Текст книги "Лингвистические детективы"
Автор книги: Николай Шанский
Жанр:
Языкознание
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]
Это шутливое выражение представляет собой выразительный фразеологический эквивалент словам высечь, наказать. По своему происхождению оно тесно связано с нашей старой азбукой и письмом и существовавшей ранее на Руси «пóрочной» (и, конечно, порочной) методой обучения грамоте отстающих. Для того чтобы стало ясно, как родилось это устойчивое сочетание слов, надо знать, во-первых, что такое ижица, и, во-вторых, каково здесь значение глагола прописать. Ижица – это название последней буквы старого кириллического алфавита, которая по форме напоминает развилку. Что касается глагола прописать, то в нашем обороте он употребляется в значении «очень хорошо написать, написать образцово, так, как пишут для прописи».
Если учитывать, что очень часто прописные буквы ранее писали не чернилами, а красной краской, то становится особенно понятной меткость иронии выражения прописать ижицу. Ведь при «хорошей», старательной порке (когда удары ложатся под углом друг к другу) на теле действительно возникает что-то вроде прописной ижицы.
Разные шалашиВсем известны популярные выражения С милым рай и в шалаше и Милости прошу к нашему шалашу. Пословица С милым рай и в шалаше значит «с любимым человеком всегда хорошо, даже в очень стесненных материальных условиях». Поговорка Милости прошу к нашему шалашу является фамильярно-шутливым приглашением присоединиться к компании, сесть за стол. Выражения эти очень непохожие, но есть в них и общее. Сближает эти обороты наличие в их составе существительного шалаш. Однако шалаши в этих выражениях, при всей своей близости друг к другу, все же разные. И эта разница смысловая, она возникла в результате развития у слова шалаш переносного значения. Но почувствовать и увидеть ее можно лишь тогда, когда мы узнаем биографию обоих выражений.
Пословица С милым рай и в шалаше возникла в XIX в. По своему происхождению она является получившей крылатость строчкой из стихотворения поэта Н.М. Ибрагимова «Русская песня» (1815), которое не только очень быстро завоевало любовь и популярность, но и действительно стало русской народной песней. Фраза из песни вошла в пословицу. Вот ее родное четверостишие, откуда она была извлечена:
Не ищи меня, богатый:
Ты не мил моей душе.
Что мне, что твои палаты?
С милым рай и в шалаше!
Как видим, здесь шалаш значит «бедное жилище», «лачуга», «легкая постройка», наскоро сделанная, как выражается В. Даль, «из подручных припасов» (веток, соломы и т. д.). Недаром ведь он противопоставляется слову палаты предыдущего предложения (Что мне, что твои палаты?).
Иное (уже вторичное и более узкое) значение имеет слово шалаш в поговорке Милости прошу к нашему шалашу. В ней шалаш выступает уже не как антоним существительного палаты, а как синоним его уменьшительно-ласкательного производного палатка (!) в значении «легкая постройка с прилавком для мелкой торговли». Дело в том, что выражение Милости прошу к нашему шалашу, несомненно, пришло из речи мелких торговцев на ярмарке, зазывавших покупателей каждый к своему шалашу – небольшой палатке или ларьку с товарами (в них нельзя было войти, как, например, в лавку, к ним можно было только подойти).
Такое значение слова шалаш в XVI–XVIII вв. было очень употребительным. Два примера из многих. В писцовых книгах Казани 1565–1568 гг. читаем: Среди площади шалаши, а сидят в них с рыбою с вареною и с пироги с пряжеными и с кисели.
В «Проекте законов о правах среднего рода жителей» 1768 г. находим: Мелочные купцы суть те, которые, не быв в состоянии имети лавки, сидя в прилавках и так называемых окошках и шалашах, мелочные товары, назначенные для торгу им, продают в розницу.
Заметим, что подобное развитие «торгового» значения наблюдается и у некоторых других названий построек. Достаточно назвать слова палатка – 1) «временное помещение из натянутой на остов ткани», 2) «легкая постройка с прилавком для мелкой торговли»; балаган – 1) «легкое строение, предназначенное для временного жилья», 2) «легкая постройка для торговли и зрелищ»; шатер, имеющее в сербскохорватском языке значения «шатер» и «рыночная палатка»; киоск (во французском языке первоначально «садовая беседка»); павильон (исходно лишь «палатка, шатер»).
Как ни кинь – все клинЭтот фразеологический оборот интересен не только по значению, но и по структуре. Образующие его части связаны между собой в единое целое (помимо грамматических и смысловых отношений) с помощью неточной, но очень удачной рифмы. Поэтому в речи он выступает как своеобразное «фразеологическое стихотворение», подобное выражениям типа редко да метко, Федот да не тот, ни ответа ни привета, ни кожи ни рожи, для милого дружка и сережка из ушка и т. п. У фразеологизма как ни кинь – все клин есть вариант куда ни кинь – все клин, возникший независимо, но при тех же самых обстоятельствах.
Значение обоих выражений можно сформулировать так: «выхода из положения нет» (ср. в романе И. С.Тургенева «Новь»: Только от этого мне бы не было легче – и ничего бы не изменилось… Куда ни кинь – все клин!).
По происхождению наши фразеологические синонимы связаны с бывшим ранее крестьянским обычаем при распределении общинной земли кидать жребий. Заметим, что земля при этом (хорошая и плохая отдельно) распределялась малыми долями. В исходном свободном сочетании слов существительное клин значит «самая маленькая мера земли, узенькая полоска поля» (даже меньше осминника, т. е. 1/8 десятины, ср. старую пословицу Не постой за клин, не станет и осминника, имевшую обобщенно-метафорическое значение «Уступишь в малом, не будет и большого»).
Это объясняет современную семантику разбираемых оборотов. Ведь действительно выхода из положения нет, если, как и куда ни кинь крестьянин жребий при дележе земли, все равно целого хорошего участка он не получит: достанутся одни клинья.
Заварить и расхлебывать кашуВ заглавии заметки для краткости два оборота объединены. Обычно же они употребляются в речи отдельно и представляют собой антонимы. Ведь заварить кашу значит «затеять хлопотное и сложное дело (иногда даже очень неприятное)», а расхлебывать кашу, напротив, – это «хлопотное и сложное дело распутывать». В рамках одного словесного целого оба эти выражения обязательны лишь в поговорке Сам кашу заварил, сам ее и расхлебывай, т. е. «сам затеял что-либо хлопотное, сам и выпутывайся».
Каково происхождение этих очень употребительных выражений? Почему и откуда появились у них указанные значения (явно образно-метафорического характера)?
Сначала были свободные сочетания слов заварить кашу и расхлебывать кашу. Современное обобщенно-переносное значение у них появилось после того, как слово каша стали употреблять в значении «званый обед, праздник по поводу крестин или свадьбы» (такое значение существительное каша в диалектах сохранило и сейчас), а затем и в значении «беспорядок, суматоха, сумятица, путаница».
Заметим, что последнее значение у кулинарных терминов развивается очень часто (ср. хотя бы существительные винегрет, кавардак и вермишель).
Интересно, что подобное развитие пережило слово, родственное глаголу из выражения заварить кашу, – простонародное существительное заваруха, также имеющее значение «сложное и запутанное дело». Оно тоже вначале имело только «кулинарное» значение и было одним из названий каши (в диалектах «кашные» имена завара, заваруха, заварила еще известны).
Что же касается противопоставления слова заварить именно глаголу расхлебывать, а не какому-либо другому, то это объясняется тем, что слово каша обозначало прежде не современную кашу, т. е. одно из вторых блюд, а первое блюдо – похлебку из крупы (с этимологической точки зрения каша буквально значит «крупа, очищенное зерно»). Кашу тогда можно было действительно расхлебывать.
Заметим, что слова кашевар и однокашник появились как производные от словосочетаний варить кашу и одной каши, в которых существительное каша имеет еще одно, пока не названное значение «артель, семья», в русских диалектах XIX в. очень распространенное. Слова кашевар и однокашник в момент возникновения их в языке соответственно обозначали артельного повара и товарища по артели или воспитывающегося в той же семье.
Китайская тень в единственном числеВ поэме «Сашка» М. Ю. Лермонтов подробно описывает слугу героя – арапа Зафира, прототипом которого был слуга в доме Лопухиных (думается, что не надо подробно о них говорить: все знают, что поэт страстно и долго любил В. А. Лопухину). Зафир «жил у Саши как служебный гений, Домашний дух (по-русски домовой)».
В 133-й строфе поэмы герой дает ему поручение: И, наконец, он подал знак рукой. И тот исчез быстрей китайской тени. Приведенное двустишие содержит сравнение, которое наверняка многих ставит в тупик, и потому нуждается в толковании.
Действительно, что хотел сказать поэт, сообщая нам, что Зафир исчез быстрее, чем китайская тень? И вообще не странно ли сочетание этих слов? Ведь тень может быть густой, длинной и т. д., но не русской, французской и др. Ответ на этот вопрос требует не только языковых фактов. Надо вспомнить также, что среди видов искусств существует такой, как театр теней, род игрушечного картонного театра, при котором между «показывающим» экраном и источником света используются плоские куклы из бумаги или кожи, создающие на той или иной декорации различные силуэты. Родился он в Азии, к нам попал из Китая, откуда и пошло его название китайские тени (ср.: Большой он балагур и потешник… даже китайские тени умел представлять – Тургенев). Оборот китайские тени как наименование театра употребляется только во множественном числе. У Лермонтова, как и у некоторых других писателей, мы наблюдаем словосочетание «единственного числа» (китайская тень), приобретающее переносное значение – «быстро двигающийся силуэт куклы, призрак».
В русском языке есть слова, разные по своей способности «образовывать» фразеологические обороты. Одни держатся особняком, употребляясь только как самостоятельные единицы. Другие иногда свободно сливаются со своими соседями в единое целое, превращаются в компоненты устойчивых сочетаний слов, при необходимости извлекаемых нами из памяти в составе своеобразного словесного блока. К числу таких слов, равно известных и в свободном употреблении, и в виде составной части фразеологизма, принадлежит, в частности, прилагательное красный. В свободном употреблении слово красный имеет сейчас только одно – цветовое – значение, которое, кстати, является исконным и собственно русским, возникшим уже в эпоху раздельного существования восточнославянских языков. Что же касается его фразеологически связанного употребления, то здесь мы наблюдаем целую гамму значений: 1) «красный», 2) «красивый, хороший», 3) «почетный», 4) «революционный, связанный с советским строем», 5) «ясный, светлый» и др.
Во фразеологизмах, образующих заглавие данной заметки, реализуется несколько названных значений. В обороте не ради красного словца «не для того, чтобы только красиво сказать» ясно видно значение «красивый» (а красивым может быть меткое и выразительное слово), ср. красноречие.
В обороте красный угол «самое почетное место в избе или комнате» явственно проглядывает семантика «почетный». В обороте красное знамя просвечивают сразу два значения – цветовое «красный» и идеологическое «революционный».
Ну а теперь о родословной названных фразеологизмов. Биография их различна. Фразеологизм красное знамя «знамя революции (красного цвета)» является калькой французского выражения drapeau rouge. Вспомните, например, как в 1848 г. погиб во Франции Рудин, герой одноименного романа И. С.Тургенева: …Вдруг на самой ее вершине (баррикады. – Н. Ш.) …появился высокий человек в старом сюртуке… в одной руке он держал красное знамя, в другой – кривую и тонкую саблю и кричал что-то напряженным тонким голосом, карабкаясь кверху и помахивая знаменем и саблей.
В советскую эпоху (в 20-е гг. XX в.) появился ныне уже устарелый фразеологический оборот красная доска. Одновременно с ним родился и его антоним – черная доска. На красной доске отмечали ударников, на черной – отстающих. Сейчас более употребительным и частотным в значении «красная доска» является фразеологизм доска почета, которая по цвету уже не всегда красная. Оборот красная доска образовался как фразеологическое целое в результате переносно-метафорического переосмысления свободного сочетания слова.
Путем фразеологизации первоначального переменного сочетания слов возникло и выражение красный угол. Но его конкретная этимология серьезно отличается от предыдущих. Во-первых, наблюдается разница в исходном материале: слово красный выступает здесь в паре со словом угол в значении «почетный, передний, парадный» (ср. красное крыльцо = парадное крыльцо). Во-вторых, по времени своего возникновения оборот красный угол восходит к древнерусскому языку.
Совершенно иным, нежели разобранные, предстает перед нами фразеологизм, начинающий заглавие заметки. Ради красного словца родилось в результате аббревиации (сокращения) поговорки Ради красного словца не пожалеет родного отца, точно так же, между прочим, как распространенное сейчас выражение не красна изба углами (см. выше о красном угле), являющееся сокращением выражения Не красна изба углами, а красна пирогами. Такой способ оборотообразования довольно продуктивен (см. об этом заметку «Собаку съел»).
О фразеологизмах черный ящик и черная дыра и их опорных существительныхВ последние годы в русский литературный язык беспрестанно вливается поток заимствований из английского языка, иногда, между прочим, вовсе не обязательных в нашей богатой и выразительной речи.
Среди этого наплыва англицизмов мы видим большое количество фразеологических калек самого различного рода, но в основном относящихся к научно-технической и общественно-политической сфере общения (ср.: летающая тарелка < англ. fluing saucer, кризис доверия < англ. credibility gap, черный рынок < англ. black market, детектор лжи < англ. lie detector, джентльмены удачи «бандиты, авантюристы» < англ. gentlemen of fortune, закон джунглей < англ. the low of the Jungle, холодная война < англ. cold war, ветер перемен < англ. the wind of change, политика с позиции силы < англ. the position of strength policy, утечка мозгов < англ. brain(s) drein и т. д.).
Парой недавних фразеологических англицизмов терминологического характера, омонимичных свободным сочетаниям прилагательного черный с существительными ящик и дыра, являются обороты черный ящик и черная дыра. Фразеологическим термином черная дыра называется обычно космический объект, являющийся результатом коллапса (т. е. катастрофического гравитационного сжатия) звезд.
Оборот черный ящик означает и «какой-либо объект, внутреннее устройство которого неизвестно», и «метод исследования таких объектов, о которых знаем только то, что характеризует их на входе и на выходе, процессы же, происходящие в них, не даны и требуют разгадки». Этот фразеологизм появился в русском языке немного ранее оборота черная дыра (в 60-е гг. XX в.).
Опорные существительные разобранных оборотов еще интереснее, особенно если иметь в виду их переносные значения.
Слово дыра по своему фонетическому обличию собственно русское и подобно словам типа крыло (из др. – рус. крило), в которых старое и в результате аналогического замещения заменилось звуком ы.
По всей вероятности, древнерусское дира > дыра появилось в результате контаминации с разрывать (так же, как крыло (из крило) – в результате контаминации с крыть). Мнение о том, что ы в дыра появилось от нырять по семантическим связям слов, явно ошибочное. Вообще же дира – безаффиксное производное от дирати «разрывать, раздирать». Об этом писал уже И. И. Срезневский (Материалы для словаря древнерусского языка. Т. 1. С. 666), раньше, чем Бернекер и Брюкнер (см.: Фасмер М. Этимологический словарь русского языка). Слово дыра «отверстие, щель, прореха» в XIX в. получает значение «захолустье, глушь». Как и оборот черная дыра, слово дыра в значении «глушь, захолустье» не исконное. Оно, очевидно, является, как и англ. hole «захолустье, глушь», калькой франц. trou с той же переносной семантикой.
Семантической калькой является и существительное ящик в его забавном значении «телевизор». Только здесь уже новую семантику нашему старому слову «подарил» разговорный английский язык благодаря хорошо известному нам существительному box, ведь последнее вошло в русский язык в виде технического и медицинского термина и так, в его «живом» виде: бокс и «герметически закрытая камера», и «изолированное помещение в медицинских учреждениях».
Но вернемся к слову ящик. Оно имеет еще одно необычное значение. В живой непринужденной разговорной речи (не ранее 60-х гг. XX в. мы нередко употребляем его в значении «закрытое учреждение или предприятие, которое обозначается в официальной речи номером почтового ящика». Эта семантика исконно русская, она возникла в нашем языке и ведет нас к фразеологизму почтовый ящик. Сравните выражение номерной завод «закрытый завод», обязанное своим рождением уже номеру почтового ящика. Разбираемые факты показывают, как слова и их значения возникают… из текста. Ведь вначале кажется, что процесс языкотворчества может идти только в обратном порядке: от слова (с его прямым и переносным значениями) к тексту.
В заключение несколько слов о слове ящик в его первозданном смысле. Оно появилось в русском языке как уменьшительно-ласкательное существительное с суффиксом – ик, подобно словам домик, мостик, мячик и т. д. В словарях фиксируется только с «Лексикона треязычного» Федора Поликарпова 1704 г. От какого слова оно было образовано? От существительного яскъ, «вылупившегося» из слова аскъ (ср. агнец, но ягненок). Что же касается древнего аскъ «ящик, корзина, коробка», то его происхождение, как говорят, покрыто мраком неизвестности. Обычно его считают переоформлением др. – сканд. askr «деревянный сосуд» или eski «корзина, чашка».
Два разных сезонаРечь пойдет о бархатном и мертвом сезонах. Действительно, это совершенно разные вещи, а отсюда и абсолютно чужие друг другу фразеологические обороты. Они отличаются и значением, и родословной. Выражение бархатный сезон обозначает «осенние месяцы (сентябрь и октябрь) на юге». Фразеологизм мертвый сезон – это «время затишья». Первое возникло в нашем языке в результате фразеологизации свободного сочетания слов, где прилагательное бархатный имеет значение «мягкий, умеренно теплый» (ср. зима была мягкая, погода становится мягче). Второй представляет собой одну из фразеологических калек с прилагательным мертвый. Скорее всего, оборот мертвый сезон является калькой франц. morte saison (во французском языке он отмечается с XV в.). Соответствующие выражения есть и в других языках Западной Европы (ср. нем. tote Saison, англ. the dead season), но, думается, что и в этих языках указанные фразеологизмы являются галлицизмами.
Из фразеологических калек со словом мертвый следует прежде всего указать выражения мертвый язык (франц. langue morte), мертвая точка (франц. point mort), мертвый капитал (нем. totes Kapital), мертвый груз (англ. dead load).
И специально – оборот живой труп, укрепившийся как оксюморонное сочетание Л. Н. Толстого, которым он назвал свою драму, несомненно исходя из французского фразеологизма un mort vivant (буквально – «живой мертвый»). Выражение мертвые души, ставшее крылатым с появлением поэмы Н. В. Гоголя под таким названием, особенно во вторичном, тоже оксюморонном значении «люди, мертвые духом», является уже собственно русским от корки до корки и входит в серию исконных субстантивных фразеологизмов во главе с прилагательным мертвый типа мертвая петля (после соответствующего полета Нестерова), мертвый сон, мертвая вода (в сказках) и т. д.
Но оставим в покое первый компонент наших «заглавных» фразеологизмов и ненадолго обратимся к их опорному слову сезон. Оно толкуется как лексическая единица, имеющая сейчас в русском языке два связанных друг с другом значения (см., например, 17-томный «Словарь современного русского литературного языка»): «1) одно из времен года, 2) часть года, наиболее подходящая и обычно используемая для какой-либо деятельности, занятий, работ, отдыха и т. д.». Среди второго значения выделяются еще два «созначения»: «а) период времени, в течение которого работают театры, б) время созревания плодов, цветения растений».
Внимательный анализ употребления существительного сезон в настоящее время заставляет дать корректировку его толкованию: слово сезон следует охарактеризовать как однозначное, имеющее одно-единственное значение – «определенный отрезок времени в году», все остальные – «от лукавого» и являются выходом за пределы слова в контекст. Значение слова сезон в словосочетаниях зимний сезон, сезон охоты, купальный сезон, фруктовый сезон, футбольный сезон и т. д. абсолютно одинаково.
Такое же по семантике французское сезон, заимствованное нами во второй половине XIX в., демонстрирует явление расширения значения. Этимологически оно восходит к лат. satio «время сева», того же корня, что и слова сев, сеять, семя.
