Текст книги "Надежней кляпа только пуля (Сын банкира)"

Автор книги: Николай Леонов

Соавторы: Алексей Макеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Николай Леонов, Алексей Макеев
Надежней кляпа только пуля

© Леонова О.М., 2014

© Макеев А., 2014

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ( www.litres.ru)

* * *

Глава 1

…Генерал-лейтенант Орлов смотрел на Льва Гурова и Станислава Крячко чуть исподлобья, словно внутренне готовился к совсем не задушевному разговору. Минуту назад он вызвал их к себе, оторвав, что было уже явлением заурядным и в чем-то даже привычным, от текущих, но тем не менее важных дел.

Приятели сидели напротив, молча глядя на него, но у каждого на лице высвечивалось что-то свое, присущее только его натуре. Лев Гуров был сама безмятежность, и только в его глазах временами проскальзывали искорки иронии. Он уже понял подоплеку аврального вызова к Петру и заранее просчитывал, на какой минуте разговора ему придется, отбросив какие бы то ни было амбиции, сказать обычное в таких ситуациях «да».

Станислав, в отличие от него, являл собой клубок неудержимо рвущейся наружу неуемной энергии, всплески которой отражались на его лице гримасками недовольства и нетерпения. Казалось, еще секунда, и он сорвется с места.

Пауза длилась всего несколько секунд, но она вместила в себя бездну самых противоречивых эмоций и настроений. С отрывистым вздохом, побарабанив по крышке стола и не менее нервно закурив, Орлов единым выдохом сообщил:

– Дело, братцы, дрянь!

Гуров и Крячко молча переглянулись, как бы одновременно констатируя: теперь уж точно с живых не слезет и навяжет что-то замороченное – как пить дать.

– Да, друзья, вы правильно догадались, – швырнув чуть раскуренную сигарету в пепельницу, через край набитую такими же чинариками, Петр утвердительно кивнул, – хочу поручить вам дело чрезвычайной важности и – самое главное – срочности. Сразу же ставлю в известность: оно взято министром под личный контроль. Так что проникнитесь осознанием ответственности, которая ложится на наши плечи. Это относится и ко мне. А если не проникнемся и не оправдаем доверия руководства, то ответственность потом с наших плеч, конечно же, снимут. Но только вместе с погонами.

– Судя по пафосу, догадаться нетрудно, что с «пряниками» опять явный напряг, а вот «кнутов», как водится, в избытке, – без тени улыбки резюмировал Гуров, хотя в его голосе чувствовалась все та же внутренняя ирония. – Раз уж речь зашла о погонах, то попробуй не проникнись… Впечатляит, как говаривал Хрюн Моржов.

– Лева, Лева!.. – Орлов метнул в его сторону укоризненно-гневный взор. – Твое ерничество тут абсолютно неуместно. Постоял бы, как я, «на ковре», воспринимал бы сложившуюся ситуацию совсем по-другому. А она и в самом деле предерьмовейшая. Суть дела вот в чем. Вчера вечером в наше министерство примчался директор какого-то подмосковного закрытого детского пансионата. Ну, такого элитарного, для чад всевозможных толстосумов. У него произошло ЧП. Два дня назад, в минувшую субботу, бесследно исчез один из отдыхающих. Это подросток двенадцати лет, сын бывшего гражданина СССР, ныне – подданного США, крупного бизнесмена, банкира, вхожего во властные коридоры тамошних верхов. Дошло? Не дай бог, с пацаном случилось что-то скверное, – международного скандала нам не миновать. Это ударит по престижу нашего государства, это может повлечь срыв уймы контрактов, всевозможных гуманитарных проектов… Политические издержки могут быть огромного масштаба. Так что будьте уверены: в случае прокола – шишки на нас посыплются градом.

– А какого хрена он поперся сразу в министерство, этот директор долбаный? – Лицо Стаса выражало недоумение. – По идее-то обращаться он должен был в местный райотдел. Или к нам, в конце концов.

– Какого, какого… Один из замов министра, оказывается, доводится ему то ли кумом, то ли сватом. А в райотдел, между прочим, ехать ему нет никакого резона. Сами понимаете, что за его пансионатом скорее всего могут шпионить папарацци. А тут – такой казус! Да он только появись в тамошнем райотделе – уже через пять минут «желтая» пресса будет знать о случившемся во всех деталях и подробностях. Это, понятное дело, антиреклама в первую очередь его заведению. Но и престиж государства, престиж его правоохранительной системы понесет немалый урон. Поэтому ставлю задачу так: отговорки отставить, приступить к поискам немедленно. Мальчик должен быть найден, разумеется, живым и невредимым, максимум через семьдесят два часа.

– Что-о?!! – разом отреагировали Гуров и Крячко, едва удержавшись от реплики типа: «Может, тебе еще и кофе в постель?»

– Да-с, ваше превосходительство-с, уж напряг так напряг – по полной программе. – Крячко ошеломленно покрутил головой. – Мы, я так понял, в твоем представлении то ли волшебники, то ли еще какие-то там чудотворцы. Три дня… И это при том, что теми олухами упущена бездна времени. Он что, этот хренов директор, сразу к нам обратиться не мог? А теперь через два дня – ищи-свищи! Хоть уж расскажи, как там у них это случилось.

– Вот это другой разговор. – Петр облокотился на стол, сцепив меж собой пальцы рук. – Как я уже сказал, это элитарный пансионат, где всего один день пребывания ребенка обходится его родителям в тысячу долларов. Минимальный срок пребывания – двадцать дней. Итого, двадцать тысяч «зеленых». Но пансионат, как вы можете догадаться, не пустует. Справки о нем я уже навел. Это бывшая профсоюзная здравница, где в свое время отдыхали шишки не ниже областного уровня. Лет семь назад ее выкупил некий крупный коммерческий банк и реорганизовал в детский пансионат. Конечно, в первую очередь банкиры купили его для своих чад. Но, чтобы обеспечить заполняемость, сделали доступным для всех желающих. Разумеется, располагающих соответствующими денежными средствами. Обстоятельства случившегося таковы. Никто за этим мальчонкой каких-либо настроений удирать не замечал. Два дня назад во время послеобеденного отдыха он куда-то отлучился – и все. Исчез бесследно. Они его искали по всей территории, но он как сквозь землю провалился.

– А где он находится, этот пансионат? – о чем-то думая, поинтересовался Гуров.

– Километрах в девяноста от Москвы. Место там, говорят, действительно роскошное. Сохранилась даже настоящая дубрава, с одной стороны территорию пансионата огибает речка… Как ее? По-моему, Бобруха. С другой стороны – озеро. Его названия вообще ни разу не слышал. Но это неважно. Сам пансионат построен на холме. Его территория окружена кирпичной стеной почти трехметровой высоты, по ее внутреннему периметру постоянно курсирует специально подобранная и подготовленная охрана. Вход и выход строго с разрешения директора или по пропускам. Так что и туда случайные люди проникнуть не могут, и отдыхающим выйти оттуда нелегально, по сути, невозможно.

– И все же он исчез… – с саркастичной усмешкой констатировал Крячко. – Да-а… Вот они, издержки бытия супербогатых в весьма небогатой стране. И они сами, и их дети обречены жить в своих роскошных гетто. А что? Иначе это и не назовешь.

– Ладно, философию оставим на потом, – отмахнулся Орлов. – Сейчас нужно сосредоточиться на поисках пропавшего отпрыска миллионера. Почему я отвел на это всего семьдесят два часа? Да потому что, по словам директора пансионата, через три дня прилетает папаша-банкир. И вот к его прибытию нам нужно результативно закончить поиски. Мальчика мы обязаны найти, как говорится, кровь из носу. Да что вам объяснять? Сами все прекрасно понимаете.

– Понимаем, понимаем… – согласился Гуров, устало потерев костяшками больших пальцев крепко зажмуренные глаза. – Так, теперь что нам известно о самом банкире? Как его зовут, что это за птица, откуда у него столько денег? Уехал-то он в Америку еще во времена СССР. Значит, с собой сундук золота в ту пору вывезти мог едва ли. Хотелось бы знать, есть ли у него там и здесь заклятые враги, с кем дружит, с кем конкурирует, каковы экономические и прочие интересы в России и других странах мира. Ведь нельзя исключать и того, что его сына выкрали с целью получения выкупа.

– Очень жаль, но я знаю об этом банкире крайне мало. – Орлов выразительно развел руками. – Вернее, вообще ничего не знаю. Знаю только лишь, что зовут его Майкл Кулькофф, что следует понимать как Михаил Кульков. Ну а поскольку он является банкиром, то в силу профессиональных обязанностей занимается финансовой деятельностью. Он, если я правильно понял директора пансионата, член совета директоров объединения «Сауф-Сити-Бэнк». Есть у него акции в крупной пароходной компании, правда, не контрольный пакет. Владеет он и несколькими большими земельными участками в Техасе, предположительно в нефтеносном районе.

– Понятненько… Что пока что ничего нам не понятненько, – привычно пошарив по карманам и не найдя там сигарет, задумчиво обронил Гуров. – Прежде всего нам нужно установить истинную подоплеку случившегося. Зная это, нетрудно будет понять: сбежал ли мальчик сам или ему в этом кто-то «помог», а заодно прикинуть, куда он делся и где может находиться сейчас. Ладно, будем искать. Мы к себе, посидим, помозгуем.

– Давайте, ребята, давайте! – Петр был явно обрадован тем, что приятели согласились взяться за дело, не углубляясь в долгие дискуссии. – Чуть что выяснится или появятся какие-нибудь вопросы, возникнут проблемы – сразу же звоните или забегайте. Дело, напоминаю, чрезвычайное.

– Вопросы, говоришь? – поднимаясь с кресла, Гуров с хрустом потянулся. – Конечно, есть. И уже сейчас. Нужен максимум информации об этом банкире. У нас в управлении, надеюсь, найдутся ребята с хорошим знанием английского? Пусть поработают в Центральной библиотеке, перероют американскую периодику – газеты, журналы, хотя бы за последние месяц-два. Вдруг что-то интересное обнаружится?

– Добро, – Петр решительно кивнул. – Пару человек найдем. А ты что это весь какой-то взъерошенный? Не выспался? – неожиданно переменил он тему.

– Так ведь сам же знаешь, что почти всю ночь мотался по городу с омоновцами. Сразу троих «клиентов» взяли. Это последние из банды Гоблина. Одного прямо из постели вытащили.

– Понятно, понятно… Ну, что тут поделаешь? Лева, я тебе сочувствую, но… Отоспишься потом. Хорошо? Ну, пойми: поджимает нас время, просто дико поджимает.

– Я это уже понял, – усмехнулся Гуров, выходя из кабинета.

Войдя в их со Стасом рабочий кабинет, Гуров несколько раз прошелся из угла в угол, затем сел за стол, заваленный бумагами. Небрежно сложив их, он сдвинул бумажный курган на край и, опершись локтями, глубоко задумался. Стас остановился у окна и воззрился на проплывающие в небе облака.

– Ну и что ты обо всем этом думаешь? – после минутного молчания обернулся он к Гурову.

– Петр прав – дело действительно дрянь. – Лев напряженно смотрел в никуда, болтая зажатой меж пальцев авторучкой. – Надо же, а? Элитарный детский пансионат, называется… А бардак – хуже, чем в любом из тех пионерлагерей, где мне когда-то довелось, так сказать, отдыхать. Так бездарно распорядиться временем! Вот и получается, что из-за недалеких остолопов мы опять – на ровном месте, да мордой об асфальт. Ладно… Ближе к делу. Что в данном случае можно было бы предположить? Самое простое, что приходит на ум, – залез, бедолага, в какую-нибудь нору, колодец, шахту, где и оказался в западне. Если это действительно так, то дай бог, чтобы он до сей поры еще был жив.

– Но Петр сказал, что они искали его два дня подряд. Наверняка проверили каждую щель, каждый уголок, – держа руки в карманах, Стас с сомнением хмыкнул. – В конце концов, свой объект они должны бы знать досконально. В том числе и все дыры, все норы.

– Думаешь? – Гуров с сомнением покачал головой. – Ты наше здание хорошо знаешь? Вот работаем мы здесь уже давно, а спроси тебя, сколько ступенек на лестнице между первым и вторым этажами – вряд ли скажешь. Хорошо, если припомнишь, сколько всего дверей по нашему коридору.

– Э-э-э… Восемь! Нет, девять! – с видимым облегчением вспомнил Крячко.

– Вот-вот. А ступенек, между прочим, двадцать одна – три пролета по семь штук. Так что и в пансионате могут знать далеко не все. Поэтому начинать нам придется именно с этого – самим пройтись по территории и все проверить. И не за два дня, а за пару часов. На раскачку времени нет…

– Хорошо. А как ты смотришь на то, что пацан просто сбежал оттуда? – с некоторым вызовом поинтересовался Стас.

– Нельзя исключать и этого, – согласился Гуров. – Хоть там и стена, и охрана, но при желании можно сбежать откуда угодно. Особенно такой мелюзге, которая и через замочную скважину пролезет. Но тут возникают вопросы: почему он сбежал и куда мог деться?

– Почему-почему… – Крячко глубоко задумался. – Во-первых, условия в пансионате могли оказаться совсем не такими, к каким он привык. Во-вторых, могли не сложиться отношения со сверстниками. Ну а куда он мог податься, раз не вернулся в пансионат?.. Куда?.. Это – вопрос. Если у него где-нибудь поблизости нет родни, то вопрос остается открытым. Слушай, а так не могло получиться: он по какой-то причине погиб в пределах пансионата, а директор наводит тень на плетень? Ну, кому хочется отвечать? Вот и придумал байку про таинственное исчезновение.

– Маловероятно, – категорично усомнился Гуров. – Слишком многие могут об этом знать. А это – как шило, которое в мешке не утаишь.

– Хорошо… – судя по всему, фантазия Стаса разыгралась не на шутку. – А вдруг он стал свидетелем каких-то противозаконных действий администрации? Например, какой-то аморалки в отношении детей? Его могли устранить как нежелательного свидетеля.

– Вероятность тоже невелика, – чуть поморщился Гуров. – Хотя… В рабочем порядке можно будет провентилировать и это. Но в первую очередь будем придерживаться наиболее реальных версий – несчастный случай на территории, ну и побег из-за какого-нибудь конфликта с приятелями. Кстати, если ты помнишь, рядом с пансионатом есть речка и озеро. Не надумал ли он искупаться? Вот это для нас был бы самый нежелательный вариант.

– Думаешь, он мог утонуть? – Крячко достал сигарету и как-то механически закурил. – А ведь и в самом деле… Раз не вернулся, при том, что ему скорее всего податься некуда, то… Туды твою!.. Тогда надо организовывать водолазов.

– Погодим с водолазами. – Гуров встал из-за стола. – Сначала оценим обстановку. Ну что, на взлет?

Из ящика стола он достал новенький кейс, которым обзавелся не так давно, чтобы возить с собой все самое необходимое. Не в меру любопытный Станислав свой нос туда уже совал, обнаружив в чемоданчике уйму занятных вещей – бинокль, мощную лупу, диктофон, фонарик и даже специальный сканер, считывающий сигналы автомобильных противоугонных устройств.

Достав из сейфа «штейр», Лев проверил предохранитель и привычным движением сунул пистолет в кобуру под мышкой. Стас тоже достал из сейфа «макаров» и спросил, протирая вороненую сталь мягкой тряпочкой:

– Вооружаемся? Считаешь, что там это пригодится?

– Запас карман не рвет, – чуть заметно усмехнувшись, Гуров направился к двери. – Мы – опера. А опер без пистолета – все равно что сантехник без разводного ключа.

Минут десять спустя служебная «Волга» со скоростью катафалка медленно ползла в плотном потоке машин, еще не успевшем поредеть после утреннего часа пик. Недовольно хмурясь, Стас сердито проворчал, обращаясь то ли к сидящему рядом с ним криминалисту, то ли сразу ко всем:

– Прямо чертовщина какая-то! Вчера ехал здесь же, в это же самое время, – никаких заморочек. Сегодня – пробка. Кстати, Лев, ты заметил? Стоит нам выехать по какому-то срочному делу, обязательно что-нибудь да случается: или пробка, или пурга, или гололедица… Безобразие, да и только!

– Не знаю… – Гуров пожал плечами. – Не обращал внимания. Доедем…

Анатолий, основательный, рассудительный, черноусый старший сержант, упорно маневрируя среди нагловатых иномарок, сумел-таки пробиться в боковые проулки, по которым вырулил на параллельную, менее загруженную улицу, и спустя полчаса машина помчалась по МКАД. Свернув на шоссе, убегающее прочь от столичной суеты, от кипучего сумасшествия мегаполиса, «Волга» явила неплохую прыть, обставляя одну за другой легковушки, бегущие в попутном направлении. Гуров рассеянно смотрел в окно, не обращая внимания на пролетающие мимо машины, на зелень соснового бора, подступающего к дороге с обеих сторон, на синеватые, подернутые рябью волн зеркала прудов, на пригородные поселки, изобилующие роскошными особняками московских толстосумов.

Промчавшись с полсотни километров по шоссе, «Волга» свернула влево на не очень широкую, довольно извилистую дорогу, по бокам огороженную рядами аккуратных бетонных столбиков. Анатолию в былые времена доводилось ездить в вэцээспээсовский санаторий, поэтому дорогу туда он знал хорошо. Снова повернув, теперь уже направо, он повел машину по дороге, плотно сжатой с обеих сторон высоченным, густым ельником и сосняком. Трасса заметно шла на подъем, и вскоре сосны сменились плотными шеренгами дубов и берез. Там, где дорога делала крутой поворот, в просветах между деревьями, где-то внизу, в полукилометре от них, блеснула серебряная лента неширокой речушки. Выписав последний зигзаг, дорога привела к узорчатым, кованым воротам в два человеческих роста, в обе стороны от которых шла почти такой же высоты, уже потемневшая от времени кирпичная стена с установленным поверху плотным частоколом острых железных штырей.

– Вот вам и бывшие «Золотые зори», – остановив машину, объявил Анатолий. – Прибыли!

Глава 2

Выйдя из автомобиля на обширную парковочную площадку перед воротами, Гуров огляделся. Место и впрямь здесь было живописное, располагающее к романтическим настроениям. Под порывами ветерка высоко над головой привольно шумели кроны старых дубов, между которыми, свесив почти до земли длинные зеленые косы, жизнерадостно белели березы. Но вдоль самой стены теснились высокие сосны. В воздухе витал терпкий запах дуба и ни с чем не сравнимый аромат разогретой на солнце сосновой хвои. Впечатление портила лишь темно-красная кирпичная кладка стен да упирающиеся в небо острия штырей. «Да, на детский пансионат это „гетто“ и впрямь смахивает не очень… – мысленно отметил Гуров. – Похоже хоть и на элитарную, но все же, скорее, колонию строгого режима».

Стас, тоже поглазев по сторонам, обратил внимание на ажурную арку, которая крутой дугой изгибалась над верхним краем ворот. Затейливые завитки металлических букв, идущих по арке, извещали: «Пансионат „Гайавата“.

– Это что еще за Гай-а-ва-та? – удивленно прочел он по слогам. – Что это за ерундень?

– Герой индейского эпоса, – пояснил Лев. – Ну, это он у них – как у нас былинные герои. Он там и самый могучий, и смекалистый, и вещи у него есть волшебные. Вот как у нас в сказках – семимильные сапоги-скороходы, а у индейцев – скоростные спецмокасины.

– Лева, я всегда был уверен, что твоя эрудиция – не для средних умов. Но знать про этого Га-ва-вату… – ну, в общем, ты понял – даже для тебя как-то уж слишком! – Стас с наигранным восхищением по-восточному зацокал языком. – О! Похоже, нас заметили.

Он указал на приоткрывшуюся железную дверь в стене справа от ворот, из-за которой выглянул охранник в черной униформе.

– Вы к кому? – хмуро спросил он, выжидающе глядя на прибывших.

– Полковник Гуров, Главное управление уголовного розыска. – Лев подошел к двери и показал охраннику удостоверение.

– Полковник Крячко. – Стас тоже продемонстрировал свой документ.

– А! – Явив на лице выражение сообразительности, охранник закивал. – Вас уже ждут. Проходите, пожалуйста. Машину, если хотите, можно припарковать здесь на территории, на стоянке служебного транспорта.

Он за дверью нажал на кнопку, что-то щелкнуло, где-то загудел электромотор – и створки ворот медленно распахнулись. Гуров шагнул вслед за охранником внутрь проходной – просторной, светлой, отделанной декоративными породами дерева. За стеклянной перегородкой сидел еще один охранник, помоложе. За его спиной виднелась приоткрытая дверь, из-за которой доносился гомон мужских голосов и неспешно тянулись клубы табачного дыма.

– Дим, проводи этих господ к Эдуарду Вениаминовичу, – распорядился хмурый охранник.

– Прошу! – Выйдя из-за перегородки, Дмитрий изобразил жест гостеприимства.

Шагая по широкой, вымощенной фигурной плиткой площадке, на которой стояло около десятка новеньких машин, преимущественно иномарок, Гуров внимательно смотрел по сторонам, оценивая обстановку. Даже на первый взгляд было видно, что территория пансионата охватывает не менее десятка гектаров. От паркинга личных авто персонала в глубь территории вела достаточно широкая дорога, по обеим сторонам которой пышно зеленели кипарисы и туи. Саму площадку обрамляли клумбы, засаженные всевозможными экзотическими цветами.

Метрах в ста от ворот на пригорке красовалось высокое двухэтажное здание, возведенное в некогда популярном стиле ампир. Его средняя часть, украшенная колоннами, более высокая, чем примыкающие с боков крылья, судя по всему, была административной. В длинных крыльях, вероятнее всего, располагались жилые помещения и подсобные службы. Сбоку, за деревьями, виднелись хозяйственные постройки. На широком, открытом пространстве справа от здания, судя по всему, спортплощадке, было множество стационарных спортивных снарядов – турников, брусьев, трапеций и каких-то конструкций не очень привычных форм и расцветок, что говорило об их зарубежном происхождении.

Слева, на лугу, стояло более десятка непонятных конусообразных сооружений, похожих на чукотские чумы. Они образовывали круг, в центре которого стояло такое же сооружение, только более высокое. Между сооружениями дымились костры и сновали мальчишеские фигурки, одетые – что было заметно даже издалека – по всем канонам древней индейской моды: в кожаные штаны с бахромой, кожаные, расшитые безрукавки и головные уборы из бело-коричневых полосатых перьев.

– Вигвамы? – лаконично поинтересовался Гуров.

– Ну да… – кивнул Дмитрий. – Сегодня у пацанов занятия по метанию томагавка. Пару дней назад стреляли из лука. А еще до этого проходили подготовку по верховой езде.

– А у вас что, есть и своя конюшня? – оживился Крячко, неравнодушный к лошадям.

– Нет, – флегматично ответствовал охранник, – на время подготовки арендуется ипподром.

– В общем, я так понял, ваш пансионат задуман как стоянка индейского племени? – утвердительно спросил Гуров.

– Да, года уже три идет эта игра. Ничего, ребятишкам нравится. – Дмитрий неопределенно пожал плечами. – Но, кстати, индейцами с ходу тут никто не становится. Новички живут исключительно в благоустроенных помещениях. Вначале они неделю-две проходят предварительную подготовку, потом – ритуал инициации…

– Ини… Чего-чего?.. – Стас наморщил лоб.

– Посвящения, – пояснил Гуров. – Надеюсь, ритуал инициации в себя не включает какого-нибудь обрезания или глотания живых лягушек?

– Ну что вы! – рассмеялся Дмитрий. – Это как бы экзамен по всяким индейским искусствам – попасть из лука в мишень, накинуть лассо на вбитый колышек, кинуть томагавк не менее чем на пятнадцать метров и так далее. Прошедшему инициацию дается особое, индейское имя, там, «Серый Волк» или «Бурый Медведь»… Он имеет право носить индейскую одежду, свою, особую раскраску лица и жить в одном из вигвамов.

– Ночью-то там не мерзнут? – сочувственно поинтересовался Крячко.

– А чего мерзнуть? – Охранник снисходительно улыбнулся. – Пол застелен овчинами, под которыми толстенная войлочная кошма. А под кошмой в землю вкопаны специальные низковольтные обогреватели. Это не считая особых, походных постельных принадлежностей, где спальный мешок из гагачьего пуха – вещь обычная.

– Ну и питание у них, я так понимаю, не из одних сухарей? – снова спросил Гуров.

– Ну-у-у!.. – Дмитрий залился безудержным смехом. – Скажете тоже – сухарей… Да у них рациончик такой, что не во всяком ресторане увидишь в меню. Питание класса люкс.

– Тогда совсем непонятно… – Гуров развел руками, – Раз тут так хорошо, то как же могло случиться, что один из отдыхающих ударился в бега?

Улыбка тут же исчезла с лица Дмитрия, сменившись на тягостную озабоченность.

– Да, в принципе, я сам об этом мало что знаю, – неохотно признался он. – Вы лучше спросите об этом у нашего директора. Кстати, мы уже почти пришли, – указал он на входную дверь, виднеющуюся между колоннами.

В этот момент на лугу раздался хор воинственных кличей. Гуров и Крячко оглянулись и увидели «индейцев», которые, потрясая томагавками, устроили вокруг костра, взметнувшего высоко в небо столб пламени, какую-то ритуальную пляску.

– Да, не скучно тут у вас, – усмехнулся Гуров, поднимаясь по каменным ступеням.

– Вы правы… – грустно вздохнул охранник. – У нас не заскучаешь. Из-за чего тут и текучка. Даже зарплата людей не держит.

– Текучка?! – изумился Станислав. – А я-то думал, что сюда только по великому блату устроиться можно.

– По блату – да… – стараясь говорить потише, согласился Дмитрий. – Но попробуй, поработай, если среди этих «гавриков» иногда такие звереныши встречаются… Если чем-то не угодил, могут исподтишка облить краской одежду, машину, а то и запустить камнем в голову. До меня тут работал парень, так, говорят, до сих пор лежит в больнице. А что удивляться? У их предков денег – как у дурака махорки. Могут купить все, что угодно. И суд, и милиц… гм-гм… ну, в общем, все и везде у них схвачено, за все заплачено.

– Ну а тот, что исчез, тоже из злыдней? – поинтересовался Лев.

– Нет, этот был мальчонка неплохой. – Дмитрий изобразил мину безусловного одобрения. – Такой уважительный, дисциплинированный, неизбалованный… Если честно, то он вообще не был похож на миллионерского сынка. Пацаны, в принципе, его уважали и с ним считались. Но он все равно, вот не знаю почему, был среди них как белая ворона. Ну, понятное дело – американец! Вырос-то он в Штатах. У них, говорят, и миллионеры могут ходить по улице в драных джинсах. Не то, что у нас: чуть подзажирел – все остальные для него отстой и быдло. Эх, что ж это я разболтался?! Мне пора на свой пост, – кивнув на прощание, Дмитрий торопливо зашагал к проходной.

Распахнув полированную тяжелую дубовую дверь, сработанную хорошим краснодеревщиком, опера вошли в высокий, просторный холл, напоминающий какую-нибудь графскую гостиную. Под сводчатым, украшенным лепниной потолком висела большущая, чуточку аляповатая люстра, какие когда-то имели обыкновение вешать на столичных железнодорожных вокзалах. В углу темнел окруженный кованой решеткой зев камина, на второй этаж вела беломраморная лестница с перилами из дорогого дерева, украшенная резьбой и литыми фигурными бляхами из начищенной бронзы. Мрамор, мозаика, позолота, витражи, зеркала в роскошных рамах, ковры, дорогая мебель – все это выглядело несколько кричащим и даже крикливым. По холлу, протирая подоконники и карнизы, огромные вазы, установленные по углам справа и слева от входа, в форменной спецодежде ходила женщина средних лет.

– Здравствуйте. А как бы нам увидеть вашего директора? – спросил Лев, остановившись у порога.

– Здравствуйте… – женщина удивленно обернулась в их сторону. – Кабинет Эдуарда Вениаминовича на втором этаже. Идите вот по этой лестнице, там увидите.

Судя по интерьеру второго этажа, здесь на обстановку тоже не поскупились. Подойдя к двери со сверкающей табличкой «Секретарь», Гуров взялся за начищенную до блеска литую, антикварного вида ручку, но дверь неожиданно распахнулась, и он увидел перед собой молодую особу в наряде «от кого-то». Сияя приветливой улыбкой, та отступила назад, приглашая войти.

– Вы из уголовного розыска? – промурлыкала секретарша, одарив оперов загадочно-томным взглядом. – Проходите. Эдуард Вениаминович ждет вас.

– Благодарю, – сдержанно улыбнулся Гуров и пошел по дорогущему, яркому туркменскому ковру ручной работы к двери с табличкой «Директор пансионата „Гайавата“ Цирюльский Эдуард Вениаминович».

Стас, пробежав оценивающим взглядом по весьма недурным формам девушки, постарался изобразить на лице что-то дружелюбное и, сдерживая тягостный вздох, поспешил за Гуровым. В этот момент из директорского кабинета вышел моложавый, рослый брюнет в отменно сидящем дорогом костюме, который, видимо, на ходу завершая разговор с хозяином кабинета, бросил через плечо:

– Хорошо, хорошо, я сейчас же это проверю!

Затем брюнет стремительно проследовал мимо оперов и покинул приемную.

Несмотря на эту поспешность, Гуров успел заметить, с каким едким вниманием он покосился в их сторону. Брюнет явно не остался равнодушен к появлению двух незнакомцев. Впрочем, находясь у директора, он вполне мог знать, кто и зачем приехал в пансионат. Скорее всего, Цирюльского уже известили о прибытии сотрудников уголовного розыска. «Занятный малый… Он явно знает, кто мы такие, и это ему почему-то не нравится», – мысленно отметил Гуров, закрепляя в памяти всего лишь пару секунд виденные им черты лица брюнета.

Цирюльский оказался крупным, несколько даже тяжеловесным мужчиной с большой лысиной. Черный костюм на нем сидел довольно мешковато, и хозяин кабинета выглядел скорее не директором элитарного заведения, а завхозом какого-нибудь средненького дома отдыха былых времен. Увидев оперов, он встал из-за стола и вышел им навстречу.

– Чай, кофе? – радушно, но с оттенком горечи улыбнулся Цирюльский, указывая на кресла у столика, стоящего в углу подле большого, подсвеченного аквариума, в котором вальяжно плавали пышнохвостые, пучеглазые рыбехи, именуемые телескопами.

– Можно кофе, – простецки согласился Крячко, плюхнувшись в кресло и с интересом разглядывая рыбье царство.

– Ниночка, пожалуйста, три кофе, – нажав на кнопку селектора, попросил Цирюльский.

Почти тут же дверь кабинета распахнулась и, все так же сияя улыбкой, секретарша вошла в кабинет с подносом, на котором помимо трех чашек кофе стояла сахарница с белоснежными кубиками рафинада и вазочка с печеньем. Грациозно вышагивая своими красивыми ножками, Ниночка подошла к столику и не спеша расставила чашки, вновь повергнув в смятение впечатлительного Стаса. «Интересно, Цирюльский с ней спит?» – с некоторым оттенком затаенной ревности неожиданно для себя подумал он.

– Ну, что вам сказать, господа? – отпив кофе, Цирюльский горестно вздохнул. – Ситуация, думаю, вам уже известна. Вся надежда теперь только на вас. Сами понимаете: такое – и в страшном сне не приснится. Сколько существует наш пансионат, ничего подобного ранее не случалось. Коллектив, конечно, в шоке… Мы сейчас даже не знаем, что и думать. Если вас что-то интересует – спрашивайте. Отвечу на любые ваши вопросы.