Текст книги "Зимние каникулы (СИ)"

Автор книги: Николай Чугунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

– Итак, полковник, по результатам наших изысканий мы решили, – Алрин метнула в полковника быстрый взгляд, и тот в очередной раз вздрогнул, – что ваши манипуляции с верными подданными Его Величества короля Наума Мудрого выглядят очень странно и подозрительно. Более того, это при иных обстоятельствах могло быть расценено как попытка государственного переворота. Но…

На полковника было жалко смотреть. С него текло так, что казалось, как будто он только что искупался в проруби, не снимая парадного костюма. Ранее гордо торчавшие усы, сиявшие благородной сединой, сейчас напоминали пару старых малярных кистей. Он уже нарисовал в своем воображении плаху и на момент произнесения последней фразы расписывал парадное одеяние палача. Однако, уловив призрачный лучик надежды в последней фразе, полковник не преминул за него ухватиться:

– Но… что?

– Если вы поспособствуете нашему расследованию в отношении известных вам контрабандистов, а также будете вести себя паинькой, – Алрин хищно ухмыльнулась, – мы могли бы посоветовать замять это дело.

– Да, да, все, что угодно, – залепетал полковник. Он был счастлив.

– Только еще один момент… – лениво произнесла Лара.

– Да, конечно, все, что пожелаете…

– Никто не должен знать о наших делах, а то… – и травница сделала глубокомысленные стригущие движения пальцами.

* * *

Сарай встретил подруг воротами, обмотанными цепями и запертыми на гигантский навесной замок. Десятник, отданный в распоряжение девушек полковником, достал столь же внушительный ключ и, быстро размотав цепи, отворил одну из створок. В сарае было темно. Зимний свет, пробивавшийся в слуховое окно, казалось, освещал только сем себя. Пол был усыпан обрывками травы, у стен громоздились драные мешки.

Алрин очередной раз прищелкнула пальцами, и очередной, уже пятнадцатый пульсар сорвался с ладони и завис у стены, осветив последний темный угол. Лара склонилась к усыпанному мусором полу.

– Гляди, укроп, много укропа. Видать, его в вязанках сюда привозили, а мельчили и фасовали прямо на месте.

– Точно, а вот и остатки тары, – Алрин пнула носком сапога почти пустой мешок. Тот подлетел вверх и упал в дальнем углу, выпустив в полете из своего чрева несколько мешочков, уже заранее промаркированных: «Туа-хоя. Приправа к мясным блюдам». – Но только не похоже, чтобы они маковый отвар на месте варили.

– Похоже, у них был уже готовый, – сказала Лара, аккуратно поднимая блестящий осколок с обрывком этикетки. – Надо бы целый, а еще лучше, с содержимым поискать. Толь ж вот вывезено все…

– Надо народ поспрашивать, может, видел кто, куда они умчались, – задумчиво ответила травница. – Ладно, пора, а то уже темнеет, а пульсары долго не протянут. Завтра закончим.

– Хорошо, а я пока найденное заберу, авось поможет, – и девушка аккуратно упаковала остатки укропа и найденный осколок в мешочки из-под туа-хоя.

* * *

Зайдя в корчму, травницы не преминули задать трактирщику вопрос насчет Саньеро Акорамо и темных делишек, которые творились в приснопамятном сарае. Корчмарь, вероятно из чувства огромной благодарности «освободительницам», старался припомнить каждую мелочь:

– Ой, уважаемые, если честно, у меня его почти и не видели, он в основном в «Сале и Сабле» столовался, вам бы получше там узнать. Но я расскажу все, что знаю. Сам он такой низкорослый, постоянно в плащ такой зеленый с коричневыми и серыми пятнами кутался – даже в зале, как бы жарко не топили. Это у меня сейчас так прохладно – ради кого, спрашивается? Я и потерпеть могу, а из посетителей только вы… – тут корчмарь опомнился и добавил – нет, вашу-то комнатку я хорошо натопил, спасители! Так вот этот Акорамо однажды зацепился плащом-то своим за стол – так и стол свернул, и сам полетел! Вскочил, глазищами-то своими зырк-зырк по сторонам, капюшон с него свалился, он плащ начал поправлять, так я и увидел – у него пара ножей-мечей у пояса, в смысле, для ножей длинноваты, а для мечей коротки, да еще с каким-то изгибом. А еще, не вру, чесслово, они у него еще и фиолетовым посверкивали! А сам он, даром, что капюшон плаща даже когда ел, не откидывал, так лысоватый, бороденка жиденькая, усы даром, что длинные, так тоже – не толще колоса, а на затылке – коса такая, ну как у вас! – корчмарь кивнул на Лару, задумчиво перебиравшую в руках свой шедевр парикмахерского искусства. – Только черная, как смоль. А насчет сарая я вот что скажу – это Акорамо никого туда не подпускал, сразу сказал, что сильно могучая волшба там будет твориться, и лучше туда не соваться. Наш маг-то не послушал, еще похвалялся, что у него амулеты могучие, и никакая волшба ему не страшна. Так вот, пропал он, и никто его больше не видел! Может, вы его и сыщете, уважаемые? А то без мага-то как без рук, а замены-то сколько ждать… – и трактирщик умоляюще глянул на Алрин.

– Постараемся, уважаемый, – успокаивающе кивнула корчмарю травница. – А что еще слышно про тот сарай?

– А, вот еще, Акорамо не сам туда привозил-увозил все, всегда с ним возчики какие-то, но сплошь незнакомые. Петро наш, сам возчик, всю Белорию, считай, объездил, не считая Винессы и Волмении, так никогда таких не встречал, и, – трактирщик перешел на заговорщицкий шепот, – даже названия этих сел слышал впервые! А привозили постоянно со стороны Гребенчатых Гор, а увозили только в Стармин! И никогда, даже пустые в обратном направлении не проходили. А еще мне говаривали, в этом сарае подвал есть, чуть ли не как сам этот сарай по размерам.

– О, – заинтересованно сказала девушка, – это очень интересно. Большое спасибо вам, уважаемый! Пошли, Лер, прогуляемся перед сном.

* * *

Ночной городок, как ни странно, выглядел намного симпатичнее, чем он же днем, а если честно, он казался даже намного оживленнее Стармина. Повсюду хлопали двери, окна сияли огнями, радостно лаяли собаки, а соседки у колодцев, в лавках и просто в подворотнях радостно обменивались последними сплетнями. Жизнь, можно сказать, била ключом.

– Ну что, в «Сало и Саблю»? – спросила Лара.

– Неа, не сегодня. Я думаю, стоит обдумать, что мы ожидали получить и что у нас сейчас есть, – ответила Алрин.

– Тоже вариант, – легко согласилась подруга. – Для начала, мы имеем пустой сарай, подвал с неизвестным содержимым и более точную наводку на контрабандистов. А также жутко напуганного полковника и исчезнувшего мага.

– Ну, положим, у полкана и так совесть нечиста была, а то вряд ли бы он так легко спекся. А еще, что лично для нас ценно, а может, и для кого-то еще – у нас есть довольно точное описание этого Саньеро Акорамо, – добавила травница.

– Да, и в перспективе у нас еще визит туда, откуда приходят эти загадочные подводы, – озабоченно добавила Лара.

– Верно подмечено.

– Ой, мы уже эти Россохи кругом обошли! Давай уже на боковую! – внезапно очнулась от детективных размышлений девушка.

– Давай, тем более личный план по впечатлениям мы сегодня не то, что выполнили, а даже перевыполнили, – рассмеялась Алрин.

* * *

Зимнее солнце плавно выскользнуло из утренней дымки, покрывавшей Тихие Россохи. Как ответ сиянию светила, в домах начали зажигаться огоньки, к небу потянулись струйки дыма, а северный ветер начал размазывать их по облачному небосклону пышными хвостами.

По пробуждении девушек ждал сюрприз – прямо у двери стоял таз, внутри которого стояло два кувшина, один с горячей, другой – с холодной водой, так что это сюрприз можно было вполне отнести к разряду исключительно приятных. Внизу подруг также ждал сюрприз – трактирщик расстарался и приготовил на завтрак целую запеченную утку, взяв за нее всего кладень. К утке Алрин заказала простоквашу, которая поразила подруг своей нежностью – ее можно было вполне подавать к королевскому столу, если бы там кто-нибудь пил простоквашу.

Выйдя на улицу, Лара тут же заметила вчерашнего десятника, который, судя по его озябшему виду, мерз у входа в корчму аж с рассвета. Десятник с трудом отклеился от заборчика, и, пробормотав что-то сквозь заиндевевшие усы, попытался отдать честь, тщетно заскрипев задубевшей кожаной курткой. Алрин жестом прервала эти тщетные попытки и распорядилась:

– А ступайте-ка вы, милейший, погреться куда-нибудь. А через пару часов зайдите в «Сало и Саблю», оттуда и отправимся.

Судя по радостно сверкнувшим глазам десятника, такой приказ ему был по душе, и он поспешил его выполнить. Подруги же отправились по вышеуказанному адресу.

* * *

В «Сале и Сабле» было шумно. Мужское население Тихих Россох дружно отдыхало от своего временного воздержания. Не взирая на раннее утро, дым уже шел коромыслом. Многие, похоже, начали отмечать избавление от вокальных упражнений еще вчера, и картина могла смутить любого трезвого человека, но Алрин с Ларой снова натянули маски прожженных аристократок и прошли прямо к трактирщику, который, казалось, регулярно пропускал стаканчик из собственных запасов – по общеизвестной причине.

– Скажите, милейший, что вы знаете про Саньеро Акорамо?

Трактирщик поперхнулся потребляемым в тот самый момент напитком и обиженно загудел:

– Ой, уважаемые, кто ж под руку говорит-то такое? Нет, я вас уважаю и поэтому вам отвечу, а другому за такие вопросы врезал бы этими самыми руками, чесслово! – трактирщик для наглядности потряс руками в воздухе, протер мокрое от пота лицо подвернувшейся тряпкой и продолжил. – Гад он, этот Акорамо, и крепко сдвинутый, так я вам скажу!

– А почему вы считаете его сдвинутым? – вкрадчиво спросила Алрин.

– Да потому, что только псих будет крепить мишень на стену в коридоре и стрелять по ней из арбалета, даже по пьяни – ведь там люди ходят! А еще однажды уборщица в его комнату зашла, так он за ней со своим кривым мечом по коридору гнался, я буквально чудом его схватить успел, а то точно бы зарубил! Правда потом извинился и заплатил за беспокойство, но все равно уборщица уехала к тетке в Камнедержец, а у нас городок маленький, каждую неделю уборщиц менять – народу не напасешься!

– А что уборщица у него в комнате видела, она рассказала? – озабоченно спросила Лара.

– Да говорит, ничего особенного, пыли только много! А как ее мало будет, если этот псих до этого месяц не давал убираться. Ну, еще остальные постояльцы жаловались, что горелыми тряпками несет, звуки странные – как будто кто-то хихикает, а так больше ничего.

– А как он выглядел? – спросила Алрин.

– Да псих и выглядеть странно должен. Постоянно в халате до полу ходил, да еще обувки нормальной не носил, а так – две дощечки привязывал к ногам и все, это по нашим-то морозам! Коса еще у него сзади была, а так сам лысоватый. И ни бороды, ни усов – так, название одно. И плащ у него еще такой придурочный, зеленый с коричневыми и серыми пятнами, как будто его в москательной лавке били. И постоянно с двумя длинными кривыми ножами ходил, вот такими примерно, – и трактирщик изобразил пролитым пивом на барной стойке нечто, напоминавшее огурец-переросток, иногда еще большую кривулю нацеплял, а в ней без малого сажень! И странно как-то называл – вроде, «Дай-ка, Таня», только клиентов смущал. А неделю назад исчез, и пару кладней замылил – псих психом, а в деньгах соображает! – и трактирщик поспешил полечить пересохшее горло очередной порцией какой-то настойки.

– Спасибо, уважаемый! – прочувственно сказала Лара. У трактирщика навернулись слезы, и он нырнул под прилавок:

– Ой, вы хорошие мои, вот глядите! – на ладони трактирщика было грубо скованное железное кольцо с треснувшим камнем с крупным сколом на одной из граней, – этот прохиндей в комнате забыл, а вы, может, и рассчитаетесь за меня.

* * *

По дороге к сараю травницы рассматривали странный дар.

– Определенно амулет. Надо бы проверить, – сказала Лара.

– Только в Стармине, нигде ближе не получится, – с вздохом ответила Алрин. – Эх, если бы местный маг не пропал…

* * *

За ночь в сарае ничего не изменилось, разве что уже вскарабкавшееся довольно высоко солнце заглядывало в уже широко открытые ворота, ярко освещая захламленные внутренности. Ветерок, прорываясь сквозь многочисленные щели, гонял по полу разнообразный легкий мусор.

Подруги начали тщательный осмотр сарая от дверей по банальной причине – там было намного светлей. Собрав раскиданные по сараю мешочки, они начали паковать в них все, что, как им казалось, может помочь в расследовании.

Внезапно что-то звякнуло, и Лара упомянула пресловутого гхыра и всю его родню. Алрин мигом подскочила к подруге. Оказалось, девушка нашла люк в подвал и кольцо, которым этот люк открывался. Однако, несмотря на усилия травниц, люк не поддавался ни в какую.

– Давай-ка по-умному, – внезапно сказала Алрин, складывая пальцы рук в знаке «фомки», как шуточно называли это заклинание адепты в Школе. Лара приготовилась подпитывать подругу, но это не понадобилось – внезапно раздался сочный хруст, и доски люка разбросало по сторонам.

– Ломать – не стоить? – ухмыльнулся подошедший десятник. – Лучше б меня позвали – всего-то надо было кольцо повернуть.

Лара молча ткнула во взведенный самострел, чей спуск был присоединен к вышеупомянутому кольцу, так что образованный исследователь почти наверняка бы отправился к праотцам. Десятник сглотнул. Алрин тем временем аккуратно сняла стрелу с ложа самострела, понюхала и брезгливо откинула в сторону:

– Отравлена, без сомнения! Так, а что это за шнурок?

От натянутой тетивы самострела вниз шел какой-то поводок, скрывавшийся во тьме подвала. Травница пустила в подвал пульсар и увидела кипы укропа, аккуратно переложенные бочонками с гномьим светильным маслом и корзинами с какими-то бутылками в соломе. Шнурок же шел к хилой подпорке, на которой стояла банка с хорошо знакомой травницам надписью «Белый фосфор. Огнеопасно. Беречь от воздуха».

– Да, одно неосторожное движение – и вы отец, – мрачно пошутил десятник, заглянув в проем. Алрин быстро повернулась к нему:

– Так, быстро принеси сюда чурбачок примерно таких размеров! Эта гхырища может развалиться от одного чиха! – девушка быстро показала примерные размеры нужного предмета, и десятник исчез. Вскоре он появился, неся искомую деталь.

– Так, Лер, давай, у тебя телекинетика лучше, чем у меня, я на подхвате, – прошептала травница. Лара только кивнула.

Чурбачок плавно взмыл в воздух и, слегка порыскивая, канул в проем. Несмотря на холод в сарае, ларино лицо заблестело от пота. Алрин и десятник выглядели не лучше. В конце концов, чурбачок ткнулся в подпорку, банка вздрогнула, переползла на чурбачок и замерла. Все облегченно выдохнули. Лара вдруг поняла, что она за все время этой операции не дышала, и теперь радостно осознала, насколько же сладок окружающий воздух.

– Выломайте эту гадость, – устало выдохнула Алрин, указывая десятнику на переплетение стальных прутьев в люке.

* * *

В подвале было очень сухо и холодно. Укроп был тщательно высушен и упакован для перевозки, солома в корзинах была свежей, а на бутылках внутри даже не было пыли. Однако чувствовалось, что хозяева ушли отсюда хоть и недавно, но навсегда.

Лара поднатужилась и выдрала один стебель из близлежащей вязанки и внимательно его осмотрела. Вдруг она дернула подругу за рукав:

– Смотри, сосновые иголки! И на корзины глянь!

Корзины были сделаны из сосновых веток. Видимо, у кого-то либо были большие проблемы с добычей традиционного материала для корзин, либо сосновых веток скопилось столько, что их некуда было девать.

– Да, интересно… И какой пышный укропчик, ты глянь, на южном склоне рос. Да и мак, – Алрин откупорила одну из бутылок и осторожно понюхала, – тоже света требует для качественного отвара. Так что не волменский купец этот Саньеро Акорамо.

– Да и одежка у него не по погоде, все говорят… – добавила подруга. – Так что я думаю, либо южные отроги Гребенчатых гор, либо уютное плато в центре.

– А мы идем… – травница зашуршала свитком с координатами драконьей пещеры, – к северо-западной оконечности, пик Эрил. Хоть в этот раз разминемся!

– Не могу сказать, что меня это не радует, – со смехом добавила Лара. – А сейчас давай упакуем по экземпляру найденного, и, чтоб с собой не тащить, у нашего трактирщика оставим – на обратном пути заберем.

– Отличная идея, – поддержала подругу Алрин, и девушки принялись за работу.

Упаковка доказательств уже подходила к концу, когда Алрин увидела в кипе соломы в дальнем углу что-то черное и лохматое. Насторожившись, она схватила первую попавшуюся палку и осторожно ткнула ей в непонятный предмет. Раздался сухой стук. Алрин подошла поближе, и увидела странно скрюченное и высохшее тело Гейдра – мага, учившегося на три курса раньше ее и распределенного в Тихие Россохи. В спине трупа темнела рана от кинжала, лицо несчастного выражало крайнюю степень удивления и возмущения.

– Наверно, его пригласили внутрь как дорогого гостя, а там прирезали, чтоб меньше шума было, – тихо сказала подошедшая Лара. – Тут сухо, вот тело и высохло, а не сгнило.

Чувствовалось, что она сейчас расплачется. Алрин сама еле сдержалась и смогла только тихо сказать:

– Потом.

Вызванный десятник быстро вернулся с парой легионеров, бережно упаковавших тело в мешок и отвезших его в морг при местной лечебнице. Остальные находки девушки предпочли доставить в трактир самостоятельно. Лара, закинув находки в свободную кладовую, прошла сразу в комнату, а Алрин задержалась, взяв у корчмаря миску маринованных огурчиков, колечко домашней колбаски, кусок хлеба, пару стаканов и бутылку «Драконьей Крови». Ее душа в тот момент требовала чего-нибудь пожестче и поогненней, дабы рассеять горечь от печальных открытий. Перед глазами подруг все еще стояло обвиняющее лицо мертвого мага, арбалет с отравленной стрелой в раскуроченном люке и тщательно заминированный подвал, готовый вспыхнуть, как спичка, от одного неосторожного движения незадачливых исследователей.

– Ну, давай, подруга, за Гейдра, не чокаясь, – тихо сказала Лара, разлив первую порцию «Драконьей крови» по стаканам. Подруги выпили, и повисло печальное молчание. Вдруг Алрин закашлялась, и изо рта у нее вырвалось легкое облачко пламени.

– Ого, я, конечно, слышала про такой эффект, но никогда не видела, и тем более не ожидала, что придется воспроизводить самой, – удивленно пробормотала девушка.

– А теперь – за нас, чтоб все было хорошо! – долила стаканы Лара. В ее глаза начал возвращаться задорный блеск – огненная терапия делала свое дело, пламенным вихрем выметая из жил горечь и усталость.

– Ух, хорошо, – снова дыхнула огоньком травница и сочно захрустела огурцом. Лара нацепила кусок колбасы на вилку, откусила, подумала и дыхнула. По комнате пополз аромат шашлыка, девушка довольно ухмыльнулась и откусила еще раз.

– Согласна, – сказала она, прожевав свою порцию и дополнив ее очередным огурчиком. Алрин тем временем пыталась повторить Ларин эксперимент, но безуспешно.

– Странно, что за ботва? – задумчиво произнесла она и требовательно посмотрела на подругу. – Ну-ка, дыхни!

Лара дыхнула, но безуспешно – пламя не появилось.

– А, поняла. Ну-ка, выпьем! – вдруг осенило Алрин.

Подруги выпили еще, на сей раз «за любовь». травница взяла вилку с куском колбасы, дыхнула – получилось.

– Ммм, обожаю жареную колбаску, – пропела она, вгрызаясь в деликатес. – Я поняла, как только поешь огурчиков, огненное дыхание исчезает!

– Так ты хочешь сказать, – захихикала Лара, – что драконосекам надо возить с собой бочонок маринованных огурцов? А квашеная капуста не подойдет?

– Не знаю, надо будет Рычаргу предложить! – захохотала Алрин уже во весь голос и рухнула на кровать, болтая в воздухе стройными ногами.

– Д… д… драконосек… с… с квашеной капустой и огурцами!!! – чуть смогла выговорить плачущая от хохота травница. – В доспехах из квашеной капусты и с луком из огурца и такими же стрелами!

Очередной взрыв хохота сотряс комнату. Говорить внятно уже никто не смог. Испуганный хозяин было заглянул в комнату, но, увидев веселящихся травниц, успокоился и, облегченно взмахнув рукой, отправился по своим корчмарским делам.

* * *

Ночь прошла беспокойно, несмотря на предварительно проведенную терапию. Травницы регулярно просыпались от, как им казалось, странных шорохов, в которых, впрочем, быстро опознавались обычные для корчмы звуки, например, писк мышей, храпенье хозяина и прочее. Наконец, Лара не выдержала:

– Алрин, ты спишь?

– Неа, только закрою глаза, как этот кошмар перед глазами появляется. Точно говорят, в тихом омуте черти водятся, – горько отозвалась Алрин, поворачиваясь на бок. В ее глазах стояли слезы. – Подумать только, а ведь он такой тихий был, звезд с неба не хватал, но тем не менее…

– Противно все это… – вздохнула подруга. – И самое противное, что тут уже ничем не поможешь, и не предупредишь. И ведь прирезали, как свинью, в спину!

Травница не ответила, до боли сжав в руке край подушки.

– Ладно, завтра у нас много дел, – спохватилась Лара, дотянувшись до своей неразлучной сумочки с зельями и выудив оттуда очередной пузырек. – Открой рот, накапаю-ка нам успокоительного.

Алрин повиновалась и вскоре почувствовала, как по телу разлилось расслабляющее тепло. Подруга также проглотила выбранное зелье и, запаковав сумку, снова улеглась.

– Говорят, ко всему привыкают, – внезапно послышался голос Алрин. – Но к такому привыкать что-то неохота.

– Точно, – раздался уже сонный голос Лары. – Хотя, если по Вольхе судить, можно привыкнуть и не к такому. Я слышала, что она чуть своего ненаглядного не похоронила как-то.

Алрин поежилась.

– И как они сейчас там?

– Не знаю, но, судя по слухам, Вольха чрезвычайно упорно ищет приключений, и находит, что характерно, – Лара уже успокоилась, и, закинув руки за голову, расслабленно вспоминала последнее, что слышала про свою сокурсницу.

Алрин зевнула:

– Сравнила, она же практик, да еще какой! А мы-то травницы. Наша работа – травки-цветочки собирать и больных ими поить, а не по всяким темным местам шляться.

– Ай, и у свободного распределения есть свои прелести, – еле слышно донесся голос Лары. – Ладно, спокойной ночи.

– Скорее, спокойного утра, – сонно хмыкнула подруга, обняв подушку. Ответом была тишина, нарушаемая только тихим сопением.

* * *

Утром Лара выглянула в окно и увидела густой столб черного дыма, поднимавшийся в бледно-синее небо, укрытое клочьями тающих облаков. Растолкав Алрин, она сообщила ей эту новость. Травница минутку подумала и изрекла:

– Все, что можно было там найти, мы нашли и спрятали у корчмаря. Тушить мы это все равно не будем, даже если это горит наш сарай. Главное сейчас узнать, что горит и почему, но это может подождать и до завтрака.

– Правильно, – согласилась Лара, и подруги начали неспешно собираться.

Вчерашний кошмар отступил, и, как с удивлением почувствовали травницы, виделся им уже как-то отстраненно, как будто то, что произошло накануне, происходило вовсе и не с ними, что вполне устроило девушек.

Спустившись в зал, подруги поинтересовались у хозяина, что горит. Ответ их не удивил:

– Да сарай этот нехороший. Это полковник вчера решил ночью поискать чего-то там, все бурчал, как можно серьезные дела доверять таким профурсеткам, а он-то уж профессионал, он разберется. Вот и разобрался – остальные-то в сарай не пошли, так он их обозвал трусами и полез сам. В подвале своротил какую-то банку, все как полыхнуло! Он из люка, говорят, ласточкой выпрыгнул – только штаны успело подпалить, да только все равно обделался. Его адъютанты водой облили, штаны новые дали и в одеяло завернули – сидит в ратуше как курица на жердочке, только колотит его.

– Да, надо бы навестить полковника, а то, глядишь, мы уедем, а он за старое примется, – задумчиво проговорила Алрин.

– О, у меня на этот случай есть классный макияжик, – оживилась Лара.

* * *

Полковник сидел в ратуше и думал, как все плохо. Казалось бы, только позавчера этот городок послушно выполнял любую его волю, постепенно обращаясь в кулак, способный сокрушить всех врагов. А как они хорошо пели… А теперь все так плохо, столичные профурсетки вчера чего-то нашли в сарае, и ему не говорят, а он… Если б он отцепил меч, когда бы туда полез… Или там бы не было банки… Или она не разбилась… Он-то бы уж точно показал, как надо расследовать такие дела…

Внезапно дверь в кабинет со скрипом распахнулось. Полковник вгляделся в две фигуры, появившиеся на пороге и почему-то ему вспомнилась фраза из анекдота его курсантской юности: «Так это по сравнению с сейчас повидло!». Тогда ему было очень смешно.

* * *

Травницы уточнили у своего гостеприимного хозяина, как поскорее добраться до Гребенчатых Гор, и кто там может проводить их до пика Эрил, пообещали обязательно вернуться за оставленным барахлом и поспешили откланяться. Провожать их пришли многие, но особенно колоритно выглядел полковник. Алрин легонько стукнула свою лошадь по бокам каблуками сапог и подъехала к попятившемуся полковнику:

– У вас такой замечательный город, такой веселый и гостеприимный! Нам у вас очень понравилось, мы обязательно заедем еще, и не на пару дней, а на целый месяц! Ждите!

Травницы расхохотались, и пустили лошадей вскачь по заснеженной дороге.

Полуденное солнце, наконец, разогнало остатки туч и осветило засверкавшую дорогу. Поля вокруг городка поражали своей первозданной красотой, и, казалось, вместо снега на них лежит туго натянутая серебряная ткань, драгоценно сверкающая под солнцем.

Полковник, наконец, задал вопрос, уже долго мучивший его:

– За что?! Ведь все было так славно….Ответа не последовало.