Текст книги "Воин"
Автор книги: Николь Джордан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
– Я сделаю для твоего отца все, что смогу, – скованно сказал Ранульф, натягивая латные рукавицы.
Ариана всматривалась в его суровое, бесстрастное лицо, мучительно желая оказаться в объятиях Ранульфа, желая все исправить. От его отчужденности ей сделалось плохо и тоскливо.
– Благодарю, милорд.
Ранульф не прикоснулся к ней, не обнял и не поцеловал, а Ариане так этого хотелось. Она стояла неподвижно, и сердце ее ныло, пока Ранульф молча садился верхом на своего коня. Взяв в руки поводья, он вдруг сделал еще одну уступку.
Довольно громко, чтобы слышали все, Ранульф произнес, обращаясь к Ариане:
– Миледи, поручаю тебе этот замок. Распоряжайся в нем как считаешь нужным, пока я не вернусь.
Улыбнувшись дрожащими губами, Ариана серьезно кивнула:
– Как пожелаешь, милорд.
Она думала, что Ранульф уедет, так ничего больше и не сказав, но, к счастью, ошиблась. Неожиданно рыцарь наклонился, взял Ариану за талию, поднял ее вверх и впился в ее губы страстным поцелуем, немного испугав ее неистовством и желанием. Она обняла его изо всех сил и с таким же пылом ответила на поцелуй, в котором ощутила сожаление, печаль и отчаяние Ранульфа.
Не сказав ни слова, он повернул коня и поскакал в голову колонны своих рыцарей и воинов.
Глава 27
Дорога оказалась для Ранульфа тревожной. Весь путь на север его изводили мысли, а совет вассала отдавался эхом в сознании с неослабевающей безжалостной настойчивостью: «Загляни в свое сердце, загляни в свое сердце, загляни в свое сердце…»
Что он чувствует к Ариане? Что, помимо страсти, прячется в глубине его сердца?
Ее благородная натура, то, как пылко она защищает своих людей, ее преданность любимым, ее заботливость – все указывало на то, что Ариана достойна доверия.
– Он был так ослеплен предрассудками, а взгляды его были так искажены горьким опытом, что он отказывался видеть, упрямо отказывался признаться хотя бы себе, что отдал ей свое сердце. Ранульф с мучительной ясностью понимал, что так и не сумел вооружить свое сердце, не смог надеть на него кольчугу. А теперь оно было опутано шелковыми цепями.
Зубы Господни! Он надеялся – нет, молился, – чтобы Рим отказался расторгнуть их брак, потому что иначе у него не будет законных прав на Ариану.
Отступится ли он тогда? Глупый вопрос. Ранульф уже не мог представить себе жизнь без Арианы. Он не может от нее отказаться и не откажется. Но цена ее согласия – его сердце.
Ранульф глубоко вздохнул и зажмурился, чтобы не видеть терзавшие его образы: Ариана убеждает его увидеть в жизни большее, чем только горечь и ненависть. Ариана смеется. Ариана занимается с ним любовью… ее пышные груди прижимаются к его груди, прохладные руки обнимают и гладят его. Ариана отвергает его предложение руки и сердца.
«Если ты не знаешь – действительно не знаешь, – что я могу сделать тебя счастливым, что могу дополнить твою жизнь, как и ты, можешь дополнить мою, что два наши сердца могут стать одним…»
Да, он знал. Он может отдать ей свое сердце. Уже отдал. Ранульф отчаянно хотел, чтобы Ариана любила его. Его желание – это не горячая кровь, не лихорадка плоти. Оно исходит из самой его сути, из его души. Ариана задела в нем какие-то струны, о которых он и не подозревал. Он любит ее.
Ранульф открыл глаза навстречу пасмурному дню и с изумлением посмотрел на разворачивающийся перед ними английский сельский пейзаж, смакуя эти слова: «Я люблю ее». Они эхом отдавались в его сознании, в его теле, в самой его душе. Он любит Ариану и нуждается в ней – эта потребность так же чиста и так же сильна, как потребность дышать. Если она будет его, он больше ничего не попросит от жизни – лишь бы ему было позволено встать между Арианой и миром, защищая ее от печали и боли; и нет для него большей награды. Правда, насколько он знает Ариану, она не захочет смиренно принять его защиту. Она встанет рядом с ним против всего мира и будет сражаться бок о бок как равная, как родная душа.
Лагерь Генриха представлял собой знакомое зрелище, готовое к войне. Палатки и шатры раскинулись далеко, над каждым входом развевались знамена, огромные кони были привязаны неподалеку. Вокруг толпился народ: рыцари и лучники, оруженосцы и пажи, повара и трудовой люд – кузнецы и оружейники. Во все стороны скакали курьеры.
Похоже, усилия Генриха заставить мятежных баронов повиноваться вот-вот завершатся успехом.
– Они просили помилования, – весело рассказывал Ранульфу его приятель. – Их запасы настолько истощились, что думаю, они готовы принять условия самого дьявола.
Ранульф одобрительно кивнул. Генрих не хотел штурмовать замок Мортимера и терять своих людей, разрушая стены, поэтому предпочел заморить осажденных голодом. Ясно одно – кампания по подавлению мятежников подходит к концу. Как раз сейчас Генрих совещается со своими графами, которые занимались условиями сдачи замка.
Наконец Ранульфа пригласили войти. Генрих по своей привычке расхаживал по палатке, окруженный знатными рыцарями, управляющими и слугами. Все были в ликующем настроении.
Протолкавшись сквозь толпу, Ранульф опустился на колено и поцеловал руку короля.
– Милорд король, поздравляю вас с победой.
– А, Ранульф, лучший из моих рыцарей! Ты прибыл как раз вовремя, чтобы принять участие в дележе добычи.
Молодой рыжеволосый король Англии и Нормандии был не так уж высок, но из него буквально брызгала энергия, что вкупе с широкими плечами, мощным телом и рокочущим голосом составляло властную, ни с кем не сравнимую личность. Кроме того, Генрих обладал вспыльчивым характером, уже вошедшим в легенду, но сейчас можно было не опасаться его знаменитых приступов ярости. Напротив, он широко улыбался.
Ранульф выдохнул. Он только сейчас понял, что все это время сдерживал дыхание. Раз уж Генрих в таком прекрасном настроении, он будет более сговорчивым в вопросе, который наверняка сочтет не самым приятным. Уолтера хотя бы выслушают.
Ранульф еще раз поцеловал руку королю и встал.
– Мне ни к чему делить добычу, сэр, – сказал он, осторожно подбирая слова. – Но у меня, в самом деле, есть к вам одна просьба. Молю вас, выслушайте меня, милосердный и беспристрастный судья. Видите ли, у меня есть все основания думать, что Уолтера Кларедона напрасно обвинили в измене.
Этим же вечером условия сдачи были приняты и замок Мортимера наконец-то пал. Ранульф вошел в него одним из первых, но, пока остальные обыскивали башню в поисках, укрывшихся мятежников, он со своими людьми направился прямо в подземелье.
Ранульф потребовал ключи от темницы и получил их без слова протеста. Открыв тяжелую, окованную железом дверь, он жестом поманил за собой оруженосца Берка с факелом и кивнул Саймону Креси, разрешая идти вместе с собой. Потом наклонился и вошел в тюрьму.
Вонь сбивала с ног. В помещении едва можно было выпрямиться. Ранульф, пытаясь не дышать, осматривал мрачную камеру.
Дюжина жалких, грязных, истощенных фигур стояли, прикованные к стенам; тела их обмякли, головы болтались на слабых шеях. От жалости к этим несчастным душам, бывшим когда-то людьми, у Ранульфа перехватило горло. Он не пожелал бы подобной судьбы своему самому злейшему врагу и все же молил Бога, чтобы отец Арианы оказался среди них.
– Я ищу Уолтера Кларедона, – негромко сказал Ранульф хриплым от сочувствия голосом.
Один из пленников медленно поднял голову. Звякнули цепи – он приподнял руку, пытаясь прикрыть глаза от ослепляющего света факела.
– Я Уолтер, – хрипло прошептал он.
Несмотря на перенесенные страдания, он держался горделиво, даже в таком состоянии оставаясь отважным рыцарем.
Ранульф с трудом сглотнул.
– Я Ранульф Верней. Помните меня, милорд? Я здесь по поручению вашей дочери.
– Арианы? – прошелестел хриплый голос.
– Да, Арианы, – почтительно произнес Ранульф, освобождая Уолтера от цепей. – Вашей дочери, не отрекшейся от вас, не потерявшей веру в вашу невиновность.
Уолтер Кларедон стал свободным человеком. Его нашли заключенным в подземелье Бриджнорта, как и утверждали слухи. Именно из-за этого его так долго считали виновным в измене. По ужасному состоянию Уолтера было видно, что он подвергался пыткам. Дюжина рыцарей подтвердили, что Уолтер отказался поддержать мятеж и не повиновался Мортимеру. Король даровал Уолтеру полное помилование, пока тот лежал в постели. Уолтер страдал от сильного истощения, но с Божьей помощью должен был со временем поправиться.
Однако прошли целых две недели, прежде чем он набрался сил, чтобы предстать перед королем и принести ему клятву верности. Уолтеру, который больше не считался изменником, король вернул свое расположение и все земли. Кроме того, за стойкость и преданность ему даровали еще один феодальный лен.
– Ты хорошо послужил мне, Уолтер Кларедон, – заявил Генрих и приказал писцу составить бумагу, подтверждавшую права Уолтера на новые земельные владения.
Что до мятежных лордов, их бунт против короля не обошелся без крови. Хью Мортимера повесили за измену, чтобы это послужило примером будущим бунтарям, а многих его сторонников на всю жизнь заключили в тюрьму.
Ранульф оставался с Уолтером, отказавшись возвращаться в Кларедон без него – он не осмелился бы посмотреть Ариане в глаза. Он постоянно посылал к ней гонцов, сообщая, как чувствует себя ее отец, и получил два письма, полных благодарности.
К тому времени как закончились последние приготовления для возвращения в Кларедон, Англию окутало летнее тепло. Они возвращались верхом, с частыми остановками, потому что Уолтер наотрез отказался путешествовать в носилках. Хотя он и был еще слаб, но обладал невероятной силой духа. Теперь Ранульф хорошо понимал, откуда у Арианы столько упорства.
Кавалькада приближалась к Кларедону, и Ранульфа разрывало нетерпение и гнетущий страх. Он отчаянно хотел узнать свою судьбу, но в то же время хотел, как можно дольше оттянуть тот миг, когда придется столкнуться со своим неясным будущим.
Когда-то он малодушно отказывался жениться на Ариане, считая ее простой юной девушкой, почти ребенком. А теперь, зная, из какого стального материала она сделана, боялся вдвойне.
У нее больше нет причин выходить за него замуж. Отец свободен, собственность им вернули. А после всех испытаний, что ей пришлось пережить от его рук, Ариана, скорее всего, будет рада, если он отправится прямо в ад.
Глава 28
Ожидание было тяжелее всего. Временами, пока Ариана ждала, чем закончатся события в Бриджнорте, ей хотелось кричать от нетерпения. Судьба двух мужчин, которых она любила больше всего на свете, висела на волоске, и ее собственная судьба тоже.
Когда мятеж подавили окончательно, ее страхи частично улеглись. Когда отца освободили из темницы и король даровал ему полное помилование, Ариана расплакалась от облегчения.
Состояние матери тоже внушало надежду. Лейла начала лечить леди Констанцию припарками из плесени, хотя загадывать, конечно, было рано. Гилберт, узнавший о прокаженной в лесу, был потрясен и расстроен, но исправно сопровождал Лейлу в ее милосердной миссии, стремясь помочь великодушной, любящей леди Кларедон, которая освободила его из неволи.
Единственное, что все еще пугало Ариану, – это отношения с Ранульфом. Ждет ли их общее будущее? Полюбит ли он ее когда-нибудь? Станет ли доверять? Она верила Ранульфу, попросив спасти отца, но не верила в то, что он познает собственное сердце.
Пока Ранульфа не было, из Рима прибыл гонец с документом, на котором стояла печать папы. То, что написано в этом свитке, решит ее судьбу, и Ариана изо всех сил боролась с желанием вскрыть письмо, предназначенное Ранульфу.
Когда прекрасным летним июльским днем наконец-то послышался рог часового, объявляющий о прибытии гостей, Ариана кинулась к окну женской комнаты. Она увидела, что над отрядом развеваются два знамени, и хотя не могла различить на таком расстоянии гербов, увидев цвета, уже не сомневалась, что на одном из них изображен сокол отца, а на втором – внушающий страх дракон.
Ее сердце наполнилось радостью. Радостью и предвкушением. Отец в безопасности. И Ранульф вернулся. Она так сильно боялась, что он навсегда останется там, далеко, – ведь теперь, когда Кларедон возвратили отцу, Ранульф уже не был здешним лордом.
«Мой возлюбленный, ты приехал за мной?»
Ариана тотчас же призвала к себе женщин и поспешила переодеться в платье из золотой парчи, чтобы выглядеть как можно лучше.
К тому времени как она сбежала вниз по лестнице и встала во дворе рядом с Пейном, сердце ее отчаянно колотилось. Ей едва хватило времени отдышаться и взять себя в руки, как отряд всадников уже въезжал во внутренние ворота. Трепеща от волнения, Ариана стиснула руки, пытаясь скрыть дрожь.
Она не могла оторвать глаз от ехавших впереди рыцарей. Сидя верхом на могучих конях, оба выглядели такими высокими и внушительными, хотя Ранульф был, конечно, крупнее. Она тревожно переводила взгляд с одного на другого, отчаянно желая понять, что думает Ранульф, и проклинала про себя шлем, закрывавший его лицо.
Когда оруженосец помог лорду Уолтеру спешиться и снять шлем, Ариана с трудом оторвала взгляд от Ранульфа.
– Отец, – пробормотала она, протянув к нему руки, и глаза ее наполнились слезами. За те месяцы, что он провел в Бриджнорте, Уолтер постарел на десять лет, его лицо похудело и было изможденным. – Добро пожаловать домой.
Отец крепко обнял ее, едва не расплющив о кольчугу, словно не мог дождаться, когда снова прикоснется к ней.
– Я боялся, что уже никогда тебя не увижу, – хрипло прошептал он.
Уолтер долго, стоял, обнимая дочь, а когда, наконец, отпустил, то улыбнулся ей.
– Ты молодец, дочь. Лорд Ранульф рассказал мне, что ты храбро обороняла Кларедон и защищала меня даже тогда, когда весь мир был против.
Непривычная похвала отца ошеломила Ариану. Слезы счастья и гордости потекли у нее по щекам. Ранульф тихо стоял рядом, дожидаясь, когда Ариана обратит на него внимание. Он ощутил укол ревности, увидев, как близки друг другу отец и дочь, вместе переживавшие этот трогательный миг. Ему так хотелось иметь право обнять Ариану, быть тем мужчиной, которого она встречала бы с любовью и преданностью, сиявших в ее серых глазах.
Честно говоря, он не мог отвести от нее взгляда. Со своими длинными медными волосами, свободно падавшими из-под золотого обруча, с осанкой, царственной и грациозной, она была потрясающе красива.
Ранульф жаждал заключить ее в объятия, успокоить грохот сердца, бьющегося в груди. Лишившись Кларедона, он лишился власти над Арианой. И отец, и наследство вернулись к ней, и она могла спокойно отречься от Ранульфа. Наконец Ариана обернулась к нему, и их вопрошающие взгляды встретились.
Ариана неуверенно всматривалась в лицо Ранульфа.
– Ранульф… милорд. Разве я смогу когда-нибудь отблагодарить тебя за помощь отцу?
Ранульф улыбнулся, не сумев скрыть уныния:
– Не стоит благодарности, леди.
Чего он хотел – нет, жаждал, – так это любви Арианы. Пейн ослабил напряжение, хлопнув Ранульфа по спине и поклонившись Уолтеру.
– Милорды, войдите в башню, и давайте отпразднуем этот радостный день. Леди Ариана столько дней готовится к вашему прибытию. Сегодня она устраивает пир в честь вашего возвращения домой.
Уолтер одобрительно кивнул и похлопал по кольчуге, прикрывавшей живот.
– Превосходная мысль. Я не откажусь от доброй еды, чтобы нарастить немного мяса на эти кости. Думаю, сейчас меня скинет перышком с коня любой зеленый юнец.
Вспыхнув от удовольствия при виде отца, сохранившего мужество и оптимизм даже в условиях тюремного заточения и при плохом самочувствии, Ариана приняла его протянутую руку и пошла вместе с ним вверх по лестнице в большой зал, где обитатели замка уже нетерпеливо ждали возможности поздороваться с вернувшимся лордом.
Пиршество затянулось до глубокой ночи. Обязанности хозяйки требовали всего внимания Арианы, поэтому она никак не могла поговорить с Ранульфом наедине, хотя и очень хотела.
Ранульф, раздосадованный этим, следил глазами собственника, как она садилась рядом с отцом – слишком далеко от него, как ему казалось. Он почти ничего не ел, совершенно потеряв аппетит, и очень мало пил. Он хотел только одного – подхватить Ариану на руки и унести ее наверх, лечь рядом и прижать ее своим телом, прильнуть к ее губам и упиться ее сладостью. Он с вожделением смотрел на ее губы тоскующим голодным взглядом. Он томился, вспоминая ее отказ выйти за него замуж. «Если ты поймешь сердцем…»
Он понял и был готов признаться ей в этом, открыть ей свою душу, раз она этого хотела, хотя для него это будет самым трудным поступком из всех, что он когда-либо совершил в жизни.
Но он не был уверен, что Ариана примет его предложение. Ранульф знал, что ее отец с радостью отдаст руку дочери мужчине, который отстоял его невиновность перед королем и добился его освобождения.
Но он не будет настаивать, поклялся себе Ранульф. Он не станет принуждать Ариану обвенчаться с ним. Он слишком жестоко обращался с ней раньше, чтобы поступить так сейчас. А если совсем честно, он больше не хотел никогда ни к чему ее принуждать. Он хотел, чтобы Ариана пришла к нему сама, по своей воле, потому что любит его.
На этот раз придется ее уговаривать, понимал Ранульф, но даже так он может проиграть. Он подумал о позолоченном сундуке, который приказал доставить в ее комнату сразу после начала пира. Он потратил целое состояние, делая покупки у торговцев тканями и золотых дел мастеров, и теперь молился, чтобы эти сокровища понравились Ариане.
Вечер был в разгаре, бродячие менестрели давали веселое представление, и Ранульф, призвав на помощь всю свою отвагу, встал из-за стола и подошел к стулу Арианы.
Наклонившись, он пробормотал ей на ухо:
– Могу я поговорить с тобой наедине, леди? В твоей комнате?
– Да, милорд, пожалуйста, – чуть слышно ответила она, улыбнувшись, и надежда в душе Ранульфа воспарила до небес.
Извинившись перед отцом и всем обществом, Ариана зажгла толстую свечу и поднялась по лестнице в свою комнату. Ранульф шел следом с непривычно робким лицом, а сердце его снова заколотилось.
К тому времени как он закрыл за собой тяжелую дверь, его оптимизм полностью испарился. Он не обнял Ариану, хотя ему очень этого хотелось. Он просто стоял и молча смотрел на нее.
– Ты хотел поговорить со мной? – неуверенно спросила Ариана.
– Я привез тебе подарки, – сказал Ранульф, неуклюже показав на сундук, принесенный сюда оруженосцем.
Озадаченная Ариана опустилась перед сундуком на колени и откинула крышку. Увидев, какие сокровища засверкали при свете свечи, она ахнула. Дрожащими руками Ариана вынула из сундука кушак, сотканный из золотых нитей и украшенный рубинами, и золотой венец с теми же драгоценными камнями. Под ними лежали рулоны дорогих шелков, парчи и дамаста, а также горностаевые и соболиные меха.
Ариана вопросительно посмотрела на Ранульфа:
– Что это значит, милорд?
– Я не смог придумать, что еще тебе подарить, – ответил он так тихо, что она его едва расслышала. – Твоему отцу вернули его владения. Твое наследство цело и невредимо. Для твоего драгоценного Кларедона я больше не опасен.
Ариана ждала, затаив дыхание, но Ранульф больше ничего не сказал.
– Мне не нужно твое богатство, Ранульф.
– Я знаю, – с горечью ответил он. – Я вообще тебе не нужен.
Она не могла понять ни его настроения, ни того, что он пытается ей сказать. Однако имелось еще одно важное дело, и его нельзя было откладывать. Ариана медленно встала и на свинцовых ногах подошла к другому сундуку, откуда вытащила свернутый пергамент с печатью папы.
– Это привезли из Рима в твое отсутствие.
Ранульф увидел протянутый ему документ, и его охватил ужас. В груди поднималось отчаяние, от которого перехватило горло.
– Ты знаешь, что там написано? – хрипло спросил он.
– Нет.
Ранульф неохотно взял у нее свиток, отвернулся от ее напряженного взгляда и подошел к жаровне, которую зажигали даже летом, чтобы прогнать холод из каменной башни. Он долго стоял там спиной к Ариане и смотрел на тлеющие угли.
– Ты не откроешь его, милорд?
Ранульф негромко выругался. Ему хотелось сжечь проклятую штуку, разорвать ее на кусочки, не читая. Но он должен был узнать, что там написано.
Дрожащими руками он сломал печать и развернул письмо. Он пытался вникнуть в латинские слова, расплывавшиеся у него перед глазами, и сердце его стучало медленно, и каждый удар болью отдавался в груди. Нет, он не ошибся. В письме было подтверждение его самых больших страхов.
Плечи его опустились, голова поникла. Решение принято за него.
– Брак расторгнут, – прошептал Ранульф.
– Что ж… теперь ты от меня освободился, – через какое-то время невыразительным голосом произнесла Ариана.
– Нет, ты ошибаешься, Ариана. – В голосе его звучало отчаяние. – Я никогда не смогу от тебя освободиться.
Ариана молчала. Ранульф оглянулся и увидел, что она побледнела, а в глазах ее плещется та же тоска, что разрывает его душу.
Ранульф горько улыбнулся:
– Разве ты не довольна, леди? Теперь ты сможешь заключить другой союз. Кларедон ваш, и твоей руки будут добиваться куда более богатые и могущественные лорды, чем я – изгой, притворяющийся благородным, который дурно с тобой обращался, лишил тебя невинности и запятнал твою честь.
Ариана покачала головой:
– Мне не нужен другой лорд.
Ранульф замер, боясь пошевелиться, боясь, что он ослышался.
– Разве ты не доволен, милорд? Разве ты не ждал этого расторжения с таким нетерпением?
– Нет.
– Тогда… – Ариана всматривалась в его лицо. – Чего же ты хочешь?
Ранульф отвел взгляд, не в силах смотреть ей в глаза.
– Я хочу тебя, Ариана… Я хочу, чтобы ты на самом деле стала моей женой. Чтобы в будущем ты всегда была рядом. Я хочу осесть в моем имении и растить там сыновей, чтобы они превратились в мужчин. Хочу видеть, как подрастают мои дочери и превращаются в красавиц, как их мать.
Ариана задыхалась, голова у нее кружилась. Она поднесла дрожащую руку к виску, не осмеливаясь поверить, что он говорит правду.
– Ты хочешь оседлой жизни? Я думала… тебе больше нравится быть воином.
Ранульф с силой выдохнул.
– Когда-то нравилось. Но я устал от сражений. Устал от постоянных войн. Я сыт по горло кровью. Я почти не знаю собственных земель и хочу, наконец, заняться их обустройством.
– Ты вернешься в Верней?
– Нет, – резко ответил он. – Я ненавижу Верней. Я хочу остаться в Англии.
– Здесь, в Кларедоне?
– Не здесь. Это больше не мой дом.
– Но… где?
– Генрих подарил мне земли на западе и приказал построить там замок. Я хочу начать там все сначала. Я хочу покончить с одиночеством, с ненавистью, со сражениями. Я хочу жить там с тобой… если ты согласишься.
– А как же доверие, Ранульф? Я не вынесу, если наш брак будет разрушен недоверием и подозрениями. Мне нужен муж, который сможет верить мне.
– Я верю тебе, Ариана… так, как умею верить вообще.
Ариана поняла, как сильно рискует Ранульф, делая это искреннее признание.
– А любовь?
Он обернулся и посмотрел на Ариану, заставив себя взглянуть ей в глаза.
– Моя любовь отдана тебе. Если то, что я чувствую, называется любовью, то да, я люблю тебя.
– А что именно ты чувствуешь?
Ранульф подумал о сильных, пронизывающих его чувствах.
– Я чувствую беспомощность, – хрипло прошептал он. – И страх. Страх, что я потерял тебя из-за собственной слепоты.
Боль в его глазах всколыхнула в Ариане волну нежности. Ей было невыносимо видеть, как страдает ее свирепый дракон.
Горло перехватило. Ариана шагнула к Ранульфу, обняла его сзади и прижалась щекой к спине, к шрамам, которые прятались под его туникой.
– Ты не потерял меня, Ранульф.
Он медленно повернулся, неуверенно глядя на Ариану. Она всматривалась в его гордые черты, в янтарные глаза и видела, как он уязвим и как не уверен в себе.
– Если ты мне откажешь, я не буду настаивать, – добавил Ранульф печально. – Выбор за тобой.
– Нет, милорд. Выбор сделан за меня давным-давно.
Ариана увидела, как в его глазах вспыхнули искры надежды.
– И за меня, миледи, – прошептал Ранульф. – Ты сразу околдовала меня.
– Я и сама околдована, – негромко произнесла она.
Взяв ее руки в свои, Ранульф посмотрел на их переплетенные пальцы.
– Я не умею любить, Ариана. Ты научишь меня?
– Да… охотно, с радостью. – Безмерное счастье охватило Ариану, когда Ранульф ответил на ее робкую улыбку. – Но ты уверен, Ранульф? Действительно уверен?
– Уверен сильнее, чем в чем-либо за всю мою жизнь. Ты моя жизнь. Ты кипишь у меня в крови.
– Я не такая жена, какую ты хотел.
Ранульф покачал головой:
– Чего я хочу от жены, так это храбрости, честности и преданности. Ты доказала, что в полной мере обладаешь этими качествами.
Ее улыбка пронзила Ранульфа как молния. Он почувствовал, что больше не в силах дышать, а сердце его сейчас выскочит из груди.
Но Ариана, похоже, решила его подразнить.
– Разве ты не хочешь от жены послушания и покорности, милорд?
Его губы изогнулись в бесстыдной улыбке.
– Мне нужна дерзкая женщина, которая сумеет бросить мне вызов, будет изводить меня и заставит ее любить.
– Я не изводила! – негодующе воскликнула Ариана.
Ранульф хрипловато рассмеялся и притянул ее ближе.
– А мне все равно, если и будешь. Ты нужна мне такая, какая есть.
Не смягчившись, Ариана уперлась ладонями в его широкую грудь.
– Не так быстро, милорд. Спроси меня о моем сердце.
– Ладно. – Его лицо внезапно посерьезнело. – Миледи… любовь моя… Ариана… ты отдашь свое сердце этому усталому воину?
Ее взгляд смягчился.
– Оно твое, Ранульф. Я отдаю тебе мою любовь навеки.
– А руку? Ты выйдешь за меня замуж и станешь моей леди?
– Да, любовь моя. Я выйду за тебя.
Он посмотрел на пергамент, все еще зажатый в руке, и швырнул его на жаровню. Огонь стал медленно лизать пергамент.
– А что скажут в Риме? – ахнула Ариана.
– Не важно, что скажут в Риме. – Ранульф откинул голову назад и восторженно расхохотался.
Именно этот смех, звенящий счастьем, убедил Ариану. Ранульф и в самом деле хотел, чтобы она стала его женой. Она чуть не полжизни провела, дожидаясь этого мига, дожидаясь того, чтобы возлюбленный, о котором она грезила, пришел к ней, полный нежности и любви.
А Ранульф, бывший вне себя от радости, не мог стоять спокойно. Он подхватил Ариану на руки и закружил ее по комнате, пока она, задыхаясь, не начала смеяться вместе с ним.
– Ранульф, хватит! У меня голова кружится!
– Вряд ли так сильно, как у меня! – Но он прекратил свое бурное веселье и поставил Ариану на пол, не выпуская ее из объятий. – Мне хочется кричать об этом со стен замка. – Тут Ранульф посмотрел на Ариану и свел вместе густые брови, насмешливо предупредив ее: – Я прямо сейчас напишу ходатайство на разрешение жениться, чтобы ты не успела передумать.
Ариана приподнялась на цыпочках и прильнула к его губам. Он слишком долго сомневался и не доверял ей. Но больше этого никогда не произойдет, торжественно поклялась себе Ариана. До тех пор пока она дышит, у Ранульфа не будет повода сомневаться в ее любви.
