Текст книги "Алхимия"
Автор книги: Никола Фламель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Итак, вывод который мы можем сделать, на нер-нй взгляд весьма неутешителен: из четырех трактатов. представляющих собой алхимический корпус Фламеля. только два могли быть написаны этим автором в XV веке – если автором был Фламель и если Фламель был алхимиком. Два других трактата, а именно автобиографический роман «Иероглифические фигуры» и «Завещание», были написаны значительно позднее и точно не известно кем. Но эта неутешительность на самом деле мнимая, потому что мы имеем четыре превосходных алхимических текста. написанных адептами (на этот счет уж нн у кого сомнений не возникает), и они, подобно синоптическим Евангелиям, не содержат никаких противоречии – для тех, кто умеет видеть. Если же взглянуть на колесо истории с вершины горы философов, с точки зрения уходящей в далекое прошлое и простирающейся в невообразимое будущее герметической традиции, то оно покажется не более чем маленькой точкой – и уже не различить, где XIV век, где XX, где начинается жизнь и где кончается смерть.
В завершение предисловия я хотел бы поблат-дарить замечательных исследователей герметической традиции Сюзанну Экерман. Клода Ганьона. Адама
Мак-Лейна и Хосе Родригеса за консультативную помощь, оказанную во время работы нал переводом. Также хотелось бы высказать благодарность директору Специальной коллекции библиотеки университета Глазго Дэвиду Уэстону за его бескорыстное содействие, благодаря которому мы смогли использовать в данной книге прекрасные цветные аллегории Авраама Еврея из рукописи М5 Регбизоп 17, и киевскому художнику Наталии Герасименко за введение цвета в гравюру, изображающую фигуры на Фламелевой арке.
ГЛЕБ БУТУЗОВ
Иероглифические фигуры
Объяснение иероглифических фигур, помещенных мной,
Никола Фламелем, нотариусом, на четвертой арке кладбища Невинных, если войти в него через большие ворота с улицы Сен-Дени и повернуть направо
Хотя я, Никола Фламель, общественный писарь и нотариус, житель Парижа, в нынешний год одна тысяча триста девяносто девятый, пребывая в своем V ме на улице Писарей, рядом с часовней Сен-Жак-де-ла-Бушерн, хотя я, повторяю, всегда имел весьма скромные познания в латыни по причине скудости средств моих родителей, которые, к моей гордости, тем не менее были достойными и честными людьми, по милости Божией и не без вмешательства святых обоих полов, пребывающих в раю, в особенности же святого Иакова Галисийского, я не оставлял попыток проникнуть в смысл книг философов и узнать скрытые в них оккультные тайны. И по этой причине – вряд ли в моей жизни был момент, когда я осознавал это болсс глубоко, чем теперь, – преклонив колени (если позволят обстоятельства) или же в глубине сердца своего со всею страстью, я не перестану воздавать хвалу добрейшему Господу, Который не забывает детей Своих и не бросает их на краю бедности, просящими подаяние, и не обманывает их надежд на Свое благословение.
В то время как я, Никола Фламель, нотариус, после смерти моих родителей зарабатывал на
жизнь искусством письма, составляя описи, ведя счета и записывая расходы опекунов и их подопечных, ко мне в руки, по цене два флорина, попала книга, инкрустированная золотом, весьма старинная и большая. Она была написана не на бумаге и не на пергаменте, как другие, а (как мне показалось) на нежнейшей коре молодых деревьев. На ее обложке из тонкой медной фольги были выгравированы чужеземные письмена или символы, которые, на мой взгляд, представляли собой буквы греческого или же какого-либо другого древнего языка. Поскольку я никак не мог их прочесть, я был вполне уверен, что они не являются буквами латинскими или галльскими, так как те были мне достаточно хорошо знакомы. Что же касается соле ржания книги, то страницы ее были заполнены латинскими письменами, выполненными в высшей степени искусно и аккуратно, при помощи острого металлического пера и цветных чернил. Книга содержала три раза по семь страниц, причем каждый седьмой лист был совсем без текста, место которого занимало изображение жезла и двух переплетающихся змей на первом седьмом листе, изображение Креста с распятой на нем змеей на втором седьмом листе; на третьем же и последнем была изображена пустыня, посреди которой били фонтаны, причем из них выползали змеи в огромном множестве и рассеивались по всей округе. На титульном листе книги заглавными позолоченными буквами было выведено: АВРААМ ЕВРЕЙ.
ПРИНЦ, СВЯЩЕННИК, ЛЕВИТ, АСТРОЛОГ И ФИЛОСОФ. ПРИВЕТСТВУЕТ ЕВРЕЙСКИЙ НАРОД. ГНЕВОМ БОЖИИМ РАССЕЯННЫЙ СРЕДИ ГАЛЛОВ. После этого лист был заполнен страшными ругательствами я проклятиями (среди которых часто повторялось слово МАРАНАТХА), направленными против каждого, кто бросит взгляд на эту книгу, если только он не книжник или священнослужитель.
Тот, кто продал мне эту книгу, не знал ее истинной цены. – впрочем, как и я не знал, что покупаю. Я полагаю, она было похищена у бедных гвреев или же найдена в местах их давнего прерывания. В этой книге, на втором листе, автор поместил слова утешения своему народу, советуя ему избегать всяческих зол, в особенности идолопоклонства, а также терпеливо и кротко ожидать прихода Мессии, который одержит победу над всеми земными царями и будет править своим народом в вечной славе. Без сомнения, автором был *ченъ мудрый и понимающий человек. Начиная с третьего листа и далее, чтобы помочь своему подневольному народу платить дань римскому императору и для других целей, о которых я говорить не буду, он в простых словах учил трансмутации металлов; на полях помещались изображения сосудов. которые были окрашены в соответствующие цвета, а также многое другое – все. за исключением исходного материала, о котором он не сказал ни слова, но только лишь на четвертом и пятом листах он изобразил его и раскрасил с большой ловкостью и мастерством. Потому что, хотя материал этот и был хорошо и понятно изображен и раскрашен, все же никакой человек не мог понять рисунок. не будучи хорошо осведомлен в еврейской каббалистической традиции и не читая соответствующих книг. Итак, четвертый и пятый листы не содержали текста и были покрыты прекрасными цветными изображениями и подобными вещами, так как книга эта весьма изысканна. Прежде всего автор нарисовал молодого человека, ступни которого украшали крылья, а в руке он сжимал жезл, обвитый двумя змеями; жезлом этим он стучал по крылатому шлему, покрывавшему его голову. По моему скромному мнению, человек этот напоминал языческого бога Меркурия. Навстречу ему спешил, распахнув крылья, могучий старик, на голове которого располагались часы, а в руке он держал косу, подобно фигуре смерти, и косой этой грозил отсечь ноги Меркурию.
На другой стороне четвертого листа был нарисован прекрасный цветок, росший на вершине довольно высокой горы и немилосердно раскачиваемый Аквилоном2424
Бог северного ветра. – 3<кчгъ и далее при.ч перев.
[Закрыть]. Его стебель был синего цвета, бутоны красные и белые, а листья сияли подобно тончайшим золотым пластинам; вокруг цветка располагались Аквилоновы драконы и грифоны, устроившие там свои гнезда и жилища. На пятом листе изображался розовый куст, цветущий посреди красивого сада; поднимаясь вверх, он обвивал полый ствол старого дуба. У его подножия бил фонтан; истекающая из него белоснежная вода, прежде чем устремиться в глубины земли, проходила сквозь руки огромного числа людей, которые изрыли весь сад в поисках этой самой воды, но не видели ее, поскольку были слепы, за исключением тех немногих, кто обратил внимание на вес в руках.
На второй стороне пятого листа был изображен король, с коротким и мощным мечом в руках, по приказу которого и в его присутствии солдаты ■■мершвллли множество грудных младенцев; матери •л рыдали тут же, у ног неумолимых палачей. Кровь "4ГГЫХ детей другие солдаты собирали и помещали в большой сосуд, в который спустились светила небесные, солнце и луна, чтобы принять ванну. Поскольку эта сцена в большой мере отражает избиение невинных младенцев царем Иродом, а я узнал искусство по большей части благодаря этой книге, я решил поместить иероглифические символы тай* |й науки именно на Кладбище Невинных.
Вот все, что содержалось на первых пяти листах. Я ни в коей мере не могу представить напи-7=нное на прекрасной и понятной латыни на остальных страницах книги, ибо Господь покарает меня, поскольку если представить себе, что все жители земли имеют одну-единственную голову, поступок этот был бы сравним с попыткой отрубить ее одним ударом. Итак, имея у себя эту чудесную книгу, и ночью, и днем я только и делал, что изучал ее, старательно постигая описанные в ней операции, но мне было неведомо, какую материю следует брать за исходную; из-за этого я часто предавался грусти и вздыхал, оставаясь наедине с собой. Моя жена Пернелль, которую я любил как самого себя и с которой мы тогда только недавно поженились, была весьма удивлена моим поведением, утешала меня, как могла, искренне интересуясь, каким образом она могла бы избавить меня от этой напасти. Я не смог удержать язык за зубами и рассказал ей все, а также показал книгу, увидев которую она в тот же миг полюбила ее не меньше, чем я, и в дальнейшем находила огромное удовольствие в рассматривании гравюр, рисунков и инкрустаций, коими была украшена книга. К тому же мне служила большим утешением возможность поговорить с женой и обсудить, каким образом следует интерпретировать изображенные в книге символы.
В конце концов прямо в своем доме я изобразил как можно ближе к оригиналу все фигуры, нарисованные на четвертом и пятом листах, и затем показывал копии многим книжным людям Парижа, но они понимали в них ни граном больше, чем я. Я объяснял нм. что эти изображения были найдены в книге, посвященной Камню Философов, но большая часть моих гостей подшучивали надо мной и благословенным Камнем, пока мне не встретился некий мэтр Ансольм, имеющий диплом в области медицины и знающий эту науку весьма хорошо. Он выразил огромное желание увилетъ мою книгу, и не было в мире ничего, чего бы он не был готов сделать ради этого, но я всегда твердил ему, что книги у меня нет, и только лишь на словах подробно описал ему изложенный в ней метод. Он сказал, что первая картина изображает всепожирающее время и. в соответствии с количеством заполненных страниц, шесть лет уходит на завершение Камня, после чего следует перевернуть часы и завершить нагревание. И когда я сказал ему, что это было изображено только с целью описания первичного агента (так было указано в книге), он ответил, что нагревание в течение шести лет, должно быть, является вторичным агентом. Он также подтвердил, что первичный агент был там изображен, и что, конечно, это белая и тяжелая вода, которая, несомненно, является быстрым серебром, каковое представленные на картине люди не смогли ни зафиксировать, ни отрезать ему ноги, то есть лишить летучести, и что т лысо при помощи долгой варки в чистейшей п– вя младенцев можно заставить это быстрое серебро соединиться с золотом и серебром и пре-■оатнтъся вместе с ними сначала в растение, по-изображенному в книге, а впоследствии, аз»-идя через разложение, в змей, которые, булучи Ишхушены и выжарены на огне, могут быть реду-2з?рованы в порошок, а он и есть Камень.
Вышеизложенное послужило причиной тому, ТТ’”2525
Речь идет о золоте, серебре и ртути, которым в герметической традиции соответствуют перечисленные Фламелем планеты. Однако в алхимии этими ж г астрономическими терминами часто называют арканные, таинственные субстанции, не имеющие отношения к «вульгарным* химическим элементам, поэтому в дальнейшем в переводе будут использоваться названия планет там. гае р«?чь может идти об алхимической субстанции, и общепринятые названия металлов там. где очевидно говорится о химических ллементах.
[Закрыть] в течение двадцати одного года, прошедших г м– <чента знакомства с Ансолъмом, я провел тысячи нагреваний (по никогда с кровью, поскольку это Тыла бы преступно и отвратительно). К тому же к нашел в книге, что философы называли кровью минеральный дух, присз'тствуюшии в металлах, в •основном в солнце, лупе и меркурии1, к соединению ■есторых я всегда стремился; к тому же интерпретации Ансольма производили на меня впечатление скорее хитроумных, нежели правдивых. Так, не наблюдая в своей работе признаков описанных в книге этапов, я вынужден был каждый раз начинать все заново. В конце концов, потеряв всякую надежду когда-либо понять истинное значение фигур, я поклялся Господу и святому Иакову Галисийскому, что отправлюсь на поиски иудея духовного звания, из тех. кто служит в синагогах Испании, который бы смог помочь мне в этом деле.
Итак, получив согласие Пернелль и взяв с собой выдержки из книги, а также накидку и посох пилигрима, другими словами – в соответствии с тем, как я изобразил себя на упомянутой арке вместе с Иероглифическими фигурами, на Кладбище Невинных, где я также изобразил по обе стороны стены процессию, порядок которой представляет все цвета Камня, от начала и до конца, и надпись на французском, гласящую:
Сия процессия радует Господа.
Если осуществляется с истинной верой.
Надпись эта представляет собой начало книги царя Геракла2626
Трудно сказать, что экс имеется в в илу. Один из крупнейших современных исследователей наследия и личности Фламеля, канадец Клод Ганьон, потратил несколько лет на попытку выяснить, что за трактат Фламель здесь приио/шт. но безуспешно (он упоминает эггот факт в частном письме к переводчику от 16.10.2000).
[Закрыть], которая называется книгой радуги и описывает цвета Камня. В ней говорится: <Юре-П5 ргосеззю шикиш Ыа*игае р1асес, е. И. с.*2727
«Процесс Делания угождает Природе и т.д.» (.шт.).
[Закрыть] (надпись эту я поместил для мудрых книжников, которые уловят аллюзию). Итак, снарядившись описанным образом, я отправился в путь. Преодолев немалое расстояние, я достиг Монжуа. а затем и Сен-Жак2828
Так по-французски Фламель называет галисийский город Сантъяго-де-Компостела (5ашйз&о Де Сотро&е[а). то есть город Св. Иакова из Компостелы.
[Закрыть] и. таким образом, с Божией помощью исполнил свой обет. На обратном пути, остановившись в Леоне, н встретился с неким купцом из Бо-воньи, который в свою очередь познакомил меня с ярачом. евреем по национальности, но христиани-по вере, остановившимся в упомянутом Лео-яе он был весьма высоко-квалифицирован во мпо-сложных науках, и звали его мэтр Канчес. Как >1ько я показал ему фигуры, которые были у меи с собой, он немедленно стал расспрашивать о с-,льбе книги, из которой они были скопированы, •г скрывая своей радости и удивления. Я ответил ем, на латыни, на языке, который был понятен или обоим, что у меня есть самые хорошие новости метельно этой книги и я ищу человека, который мог расшифровать ее тайные символы. Не мед-тя ни минуты, он с большим воодушевлением и •>лъемом стал разъяснять все с самого начала. Итак, избегая чрезмерного многословия, скажу ишь. что он был весьма удовлетворен новостью, которую я сообщил ему о местонахождении манускрипта, а я в свою очередь с удовлетворением – туш ал его разъяснения (конечно же, он многое .нал об этой книге, по лишь как о вещи, по его мнению безвозвратно утерянной). Мы продолжите наше путешествие, направившись из Леона в ивьедо, а затем в Сансон, где пересели на морской ~«анспорт. чтобы добраться ло Франции. Наш вояж был вполне счастливым, и к моменту возвращения во французское королевство мой спутник весьма достоверно интерпретировал большую часть моих фигур, где, как оказалось, даже в самых малых и незначительных вещах скрываются большие тайны (что я нашел весьма замечательным); однако, когда мы достигли Орлеана, этот ученый человек тяжело заболел, его окончательно замучила рвота, преследовавшая мэтра еще с того момен-га, когда он почувствовал признаки морской болезни во время нашего плавания; он опасался, что я оставлю его одного, причем опасения его были столь сильны, что он не мог более ни о чем думать. Хотя я всегда был рядом, он непрестанно просил меня не покидать его; в конце концов он умер на исходе седьмого дня болезни, что ввергло меня в несказанную печаль. Я похоронил его, как мог, в церкви Сен-Круа в Орлеане, где он покоится до сих пор. Да примет Господь его душу, ибо он умер добрым христианином. Конечно же, если смерть мне не помешает, я буду выплачивать этой церкви небольшую ренту, чтобы за упокой души мэтра Канчеса там служили ежедневную мессу.
Тот, кому хотелось бы увидеть мое возвращение и радость Пернелль, может лицезреть нас обоих в городе Париже, над входом в церковь Сен-Жак-де-ла-Бушери, где мы изображены подле моего дома: я у ног святого Иакова Галисийского, воздающий ему хвалу, и Пернелль, воздевшая руки к святому Иоанну, которого она часто призывала. Итак, милостью Божией и при содействии Пречистой Пресвятой Девы, а также благословенных святых Иакова и Иоанна, я узнал все, что я желал, то есть изначальные принципы Делания, но все же не Первое приготовление2929
Фламель пишет о гак называемой Первой работе, которая из-за своей сложности часто называется а алхимик «Геркулесовым трудом* (в отличие от Второй, известной как «детская игра» или «женское замятие»). Смысл Первой работы заключается фактически в получении первоматерин Делания Дело е том. что Рпта Ма/епа философов в природе не встречается со времен создания мира; то, что доступно в естественном виде, как это ни парадоксально, называют тагегш зесип^а (см.: РетеЛц ЛгЧсчпг-ТНс Сгса1 Ап ^еюег РиЬ., Уогк ВеасЬ. 1995. Р. 30. 56).
[Закрыть], которое является одной из самых трудных вешей на свете. Но в конце концов я справился и с этим, после почти трех лет проб и ошибок, в течение которых я только и делал, что учился и трудился, в точности, как вы видите это на вышеописанной арке (там, где я поместил меж двух ее колонн изображение процессии, под святыми Иоанном и Иаковом), на которой я запечатлен молящимся Господу, с четками в руках, внимательно читающим книгу, обдумывающим слова философов, а затем проделывающим различные операции, которые были измыслены мной на основании их слов. Наконец я нашел то, что искал, я узнал это сразу же по сильному запаху. Имея нужное вещество, я легко завершил магистерий, потому что, зная приготовление первичных агентов и следуя каждой букве моей книги, я не мог потерпеть неудачу, даже если бы захотел.
Итак, я в первый раз совершил проекцию, используя меркурий К полфунта которого или около того я превратил в чистое серебро, лучшее, чем то. что добывают в шахтах, я сам проверял пробу, причем неоднократно. Произошло это 17 января, и понедельник, около полудня, в моем доме; ири этом присутствовала только Пернелль; был год от спасения человечества одна тысяча триста восемьдесят второй. В дальнейшем, следуя в точности рекомендациям моей книги, я совершил проекцию красного камня на примерно такое же коли-
п иигл» обе субстанции называют первоматерней. что еще более VI нижннет понимание процесса для начинающего
1 Здесь н далее в эфой части Фламель имеет к виду, конечно «г, дымную ртуть.
чество меркурия, опять в присутствии лишь Пер-нелль, в том же месте, 25 апреля того же года; металл превратился почти в равное количество чистого золота, несомненно лучшего качества, чем обычное, более мягкого и ковкого.
Я описываю все как было: я проделал это троекратно при содействии Пернелль, которая научилась разбираться в этом деле не хуже, чем я, потому что помогала мне во всех операциях, и, если бы она вдруг захотела самостоятельно повторить магистерий, она, без сомнений, добилась бы цели. Одного успешного завершения Делания, конечно. достаточно, но я испытывал огромное удовольствие, наблюдая в философском сосуде чудесные дела Природы. Дабы дать понять, что я совершил магистерий трижды, я изобразил на упомянутой арке (только для тех, кто сможет узнать их) три печи, сходные с томи, какие используются для наших операций3030
Олнн из ребусои Фламеля – уиидеть эти три почи можно, лишь нннм.тгелыт научив весь тскст «Иероглифических фигур».
[Закрыть].
Долгое время я боялся, что Пернелль не сможет скрыть своей неуемной радости и блаженства, которые вполне были сравнимы с моими, и проболтается своим родителям о нашем великом сокровище, потому что большая радость ослабляет разум ничуть не меньше, чем большое горе; но Божие благословение одарило меня счастьем иметь жену не только целомудренную, но и умную. Она, обладая здравым смыслом, и поступки совершала с ним сообразующиеся, будучи скромной и сдержанной гораздо более других женщин. Кроме того, она была очень набожна; посему, не имея детей и будучи уже в летах, она, как и я. все чаще думала о Боге и делах богоугодных.
К моменту, когда я сел писать эти комментарии на исходе 1413 года, после кончины моей верной супруги, о которой буду скорбеть во все дни отпущенной мне жизни, мы с ней основали и поддержали денежными средствами четырнадцать больниц в нашем городе Париже; построили, начиная с основания, три церкви, помогли деньгами и ценными дарами семи другим церквам, привели в порядок прилегающие к ним кладбища, не считая того, что мы сделали в Болонье <а сделано там ничуть не меньше). Я не говорю о том, как мы помогали беднякам, в особенности бедным вдовам и сиротам; я не могу назвать их фамилии и в чем именно заключалась моя помощь потому, что в утом случае не только награда моя была бы получена на земле, но и потому, что я вызвал бы неудовольствие этих достойных людей (коих благословил Господь), а этого мне хотелось бы менее всего.
Построив все эти церкви, больницы и кладбища в нашем городе, я решил достоверно изобразить на четвертой арке Кладбища Невинных, если войти в него через большие ворота на улице Сен-Дени и свернуть направо, наиболее важные секреты искусства, все же скрыв их под покровом Ис|юглифических фигур, повторяющих те, что нстретились мне в богато украшенной книге Авраама Еврея, которые позволяют представить две веши вместо одной, в зависимости от способностей и знаний наблюдателя: во-первых, несомненно, мистерии нашего фядущего Воскресения в день Суда и пришествия Господа Иисуса (да проявит ()п Свою милость), то есть вполне подходящий сюжет для места упокоения, и. во-вторых, для интересующихся натурфилософией все основные принципы и операции Великого Делания. Эти Иероглифические фигуры служат своего рода двумя стезями, ведущими в жизнь небесную; один путь, более открытый, учит святым мистериям
<о
как я покажу это в дальнейшем). другой же учит людей пониманию того, чем является Камень, то есть учит истинному Деланию, которое, будучи завершенным, меняет человека в лучшую сторону, уничтожая в нем корень всякого греха (каковой есть алчность), делая его щедрым, кротким, набожным, религиозным, богобоязненным, и насколько плох он был до этого, настолько теперь поразят его милость и доброта, переданные ему Господом, а также дела Его чудесные и непревзойденные.
Таковы причины, подвигнувшие меня поместить изображения именно таким образом, именно в этом месте, на кладбище, поскольку если уж человеку выпадет счастье завоевать это бесценное сокровище и он станет обладателем Золотого Руна3131
Алхимики и многие исследователи герметической традиции рассматривают плавание артиавтов как аллегорию магистерпя; Золотое Руно, таким образом, представляет собой философский камень (см.: Раяге Ашоте. ТЬе СоЫеп Пеесе апс! А1сЬету. N. V., 1993). Как мы увидим в дальнейшем, подобная алхимическая интерпретация часто применяется и по отношению ко многим другим греческим мифам
[Закрыть], то он поступит так же, как я. и не станет дар Божий зарывать в землю, покупая поместья и умножая имущество, каковые есть тщета мира, но, напротив, станет трудиться на благо своих ближних и будет помнить, что он нашел разгадку этой тайны среди праха, которым и сам вскорости станет, и что по окончании этой преходящей жизни он должен будет дать отчет перед справедливым и грозным Судьей, который не упустит ни одного слова, произнесенного всуе или в порыве тщеславия. Тот же, кто хорошо взвесит мои слова, хорошенько изучит и поймет мои фигуры (зная, кроме того, первичные принципы и первичные агенты, потому что среди этих фигур и комментариев к ним он не найдет их описания) и завершит к славе Божией магистерий Гермеса, пусть не забывает Католическую церковь. Апостолическую и Римскую, а также другие церкви, кладбища и больницы, в особенности же церковь Невинных в нашем городе, на кладбище которого можно увидеть изображенными доказательства истинности доктрины; кошелек его втайне всегда должен быть открыт для бедных, отчаявшихся, беззащитных вдов и покинутых сирот. Да будет так.
ГЛАВА 1
ТЕОЛОГИЧЕСКИЕ ИНТЕРПРЕТАЦИИ, КОТОРЫЕ, ПО МНЕНИЮ АВТОРА, МОЖНО ДАТЬ ВЫШЕУПОМЯНУТЫМ ИЕРОГЛИФИЧЕСКИМ ФИГУРАМ
Я поместил на этом кладбище, лицом к упомянутой четвертой арке, посреди кладбищенского двора и напротив колонн, изображение черного человека, нарисованного углем и красками, который смотрит прямо на Иероглифические фигуры, а над ним надпись по-французски: «Я вижу чудо, весьма меня поразившее*. Эта фигура, как и четыре пластины из железа и позолоченной мели, смотрящие на восток, запад и юг относительно арки, на которой изображены Иероглифические фигуры, посреди кладбища, представляют Страсти Господни и Воскрешение Сына Божия. Их не следует интерпретировать иначе, кроме как в обычном теологическом смысле, за исключением черного человека, который кричит о чуде, видя удивительные дела Господни в трансмутацин металлов, изображенной на упомянутой арке, на которую он смотрит с таким вниманием, будто наблюдая множество покоящихся на кладбище мертвых тел, которые поднимутся из своих могил в грозный день Суда. С другой стороны, я не думаю, что необходимо интерпретировать в теологическом смысле ни глиняный сосуд, расположение ный по правую руку от Иероглифических фигур, в который помещен письменный прибор (другими словами, Философский Сосуд, если убрать тесемки и опустить ручку в чернильницу), ни другие, подобные этому и расположенные подле фигур святых Петра и Павла, в которых видны буквы N. то есть Никола, и Р, Фламель. Поскольку эти сосуды изображают не что иное, как подобие, его смысл в том, что я завершил магистерий трижды. Тот же, кто полагает, что я придал этим сосудам форму геральдических щитов, чтобы представить чернильный прибор и мои инициалы в качестве герба, не ошибается, поскольку оба этих объяснения верны.
I
Не следует также интерпретировать в теологическом смысле надпись на арке •«Никола Фламель и Пернелль, ею жена», поскольку она служит лишь указанием на то, что мы с моей супругой возвели эту арку.
Теперь относительно третьей, четвертой и пятой картин, к которым относится надпись: «Так младенцы были избиты по приказу царя Ирода». Геологический смысл ее достаточно ясен, и мы будем говорить лишь о другом, скрытом в этой надписи. Два дракона, поглощающие один другого, иссиня-черные на темном фоне, то есть почти черном, один из которых имеет позолоченные крылья, а другой бескрыл, означают фехи, кото-рыс*. конечно же, тесно переплетены, поскольку один порождает другой. И любого из них нельзя зас тавить улететь так же легко, как поддаться ему, потому что они преследуют нас каждое мгнове-1НП– Л от того дракона, что без крыльев, вообще ишо.чможыо избавиться, потому что это грех про-
м
тив Духа Святого. Золотые крылья означают, что большая часть грехов происходит от проклятой жажды золота, что заставляет людей внимательных смотреть во все стороны, откуда она может появиться. Цвет же синий и черный указывает на то, что желания эти приходят из темных глубин преисподней, которых нам следует всячески избегать. Эти два дракона могут также условно представлять легионы злых духов, которые всегда кружат над нами и которые обвинят нас перед Судьей справедливым в грозный день Суда и он отсеет виновных.
Изображение мужчины и женщины в одеждах ярко-оранжевого цвета на фоне синем и лаз}фном на следующей картине говорит, что мужчины и женщины не должны иметь надежду в этом мире, поскольку оранжевый цвет означает отчаяние, или в данном случае оставленнзгю надежду, а лазурно-голубой фон, на котором они изображены, указывает, что нам следует думать о будущем в вышних; на ленте, обвивающей мужчину, написано: «Нота уетеи ас! _)ис3|сшп1 Ое1» а лента вокруг женской головы гласит: «Уеге Ша <^е5 сегпЬШз епс»3232
чЭтот день будет нонстине страшен» (лат.).
[Закрыть], то есть, увидев драконов, символизирующих грехи, мы должны надеяться на милость Бо-жию. Далее, на поле цвета синопской зелени изображены двое мужчин и женщина, восстающие из мертвых, один из них поднимается из могилы, а двое других из земли, все трое окрашены в чистый белый цвет, они воздевают руки свои к глазам, а глаза обращают ввысь, к небу; над ними два ангела играют на музыкальных инструментах, словно пробуждая мертвых в лень Суда, поскольку над этими двумя ангелами мы видим фигуру Господа нашего Иисуса Христа, а на ладони Его помещен земной шар. Над его головой ангел держит венец, а двое других, справа и слева, держат в руках ленты с надписью: «О Расег оттроСепз, о 1е5и Ьопе*-3333
-Отец всемогущий, добрый Иисус* (лат.).
[Закрыть].
По правую руку от Спасителя изображен святой Павел в одеждах бело-желтого цвета, опирающийся на меч, а у ног его мы видим человека в оранжевом платье, отороченном черным и белым; человек этот напоминает меня самого, соединившего ладони и молящего о прошении грехов; на ленте, зажатой меж ладоней, написаны слова: «Ое1е та!а чиае (ео*3434
* Уничтожь грехи, которые я совершил» (лат.).
[Закрыть]. С другой стороны, по левую руку, стоит святой Петр с ключом, одетый в желто-красное; он возложил руку на коленопреклоненную женщину в оранжевом платье. Это Пернелль, молитвенно сложившая руки; на ленте, которую она держит, написано: «СЪпте ргесог е51о рш5»3535
«Христос, я молю Тебя о снисхождении* (лит.).
[Закрыть]. За женщиной мы видим коленопреклоненного ангела с лентой, надпись на которой гласит: «5а1ие Оогшпе Ап8е1огит*1. С той стороны, где стоит святой Павел, за моей спиной также изображен ангел, стоящий на коленях, на ленте которого написано: «О Кех Зетркегпе»3636
«О Царь Непреходящий* (дат.).
[Закрыть].
Все это является вполне ясной интерпретацией Воскресения и последующего Суда, каковую
нетрудно понять, так что создается впечатление, будто арка была украшена изображениями только лишь для этой цели и ни для какой другой; поэтому нам не следует далее останавливаться на этом объяснении, которое придет в голову даже наиболее невежественным и неразвитым людям. За фигурами трех воскрешенных людей следует изображение двух ангелов на синем поле, окрашенных в оранжевый цвет и поддерживающих ленту с надписью: «Зиг&ке тогТш, уепКе ас! ^сНсшт Оопгмш теи *. Это также относится к интерпретации Воскресения, что можно сказать и о последнем рисунке, который изображает человека цвета киновари на фиолетовом поле; он держит лапу такого же красного льва, крылатого и разинувшего пасть, будто готового проглотить его. Можно сказать, что эта фигура изображает несчастного грешника, погруженного в летаргический сон развращенности и порока, который гибнет без исповеди и пом ^ %м
каяния и который, без сомнения, в этот страшный час будет предан дьяволу, изображенному здесь в виде ярко-красного льва, который пожирает и поглощает.
ГЛАВА 2
ФИЛОСОФСКИЕ ИНТЕРПРЕТАЦИИ В СООТВЕТСТВИИ С МАГИСТЕРИЕМ ГЕРМЕСА
Я всем своим сердцем хочу, чтобы искатель секрета мудрых, дух которого пропитан идеями Воскресения и будущей жизни, прежде всего извлек из этих идей пользу. Во-вторых же, что еще более важно, я советую ему глубоко изучить мои фигуры, их цвета и сопутствующие надписи; надписи в особенности, потому что о нашем искусстве никогда не говорят вульгарным языком. Затем ему следует спросить себя, почему фигура святого Павла расположена по правую руку, на том месте, где обычно изображают святого Петра, а тот в свою очередь занял место святого Павла? Почему святой Павел облачен в одежду бело-желтого цвета, а святой Петр – в желто-красное одеяние? Почему мужчина и женщина у ног этих святых, возносящие молитву Богу словно бы в Судный День, не обнажены или изображены в виде скелетов, как подобает воскресшим, а одеты в разноцветные одежды? Почему они в день Суда располагаются у ног святых, хотя им следовало бы находиться на земле, а не на небесах? Также почему два оранжевых ангела, у которых на ленте написано: «Зиг^ке тогТш, уепке а(1 ^сПсшт Оогтт теЬ, одеты именно в этот цвет и находятся не на своем месте, поскольку им бы следовало быть на небесах вместе с другими двумя, играющими на музыкальных инструментах? Почему они изображены на сине-фиолетовом поле? И самое главное, почему лента, надпись на которой относится к мертвым, заканчивается в пасти красного крылатого льва? Мне хотелось бы, чтобы после этих размышлений и еще многих других, которые не менее необходимы, у нашего искателя полностью открылись глаза духа и он пришел к заключению, что все это здесь изображено не без причины и что, по всей видимости, за этим кроются великие тайны, о раскрытии которых следует молить Господа. Я тоже пожелал бы, чтобы, шаг за шагом взращивая свою веру, он помнил, что все эти фигуры и пояснения к ним не предназначены для людей, незнакомых с наукой о металлах и трудами философов и недостойных, таким образом, именоваться Сынами Доктрины. Если же таковые поймут все, что зашифровано в этих иероглифах, но не будут знать, каков первичный агент, они, без сомнения, потерпят неудачу и в итоге их понимание не будет истинным.
