Текст книги "Зимние каникулы (СИ)"

Автор книги: Николай Чугунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Как ты думаешь, есть у нас шанс выбраться из этой передряги живыми? – в ответ Алрин подняла лицо и взглянула на подругу глазами, полными слез.

– Не знаю. Сейчас – ничего не знаю. Слишком много случилось за сегодня.

– Тогда, пожалуй, – Лара вдруг почувствовала, что внутри у нее что-то дернулось и окончательно замерзло. – Стоит расслабиться и получить удовольствие.

– Да. И, пожалуй, надо начать с этого магистра, – Алрин печально вздохнула и высморкалась в покрывало. – Отвернись.

Коротко свистнул клинок, и раздался свистящий хрип. Алрин обернулась, и по помертвевшему лицу Лары поняла, что случилось нечто неожиданное.

Два кокона, в которых были скрыты тела девушек, дико извивались и бешено подпрыгивали. Сквозь сияющую сеть были видны очертания тел, стремительно менявших форму.

– Нацыги… – посеревшими губами прошептала Алрин, примериваясь. Лара сплела пальцы «арбалетом» и прицелилась во второй кокон. Травницы знали, что в их распоряжении есть всего несколько секунд, и этого им хватило.

– Интересно, что, все остальные тоже нежить? – обеспокоено спросила Лара, остужая зудящие пальцы.

– Вряд ли. Остальные, кого мы встретили, люди. Но не исключено, что тут все-таки полно нежити, надо быть наготове. Кстати, а как бы нам развалить этот генератор? – спросила Алрин, подбирая книгу с пола. Слезы высохли, и в глазах у девушки плескался только мертвый холод.

– Наверно, он в основании башни – недаром она в центре купола стояла… А развалить… Сильное магическое воздействие на одну из обмоток генератора должно привести к нужному результату. Надо глянуть на месте, – ответила Лара, пролистывая работу.

– Тогда пошли, только осторожнее, – и подруги приоткрыли предательски заскрипевшую дверь. В коридоре было тихо.

* * *

На полпути вниз девушек ожидала первая неожиданность – на них по лестнице двигалось нечто. Единственным видимым элементом у этого существа были кроваво-красные глаза да слегка грязные лапы. Увидев девушек, существо басовито зарычало. Девушки попятились. Существо медленно пошло вперед, злобно сверкая алыми глазами и капая на пыльные ступеньки слюной, стекавшей с прозрачных клыков.

Когда до конца лестницы остался один пролет, загрызень остановился, подобрал под себя задние лапы и начал примеряться, собираясь единственным прыжком размазать девушек по лестнице. Подруг такой вариант не устроил, и они, отступив так, что до двери в покои Водзимира осталось меньше сажени, резко повернулись и влетели внутрь. При этом Лара споткнулась о порог, а на нее сверху рухнула Алрин. Распахнутая дверь с грохотом врезалась в стену.

Загрызень увидел, что жертвы ускользают, и прыгнул. Вид его прыжка был настолько красив, ужасен и смертоносен, что Алрин невольно засмотрелась на то, как коптящие факелы в коридоре рассыпаются алмазными радугами, когда их перекрывает прозрачное тело загрызня. Вдруг в голову ей пришла странная мысль, что она обещала к Празднику Начала Весны сделать квартирной хозяйке новый запас омолаживающего крема, а теперь не сможет даже извиниться за то, что не сумеет выполнить обещанное.

Вдруг под Алрин что-то зашевелилось, уголком глаза она увидела ларины руки, вытянутые в защитном жесте, тяжелая дверь с лязгом захлопнулась, а стальной засов с шелестом вошел в пазы. Загрызень со всего маху врезался в неожиданную преграду, посыпалась пыль и осколки штукатурки, но дверь выстояла. Раздался яростно-обиженный вой.

Алрин перекатилась на бок и выдохнула. Время снова обрело плотность и рельефность, и травница поняла, что загробная жизнь несколько откладывается.

Дверь продолжала сотрясаться, осыпая пол крошками штукатурки и раствора, но пока дверь держала. К сожалению, она открывалась вовнутрь, поэтому выбить ее было намного легче, но все равно, девушки несколько минут не находили в себе сил, чтобы пошевелиться. Наконец, Лара сумела встать на четвереньки и подползти к Алрин. Обе девушки были мокрыми от пота.

– Что будем делать? – спросила Лара, садясь на корточки. Алрин со стоном перевернулась на живот и поднялась. Ее изрядно шатало. Она взглянула на потрескивающую дверь, потом на открытый секретный проход.

– Так, смотри, он прыгает на дверь раз в полминуты… Если в этот момент дверь будет открыта, он по инерции должен пролететь туда, – Алрин ткнула в скрытую дверь. – Только пол должен быть скользким, очень скользким…

– О, – вдруг многозначительно сказала Лара и полезла в сумку. Выудив оттуда какой-то флакончик, она метнулась к рабочему столу почившего магистра и начала с бешеной скоростью перебирать стоявшие на нем емкости, бесцеремонно скидывая все ненужное на пол. В это время Алрин с пыхтением оттянула тяжелое кожаное кресло в сторону, отвернула ковер, обнажив полированные гранитные глыбы, проверила, насколько гладко ходит каменная плита и насколько надежен замок и выжидательно уставилась на Лару. Та уже помахивала большой ретортой, тщательно перемешивая ее содержимое. Увидев, что «поле боя» готово, травница удовлетворенно кивнула и тонкой струйкой разлила полученное зелье по пути от входной двери до входа в персональную тюрьму. Алрин тем временем отрезала от отвернутого в сторону ковра длинную полосу и накинула ее на струйку. Полыхнуло зеленым и ковровая дорожка медленно, но неостановимо поехала в сторону. Лара поймала ее за один конец, Алрин за другой, и подруги тщательно выверенными движениями установили дорожку в нужном положении. После этого осталось лишь укрыться и надеяться.

От двери уже начали отлетать первые щепки, и казалось, что выбить ее – дело ближайших минут. Так оно на самом деле и было, поэтому загрызень удвоил усилия. Но внезапно дверь не спружинила, жалобно затрещав, как это уже происходило десять минут подряд, а легко, можно даже сказать совершенно без сопротивления распахнулась, и загрызень на полной скорости влетел в комнату, приземлившись точно в центр отливающей зеленым ковровой дорожки. Однако удивление было недолгим, и хищная тварь тут же развернулась, разрывая в клочья ковер, и приготовилась прыгнуть на белую, как мел, травницу с длинной косой, мраморной статуей застывшую в углу. Но странное дело – твердые, как сталь когти твари не нашли под собой опоры и скользнули по граниту, как по ужасно скользкому льду. Загрызень еще раз попытался прыгнуть, но неумолимая инерция несла его дальше, и металлический грохот оповестил подруг о том, что нежить доставлена по месту назначения. Алрин молниеносным пассом захлопнула каменную плиту. Лязгнули скрытые замки, снова раздался яростный вой.

Лара отклеилась от стены и рухнула в кресло. Ее колотило. Алрин захлопнула потрескавшуюся дверь, задвинула засов и шлепнулась на пол рядом. Некоторое время травницы потрясенно молчали. Потом Алрин, взглянув на слегка вздрагивающую гранитную плиту, наложила на всю стену цементирующее заклинание. Вибрация прекратилась.

– Силен зверюга. Не хотела бы я жить во времена Противостояния. – Лара нашарила в сумке с лекарствами кусок чистой материи и вытерла лицо, после чего передала украсившуюся бурыми и желтыми пятнами ткань Алрин. Та последовала примеру подруги, и пятен на когда-то чистой ткани прибавилось.

– Да, – согласилась Алрин и заглянула в ларину сумочку. – Слушай, у тебя есть что-нибудь тонизирующее? Ноги не ходят…

– Да, мне бы тоже не помешало, – согласилась Лара, выуживая из сумки очередной пузырек. – Подставляй рот, подруга, накапаю!

Вскоре обе травницы почувствовали себя достаточно бодрыми в физическом плане, чтобы продолжить дальнейшие изыскания. Внутри же девушки ощущали странный холод и пустоту, как будто наружный мороз навсегда сумел поселиться в их душах. Лара озабоченно прислушалась, и почувствовала в себе лишь холодный голос логики, который размеренно говорил, что все они сделали правильно, так и надо было, и другого выхода просто не было. Алрин посмотрела на подругу и поняла, что она даже не ощущает чувства ужаса, негодования или радости от того, что стала такой. У нее было такое ощущение, что из всех чувств выжили только усталость и чувство юмора.

– Шутить тоже не каждому дано, – философски заметила Лара, поднимаясь из кресла. Похоже, подруги думали одинаково.

– Но достаточно ли? – риторически спросила подруга, направляясь к выходу.

* * *

Спустившись к месту встречи с загрызнем, травницы подобрали брошенные во время панического отступления мешки с конфискованной литературой и прислушались, прильнув к двери, ведущей на верхний жилой уровень. Сначала не было слышно ничего, потом что-то с грохотом врезалось в запечатанную дверь и злобно зарычало.

– Очередная нацыга, – прокомментировала произошедшее Алрин, инстинктивно отскочив от двери подальше. – Если там были живые люди, то их уже сейчас там нет.

Как будто в ответ на эти слова нацыга совершенно по-человечески потрясла дверную ручку, как будто надеясь, что дверь откроется таким простым способом, потом сыто рыгнула и удалилась вглубь уровня.

– Интересно, у него вообще много нежити? – поежилась Лара, прислонившись к стене напротив запечатанной двери.

– Да такое ощущение, что все служанки из них… Побочный эффект работы Ведьминого Круга, что ли? – задумчиво ответила Алрин, осторожно заглядывая в очередной виток лестницы. – Вроде чисто, пошли.

Следующий уровень встретил девушек тишиной и запахом гари. Сквозь запечатанную дверь пробивались тоненькие струйки дыма, а сама дверь была ощутимо горячей – это при всем при том, что главная лестница уже была немного покрыта изморозью. Вероятно, какая-то из тварей в процессе возврата в первоначальное состояние опрокинула жаровню с углями, которых, вероятно, было много на жилых этажах, а своевременно применить противопожарные средства не озаботилась. Алрин понимающе усмехнулась.

– Лер, ты какого упыря предпочитаешь, жареного или тушеного в собственном соку? – недвусмысленно указала на дверь травница.

– Ой, да все равно, не есть же его! – и подруги нервно рассмеялись. Вдруг Лара оборвала смех и прислушалась. До травниц донеслась нецензурная брань, скрежет и удары чего-то тяжелого по чему-то тупому. Внезапно что-то тренькнуло и зазвенело по полу.

– Полный мамырц, уже третью фомку ломаем! – с усталой яростью заявил чей-то густой бас. Ответом ему послужили невнятные, но явно нецензурные вопли.

– Караулку пытаются открыть, – сообразила Алрин. – Да тут и таран не поможет, проще саму караулку разнести.

– Точно, – подтвердила Лара. – Вот я помню, как-то сдуру заговорила я в комнате дверь, еще в Школе дело было. Так заговорила не просто так, а чтоб только изнутри открывалась – новое заклятие хотелось опробовать, даже не знала, как развеивать. Хорошо хоть мозгов хватило к определенному времени привязать. Так что ж ты думаешь, поспала полчасика, и оказалось, что надо было срочно кой-куда сбегать! Про «замочек»-то и не вспомнила, пришлось в ночнушке к окну левитировать… Чесслово, таким успехом я больше никогда не пользовалась…

Алрин еле сдержала смех, вспомнив эту историю, до сих пор вызывавшую самые противоречивые чувства – от зависти к очевидцам до зависти к смелости исполнительницы, и осторожно высунулась из-за угла, чтобы посмотреть на источник шума.

Основной шум создавался двумя охранниками – один, похожий на медведя, растерянно крутил в руках какие-то искореженные обломки, а второй, очень сильно похожий на лису мастью и повадками, что-то раздраженно втолковывал первому. Вдруг лицо первого налилось кровью, он схватил худого за шиворот и в ярости заорал на него. Из матерного вопля было понятно, что «если ты сам такой умный – иди сам к этим грязеедам (наверно, имелись в виду гномы) за новым инструментом, а он не тхай полный, в такую стужу разгуливать». В ответ худой хитро извернулся, и, оставив воротник в кулаке у «медведя», со всей силы врезал ему под дых, пару раз с размаху пнул лежащего по ребрам, в лицо, и приготовился произнести ответную речь. Алрин многозначительно взглянула на Лару, та понимающе кивнула, и два пульсара нашли свои цели.

Травницы осторожно подошли к главным воротам и осмотрели их. Как ни странно, и здесь замки отличались удивительной простотой, а точнее, они представляли собой толстый стальной прут, вогнанный в специальное гнездо в каменном полу. Травницы с усилием выдрали его оттуда и створки невысоких ворот легко распахнулись. Прямо в лицо травницам полетел снег, уже не таявший на выстывшем полу. В небе клубились темные тучи, а садящееся солнце подсвечивало их розовым, оранжевым и багровым.

– Метель будет, – задумчиво сказала Лара. Алрин кивнула и, зашвырнув стальной прут подальше в поле, подперла створку мешком с книгами. Лара пристроила свой мешок рядом и подошла к лестнице в подвал. Алрин еще немного посмотрела на острую кромку гор на востоке и последовала за подругой. – Что ты там увидела?

– Я заметила, куда идти, когда здесь дела закончим, – улыбнулась Алрин. – Ведь стемнеет, как пить дать.

– Разумно, – согласилась Лара.

* * *

В подвале башни не было никого, кроме клюющего носом охранника. Услышав шаги, он встрепенулся и пошел к выходу.

– А, привели? Давно пока, а то… – его речь прервал меч Алрин. Она вытерла его об одежду жертвы, и травницы осмотрелись. Центр зала занимала гигантская пентаграмма, вделанная в пол, изготовленная из какого-то темного металла. Тринадцать камней были также вмурованы прямо в пол. Было заметно, что в данном случае устроителя больше интересует эффективность, нежели внешний вид. Лара обратила внимание на небольшой смерч, поднимавшийся из центра Круга и таявший, немного не доходя до потолка. Вокруг пентаграммы стояли три странных пилона, исписанные непонятными рунами. Раз в несколько секунд от смерча к пилонам проскакивали молнии.

– Похоже, это и есть обмотки этого «генератора». Вот ими и займемся. Но сначала… – Алрин устало повела рукой и почувствовала, как по телу прошла знакомая волна, – восстановим-ка резерв. Мало ли что.

Лара согласилась, и пару минут девушки наслаждались знакомым ощущением обновления и очищения. Закончив, Лара деловито сплела руки в знаке Канадж и вопросительно взглянула на Алрин. Та понимающе улыбнулась:

– А, ты его «земляной гадюкой»? Пойдет, а я его по старинке. – Рука Алрин поднялась в знаке Солари. – По счету три…

* * *

В ближний к девушкам пилон ударил луч света, начавший откалывать кусочки конструкции. Образовавшиеся промоины постепенно разрастались и сливались. Ларины же чары не были столь явными. Внезапно комнатку тряхнуло, и от лариных ног, как змея, поползла трещина, постепенно расширяясь. Коснувшись пилона, она поползла вверх, пересекла промоины и вдруг верхняя часть монолита откололась, ее подхватил поднимающийся из центра Круга смерч и распылил на щебень.

Алрин показала Ларе на пентаграмму. Металлические линии начали светиться темно-красным, а камни потрескались и вдруг рассыпались разноцветными искрами. Раздался низкий гул.

– Ну что ж, нам пора, спасибо за все, – шутливо раскланялась Лара. Алрин одобрительно хмыкнула, и подруги опрометью бросились к выходу.

* * *

Отбежав на полверсты в направлении огоньков, которые, как считала Алрин, обозначали вход в пещеру, девушки вдруг поняли, что низкий гул, преследовавший их все это время, стих. Они остановились и посмотрели на башню, сейчас уже еле видную в последних отблесках заходящего солнца. Вдруг башня развернулась диковинным фонтаном, выплюнув в небо тучу обломков. Взрывная волна опрокинула травниц и проволокла пару саженей по голой земле, усеянной замерзшими маками. Накатил тяжелый грохот, и вокруг подруг начали падать разнокалиберные булыжники. Только чудом ни один из них не задел девушек.

– Вот и все, – прошептала Алрин, глядя на угасающее зарево. Внезапно она почувствовала, что не может даже пошевелиться – настолько она устала за этот сумасшедший день. – Действительно все?

Лара с трудом приподнялась и осмотрелась. Путеводные огоньки погасли, и было совершенно не понятно, куда идти. Вдруг невдалеке послышались голоса:

– Эй, ведьмы, вы живы? Эй, где вы?

Алрин почувствовала внезапный укол тепла, собралась и закричала в ответ, попытавшись сесть:

– Айг-эл-Орт, мы тут, вы где?

Невдалеке вспыхнул фонарь, и Лара увидела уже знакомых гномов, которые, вероятно, вышли им навстречу, увидев их бегство из башни. Алрин привалилась к подруге и, закашлявшись, сказала:

– Хочу есть и спать. Но сперва вымыться. Надеюсь, за наш подвиг нам приготовят ванну.

* * *

Следующую пару дней травницы запомнили плохо. По словам гномов, девушки почти постоянно спали, если это, конечно, можно было назвать сном – во сне травниц постоянно преследовали хрустальные волки, перед глазами расстилались луга цвета крови, мертвый Гейдр вместе со стражниками из взорванной башни преследовал девушек по заиндевевшим лестницам, да постоянно в уши ввинчивался безумный шепоток беглого магистра, разбавляемый только волчьим воем. К счастью, почему-то в их снах не было едкой вони макового отвара, что, впрочем, было сомнительным утешением. Пару раз девушки видели во сне друг друга, однако тут же их фантомные копии трансформировались в нацыг, и погоня продолжалась.

К концу второго дня Лара наконец-то очнулась от кошмара. Чувствовала она себя отвратительно, как будто только что переболела тяжелой болезнью.

– Так и есть, – тихо прошептала Лара. – Я переболела смертью.

Травница почувствовала, что критический период уже миновал и, хоть отмерзшие в башне чувства ей повинуются все-таки еще не полностью, она может радоваться жизни, как и прежде. Лара оглянулась – на соседней кровати спала Алрин и, если судить по тому, что ее подушка, как и раньше, была крепко сжата в объятьях, у подруги дела также обстояли неплохо.

Внезапно, Алрин приоткрыла один глаз и уставилась на Лару. Та ответила выжидательным взглядом, потом несмело улыбнулась. Заигравшие в глазах подруги веселые искорки показали, что у нее кризис также миновал, и все возвращается на круги своя. Алрин резко села на топчане, отбросив одеяло, и решительно заявила:

– Хочу есть. Когда тут кормят?

Глава 7
Как было угодно

Нет такой вещи, которую нельзя бы было попытаться сделать на спор.

Из заявки на Премию Дарвина (посмертно).

Сквозь заснеженный лес неслась песня. Два звонких девичьих голоса в унисон выводили некую веселую песню из винесского фольклора.

– Гоп-гоп, а мы весело спяваем! – гулко разносилось по лесу. В особо удачных местах вступал нестройный мужской хор. Эта сцена была настолько нетипична для данной местности, что любопытные снегири не отказали себе в удовольствии поближе познакомиться с неизвестным дуэтом.

Картина, открывшаяся их любопытному взору, была из тех, которые называют «маслом по хлебу». По заснеженной дороге пробирался караван из восьми пони. На четырех из них сидели бородатые гномы, весело подпевавшие дуэту, еще пара пони была оставлена вьючными, а на первых пони в караване восседали сами исполнительницы забойного хита – две на первый взгляд хрупкие девушки, одна из которых потрясала воображение шикарной косой, а другая же ничем особо не выделялась, но была при мече.

* * *

Единственное, что беспокоило травниц в их триумфальном путешествии домой, так это то, из каких средств им придется рассчитываться за потерянных лошадок. За оставленные в пещере вещи, к счастью, им приходилось отчитываться только перед собой.

– Интересно, как мы объясним, куда девали лошадей, если сумки, выданные вместе с ними, вернем в целости и сохранности? – со смехом спросила Лара.

– Ага, еще скажут, что мы никуда не ездили, а зубы у Рычи одолжили, – поддержала подругу Алрин.

– Так пусть сходят и проверят, – резонно заметила подруга и вдруг удивленно приподнялась на стременах. – Ой, смотри, та избушка!

Действительно, дорога внезапно сделала очередной поворот, и подруги внезапно увидели ту самую избушку, в которой им довелось переночевать по пути к пику Эрил. Избушка, странное дело, выглядела почти жилой – вокруг было довольно сильно натоптано, и валялись клочки сена.

Когда караван подъехал поближе, Алрин решительно подняла руку, и пони послушно замерли. Она повернулась к главе каравана:

– Мы пойдем, разведаем, а то есть у меня одно сомнение…

– Что, знакомое место? – караванщик заинтересованно глянул на травницу. Лара кивнула.

– Да, мы тут ночевали, когда к пику ехали.

– О, так может, и мы заночуем, – радостно потер руки гном. – Если здесь тихо, конечно.

– Вот мы и проверим, – заверила Алрин и травницы осторожно пошли к избушке.

* * *

Из открытой двери немедленно шибануло острым запахом навоза. Со стороны коровника послышалось знакомое ржание.

– Красавка! – радостно взвизгнула Лара, бросаясь вперед. Действительно, в избушке не было никого, кроме двух, казалось бы, безнадежно потерянных лошадей. Судя по тому, что на полу коровника высилась целая гора сена, надерганного проголодавшимися и от этого намного более сообразительными лошадьми, а сами лошади выглядели довольно упитанными, в избушке царили мир и спокойствие.

Лошади, увидев хозяек, с радостным ржанием устремились к ним. Алрин тут же выудила из кармана плаща полкраюхи хлеба, и, разломив ее еще раз пополам, сунула свою половину радостно принюхивавшейся Витушке, отдав вторую половину Ларе.

– Уже лучше, – счастливо улыбнулась Лара, обняв бархатистую шею Красавки. – Только за упряжь рассчитаться!

– И не говори, – ответила Алрин, ласково поглаживая Витушку, – Ой, надо же караванщикам сказать!

* * *

Вскоре лошади мрачно смотрели, как какие-то неизвестные пони жуют сено, казавшееся их безраздельной собственностью, но присутствие хозяек убедило их, что так положено.

В соседней комнате над весело пылавшим костром шипела ветчина, насаженная на острые еловые сучья, и аромат жареного мяса смешивался с бодрящим запахом смолы. Старший караванщик, покопавшись в недрах своей одежки, достал какую-то бутылочку, откупорил ее и, хитро ухмыльнувшись, спросил:

– Ну, кому секретной гномьей приправки?

Лара, принюхавшись, определила, что этой приправкой был экстракт чеснока и жгучего перца, молотый лук, паприка и еще десяток не менее огненных ингредиентов.

– Нет, спасибо, нам и так вкусно, – ответила она, пряча улыбку в куске ветчины. Алрин понимающе усмехнулась и поступила также.

Один из караванщиков, судя по всему, не обладавший столь же острым нюхом, как у Лары и не знакомый с этой приправой, рискнул, и протянул вопрошавшему свою ветчину. Кулинар кивнул и капнул на подставленный кусок из заветной бутылочки. Гном немедля заглотал лакомство и застыл, ожидая неземного наслаждения.

Внезапно Алрин обратила внимание на странное шевеление по соседству. Оглянувшись, она застыла в изумлении – гном выглядел так, как будто только что вылез из жарко напаренной бани – он был весь красный, а пот с него катился крупным градом. Внезапно как будто что-то подкинуло несчастного – его соседи едва успели посторониться, он что-то выкрикнул и вылетел на улицу, едва не вынеся входную дверь. Раздался хруст и шипение, как будто что-то грузное с размаху врезалось в сугроб, и все стихло.

– А что он сказал? – поинтересовалась Лара, дожевывая свою порцию. Караванщик смущенно потупился.

– Это непереводимо. И вообще, чего он так кипятится, отличная штучка, только чуть острая… – как бы в подтверждение своих слов караванщик покапал на свой кусок из той же бутылочки, откусил и его лицо расплылось в блаженной улыбке, – эх, лепота…

При этих словах дверь в избушку распахнулась, и снова появился разыгранный гном. Поскольку его борода была набита снегом, а из рукавов он просто сыпался, то, похоже, только что этот носитель разума пытался заглотать сугроб целиком, притом успешно.

«Блудный сын» икнул и, отряхнув снег, сел на место.

– Водички? – ехидно улыбнулся караванщик по соседству. Травницы не поняли, куда конкретно предложили отправиться «помощничку», однако вряд ли конечная цель путешествия сильно отличалась от человеческих стандартов.

* * *

Ночь прошла беспокойно. Буквально каждые пару часов хлопала входная дверь, после чего с улицы доносились довольные вопли. Уже где-то заполночь главный караванщик не выдержал, и, предварив свою речь неразборчивой матерной фразой на гномьем, предложил:

– Слышь, ты, «блудный сын», определись! – после чего еще послышалась еще одна неразборчивая фраза. – Ты туда или сюда!

Ответная фраза также большей частью состояла из площадной ругани и, если опустить эмоциональную составляющую, гласила:

– Если бы не ваши кулинарные изыски, было бы все тихо, а так – терпите, – после чего жертва розыгрыша ходила «до ветру» уже с топором, дабы, в случае решительных действий обитателей избушки, обеспечить доступ к удобствам самостоятельно.

* * *

Дорога от гостеприимной избушки до Тихих Россох прошла без особых приключений. Гномы наутро все-таки помирились, и на всех следующих стоянках осторожно приучались к жгучему зелью, благо снега для компенсации последствий неправильной дозировки вокруг было предостаточно.

* * *

Тихие Россохи встретили травниц обычным для небольшого городка гулом и явными признаками строительства на месте пожарища. Травницы предпочли остановиться в уже знакомом трактирчике, сердечно распрощавшись со своими попутчиками. Те предпочли направиться в «Сало и Саблю», которая им показалась более перспективной с точки зрения налаживания торговых контактов.

Трактирщик узнал подруг и расплылся в улыбке:

– Ой, вернулись, вернулись! Всего по два кладня за постель, конюшню и корм для коней – дешевле не найдете.

– Судя по всему, уважаемый, дела у вас идут хорошо, – с улыбкой ответила Алрин, рассчитываясь. – А как там наши вещички поживают?

– Да что с ними станется, – махнул рукой корчмарь. – Все в целости-сохранности. Комнату ту же изволите? Как раз свободна!

– А давайте, – решила Лара. – А скажите, где у вас упряжь можно купить?

– Да, вам это точно не помешает, – со смехом сказал трактирщик, видя в окно, как Красавка задумчиво обнюхивает веревку, привязавшую ее к коновязи. – А вы к Энделу-кожевеннику загляните, у него должно все быть. Глядишь, и скидку даст.

– Спасибо, – поблагодарила кабатчика Алрин, – А теперь, пожалуй, возьмем-ка мы у вас…

* * *

Кинув свой тощий мешок под благоухающую свежим сеном кровать и аккуратно сгрузив туда же драгоценные сумки с клыками и снадобьями, Лара с колоссальным облегчением стянула сапоги, кинула на вешалку плащ и рухнула на постель. Послышался вздох облегчения, но тут открылась дверь и в комнату вошла Алрин. В руках у нее был деревянный поднос с возвышавшейся на нем горкой прожаренного и уже порезанного на аппетитные, сочащиеся прозрачным жиром полоски мяса. Вся эта прелесть была мелко посыпана красным перцем и толченой петрушкой.

– Ну-ка, помоги, подруга, – напряженно пропыхтела травница. Девушка мгновенно вскочила и переставила столик от окна в центр комнатки.

– Готово, ставь, – Алрин установила тяжелый поднос и травниц окутала волна мясного благоухания.

– Стаканы готовь, – распорядилась травница и на свет из одного кармана плаща появилась кучка нарезанного хлеба, а из другого – бутыль «Драконьей крови». Лара понимающе хмыкнула и достала из рюкзака два металлических стаканчика и вилки с ножами.

– А огурчики где? – хитро прищурилась подруга.

– Кабатчик несет, – махнула на дверь девушка, стягивая с тебя сапоги и устраивая на вешалке плащ. И точно, дверь распахнулась, и на пороге появился трактирщик, торжественно несший в руках пару мисок, одна из которых источала ароматы квашеной капусты, а вторая дивно пахла маринованными огурцами. – Большое вам спасибо.

– Да не за что, всегда пожалуйста, – ответствовал хозяин, сжав в руке честно заработанный кладень.

* * *

Лара тем временем уже откупорила бутылку и разлила первые порции горючей смеси по стаканам. Алрин взяла свой стакан в руку и выжидательно уставилась на подругу. Та не заставила себя долго ждать.

– Ну что, за нас! – тара звонко чокнулась. Травница кашлянула, и изо рта вырвался тонкий язычок пламени, зашипевший на и так хорошо прожаренном бифштексе. Лара захихикала и поспешила захрустеть огурцом. Подруга погрозила ей пальцем и проглотила мясо, сдобрив его доброй порцией капусты, после чего снова кашлянула. Как и ожидалось, огонек не появился.

– Ой, а печет-то как… Хорошо поперчили, от души, – снова закашлялась Алрин. – А теперь давай – за успешно добытые клыки! – и Алрин пнула свой рюкзак, издавший характерный стук.

– Да, за такое определенно стоит, – засмеялась Лара, и подруги вновь чокнулись. Снова повисла непринужденная тишина.

– Ну и напоследок, – улыбнулась подруге Алрин, – за успешное путешествие домой. Как-то покою хочется.

– Да уж, в нашу лабораторию, на скучные пятиминутки… Чтоб никто не тревожил хоть недельку, – понимающе кивнула Лара и очередная порция «Драконьей крови» наполнила стаканчики.

* * *

Утром девушки проснулись от каких-то невнятных завываний, с трудом, но пробивавшихся сквозь двойные зимние рамы.

– Что это? – пробормотала Лара, с трудом отрываясь от гипнотизирующе мягкой подушки и выглядывая в окно, через который еле-еле пробивался серый утренний свет. – В такую рань…

По улице шествовала странная процессия, возглавляемая странным плешивым человечком в коричневой мешковатой рясе и с внушительным деревянным крестом в руках. Люди за ним, вероятно, изображали смиренную паству. На лариных глазах дайн со всей своей невеликой мочи проорал нечто, отдаленно напоминавшее молитву. Прихожане следом дружно подхватили. Оконные стекла противно зазвенели.

От произведенного шума Алрин тоже оторвалась от подушки и угрюмо уставилась в окно.

– В такую рань, что этому дайну не спится… – мрачно сказала травница. – Небось, когда полковник-меломан буйствовал, сидел тихо, как мышь под веником… А тут разорался.

Вскоре процессия минула трактир, удалившись к центру городка, и все стихло.

– Будешь вставать? – просила Лара подругу.

– Неа, я еще поваляюсь, – ответила та, снова зарываясь в подушку. Травница понимающе усмехнулась и вышла из комнаты, прихватив с собой поднос, столовые приборы и опустевшую тару.

Внизу из живых присутствовал один трактирщик, дремавший за стойкой. Увидев Лару, он встрепенулся и забрал у нее поднос с пустыми мисками и бутылкой.

– А скажите, что это у вас за процессии по улицам ходят, спать не дают? – поинтересовалась Лара, договорившись насчет завтрака, узнав, где можно помыться, и как там себя чувствуют лошадки.

– А, это… После гибели мага этого – Гейдра, полковник кому-то в Стармине нажаловался, вот и прислали вместо мага – дайна. Сам полковник-то тише воды, ниже травы сейчас, а этот дайн, как он себя называет, патер Эразмус – беспокойная личность. Все проповеди читает, крестный ход водит. Храм на пепелище строить затеял, аж каменный, но это вряд ли – леса ему мало, что ли? Но, в общем, безвредный. Только вот вам мой совет – вы к нему не ходите, а то он очень вашего брата не любит.