Текст книги "Главнокомандующий"

Автор книги: Николай Гуданец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Глава 17

Зелёной штормовой волной на столицу обрушилась весна – влажный лиственный шёпот, буйное цветение пальм и магнолий, грозовые ливни по ночам. Василий то и дело колдовал на лоджии, высаживая в длинных пластмассовых ящиках орхидеи. Был он родом из деревушки под Саратовом и обожал возиться с землёй. А вскоре, спустя считанные дни, грянуло бешеное московское лето с удушливой жарой и безжалостным солнцем. Высоко в небо поднялись ажурные платформы с климатическими генераторами, однако толку от них было чуть. Прохожие все как один облачились в цветастые шорты и тропические пробковые шлемы. У военных мундиры, а у штатских мода. Разницы почти никакой, только гражданские почему-то строем по улицам не ходят.

Накануне Троицы Василий рано утром отправился на Таганский рынок, прикупить цветочной рассады, а вернулся с пустой кошёлкой и газетой в трясущихся руках.

– Товарищ генерал! – жалобно воззвал он с порога. – Вы только гляньте, что про вас тут пишут! Что ж это такое делается, Господи Боже ж ты мой...

Сидевший на полу кабинета Березин делал гантельную гимнастику.

– Дай сюда, – велел он, отложив гантели и утирая полотенцем пот со лба.

– Иду мимо киоска, гляжу – статья...

Василий протянул экземпляр «Московского комсомольца», с незапамятных времён люто враждовавшего с Министерством обороны. Эту газету каждый российский генерал брал в руки, словно гранату с выдернутой чекой.

В глаза Березину сразу бросился крупный заголовок «Спекулянты в погонах». Он принялся читать большую статью, завёрстанную на первой полосе, с окончанием на третьей.

Корреспондент писал о бойкой торговле, которая развернулась на складах проекта «Ч», о рвачестве мелких фирм-перекупщиков, зарегистрированных офицерами на жён и родню, о взвинчивании цен. Текст пестрел фамилиями, фактами, суммами: кто купил элитный лимузин, кто обзавёлся построенной по спецпроекту квартирой в Москве, а кто приобрёл двухэтажный особняк в курортном посёлке на Таймыре.

Генерал крякнул и покрутил головой. Больше всего удручало то, что всю эту складскую вакханалию можно было предсказать наперёд. Он выпустил джинна из бутылки, разрешив коммерческую деятельность, а вот наладить контроль всё не хватало времени.

Покончив описывать торгово-складские махинации, журналист принялся за биржевые проделки Иллариона Ильина. Оказывается, тот заблаговременно купил крупный пакет акций «Урал-орто», а когда те круто поднялись в цене, сбыл их с рук и по дешёвке приобрёл контрольный пакет «Росмеда». Затем «Росмед» совершенно неожиданно получил права на промышленный выпуск регенерационных установок. То и дело корреспондент назойливо подчёркивал, что Ильин действовал по доверенности на ведение коммерческих операций, подписанной лично Березиным, да и вообще вхож к руководителю проекта «Ч». В общей сложности, как вычислил журналист, доходы Ильина от биржевой игры приближались к миллиону рублей.

Ай да Илларион Петрович, каков гусь! Всех обвёл вокруг пальца и выбился в миллионеры.

В завершение статьи следовали ядовитые ламентации по поводу неискоренимого, издревле процветающего на Руси казнокрадства; генерал пробежал их глазами по диагонали, а когда дочитал до концовки, ему будто кипятком плеснули в лицо: «Сам генерал Березин, насколько нам известно, дорогим особняком не обзавёлся. Пока».

Березину хотелось изорвать газету в клочки, поэтому он заставил себя аккуратно сложить её вчетверо и вернуть Василию.

– Товарищ генерал, неужто это всё правда? – растерянно спросил денщик.

– Думаю, да.

– Что ж теперь будет?

– Наше дело теперь телячье, братец. Обделался, так стой.

Завтракал Березин, уже сидя за компьютером и строча депеши. Первым делом он связался с нотариальной конторой и аннулировал доверенность, выданную пройдохе Ильину. Извещение об этом он послал коммерсанту нарочным, под расписку. Затем назначил членов комиссии для служебного расследования, распорядился произвести аудиторскую проверку. Едва собрался вызвать пресс-секретаря Воронина, тот объявился сам. Обсудили ситуацию, решили занять глухую оборону, без комментариев. Далеко не лучшая позиция, но другой попросту не оставалось.

На протяжении дня скандал стремительно набирал обороты. Ссылка на публикацию в «Московском комсомольце» сразу вошла в сводки информационных агентств. Репортёры крупных газет, пресс-сайтов и телеканалов наперебой атаковали бедолагу Воронина, тот отвечал, в соответствии с инструкциями Березина, что начато служебное расследование и, пока оно не окончено, никаких заявлений для прессы быть не может.

К вечеру позвонил по телефону Ильин, пытался медоточивым голосом оправдываться, Березин его оборвал, изругал последними словами, бросил трубку.

Назавтра тема коррупции среди сотрудников проекта «Ч» прочно стала первополосной новостью. Несколько часов кряду генерал провёл на информационных сайтах и чем дальше читал, тем больше мрачнел. Нигде не сыскалось ни одного хоть сколько-нибудь объективного комментария. Журналисты как с цепи сорвались, статьи изобиловали ядовитыми намёками на поведение генерала Березина, который уклоняется от проведения пресс-конференции.

К вечеру объявился Ракитский. На сей раз он предложил пообщаться в голосовом режиме, без вирельных ухищрений. Оно и понятно, бывают разговоры, когда лучше бы не смотреть собеседнику в глаза.

– Плохо дело, Андрей Николаевич, – сухим тоном сообщил дипломат, не тратя времени на экивоки. – В прессе ваше имя склоняют на все корки. Многие члены комиссии теперь настроены решительно против вас. Жаль, что вы пренебрегли моими предупреждениями.

– Что поделаешь, бес гордыни попутал, – с ноткой вызова произнёс Березин. – Сначала думал, что смогу наладить полноценную оборону планеты на медные гроши. Потом попробовал залатать тришкин кафтан. Надеюсь, вы-то хоть верите, что я не в свой карман деньги огребал?

– Верю, конечно, – без особого пыла заверил Ракитский. – К сожалению, моё личное мнение вряд ли тут поможет. Не буду скрывать, в свете открывшихся фактов дело идёт скорее всего к вашей отставке.

– Понимаю, – буркнул Березин.

– Возможно, наилучшим выходом для вас было бы подать в отставку самому.

– То есть, уйти в кусты и косвенно подтвердить подозрения в мой адрес?

– Прошу понять меня правильно. Продолжая возглавлять проект и руководить служебным расследованием, вы эти подозрения только усугубляете. Сейчас идёт согласование даты внеочередного заседания, возможно, оно состоится уже на следующей неделе. Андрей Николаевич, на вашем месте я бы не стал дожидаться решения комиссии. Оно практически предрешено.

Повисла тягучая пауза.

– Хорошо, я подумаю над вашим советом, – наконец сказал генерал.

Ракитский чинно попрощался, и связь разъединилась.

Березину вспомнилась английская поговорка: джентльмен не бывает груб без намерения. А Ракитский резко переменил манеру общения: от прежнего тона, доверительного и сердечного, не осталось и следа. Судя по всему, он окончательно сбросил Березина со счетов и даже не считает нужным это скрывать.

А раз так, значит, отставка неминуема, не мытьём, так катаньем. И уйти действительно лучше самому, не дожидаясь, пока выгонят поганой метлой.

Он долго сидел, собираясь с духом, потом придвинул клавиатуру и единым махом отстучал короткое прошение об отставке. Затем развернул почтовую программу и выслал документ на адрес датчанина Йоргена Келлера, временно возглавлявшего комиссию ООН после ареста Паттона.

Вот и всё, подумал генерал, глядя, как индикатор отсылки писем сменился на индикатор загрузки новой корреспонденции. Эти письма, адресованные главнокомандующему проекта «Ч», уже не имели никакого отношения к отставному инвалиду Андрею Березину. Впрочем, формально, покуда комиссия не приняла его отставку, он ещё возглавлял проект. Ничего не поделаешь, придётся ещё несколько дней тянуть постылую канцелярскую лямку.

В длинном столбце свежей почты ему сразу бросилось в глаза послание наивысшей срочности: помеченный двумя красными восклицательными знаками рапорт с крейсера «Геннадий Шипов». Драгоценная новость, которую он ждал все эти беспросветно долгие недели.

Он развернул текст. Капитан крейсера докладывал, что при очередном патрульном облёте звено «Су-139» засекло в стратосфере крупный транспортный корабль инопланетян. Вражеское судно удалось проследить до точки приземления на побережье моря Уэдделла. Таким образом, местоположение базы пришельцев найдено и взято под непрерывный контроль с космического спутника «Дозор-27». К рапорту прилагался кадр, снятый из космоса и подвергнутый компьютерной обработке. Голое антарктическое плато рассекала широкая расщелина, на её краю эйдетический анализатор выделил ярко-алым цветом замаскированные антенны радаров и гиперволновой связи. Среди зазубренных скал извивался кривой аппендикс бухты.

На всякий случай Березин ещё раз перечитал протоколы показаний, взятых Анатолием Михайловым у пленного декапода. Да, это именно то самое прибрежное ущелье, о котором рассказывал инопланетянин. С его слов удалось составить подробную схему базы. Посадочные площадки располагались почти у самого уреза воды, их прикрывал сверху широкий козырёк из спецсплавов, усыпанный слоем скальных обломков. На фотографии было заметно и это место, хотя анализатор всё же не смог распознать искусную маскировку.

Вглубь базы вели два тоннеля, правый к складам, левый к жилым помещениям. Две казармы егерей-медузняков, апартаменты пилотов, за ними гостиница для приезжих охотников. На краю бухты разбит мелководный аквасад для прогулок и отдыха, за ним ход в помещение со специальным просторным бассейном. Там обитает спрут по имени Кхан, осуществляющий руководство базой и планирование вылазок. Этого гада необходимо взять живьём, но при захвате соблюсти максимум осторожности. Кхан имеет степень пси-виртуоза высочайшего ранга и способен взять под свой контроль любого бойца из группы захвата. По счастью, лишь одного. Если это произойдёт, его придётся оглушить парализатором.

По прикидкам Березина выходило, что для успешного штурма вполне достаточно одного взвода из-под Пскова. Валить по коридорам большой толпой просто ни к чему. Сначала бойцы заблокируют жилые отсекли, потом начнут продвигаться вперёд, зачищая путь гранатами. Когда база будет захвачена, предстоит вывезти пленных и трофеи, заложить взрывчатку и уничтожить базу до основания. Точка.

Командовать операцией генерал решил лично. Хоть прошение об отставке отослано, оно ещё не принято, а значит, разгромить логово пришельцев дотла он успеет. Это его последний бой, и он вправе дать его без промедления.

Всё-таки, перед тем как составить подробный план штурма и отдать приказы, Березин заколебался. Ведь можно обойтись без всякого риска: послать в атаку эскадрилью «Су-139», и после ракетного удара от базы пришельцев не останется камня на камне. Генерал тщательно взвесил все резоны за и против.

Если базу инопланетян просто разбомбить, учёные будут рвать на себе волосы от досады. Там ведь наверняка есть уникальные штуки – аппаратура и артефакты пришельцев, новые ключи к тайнам чужой цивилизации.

Но добытые трофеи придётся оплатить человеческими жизнями. Оборона будет наверняка свирепой, бескровного боя не получится. И из тех, кого он отправит завтра в атаку, не все вернутся назад.

Березин сутулился за компьютером, курил одну папиросу за другой и никак не мог сделать выбор. За других решать всегда труднее, чем за себя. Наконец генерал пришёл к мысли: а будь слово за самими бойцами, неужто они согласились бы избежать решающей схватки? И он предпочёл бомбардировке штурм.

До позднего вечера Березин просидел над планом десантной операции. Скрупулёзно перечислил экипировку: по шесть гранат на бойца, четыре наступательные и две оборонительные. Всем выдать новые защитные скафандры с антигравитационными ранцами и с улучшенной бронёй, которую не пробивал даже выстрел из плазменного пистолета инопланетян. Пускай скафандр не спасал от плазменной винтовки, медузняки вооружены ими через одного. Каждому по кибераптечке, сканер движения, ноктовизор. Кроме того, группа захвата из четырёх человек возьмёт с собой парализаторы и бесценную новинку – разработанные Фатимой Саидовой датчики пси-контроля.

Вот где вовремя пригодились сверхплановые деньги, полученные через прохиндея Ильина. Благодаря этим суммам удалось заказать в мастерских новое снаряжение для всего личного состава Псковской базы, и оно уже доставлено на склад.

В общей сложности выкладка получалась большая, на грани допустимого. Однако среди псковских бойцов нет задохликов, да и новые скафандры снабжены плавной регулировкой гравитации.

Вылет гравиплана с десантом генерал назначил на следующее утро.

* * *

Ущелье косо уходило во тьму. Березин остановил свой танк на самом краю. Дальше дороги не было. Луч прожектора обежал клыки каменной пасти, утонул в мутной тьме, не достигнув дна. Далеко внизу шепелявил прибой.

Десантники в скафандрах бодро сбежали по аппарели, разминая мышцы, затёкшие из-за долгого перелёта. Окамото построил их в две шеренги, провёл немногословный последний инструктаж: разбиться попарно, идти короткими перебежками, помещения зачищать гранатами, парализаторы держать включёнными в кармашке на бедре.

По команде Березина бойцы пошли на штурм. Один за другим они с разбегу ныряли в пропасть с лазерными винтовками наперевес.

Эвелин шла в паре с сержантом Чукариным. Перед тем как включить антигравитационный ранец и прыгнуть в чёрную пропасть, она мысленно перекрестилась на русский манер. Её охватило ощущение невесомости, свободного парения, приправленное щекочущим холодком опасности. Очки ноктовизора высветляли пространство и слегка окрашивали его в травянистый цвет.

Бойцы снижались стремительными зигзагами, навстречу им из-под козырька хлестнули длинные изумрудные нити – это медузняки открыли огонь из плазменных винтовок. Эвелин выпустила длинную очередь наугад. Чукарин выстрелил гранатой из подствольника, бешеное эхо разрыва заметалось в теснине, с визгом и чириканьем разлетелись осколки. Файнберг, летевший в паре с Окамото, заложил стремительный вираж и влепил ещё одну гранату под козырёк.

Спустя несколько секунд десантники приземлились на широком гранитном уступе под козырьком и, с оружием наперевес, рассредоточились. Удивительное дело, из всего взвода никого не убило, а ранило только Ваню Стразда. Тихо матерясь сквозь зубы, он прикладывал кибераптечку к пробитому плечу скафандра.

Осмотревшись, Эвелин насчитала шестерых убитых медузняков, двое из них сжимали в лапах винтовки, остальные были вооружены пистолетами. Вот почему обошлось без серьёзных потерь. К тому же пришельцы не выставили при входе серьёзный заслон, только часовых. Скорей всего, никак не ожидали они стремительной атаки с воздуха.

Впереди мерцали три громадных серебристых диска, четвёртое посадочное место пустовало. Короткими перебежками взвод пересёк причальную площадку размером почти с футбольное поле.

В дальнем её углу, возле причудливого грибовидного агрегата, сверкнула зелёная вспышка и сухо треснул выстрел плазменного пистолета. За мгновение до этого сканер движения предостерегающе пискнул и высветил на забрале зыбкий оранжевый контур лежащего тела. Эвелин припала на колено, прошила медузняка длинным импульсом. Одновременно с ней ещё двое бойцов выстрелили навскидку. Один из импульсов угодил в перевитый множеством гофрированных шлангов металлический гриб, рядом с которым притаился медузняк. Из пробитой стенки со свистом забил тонкий вспененный фонтанчик.

Первым к жерлу входного тоннеля подбежал Дрейфус, он метнул гранату, отпрыгнул вбок, привалился спиной к скале. Грохнул взрыв, и тут же послышался жалобный предсмертный писк инопланетянина.

Атака шла на диво гладко. Основные силы взвода ворвались в тоннель, снаружи осталась группа захвата под командованием самого лейтенанта Окамото – Файнберг, Чукарин и Эвелин. Впереди то и дело вразнобой рвались гранаты.

Пошатываясь, подошёл Стразд. Винтовку он держал в левой руке, правая свисала плетью.

– Хреновые дела, – пробормотал он, сел и привалился спиной к стене. – Кажется, кость зацепило, ети её мать...

Разрывы гранат становились всё реже, дальше, глуше. В радиосети стояла напряжённая тишина. Наконец в наушниках послышался голос Березина:

– Группа захвата, проход чист! Вперёд!

– Есть! – откликнулся Окамото.

Четверо десантников вбежали в тоннель, который сразу у входа разделялся на два широких прохода. Они свернули в левый и устремились в его дальний конец, перепрыгивая время от времени через трупы инопланетян. Эвелин с Чукариным шли первыми, Окамото с Файнбергом подстраховывали их со спины. Бежать со включённым на половинную мощность антигравом было удивительно, прямо-таки неправдоподобно легко.

Бегло косясь по сторонам, Эвелин видела бойцов, блокировавших жилые помещения и изготовившихся к стрельбе. Закруглённые вверху проёмы не имели дверных створок, за ними виднелись анфилады ярко освещённых комнат с низкими потолками, стены облицованы тусклыми металлическими панелями.

Уже никто не метал гранаты, не стрелял, и лишь дробный топот бегущей группы захвата разносился по длинному коридору. А это значило, что фактически база уже захвачена, сопротивление сломлено, бой закончился, едва начавшись.

Добежав до конца коридора, Эвелин остановилась, вжалась в угол. Аквасад помещался в просторном округлом гроте, его каменный пол сбегал грубо обтёсанными уступами к высоким, в человеческий рост, зарослям тростника с невиданными багровыми цветами. Их мясистые бахромчатые лепестки осеняла звёздная темень полярной ночи. Настороженным слухом десантница впитывала тишину, однако различала только еле слышные вздохи океанского прибоя, омывавшего тростник.

В десятке метров от Эвелин чернело пятно плазменного фугаса, в его центре ничком лежал труп десантника. Его скафандр исковеркало и смяло, как консервную банку.

По плану штурма зачистить аквасад должны были Вернер в паре со Жданович. Кто убит, Зигфрид или Люся? И где напарник?

– Вперёд, перебежками! – скомандовал из-за спины Окамото. – Мы прикроем.

Эвелин опрометью выскочила в открытое пространство, зябко сознавая, что где-то там, в густых цветущих зарослях, засел инопланетянин с базукой. Возможно, он уже ловит её на прицел. Благодаря сканеру движения она вовремя заметила, как что-то шевельнулось среди стеблей тростника, и крест-накрест полоснула лучом от бедра. Взмыли шипящие клубы пара, опали скошенные лазером стебли, и надрывный визг раненого декапода резанул по нервам. Именно декапода, эти твари кричат точь-в-точь как грудные младенцы, будь они неладны. Чукарин дал длинную очередь, и визг утих.

Остановившись и изготовившись для стрельбы с колена, Эвелин осмотрелась. Теперь она увидела Люсю Жданович, та лежала навзничь за уступом неподалёку от зарослей, осколок фугаса угодил ей в горло. Не всё шло так легко и успешно, как поначалу казалось.

Окамото и Файнберг в несколько длинных прыжков пересекли грот наискось, устремляясь туда, где чернел вход в пещеру спрута, окаймлённый витой металлической аркой. Привалившись к стене по бокам от арки, они подождали, пока подтянутся Хадсон и Чукарин. Затем Окамото метнул гранату вовнутрь. Через мгновение после того, как осколки с воем отрикошетили от стен, все четверо ринулись туда.

Они очутились внутри карстовой пещеры, в поперечнике около пятнадцати метров и примерно тридцать вдоль. Половину её площади занимал овальный бассейн, к которому вела широкая пологая лестница с никелированными поручнями. Рядом с ним стоял диковинного вида компьютер, один из его кабелей уходил под воду.

Файнберг сбросил на пол заплечный мешок, расстегнул «молнию», вытряхнул ловчую сеть.

Приблизившись к бассейну, Эвелин увидела тёмную продолговатую тушу на облицованном плитками дне, и в этот момент на её забрале тревожно замигал красный огонёк пси-детектора. Значит, один из группы захвата оказался под пси-контролем. Кто?!

Трое десантников завертели головами, разглядывая друг друга, и лишь один стоял неподвижно. Чукарин.

Чтобы вытащить парализатор, Эвелин потребовалось бы несколько лишних мгновений.

Она вскинула лучемёт, но не могла заставить себя надавить гашетку.

А Чукарин рванул из поясного кармашка гранату.

– Степа-ан! – истошно крикнул Файнберг.

Окамото бросился вперёд, выстлался в отчаянном прыжке, ткнул сержанта парализатором в затылок. Однако тот успел выдернуть чеку. Падая, оглушённый Чукарин разжал кулак, и ребристая «лимонка» с цоканьем покатилась по каменному полу.

Секунду Эвелин боролась с оцепенением. По полу к её ногам катилась верная гибель («разлёт осколков...»). Вторая секунда («...оборонительной гранаты...»), третья секунда («...до двухсот метров...»), четвёртая секунда («...каменный мешок, рикошет...»). На пятой секунде десантница прыгнула и накрыла гранату своим телом.

Эвелин ещё успела подумать о письме в сейфе адвоката. Мысль пришла помимо слов, просто перед глазами возник белый продолговатый конверт с аккуратно надписанным адресом. Взрыва она не услышала и не ощутила боли. Нахлынула тьма.

* * *

Едва проскользнув сквозь открытый шлюз в бухту, Кхан услышал позади глухой разрыв гранаты. Пси-контроль над безмозглым десантником почему-то внезапно оборвался. Однако тот успел поставить гранату на боевой взвод, и она сработала.

Защитить базу не представлялось возможным. Медузняки хороши в атаке, но в глухой обороне ведут себя трусливо и легко поддаются панике. А командиров на базе осталось только двое, поскольку позавчера все декаподы из клана Большебрюхих улетели спецрейсом. Старейшина запретил им служить у Кхана под страхом пожизненного позора.

Что ж, он превосходно отдохнёт и всласть поохотится в океане. Его ждут новые приключения на лоне чужой дикой природы. А как только Кхан мысленно свяжется с главой своего ордена и сообщит о происшедшем, за ним пришлют корабль. И спустя неделю он вернётся в родные лагуны.

Когда он миновал подводное кладбище двуногих, впереди смутно замаячила тень чужого сознания, примитивного и чрезвычайно агрессивного. Кхан сосредоточился, и когда навстречу ему скользнуло стремительное каплевидное тело с горизонтальным хвостом, попытался провести пси-захват. С виду хищник напоминал зубана, однако подобие оказалось чисто внешним. Приёмы, которыми с лёгкостью удавалось подчинить исконного врага ихличи, оказались бесполезны.

Несколько мгновений Кхан безуспешно силился распознать и подчинить себе путаницу незнакомых ассоциативных цепей и реакций, но едва не увяз в них. А между тем нападавший хищник разинул пасть, норовя с разгона вцепиться Кхану в голову. Ихличи увернулся, однако враг сумел сомкнуть мощные челюсти на его боку. Ловкостью и силой он также превосходил зубана.

Отчаянным рывком Кхан сумел высвободиться, на боку затлела рваная рана. По счастью, неглубокая. Что ж, придётся действовать приёмами мускульного боя.

Быстро развернувшись, противник опять бросился на него. Кхан встретил его натиск, выставив напружиненные щупальца веером. Одним из них придётся пожертвовать. Челюсти зверя ухватили правое ходовое щупальце и перекусили его с лёгкостью, как водоросль. Превозмогая дикую боль, Кхан обвил лобастую голову нападавшего остальными щупальцами, напряг присоски, намертво беря врага в плен. Этот приём, отточенный им с юности, назывался «смертельное объятие цветка».

Под кончиком левого ловчего он ощутил студенистое яблоко глаза. Это означало победу. Когда роговое навершие щупальца вонзилось в глаз, Кхана обдала кипучая лавина чужой ярости, настолько мощная, что у него слегка помутилось сознание. Однако он не ослабил хватки, изо всех сил долбя щупальцем глазницу, стараясь проломить черепную кость и добраться до мозга.

Жестоко израненный Кхан ощутил прилив торжества, его ловкость и самообладание брали верх над грубой нерассуждающей силой.

И тут осёдланный Кханом противник выгнулся, ударил хвостом, ринулся вниз головой на придонный скальный гребень. Это случилось так неожиданно, что Кхан не успел разжать щупальца. Удар пришёлся по центру спины. Хрустнули позвонки, и сразу оборвалась связь между головным и крестцовым мозгом. Бессильно распластанный по дну, Кхан тщетно пытался пошевелиться. Собственное тело отказывалось ему повиноваться, однако в то же время он отчётливо чувствовал, как зубы врага бешено рвут его внутренности.

* * *

Первые дни пребывания в госпитале показались Березину тихим адом. Культи ног, схваченные пластиковыми манжетами и погружённые в ёмкости с регенерационным раствором, нестерпимо зудели. Спать приходилось под сильным снотворным, от которого по утрам голову обволакивала ватная одурь.

На третий день Березина проведала Джейн Галахер. Когда на Псковской базе соорудили первую регенерационную установку, она вызвалась в добровольцы для испытаний. Лучившаяся от радости Джейн размахивала своей выращенной заново рукой и болтала без умолку. Она сказала, что зуд пройдёт примерно через неделю, потом будет гораздо легче.

Березин с тихим изумлением разглядывал её правую кисть, асбестово-белую, как обыкновенно бывает у рыжеволосых, и усеянную веснушками. До сих пор у него не укладывалось в голове, что чудеса бывают и через несколько месяцев он сможет ходить на своих двоих.

А вскоре после ухода Галахер в палату заявился почтальон в белом халате поверх форменной кожаной куртки.

– Вы Андрей Николаевич Березин?

– Да. Чему обязан?..

– Вам пакет с уведомлением. Распишитесь, пожалуйста.

Березин расчеркнулся на бланке, почтальон вручил ему тонкую бандероль с обильно налепленными марками Североамериканских Штатов и ушёл. Вообще-то генерал запамятовал, когда в последний раз получал корреспонденцию на бумаге. Сущий анахронизм, да и только.

Надо полагать, внутри нет ничего отрадного. Единственным местом в Северных Штатах, откуда ему могли прислать пакет, была комиссия ООН. Небось какие-то дурацкие бюрократические формальности, связанные с уходом в отставку. Хотя вроде бы всё улажено и инцидент исчерпан... Может, его удостоили напоследок почётной грамоты для сортирного гвоздика?..

Ага, на обратной стороне конверта указан адресант, некто Бисмарк. Впрочем, нет, это город называется Бисмарк, отправителя же зовут А. Карр. Это русские застенчиво пишут фамилию внизу, после города и страны, американцы поступают наоборот.

Вскрыв бандероль, Березин вытряхнул на одеяло плотный удлинённый конверт и письмо на бланке адвокатской конторы.

С удивлением прочёл он скупые строчки на английском:

«Многоуважаемый мистер Березин! Выполняя указание, изложенное в завещании моего клиента, покойной мисс Эвелин Хадсон, я посылаю вам её письмо.

С наилучшими пожеланиями, Август Карр, адвокат».

Бумажная почта – ещё куда ни шло, но письмо с того света Березин получил впервые. Неопределённо хмыкнув и подняв брови, он сломал сургучную печать на конверте с каллиграфической пометкой «То Mr. Berezin, esq.» и достал оттуда сложенный втрое листок почтовой бумаги.

Письмо Хадсон оказалось написанным по-русски, аккуратным округлым почерком.

«Андрей Николаевич, если Вы читаете эти строки, значит, я уже нахожусь там, где нет ни генералов, ни рядовых.

Дело в том, что мне о вас известно почти всё, во всяком случае, то, что можно почерпнуть из публикаций в глобальной сети. Вы же обо мне почти ничего не знаете. И мне хотелось бы немного исправить это положение вещей.

Моя судьба перевернулась после того, как я впервые прочитала статью о Вас в еженедельном журнале и увидела Вашу фотографию. Надеюсь, Вы не судите обо мне слишком пренебрежительно и строго, ведь даже девчонка из американской сельской глухомани имеет право на мечту. А я никогда не встречала человека, который мог бы хотя бы отдалённо сравниться с Вами.

Поверьте, я почти счастлива, ведь моя мечта уже сбылась наполовину, а так случается далеко не у каждого. Я смогла приобрести квалификацию рейнджера и добиться назначения на Псковскую базу, чтобы служить под Вашим непосредственным началом. У меня есть наградной лист за вашей подписью. Мне дважды довелось повидаться и разговаривать с Вами, пускай виртуально, через компьютер. Спасибо Провидению и на том.

Я мечтала о личной встрече, в конце концов, разве Вы отказали бы в ней? Возможно, я смогла бы сказать Вам очень многое из того, что не хочу доверять бумаге. Не могу себе представить, каким был бы Ваш ответ. Но теперь и это не имеет значения.

Всё, на что я смогла пока что решиться, это написать Вам письмо, которое Вы держите в руках. Оно будет отослано при уже известных Вам обстоятельствах.

Допускаю, что с Вашей точки зрения мой поступок лишён всякого смысла. И тем не менее я от всей души желаю Вам счастья.

Эвелин Хадсон».

Даты под письмом не было.

Березин отложил листок и откинулся на подушки, закрыв глаза. В памяти сразу возникло необычайно эффектное, раздражавшее своей восхитительной неуместностью лицо златокудрой красавицы, которое Хадсон носила в апреле. Чуть ли не физическим усилием он что-то сместил, обнажил в своём подсознании. С запозданием понял, насколько это поразительное, недосягаемое лицо и будоражило его, и бесило.

И впрямь, ему почти ничего о ней не было известно, даже её настоящего облика он ведь не видел. Только строил ехидные догадки о том, что в действительности она далеко не так привлекательна.

Взяв с тумбочки мобильный телефон, Березин вызвал заложенный в адресном реестре номер.

– Слушаю вас, товарищ генерал, – ответил полковник Лихачёв.

– Здравствуйте, товарищ полковник. Я вас беспокою по довольно-таки пустячному поводу. Видите ли, мой доступ к служебной документации аннулирован. Поэтому у меня к вам довольно странная просьба. Я хотел бы видеть фотографию Эвелин Хадсон, если она сохранилась у нас... то есть, у вас в архиве. Это возможно? /

– Конечно, товарищ генерал. Нет никаких проблем.

Похоже, Лихачёв нисколько не удивился.

– Пожалуйста, пришлите мне файл с её фото на мой личный почтовый ящик. Не в службу, а в дружбу.

– Рад быть вам полезным, – сказал полковник. – Максимум через полчаса вы получите файл.

– Благодарю вас.

– Не за что, товарищ генерал. Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, неплохо. Как дела на базе?

– Всё в порядке. До сих пор ещё не было ни одной тревоги. Есть предположение, что пришельцы теперь долго к нам не сунутся.

– Будем надеяться, – произнёс Березин. – Что ж, ещё раз спасибо и всего вам доброго.

Он отложил телефон, вытащил из тумбочки ноутбук с радиомодемом. Включил его, выставил таймер на полчаса вперёд.

Почему-то ему казалось очень важным увидеть лицо Эвелин – такое, каким оно было в жизни, прежде чем её душа переселилась туда, где нет ни генералов, ни рядовых, ни красавиц, ни дурнушек. То есть, в свою очередь, совершить поступок, лишённый всякого смысла.