Текст книги "Теория пролетарской диктатуры"

Автор книги: Николай Бухарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Можно, конечно, сказать, что во всех этих рассуждениях есть логическая ошибка, что все это – только petitio principii ""28"", что здесь вместо доказательства правомерности действий большевиков описываются эти действия.

Но это не так. Наши враги, яростные сторонники "Дум" и "Учредилки", только на словах стоят за общедемократические формулы. Ведь вместо Учредилки есть один только правый, т. е. классовый, сектор, а во всех Думах и пр. Сибири и "Чехословакии" торжественно заявлялось, что там есть всеобщее избирательное право, но нет места представителям антигосударственных партий, т. е.

большевикам, а следовательно, рабочему классу.

Было бы смешно думать, что все это – случайные, "патологические" явления. На самом деле здесь происходит распад того, что могло быть связано лишь при одном условии: при таком положении вещей, когда пролетариат находится под гипнозом буржуазной идеологии, когда он не сознает себя еще как класс, ниспровергающий буржуазию, когда он рассматривает себя как часть не подлежащего изменению целого. Победа пролетариата, полная и окончательная, его мировая победа, восстановит в конце концов единство общества на новых началах, на началах деклассирования всего общества. Тогда осуществится полный безгосударственный коммунизм. Но до этого периода предстоит пройти через жестокую борьбу, которая не мирится ни с какими иными формами, кроме диктатуры: если побеждает рабочий класс, тогда будет диктатура рабочих; если побеждает буржуазия, это будет диктатура буржуазии и ее генералов.

Можно подойти к вопросу и с несколько другой точки зрения, хотя по существу здесь будет речь идти о том же. Можно выделить основные классовые силы и посмотреть, кто же будет носителем власти. Каутский, который в 1905–1906 гг.

писал о русской революции как о революции не буржуазной, а "своеобразной", теперь, через 12 лет после того, как в России сформировался финансовый капитал, пишет о в сотни раз более зрелой Октябрьской революции как о революции буржуазной. Но если, по Каутскому, историческое развитие идет так же, как и развитие самого Каутского, то есть вспять, то, следовательно, у власти должна стоять буржуазия. Но буржуазия хочет военной диктатуры генералов, чего абсолютно не хочет пролетариат. Мелкая буржуазия, интеллигенция и пр. не могут быть властью, это – азбука для марксиста. Крестьянство сейчас дифференцировано – у нас происходит революция в деревне. Но ни один слой крестьянства не может играть самостоятельной роли. Остается один пролетариат. Власть пролетариата, однако, ставит на дыбы не только крупную буржуазию, но и "среднее сословие". Тем не менее пролетариат достаточно силен, чтобы, ведя за собой деревенскую бедноту, разбить своих врагов. При таком положении не может быть иного выхода, как диктатура пролетариата.

Предатели социализма больше всего боятся "беспокойства". Таков и Каутский. Он проповедовал "мирный" капитализм, когда этот капитализм убивал десятки миллионов на полях сражений. Теперь он проповедует "мирную революцию", чтобы удержать пролетариев от восстания против капитала. Он всерьез пишет "о безопасности и покое", которые нужны для революционного строительства, и потому он изо всех сил протестует против "самой страшной" гражданской войны. Предпосылкой его поистине чудовищной по своему ренегатству критики является жажда мещанского спокойствия.

Демократия, т. е. такая форма господства буржуазии, которая предохраняла бы наилучшим образом от возмущения пролетариата, – вот его конечный идеал.

Что это так – ясно видно хотя бы из одного замечания:

"В боях за... политические права возникает современная демократия, зреет пролетариат; вместе с тем возникает новый фактор: охрана меньшинства, оппозиции в государстве. Демократия означает господство большинства. Но в не меньшей мере она означает охрану меньшинства" ""29"". А потому теперь, по Каутскому, и необходима демократия.

Стоит взглянуть только на это великолепное рассуждение, чтобы увидеть, что Каутский ровно ничего не понимает в текущих событиях. Разве можно советовать русскому пролетариату охранять права "меньшинства", т. е. права контрреволюции, мягко называемой добреньким Каутским "оппозицией"? Охранять права чехословаков, царских охранников, генералов, спекулянтов, попов, всех тех, кто идет с бомбой и револьвером против пролетариата, -это значит либо быть дураком, либо быть политическим шарлатаном. Но это нужно делать с точки зрения тупого мещанина, стремящегося примирить классы и не понимающего, что крупная буржуазия, поддержанная им, расправившись с пролетариатом, пожрет и его, своего помощника ""30"".

Всякое государство есть орудие насилия. В моменты острых классовых битв это орудие должно действовать особенно интенсивно. Поэтому в эпоху гражданской войны тип государственной власти неизбежно должен быть диктаторским. Но это определение есть определение формальное. Важен классовый характер государственной власти. И поскольку государственная власть находится в руках пролетариата, постольку до его решающей победы во всем мире она неизбежно должна носить характер диктатуры ""31"". Пролетариат не только не дает никаких "свобод"

буржуазии – он применяет против нее меры самой крутой репрессии: он закрывает ее прессу, ее союзы, силой ломает ее саботаж и т. д. и т. п., точно так же, как буржуазия в свое время делала это с агентами помещичье-царского режима. Но зато пролетариат не на словах, а на деле дает широчайшую свободу трудящимся массам.

Этот пункт нужно особенно подчеркнуть. Все "демократические свободы" носят формальный, чисто декларативный характер. Таково, например, демократическое "равенство всех перед законом". Это "равенство" прекрасно воплощается в формальном "равенстве" продавца рабочей силы рабочего, и покупателя ее – капиталиста. Это есть лицемерное равенство, за которым скрывается действительное порабощение. Здесь равенство прокламируется, но, по сути дела, фактическое экономическое неравенство превращает равенство формальное в пустой призрак.

Немногим лучше и свобода печати, прессы и т. д. для рабочих, которая дается буржуазной демократией. Здесь прокламируют "свободу", но рабочие ее не могут реализовать: фактическая монополия на бумагу, типографии, машины и т. д. со стороны класса капиталистов превращает почти в ничто печать рабочего класса. Это напоминает приемы американской цензуры: она часто не просто запрещает рабочие газеты, а "всего-навсего" запрещает почте их распространять, и таким образом формальная "свобода печати" сводится к полному ее удушению.

Точно то же происходит с рабочими собраниями; рабочим предоставляется "право" на собрания, но им не предоставляется помещений для этой цели, а уличные собрания воспрещаются под предлогом "свободы уличного движения".

Диктатура рабочего класса уничтожает формальное равенство классов, но тем самым она освобождает рабочий класс от материального порабощения. "Свобода договора"

исчезает вместе со "свободой торговли". Но это нарушение "свободы"

капиталистического класса дает гарантию действительной свободы для трудящихся масс.

Центр тяжести переносится именно на эти гарантии. Советская власть не просто прокламирует свободу рабочих собраний, а предоставляет все лучшие залы городов, все дворцы и театры для рабочих собраний, для организаций рабочего класса и т.

д. Она не просто прокламирует свободу рабочей печати, а предоставляет в распоряжение рабочих организаций всю бумагу, все печатные станки, все типографии, реквизируя и конфискуя все это у прежних капиталистических владельцев. Простой подсчет домов под рабочими и крестьянскими организациями – партийными, советскими, профессиональными, фабрично-заводскими, клубными, культурно-просветительными, литературными и т. д., которых никогда не было так много, покажет, что делает Советская власть для этой действительной свободы и действительного раскрепощения трудящихся масс.

Чрезвычайно характерно, что Каутский, критикующий наши тезисы, мошенническим образом обрывает цитату как раз на том месте, которое говорит об этих гарантиях свободы для рабочего класса. Самое существенное Каутский выбросил для того, чтобы еще раз обмануть пролетариат.

Нам остается рассмотреть здесь еще один вопрос, а именно вопрос о том, почему коммунисты стояли раньше за буржуазную демократию, а теперь идут против нее.

Понять это нетрудно, если стоять на марксистской точке зрения. Марксистская точка зрения отрицает все и всяческие абсолюты. Она есть историческая точка зрения. Поэтому совершенно ясно уже a priori, что конкретные лозунги и цели движения всецело зависят от характера эпохи, в которой приходится действовать борющемуся пролетариату.

Прошлая эпоха была эпохой накопления сил, подготовки к революции. Теперешняя эпоха есть эпоха самой революции. Из этого основного различия вытекает и глубокое различие в конкретных лозунгах и целях движения.

Пролетариату нужна была раньше демократия потому, что он не мог еще реально помышлять о диктатуре. Ему нужна была свобода рабочей прессы, рабочих собраний, рабочих союзов и т. д. Ему и тогда были вредны капиталистическая пресса, черные капиталистические союзы, собрания локаутчиков. Но пролетариат не имел сил выступить с требованием роспуска буржуазных организаций,– для этого ему нужно было бы свалить буржуазию. Демократия была ценна постольку, поскольку она помогала пролетариату подняться на ступеньку выше в его сознании. Но пролетариат вынужден был тогда облекать свои классовые требования в "общедемократическую"

форму,– он вынужден был требовать не свободы рабочих собраний, а свободы собраний вообще (следовательно, и свободы контрреволюционных собраний), свободы прессы вообще (а следовательно, и черносотенной прессы) и т. д. Но из нужды нечего делать добродетели. Теперь, когда наступила эпоха прямого штурма капиталистической крепости и подавления эксплуататоров, только убогий мещанин может довольствоваться рассуждениями о "защите меньшинства" ""32"".

4. СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ КАК ФОРМА ПРОЛЕТАРСКОЙ ДИКТАТУРЫ Выше мы уже отмечали, что длительный характер затягивающейся гражданской войны требует не просто единичных мероприятий против буржуазии, но и соответствующей государственной организации. Мы рассматривали эту организацию только как диктатуру, т. е. форму власти, наиболее резко выражающую классово-репрессивный характер этой власти.

Теперь нам необходимо выяснить особенности пролетарской диктатуры как совершенно нового типа государства.

Необходимость нового типа государства отлично понималась и Марксом, и Энгельсом.

Именно поэтому они и стояли не на точке зрения завоевания буржуазного государства (в том числе и демократии, гражданин Каутский!), а на точке зрения взрыва (Sprengung), ломки (Zerbrechen) государственной машины. Они с величайшим презрением относились к "государственному хламу", к "народному государству"

("Volksstaat"), о котором так заботились оппортунисты ""33"".

Чем же определяются особенности нового государственного типа?

Они зависят от двух причин:

Во-первых, пролетарское государство есть диктатура большинства над меньшинством страны, тогда как всякая иная диктатура была диктатурой кучки ""34""; во-вторых, всякая прежняя государственная власть ставила своей целью сохранение и упрочение процесса эксплуатации. Наоборот, совершенно ясно, что большинство не может жить за счет кучки и пролетариат не может эксплуатировать буржуазию. Целью пролетарской диктатуры являются ломка старых производственных отношений и организация новых отношений в сфере общественной экономики, "диктаторское посягательство" (Маркс) на права частной собственности. Основной смысл пролетарской диктатуры как раз и состоит в том, что она есть рычаг экономического переворота.

Если государственная власть пролетариата есть рычаг экономической революции, то ясно, что "экономика" и "политика" должны сливаться здесь в одно целое. Такое слияние мы имеем и при диктатуре финансового капитала в его классически законченной форме, форме государственного капитализма. Но диктатура пролетариата перевертывает все отношения старого мира,– другими словами, политическая диктатура рабочего класса должна неизбежно быть и его экономической диктатурой.

Все вышесказанное вызывает прежде всего тот признак Советской власти, что это есть власть массовых организаций пролетариата и деревенской бедноты. В "демократии", столь любимой Каутским, все участие рабочего и крестьянина-бедняка в государственной жизни покоилось на том, что он раз в четыре года опускал билетик в избирательную урну и уходил потом спать. Здесь опять-таки яснее ясного виден буржуазный обман масс путем систематического вколачивания в их головы разнообразных иллюзий. По видимости рабочие принимают участие в управлении государством, фактически они полностью изолированы от какого бы то ни было участия в управлении государством. Допустить такое участие буржуазия не может, но создавать фикцию она при известных условиях должна. Вот почему всякая форма правления меньшинства, будь то феодально-помещичье, торговокапиталистическое или финансово-капиталистическое государство, неизбежно должна быть бюрократична. Она всегда, при всех и всяких условиях изолирована от масс, а массы изолированы от нее.

Совсем иное видим мы в Советской республике. Советы – непосредственная классовая организация. Это – не забронированные учреждения, ибо проведено право отзыва каждого депутата: это – сами массы в лице их выборных, в лице рабочих, солдат и крестьян.

Но дело не только в одних Советах, составляющих, так сказать, верхушку всего государственного аппарата. Нет, все рабочие организации становятся частями аппарата власти. Нет ни одной массовой организации, которая не являлась бы в то же время органом власти. Профессиональные союзы рабочих – важнейшие органы экономической диктатуры, управляющие производством и распределением, устанавливающие условия труда, играющие крупнейшую роль в центральном учреждении экономической диктатуры – Высшем совете народного хозяйства, фактически ведущие работу Комиссариата труда; фабрично-заводские комитеты – нижние ячейки государственного регулирования; комитеты деревенской бедноты – один из важнейших органов местной власти и в то же время распределительного аппарата страны; рабочие кооперативы – точно так же ячейки этого последнего. Все они принимают участие в выработке всяческих проектов, решений, постановлений, которые потом проходят через центральный аппарат – Центральный Исполнительный Комитет или Совет Народных Комиссаров.

В одной из самых замечательных своих брошюр ""35"" тов. Ленин писал, что задача пролетарской диктатуры заключается в том, чтобы приучить даже каждую кухарку к управлению государством. И это был вовсе не парадокс. Через организации пролетариев города и деревенской бедноты,– организации, которые все глубже и глубже захватывают самую толщу народных масс,– эти массы, боявшиеся когда-то и думать о своей власти, начинают работать как органы этой власти. Никакое государство никогда и нигде не было таким близким к массам. Советская республика есть в сущности громадная организация самих масс.

Мы подчеркиваем здесь и другую сторону дела, а именно то, что это -организация не только рабочая по преимуществу, но и работающая. В "демократических республиках" высшим органом является "парламент", в переводе на русский язык – "говорильня". Власть делится на законодательную и исполнительную. Путем посылки депутатов от рабочих в парламент (раз в 4 года) создается опять-таки фикция, что рабочие принимают участие в государственной работе. Но на самом деле этого не делают даже депутаты, ибо они говорят. Все же дела вершит специальная бюрократическая каста.

В Советской республике законодательная власть соединена с исполнительной. Все ее органы, от самого верхнего до самого нижнего, суть работающие коллегии, связанные с массовыми организациями, опирающиеся на них и втягивающие через них всю массу в дело социалистического строительства.

Таким образом все рабочие организации становятся правящими организациями. Их функциональное значение изменяется. Иначе и не может быть в период пролетарской диктатуры, когда господином положения является рабочий класс, когда само государство есть рабочая организация.

Нужно иметь безнадежное тупоумие наших меньшевиков или Каутского, чтобы протестовать против превращения Советов в органы власти. "Теория" их состоит в сказке про белого бычка. Пусть Советы будут органами борьбы против правящей буржуазии. А дальше, когда победят? Пусть тогда они распустят себя, как органы власти, и снова начинают "борьбу", чтобы... не сметь побеждать.

Но возражения против власти Советов, против того, чтобы профессиональные союзы стали "казенными" учреждениями и т. д., имеют и другую сторону. Ни Каутский, ни меньшевики не хотят, чтобы массовые организации управляли государством и принимали активное участие в государственном строительстве. Таким образом, они стоят, что бы они ни заявляли, за комбинацию "говорильни" плюс оторванная от масс бюрократия. Дальше этого старого хлама их горизонт не распространяется.

Таким образом, советская форма государства есть самоуправление масс, где любая организация трудящихся является составной частью всего аппарата. От центральных коллегий власти тянутся организационные нити к местным организациям по самым разнообразным направлениям, от них – к самим массам в их непосредственной конкретности. Эта связь, эти организационные нити никогда не обрываются. Они – "нормальное явление" советской жизни. Это -то основное, что отличает Советскую республику от всех решительно форм государственного бытия.

Связь между политикой и экономикой, между "управлением над людьми" и "управлением над вещами" выражается не только в максимально тесной кооперации между экономическими и политическими организациями масс, но и в том, что даже выборы в Советы производятся не по чисто искусственным территориальным округам, а по данным производственным единицам: фабрикам, заводам, рудникам, селам, на местах работы и борьбы. Таким образом достигается постоянная живая связь между коллегией представителей, "рабочих депутатов", и теми, кто их посылает, т. е.

самой массой, сплоченной общими трудовыми усилиями, сконцентрированной самой техникой крупного производства.

Самодеятельность масс – вот основной принцип всего строительства Советской власти. И достаточно посмотреть, какую роль сыграли рабочие Петербурга, Москвы и других городов в деле организации Красной Армии, с величайшим энтузиазмом дав на фронт тысячи товарищей, организаторов, агитаторов, бойцов, которые переделали и поставили армию на ноги, или взглянуть на рабочих, которые выросли на несколько голов, воспитались на деловой работе в разного рода советских экономических учреждениях, чтобы понять, какой колоссальный шаг вперед сделала Россия со времени октябрьской победы ""36"".

Советам принадлежит будущее – этого не могут отрицать даже их враги. Но эти последние жестоко ошибаются, когда думают, что заграничные Советы поставят себе исключительно лакейские задачи и смогут стоять лишь на запятках господина капитала. Советы – это совершенная, открытая русской революцией форма пролетарской диктатуры. И поскольку это так – а это безусловно так, – постольку мы стоим на пороге превращения старых разбойничьих государств буржуазии в организации пролетарской диктатуры. Третий Интернационал, о котором так много говорили и писали, придет. Это будет Интернациональная Советская Социалистическая Республика.

""1"" С позволения сказать (лат.)

""2"" Gumplovicz L. Geschichte der Staatstheorien. Innsbruck, 1905, S.

8.

""3"" См., напр.: Loening. "Der Staat" в Handworterbuch der Staatswissenschaften; Wygodzyns'y. Staat und Wirtschaft. Handbuch der Politik etc. Или из новых книг: Jerusalem. Der Krieg im Lichte der Gesellschaftslehre, S. 61.

""4"" Непременное условие (лат.)

""5"" Само по себе (нем.)

""6"" Engels Fr. Der Ursprung der Familie, des Privateigentums und des Staates.

3 Aufl., 1889, S. 137. "Государство есть организация владеющих классов для обороны против классов, не имеющих собственности" (ibid., 138). "La politique n'est qu'une methode de persistance, un instrument de conservation et d'extension de la propriete" (Achille Loria. Les bases economiques de la constitution sociale. 2 ed. Paris, 1903, p. 362).

""7"" Oppenheimer F. Staat und Gesellschaft. Handbuch der Politik, S. 117. См.

также: Его же. Der Staat. О развитии политики и экономики у О. см. его: Theorie der reinen und politischen Oekonomie. 2 Aufl. Berl., 1911.

""8"" Staat und Gesellschaft, S. 115: Der Staat, S. 9.

""9"" См.: Schmoller G. (Jahrbucher, 1890, S. 72). "Das Wesen der Arbeitsteilung und der socialen Kjassenbildung", где Шмоллер критикует Гумпловича, перегибая, однако, палку в сторону "смягчения" действительной исторической картины; также:

Schmoller G. Die Tatsachen der Arbeitsteilung. Jahrbucher, 1889. Общие теоретические соображения у Durkheim'a, "De la division du travail social", Paris, 1893.

""10"" См. об этом: Mayers. The History of great american fortunes.

""11"" Engels. Der Ursprung, S. 135. Что возникновение теории а 1а Оппенгеймер имеет ту социальную подкладку, о которой мы говорили выше, показывают и "система" практических требований Оппенгеймера, и его "либеральный социализм", который на самом деле означает возврат к простому товарному хозяйству, со "справедливой" куплей-продажей "по труду".

""12"" Кстати, г. Реннер, один из виднейших представителей так называемого "австромарксизма", который в своих внешне блестящих статьях в "Kampf" побил, пожалуй, все рекорды фальсификации марксова учения, обосновывает лозунг "самозащиты" тем, что капитал, по Марксу, есть отношение между двумя одинаково необходимыми полюсами общества – рабочими и капиталистами. Реннер позабывает только тот пустяк, что Марксу никогда и в голову не приходило увековечивать эти отношения, да еще в их ограниченной пределами данного государства формулировке.

""13"" Marx. Kritische Randglossen etc. Nachlass, В. II, S. 50.

""14"" Engels. Dell'Autorita.–Neue Zeit, XXXII, I, S. 32; нем. пер. с итал. Н.

Рязанова.

"15"" Adolph Wagner, напр., пишет (Staat in national-okonomischer Hinsicht.

Handw. der Staatswissenschaften), что социалистическое "государство" имеет все признаки государства в "высочайшей степени" (in hochster Potenz), ибо классовый налет современного государства есть лишь "эксцессы" и "злоупотребления". Вся эта галиматья имеет полную аналогию в теоретических конструкциях современных буржуазных экономистов (Бём-Баверк, Кларк и К°), капитал, по их мнению, не есть отношение господства, а просто средство производства; "злоупотребления"

(ростовщичество, напр.) вовсе не существенны; в будущем обществе тоже будут и капитал, и прибыль, и т. д.

""16"" Коренным различием (лат.)

""17"" Gumplovicz, 1. с., S. 373.

""18"" По обязанности, по должности (лат.)

""19"" См., напр.: Jellinek. Allgemeine Staatslehre. 3 Aufl. Berlin, 1914, S.

89, 194, 195 etc. Любопытно признание, что "Machttheorie" внушает "безумие и ужас", ибо "sie offnet der permanenten Revolution die Wege" ("прокладывает дорогу перманентной революции", с. 196), и что "die praktischen Konsequenzen der Machttheorie bestehen nicht in der Begrundung, sondern in der Zerstorung des Staates" ("практические последствия силовой теории состоят не в обосновании, а в разрушении государства", с. 195).

""20"" Kautsky К. Die Diktatur des Proletariats, S. 60: "Da erinnerte man sich rechtzeitig des Wortchens von der Diktatur des Proletariats, das Marx einmal 1875 in einem Briefe gebraucht hatte".

""21"" См: статьи, появившиеся во время войны в "Социал-демократе", "Коммунисте"

и "Сборнике "Социал-демократа". Их перепечатку можно найти в издании Петр.

Совета: Зиновьев и Ленин. "Против течения".

""22"" Анализ структуры мирового капитализма см. в нашей работе "Мировое хозяйство и империализм" (Спб.: Изд-во "Прибой").

""23"" Это откровенно высказал в свое время мистер Тафт, американский империалист first class (первого класса (англ.)) и в то же время один из основателей пацифистской лиги. Под "миром" он разумеет прежде всего гражданский мир, и поэтому он готов утопить в крови его нарушителей, т. е. рабочих.

""24"" Kautsky К. Die Diktatur des Proletariats, S. 18. 11 ""25"" Энгельс. Dell'Autoriata. – Neue Zeit, 1913–14, XXXII, В. 1, S.

39.Русский перевод мы цитируем по великолепной книжке тов. Ленина "Государство и революция". Ввиду необычайно тщательного подбора цитат из Маркса и Энгельса в этой книжке, мы считаем излишним повторять их здесь и отсылаем читателя к работе Владимира Ильича.

""26"" "Thesen liber die sozialistische Revolution und die Aufgaben des Proletariats wahrehd seiner Diktatur in Russland". Verl. Freie Jugend, Zurich ("Тезисы о социалистической революции и задачи пролетариата во время его диктатуры в России". Изд. Свободная молодежь. Цюрих. 1918. Ред.). Вышли также польский, финский и другие переводы.

""27"" Маркс К; Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 17, с. 346 ""28"" Аргумент, основанный на выводе из положения, которое само требует доказательства (лат.)

""29"" Kautsky, 1. с., S. 15.

""30"" Жажда социального мира так сильна у Каутского, что он гражданскую войну между большевиками и правыми с.-р. "объясняет" не различием классов и групп, а различием "тактических методов". Все русские "социалисты", по его мнению, "хотят того же самого". Это напоминает рассуждения старых либералов, которые уверяли, что и они стремятся к "счастью человечества", но только другими путями...

""31"" Эта необходимость подавления эксплуататоров была ясна не только Марксу и Энгельсу. Плеханов когда-то говорил, что мы отменим всеобщее избирательное право, если этого потребует революция. Тот же Плеханов высказывался за массовый террор и против всяких свобод для низвергнутых классов при известных условиях.

См. его брошюру о "Столетии Великой Революции". Ее весьма не мешало бы знать каждому товарищу.

""32"" См. выше.

""33"" Эта чрезвычайно существенная сторона дела блестяще изложена у тов.

Ленина: "Государство и революция".

""34"" Всевозможные благоглупости фактического характера, которые имеются в изобилии у Каутского, усиленно обрабатываемого меньшевистскими клеветниками, опровергать, конечно, не стоит.

""35""Ленин Н. Удержат ли большевики государственную власть?

""36"" Каутский, ничего не понимая, пишет о страшной "апатии масс" как неизбежном следствии советской диктатуры. Но давно известно, что ignorantia non est argumentum (неведение не аргумент (лат.)).