Текст книги "Истинно моя (ЛП)"

Автор книги: Николь Роуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Глава третья

Эмма

– Почему ты сидишь под столом? – спрашивает Камила, и ее тон звучит весело, когда она наклоняется в сторону, чтобы посмотреть на меня, как на сову.

– Шшш! – шиплю я, отмахиваясь от нее, прежде чем она меня арестует. Мне потребовалось десять минут, чтобы втиснуть сюда свою пышную задницу. Если Зейн найдет меня, потому что она выдала мое укрытие, я уйду.

Ладно, это неправда. Я люблю свою работу и своего начальника. Но мне придется принять какие-то решительные меры, чтобы спастись от сумасшедшего. Он не оставляет меня в покое. С тех пор, как Камила наняла его частную охранную фирму, он меня преследует. Он повсюду, все дороги ведут к нему.

Он продолжает говорить мне, что мне нужно прекратить борьбу и признать, что так и будет.

Кто так говорит?! Сумасшедшие люди, вот кто.

Когда он сказал это в первый раз, я подумала, что он просто драматизирует, поскольку я отказала ему в свидании в день нашей встречи. Вот только прошел месяц, а он до сих пор не сдался.

Каждый раз, когда мне нужно позвонить туда по какому-либо поводу, именно он отвечает на телефонные звонки. Клянусь, он делает это специально, чтобы поспорить со мной о том, почему мне следует встречаться с ним!

Когда я говорю ему «нет», он злится.

Вы когда-нибудь пытались спорить с горячим, капризным и безжалостным гигантом? Точно! У них есть все камни бесконечности. Именно так я и призналась ему, что хочу, чтобы он продолжал приглашать меня на свидание. Я не хотела этого делать!

Он спросил меня, хочу ли я, чтобы он прекратил, и я хотела сказать «да». Я должна была сказать да. Он и я не можем быть вместе. Но вместо этого моя голова и мое сердце вступили в войну, когда он задал вопрос, и здравый смысл не победил. Поэтому я делаю то, что сделала бы любая женщина на моем месте. Я избегаю его любой ценой.

– Что происходит в мире? – спрашивает Камила, отказываясь так легко уйти. Она плюхается на мой стул, опуская его до упора. – Эй. Теперь я не чувствую, что собираюсь сломать себе шею, пытаясь разглядеть тебя там. – Она сдувает прядь волос с лица. – Почему ты прячешься под столом?

– Ты не говорила мне, что Зейн сегодня зайдет, – шиплю я. Честно говоря, это ее вина. Если бы она предупредила меня, я могла бы сделать то, что делала всю последнюю неделю, и найти предлог, чтобы покинуть офис. Вместо этого он провальсировал своей красивой задницей в дверь, и я повредила колено, пытаясь скрыться.

С губ Камилы срывается смех:

– Ты прячешься от Зейна?

Я высовываю голову из-под стола и бросаю на нее грозный взгляд:

– Я не прячусь.

Я точно прячусь. Зейн Кармайкл беспощаден и горяч. Я не знаю, что делать с обеими этими вещами! Но, Боже, как бы мне хотелось это сделать. Каждый раз, когда я с ним разговариваю, он находит способ вести себя совершенно возмутительно. Независимо от того, что происходит или насколько я напряжена, он заставляет меня смеяться. Мне это так нравится.

– Действительно? – Камила делает глаза большими и многозначительно смотрит на маленькое пространство, в которое мне удалось втиснуться. – Так что же ты тогда делаешь под столом?

– Ищу то, что потеряла, – лгу я, слепо ощупывая пол.

– Ты в своем уме? – Она ухмыляется мне. – Потому что ты определенно потеряла самообладание, если думаешь, что прятаться там – лучшее решение, чем разговаривать с ним, Эмма.

– Я не могу с ним разговаривать.

– Почему нет?

– Потому что он горячий.

– Как ты.

Я знаю, что не уродка, но я и не ровня Зейну Кармайклу. Он входит в список самых завидных холостяков Нэшвилла, наряду с любым другим крутым холостяком в городе. Я двадцатитрехлетняя девственница, которая в удачный день может влезть в двадцатый размер. Мы очень разные. Честно говоря, я даже не уверена, что мы принадлежим к одному и тому же виду.

Зейн пугает. Он точно знает, чего хочет, и идет к этому. Я все еще заикаюсь, когда назначаю деловые встречи. Он чертов бывший морской пехотинец. Мне едва удалось закончить среднюю школу вовремя. Его жизнь чиста и упорядочена. Моя – хаос.

Я провожу дни в погоне за своей восьмидесятилетней бабушкой и ее сестрой-близняшкой. Поверьте, это сложнее, чем кажется. Они похожи на гериатрическую версию Тельмы и Луизы, только я никогда не знаю, кто из двоих ответственен за то, что внушил другому свои плохие идеи.

Если бы у них не было глаукомы, они бы смотрели, как горит мир вокруг них. И если бы у них не было артрита, они бы, наверное, танцевали вокруг этого костра.

Как только азарт погони утихнет и Зейн поймет, что наши миры не похожи друг на друга, ему станет скучно, и он перейдет к кому-то более подходящему. Это буду не я, хотя большая часть меня этого желает.

Правда в том, что… мне нравится, как безжалостно он меня преследует и насколько он в этом преувеличивает. Впервые в жизни я чувствую себя девушкой, достойной преследования. Он заставляет меня чувствовать это.

Иногда я даже позволяю себе мечтать о том, каково было бы, если бы он меня поймал. Но я всегда снова и снова просыпаюсь одна в своей постели, осознавая, что некоторым снам просто не суждено сбыться. Бабушка и Бетси – моя семья, моя ответственность, и у меня разобьется сердце, если я влюблюсь в Зейна только для того, чтобы он решил, что не готов провести лучшие годы своей жизни в погоне за двумя сумасшедшими восьмидесятилетними старушками. И я бы не винила его за это. У него есть свой бизнес и своя жизнь. Тот факт, что я выбрала эту жизнь, не означает, что я могу навязать ее кому-то еще.

Отказаться от свидания с ним легче, чем вовлечь свое сердце в то, после чего, я знаю, оно не выживет. Для всех лучше вообще исключить мое сердце из уравнения. В любом случае, ему нельзя доверять, если это хоть как-то похоже на то, что было у моей мамы.

Но я не могу сказать об этом Камиле. Она одна из самых смелых людей, которых я знаю, готовых пойти на большой риск, чтобы построить свою жизнь именно так, как она хочет. Я не думаю, что она поймет, почему я предпочитаю никогда не покидать землю, чем коснуться неба, а затем отказаться от него.

– Мы просто несовместимы, – говорю я.

– Кто это сказал?

– Вселенная. – Я фыркаю, заставляя прядь моих волос взлететь вверх. – Ему нужно управлять компанией. Мне нужно беспокоиться о бабушке и Бетси.

– Ты боишься, что он даст заднюю, как только поймет, что вы, ребята – комплексная сделка, – мягко говорит она, сразу же улавливая то, что я не озвучиваю.

– Я просто не думаю, что моя жизнь совместима с отношениями. Вот и все.

– Эмма.

– Все в порядке, Камила. – Я наклеиваю улыбку на свое лицо. – Честно. Мне нравится заботиться о бабушке и Бетси. И Зейн в любом случае не в моем вкусе. Он слишком властен для меня.

Он властный. И способный. И откровенный. И миллион вещей, которыми я не обладаю. Мужчина говорит именно то, что думает, независимо от того, кто его может услышать. Он не извиняется за то, кто он есть, и не заботится о том, что думают другие. Он именно тот, кто он есть, не больше и не меньше.

– Угу, – говорит Камила, ни на минуту не веря в это. – Он настолько не в твоем вкусе, что ты прячешься от него под столом.

– Я не прячусь.

– Да? – Она поднимает взгляд вверх, а затем снова смотрит на меня с озорной ухмылкой на лице. – Тогда ты не будешь возражать, если я буду сидеть здесь и разговаривать с тобой, когда он вернется, верно?

– Что? Зачем? Он у двери? – я пищу, пытаясь заглянуть в отверстия в нижней части стола и что-нибудь увидеть. Я не могу, черт возьми. Нам нужно больше столов, достойных шпионов. Это отстой.

– Ага. Он войдет в дверь с минуты на минуту.

– О, Боже мой. Уйди! – Я отодвигаю стул от стола, мое сердце колотится. – Прежде чем он поймет, что я здесь.

– Говорила же, что ты прячешься, – говорит она, ее смех доносится до меня, когда она поднимается со стула.

– Ох, черт. Думаю, я наткнулась прямо на него.

– Вот ты где.

Ой, дерьмо на крекере.

Я разворачиваюсь, держа термос как смертоносное оружие, когда позади меня раздается знакомое глубокое южное рычание. Ужас пронзает меня, как только мой взгляд останавливается на Зейне, топающем через комнату отдыха в моем направлении. То же самое происходит и с передозировкой желания.

Если бы взгляды могли убивать, я была бы уже прахом. И если бы его подбородок был острее, это было бы опасно.

Милый Младенец Иисус. Некоторым людям действительно везет. И под некоторыми я имею в виду конкретно Зейна Кармайкла. Если он и не любимец Бога, то уж точно в тройке лучших.

Мужчина великолепен со своими растрепанными волосами и стальными серыми глазами. Наша комната отдыха выглядит как долбаный чулан, когда он в ней. И дело не в его размерах, которые впечатляют, а в его присутствии. Он привлекает внимание, даже не говоря ни слова.

– Что ты здесь делаешь? – пищу я. Да, пищу так, будто у меня что-то застряло в горле. – Тебя здесь не должно быть.

– Тебя тоже. – Одна темная бровь поднимается, когда он ухмыляется мне. – Но ты меня избегала, и вот я здесь.

– Я тебя не избегала, – лгу я.

– Нет? Значит, тебя просто не было в офисе каждый раз, когда я заходил на прошлой неделе?

– Камиле нужно много вещей. – Я медленно продвигаюсь вдоль стойки, сохраняя пространство между нами. – Я ее помощник. Помощники помогают, выполняя поручения и доставляя вещи. Это прописано в должностной инструкции, Зейн.

– Угу. И пропустила раздачу автографов последней книги Адриана, потому что я там был? Как ты это объяснишь? – Он продолжает приближаться ко мне, его глаза сосредоточены на моем лице.

– У меня были дела, о которых нужно было позаботиться. Личные дела, – уточняю я. – Это не имело к тебе никакого отношения. – Что на самом деле верно. Бабушка делала ежегодное МРТ.

– Верно. И спряталась под столом, когда увидела, что я иду? Какое у тебя оправдание этому, малышка?

– Я не пряталась. Я кое-что искала. Откуда мне было знать, что ты здесь?

– Что ты искала?

– Кое-что.

– Что именно?

– Тампон. – Это первое, что приходит на ум. Я не знаю, почему. Может быть, потому, что Вселенная действительно меня ненавидит.

Его шаги на минуту замирают, уголки губ приподнимаются:

– Ты была под столом в поисках тампона?

– Да. Я имею в виду, нет. – Я зажмуриваюсь и жду, пока пол разверзнется и поглотит меня, но этого не происходит. Фактически, мой рот просто продолжает говорить, прямо говоря о сценарии крушения поезда. – Я имею в виду, он выпал.

Мария Богородица. Пожалуйста, заставь меня прекратить говорить сейчас.

– Он выпал? – Его улыбка теперь такая большая.

– Из моей сумочки! Он выпал из моей сумочки.

– Они часто выпадают?

– Пожалуйста, перестань, – шепчу я, хотя и не знаю, говорю ли я с ним или с собой. В любом случае, мне очень хочется, чтобы этот разговор немедленно завершился и я просто не говорила самому горячему мужчине, которого я когда-либо встречала, что я искала под столом выпавший тампон.

Может быть, я здесь сумасшедшая.

– Ты нашла его? Там все в порядке, малышка?

Мои глаза открываются.

– Я не буду обсуждать это с тобой, Зейн.

– Тампоны или твой цикл?

– Мы не будем говорить ни о том, ни о другом.

– Месячные это нормально, ягненок. Я бы больше беспокоился, если бы у тебя их не было. – Легкая улыбка тронула его губы, в серых глазах появилось озорство. – Хотя выпадение тампонов тоже может вызывать беспокойство. Мне придется изучить и выяснить, что является причиной этого.

Он собирается исследовать выпадающие тампоны?

– Перестаньте дразнить. – На этот раз я определенно говорю с ним.

Звук его смеха накатывает на меня.

– Я перестану дразнить тебя, если ты согласишься поужинать со мной сегодня вечером.

– Мы уже обсудили это. Я не могу с тобой встречаться.

– Ты все продолжаешь это говорить, – рычит он, быстро сокращая оставшееся расстояние между нами. Прежде чем я успеваю проскользнуть мимо него, он оказывается передо мной, блокируя меня, положив одну руку на шкаф над моей головой. – Но у тебя был шанс избавиться от меня, и ты им не воспользовался. Мы оба знаем, что это потому, что ты умираешь от желания сказать «да».

– Нет, это не так.

– Я не знаю, почему ты так упорно борешься, ягненок. Ты знаешь, что это только вопрос времени, когда ты признаешь, что не можешь дышать без меня, – бормочет он, наклоняясь надо мной. Он так чертовски близко, что я чувствую запах мяты его зубной пасты и пряностей его одеколона. Я чувствую тепло, исходящее от его тела. Все мои чувства работают на опережение. То есть они работают против меня, подвергая меня сексуальному вуду, который на меня воздействует.

– Не могу, – шепчу я.

– Поужинай со мной.

– Я же говорила тебе, я не могу.

– Почему нет?

– У меня есть дела.

– Что за дела? – Его рука обхватывает мою челюсть, наклоняя мою голову вверх, пока наши глаза не встречаются. – Чего ты так боишься?

– Н-ничего, – вру я.

– Лнунья.

Господи, как трудно думать, когда он так близко.

– Я не вру, Зейн, – фыркаю я, раздражаясь, потому что он горячий, так близко и прав, черт возьми. Есть причина. Их две. Им восемьдесят, и буквально на прошлой неделе их выгнали из казино за попытку, и неудачу, подтасовать карты. – Может быть, я лучше проведу время с бабушкой, чем буду встречаться с тобой.

Выражение его лица смягчается.

– Ты заботишься о своей бабушке?

– Да. И ее сестре-близняшке. – Я поднимаю подбородок. – Они живут со мной. Вот видишь? Я ничего не боюсь. Я просто занята.

– Возможно, это правда, – шепчет он, наклоняя голову, как будто раскрывает мне секрет. – Но мы оба знаем, что настоящая причина, по которой ты продолжаешь говорить мне «нет», заключается в том, что ты чувствовала то же самое, что и я в тот первый день в моем офисе, и это напугало тебя до чертиков, Эмма. Ты пытаешься оттолкнуть меня и одновременно принимаешь меня ближе, боясь, что ты сделаешь неверный шаг.

– Я почувствовала что?

– Что ты должна быть моей. – Его губы касаются моих, прерывая меня прежде, чем я успеваю придумать подходящее отрицание. Я чувствую его поцелуй, как звон гонга в моей душе. – Однажды очень скоро ты перестанешь говорить мне «нет». Когда ты это прекратишь, я надену свое кольцо тебе на палец и сделаю тебя беременной.

Я стою, ошеломленная, а он еще раз целует меня в губы, а затем подмигивает мне.

– Развлекайся сегодня вечером со своей бабушкой, ягненок. Скоро увидимся.

Глава четвертая

Зейн

– Чем ты занимаешься?

– Преследую Эмму.

– Зачем мне задавать тебе вопросы, если я чертовски хорошо знаю, что ты скажешь мне правду? – бормочет Зион в трубку. – Я отказываюсь быть твоим сообщником, ублюдок.

– Не волнуйся, я не делаю ничего противозаконного.

– Кроме преследования, – говорит Гидеон, стоящий рядом со мной, открывая один глаз, чтобы посмотреть на меня.

– Черт возьми. Ты заставил Гидеона помочь тебе? – Зион рычит. – Какого черта, Зейн?

– Я ему не помогаю. Я просто наслаждаюсь этим дерьмовым шоу.

– Э-э, пошли вы оба. Это не дерьмовое шоу. Мне не нужна помощь. И это незаконно только в том случае, если преследование нежелательно. – Я предпочитаю думать об этом как о разведке.

– Нам нужно достать тебе юридический словарь, – говорит Гидеон, зевая. – Преследование есть преследование. Это все незаконно.

– Если вы понимаете, о чем я.

Гидеон пожимает плечами и снова закрывает глаза, откидывая голову на подлокотник. Я не думаю, что дела идут хорошо с нашим новым клиентом, многообещающим музыкантом, которого преследует, на самом деле преследует, фанат. Весь день он был в настроении. Но он не готов говорить о том, что у него на уме, поэтому я жду его ухода. Он расскажет, когда будет готов.

– Разве она не отказывала тебе каждый раз, когда ты приглашал ее на свидание? – спрашивает Зион. – Я почти уверен, что это ставит все, что ты делаешь, на нежелательную территорию.

– Она заботится о своей бабушке и сестре-близнеце своей бабушки.

– Потрясающе. Две старухи надерут тебе задницу, когда узнают. Гидеон, пожалуйста, запиши это для моих потомков.

– Меня не поймают, – я закатываю глаза. – Я хочу сказать, что она мне отказала, потому что занята заботой о них.

– Или, может быть, ты ей просто не нравишься.

– Правдоподобно, – соглашается Гидеон, даже не открывая глаз.

Ма действительно должна была позволить мне обменять их на тот велосипед, который я хотел от соседки, когда они были маленькими. Она хотела братьев и сестер. Я хотел велосипед. Это была идеальная сделка. Вместо этого мама поймала меня, когда я пытался тайно вывезти из дома моих братьев с их сумками. После этого мне не разрешали иметь велосипед в течение двух лет. И мне пришлось нянчиться со своими братьями-засранцами.

– Он кому-нибудь вообще нравится? – спрашивает Зион. – Или мы просто терпим его, потому что мама сказала, что мы должны хотя бы притвориться, что он нам нравится?

– Второе. Определенно второе.

Я игнорирую их, мое внимание сосредоточено на красочном бунгало на улице, когда Эмма выходит на крыльцо, борясь с мешком мусора. Он трещит по швам, но она поднимает его так высоко, как только может, и тащит его к обочине, прежде чем поставить на землю. Ей требуется минута, чтобы открыть мусорный бак и затащить мешок внутрь.

К тому времени, как она попадает туда, она тяжело дышит и бормочет про себя. Я улыбаюсь при виде этого зрелища, представляя, как она ругает себя за то, что позволила ему так наполниться, вместо того, чтобы вынести его раньше. Пусть она и застенчивая маленькая овечка, но в душе у нее огонь.

Даже одетая в пушистые тапочки и пижаму, она чертовски красива. Однако я не могу не заметить маленькие тени под ее глазами. Она недостаточно спала. Это потому, что она допоздна ухаживает за бабушкой? Есть ли у нее вообще какая-нибудь помощь?

Она обхватывает себя руками, как будто ей холодно, и оглядывается по сторонам.

Дерьмо. Чувствует ли она, что я наблюдаю за ней?

Я прижимаюсь к своему грузовику, надеясь, что она меня не замечает. Однако прежде чем ее взгляд попадает на наше место, из-за угла выезжает грузовик. Она поворачивается в том направлении, наблюдая, как он приближается.

Водитель подъезжает к ней, закрывая мне обзор.

– Я позвонил, чтобы сказать тебе, что у тебя новый клиент, – говорит Зион, закончив говорить обо мне с Гидеоном всякую ерунду.

– Не могу. Занят.

– Ты даже не знаешь, кто это.

– Неважно. Я занят. Тебе придется разобраться с этим самому.

– Она модель.

Я барабаню пальцами по рулю, с нетерпением ожидая, когда грузовик тронется с места. Я как наркоман, когда дело касается Эммы. Она отказывала мне весь последний месяц подряд, но каждое «нет» только глубже вгоняло ее мне под кожу. Каждый раз, когда я вижу ее, я сразу же ищу еще одну причину, чтобы оказаться рядом с ней.

– Плевать, – снова говорю я Зиону. – Она могла бы быть чертовым Папой Римским, и мне было бы все равно. Я занят. Ты справишься с этим. – Зион не принимает много клиентов. Обычно он руководит повседневной деятельностью бизнеса, а мы с Гидеоном занимаемся работой с клиентами.

Его подстрелили и бросили умирать пять лет назад в результате неудачной операции в Сирии. На какое-то время это его вывело из строя, в результате чего он навсегда потерял слух. Он не доверяет своим инстинктам, как когда-то, а в нашей работе инстинкты – это все, что у тебя есть. Он отличный телохранитель, но мы не заставляем его брать клиентов, ведь это его чертовски напрягает.

К сожалению, он последний брат, свободный на данный момент. Ему придется принять это, потому что Гидеон имеет дело с музыкантом. Камила только что вписала Грея Ларсена, игрока Нэшвилл Предаторз, в свой список клиентов, а это значит, что я буду обеспечивать его безопасность и пытаться завоевать свою девушку. Зион может поработать с моделью.

– Бля, ладно, – рычит Зион, явно не в восторге. – Но я расскажу маме, что ты преследуешь Эмму.

– А я расскажу ей, что это ты поджег ее сарай. – Это был несчастный случай, но я намерен исключить эту часть истории. Ему было пятнадцать, и он играл с фейерверками, с которых ему не полагалось играть. Один вылетел в окно и взорвался.

– Это было десять лет назад.

– Ей нравился тот сарай, – бормочет Гидеон. – Ей может быть девяносто, и она все равно будет злиться.

– Бля. Вы оба засранцы.

– Пожалуйста, модель, – говорю я, прежде чем Зион повесит трубку, заставляя Гидеона усмехнуться.

– Однажды он сломается, и это будет твоя вина.

– Я не слышал, чтобы ты принимал его сторону.

– Мне нравится наблюдать за вашими спорами, – Гидеон пожимает плечами, его глаза все еще закрыты.

Я тихо смеюсь. По крайней мере, он чертовски честен. Ему нравится это делать. Он занимался этим дерьмом всю свою жизнь, просто чтобы посмотреть, что мы сделаем. Это качественное развлечение для его большой задницы.

Мой телефон гудит от входящего сообщения.

Я ухмыляюсь, когда читаю это.

Ма: Ты уже убедил мою будущую невестку полюбить тебя?

Я работаю над этим, мам.

Она преследовала меня с тех пор, как я рассказал ей об Эмме. Она очень хочет с ней встретиться, но я не испытываю удачу. Я едва могу заставить ее оставаться на одном месте достаточно долго, чтобы увидеть ее. Если я брошу на нее свою семью, она может исчезнуть в Антарктиде.

Ма: Работай быстрее. Твои братья никогда не подарят мне внуков. Ты моя единственная надежда.

Я хихикаю, бросая телефон обратно в консоль, как раз в тот момент, когда грузовик доставки отъезжает. Я сижу прямо и снова смотрю на Эмму. Она смотрит на коробку в своих руках, нахмурив брови. Я не знаю, что в ней, но выражение ее лица говорит о том, что она боится, что оно может ее укусить.

Она разворачивается на каблуках и направляется обратно к своему дому.

– Бабушка! – кричит она, идя по тротуару. – Что ты заказала в тиктоке на этот раз? Лучше бы это не были сублимированные конфеты!

– Она милая, – говорит Гидеон.

Я бросаю испепеляющий взгляд в его сторону.

– Я просто говорю: я понимаю, почему ты ее преследуешь, – говорит он, качая головой. – Господи, я не говорил, что хочу переспать с ней.

– Только попробуй, и никто никогда не найдет твое тело.

Улыбка призрачно скользит по его лицу:

– Значит, это правда, да? Ты серьезно собираешься жениться на ней?

– Ага. – Пока она не вошла в мою жизнь, брак и дети даже не приходили мне в голову. Ма не шутила, когда сказала, что мы с братьями слишком долго были одиноки. Никто из нас никогда не находил времени для свиданий. Мы всегда были заняты другими делами, например, армией, а затем развитием компании.

Честно говоря, мне не хотелось уделять время свиданиям. Женщины усложняют жизнь, даже не желая этого делать, и моя жизнь была идеальной именно такой, какой она была. Но сейчас? Ну, я примерно в двух секундах от того, чтобы потерять свою пресловутую убежденность только для того, чтобы заставить эту женщину согласиться на свидание.

– Что ты собираешься делать с тем фактом, что она не уделяет тебе времени?

– Не знаю, – рычу я. – Я ей нравлюсь.

– Ты уверен в этом?

Я бросаю на него еще один взгляд, от чего он усмехается.

– Хочешь мой совет?

– Есть ли у меня выбор?

– Ты же пригласил меня на эту маленькую преступную миссию.

– Э-э, нет. Ты пригласил самого себя сам.

Он меня отталкивает.

– Отрежь ей путь к бегству, – предлагает он. – Если ты все время маячишь перед ее лицом, а ее спина прижата к стене, рано или поздно ей придется перестать бежать и столкнуться с тем, что, черт возьми, происходит между вами двумя.

Это… на самом деле не такой уж и ужасный совет. Если я все время буду в ее личном пространстве, рано или поздно она не сможет отрицать свои чувства. Ей придется с этим смириться. А если заставить ее проводить время со мной значит помочь ей нести часть бремени, возложенного прямо на ее плечи? Что ж, это тоже не так уж и плохо.

Мне просто нужен план.

К счастью для меня, я кое-что знаю о том, как придумывать их.