту карту: Тэйлору я не нужен, Сильверу тоже, меня ждут только недобитые бандиты, жаль, что я не перестрелял тогда их всех. Впрочем, двух или трех я все-таки прикончил, мать тоже постаралась, но наших усилий не хватило. Мать.

Она тоже стреляла по налетчикам и была рядом с нами, когда Билл говорил последние слова. «Тереза – красивое имя. Мою племянницу тоже зовут Тереза. Запомни, ее тоже зовут Тереза»…

Тереза…

Терять мне было нечего, в любом случае я рано или поздно выйду отсюда, из-под защиты надежных стен, так какая разница, что я скажу сейчас? Если слово неверное, то карту не получит никто, ибо никто его не знает, раз ячейку еще не вскрывали. Карта останется здесь навсегда, а я вернусь к матери, если переживу грядущую ночь, вернусь нищим, таким же, каким и ушел.

Терять мне было нечего, и я сказал, глядя на блестевшие под лампами очки банкира:

– Тереза. Другого слова я не знаю.

Юноша моментально убрался в сторону, обошел меня по длинной дуге, даже отвернулся, охранник потопал обратно к решетке. И я остался один. Распахнул приоткрытую дверцу ячейки, выдвинул на себя тонкостенный металлический ящик и, едва не задохнувшись от любопытства, заглянул внутрь. На дне ящика лежал узкий пластиковый футляр для очков, зеленый с золотым тиснением на крышке и по бокам. Я открыл его. Внутри лежал старый высохший рыбий скелет с головой и обломанными острыми плавниками. Больше в ячейке ничего не было.

Глава 3

На всякий случай я вытащил легкий блестящий ящик из ячейки, перевернул, оглядел его дно и стенки, но ничего не обнаружил. Рыбий скелет перекатывался внутри и мерзко шуршал, плавники поскрипывали, рыбья голова стукнулась о металлическую стенку с тихим звоном. Я вернул ящик на место, а скелет положил на ладонь. Он был невесомым, лежал на руке, как комок сухих водорослей, только плавники неприятно покалывали кожу. Я осмотрел его вблизи, но ничего особенного не обнаружил: обычные рыбьи кости, такие сотнями валяются по набережным и побережью, обглоданные кошками и чайками, гниют и пропадают в море, откуда и появились на свет.

Первым чувством, что я испытал, было недоумение, потом пришла обида и злость. Билл славно поиздевался над всеми нами, шутка ему удалась. А если вспомнить, сколько народа полегло из-за этих рыбьих костей, учесть, что мы с матерью лишились дома и средств к существованию, и все из-за этого скелета, то шутка получилась не просто злой – она едва не уничтожила нас. Этот скелет должен стоить поистине баснословных денег, и Билл теперь навечно в долгу передо мной и Терезой, и он заплатит, правда, уже не на этом свете, но на том в свой срок я получу с него сполна.

Между рядами с ячейками появился охранник, он смотрел на меня с таким выражением, что я сразу понял – пора убираться отсюда. Мне ничего не оставалось, как положить рыбьи кости в футляр, убрать его в карман, закрыть ячейку и покинуть хранилище.

Возвращаться пришлось в одиночку, клерка давно и след простыл, охранник выпустил меня из подвала и закрыл решетку, она лязгнула за спиной, и я пошел вверх по лестнице. Скелет неприятно шуршал в футляре, и мне показалось, что это не рыбьи останки, а вполне живая ужасная Марта шевелится внутри и того гляди высунет голову и тяпнет меня за палец. Я тут же вспомнил Сильвера и подумал, что он от души бы посмеялся, узнав, что за карту я обнаружил в ячейке.

Я прошел через операционный зал, не обращая внимания на любопытные взгляды. В фойе подошел к окну. От улицы банк отделяла высокая ограда из прутьев, от нее до тротуара было метра три, за ней шли люди, по проезжей части ехали машины. Я достал из футляра скелет рыбы и разглядел его при дневном свете.

Сейчас он показался мне другим, не таким тусклым и мертвым: в нем было что-то от дорогой игрушки или безделушки, что стоят немалых денег. И в то же время этот скелет когда-то принадлежал живому существу. Светло-желтый, со всевозможными оттенками этого цвета, от светлого до густо-янтарного, он казался сделанным из смолы, и все его изгибы, линии и очертания свидетельствовали, что передо мной творение природы, а не человеческих рук. Было в нем нечто, что человеку воспроизвести не под силу, и это не детали, которые легко скопировать. То ли было виновато освещение, то ли я пришел в себя от шока, но на моей ладони лежали не просто рыбьи останки, а нечто напоминавшее их лишь видом, чья суть была скрыта от моих глаз и выше моего понимания.

В фойе стало многолюдно, в основном это были банковские клерки. Они спешили к двери в другом конце помещения, оттуда пахло кофе и едой. Голова у меня слегка закружилась, ведь я со вчерашнего вечера ничего не ел, отрава давно выветрилась из моей крови и аппетит у меня разыгрался нешуточный. Я подумал, что неплохо было бы перекусить в этом самом кафе, потом вспомнил, что денег у меня нет, и принялся думать, как быть дальше. Для начала я убрал футляр со скелетом в карман, застегнул его на «молнию» и отошел в сторонку, чтобы не мешаться на дороге.

Самым простым решением было выйти отсюда, пройти квартал-другой и угодить в руки тех, кто шпионил за мной. Моя добыча попадет к ним, а я окажусь на дне одного из каналов, и мной пообедает свора хищных моллюсков, что в изобилии населяли бетонные стенки и опоры бристольских мостов. Эти падальщики прячутся в огромных раковинах с белыми створками, жрут любую органику, что упадет им на головы, и мной не побрезгуют, оставив к утру чисто обглоданные кости. «Может, мне все-таки показалось?» – я вплотную приник к окну и посмотрел обе стороны, куда хватило взгляда.

Вправо и влево уходила ограда, за ней стояли машины, по тротуару в обе стороны торопились люди. Их было много, они ловко уворачивались на ходу друг от друга, чтобы не столкнуться и не угодить в довольно глубокую лужу, что начиналась почти от ворот банка. А вот один никуда не торопился, он стоял за оградой, заложив руки в карманы, и глазел на вывеску банка, что располагалась слева от входа. Потом он повернулся, перевел взгляд на окно – я быстро отодвинулся вбок, жалея, что тут нет штор, за которыми можно спрятаться. Я узнал этого человека: он сидел на ступеньках разгромленного здания и курил, когда я шел мимо. Я еще хотел спросить у него дорогу, но передумал, и вот теперь он нашел меня. И, наверняка, не только он, Черный брат тоже где-нибудь поблизости, и еще люди из его шайки. И они ждут меня, караулят, как паук добычу, и своего не упустят, стоит мне выйти наружу.

Я снова посмотрел в окно. Человек, который только что разглядывал вывеску банка, отвернулся и теперь стоял ко мне спиной, привалившись к прутьям ограды.

Я отошел от окна и поймал на себе взгляд охранника. Он просто смотрел на меня, следил за каждым моим шагом, ничего не говорил, но по его виду было понятно, что я привлекаю к себе лишнее внимание и меня скоро не особо вежливо попросят выйти вон. Тогда я сел на диван, что стоял в нише справа от входной двери, и принялся листать разложенные на нем буклеты с рекламой банка, сделав вид, что мне очень интересно, что там написано про вклады и кредиты, одновременно соображая, что же мне делать.

От преследователей мне не уйти – я не знаю город. Впрочем, я могу позвонить Сильверу, и он, возможно, поможет мне еще раз, но тогда мне придется рассказать ему все и открыть свою тайну, а этого я делать не собирался. Я мог бы вызывать такси, назвать адрес Тэйлора, доехать до дома друга моей матери, а там или сбежать от таксиста, или уговорить Тэйлора заплатить за меня. Но вряд ли этот очевиднейший вариант не предусмотрели мои преследователи, в одном из переулков поблизости наверняка поджидают одна-две машины, и они немедленно отправятся в погоню. Нет, такси это тоже не вариант, надо придумать что-то другое, но что?

В голову ничего путного не приходило, буклеты скоро закончились, охранники уже в открытую смотрели на меня, но я не обращал на них внимания. Надо было что-то придумать, и срочно – обед уже закончился, клерки, не так активно, как полчаса назад, возвращались из кафе, на некоторое время толпа скрыла меня от глаз охраны.

У кого-то зазвонил телефон. Девушка достала мобильник из маленькой сумочки и отошла в сторону, к банкомату, что помещался напротив от меня, и заговорила, прикрывая ладонью трубку. И тут, глядя на нее, я подумал, что тоже могу позвонить, но не Сильверу, а Тэйлору – мать дала мне его телефон. В конце концов она отправила меня в Бристоль именно к этому человеку, и какая разница, заявлюсь я к нему домой или для начала позвоню и познакомлюсь заочно. Не раздумывая, удобно это будет или нет, я достал мобильник, что дал мне Сильвер, и по памяти набрал номер Тэйлора.

Сначала из трубки донеслась протяжная музыка, потом ее сменили длинные гудки, потом они прервались, и после мгновения тишины я услышал мужской голос. Довольно приятный, но, как мне показалось, резковатый и нетерпеливый – человек так произнес «слушаю, говорите», будто я отвлек его от какого-то важного дела. А сказать было нечего – я только сейчас сообразил, что не знаю, с чего начать разговор и как объяснить цель своего звонка. Повисла пауза, и, судя по нетерпению в голосе Тэйлора, надолго она не затянется, он просто бросит трубку и не ответит, если я позвоню еще раз.

– Добрый день, – поспешно сказал я, – меня зовут Данила. Моя мать, Тереза Хиггинс, дала мне ваш телефон. Я в Бристоле и мне нужно встретиться с вами. У меня для вас очень важная информация.

Я выдал это единым духом, боясь, как бы Тэйлор не отключился, прижал трубку к уху и посмотрел сначала в окно, потом на охранников. Тот тип, что прижимался к прутьям, переместился немного в сторону и стоял теперь ко мне боком, а охранник на посту остался один, он чаще, чем мне того хотелось бы, посматривал на меня, но пока помалкивал.

– Данила? – недоуменно ответил Тэйлор. – Какой Данила, какое дело?

– Очень важное, – тихо сказал я. – У меня есть одна вещь, она ценная, и еще мне надо передать кое-что на словах. Моя мать отправила меня к вам. Вы помните ее, надеюсь? У нас был трактир на побережье…

Это помогло. Тэйлор соображал недолго, он проговорил уже более бодрым голосом, в котором даже звучал интерес:

– Тереза? Помню, конечно. Надеюсь, она меня тоже не забыла и как-нибудь навестит меня. Давненько мы с ней не встречались. Кстати – да, она звонила мне и говорила, что ты приедешь. Но это было несколько дней назад, и я решил, что все отменяется. А почему она прислала тебя, с ней что-то случилось?

Эти слова он произнес как-то озабоченно и даже тревожно, как мне показалось, тип за окном развернулся к банку и принялся смотреть на дверь. Охранники на посту сменились, на этот раз обедать ушел второй, а его напарник принялся сверлить меня взглядом, но отвлекся на зазвонивший телефон. Больше ждать я не мог и заговорил, стараясь убедить Тэйлора поверить мне.

– С ней все в порядке, она пока переехала к родителям и поживет у них какое-то время, – сказал я часть правды. – Она прислала меня к вам с поручением, мне надо передать вам одну вещь…

– Я понял, понял, – перебил меня Тэйлор. – Надеюсь, Тереза назвала тебе мой адрес. Приезжай через часок, я как раз освобожусь, и мы с тобой все обсудим.

– Я не могу приехать, – добрался я наконец до сути, – вернее, могу, но… В общем, эта вещь хранилась в банковской ячейке, я забрал ее, но не могу выйти с ней на улицу. Боюсь, что некоторые… люди не дадут мне донести ее до вас. Вы не могли бы приехать за мной? Это очень важно, – снова повторил я и почувствовал, что выдохся.

Тэйлор молчал, я слушал фон в трубке, и мне показалось, что я слышу море. Мать не сказала мне, чем занимается ее приятель, он мог быть кем угодно: клерком, банковским служащим или просто богатым бездельником, которому вздумалось прогуляться по набережной. Потом вдалеке послышался невнятный крик, что-то глухо стукнуло, и было очень похоже, словно к причалу пришвартовалось деревянное судно.

– Все так серьезно? – озадаченно спросил Тэйлор, и я немедленно подтвердил, что да – все именно так и обстоит.

– Из-за этой вещи погибли люди, много людей, – прикрыв ладонью трубку, добавил я.

Я умолчал, что мы с матерью лишились дома из-за кучки сухих рыбьих костей. Тут я представил, как предъявлю эту «карту» Тэйлору, и подумал, что он, как только ее увидит, немедленно выставит меня вон. Но в любом случае я должен был сделать это, ведь только ради нашей с ним встречи я приехал в Бристоль.

– Хорошо, – сказал Тэйлор, – раз так, то сиди там и никуда не высовывайся. Я пришлю за тобой человека, он привезет тебя ко мне. Это мой брат, его зовут Лесли, жди его в банке. Там есть кафе или какая-нибудь закусочная? И что это за банк?