Текст книги "Последняя песня"
Автор книги: Николас Спаркс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Ронни передернуло, и она поспешно отстранилась.
– Что ты об этом знаешь?
– Знаю достаточно, чтобы не верить ей.
– Я не желаю это выслушивать.
Она снова попыталась обойти его, и на этот раз он позволил ей пройти, прежде чем крикнуть вслед:
– Не уходи! Я пришел, чтобы найти тебя и сказать, что мог бы убедить ее не подставлять тебя.
Ронни невольно заколебалась. На секунду фигура Маркуса в тусклом свете уличного фонаря показалась ей призрачной.
– Нужно было предупредить тебя, что она очень ревнива.
– Именно поэтому ты пытался пробудить в ней эту ревность?
– Я всего лишь шутил в ту ночь. Мне казалось это забавным. Думаешь, я имел хоть малейшее представление о том, что она выкинет?
Еще бы не имел! И добивался именно этого!
– Так исправь положение, – процедила она. – Потолкуй с Блейз, сделай то, что должен сделать.
Маркус покачал головой.
– Ты не слушаешь меня. Я сказал – «мог бы». Если...
– Если – что?
Одним прыжком он перекрыл расстояние между ними. И тут она заметила, что улицы пусты. Никого. И ни одной машины на перекрестке.
– Я подумывал, что мы можем стать... друзьями.
Ронни почувствовала, как щеки снова вспыхнули.
– Что? – выпалила она, не успев опомниться.
– Ты слышала. Или мне объяснить лучше?
Ронни поняла: он стоит так близко, что может ее коснуться, и поскорее отскочила.
– Держись от меня подальше! – выкрикнула она и бросилась бежать, испугавшись, что он погонится за ней и вот-вот поймает. Она чувствовала лихорадочный стук сердца, слышала свое свистящее дыхание.
Ее дом находился недалеко, только она была не в форме. Несмотря на страх и выброс адреналина, ноги становились все тяжелее. Ронни понимала, что не может держать темп, и, завернув за угол, впервые посмела оглянуться.
И увидела, что она одна на улице. Никто за ней не гонится.
Ронни не сразу вошла в дом. В гостиной горел свет, но она хотела прийти в себя, прежде чем встретится с отцом. Сама не зная почему, не хотела, чтобы он видел, как она испугана. Поэтому Ронни уселась на крыльце.
Над головой ярко светили звезды. На горизонте плыла луна. Туман над океаном приносил запах соли и водорослей. При других обстоятельствах этот запах успокоил бы ее, но теперь казался чужим и неприятным, как и все остальное.
Сначала Блейз. Потом Маркус. Почему вокруг творится какое-то безумие?
Маркус уж точно не в себе, хотя не болен психически. Но он умен, и хитер, и, насколько она смогла увидеть, абсолютно лишен чувства сострадания и желания поставить себя на место другого. Он из тех, кто думает исключительно о себе и своих желаниях. Прошлой осенью на уроке английского ей задали прочитать роман современного автора, и она выбрала «Молчание ягнят». Тогда она поняла, что главный герой, Ганнибал Лектер, был не психопатом, а социопатом. В этот момент Ронни впервые осознала разницу. Хотя Маркус не был серийным убийцей-маньяком и каннибалом, все же Ронни чувствовала, что между этими двумя есть что-то общее. В их видении мира и своей в нем роли.
А Блейз всего лишь...
Ронни не знала, как точнее определить, что собой представляет Блейз. Находится под влиянием собственных эмоций, это точно. Обозленная и ревнивая. Но за день, который они провели вместе, Ронни ни разу не почувствовала, что с девушкой что-то неладно, если не считать того, что она постоянно напряжена: жертва эмоций, торнадо гормонов и незрелости, оставлявший на своем пути разрушенные жизни. Свою и чужие.
Она вздохнула и пригладила волосы. Не хочется идти домой. Мысленно она уже прокручивала разговор, который ее ждет.
«Привет, солнышко, как дела?»
«Не слишком хорошо. Блейз полностью подпала под влияние социопата-манипулятора и сегодня утром солгала копам, так что мне придется идти в тюрьму. И кстати, социопат решил, что не только хочет переспать со мной, но еще и появился из ниоткуда и перепугал до смерти. А ты? Как прошел твой день?»
Не слишком похоже на приятную беседу после ужина, которую, вероятно, хочет вести отец...
Значит, придется притворяться.
Ронни со вздохом встала и подошла к двери.
Отец сидел на диване с потрепанной Библией в руках. При виде дочери он захлопнул книгу.
– Привет, солнышко. Как дела?
Так она и знала.
Ронни вымучила улыбку, пытаясь выглядеть небрежной и беспечной.
– Я не сумела с ней поговорить, – пробормотала она.
Было очень трудно вести себя как ни в чем не бывало. Но ей каким-то образом это удалось. Отец немедленно потащил ее на кухню. Оказалось, что он снова приготовил пасту: томаты, баклажан, патиссон и цуккини на макаронах-перьях. Они поели на кухне, пока Джона складывал из лего аванпост из «Звездных войн». Конструктор принес пастор Харрис, когда приходил днем.
Потом все устроились в гостиной. И отец, поняв, что дочь не в настроении говорить, стал читать Библию, пока Ронни перелистывала «Анну Каренину», книгу, которая, как уверяла мать, должна ей понравиться. Хотя книга действительно казалась интересной, Ронни никак не могла сосредоточиться. Не только из-за Блейз и Маркуса. Из-за того, что отец читал Библию. Хорошенько подумав, Ронни решила, что впервые видит нечто подобное. Впрочем, может, прежде она просто не обращала внимания.
Джона закончил строить свое сооружение и объявил, что идет спать. Она дала ему несколько минут в надежде, что, когда придет, он уже будет спать, после чего отложила книгу и поднялась.
– Доброй ночи, солнышко, – окликнул па. – Знаю, тебе пришлось нелегко, но рад, что ты здесь.
Она помедлила, прежде чем подойти к нему. Нагнулась и впервые за три года поцеловала его в щеку.
– Спокойной ночи, па.
Войдя в спальню, Ронни села на кровать. Она была совершенно опустошена, и хотя не собиралась плакать, все же не могла сдержать внезапный наплыв эмоций.
Она прерывисто вздохнула.
– Плачь, не стесняйся, – прошептал Джона.
Здорово! Как раз то, что ей сейчас нужно.
– Я не плачу, – заверила Ронни.
– Судя по голосу, плачешь.
– Вовсе нет.
– Ладно, меня это не беспокоит.
Ронни шмыгнула носом, пытаясь взять себя в руки, и сунула руку под подушку, где спрятала пижаму. Прижав пижаму к груди, она встала и направилась в ванную, но по пути взглянула в окно. Луна поднялась уже высоко, посеребрила песок, и, посмотрев в ту сторону, где находилось черепашье гнездо, она вдруг заметила быстро мелькнувшую тень.
Понюхав воздух, енот направился к гнезду, защищенному только желтой лентой.
– О черт!
Ронни отбросила пижаму и вылетела из спальни. Пробегая через гостиную и кухню, она едва услышала оклик встревоженного отца, но ответить не успела. Выскочила на улицу и принялась кричать и махать руками:
– Нет! Уходи! Убирайся!
Енот поднял голову и поспешно удрал, затерявшись в высокой, росшей на дюне траве.
– Что происходит? Что случилось?
Повернувшись, она увидела стоявших в дверях отца и Джону.
– Они не поставили клетку!
Уилл
Двери «Блейкли брейке» открылись всего десять минут назад, но Уилл увидел, как девушка пробегает по вестибюлю и направляется прямо в сервис-центр.
Вытерев руки полотенцем, он направился к ней.
– Привет! Не ожидал увидеть тебя здесь.
– Спасибо за заботу! – отрезала она.
– Ты о чем?
– Я просила тебя сделать простую вещь: позвонить и попросить, чтобы поставили клетку! Но ты даже этого не удосужился сделать!
– Что... что случилось? – недоуменно моргнул он.
– Я же говорила, что видела енота! И что он слонялся вокруг гнезда!
– Гнездо разорено?
– Можно подумать, тебе не все равно! Что? Или тебе мячом отбило все мозги?
– Я только хотел узнать, что с гнездом все в порядке. Она продолжала сверлить его злобным взглядом.
– Угу! В порядке. Только тебя благодарить не за что!
Она повернулась и ринулась к выходу.
– Эй! Подожди! – крикнул он.
Она даже не обернулась. Потрясенный, Уилл словно прирос к месту, глядя вслед убегавшей девушке.
– И какого черта все это значит?
Уилл обернулся. Сзади стоял озадаченный Скотт.
– Сделай мне одолжение, – попросил Уилл.
– Что тебе?
Уилл нащупал в кармане ключи и направился к припаркованной на заднем дворе машине.
– Прикрой меня! Нужно кое о чем позаботиться. Скотт поспешно шагнул вперед:
– Подожди! О чем ты?
– Я вернусь, как только смогу. Если придет па, передай, что я вышел ненадолго. Можешь пока начинать работу.
– Куда ты? – удивился Скотт.
На этот раз Уилл не ответил, и Скотт направился к нему:
– Брось, старина, я не хочу делать все это в одиночку! У нас куча машин, которые ждут ремонта.
Но Уиллу было совершенно все равно. Он уже шел к машине.
Час спустя он нашел Ронни у дюны. Она по-прежнему была также зла, как в мастерской утром.
– Что тебе нужно? – рявкнула она, подбоченившись.
– Ты не дала мне договорить. Я звонил.
– Ну да, конечно.
Он осмотрел гнездо.
– Вроде все нормально.
– Нормально. Только не твоими молитвами.
Уилл раздраженно поморщился:
– И в чем проблема?
– Проблема в том, что прошлой ночью мне снова пришлось спать здесь, потому что енот вернулся. Тот самый, о котором я тебе говорила.
– Ты спала на улице?
– Ты вообще слышишь, что я тебе говорю? Да, мне пришлось спать на улице. Две ночи подряд, потому что ты не выполняешь свои обещания. Если бы я случайно не выглянула в окно, енот добрался бы до яиц! Он был всего в паре футов от гнезда, когда я наконец спугнула его. Пришлось остаться здесь, потому что он обязательно вернулся бы. Поэтому я и просила тебя первым делом позвонить в «Аквариум». Надеялась, что даже бездельник вроде тебя помнит свои обязанности!
Она смотрела на него, словно пытаясь уничтожить смертоносным взглядом. Он не смог устоять:
– Пожалуйста, еще раз, чтобы как следует уяснить все как следует: ты видела енота, просила меня позвонить, потом снова увидела енота. И поэтому провела ночь на улице. Это так?
Ронни открыла рот и тут же закрыла, после чего развернулась и направилась к дому.
– Они приедут утром! – крикнул он вслед. – И чтобы ты знала, я звонил. Дважды! Один раз сразу после того, как обмотал колышки лентой, второй раз после работы. Сколько раз мне повторять, прежде чем ты станешь слушать?
Она все же остановилась, но не обернулась.
– Сегодня после твоего ухода, – продолжал Уилл, – я по шел прямо к директору «Аквариума» и лично с ним поговори Он пообещал, что гнездо будет их первой остановкой завтра же утром. Сказал, что они бы пришли сегодня, но в Холден-Бич нашли еще восемь гнезд.
Она медленно обернулась, пытаясь решить, правду ли он говорит.
– Но вчера это мало чем помогло моим черепашкам, верно?
– Твоим черепашкам?
– Да, – подчеркнула она, – моим. Мой дом. Мои черепашки.
И с этими словами она вернулась в дом, не заботясь о том, остался ли он у гнезда.
Она ему нравилась. Вот и все.
По пути на работу он все еще не совсем понимал, почему она ему нравится, но ни разу не бросил работу, чтобы побежать за Эшли. При каждой новой встрече ей удавалось удивить его. Нравилось, что она всегда говорит прямо, что у нее на уме. Нравилось, что она не вешается ему на шею. И как ни удивительно, ему еще предстояло произвести на нее хорошее впечатление. Сначала он пролил на нее газировку, потом она увидела, как он едва не ввязался в драку, а сегодня утром уверилась, что он либо лентяй, либо идиот.
Но какое, собственно говоря, ему до этого дело? Она не его ДРУГ, и он почти ее не знает.
Но какова бы ни была истинная причина, ему есть дело до того, что она о нем думает. И как ни глупо это выглядит, он хочет произвести на нее хорошее впечатление. Хочет ей понравиться.
Ощущения были странными, новыми для него, и остаток дня в мастерской – пришлось работать в обед, чтобы наверстать упущенное время, – Уилл то и дело возвращался мыслями к Ронни. Он видел искренность в ее словах и поступках. И как бы она ни ершилась, в ней чувствуются доброта и забота о людях. И хотя он пока что только расстраивал ее, но такая, как она, всегда даст шанс исправиться и стать лучше в ее глазах.
***
Вечером он нашел ее точно на том месте, где оставил. Она сидела на пляжном стуле и читала книгу при свете маленького фонаря.
Услышав шаги, она подняла глаза. Ему показалось, что она не обрадована и не удивлена.
– Так и знал, что ты здесь, – кивнул он. – Твой дом, твои черепашки и все такое.
Не дождавшись ответа, он отвел взгляд. Было не очень поздно. За занавесками маленького дома, в котором она жила, двигались тени.
– Енот не появлялся?
Она молча перевернула страницу книги.
– Погоди. Дай подумать. Ты не хочешь со мной водиться, верно?
На этот раз она вздохнула.
– Разве тебе не следует быть с приятелями? Дружно любоваться собой в зеркале?
– Смешно, – ухмыльнулся он. – Нужно будет запомнить.
– Я вполне серьезно.
– Это потому, что все мы такие красавцы?
Вместо ответа она вновь углубилась в книгу, но Уилл видел, что это больше напоказ. Поэтому он уселся рядом.
– «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему», – процитировал он, показывая на книгу. – Это первая строчка «Анны Карениной». Я всегда считал, что в ней много правды. А может, это утверждал мой учитель английского. Точно не помню, прочитал книгу в последнем семестре.
– Родители должны гордиться твоим умением читать.
– Так и есть. Они купили мне пони и много еще чего, когда я пересказал «Кота в шляпе».
– Это было до или после того, как ты похвастался, что читал Толстого?
– Так ты меня слушаешь? Это я чтобы удостовериться. Он протянул руки к горизонту:
– Прекрасная ночь, верно? Я всегда любил такие. Есть что-то успокаивающее в шуме ночного прибоя, не находишь?
Она закрыла книгу.
– Это массированное наступление?
– Люблю людей, которые любят черепашек.
– Так иди пообщайся со своими дружками из «Аквариума». О, погоди! Ты не можешь. Потому что они спасают других черепашек, а остальные твои приятели красят ногти и завивают волосы, так что у них нет времени, верно?
– Возможно. Но мне показалось, что ты не против побыть в компании.
– Мне и одной хорошо, – отрезала она. – А теперь иди.
– Это общественный пляж. Мне здесь нравится. – Так ты останешься?
– Думаю, да.
– Тогда ты не будешь возражать, если я уйду в дом?
Уилл сел прямее и почесал подбородок.
– Не знаю, такая ли уж это хорошая идея. Откуда ты знаешь, что я останусь на ночь? А с этим нахальным енотом...
– Что тебе от меня нужно? – вышла из себя девушка.
– Для начала: как тебя зовут?
Она схватила полотенце и накинула на ноги.
– Ронни. Сокращенное от «Вероника».
– Ладно, Ронни, расскажи о себе. Почему ты так настроена против меня? Ну дай же мне возможность оправдаться! Я ведь стараюсь. Так?
Он не знал, что она думает обо всем этом. Но Ронни стала собирать волосы в хвост, очевидно, смирившись с мыслью о том, что его так легко не прогонишь.
– Хорошо. Моя история. Я живу в Нью-Йорке с матерью и младшим братом, но она отправила нас на лето к отцу. И сейчас, пока я нянчусь с черепашьими яйцами, игрок в волейбол-тире-волонтер паршивого грязного «Аквариума» пытается склеить меня.
– Я не пытаюсь тебя клеить, – запротестовал он.
– Нет?
– Поверь, если бы это было так, ты бы сразу поняла. И не устояла бы против моего обаяния.
Впервые за весь разговор он услышал, как она смеется. Посчитав это добрым знаком, он продолжал:
– Собственно говоря, я пришел, потому что меня совесть грызла из-за клетки. И я не хотел, чтобы ты была здесь одна. Как уже было сказано ранее, это общественный пляж. Никогда не знаешь, кто сюда забредет.
– Вроде тебя?
– Меня в расчет не принимай. Повсюду встречаются подонки. Даже здесь.
– И дай предположить: ты защитишь меня, верно?
– Если дело дойдет до этого, я немедленно встану на твою защиту.
Она не ответила, но он чувствовал, что удивил ее. Прилив уже наступал. И вместе они наблюдали, как волны, накатываясь на берег, вспыхивают серебром. В окнах дома трепетали занавески, словно кто-то наблюдал за ними.
– Ладно, – прервала она наконец молчание. – Твоя очередь. Расскажи о себе.
– Я игрок в волейбол-тире-волонтер паршивого грязного «Аквариума».
Он снова услышал ее смех, полный юного задора. Такой заразительный...
– Ничего, если я немного посижу с тобой?
– Это общественный пляж.
Уилл показал на дом:
– Может, скажешь отцу, что я здесь?
– Уверена, он уже знает. Прошлой ночью то и дело прибегал проверять, как тут я.
– Похоже, он хороший отец.
Она немного подумала, прежде чем покачать головой.
– Так ты любишь волейбол?
– Он позволяет мне держать форму.
– Это не ответ.
– Мне нравится. Вот не знаю, люблю ли я игру.
– Но ты любишь сбивать людей с ног, верно?
– Это зависит от того, кого я сбиваю. Но несколько дней назад, полагаю, все получилось отлично.
– Считаешь, что обливать меня водой – это здорово?
– Если бы я не облил тебя водой, меня бы здесь не было.
– И я бы наслаждалась спокойным, тихим вечером на пляже.
– Не знаю... по-моему, спокойные, тихие вечера на пляже сильно переоценивают.
– Но сегодня мне покоя не видать, верно?
Уилл рассмеялся:
– В какой школе ты учишься?
– Уже не учусь. Закончила две недели назад. А ты?
– Только что закончил старшую школу Лейни. Там учился Майкл Джордан.
– Бьюсь об заклад, все в твоей школе этим хвастаются.
– Нет. Не все. Только выпускники.
Ронни закатила глаза.
– Ну и что будет теперь? Собираешься продолжать работать на отца?
– Только до конца лета.
Он набрал в горсть песка и стал задумчиво пропускать его между пальцами.
– А потом?
– Боюсь, не могу тебе сказать.
– Не можешь?
– Я недостаточно хорошо знаю тебя, чтобы делиться важной информацией.
– Как насчет намека? – не унималась она.
– Ты первая! Что собираешься делать?
Она помедлила, прежде чем ответить.
– Я серьезно подумываю сделать карьеру смотрителя черепашьих гнезд. Возможно, у меня талант. Видел бы ты, как улепетывал енот! По-моему, он принял меня за Терминатора.
– Ты сейчас говоришь, как Скотт, – заметил он и, увидев ее недоумевающее лицо, пояснил: – Он мой партнер по волейболу и просто король киношных цитат! Без них не может закончить ни одной фразы. Конечно, у него все они имеют эротический подтекст.
– Тоже талант в своем роде.
– Это точно. Я мог бы уговорить его дать представление только для тебя одной.
– Нет, спасибо, я не нуждаюсь в просвещении такого рода.
– Тебе может понравиться.
– Вряд ли.
Пока они перебрасывались словами, Уилл не спускал с нее глаз, заметив, что она еще красивее, чем тогда, на матче. К тому же умна и остроумна, что еще лучше.
Осот, росший возле гнезда, гнулся на ветру, мерный шум прибоя убаюкивал, и Уилл чувствовал себя как в коконе. По всему пляжу в домах загорались огни.
– Можно тебя спросить?
– Не уверена, что смогу тебе помешать.
– Что произошло между тобой и Блейз?
– Ты о чем? – сухо обронила Ронни.
– Я просто хотел знать, почему ты была в ее компании той ночью.
– А, это...
Ему показалось, что в ее голосе звучат нотки облегчения.
– Собственно говоря, мы встретились в тот день, когда ты пролил на меня газировку. А потом я докончила начатое тобой.
– Шутишь?
– Ничуть. Насколько я поняла, обливание друг друга водой – это манера местного приветствия. Что-то вроде «как поживаешь, рад познакомиться». Откровенно говоря, думаю, что традиционное приветствие лучше, но кто я такая? Так или иначе, она казалась классной девчонкой, и я все равно никого здесь не знала, так что... пару дней мы держались вместе.
– Она оставалась с тобой вчера ночью? Ронни покачала головой.
– Почему? Не хотела спасать черепашек? Или хотя бы составить тебе компанию?
– Я ничего ей не сказала.
Уилл увидел, что она не склонна откровенничать, и поэтому не стал допытываться.
– Хочешь погулять? – спросил он, показывая на пляж.
– Какую прогулку ты имеешь в виду? Романтическую или просто пройдемся?
– Скорее второе.
– Хороший выбор.
Она захлопала в ладоши.
– Но заранее предупреждаю: далеко я не пойду, если учесть, что волонтеры «Аквариума» не думают о енотах и что яйца по-прежнему беззащитны.
– В «Аквариуме» обеспокоены создавшимся положением. И я точно знаю, что один волонтер помогает охранять яйца прямо сейчас.
– Да, но тогда возникает вопрос: почему?
Они пошли по направлению к пирсу и миновали с дюжину особняков с массивными террасами и лестницами, ведущими к берегу. В одном из домов устраивалась вечеринка. Все огни на третьем этаже были зажжены, несколько пар стояли у перил, любуясь залитыми лунным светом волнами.
Они почти не говорили, но по какой-то причине молчание казалось дружелюбным. Ронни держалась на небольшом расстоянии, чтобы случайно не задеть спутника. Временами она смотрела под ноги, временами – вперед. Были моменты, когда он, казалось, видел мимолетную улыбку на ее губах, словно она вспоминала смешной случай, которым еще не поделилась с ним. Иногда девушка останавливалась и подбирала полузасыпанные песком раковины, и он отмечал, как сосредоточенно она их изучает, прежде чем отбросить. Правда, некоторые она прятала в карман.
В сущности, он не знал о ней ничего! Она казалась ему загадкой. В этом Ронни была полной противоположностью Эшли. Эшли была вполне предсказуемой, он видел ее насквозь и точно знал, что получает. Даже если это было не то, что нужно. А вот Ронни оказалась другой. И когда улыбалась своей беззащитной неожиданной улыбкой, у него возникало чувство, что она читает его мысли. Почему-то это ему было приятно. И когда они наконец повернули назад к своему маленькому лагерю около черепашьего гнезда, был момент, когда он представил, как в обозримом и не только будущем каждый вечер гуляет с ней по пляжу.
Ронни зашла в дом, чтобы поговорить с отцом, пока Уилл вытаскивал из грузовика свои вещи. Расстелил спальный мешок, расставил все необходимое по другую сторону гнезда. Жаль, что Ронни с ним не будет. Но она сразу предупредила, что отец ни за что не согласится. Не важно. Он все равно рад, что сегодня она будет спать в своей постели.
Уилл лег, устроился поудобнее и подумал, что сегодняшний день был началом. Конечно, может произойти все, что угодно. Но когда она вышла на крыльцо и с улыбкой помахала на прощание, Уилл почувствовал, как внутри что-то дрогнуло при мысли о том, что она тоже может посчитать это началом чего-то хорошего.
– Кто этот парень?
– Никто. Просто приятель. Проваливай.
Пока слова путешествовали по затянутым дымкой лабиринтам его мозга, Уилл пытался вспомнить, где находится. Прищурившись на солнце, он вдруг сообразил, что смотрит в мальчишеское лицо.
– О, привет, – пробормотал Уилл.
Мальчишка потер нос.
– Что ты здесь делаешь?
– Просыпаюсь.
– Это я вижу. Но что ты здесь делал прошлой ночью? Уилл улыбнулся. Парень держался серьезно, как коронер, что казалось довольно комичным, учитывая его возраст и рост.
– Спал.
– Угу.
Уилл оттолкнулся, сел и заметил, что рядом с мальчишкой стоит Ронни в черной майке и рваных джинсах. Она улыбалась. Так же весело, как вчера.
– Я Уилл. А ты?
Мальчик кивнул в сторону Ронни:
– Я ее сосед по комнате. Мы старые знакомые.
Уилл почесал затылок и ухмыльнулся.
– Понимаю.
Ронни шагнула вперед. Влажные после душа волосы висели тяжелыми прядями.
– Это мой вездесущий братец Джона.
– Вот как? – вежливо ответил Уилл.
– Да... если не считать слова «вездесущий», все так и есть, – вверил Джона.
– Рад это слышать.
Джона продолжал смотреть на него.
– По-моему, я тебя знаю.
– Вряд ли. Иначе я бы вспомнил тебя.
– Нет, знаю, – настаивал Джона, разулыбавшись. – Это ты сказал полицейскому офицеру, что Ронни пошла в «Боуэрс-Пойнт»!
Уилл ошеломленно уставился на мальчишку, но, что-то сообразив, повернулся к Ронни. И с ужасом увидел, как любопытство на ее лице сменилось недоумением и, наконец, пониманием, перешедшим в гнев.
О, только не это!
Джона, ничего не замечая, разошелся не на шутку.
– Да! Офицер Пит привез ее домой, а наутро они с па поскандалили из-за этого.
Уилл увидел, как сжались губы Ронни. Что-то пробормотав, она повернулась и устремилась к дому.
Джона осекся, гадая, что же такого он сказал.
– Спасибо, – прорычал Уилл и, вскочив, бросился за девушкой.
– Ронни! Подожди! Послушай, прости меня! Я не хотел, чтобы у тебя были неприятности!
Он догнал ее и попытался схватить за руку. Когда его пальцы коснулись ее майки, она круто развернулась.
– Убирайся!
– Только выслушай меня...
– У нас с тобой нет ничего общего! – отрезала она. – Ясно?
– А вчерашняя ночь?!
Ее щеки горели огнем.
– Оставь. Меня. В покое.
– Твое показное возмущение на меня не действует, – выпалил он.
По какой-то причине она не вскинулась и ничего не возразила, что дало ему возможность продолжать:
– Ты остановила драку, хотя все вокруг жаждали крови. Ты единственная, кто заметил, что малыш заплакал, и я видел, как ты улыбалась, когда мать его уводила. В свободное время ты читаешь Толстого. И любишь морских черепах.
Хотя Ронни вызывающе вскинула подбородок, он понял, что попал в яблочко.
– И что из этого?
– Из этого следует, что сегодня я хочу показать тебе кое-что.
Он замолчал, тихо радуясь, что она не отказала сразу. Но и согласия он не услышал, и прежде чем она успела собраться с мыслями, он шагнул вперед.
– Тебе понравится. Обещаю.
Уилл въехал на пустую стоянку «Аквариума», и дальше, на служебную дорожку, огибавшую заднюю часть здания.
Ронни сидела в грузовике рядом с ним, но по пути они почти не разговаривали. Провожая ее к служебному входу, он подумал, что хотя она и согласилась приехать, все же так и не решила: продолжать злиться на него или нет.
Он придержал для нее дверь, чувствуя, как в лицо ударил холодный воздух. Они прошли подлинному коридору, и Уилл толкнул еще одну дверь, ведущую в сам «Аквариум».
В офисах-клетушках работали люди, хотя «Аквариум» открывается только через час. Уилл любил бывать здесь до открытия. Неяркое освещение резервуаров и почти полная тишина позволяли чувствовать, что ты попал в некое тайное укрытие, часто он зачарованно рассматривал ядовитые шипы крылаток, гадая, понимают ли они, что их среда обитания сильно уменьшилась в размерах. Да видят ли они его?
Ронни подошла к нему и стала рассматривать рыб. Она, похоже, не имела особого желания разговаривать.
Они прошли мимо большого резервуара с моделью потопленной германской подводной лодки времен Второй мировой войны, а когда остановились перед аквариумом с медленно колыхавшейся медузой, флуоресцировавшей под черным светом, она осторожно коснулась стекла.
– Аурелия аурита. Известная также как луна-медуза.
Она кивнула и вновь уставилась на медузу, зачарованная
медленными движениями.
– Они очень нежные. Трудно поверить, что ожог может быть таким болезненным.
Высыхая, ее волосы сворачивались колечками, и сейчас она была похожа на озорного сорванца.
– Расскажи о ней. Помнится, в детстве я обжигалась каждый год.
– Не лучше ли держаться от них подальше?
– Я стараюсь. Но они все равно меня находят. По-моему, их
ко мне влечет.
Слегка улыбнувшись, она повернулась к нему.
– Что мы здесь делаем?
– Я уже говорил. Хочу тебе кое-что показать.
– Я уже видела рыб раньше. И бывала в «Аквариуме».
– Знаю. Но этот особенный.
– Потому что здесь, кроме нас, никого нет?
Уилл покачал головой.
– Потому что ты увидишь то, что публике не показывают.
– Что именно? Нас с тобой рядом с медузами?
– Еще лучше, – ухмыльнулся Уилл.
В подобных ситуациях он, как правило, не постеснялся бы взять девушку за руку, но на этот раз понимал, что не стоит и пытаться. Вместо этого он показал на коридор в углу, почти незаметный с первого взгляда. В конце коридора он остановился двери.
– Только не говори, что тебе дали здесь офис, – поддразнила она.
– Нет, – серьезно ответил Уилл. – Я здесь не работаю, помнишь? Я всего лишь волонтер.
Они вошли в большую комнату из шлакобетона, заполненную воздуховодами и десятками труб. На потолке жужжали лампы дневного света, но звук заглушался огромными водяными фильтрами, выстилавшими заднюю стенку. Гигантский открытый резервуар, наполненный доверху океанской водой, насыщал воздух запахом соли.
Уилл повел ее к стальной платформе, окружавшей резервуар, и поднялся по ступенькам. На дальней стенке резервуара находилась средних размеров плексигласовое оконце. Освещение было достаточным, чтобы различить медленно движущееся в воде создание.
Узнав, кто это, Ронни потрясенно пробормотала:
– Это и есть морская черепаха?
– Совершенно верно. Ее зовут Мейбл.
Когда черепаха проплывала мимо окна, стали заметны шрамы на панцире и отсутствие лапы.
– Что с ней случилось?
– Попала под винт лодки. Ее выловили месяц назад и едва спасли. Вызывали специалиста, который и удалил часть передней лапы.
Мейбл, видимо, была не в состоянии держаться прямо и слегка кособочилась. Ударилась о дальнюю стенку и снова поплыла по аквариуму.
– Она поправится?
– Чудо, что она столько прожила, и надеюсь, все будет в порядке. Теперь она немного оправилась. Но никто не знает, сможет ли она выжить в океане.
Ронни увидела, что Мейбл снова ударилась о стену, прежде возобновить свое путешествие.
– Почему ты хотел, чтобы я это увидела?
– Подумал, что ты полюбишь ее, как я. Несмотря на шрамы и все такое.
Ронни, казалось, удивилась, но ничего не сказала. И, нагнувшись к окошку, снова стала изучать Мейбл. Когда та исчезла, погрузившись на дно, Уилл услышал вздох Ронни.
– Тебе не надо в мастерскую? – спросила она.
– У меня выходной.
– Работа на папу, должно быть, имеет свои преимущества.
– Можно сказать и так.
Ронни постучала по стеклу, пытаясь привлечь внимание Мейбл, но, ничего не дождавшись, повернулась к нему.
– Итак, что ты делаешь в выходные?
– Короче говоря, добрый старый парень-южанин, верно? Ходишь на рыбалку, любуешься облаками. Еще немножко – наденешь бейсболку с эмблемой НАСКАР и начнешь жевать табак.
Они провели в «Аквариуме» еще полчаса, потому что Ронни долго восхищалась выдрами. Потом Уилл повел ее в рыболовный магазинчик и купил замороженных креветок для наживки. Оттуда они поехали на пустой участок, где он вытащил из грузовика рыболовное снаряжение. Они уселись на маленьком причале, так что ноги болтались где-то в футе над водой.
– Не будь снобом, – упрекнул он. – Можешь не верить, но Юг – это здорово. У нас в домах канализация и все такое. А по уик-эндам мы устраиваем гонки по грязи.
– Как это?
– На грузовиках.
Ронни ехидно хихикнула:
– Развлечение для интеллектуалов!
Он шутливо толкнул ее в бок:
– Да-да, можешь издеваться сколько захочешь. Но это здорово. Грязная вода заливает лобовое стекло, колеса буксуют, и тот, кто едет сзади, промокает насквозь.
– Поверь, у меня кружится голова от восторга! – с напускной серьезностью заверила Ронни.
– Полагаю, в Нью-Йорке ты проводишь уик-энды вовсе не так.
Ронни покачала головой:
– Э... нет. Не совсем.
– Бьюсь об заклад, ты никогда не выезжаешь из города.
– Конечно, выезжаю. Я же здесь, верно?
– Ты знаешь, о чем я. О выходных.
– Зачем мне уезжать из города по выходным?
