Текст книги "Роковая страсть чукотской красавицы Тинун (СИ)"

Автор книги: Николай Мамойко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

  –Но какой из меня охотник?– смутился Николай.– Я с трудом представляю себя в этой роли.

  –Ничего. Опыт – дело наживное. А пока давай вместе навестим старого охотника Николая Омрынрольта.– По чукотски добавил и перевел для собеседника:– Нымытваркын пагчен'ъоравэтльан, лыги! Удивительный человек, знаете!

   Застали Омрынрольта у хозяйственных построек. Он неспешно перебирал охотничий инвентарь. Когда видел следы ржавчины на капкане, с видимым огорчением причмокивал. Спутник Николая сделал вид, что они просто проходили мимо. Но старого охотника трудно провести.

  –Рэк'э вэчьым тъывинрэтык?-спросил он гостей. Потом повторил по-русски:– Чем могу вам помочь?

  –Какомэй! Давай посидим, покурим. А заодно и поговорим.

   Беседовали о том, о сем, но потом глава сельского поселения незаметно перевел разговор на нужную им тему. Вспомнил, что в прошедший сезон Николай Петрович добыл песцов, лис и горностаев больше всех охотников села. Нарочито удивленно спросил:

  –И как это тебе, пуйы, удалось такое?

  Польщенный охотник принялся подробно рассказывать весь процесс охоты. Как он приваживает зверя, как ставит капканы, как маскирует, дабы хитрый и осторожный зверек не обнаружил его, что надо делать, не отпугивая песцов, чтобы они ходили к приманке всю зиму.

   Мужчины слушали охотника и понимали, что за умельством и удачливостью, которыми славился Николай Петрович, стоит большой труд. Глава сельского поселения подкрепил услышанное восхищенным «какомэй» и, сославшись на занятость, сказал:

  –Я пойду, а вы посидите, поговорите. И хорошо было бы тебе, Николай Петрович,поделиться с моим другом своим умением ставить капканы.

   Омрынрольтат, для которого окончательно стала очевидной уловка главы, только слегка усмехнулся.

  –Ты не мое, начальник, а свое время потерял, однако. Мог бы сразу просто сказать: возьми шефство над нашим героем. Разве я отказал бы ему?

   И уже обращаясь к Николаю сказал:

  –Пойдем пить чай. А заодно поговорим о делах. Какомэй?

   Соня, возвратясь с работы, застала мужа в глубоких раздумьях. Участливо спросила:

  –Что случилось, родной?

  –Права ты была, когда говорила, что отношение ко мне изменится. Представляешь, меня в охотники записали!

   Николай в деталях рассказал о событиях сегодняшнего дня. И в конце спросил:

  –А ты, случайно, к этому руку не приложила?

  Соня, которая торопилась на кухню, вернулась и села напротив. Ее лучистые глаза устремились на мужа.

  –Я всегда считала и считаю, что свой выбор ты должен сделать сам.

   Николаю даже стало неуютно под этим чистым участливым взглядом. Он понимал, что сморозил глупость и попытался скорее перевести разговор на другую тему:

  –А почему не сказала, что все охотничьи принадлежности твоего отца хранятся в целости и сохранности?

  –Все потому же. Хотела, чтобы ты сначала сделал выбор. Иначе эта информация довлела бы над тобой. Могла бы повлиять на твоё решение.

  –Раз у нас пошел такой разговор, давай колись, жена, что еще я не знаю. Какие джокеры у тебя в рукаве?

   Николай явно хотел перевести разговор в шутливую плоскость. Но Соня, наоборот, задумалась. Потом как бы встряхнулась, распрямилась и решительно сказала:

  –Джокеры, как ты выразился, Коля, действительно есть. У меня сын подрастает. Вот я и подумала, что пора его к чисто мужскому ремеслу приучать. Хотела сама заняться охотой, чтобы быть ему примером. Мастерскую , конечно, не собираюсь оставлять. Буду совмещать. И сына буду настраивать получить в городе хорошее образование, но в летний период и зимние каникулы пусть походит с морзверобоями или охотниками на пушного зверя. Чтобы настоящим мужчиной стал.

   Такого поворота разговора Белов не ожидал. И в растерянности проговорил:

  –Но не пешком же ты на охоту собиралась ходить? Омрынрольтат говорит, что без упряжки собак в тундре делать нечего.

  –Слов нет, Николай Петрович хороший охотник. И знает, что говорит. Но время не стоит на месте, все меняется. Сейчас многие охотники выезжают на промысел на снегоходах или квадроциклах. А чтобы не пугать зверя запахом бензина и машинного масла, оставляют их на стане. Ходят ставить и проверять капканы пешком или на лыжах. Те, кто выезжает в тундру на собачьих упряжках, тоже оставляют их далеко от поставленных капканов.

   Соня умолкла, но осталось ощущение, что она хочет еще что-то сказать. Не знала, уместной будет эта новость сейчас, когда муж и без того явно заблудился в обрушившемся на него потоке информации. Потом решилась:

  –Так уж совпало, но сегодня позвонили из Провидения: мой заказ выполнен. В порт доставлен квадроцикл. Заказала его, когда ты был с судном в Провидения. Очень хотелось тогда тебя увидеть. Готова была на все. По моему поручению транспорт получил брат тети Туккай. При первом удобном случае он доставит его к нам. Так что жди гостей. Возможно, и сын тогда приедет погостить пару дней. Ты не против?

  Николай, оглушенный таким количеством новостей, не сразу нашелся что сказать.

  –Ты собираешься стать охотником?

  –Ии,к'элюк'ым,– улыбаясь, ответила Соня. И тут же перевела: – Да, конечно. Но если ты против, обсудим это вместе за ужином.

   В этот вечер Николай и Соня разговаривали как никогда ранее откровенно. Они и сами удивлялись, почему не удосужились поговорить так давно. Оказалось, что самые сложные проблемы становятся простыми и ясными, если их обсуждать, а не загонять в дальние уголки сознания. Николая волновало его будущее положение в семье. По всем параметрам Соня в настоящий момент занимала ведущую роль. У нее хорошая работа, уважение у односельчан, большая известность среди мастеров декоративно-прикладного искусства коренных народов Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока. И с деньгами нет проблем.

   У него же пока все не ясно. Хорошо, хоть в материальном плане проблем нет, кое-что накопил за годы плавания. Но, по сути, он попал в чужую среду и ему надо привыкать к совершенно иному укладу жизни.

  –Ну какая она тебе чужая? К тебе так доброжелательно все относятся,– пыталась возразить Соня.– Тебя даже назвали настоящим человеком. А у чукчей это высшая похвала, какая только может быть. К слову, исконное название нашего народа луораветланы, что переводится как настоящие люди. Чукчи – это просто адаптированное название нашего народа для других. Правда, оседлые чукчи, живущие на побережье Берингова моря, чаще называют себя ан"к"альыт – морские, от слова ан"к"ы "– море.

   И посмеиваясь, добавила:

  –Между прочим, в мифологии Крайнего Севера чукчи – высшая раса. Так что ты зачислен моими земляками в высшую расу.

  –Вот-вот, стал человеком высшей расы, а опозорюсь по полной, как только выйду на охоту,–поделился своими страхами Николай.

  –Не опозоришься, родной. До настоящей охоты еще долго. Мех на зверьках приобретает свои лучшие свойства только к концу ноября. Так что успеем и с местом охоты определиться, и приманки разложить, и капканы научимся ставить.

  –Ты серьезно так думаешь?– не поверил Николай.– Разве это женское дело?

  –Я сызмальства с отцом ходила на охоту. Стрелять умею и капканы поставлю не хуже других. Так что какое-то время вместе походим в тундру.

   В этот вечер им особенно было хорошо. И когда вконец обессиленные и расслабленные они раскинули свои разгоряченные тела по постели, не разнимая, однако, объятий, Соне показалось, что самое время поделиться еще одной новостью. Она носила ее в себе уже несколько дней, не решаясь открыться мужу. Новость и радовала и тревожила одновременно. Окружная администрация предложила поучаствовать в фестивале коренных малочисленных народов Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока. На этот раз в Тобольске.

   Соня раньше с удовольствием принимала участие в таких мероприятиях. Всегда возвращалась с наградами и новыми идеями. Но сейчас у нее семья. У мужа сложный период адаптации жизни в новых для него условиях. Правда, фестиваль еще не скоро, она, как и говорила, успеет помочь ему освоиться с охотой. Но ответ надо дать в течение ближайших пары дней.

   Николай и сам уже заметил, что жену что-то беспокоит.

  –Что-то не так?– участливо спросил он, не отрывая голову от подушки.

  –Нет, что ты!– смутилась Соня.– Дело в моей работе.

   Николай без особых эмоций выслушал рассказ жены. Только спросил:

  – И часто тебе приходится по таким мероприятиям ездить?

  Соня была уже не рада, что начала этот разговор, поспешила успокоить:

  –Один раз в два-три года. И то по желанию. Если не ездить, о нас никто знать не будет, а значит и хороших заказов не будет.

   Теперь стало заметно: что-то тревожит Николая. Он сел на кровати, поджав ноги под себя. Наконец, решился спросить:

  –А ты, когда жила без меня, часто разъезжала по фестивалям? Знакомств, друзей новых, наверное, много появлялось?

  Соню больно кольнул последний вопрос. Она поняла на что намекает муж. Ответила сдержанно:

  –Я всегда любила только тебя и принадлежала только тебе.

  Но Николая было уже не остановить. Ее ответ только подлил масла в огонь.

  –Если ты так любила меня, почему не приехала ко мне во Владивосток ни разу? Тинун вон дважды навестила меня.

  –Потому и не приехала, что знала о вас с Тинун все. Она никогда не скрывала ваших отношений. Ты должен был сам сделать свой выбор.

  –Это ты запретила ей говорить о сыне?

  –Нет. Ей самой это было выгодно.

   В спальне повисла тяжелая тишина. Супруги укладывались спать, обособившись друг от друга настолько, насколько позволяла кровать. Соня впервые с момента приезда в село Николая почувствовала, каким хрупким может быть счастье. Он же впервые испытывал жгучую ревность к возможным поклонникам жены. Хотя в душе понимал, что напрасно обидел ее своими измышлениями. Но ничего с собой поделать не мог. И про Тинун он вспомнил не случайно. Его подспудно удручала мысль, что Тинун, будучи в селе, не посчитала нужным встретиться с ним. Предпочла ему какого-то местного пьяницу, в которого к тому же вселились духи-оборотни.

   В связи с этим неожиданно вспомнился смешной случай. Прогуливаясь по селу, услышал, проходя мимо женщин, как они произнесли его имя – Коля. Подошел к ним, думая, что они хотят о чем-то спросить. Однако те замолчали, выжидательно уставившись на него. Оказалось, женщины говорили о духах, название которых на чукотском языке «кэле». Когда это разъяснилось, все весело смеялись. Ему и сейчас стало смешно. А вместе с этим новым чувством пришло понимание глупости своего поведения. Он слегка подвинулся к Соне и положил свою руку на нее.

  –К тебе кэле подбирается. Он просит прощения за всю дурь, что наговорил здесь. А не простишь – вселится в тебя.

   Соня как будто только этого и ждала. Быстро повернулась к нему и со всей нежностью, на которую была способна, стала осыпать мужа поцелуями.

  Но не преминула при этом пошутить:

  –Кэле пусть проходит мимо, а вот что Коля войдет в меня, я не против.

  И безумство любви загорелось с новой силой, вытеснив из них всю нелепицу мыслей и возникшего недоразумения.

   * * *

   Новый день поистине стал рубежным для Николая Белова. У него больше не было колебаний как жить, чем заниматься, как строить отношения в семье. Он стал усиленно готовиться к охоте. Соня помогала чем, могла. Однажды, возвратилась с работы с большим пакетом. Подала его Николаю и попросила примерить. В пакете оказались новая красивая кухлянка, меховые брюки и торбаса.

  –Когда ты успела?– спросил удивленный супруг.– Вроде, мерку с меня не снимала, а все подошло.

  –Шить кухлянку начала давно, когда ты еще плавал. Собиралась подарить в любом случае, независимо от того, будешь жить со мною или нет. А все мерки с тебя сняла, когда обнимала. Ты лучше скажи, нравится или нет?

  –Еще как нравится! Такой красивой кухлянки ни у кого не видел.

  –Главное, чтобы удобная была. Не стесняла движений. Да и мне теперь будет спокойней. В такой одежде не замерзнешь даже в самый жестокий мороз.

  И вдруг прильнула к нему и с чувством сказала:

  –Если бы ты только знал, как я сильно люблю тебя!

   А когда Владимир Туккай пригнал долгожданный квадроцикл, они с Соней объехали все старые охотничьи угодья ее отца. Осмотрели балок. Строение заметно обветшало без хозяйской руки, но все еще надежно защищало от непогоды. Убедиться в этом им предоставила возможность сама природа.

   Супруги уже возвращались домой, когда из ближайшего распадка, затаившегося между пологими заснеженными сопками, стал поддувать резкий холодный ветер. А вскоре всю долину накрыла снежная круговерть.

   В балке нашлось немного дров, и они растопили маленькую печурку. На удивление в помещении стало быстро теплеть. Промерзшие участки стен и углов обозначились отсыревающими пятнами. Ремонтных работ предстояло немного, а теперь, когда в семье появился транспорт, они и вовсе казались мелочью.

  За чаем Соня шутила, рассказывала забавные анекдоты про охотников.

  –Ты только не обижайся,– предупредила она мужа.– Чукчи тоже шутят над русскими. Сосед спрашивает охотника: -Почему вчера без трофеев вернулся? -Я, однако, на охоту ездил с городскими! – Ну и что? – Шибко неумелыми и криворукими оленеводами оказались, однако!

  –Вот и я опасаюсь в глазах других охотников оленеводом оказаться,– грустно отозвался на анекдот Николай.

  –Все у тебя получится, любимый!– Завтра поедем приманки раскладывать.

  –А где столько мяса возьмем?

  –Когда проезжали вдоль берега, видел туши морского зверя, выброшенные на сушу? Дело в том, что морзверобои, убив моржа или лахтака, не всегда успевают вовремя хорошо загарпунить их и подвести под них шары для поддержания туш зверей на плаву. Они тонут, а море спустя какое-то время выбрасывает на берег. Мы с отцом все время использовали их в качестве приманки.

   Николай подлил себе и жене в кружки душистый чай с термоса, отпил глоток, наслаждаясь ароматом.

  –Давно хотел тебя спросить: что случилось с твоими родителями? Если не хочется говорить об этом – не говори. Но уж очень многое в твоей, а теперь и в моей жизни с именем отца связано.

   Соня притихла, как будто ушла мыслями в далекое прошлое. Затем вскинула головой, отбрасывая оцепенение, начала рассказывать:

  –Отец утонул, спасая мать. Он был хорошим пловцом, а мама так и не научилась плавать, сколько он ни старался. Она была учительницей, а отец работал геодезистом в Провиденской гидробазе. Он был русским. Видимо, сильно любил мою маму. Бросил свою прежнюю работу, переехал в село. Быстро освоил почти все основные специальности. Был бригадиром, заместителем директора совхоза. Про него тоже говорили, что он настоящий человек. А утонули обыденно. Здесь нет-нет да такое случается. Вышли на байдаре на рыбалку. Увлеклись, не заметили вовремя перемены погоды. Ветер стал отгонять байдару в открытое море. Мать уронила весло и попыталась его достать. Сильно наклонилась над бортом, а в это время ветер качнул байдару. Мама упала за борт и сразу стала тонуть. Вода в наших широтах даже в самое теплое время года ледяная. Отец прыгнул к ней на помощь. А ветер в это время еще быстрее погнал байдару в море. Отец поддерживал маму сколько мог. Так они вдвоем и ушли под воду. Все это происходило на глазах многочисленных рыбаков, но никто из них не успел оказать помощь.

  Когда море выбросило их на припай, они продолжали держаться за руки.

   Услышанное так потрясло Николая, что он долго не мог проронить ни звука. После этого случая Соня ни разу не слышала от мужа, что он опасается неудач. Несколько раз супруги выезжали в тундру вдвоем. В нужные места разложили приманку – куски мяса, сделали на них надрезы. Потом Николай наведывался туда один, чтобы очистить приманки ото льда и снежных заносов, сделать их доступными для песцов. С волнением ждал: придут к ним зверьки или не придут? Какова же была его радость, когда увидел ровные строчки следов в направлении к приманкам. Много следов!

   Свой первый капкан Белов ставил особенно тщательно. Может, потому и не сразу все получалось. Пласт снега, который должен был прикрыть ямку с капканом, ломался, а потом Николаю долго казалось, что замаскировал присутствие человека недостаточно и песец обязательно обойдет это место стороной.

   Ночь провел в избушке неспокойно, а чуть забрезжил рассвет – помчался к ближайшей приманке. Никого. Следующий капкан тоже оказался пустым. И только в самом дальнем, когда сомнение в успехе и своих силах уже поселилось в душу, увидел беспокойно мечущегося песца.

   С этого дня охотничья тропа частенько оказывалась для него счастливой.

   Не менее удачливым был Николай и в охоте на других зверьков. Встречая его с охоты и видя добытые трофеи, односельчане, одобрительно причмокивая, говорили:

  –Какомэй! Ты стал настоящим охотником.

   Николаю, конечно, льстили их похвалы. Но больше всего ему нравилось собственное ощущение удовлетворения от охоты. Соне все труднее и труднее становилось удерживать его дома. Частенько он старался выбраться из дома, не разбудив ее.

   Выскальзывая из теплой постели, прихватывал всю необходимую одежду и уходил в другую комнату. Наскоро заправив термос свежим чаем и захватив приготовленный женой с вечера тормозок торопливо шагал за порог. Соня в эти минуты не спала и, как только хлопала входная дверь, подбегала к окну, с любовью смотрела ему вслед. И без того высокий и широкий в плечах, в кухлянке он казался совсем громадным. Счастливо улыбалась, наблюдая как муж, чтобы не разбудить ее, откатывал квадроцикл вручную на почтительное расстояние от дома и только потом заводил мотор.

   Направляясь к охотничьим угодьям, Николай иногда не отказывал себе в удовольствии свернуть к морю и промчаться по льду. Застывшая поверхность воды не была гладкой. А чем дальше от берега, тем больше появлялось торосов из ледяных глыб и трещин. Белов оставлял транспорт и шел дальше пешком, прислушиваясь к звукам моря. Он наслаждался простором и тишиной. Но чем дальше уходил от берега, тем отчетливее проявлялась жизнь закованной в лед водной стихии. Некоторые трещины заметно «дышали», края льдин вздымались относительно друг друга и, нагромождаясь, крошились. В отдельных местах трещины настолько расширялись, что образовывали настоящие полыньи.

   Однажды он надолго задержался возле широкой полыньи. Присев на ледяной выступ неподалеку, задумчиво засмотрелся на воду. Попытался разобраться в своих ощущениях. Сказать, что он скучал по морю, нельзя. Это было бы неправдой. Его жизнь просто перешла в новое качество и дарила ему много эмоций, о которых он ранее и мечтать не мог.

   Тогда что все-таки не давало ему чувствовать себя полностью счастливым? Додумать эту мысль он так и не смог. Из полыньи вдруг показалась забавная любопытная мордочка молодого лахтака. Николай от неожиданности даже вздрогнул, но удержал себя на месте, стараясь не шелохнуться. Зверек огляделся и осторожно выбрался на лед. Но стоило Николаю попытаться снять коробин с плеча, как лахтак тут же бултыхнулся в воду. С досады обругал себя за нетерпение, но потом рассмеялся. Он понял, что море подарило ему новую забаву и надежду на успешную охоту на морского зверя. Просто надо присмотреть возможные места, где полыньи образуются чаще всего и набраться терпения выслеживать этих осторожных зверьков.

   В этот день на охоте ему везло как никогда ранее. Домой возвращался с хорошим настроением и богатыми трофеями. Вынул из капканов двух песцов и подстрелил удачно горностая и лису. Еще в коридоре он услышал голоса, доносившиеся из комнаты. Один показался ему знакомым, и заставил сердце усиленно забиться в груди. Николай поспешил в комнату. За столом распивали чай и мирно беседовали его жена и Тинун с Петром.

   Соня выпорхнула навстречу мужу, но, увидев охотничьи трофеи, в удивлении остановилась. Воскликнула:

  –Вот это удача! Не прошло и месяца, а ты уже обошел многих маститых охотников.

  Обняла мужа и только потом сказала:

   -А у нас гости. Тинун ты знаешь, а это ее муж Петр, знакомьтесь.

  Петр вышел из-за стола и доброжелательно подал руку. Вел себя он так, как будто между ними никогда не было стычки. Потом к нему подошла Тинун. Они скромно обменялись рукопожатием и почти одновременно произнести традиционные для такого случая слова:

  –Рад (а) тебя видеть.

  Уже усаживаясь снова за стол, Тинун сказала:

  –Приехала с гастролей. Решили с мужем навестить старых друзей.

   Николай извинился, сказав, что ему надо переодеться, вышел в другую комнату. Сел на стул, стараясь успокоиться. Но это у него плохо получалось. Тинун у него дома, а он не может обнять ее! До чего же она красива! Да и Петр сегодня выглядел совсем по– другому, чем тогда, у магазина. Высокий, красивый мужчина. И костюм на нем очень дорогой. Да и рукопожатие крепкое, мужское.

   Прошло несколько минут, прежде чем Николай смог совладать с волнением, и начал переодеваться. Не торопясь принял душ, насухо вытерся. Оделся по-домашнему – рубашку поверх тельняшки навыпуск и легкие брюки.

  –Не устали ждать? Примите в свою компанию?– как можно беспечнее произнес он, стараясь не глядеть на Тинун.

  Соня усадила мужа напротив гостьи со словами:.

  –Поговори с друзьями, а я пойду накрою стол. Ты, надеюсь, не будешь против, если я предложу распить бутылку коньяка или водки?

  –Можно и то и другое,– попытался пошутить Николай.

  Но Соня восприняла его слова как пожелание и выставила на стол сразу оба напитка.

  –Да и мы пришли не с пустыми руками,– отозвалась Тинун и, покопавшись в объемистой сумочке, достала красивую бутылку рома. Вид напитка больно кольнул Николая воспоминанием: его капитан любил развлекать своих подруг именно ромом.

   Настроение резко испортилось. Не успела Соня до конца накрыть стол, как Белов размашисто разлил по бокалам коньяк и сухо произнес:

  –За удачную охоту!

  –Да, ты сегодня отличился!-поддержала его Соня.–Давайте выпьем за успех моего мужа.

  Все дружно выпили. Николай тут же наполнил бокалы снова.

  С тостом его опередила Тинун.

  –За встречу!

   Очередной тост произносил Петр. Он заметно уже захмелел, и рассказал вместо тоста анекдот:

  –Приходит чукча к другому в гости – на полу шкура медведя. Спрашивает:– Сам убил?– Сам.– Сколько раз стрелял?– Десять.-А почему в шкуре ни одной дырки?-Не попал. -Как же тогда медведя добыл? Он от смеха умер. Так давайте охотиться так, чтобы в любом случае возвращаться с добычей.

   Как ни странно, этот незамысловатый анекдот всех развеселил. Только Николаю показалось, что Петр вложил в него какой-то особый смысл. Но задумываться об этом не стал, включился в общий разговор.

   Провожать гостей Николай пошел один. Застолье продолжалось не долго. До водки дело так и не дошло. Да и рома в пузатой бутылке оставалось еще больше половины, а Кутылин уже сдался, совсем не держался на ногах. Тинун предложила уложить спать его у них дома, но Соня решительно воспротивилась.

  –Извини, сестричка, мне завтра на работу, а Петр проснется и снова захочет продолжать застолье.

  Белову фактически пришлось взвалить гостя на себя. Тинун, как могла, помогала тащить Петра до дома. Усадив на диван, попытались раздеть его. Но тот совсем размяк, завалился спать в чем был, и тут же шумно засопел, хлюпая мокрым носом.

   Тинун и Николай какое-то время смотрели друг на друга, а потом бросились в объятья. Их как будто вселенским магнитом потянуло друг к другу. Но в какой-то момент Николай почувствовал: на этот раз что-то было не так. То ли присутствие Петра влияло, то ли запах рома от Тинун пробуждал недобрые воспоминания? В сознании на миг возник облик Сони, которая, провожая их, только и сказала:"Я буду ждать. Возвращайся скорее." Он так сильно жаждал дождаться этого мига, когда они с Тинун останутся одни, но сейчас почему-то не чувствовал в себе той прежней страсти, которая ранее сжигала его, доводила обоих до сумасшествия. Он разжал объятия и отстранил Тинун.

  –Что случилось?– недоуменно спросила она, не желая отпускать его от себя.

  –Не могу. Не сейчас. Я, пожалуй, пойду,– сбивчиво проговорил Николай. Сорвав куртку с вешалки, выскочил на улицу. И сразу стало легче дышать.

   Ночное небо было чистым. Оно заботливо накрыло село красочным звездным ковром. Николай давно заметил одну особенность северного неба. Оно казалось значительно ближе, а звезды ярче и крупнее, чем в более южных широтах. Буквально нависало над головой.

   Подойдя к своему дому, не сразу зашел внутрь. Огляделся вокруг. Село давно уже спало. И только редкие собаки где-то на окраине время от времени начинали лаять, отпугивая волков. Поймал себя на ощущении, что эта картина не вызывает в нем отчуждения, как это было совсем еще недавно. Он чувствовал себя органично в этом некогда странном для него, но таком интересном мире на краю земли. Стукнула входная дверь. На улицу вышла Соня. Прижалась к мужу, спросила:

  –Почему не заходишь?

  –Давно такого красивого неба не видел, вот и любуюсь.

  Покрепче обнял ее, шепнул:

  –Ладно, пойдем в дом, а то еще заморожу тебя.

  –Если бы ты только знал, любимый, как мне хорошо с тобой!-отозвалась Соня.

   * * *

   С того самого дня, когда Николай увидел на льду лахтака, для него охота на морзверя стала навязчивой идеей. Иногда, уходя на охоту, он выбирался на квадроцикле подальше от берега. При этом научился виртуозно обходить торосы и преодолевать трещины. А когда все же любое маневрирование становилось невозможным, Белов бросал квадроцикл и шел дальше пешком, высматривая полыньи. Преодолевать приходилось не только разломы, но и колючий ветер, который обжигал лицо и слепил глаза. Гонимые им ручейки снежной крупы, как наждаком, полировали лед до зеркального блеска, засыпали трещины и провалы, со временем превращая их в настоящие ловушки.

   Николаю приходилось быть предельно осторожным, чтобы не угодить в них. А они стали попадаться ему все чаще и чаще. При усиливающимся ветре море начинало шумно «дышать». То в одном месте, то в другом раздавался треск, что означало появление новых трещин.

   Присмотрев несколько перспективных мест, где вполне могли появиться животные, Николай стал дожидаться хорошей погоды. И природа не подвела его. Ветер вскоре сменился, едва ощутимо дул с моря. Небо было чистое до самого горизонта. А это означало, что впереди солнечный день. Белов предупредил жену, чтобы она не ждала его быстрого возвращения. Забрал заранее приготовленный тормозок, рассчитанный на пару дней, термос с чаем и маленький примус, на котором можно было бы в походных условиях не только подогреть чай, но и приготовить нехитрые бутерброды, и поспешил в тундру. Решил: прежде чем отправиться на морзверя, попутно проверить несколько капканов, свежую приманку в которые поставил накануне. От старых охотников он слышал, что, попав в капкан, песец может даже отгрызть себе лапу, чтобы получить свободу. На него это известие произвело тяжелое впечатление, и , чтобы не допустить такого у себя, не ленился почаще проверять капканы.

   Белову повезло и на этот раз. В одном их трех капканов оказался белоснежный песец. Посчитал это хорошим предзнаменованием для главной на сегодня охоты.

   Ему действительно сопутствовала удача. И подходящая полынья быстро нашлась, и место для лежки c подветренной стороны – лучшего не надо. Стараясь не шуметь, слегка перекусил, запил горячим чаем и затаился.

   Погода тоже радовала. Солнечные лучи яркими бликами отражались ото льда и снега. Глаза быстро уставали от непрерывного наблюдения, и Николай, чтобы дать им немного передохнуть, смеживал веки и расслаблялся...

   Не заметил, как уснул. Проснулся, когда солнечные лучи, уже изрядно отклонившись от зенита, упали ему прямо на лицо. Хорошо хоть обошлось без резких движений. Взглянув в сторону полыньи, Николай затрепетал от радостного возбуждения: там нежились на солнышке две нерпы. Ему пришлось какое-то время выждать, чтобы успокоиться. И только потом нажал на курок. На льду осталась только одна нерпа, другая в мгновение ока исчезла в полынье. Но Николаю и этой удачи хватило, чтобы счастливого настроения хватило на весь обратный путь до дома.

   Жена встретила его в двери. Такой расстроенной Николай не видел ее ни разу. Радостное настроение, с которым он возвращался с охоты, мгновенно испарилось. Войдя в комнату, увидел и причину расстройства. За столом сидел сильно подвыпивший Петр Кутылин. Перед ним стояла пустая бутылка из-под рома. А рядом лежал охотничий нож.

  –Пришел искать свою жену к нам. С ножом в руках. А не найдя, потребовал подать ему остатки рома, недопитого в прошлый раз,– пояснила ситуацию Соня.

  Николай подошел к гостю и решительно взял его за плеча:

  –Ну-ка, дружище, поднимайся и топай домой. Ищи свою жену в другом месте.

  Петр повернул к нему затуманенный взгляд, спросил:

  –И где, однако, я должен ее искать, если она только и бредит тобой?

  –Давай включим логику, если ты способен еще логически рассуждать.

   Петр мотнул головой, что, видимо, означало согласие и выжидательно уставился на Николая.

  –Раз твоей жены здесь нет, значит, теперь она бредит кем-нибудь другим. Согласен?

  –Согласен,– буркнул Петр.

  –Тогда хватит рассиживаться,– Николай уже терял терпение. Сильнее сжал руку на плече и попробовал поднять нежеланного гостя.– Наверняка она уже ждет тебя дома.

   Неожиданно покорно Петр поднялся и, шатаясь, пошел к выходу.

  –Не хочешь, а поверишь, что люди, в которых вселяются духи мокрого мира, действительно приносят несчастья,– проговорил вслед Николай.

  –Нож забыл. Может, догнать и отдать?– спохватилась Соня.

  –Не надо. А то и в самом деле кого-нибудь пырнет,– остановил ее Николай.– Давай лучше отметим мой сегодняшний успех.

  И не удержался, похвастал:

  –Твой муж сегодня убил первую в своей жизни нерпу!

  –Я всегда верила в тебя, любимый, что ты станешь хорошим охотником,– Соня чмокнула его в щеку и сказала:

  –Иди переодевайся. А я накрою праздничный стол.

   Уже засыпая, Соня спросила мужа:

  –Тебя и в самом деле не интересно, с кем последнее время встречается Тинун?

  –А ты знаешь?– Николай вдруг почувствовал, как в нем просыпается ревность.– Почему не сказала Петру?

  –Во-первых, это не моё дело, а, во-вторых, поговаривают, что Тинун стала охоча до молодых ребят. Откуда мне знать, где она могла быть сегодня?

   Соня уже давно уснула, а Николай все ворочался с боку на бок. Размышлял о Тинун и своем к ней отношении. Несмотря на все ее пороки, он чувствовал, что не до конца переборол в себе все чувства к ней. Что-то оставалось внутри него и при одном упоминании о ней, зажигалось искрящимся огоньком в душе. И этот огонь иногда очень больно обжигал. Так было и сегодня, когда Петр сказал, что Тинун только и бредит им, и еще теперь, после слов Сони о многочисленных ее любовниках. «Лучше бы она куда-нибудь уехала,» – подумал он с горечью, понимая, что самостоятельно будет трудно окончательно забыть ее.