Текст книги "Исповедь самоубийцы"

Автор книги: Николай Стародымов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Короче говоря, Вячеслав день провел в хлопотах. А главное – он находился под прикрытием Министерства обороны. Даже если его искали по городу, даже если, что мало вероятно, его фоторобот оказался у милиции, найти его было бы весьма проблематично…

Уже поздним вечером Федор Почепский спросил то, ради чего Вячеслав и затеял весь этот спектакль:

– Слава, а где ты остановился?

Наркокурьер по кличке Шурави ответил как можно более небрежно:

– Нигде.

– А где же ты собираешься ночевать?

– Мне обязательно нужно вернуться в Ташкент.

Почепский качнул головой:

– Но уже автобусы не ходят.

Вот тут-то и выбросил Шурави козырь, который не то что берег, который лелеял в течение целого дня.

– Федор, помоги! А?

Шурави тщательно изображал пьяного.

Почепский махнул рукой:

– Ладно, отправлю тебя на дежурной машине!

Эти вожделенные слова! Ради них Вячеслав и затеял всю эту аферу!

Через полчаса, выпив «посошок», «стремянную», «забугорную» и так далее – он уже трясся в «УАЗике», делая вид, что, захмелев, спит. Он прекрасно слышал, как их останавливали и проверяли документы, но никак не реагировал на такие поползновения. Он понял, что вырвался из замкнувшего его кольца. И был тому очень рад.

5

Вячеслав Михайлович ждал меня в холле. Когда я вошла, он любезно поднялся, даже обозначил шаг навстречу.

– Как вы себя чувствуете, Виолетта Сергеевна? – спросил с подчеркнутым участием.

Я ничего не ответила. Прошла мимо него, уселась в кресло. С некоторым удивлением увидела на столике перед собой большой стакан. Судя по внешнему виду, в нем был мой любимый коктейль.

В этот момент я просто не знала, что говорить. А потому взяла стакан и сделала несколько крупных глотков. Едва заметно обожгло горло, приятно потеплело в желудке. И как-то сразу отмякла душа.

– И зачем все это было нужно?

Правда, сама удивилась, насколько спокойно звучал мой голос.

– Как это зачем? – деланно удивился Вячеслав Михайлович. – Теперь вы сами, воочию, наглядно увидели, как происходят мафиозные разборки.

– Признаться, я бы предпочла обойтись без этого наглядного примера.

Самойлов жестко усмехнулся.

– Это чистоплюйство, – резковато сказал он. – Вы хотите по-совковому: получать деньги, а не зарабатывать их. А мы с вами договорились, что вы все должны увидеть сами. Вот и смотрите!

– И сколько еще подобных сюрпризов вы для меня приготовили?

Хозяин дома слегка пожал плечами:

– Сколько необходимо.

Час от часу не легче!

– А если я скажу, что больше не буду в них участвовать? – попыталась я отстоять свое реноме.

Вячеслав Михайлович не счел необходимым хотя бы из вежливости скрыть свою издевку:

– И что же вы сделаете?

Я вздернула подбородок:

– Просто повернусь и уйду. Мне не нужны деньги, которые достанутся такой ценой.

Все время, пока я это говорила, он часто и мелко кивал.

– Я что-то такое в этом духе предвидел, – прокомментировал он. – И сразу хочу вас предупредить, чтобы вы и в самом деле не попытались это сделать. Покинуть территорию объекта без моего ведома просто невозможно.

– Об этом нетрудно догадаться, – пожала я плечами как можно более высокомерно. – Но я могу уйти от вас, когда мы с вами куда-нибудь выедем…

Тирада еще не была закончена, а хозяин уже опять с готовностью кивал.

– И это предусмотрено. В этом случае мне придется обвинить вас в чем-нибудь. Например, в том, что вы у меня что-то украли.

Такого поворота я никак не могла ожидать.

– Но ведь…

Однако он мне не дал договорить, перебил:

– Послушайте, Виолетта Сергеевна! Вы взялись за работу, вы были предупреждены о ее характере. Отступать вам уже поздно. Так что давайте оставим все эти сантименты, сопли и истерики до другого времени. Сегодня, так и быть, будем считать происшедшее досадным недоразумением. Впредь за срыв графика работы вы будете штрафоваться. Все!

Самойлов резко поднялся.

– А теперь прошу ко мне в кабинет. Нас ждут, мы и без того потеряли слишком много времени.

Он повернулся и направился к лестнице. Шел не оборачиваясь, словно был в полной уверенности, что я последую за ним. Мне очень хотелось поступить иначе, показать свой характер. Однако поднялась и пошла за ним.

Ну, сволочь, и напишу же я про тебя! Тебе же тошно будет про себя читать!

6

Кабинет у Самойлова был под стать самому хозяину. Вся мебель из тяжелого темного дерева. Даже компьютерный стол изготовлен под старину. Да и вообще один только компьютер выбивался из общего стиля – наверное, просто еще промышленность не додумалась начать выпускать электронику в стиле «ретро».

В большом кожаном кресле сидел мужчина. Возрастом примерно ровесник Вячеслава Михайловича. Да и вообще у них что-то было общее во внешнем виде. Быть может, уверенность, решительность во взглядах?

– Заставляешь ждать… – начал было гость, но осекся, увидев меня.

С удивлением уставился на Самойлова.

– Знакомьтесь: Александр Борисович – Виолетта Сергеевна. Прошу любить и жаловать!

Гость слегка поклонился – сдержанно и недоумевающе, лишь обозначив вид приятности от встречи.

– Присаживайтесь, – широким жестом указав на кресла, пригласил хозяин. И, когда мы устроились, посмотрел на Александра Борисовича – Так я слушаю тебя. С чем ты нынче ко мне пожаловал?

Того явно нервировало мое присутствие. Заговорил он не сразу, после некоторой паузы, да и потом старался тщательно подбирать слова, все на меня косился.

– Проблемы у меня, Михалыч.

Самойлов на эту реплику никак особо не отреагировал. Просто сидел и ждал продолжения, спокойно и внимательно глядя на гостя.

– Ребята из службы внутренней безопасности взяли одного моего парня… Слушай, Михалыч, мы не могли бы остаться вдвоем?

Хозяин произнес тихо, но внушительно:

– При нашем разговоре будет находиться тот человек, присутствие которого я сочту необходимым. По одной лишь причине: потому что я так решил… Так на чем он «сгорел», этот твой парень?

Александр Борисович приподнялся, протянул ему тоненькую папку. Самойлов открыл ее, достал из нее несколько листочков. Его брови удивленно приподнялись.

– Н-да, это документ…

Он взял один из листков, согнул его и показал мне так, чтобы я могла увидеть только «шапку». Там значилось: «Секретно. Экз. единственный. Список осведомителей, завербованных в преступных группировках…» Дальше прочитать ничего не было возможно.

– Что ты делаешь? – воскликнул Александр Борисович. – Кто она такая, что ты ей такие бумаги показываешь?..

Хозяин кабинета погасил его вспышку одним небрежным движением руки.

– Какая тебе разница, кто она такая? Главное, что это мой человек!.. Ты лучше вот что скажи, этот твой человек тебя сдаст?

– А ты как думаешь? – огрызнулся гость.

– Думаю, что сдаст с потрохами, – откровенно сказал Самойлов.

Александр Борисович слегка покачал головой.

– Конечно. Только не сразу. Немного подержится, надеясь, что я его вытащу. А когда его как следует припрут – вот тогда и сдаст.

– А ты его вытащишь? – в лоб спросил Самойлов.

Я вдруг почувствовала, как у меня внутри все сжалось. Так вот, спокойно и буднично обсуждалось сейчас, жить человеку или умереть.

Когда я это поняла, растерянно взглянула на Самойлова. Тот был совершенно спокоен, будто речь шла о рыбной ловле.

– Так вытащишь?

Гость пожал плечами:

– Постараюсь, конечно. Только ты и сам знаешь, насколько это трудно, очень трудно.

– Ну тогда смотри сам, Саша! Законы ты знаешь – из-за одного человека ставить под удар всех… Короче говоря, смотри!

Он решительно поднялся с кресла.

– Все, Саша, пока, до встречи! Будут проблемы – заходи! Пойдемте, Виолетта Сергеевна!

…Вернувшись в свою комнату, я не раздеваясь повалилась на кровать. Закрыла глаза. И сразу же перед внутренним взором потекли, сталкиваясь и вытесняя друг друга, картины нынешнего дня.

Как же много может вместиться событий в стандартный день! Не успеваешь осмыслить одно – а уже наваливается следующее.

Нет, в таком смятении чувств и брожении мыслей я уснуть не смогу. Но и видеть раз за разом картины всего, чему мне довелось нынче быть свидетелем, было невмоготу. Надо чем-то отвлечься.

Что ж это за человек, Вячеслав Михайлович Самойлов?

Наброски будущей книги «КРОВАВЫЕ РАЗБОРКИ, или НЕДЕЛЯ ДЛИННЫХ НОЖЕЙ»

Сараби-убийство

В гардеробе, у стойки, за которой в связи с жарким временем года никого не было, приостановился молодой человек восточного типа. Мужчину, за жизнью которого он пришел, увидел сразу же, едва миновал широкое полотно стеклянных дверей. Рестораны по нынешним временам обычно стоят полупустыми. Так было и на этот раз.

Его «клиент» сидел с какой-то женщиной, насколько можно было судить с такого расстояния, довольно симпатичной. Она с готовностью хихикала в ответ на слова своего спутника, кокетливо отставив мизинчик, потягивала шампанское, время от времени затягиваясь длинной черной сигаретой. Человек с восточной внешностью ею не заинтересовался. Он обратил на нее внимание лишь потому, что она случайно оказалась рядом с его потенциальной жертвой.

Чего нельзя было сказать о двух крепких парнях, которые сидели за соседним столиком и пили, насколько можно было судить, минеральную воду. Это были телохранители его «клиента». И они, естественно, уже обратили внимание на очередного посетителя, контролируя, чем он занимается.

Значит, прежде всего нужно сделать так, чтобы они привыкли к его присутствию в зале, перестали следить за каждым его шагом, за каждым движением.

Человека с восточной внешностью звали Сараби. Это было его подлинное имя, но оно звучало настолько экзотично, что стало и профессиональной кличкой. Он был личностью весьма популярной в криминальных кругах и считался авторитетным и довольно высокооплачиваемым киллером. Сараби и сейчас был тут по привычному делу. Он уже получил задаток.

Сараби неспешно и уверенно прошел к стойке бара. Обстоятельно уселся на высокий стул с сияющей хромом «баранкой» для ног.

– Кофе, – коротко бросил он бармену.

Тот с подчеркнутой готовностью засыпал в турку молотый кофейный порошок, бросил в нее же кусочек рафинада, залил кипятком, поставил алюминиевую посудинку в песок в жаровне, поерзал ею, устраивая понадежнее.

– Что еще?

Судя по всему, клиент был настроен произнести слово «ничего». Однако в глазах бармена читалось столько подобострастия и преданности, столько желания услужить, что человек с восточным типом лица произнес совсем другое.

– Мартини, – обронил он столь же коротко, чуть заметно понимающе усмехнувшись.

Бармен был доволен.

– Какой именно мартини вы предпочитаете?

Клиент взглянул на полку за спиной услужливого бармена. И произнес третье слово:

– Бьянко.

После этого отвернулся, демонстрируя нежелание и в дальнейшем пополнять кассу ресторана.

Потянуло ароматом свежесваренного кофе.

– Прошу вас.

Клиент повернулся к стойке. Здесь уже стоял стакан с мартини, в котором плавали два кубика льда и торчала соломинка, и чашечка с кофе. Он небрежно уронил перед собой на полированное дерево купюру.

– Сдачи не надо. И пусть заказ принесут мне на столик.

После этого Сараби легко спрыгнул со стула и направился к крайнему столику, расположенному у входной двери. Клиент вел себя так уверенно, будто и мысли не допускал, что его хоть кто-то может ослушаться.

Впрочем, у бармена и в самом деле такого желания не возникло. Он нюхом чуял денежного посетителя. Впрочем, чуял он и другое: клиент, судя по всему, был не только денежным – он мог и неприятности причинить заведению. Так что с ним лучше быть повнимательнее.

– Машенька! – окликнул он скучавшую у зеркала официантку.

Та нехотя оторвалась от приятного созерцания самой себя, тяжко вздохнула, но подошла.

– Чего тебе?

Бармен поставил на поднос мартини и кофе. Сюда же на всякий случай пристроил и пепельницу.

– Отнеси заказ вон тому чернозадому, – показал он ей глазами.

Машенька проследила за его взглядом.

– Он не у меня заказывал, так чего же я его обслуживать должна? – капризно оттопырила она губку.

В самом деле: не у нее заказывал – не ей и чаевые достанутся.

– Отнеси-отнеси, – быстро проговорил бармен. – Похоже, это «крутой», у него «бабок» полные карманы.

Недовольно фыркнув, Машенька взяла поднос со стаканом и чашечкой на блюдце, понесла клиенту, привычно покачивая бедрами. Поставила заказ на столик, выжидательно приостановилась.

– Что-нибудь еще?

Смуглолицый некоторое время смотрел на нее. По-своему расценив этот взгляд, Машенька с готовностью включила кокетливую улыбку.

– Что-нибудь еще желаете? – уже иначе, приветливее, спросила она.

Было видно, что клиент на что-то решился.

– Сделайте, пожалуйста, доброе дело, – сказал он, доставая из кармана конверт.

С подобной просьбой – совершить доброе дело – скорее всего, к Машеньке уже давно никто не обращался. Во всяком случае, за «просто так». Потому девушка вынуждена была заняться тем, чем ей заниматься доводилось нечасто, а именно она попыталась задуматься.

– А что нужно сделать? – наконец сформулировала она вопрос.

Сараби продолжил:

– Вон видите, за тем столиком, что у эстрады, сидит мужчина?

Девушка оглянулась, отыскала в полупустом зале человека, о котором говорил смуглолицый.

– Ну?

– Будьте добры, передайте ему вот этот конверт…

– А почему вы сами его не отдадите? – Машенька явно боялась взять в руки посторонний предмет.

Клиент усмехнулся.

– Видите ли, девушка, так получилось, что мы с ним поссорились, а я ему должен вернуть деньги. Да вы не бойтесь! Посмотрите сами…

Смуглолицый раскрыл клапан конверта. Там и в самом деле оказалась пухлая, тщательно упакованная пачка долларовых купюр. У Машеньки жадно вспыхнули глаза.

Уловив это, Сараби добавил:

– А это вам за труды, – и сунул ей в кармашек передника двдцатидолларовую бумажку.

Сунул – и тут же добавил с холодной усмешкой:

– Если, конечно, вам понадобятся деньги…

– Деньги всегда нужны, – проворковала Машенька.

Она взяла конверт.

– Вы так думаете? – спросил смуглолицый. – Впрочем, может быть, может быть…

Девушка одарила его улыбкой, которую, наверное, считала обворожительной и многообещающей. И направилась к указанному человеку.

– Нельзя юродивых обижать, – пробормотал ей вслед Сараби. – Этого мне Аллах не простит.

Он поднялся и быстро, но без привлекающей внимание торопливости отошел к стойке гардероба. Обернулся. В руках у него появилась крохотная коробочка.

Официантка протягивала конверт мужчине, о котором ей сказал Сараби. Тот машинально взял пакет…

Мужчина был слишком опытен, чтобы в его руках незнакомый предмет находился даже лишнее мгновение. Он его мог взять чисто механически, увлеченный беседой со своей спутницей. Но в следующий миг непременно бросил бы его.

Потому Сараби не стал ждать, пока официантка отойдет. Он просто нажал кнопочку.

Грохнул взрыв. Его дополнили звон рассыпающегося стекла, треск опрокидывающейся и ломающейся мебели, визг и крики людей…

Мужчину, которому передали начиненный взрывчаткой конверт, вместе с полукреслом, в котором он сидел, отшвырнуло к эстраде. Он ударился спиной о ее угол и словно переломился – руки, плечи и голова завалились на подиум, в то время как нижняя часть туловища осталась в прежнем положении. Его спутницу отбросило от стола в другую сторону, она веретеном прокатилась по полу и остановилась, лишь налетев на кадку с декоративной пальмой. Там она и замерла без движения, нелепо вывернув высоко оголившиеся ноги. Официантка же осталась стоять. Целое мгновение она молча глядела на свои руки, на которых не было обеих кистей. И только тогда зашлась истошным воплем.

Впрочем, смуглолицый этого всего уже не видел. Нажав кнопочку устройства, управляющегося радиовзрываетелем, он неторопливо вышел на улицу. Сел в припаркованную неподалеку машину. И неторопливо уехал.

* * *

Азиз-Колесов-договоренность

Примерно в это же время на допрос вызвали маститого преступного «авторитета» по кличке Азиз.

– Чего это в неурочное-то время? – проворчал он. – Или им за переработку начали приплачивать?

Рядом подобострастно хихикнул Васятка.

Впрочем, внесенным изменением в однообразную камерную жизнь Азиз был доволен. В конце концов, просидел он уже больше года, следствие по его делу топталось на месте, беспокоили «авторитета» не слишком часто. Так что редкие допросы с некоторых пор стали для него своеобразным развлечением.

Вызвал Азиза майор Колесов. Тот самый Александр Борисович Колесов, который только что примчался от Самойлова специально для этой встречи.

– Не надоело еще у нас сидеть-то? – грубовато, в лоб спросил он.

Такое начало мгновенно насторожило «пахана». Он набычился, огляделся. В кабинете они были только вдвоем, никто не корпел над протоколом. Было очевидно, что подобное отступление от процессуальных норм не могло не иметь какой-то цели.

– А что надо? – тоже в лоб спросил Азиз.

Александр Борисович закурил. Придвинул пачку с сигаретами поближе к подследственному.

– Надо, чтобы один из твоих сокамерников до утра не дожил.

Азиза такое вступление не слишком удивило. Какого-нибудь подобного предложения вполне можно было ожидать.

– Чем же он вам так не угодил? – ухмыльнулся Азиз.

– Разговорчивый чересчур, – обронил Александр Борисович. – Слишком много «поет».

– Вот как? – удивился Азиз. – Так вам же это должно быть только на руку.

– Тебе трудно судить, что и когда нам выгодно, – холодно заметил его собеседник. – Ты берешься или нет? А то я ведь и другого найду…

Такая перспектива Азиза не прельщала. Он небрежно передернул плечами.

– «Замочить» – не проблема. Одним жмуриком больше – какая разница? Только что я с этого буду иметь?

Вот тут-то Александр Борисович выбросил козырь, перед которым устоять было очень трудно.

– Ты сколько уже сидишь?

– Год и три месяца.

– Про освобождение отсидевших под следствием от полутора лет, конечно, знаешь?

Азиз напрягся. В такую удачу трудно было поверить.

– Конечно. Но у меня еще нет полутора… Неужели это возможно?

– В этом мире все возможно, – усмехнулся Александр Борисович. – Было бы обоюдное желание.

Он был доволен собой. Рыбка наживку заглотила, прочно сидит на крючке. Теперь только бы не сорвалась…

Преступник глядел на своего собеседника. В голове его стремительно прокручивались варианты возможного развития событий.

– А ты, случаем, не свистишь? – на «ты», в лоб спросил Азиз.

– Что за выражения, Азиз… – брезгливо поморщился Александр Борисович. – Не забывайся все-таки, где ты находишься и с кем разговариваешь!

– Да я-то как раз не забываю, – цинично ухмыльнулся «авторитет».

Пора было поставить его на место.

– Что ж, значит, не было разговора, – резко оборвал его Колесов. – Возвращайся-ка в камеру! – и сделал вид, что потянулся к кнопке.

– Но-но! – Азиз понял, что перегнул палку. – Не надо спешить. Я же согласен! Только хотел уточнить кое-что… Мне нужны какие-то гарантии…

– Это другое дело. А вот забываться никогда не следует, – наставительно сказал Александр Борисович. – А теперь скажи: какие тебе нужны гарантии? Ты даешь команду какой-нибудь «шестерке» «замочить» человечка, которого я укажу. Тебя самого в этот момент в камере не будет, то есть с тебя взятки гладки. Завтра ты выходишь под подписку. Что тебя еще интересует?

В гладком на первый взгляд плане Колесова опытный преступник тотчас же увидел слабое звено.

– А что будет с «шестеркой»? – спросил он.

Майор с деланным удивлением поднял брови.

– Тебя это очень волнует?

Азиз провел языком по сухим губам.

– Если кто узнает, что я сдал своего…

– Не бойся, все будет в полном ажуре.

Только теперь «авторитет» задал самый главный для себя вопрос:

– Ну а кто поручится, что вы и меня тоже потом не оформите в полном ажуре?

Колесов кивнул:

– Наконец-то, а то я уж думал, что ты так и не спросишь об этом. О «шестерке» своей он, видите ли, беспокоится… – сказал с сарказмом. – Как ты думаешь, если тебя потихоньку здесь удавят, ваши дознаются, по чьему это распоряжению сделано?

– Конечно, – высокомерно произнес Азиз. – За меня всех на уши поставят…

– Ну вот ты сам и ответил, – кивнул Александр Борисович. – Мы с тобой беседуем уже час. И вдруг ты скоропостижно отбрасываешь коньки… Что будет потом со мной?

Азиз усмехнулся самодовольно.

– Это точно – тебе после этого кранты… Так кого же надо отправить на тот свет?

– Новенького, – ответил майор. – Его как раз сейчас перевели в вашу камеру.

Преступник кивнул:

– Считай, что его уже нет.

– Ну а ты считай, что тебя уже выпустили, – в тон ответил Колесов.

Азиз довольно осклабился.

– Вызывай своих архаровцев, начальник!

…Когда за ним закрылась дверь, Александр Борисович криво ухмыльнулся. Сказал вполголоса:

– Дурак! Да кому ты нужен, ублюдок, чтобы кто-то взялся мстить за тебя! Совсем в камере отупел, от жизни отстал… Сейчас и не за таких, как ты, никто не мстит…

Прошелся по комнате, задумчиво потер ладонью морщинистый лоб.

– А впрочем, кто тебя знает… – снова проговорил вполголоса. – На всякий случай и в самом деле надо бы подстраховаться.

И тоже направился к двери.

Уже шагая длинным коридором, Колесов сказал про себя:

– Прости меня, Женя! Но только я не могу поступить иначе…

* * *

Азиз-Васятка

Громыхнув скрипучим засовом, охранник распахнул дверь. Азиз шагнул в камеру. В тесном пространстве народу было набито куда больше, чем то полагается по нормам. Случалось, даже спать приходилось по очереди – нар не хватало.

Впрочем, лично к Азизу это не относилось. Для него всегда местечко было обеспечено, причем в том углу, где воздух был посвежее – в той степени, конечно, насколько газовую смесь, образованную множеством тел, можно именовать воздухом.

Так и теперь, стоило Азизу переступить порог, раздался заискивающий голос:

– Азиз вернулся! – сквозь толпу протиснулся Васятка. – Пропустите…

Люди задвигались, пропуская «авторитета». К нему относились по-разному: одни с уважением, другие ненавидели, третьи пресмыкались, но все одинаково боялись. К этому Азиз относился равнодушно. А потому молча проследовал к своему месту.

На соседних нарах сидели двое его приближенных. Головорезы отпетые – личная охрана. Верили своему шефу, готовы были для него на все. Потому что знали – только авторитет Азиза сможет им гарантировать более или менее спокойную жизнь в «зоне». Даже если его выпустят, а их нет, они сумеют прибиться еще к кому-нибудь. А то и сам же Азиз их передаст кому-нибудь, слово замолвит. Верные люди ценятся всегда и везде.

– Что-нибудь новое? – льстиво заглядывал в глаза Васятка, протягивая Азизу кружку крепкого чая.

Азиз не ответил. Это его дело – что и кому сообщать, а кому нет. Потому он молча отхлебнул чаю, спокойно обвел взглядом свое «хозяйство».

– Что тут у нас, пока меня не было? – спросил с деланым равнодушием.

Услышал в ответ именно то, что и ожидал услышать.

– Новенького к нам в камеру привели, – зачастил Васятка, довольный тем, что может сообщить Азизу нечто действительно заслуживающее внимание. – И сразу после вас на допрос Мокреца вызывали.

– Что за новенький? – подобный вопрос был вполне закономерен.

– Пока не знаю. Пришел, в угол забился и молчит.

– Пощупать пробовали?

– Пробовали. Молчит. Даже имени не сказал. Ну ничего, ночью с ним разберемся, что за гусь, – сквозь зубы процедил один из телохранителей.

Азиз ничего не ответил. После паузы спросил:

– А кто такой Мокрец?

– Семьдесят шестая, – тут же отрапортовал Васятка номер статьи, которую «шьют» подследственному. – Сидит третий месяц, на допросы вызывают регулярно, похоже, он не «колется». Как-то его избитым с допроса привели…

Расклад становился ясным. Пора было браться за дело.

– Васятка, – едва ли не впервые Азиз обратился к своему «шестерке» ласково и по-доброму. – Тебе сегодня есть персональное задание.

Много ли надо человеку для счастья! Достаточно лишь поверить в то, о чем мечтаешь в глубине души.

Любая «шестерка», самая распоследняя из распоследних, мечтает о том, что в конце концов выйдет хотя бы в «валеты». Не понимает она, бедняжка, что «шестерка» – это не должность и не звание, что это натура, характер, судьба…

Васятка расценил слова шефа именно так, как тому и хотелось: что ему дают задание с целью повысить его воровской статус.

Между тем Азиз повернулся к своим архаровцам.

– Заточку! – велел он.

Те переглянулись. Отдавать личное оружие не полагалось кому бы то ни было.

– Ну! – прикрыл глаза Азиз.

Поколебавшись, один из телохранителей извлек откуда-то остро отточенный кусок арматуры. Отдал его боссу, стараясь при этом, чтобы металлический пруток не попал на глаза никому постороннему. Азиз тоже взял его незаметно.

– Сегодня же вечером «замочишь» новенького, – негромко сказал Васятке авторитет.

Васятка ошеломленно молчал. Причем поразило его в большей степени именно спокойствие, с которым были произнесены эти слова.

– Ч-что? – растерянно переспросил он.

– У тебя уши заложило? – осведомился Азиз. – Я же тебе ясно сказал: сегодня же «замочишь» новенького.

Только теперь Васятка осознал весь ужас положения, в котором оказался.

– Но я… Но я не умею…

Азиз опять прикрыл глаза, обронил небрежно:

– Вот и научишься.

Он знал, что делал. Он просчитал развитие ситуации до мелочей. Сколько уже таких вот дураков промелькнуло рядом с ним. Каждый из них считает себя индивидуальностью, личностью – а все одинаковые, как металлические монеты одинакового номинала.

Он все предвидел. А потому ему было скучно.

Сейчас должен подать голос кто-нибудь из телохранителей…

– Азиз, так ты нам только скажи – мы сами все сделаем тихо и аккуратно, – с обидой в голосе проговорил телохранитель. – Ты же нас знаешь.

«Авторитет» повернул в его сторону голову. Отвечать он не обязан. Но в данном случае снизошел до подручного.

– Надо же и Васятке когда-нибудь начинать учиться, – пояснил телохранителю.

И снова произошло то, что предвидел Азиз.

– Ну а если я найду в камере, кто это сделает? – с надеждой спросил Васятка. – Он сделает, а мы останемся в стороне.

Азиз тяжело и долго глядел на него. Потом пожал плечами, опуская на глаза морщинистые веки.

– Как знаешь, Васятка. – И добавил слегка разочарованно – Хочешь из тебя человека сделать, да, видно, тебе этого не надо…

Васятка исчез. Какое-то время в углу, где разместился Азиз со своей свитой, висела тишина. Тишина, понятно, относительная – в камере гул стоял неумолчный.

– Шеф, тебе с бугра, конечно, виднее, – осторожно, чтобы не нарваться на неприятность, проговорил телохранитель, – но только напрасно ты в такие вещи Васятку посвящаешь. Не тот это человек.

Азиз приподнял веки. Скосился в сторону говорившего.

– И почему же это?

Ободренный вопросом, тот завершил свою мысль:

– Его же чуть прижми – и он все выложит, всех сдаст. И тебя в том числе.

Азиз сделал вид, что призадумался.

Потом обронил:

– Н-да, для всех было бы неприятно, если бы Васятка начал «петь»… Как ты думаешь?

Он кольнул взглядом спрашивавшего телохранителя. И умолк. Главное было сказано. Остальное случится само собой, без его участия.

«САРАБИ, СЫН НУХА»

Сараби-гостиница-Анастасия

…В гостинице, в фойе, Сараби сразу обратил внимание на молоденькую девушку, которая плакала навзрыд, сидя на диванчике. Быть может, он и не стал бы к ней подходить специально, да только к лестнице можно было пройти обязательно мимо нее.

– Чего это она? – спросил киллер у портье, принимая у него ключи.

– А кто ж ее знает? – зевнул тот. – Тут такого вечно насмотришься… Поплачет, да и уйдет. Если не подберет кто-нибудь.

Сараби был сегодня настроен благодушно.

– О чем плачет ребенок? – спросил он, широко улыбаясь, остановившись возле девушки.

Та вскинула на него огромные глазищи. Глядела доверчиво, умоляюще… Киллер почувствовал, что у него как будто в душе что-то дрогнуло. Ему вдруг захотелось приласкать ее. И едва он представил, что ее можно приласкать, захотелось… Захотелось не просто так приласкать, а покрепче, пожарче.

– Так что случилось?

Сараби сам почувствовал, что у него голос стал мягче и ласковее. Искреннее.

– У меня денег нет, – сквозь слезы, жалобно сообщила девушка.

Киллер еще искреннее рассмеялся.

– И это повод для слез? – осведомился он. – Эх ты, дитя дитем… Деньги для того и существуют, чтобы их зарабатывать, а потом тратить… Пошли со мной!

Девушка испуганно отпрянула:

– Нет-нет, что вы! Я не пойду… Так нельзя, с посторонними…

Это удивило по-настоящему. Она что же, девушка еще, что ли? Неужто в наше время еще есть такие? По мнению Сараби, нынешние девочки уже сразу без этого своего достояния рождаются… Разве что где в провинции какие-нибудь реликты еще встречаются.

Киллер присел рядом с ней.

– Да ты не бойся, – положил он свою огромную ручищу на ее тощую коленку. – Что случилось-то?

Девушка этого его жеста будто не заметила. Тяжело вздохнула, заговорила жалобно, доверчиво поглядывая на мужчину.

– Я только сегодня в Москву приехала. В поезде ехала с парнем, приятный такой, вежливый… Он обещал помочь мне устроиться…

– А потом взял у тебя деньги и документы и исчез, – закончил Сараби.

– Да, – удивленно вытаращилась на него девушка. – А откуда вы знаете?

Киллер от души рассмеялся.

– Эх ты, глупенькая! Да эти «кидалы» специально на таких наивных дурочек, как ты, охотятся… Скажи спасибо, что для тебя еще все так хорошо закончилось… Тебя как зовут-то, ребенок?

Собеседница потупила глазки. Сидела словно школьница-отличница, скромно теребила подол коротенького платьица.

– Анастасия.

– Так вот, Анастасия, мы сейчас пойдем ко мне… Да ты не вздрагивай так, глупышка! Пойдем ко мне…

Девушка смотрела на него исподлобья.

– А вы меня не обидете? – тихо спросила у мужчины.

О Аллах! Надо же иметь такую наивность!

– Не обижу!

Сараби сказал это так искренне, что даже сам поверил.

– Ты у меня переночуешь, а утром мы с тобой что-нибудь придумаем. Договорились?

Они поднялись с дивана. Анастасия робко протянула ему ладошку. Киллер, нынешним вечером изуродовавший сверхмощной взрывчаткой руки другой девушки, был растроган.

А от стойки им вслед понимающе глядел портье.