Текст книги "Планета чудес"
Автор книги: Николай Сладков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
Выступление второго заместителя председателя
В зале ахали и охали.
А к трибуне, тяжело переставляя ноги, медленно подошёл бородатый дядя. Он отодвинул графин и загудел.
– Я, братцы, про Парамона скажу. Вот враль, так враль! Ни словечка правды! А уж хитёр, бисов сын, страх, как хитёр. – И второй заместитель закатился бубенчиком.
– Тс-с! – вдруг сказал он сам себе и сердито на всех посмотрел. – В конце июня – самые длинные дни в году. Под Ленинградом в это время белые ночи, и поэтому в десять часов никакой «полной темноты» не бывает.
– В десять часов ночи там газету можно читать! – крикнул второй заместитель и сжал пальцы в кулак. – И солнце в эту пору восходит не на востоке и заходит не на западе, и не в семь часов оно из-за горизонта вылезает! Что он нам, понимаешь ли, голову морочит!
Где это видано, чтобы дятел в июне шишки на кузнице разбивал; не раньше октября начинает он шишки на кузницу таскать. И белка в июне сухие грибы не грызёт, и иволга никогда птенцов в дупле не выводит, и зяблики запевают по утрам не первыми, а самыми последними. Да что он в самом деле! Смеяться над нами вздумал?
«Вокруг цвела черемуха», видите ли, и «нерестились щуки»! Ха-ха! Это в июне-то! «Ёжик тащил на колючках спелые яблоки, зяблики угощали птенцов спелой клюквой»! Ну, знаете ли! Зяблики выкармливают птенцов насекомыми, клюква и яблоки поспевают в августе – сентябре, а щуки нерестятся и черёмуха цветёт в мае.
Вот что я вам скажу: такого вруна, как этот Парамон, я бы и на порог своего дома не пустил! Да я бы его своими руками в порошок стёр, да он бы у меня… Впрочем, что это я?!
От имени жюри и от своего лично, – стал он читать по бумажке, – поздравляю нашего уважаемого земляка Парамона с заслуженной победой и вручаю ему диплом вруна, то бишь победителя!
Второй заместитель сунул под мышку Парамону почётный диплом и так сжал ему обе руки, что тот зажмурил глаза и вытянулся на цыпочках.
А в зале всё перепуталось. Драчуны тыкали кулаками в бока соседей, но те не обращали на них внимания. Все поздравляли Парамона с победой. Кто бы мог подумать! Оказывается, не так-то просто соврать! И не просто отличить правду от лжи. Да здравствует Парамон! Ура конкурсу КЛС!
У редактора
Прошло полгода. Все уже стали забывать про нашумевший конкурс. Но вот однажды в редакции появился Парамон и положил перед редактором рукопись своей книги.
Строгий редактор взвесил рукопись на руке, посмотрел на Парамона из-под очков и ничего не сказал.
На первой странице было написано: «Планета чудес». Редактор перевернул страницу: «Я ехал по морю верхом на акуле…»
Редактор опять посмотрел на Парамона и произнёс:
– Должен напомнить, конкурс врунов кончился. В книге должна быть одна правда!
– Я знаю, – ответил Парамон.
– «Планета чудес». Вы описали путешествие по какой-то планете? – спросил редактор.
– По планете, – ответил Парамон.
– По какой планете?
– Не скажу, – ответил Парамон.
– Тэ-эк! – протянул редактор. – Ну что ж, фантазируйте. Планеты, как и бумага, – редактор ткнул пальцем в рукопись, – планеты и бумага пока ещё всё терпят.
Рукопись осталась у редактора на столе. Вот она.
Планета чудес
Пионер – это исследователь и разведчик.
Пионер растёт смелым и не боится трудностей.
Правда всегда невероятна. Чтобы сделать правду вероятней, приходится примешивать к ней немного лжи.
Но, как часто случается, действительность гораздо более необычайна и захватывающа, чем всё то, что может создать воображение.
Посвящается пионерам
Я расскажу вам о мечте моего детства – удивительной планете чудес. Планета эта туго набита самыми невероятными приключениями. На ней происходят события, которые не могут больше произойти нигде. Я очень хотел попасть на эту планету. Всю жизнь я искал её и без конца смотрел в телескоп. И, наконец, я её нашёл! Но нашёл я её совсем не там, где искал. А как нашёл, – сейчас же собрал свой походный рюкзак. Самым трудным оказалось найти дверь в эту страну чудес и переступить через её порог. Дальше всё пошло само собой. Я открыл дверь, переступил порог и… плюхнулся в воду!
Верхом на акуле
Я плюхнулся в воду и пошёл ко дну. Радости в этом было мало. Не стало мне веселее и после того, как я вынырнул из воды. Вокруг дышал океан…
Ни земли на горизонте, ни дымка парохода, ни белого паруса. Одна вода – зелёная и солёная. Так начались мои удивительные приключения на удивительной Планете Чудес.
Скоро я увидел, что ко мне приближается большая лодка с чёрным парусом. Я обрадовался и поплыл навстречу. Но это была не лодка. Из воды поднимался огромный чёрный плавник какого-то чудовища, длиною в два телеграфных столба. Акула! Она смотрела на меня зелёными глазами пристально и неподвижно.
Я стиснул в руках свой большой нож и окунул голову под воду. На меня медленно надвигалась чёрная раскрытая пасть – огромная, как подводная пещера. Стаи рыб кружили около этой пещеры, то вплывая, то выплывая из неё. Рыбы, видно, служили чудовищу вместо зубочистки: они очищали пасть от остатков пищи.
«Так они очистят эту пасть и от моих остатков», – подумал я. Путешествие моё кончалось, не успев начаться.
Но акула не проглотила меня. Она под меня поднырнула, и я очутился у неё на спине! Я ухватился за чёрный плавник и поплыл по океану, как в лодке.
Акула меня даже не замечала. Она не спеша гребла хвостом и плыла по океану, не опускаясь в глубину. Явь это или сон? Я не переставая щупал жёсткий акулий плавник и щипал себя за ногу.
От нéчего делать я стал шлифовать свой ржавый нож о жёсткую, как наждак, акулью кожу.
К вечеру на горизонте показалась земля. Акуле это не понравилось; она медленно стала опускаться в глубину. Я в последний раз похлопал её по спине и спрыгнул в воду. Я был спасён! Кем спасён? Акулой!
Нет, не зря я стремился сюда. Путешествие продолжается!
В царстве кошек
Прибойная волна подхватила и вынесла меня на белый песок. Ни деревца, ни птицы, ни зверя не видели мои глаза; остров казался необитаемым. Только чьи-то чёрные норы покрывали его так густо, что остров был похож на кусок дырявого сыра.
Я пожалел, что покинул спину акулы; может, она довезла бы меня до обетованной земли. Но жалеть было поздно.
Да я был и не одинок. Со мной были верные мои друзья: твёрдая рука, зоркий глаз и находчивость. Мог пригодиться и остро отточенный нож.
Наступил вечер. Я растянулся на тёплом песке, подложив под голову большую морскую раковину. Надо мной дрожали звёзды, рядом шумело море, и раковина пела, убаюкивая, свои песни…
В полночь раздался страшный визг и вой; будто тысячи кошек сцепились в драке. При свете луны я увидел, как из всех нор стали вылезать какие-то чёрные существа. Глаза их сверкали. Задрав хвосты, визжа и хрипя, неведомые звери бросились к берегу моря и стали хватать и пожирать рыбу, оставшуюся после отлива. Я был поражён и напуган. А звери с зелёными глазами всё лезли и лезли из нор, и не было им конца!
Всю ночь по острову шныряли чёрные тени, сверкали зелёные глаза и не утихал визг. Но, когда первые лучи солнца веером взметнулись над горизонтом, – остров опять был тих и безжизнен. Только бесчисленные следы вели от моря к чёрным норам. Мне ли было не знать эти следы! Круглые, пятипалые, без когтей – всем известные следы обыкновенных кошек!
Так я попал в царство кошек. Тысячи кошек жили на острове. Тысячи кошек – и ни одного человека, кроме меня!
Я стал повелителем кошачьего царства.
Дождь
Прогремел гром, и на землю шлёпнулась первая тяжёлая… селёдка! Я бросился в укрытие. На кошачье царство хлынул селёдочный дождь. Скоро везде по земле побежали селёдочные ручьи и собрались большие селёдочные лужи.
Из всех нор вылезли коты и стали хватать селёдки прямо на лету. Так и казалось, что они прыгают и кричат: «Дождик, дождик, пуще!»
Много разных дождей видывал я, но селёдочный дождь впервые падал на мою голову. Было не до раздумий; я целые сутки ничего не ел. Селёдки же оказались на редкость вкусные и, главное, совсем не солёные!
Тут снова прогремел гром и на кошачий остров полил настоящий дождь, но только красного цвета! Сверкнула молния, и дождь стал белым! Я своими глазами увидел, как в красных кисельных берегах потекли белые молочные реки.
Погода испортилась не на шутку. Я замёрз и промок насквозь. Но, на моё счастье, хлынул из туч сухой дождь. Под сухим дождём я быстро согрелся и совершенно высох. Интересный этот сухой дождь! Из чёрных туч низвергаются потоки воды, а на землю не падает ни капли! На земле сушь и жара!
Я совсем было повеселел, но тут мне на голую шею шлёпнулось что-то мокрое и холодное. Я схватился за шею рукой; в руке оказался маленький лягушонок! Я бросился бежать; по спине моей забарабанили крупные лягушки. На земле они собирались в зелёные лужи, и выпученные глаза их были похожи на водяные пузыри.
Наши лягушки всегда квакают перед дождём, а местные начали свой лягушачий концерт после дождя. Они, наверное, радовались, что, наконец, попали с неба на землю.
Лягушки квакали, а я думал о том, что не плохо бы достать зонт. В лягушачий дождь носил бы его как положено, ручкой вниз, а в дождь селёдочный – ручкой вверх. Очень удобно: и сам сухой, и полный зонт свежих селёдок!
Самое честное слово
Помню, когда я первый раз показал эту рукопись редактору, он меня спросил:
– А тут всё правда или, так сказать, ху-до-жест-вен-но? – И он покрутил пальцем в воздухе.
– Всё научно, – ответил я. – Честное слово охотника!
Редактор так и закатился:
– Ну и ну! Честное слово охотника! Ха-ха-ха!
Может, ребята, и вы мне не верите?
Тогда я должен вам ещё раз напомнить, что все мои рассказы – истинная правда. Честное слово охотника!
Первый день
Разгадывать загадки и тайны – моя страсть. С замиранием сердца вступил я в густой лес. И – началось!
Стволы деревьев, что высились вокруг меня, были не круглые, а… прямоугольные, как четырёхугольные бруски, будто специально обструганные рубанком. Но никто их, конечно, не строгал: на стволах была кора, и густая листва шумела в вышине.
Своим тесаком, отшлифованным на спине акулы, я срубил одно деревцо и увидел, что годовые круги на срезе вовсе и не круги, а квадратики! Помню, дома один лесник как-то говорил мне, что наш год потому и называют круглым (круглый год!), что за один год на всех деревьях нарастает новый годовой круг. Если это так, то значит, тут год не круглый, а квадратный. Весь квадратный год предстоит мне разгадывать удивительные загадки!
Роща четырёхгранных деревьев осталась позади. Впереди была большая поляна. Посреди поляны росло одно дерево. Я опустился в траву и стал считать. Вот это дерево! Я насчитал у него шесть тысяч стволов! Не дерево, а целый лес!
В тени этого дерева-леса я и решил построить свой временный шалаш.
Вечером я записал в дневнике: «У нас говорят: я укрылся в тени дерева. В тени же моего дерева могут укрыться по меньшей мере семь тысяч человек!»
Есть где принимать гостей!
Разноцветные солнца
Утром из-за горизонта одно за другим поднялись три солнца – голубое, зелёное и синее! А я собирался загорать! Хорош же я стану под тремя разноцветными солнцами!
Я представил себя раскрашенным в голубую, синюю и зелёную полоску – точь-в-точь радуга!
Тогда я закутался в плащ и на глаза надвинул капюшон.
Когда я снова выглянул из-под капюшона, то увидел на небе восемь солнц. Обыкновенных, жёлтых – но восемь. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь – всё точно!
Некогда было гадать, откуда взялись на небе восемь солнц; я стал загорать. И под восемью солнцами быстро наверстал упущенное время!
Вот я пишу это и сам себе не верю: так всё необычно! Потому-то я и решил все события записывать в дневник: к написанному слову всегда больше доверия, чем к произнесённому. Это наверное потому, что, прежде чем что-либо написать, всегда надо подумать, чего часто не делаешь перед тем, как что-либо сказать. Да, что написано пером, – того не вырубишь топором!
Вечером все восемь солнц благополучно, одно за другим, опустились за горизонт. И я долго ещё любовался ярко-голубым закатом.
Великий день
Сегодняшний день – великий день. Когда я утром открыл глаза, то увидел человеческий нос. Обыкновенный человеческий нос. Он высовывался из-за дерева. Всё во мне запело: наконец-то я встретился с людьми!
За носом высунулся глаз: блестящий и любопытный. За глазом – ухо.
Обыкновенное ухо; но как я обрадовался ему! Значит, за деревом действительно прятался человек!
Я уже было открыл рот, чтобы позвать его, но прикусил язык: из-за дерева показалась шея. Шея неимоверной длины! Ну раза в четыре длиннее, чем у меня.
Я зажмурил глаза и со страхом стал ждать, что ещё покажется из-за дерева. Но ничего страшного не показалось. Из-за дерева осторожно вышел обыкновенный человек, с обыкновенными руками, с обыкновенными ногами и с обыкновенным туловищем. И только одна шея у него была совершенно необыкновенная!
Из-за каждого дерева вышли удивительные длинношеие люди. И все смотрели на меня с опаской и любопытством.
Я быстро прикинул в уме, как могла сказаться длинная шея на их характере, но тут же решил, что было бы гораздо для меня хуже, если бы у них были непомерно большие кулаки.
– Здравствуйте! – сказал я.
– Не болейте! – хором ответили мне.
«Не болейте» на их языке означает «здравствуйте», – догадался я.
Я протянул руку. А они вытянули мне навстречу свои носы. Оказывается, у них при встрече не руку жмут, а трутся носами. Ну что ж, носами так носами. Мы потёрлись носами – ничего страшного! А пока тёрлись, я успел каждому заглянуть в глаза: это самый верный способ узнать человека. В их глазах я увидел любопытство, радость от встречи и желание познакомиться. Всё то, что и они, наверное, увидели в моих. Нет, положительно, их длинные шеи не имели никакого значения. Ну длинные и длинные; совсем не обязательно, чтобы они были короткими.
Как я был рад! Уж теперь-то я узнáю все тайны этой удивительной планеты! И, главное, я больше не одинок.
Сидя на берегу реки, мы оживлённо болтали. Мы помогали языку руками и прекрасно понимали друг друга. Мои новые друзья не теряли времени даром. Они поймали в кустах трёх мохнатых пауков и… заставили их работать. Один паук плёл из паутины сетку для рыбной ловли. Второй паук плёл из паутины одежду.
Только сейчас я догадался, из какого материала сделана одежда моих новых знакомых, – из паутины! Тонкая, лёгкая, блестящая, красивая и очень прочная.
Для третьего паука сделали из палок раму, и он стал её заплетать. Когда паук плотно заткал раму паутиной, к ней подошёл один из длинношеих, достал из кармана краски и кисточки и стал рисовать на паутине мой портрет в честь нашего приятного знакомства. Портрет получился очень похожим: кисточки у художника были из тонких птичьих перьев, и краски ложились на паутину уверенно, но нежно.
Одежду, которую соткал паук, подарили мне. А сеткой из паутины наловили в ручье рыбы. Рыбки были изумительной красоты: они светились нежным голубым светом. Из светящихся рыбок получилась вкуснейшая светящаяся уха.
Я был растроган. И тут же дал себе слово при первой возможности отплатить добром этим хорошим людям.
Скоро мы тронулись в путь и только ночью подошли к какому-то городу. Это был город длинношеих.
Прогулка по городу
Чуть свет я выбежал на улицу. Улица была широкая, вымощенная камнем. А по обе стороны каменной улицы стояли… бумажные дома! Стены, двери и крыши – всё было сделано из бумаги. Из бумаги пол, из бумаги потолок, из бумаги ступеньки.
Бумажный городок был полон людей. Навстречу мне шли мужчины и женщины. Мужчины были одеты в короткие узкие юбочки, женщины – в брюки. У многих в ушах рыбьи серьги. Это вам не клипсы-цветочки. Это серьги-аквариумы! В каждом ухе по аквариуму. В аквариуме вода, в воде плавают живые золотые рыбки.
Весёлые ослики весело катили по булыжной мостовой тележки, гружённые огурцами. Что это были за ослики и что это были за огурцы! Каждый огурец ростом с человека, а каждый ослик в брюках. Одни брюки на передних ногах, и вторые на задних. На передних ногах брюки в горошек, на задних полосатые.
Я смотрел на осликов во все глаза. А ослики во все глаза смотрели на меня. Они первый раз в жизни видели такого смешного мужчину: шея короткая, да и сам в брюках!
Ко мне подошёл человек. На плече у него было коромысло, на коромысле висели десятки маленьких клеточек. Я подумал, что это продавец птиц, а это оказался продавец мух. В каждой клеточке сидела здоровенная певчая муха.
Я отправился дальше, глазея по сторонам. Столько вокруг было интересного, что и моя шея постепенно стала вытягиваться всё больше и больше. Ещё две-три таких прогулки – и меня уже будет не отличить от местных длинношеих жителей. А если я ещё надену юбку, то на меня совсем перестанут обращать внимание.
Я зашёл в городской сад. Там на подмостках шла отчаянная борьба: боролись роза и резеда. Роза ловким цветочным приёмом быстро положила резеду на обе лопатки. Резеда сразу поникла и завяла. А победительницу-розу в хрустальном кубке поставили на пьедестал почёта.
На углу большого бумажного дома я увидел вывеску – «Зубной врач». В дверях – человек с кнутом. А вдоль стенки – больные. Бедные, несчастные больные! Щека у каждого подвязана тёплым платком, все нетерпеливо роют землю копытами и жалобно мычат. Ну да, мычат, потому что больные не люди, а коровы. У них болят зубы, и они пришли к зубному врачу. Дверь открывается, пастух щёлкает кнутом, и очередная больная корова заходит к врачу. Что он там с ними делает, мне не видно, но только из другой двери коровы выбегают весёлые и здоровые. Они весело мычат и крутят хвостами. А на коровьих зубах поблёскивают новые коронки. Говорят, что в благодарность за такую заботу местные коровы дают очень много молока.
Домой я вернулся поздно. Я до того перегрузился новыми впечатлениями, что стал на целых десять сантиметров короче!
Страничка из дневника
Что ни день, то новые приключения.
Сейчас лежу в своём бумажном доме и еле прихожу в себя после очередного приключения. Вот это приключение так приключение! Случись оно без свидетелей, я бы и рта не открыл. Расскажешь такое приключение и сразу потеряешь репутацию правдивого человека! К счастью, свидетели у меня были.
Началось всё неделю назад. Я решил подняться на вершину горы. Отправился я один. Сколько раз я давал себе зарок не ходить одному в опасные и неизведанные места! Сколько бед и неприятностей пало на мою голову из-за этой моей дурной привычки! И вот опять не удержался – пошёл!
Я быстро достиг вершины горы. Вокруг, сколько глаз видел, синели леса. Было очень красиво.
От радости я подпрыгнул на одной ноге и… вывихнул её! Худшего не могло и быть!
С вершины горы я видел городок длинношеих у подножия соседней горы. Но меня-то из городка никто увидеть не мог.
Идти не могу, воды нет, еды нет, где я, – никто не знает. Вот что значит нарушить свой же зарок!
От моей горы до горы городской рукой подать, да что толку: гора с горой ведь не сходятся!
И только я так подумал, как моя гора дрогнула, зашевелилась и… сдвинулась с места! Волосы мои встали дыбом!
Гора медленно, но верно стала двигаться к соседней горе. Я всё ближе и ближе подъезжал к своему дому.
Ровно неделю ехал я верхом на шагающей горе. И ровно неделю волосы мои торчали дыбом.
Через неделю горы сошлись. Сошлась гора с горой! Горы встретились!
Я стал махать своими жёлтыми трусами. Люди в городке заметили сигнал бедствия и спустили меня вниз.
Всё кончилось благополучно. Сейчас я отдыхаю после сытного обеда.
Уж теперь-то я больше никогда не сунусь один в незнакомое место. Нужно как можно быстрее найти себе верного друга и надёжного спутника. Здесь это сделать не трудно, тут даже гора с горой сходится. А уж человек с человеком всегда сойдётся.
Белый чёрный ворон
Первая птица, которую я тут увидел, была белый чёрный вóрон! Белый – потому, что он и в самом деле был совершенно белого цвета. Белое тело, белые крылья, белый хвост и белый нос. А чёрный потому, что испокон века птицу этой породы за чёрный цвет называют чёрным вороном. Даже в песне поётся: «Ты не вейся, чёрный вóрон!»
Белые чёрные вóроны с карканьем вились в вышине; что-то накаркают? И накаркали!
Нам стали встречаться белые галки, белые ворóны, белые воробьи и белые орлы. Мы видели белого волка, белую рысь и белого крота. Мы встретили даже белого тетерева-черныша. Черныш и вдруг – белый!
На берегу озера квакали белые лягушки.
В воде плавали белые ужи.
Глаза у лягушек и ужей были розовые, а тела как стеклянные: сквозь них были видны внутренности. Внутри белой лягушки, например, билось красное сердце!
Белые птицы, белые звери, белые гады.
У меня от всего этого даже в глазах потемнело!
