Текст книги "Возвращение инженера Гарина (СИ)"

Автор книги: Николай Давыдов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Что касается Пепиты то, как слышал Артур, у нее был еще более серьезный разговор с отчимом, чем у него с отцом. Скотопромышленник Майкл Перкинс в отличие от Джеремии Морлендера, потомственного аристократа Новой Англии, был человеком простым, как говорится от сохи, и до того как разбогатеть промышлял охотником за головами на мексиканской границе. И в нравоучительной беседе с падчерицей дал волю чувствам. До рукоприкладства дело не дошло, но Пепита как рассказывали, плакала и кричала, словно маленькая девочка. После она отправилась в частную швейцарскую клинику лечиться от наркомании.

С тех самых пор Артур и Пепита более не встречались.

Конечно, тот день 4-го июля 1921 года был настоящим кошмаром, о котором лучше было бы забыть. И всё-таки, все-таки... Артур с ностальгией и легким замиранием сердца вспоминал их внезапно прервавшийся роман с Пепитой, грубо оборванный в самой кульминации и часто думал о том, а что бы у них могло тогда получиться? Временами он подумывал о том, что было бы неплохо возобновить знакомство с Пепитой, но вспоминая нравоучения отца и вспоминая рассказы о похождениях молодого Майка Перкинса, известного тем что, стреляя с двух рук от бедра, он почти никогда не промахивался, благоразумно одергивал свои фантазии.

И вот такая неожиданная встреча...

– А ты ничуть не изменилась Пеп, – сказал Артур, – даже стала еще красивее.

Пепита улыбнулась в ответ.

– Ты тоже хорошо выглядишь, – сказала она, – такой же красавчик, как и раньше.

Артур непроизвольно слегка покраснел от удовольствия.

– Что делаешь? Чем занимаешься? – спросила Пепита.

– Да ничем особенным, – пожал плечами Артур, – окончил Гарвард на экономиста, отец настоял, как быть дальше честно сам еще не знаю. Наверное, буду работать в фирме, так сказать продолжу семейную традицию.

Пепита посмотрела на Артура.

– Понятно. Ну а чем ты прямо сейчас, в данный момент делаешь?

– Прямо сейчас...

Взгляд Артура упал на яхту "Глория" как раз за спиной Пепиты Перкинс. И внезапная мысль пришла ему в голову.

– Пеп, прямо у тебя за спиной... видишь яхту?

Пепита обернулась.

– Вижу. Красивая яхта. Твоя?

– Нет, – сказал Артур, отчаянно сожалея, что не может ответить утвердительно, – моего хорошего приятеля Гарри Питча.

– Сына киномагната Джесса Питча?

– Да.

Пепита уже пристальней осмотрела яхту.

– Так это и есть "Глория", о которой столько писали в газетах, подарок сыну в честь окончания университета. Да старик Джесс Питч любит своего сынулю. Так значит ты знаком с сыном Джесса Питча?

– Мы друзья. И представь себе, завтра поутру я отплываю в океанский круиз на этой яхте.

– Вот как?

Пепита еще раз с интересом посмотрела сначала на яхту потом на Артура.

– Да. И знаешь, кто отправляется с нами в морское путешествие?

Артуру внезапно отчаянно захотелось произвести впечатление на Пепиту.

– Кто?

– Никогда не угадаешь!

– Ну, ну!

– Гедда Люкс! Сама Гедда Люкс!

Пепита сделала большие глаза, хотя как показалось Артуру громкое имя не произвело на Пепиту того впечатления на которое он рассчитывал.

– Несравненная, божественная Гедда Люкс. Она плывет с вами?

– Да!

– Ты, Гарри Питч и Гедда?

– Что ты, конечно нет. Путешествовать втроем на этой красавице – это же скука! Нет, у нас подобралась отличная компания. Мой старый друг Джон Мак-Линней, ну ты должна его помнить.

– Как же, помню Джона, он был очень зол на язык, готов был всегда и всем перемывать косточки.

– Да это Джон, дружище Джон. Он такой. Но он отличный парень и мой лучший друг. Так же отплывает с нами Фред Каннингем, звезда бейсбола. Ну, еще отправляется в круиз на яхте Джэди Вандербильт.

– Ясное дело, куда же Гедда Люкс без своей лучшей подруги и покровительницы.

Артур глянул на Пепиту. Внезапно он понял, что перед ним уже далеко не та взбалмошная легкомысленная девица, проживающая деньги отчима с которой у него закручивался бурный роман четыре года назад. Пепита Перкинс стала и старше, и серьезней и... и красивее черт возьми!

– Еще две девушки плывут с нами, я их почти не знаю, но Джон говорит, что они девушки что надо и я ему верю. Друг Джон меня еще никогда не обманывал. Так что сама видишь, славная компания у нас подобралась. И знаешь, о чем я вдруг подумал, ведь эта славная компания может стать еще лучше, если ты присоединишься к нам...

– Я?!!

– Да ты. Представляешь, шикарная яхта, Тихий океан, Гавайи, Таити, Самоа, Фиджи!

Артур вопросительно уставился на девушку.

Пепита потрясла головой.

– Постой Арт это все конечно очень заманчиво, но... Ты так уверенно говоришь об этом хотя ты ведь не хозяин этой яхты! Неужели ты можешь так просто прийти со мной и сказать Гарри Питчу, что я плыву с вами?!

– А ты сомневаешься?! Гарри мой друг и не сомневайся и он и все остальные не только не будут иметь ничего против тебя, но еще и обрадуются, что с нами в дальний круиз отправится такая красивая девушка! А? Пеп! Соглашайся! Не пожалеешь! Будет весело!

Пепита немного подумала.

– Заманчиво, очень заманчиво Арт, прокатиться с ветерком на такой яхте, – произнесла она, – Я верю, я знаю как это здорово... Но...

– Какие еще могут быть "но" Пеп?! – искренне изумился Артур.

– Мой отчим, он с того самого случая, там в горах, до сих пор очень строго контролирует меня, что бы никаких компаний, никаких наркотиков, а нрав у бывшего "охотника за головами" тяжелый.

– А, ну если ты опасаешься своего отчима и боишься наркотиков, то можешь мне поверить на слово на этой яхте этой дряни нет. Я с того самого лета их больше не употребляю. Джон всегда на дух не переносил наркотики, мы с ним едва не разругались из-за дури четыре года назад, Фред Каннингем тоже к ним не прикасается, он спортсмен и понимает, что моментально вылетит из высшей бейсбольной Лиги, если подсядет на наркоту, у Гедды Люкс в контракте с киностудией даже целый абзац есть о том, что никаких наркотиков и она прекрасно осознает что если хотя бы грамм дури, то мигом окажется на улице. Да Джэди Вандербильт слышал, баловалась как-то дрянью, но уверяю тебя, Джесс Питч слишком дорожит своими деньгами и никому не позволит испортить свое лучшее вложение для долларов – Гедду Люкс. Так что клянусь на этой яхте, в этом плавании наркотиков не будет!

– Я тебе конечно верю Арт, но... не могу.

– Почему, черт возьми?! Нельзя же вечно так бояться своего отчима! Ты давно уже не девчонка Пеп!

– Дело не в отчиме.

– А в чем? Что может помешать тебе, отправиться в плавание на яхте?! Ты что где-то работаешь?!

Пепита покачала головой.

– Ты что, в самом деле, работаешь?!! – потрясенно проговорил Артур, – Пеп, скажи, что у тебя модный салон. Если у тебя модный салон то это не страшно, никуда он не денется...

– У меня нет модного салона.

– Пеп, ты меня пугаешь. Неужели этот варвар из Эль-Пасо действительно заставляет тебя работать?

Пепита посмотрела на Артура.

– Арт ты слышал о профессоре Горацио Хэкенсоу?

– О знаменитом профессоре изобретателе из Нью-Йорка? Конечно, слышал. Мой отец как-то даже подумывал вложиться в один из его проектов. Но потом передумал.

– Это напрасно... Ну так вот, я помощница профессора Хэкенсоу.

– Ты?! – Артур даже подпрыгнул на плетеном кресле, – Помощница?! Профессора?!

– Я не совсем правильно выразилась, не совсем помощница, а скорее компаньонка.

– Компаньонка, – повторил Артур широко раскрытыми глазами глядя на девушку. Нет, он конечно понимал что Пепита изменилась, не могла не измениться, но того что она изменится настолько он даже и подумать не мог. Это надо же, помощница или компаньонка профессора!

– Хочешь знать, как я познакомилась с профессором?

Артур кивнул.

– Да очень просто, профессор Хэкенсоу обязан жизнью моему отчиму, когда-то еще в прошлом веке, когда они оба были молодыми мой отчим спас будущего профессора от неминуемой смерти в дебрях северной Канады. Когда же я вернулась из швейцарской клиники, где лечилась от наркомании, отчим попросил Горацио Хэкенсоу присматривать за мной, попросил профессора занять меня чем-нибудь что бы я опять не начала нюхать кокаин. Профессор как я уже говорила должен моему отчиму, да и деньги обещанные отчимом оказались не лишними, так что Хэкенсоу согласился. И вот уже более трех лет я и компаньонка, и помощница профессора Хэкенсоу.

– И тебе нравится?

– Поначалу совсем не нравилось, если честно, а потом втянулась, поняла, как это интересно заниматься наукой!

– Интересно? Наукой?!

– Да Арт, очень интересно, ты не смейся! Это просто здорово! Вот ты предвкушаешь морское путешествие на шикарной яхте, а я за три года объездила с профессором чуть ли не весь мир! Я была в Южной Америке в Андах, в Южной Африке в пустыне Намиб, в Египте, в Сахаре, в Индии в Гималаях, а Австралии, в Японии на Хоккайдо, в Гренландии! И это были настоящие приключения! Я, между прочим, с самим лордом Джоном Рокстоном познакомилась. Да, да со знаменитым путешественником лордом Рокстоном. Будь он лет на двадцать моложе... Впрочем не важно... Да, и этим летом мы с профессором собираемся в Россию, в Сибирь на Байкал.

– Куда?

– На Байкал. Это такое озеро в Сибири, кстати, крупнейший пресноводный водоем нашей планеты. Ты об этом знал?

– Нет. Да и я об этом как-то...

– А вот теперь знай! И знаешь Арт, в России, даже в Сибири летом снега нет. Да. И на медведях, запряженных в сани, там никто не ездит, даже в Сибири. Представляешь?

– Невероятно.

– Да ты уж мне поверь. Хочешь меня спросить, откуда я все это знаю? Так должна же я знать ту страну, которую собираюсь посетить. Я сейчас как раз направляюсь к профессору, случайно в это кафе забрела. Он снимает виллу на северном берегу залива. Ему надо закончить кое-какие эксперименты, а в июне мы отплывем через океан, сначала в Японию, а потом в Россию. Сам понимаешь тут не до прогулок на яхтах.

Артур мотнул головой.

– Постой, постой Пеп, Южная Америка, Африка, Индия, Гренландия, теперь вот Сибирь, ты так спокойно об этом говоришь, а родители, мать с отчимом... они, что тебя так спокойно отпускают черт знает куда?!

– А что тут такого? Я взрослая девушка и всегда со мной рядом профессор Хэкенсоу, они ему доверяют, я тоже. Что со мной может приключиться?!

– А! И что вы с ним постоянно вот так в разъездах?!

– Нет, конечно. Профессор в первую очередь не путешественник, а экспериментатор и естествоиспытатель. Он не какой-нибудь узкий специалист, а ученый с большой буквы. Он занимается биологией, проблемой омолаживания живых организмов. Он физик, пытается решить вопрос беспроводной передачи энергии на расстоянии и так же собирается овладеть атомной энергией. А это, по словам профессора, сулит грандиозные выгоды всему человечеству. Он занимается микробиологией, геологией, палеонтологией и многими другими отраслями науки...

Пепита Перкинс говорила о вещах серьезных, совсем не свойственных современным девушкам ее возраста и круга, но говорила она о науке с тем пылом, с которым девушки обычно говорят о модных платьях, о косметике, о звездах кино, о новинках джаза.

Она была увлечена и всерьез увлечена. Глаза ее горели, а к щекам прилила кровь. И в глазах Артура она превращалась в настоящую красавицу.

Он сидел, слушал ее оживленную болтовню о вещах в которых ровным счетом ничего не понимал, но понимал одно что не может оторвать от нее глаз, что слова ее звучат для него чарующей музыкой и ловил себя на мысли что уже почти созрел для того чтобы слушать эту музыку вечно...

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Париж 18 мая.

Надув щеки и встопорщив и без того пушистые усы Жорж Ладу в раздражении бросил скомканную телеграфную ленту на стол и с шумом выпустил воздух изо рта.

– Пфуф! Проклятье! Я майор Жорж Ладу, начальник Службы Централизации разведки, в войне разведок в Великую войну я переиграл самого полковника Вальтера Николаи! И подумать только, чем я теперь занимаюсь, я французский офицер?! Выполняю поручения какого-то американского нувориша! Кто бы мог подумать!

– Ну, нет, майор, на мой взгляд, не все так уж и плохо, – подала голос из-за стола напротив помощница Жоржа Ладу Марта Рише, – И мы должны быть благодарны Альфреду Роллингу за то, что, но помог нам. Когда вас три года назад вышвырнули из армии, без пенсии и без средств к существованию вы подумывали о самоубийстве, вы сами в этом мне однажды признались. Когда я вышла из тюрьмы в том же 22-ом году, у меня не было ничего, ни дома н гроша в кармане, мне некуда было пойти и из всего имущества, у меня было лишь платье, что было на мне. Так отблагодарила меня, да и вас тоже, наша милая Франция за все, что мы сделали для нее в годы войны. Я была совсем одна, мне некуда было податься, никому я не была нужна, и мне было так плохо, что я снова готова была выйти на панель.

На красивое тонкое лицо Марты Рише набежала тень. Да когда-то, давно, в юности, еще до войны, еще до того как стать госпожой Рише она занималась проституцией в Париже. Она не отрекалась от этого факта, из песни слова не выкинешь, хотя и старалась забыть о той страшной странице своей жизни.

– Да так мне было плохо, – продолжала она, – Мы оба были на краю бездны, но в позапрошлом году Роллинг, нашел нас, дал нам денег, помог организовать наше частное детективное агентство. Да мы работаем на него, выполняем его малейшие пожелания, это так, и где то это даже унизительно не спорю, но все ж таки это много лучше чем валяться на полу с пулей во лбу или продавать себя грязным извращенцам за кусок хлеба. Я считаю, мы должны быть благодарны Альфреду Роллингу.

Похожий на мягкого плюшевого медвежонка (многие обманывались этой добродушной даже комичной внешностью, зачастую в последний раз в жизни) Жорж Ладу покачал своей круглой аккуратно подстриженной головой.

– Ты права Марта, ты абсолютно права, – сказал он, – Я буду последней грязной свиньей, если выкажу неблагодарность Роллингу. Он действительно можно сказать спас меня, да и тебя тоже, от верной гибели. Но когда я сравниваю наше нынешнее существование с тем, чем мы занимались тогда в войну...

Ладу мечтательно улыбнулся, сверкнув глазами за толстыми линзами очков.

– Помнишь "Жаворонок", Швеция – Стокгольм, Испания – Сан-Себастьян, Марокко! Какими мы тогда с тобой были, какие дела мы проворачивали! Как мы обводили вокруг пальца агентов кайзера, хотя это было и нелегко!

Марта Рише, она же "Жаворонок", одна из лучших разведчиц Франции времен Мировой войны прищурившись, кивнула. Да она помнила, она все прекрасно помнила. Старые добрые времена. Тогда они сумели переиграть одну из лучших разведок своего времени, разведку кайзеровской Германии.

Но все в прошлом...

– Но все в прошлом, – сказал Ладу, – Сейчас же мы на побегушках у американцев и выполняем малейшие их прихоти.

С этими словами майор ткнул своими пухлыми короткими пальцами в телеграфную ленту на столе перед собой.

– Неужели все так плохо? – полюбопытствовала Марта Рише.

– Мистер Мак-Линней по просьбе и поручению мистера Роллинга убедительно просит частное детективное агентство "Ладу&Рише" помочь в установлении и поиске истинных убийц американского мультимиллионера Джеремии Морлендера найденного мертвым в предместье Варшавы четыре дня назад.

Марта Рише даже всплеснула руками.

– Да побойтесь бога майор!

Жорж Ладу уже три года как был в отставке, а Марта Рише уже почти семь лет как не состояла в штате французской разведки, но продолжала обращаться к своему бывшему начальнику, а ныне компаньону, как раньше по военному – майор.

Встав Марта, подошла к столу Жоржа Ладу.

– В кои то веки Роллинг поучает нам нормальное задание, практически достойное нашего с вами уровня. Он не просит нас проследить за конкурентами, разузнать их тайные делишки, не просит нас копаться в грязном белье в поисках компромата на жен конкурентов, он хочет, чтобы мы занялись действительно стоящим делом – нашли истинных убийц Джеремии Морлендера!

– Газеты трубят, что Морлендера убили большевики, – заметил Ладу.

Марта пристально посмотрела на своего компаньона.

– И вы верите в эту чушь майор? – жестко поинтересовалась она.

По своим убеждениям, оформившимся еще до войны Марта Рише была социалисткой, причем весьма радикальной с самого начала большевистской революции сочувственно относившейся к Советской России. Что ей и припомнили в марте 19-го после ареста в оккупированной войсками союзников Одессе, добавив к обвинениям в шпионаже в пользу Германии, обвинения в подрывной работе вместе с большевистскими агентами против интересов Французской республики. Три года заключения в военной тюрьме не поколебали убеждений Марты Рише, и вновь оказавшись на свободе и даже работая на американского промышленного воротилу, она по-прежнему симпатизировала стране большевиков. Так что ее прямой жесткий вопрос был вполне логичен.

– Конечно, не верю, – ответил Жорж Ладу, – версия про злобных большевистских агентов убивших Морлендера, это для идиотов.

Майор Жорж Ладу так же придерживался социалистических взглядов, правда, не столь радикальных как у Марты Рише, хотя до войны он и публиковался в газете левых социалистов под звучным названием "Радикал". Но война, шпионские игры весьма нечистоплотные, суд по ложному доносу, унизительная отставка из армии, придали его взгляду на мир некоторый налет скепсиса и цинизма. Тем не менее, не будучи горячим сторонником большевистской России, он активно поддерживал идею добрососедских отношений между Францией и СССР и приветствовал установление дипломатических отношений между странами в прошлом году. Поэтому Жорж Ладу, конечно же, считал версию об убийстве Морлендера большевиками вздорной.

– И видимо Роллинг тоже не верит в то, что его делового партнера убили большевики, – добавил Ладу.

– Тем лучше. И видите, майор как все удачно сейчас складывается, у нас с вами есть прекрасная возможность не только заняться стоящим делом, но и предоставляется великолепный шанс отыскать истинных убийц Морлендера и защитить русских большевиков от грязной лжи. Разве это плохо.

– Хорошо, то хорошо, – кивнул Жорж Ладу, – и было бы еще лучше, если бы к нам из-за океана не направили помощника с инструкциями.

Лицо Марты мгновенно стало сосредоточенным.

– О господи! Опять. Да сколько ж можно?! И кого на это раз? Надеюсь, это будет не какой-нибудь кровожадный идиот, вроде Семенова или Тыклинского. А то от последней работы с ними мне до сих пор страшно становится, хотя я многое в своей жизни повидала. Иногда просто поражаюсь, почему Роллинг от них не избавиться. От этих болванов одни убытки и никакой пользы!

– Нет, на этот раз как меня заверили, это будет вроде как настоящий профессионал от самого Пинкертона.

– Из детективного агентства Пинкертона или из шпионской конторы Пинкертона?

– Из детективного агентства.

Лицо Марты стало совсем грустным.

– Вот черт! Хочется надеяться на то, что этот профессионал не будет путать Испанию с Италией. А то никогда не забуду, как один такой американец еще в войну, чуть с ума меня не свел когда начал уверять что столица Румынии это Будапешт. С Бухарестом перепутал.

Ладу покачал головой.

– Видишь, Марта на кого приходится работать и под кого приходится подстраиваться. От того и прибываю в таком расстройстве чувств от нашего нынешнего состояния. А ведь есть еще и второе поручение.

– Второе? Есть еще и второе?

– Да есть.

– И что там?

– То, что ты называешь грязным бельем, хотя оно непосредственно и примыкает к первому. Мистер Роллинг поручил нам разузнать как можно больше о прошлом жены, точнее уже вдовы Джеремии Морлендера миссис Элизабет Морлендер.

– Хм! С чего это вдруг?

– Ну, я бы не сказал что так уж вдруг, я знаю, что Роллинг всегда недолюбливал жену Морлендера, не верил ей полностью.

– Но раскопать ее прошлое решил именно сейчас, после гибели супруга. В чем-то подозревает вдову? Полагает, что в ее прошлом есть какие-то темные пятна, и она каким-то образом замешана в убийстве Морлендера?

Ладу кивнул.

– У меня тоже сложилось такое впечатление. Роллинг явно не верит озвученной версии про большевистских агентов, ему, так же как и мне кажется крайне подозрительным, что слухи, про агентов Коминтерна в предместьях Варшавы стали циркулировать еще до гибели Морлендера и ему совершенно очевидно не очень нравится поведение безутешной вдовушки в этой истории.

– Не лишено смысла, – заметила Марта Рише, – У меня, кстати, всегда вызывало некоторое недоумение то, что Джеремия Морлендер женился вторым браком на мало знакомой особе с мутным прошлым. И я бы не назвала это дело копанием в грязном белье. Напротив, это очень интересное дело, не менее интересное, чем расследование убийства Морлендера... Если конечно профессионал от самого Пинкертона под ногами путаться не начнет.

– А он начнет Марта, обязательно начнет. Американцы, без этого не могут. Их природа такова. В войну мы вынужденно приоткрыли дверь, нам нужна была помощь против "бошей", и позволили американцам стать оной ногой на нашей земле. Но даже стоя одной ногой они мнили себя хозяевами, совали свой нос всюду, где только возможно и порой командовали так будто здесь не Франция, а какая-то Гаити. Это американцы. Мне порой даже страшно становиться от мысли, что будет с нами, если не дай бог случиться, так что мы позволим нашим заокеанским друзьям залезть в старушку Европу не одной ногой, а сразу двумя. Они у нас таких дел натворят!

– Ну что вы говорите майор, как такое возможно?! Мы европейцы, мы никогда такого не допустим! – воскликнула Марта Риша и осеклась. Из уст человека работавшего в Париже на заокеанского хозяина подобные пафосные речи звучали, мягко говоря, фальшиво и она это понимала.

Жорж Ладу пожал плечами.

– Ладно, Марта пока профессионал от Пинкертона еще в пути, плывет по океану по наши души, мы займемся делом. Можно прямо сейчас не выходя из этой комнаты. Посмотри в нашей картотеке на "М" – Элизабет Морлендер. Освежим в памяти сведения о вдовушке.

Марта Рише прошла в соседнюю комнату, где располагалась обширнейшая картотека со сведениями о многих сотнях, если не тысячах людей, собранными майором за годы службы и вернулась с небольшой папкой.

– Читай.

Марта открыла папку и принялась читать.

– Элизабет Морлендер, урожденная Элизабет Вессон. Родилась в 1887 году в окрестностях Бордо, Франция. Родители, отец потомок мелкого дворянского рода, мать из крестьян. Рано осиротела, родители погибли в железнодорожной катастрофе, когда ей было всего семь лет, воспитывалась у тетки, сестры матери. В 1903 году родила дочь Клэр, отец неизвестен... Она, что, стала матерью в шестнадцать лет? Впрочем, в рабочем предместье Парижа, где я росла, и четырнадцатилетние девчонки с животом ходили. Так что ничего странного... Зарабатывала на жизнь шитьем. В 1909 году стала вышла замуж за некоего Гаспара Арно... Надо же, в том же году я повстречала моего Анри и стала его женой. Перебралась с мужем в Париж. Овдовела в 1914... Хм! Своего Анри я тоже потеряла в 14-ом, он погиб на Марне, через месяц после начала войны. Значит и вдовами мы стали практически одновременно. Так... После смерти мужа вернула себе девичью фамилию и вместе с дочерью переехала на юг в Марсель. Летом 1919 года в городке Ла-Сьоте, неподалеку от Марселя (это интересно) познакомилась с Джеремией Морлендером. Забрав с собой дочь отправилась с ним Америку где в ноябре того же года стала миссис Элизабет Морлендер. Все.

Закрыв папку Марта, вопросительно поглядела на Ладу.

– Это что все?

Майор развел руками.

– Увы. Все что узнал на тот момент.

– Не густо.

– Согласен.

Марта помахала папкой.

– Если откровенно, то мало что, можно понять из этих сведений о прошлом Элизабет Морлендер. К примеру, чем она зарабатывала на жизнь, содержала себя и дочь до замужества, после замужества. Неужели только кройкой и шитьем?!

Марта Рише замолчала, с напряженным лицом задумавшись о чем-то, о своем. Нервно провела языком по губам.

– И главное, совершенно непонятно каким образом, чем сумела завоевать сердце холостого американского мультимиллионера тридцатидвухлетняя женщина с непонятным прошлым и шестнадцатилетней дочерью!

– Марта, – Ладу шутливо погрозил своей бывшей подчиненной пухлым пальцем, – в тебе говорит женская зависть!

Марта передернула плечами.

– Возможно. Но согласитесь, майор в этом есть нечто странное, американский богач который мог заполучить любую юную красавицу, только пальчиком помани, вдруг выбирает в спутницы жизни не очень молодую бедную вдову с взрослой дочерью. Разве не подозрительно?

Ладу философски пожал плечами.

– Возможно, Морлендер увидел в своей будущей супруге необыкновенную личность и потому решил связать с ней свою судьбу. Кто знает? К тому же ты не можешь отрицать Марта, что Элизабет Морлендер очень красивая женщина, очень хорошо выглядящая для своих тридцати восьми лет.

Марта Рише лишь поджала губы, прищурив глаза.

– Хотя в твоих словах есть определённый смысл, Марта, – поспешно произнес Жорж Ладу, – Если подумать это действительно странно, внезапное увлечение Морлендера рыжеволосой вдовушкой. Уверен именно по этой причине Роллинг все эти годы и не доверял полностью Элизабет Морлендер. Ну а теперь он поручил нам разузнать как можно больше о ее прошлом.

– Я этим займусь, – заявила Марта Рише.

– Ты? – спросил Ладу впрочем, без особого удивления.

– Я, – ответила Марта и сразу решила объяснить причину, – Ведь где Морлендер познакомился с Элизабет Вессон? В городке Ла-Сьота неподалеку от Марселя. А ведь нам знаком этот городок. Помните, десять лет назад?

– Да, да помню, – закивал Ладу, – очень хорошо помню. Тогда в 15-ом в Ла-Сьоте мы и взяли немецкого агента совершавшего диверсии в порту Марселя. Это было твое первое большое задание Марта, и ты исполнила его блестяще!

– Да блестяще, – внезапно погрустнела Марта Рише – вот только тех русских ребят с "Севастополя" я спасти не сумела. Они все погибли. Все пятьсот человек.

– Это не твоя вина Марта, ты вовремя сообщила о заложенной бомбе на борту русского корабля, это мы своевременно не смогли передать радиограмму на "Севастополь" а они не смогли ее принять. Гроза тому виной, совершенно некстати разразившаяся гроза. В том что "Севастополь" взорвался и затонул со всем экипажем, нет твоей вины. Ты, повторяю, именно ты тогда сработала блестяще, особенно для новичка! Да мы не смогли тогда спасти "Севастополь" и его экипаж, правда, но обезвредив германского агента, мы все равно спасли многие сотни, если не тысячи жизней в будущем. Благодаря тебе Марта!

Марта Рише невесело улыбнулась.

– Да можно сказать и так. Это действительно был мой первый опыт работы на контрразведку и разведку. И у нас почти все получилось тогда. Почти... – Марта тряхнула головой, словно отгоняя навязчивые воспоминания, – Но главное для нас сейчас майор, я тогда очень неплохо сумела узнать город, его устройство, его обитателей. Конечно пошло целых десять лет с тех пор как я была там и шесть с того момента когда Джеремия Морлендер познакомился с Элизабет Вессон. Это много. Но в таких маленьких городах время течет медленно, незаметно. Оно будто застывает. Помню меня в Ла-Сьоте, никак не покидало ощущение, что вот-вот из-за угла появятся кирасиры времен Наполеона. И если бы они появились, то это никого бы не удивило. Любое событие хоть как-то выбивающееся из монотонных будней там помнят десятилетиями. Я практически уверена в том, что сумею разыскать в Ла-Сьоте свидетелей пребывания в городе Элизабет Вессон, которые поведают мне, как она стала Элизабет Морлендер. Так что я отправляюсь на юг в Марсель.

– Хорошо! Как тебе будет угодно Марта, – согласился Ладу, – Ну а я займусь расследованием убийства Джеремии Морлендера. Думаю, это будет нелегко.