Текст книги "Искра (ЛП)"
Автор книги: Николь Бланчард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
Глава 6
Эйвери
Мои руки сразу же оказались на его бицепсах, чтобы удержаться в тот миг, когда его губы коснулись моих.
Мир вокруг закрутился. Я совершенно забыла, какого это чувствовать себя желанной им. Столько всего произошло за те месяцы, пока я его не видела, что все воспоминания ушли на второй план.
Единственное, что я не могла оттолкнуть, так это Уокера, когда он начал приходить ко мне во снах по ночам.
А теперь уже было невозможно забыть прикосновение его губ. Невозможно смыть вызывающий привыкание вкус. Его поцелуй сжигал все мои доводы разума и здравый смысл.
Если бы я не была слишком хорошо осведомлена о том, как он вторгается в мои чувства, то сказала бы, что его поцелуй – это еще один лихорадочный сон.
Когда его язык коснулся моего, меня словно ударило током с ног до головы. Нервы, которые были в спячке, ожили, как желтые шершни, роящиеся вокруг нас. Я издала горловой звук, и именно он вернул меня к рациональности.
Мои руки словно тиски на его бицепсах, и я заставила себя ослабить хватку, хотя и очень неохотно. Жар, который мы создали между собой, мог бы соперничать с повышенной температурой вечернего воздуха.
Хорошо, что сейчас в доме у нас нет горячей воды, потому что ледяной душ именно то, в чем я прямо сейчас сильно нуждалась.
– Я думал поцеловать тебя так еще в то утро, когда проснулся, но ты уже ушла, – его глубокий голос был медом для моих ушей.
Острое чувство вины охватило меня.
– Прости за это. У бабушки был сложный момент и мне пришлось уйти в спешке. К тому же, я подумала, что будет проще без неловкого прощания.
Я попыталась отступить, чтобы увеличить расстояние между нами, но его руки на моей талии сжались чуть сильнее, удерживая меня рядом.
– Будет ли жутковато, если я скажу, что, возможно, думал о тебе куда больше, чем следовало бы, пока был в отлучке?
Это было не жутко, а поразило меня в самое сердце. Я прочистила горло.
– Нет, не жутко, – смогла выдавить из себя кое-как.
К тому же, никто и никогда не говорил мне ничего подобного и, если бы я не паниковала, видя его перед собой после стольких месяцев, я бы даже подумала, что это в какой-то мере мило.
В прошлом те немногие недолговечные отношения, которые у меня были, рухнули и сгорели дотла, когда парни понимали, сколько времени я должна уделять бабушке Рози.
– Почему бы нам…
Вдали я услышала протестующий скрип двери, который сразу же отвлек от того, что говорил Уокер. И в мои мысли проник слабый голос бабушки Рози.
– Эйвери, это ты?
Прежде чем я успела хоть что-то сказать, пожарный обернулся и увидел мою родственницу на переднем крыльце.
На мгновенье мужчина повернулся снова ко мне.
– Это твоя бабуля? Та, у которой Альцгеймер?
Мои руки моментально вспотели, и я поспешно вытерла их об джинсы.
– Ч-что? А, эм, да. Бабушка Рози. Но с ней все в порядке. У нас нет серьезных повреждений, да и всем нужным я запаслась заранее, – затараторила я бессвязно.
Я не знала слышал ли он панику в моем голосе, но для меня все звучало ломко и отчаянно.
– Я должен осмотреть твой дом перед тем, как вернусь к ребятам. Это меньшее, что могу сделать, – Уокер подарил мне еще один поцелуй, и даже несмотря на то, что это было простое касание губ, меня все равно пробрало до костей.
– Нет! – я почти кричала, но мужчина уже пересекал улицу, направляясь к моему дому.
Его длинные ноги позволяли легко преодолевать расстояние, в то время как я едва поспевала. Он уже был у забора, в то время как я была лишь на полпути.
Воздух просто испарился из моих легких, когда он сократил пространство между воротами и входной дверью, где терпеливо и невинно ждала бабушка Рози.
Я не знала, где малышка, наверное, все еще спала в люльке, бабуля не держала ее на руках. С бьющимся в горле сердцем я следовала за мужчиной так быстро, как только возможно.
– Доброе утро, мэм, я Уокер Брайант из пожарной охраны. Как у вас дела?
– Здесь был пожар? – донесся до меня вопрос бабушки Рози.
– Нет, мэм. Я помогаю с уборкой после шторма. Вы помните шторм, что был прошлой ночью?
– Шторм? – простодушно переспросила родственница.
– Да, мэм, прошлой ночью был сильный ураган. Как вы себя чувствуете?
– О, со мной все хорошо. Моя внучка Эйвери отлично обо мне заботится.
Уокер оглянулся на меня через плечо, когда я, запыхавшись – и от поцелуя, и от короткого бега через улицу – поднималась по ступенькам на крыльцо.
– Держу пари, что так и есть.
– Хотите сладкого чая? – я вздрогнула от того, что укоренившееся гостеприимство бабули никуда не делось.
Последнее, чего бы мне сейчас хотелось, так это чтобы Уокер вошел в дом.
– Нет, бабуля, я думаю, он…
– Было бы замечательно, мэм, спасибо, – Уокер сделал вид, что меня не услышал.
Я снова дернулась.
– Ты уверен, что не занят? Разве тебе не нужно проверить тьму других людей или что-то в этом роде?
Уокер одарил меня ухмылкой через плечо, пока бабушка вела его в дом.
– У меня всегда есть время для компании двух прекрасных дам.
Мое сердце замерло, когда мы вошли внутрь. Рози была занята тем, что готовила нам всем по стакану сладкого чая. Я же знала, что не смогу ничего выпить из-за комка в горле.
Все, что я видела – это повсюду детские вещи. Такой человек, как Уокер, должен замечать все, поэтому они не могут остаться вне его поля зрения. Как только бабушка Рози подала ему стакан чая, она улыбнулась и вернулась к просмотру своих передач на планшете, сидя в глубоком кресле.
Его кадык дернулся, пока он делал пару глотков. Не смотря на свою панику, я им все же залюбовалась.
– Ты работал всю ночь? – решила, что лучшим выходом будет отвлечь пожарного разговорами.
Может быть, если я это сделаю, он не заметит бутылочки на стойке или молокоотсос на кухонном столе. Мои щеки горели от смущения, но я надеялась, он подумает, что это из-за жары.
Я не знала, то ли это из-за моих нервов, то ли из-за отсутствия кондиционера, но сейчас внутри, по ощущениям, было около ста градусов.
Уокер допил стакан и поставил его в раковину рядом с бутылкой, на которую, похоже, не обратил никакого внимания.
– Ну, у меня снова перерыв между контрактами, и я вернулся навестить тебя. Когда я услышал о шторме, то вызвался добровольцем в пожарную службу для реагирования на чрезвычайные ситуации. Когда они увидели, насколько все может быть плохо, то поняли, что им нужна любая помощь, которую смогут получить. Там полный бардак.
– Если ты имеешь ввиду нечто похожее, как здесь, то у тебя полно работы, – я надеялась, что мои слова не прозвучали так же негостеприимно, как у меня в голове.
– Ты права, – бросив быстрый взгляд на бабушку Рози, сказал мужчина. – Надеюсь, ты не против, если я зайду к вам в следующий раз, когда буду свободен? Не знаю, когда это будет, но я хотел бы с тобой повидаться снова. Вообще я хотел увидеть тебя после того, как ты ушла, но у меня не было возможности связаться с тобой. Твой номер я ведь так и не заполучил.
Словно мои мечты ожили, или же самый страшный кошмар. Я не знала, что именно.
– Эм, я не уверена…
И снова меня прервали.
В этот раз это был тонкий, пронзительный плач голодной малышки.
Глава 7
Уокер
Первое, что пришло на ум – где-то у соседей есть ребенок. Когда большая часть электричества отключена, легче слышать окружающие шумы, даже несмотря на жужжание бензопил.
Затем я заметил страдальческое лицо Эйвери, бледное, как у призрака. Я нахмурился, потому что что-то было не так.
Она точно никогда не упоминала о ребенке, да и я бы что-то да заметил, будь он у нее.
Не говоря ни слова, Эйвери развернулась и исчезла в спальне, а я остался в полном замешательстве, пока девушка не вернулась со спеленатым, извивающимся свертком в руках.
За время моего обучения на парамедика, я имел дело с достаточным количеством новорожденных или около того, так что, узрев младенца, смог определить, что ему с месяц или два отроду.
Эйвери не смотрела мне в глаза, доставая из холодильника пакет с молоком. Она готовила бутылочку в абсолютной тишине, если не считать возни младенца. Ребенок успокоился, когда она поднесла бутылочку к его рту, и начал есть.
Сначала я не знал, что и подумать. В голове стало невероятно пусто. После нескольких быстрых мысленных подсчетов я понял, что либо она была беременна, когда мы были вместе, либо…
Нет.
Этого не могло быть.
Она бы нашла способ сообщить мне.
Я мог бы не провести почти целый год в качестве – я чуть не захлебнулся собственной слюной при следующей мысли – отца и не знать об этом.
– Это ребенок? – спросил я, когда мой голос вернулся ко мне.
Глаза Эйвери все еще были прикованы к булькающему младенцу, но она молча кивнула.
– Посмотри на меня, – потребовал я, в то время как мое сердцебиение эхом отбивалось во всем теле.
Я мог поклясться, что даже слышал, как оно стучало прямо в моей голове. Когда девушка меня проигнорировала, я снова заговорил.
– Эйвери.
Ее широко раскрытые глаза неохотно встретились с моими, и в них в равной мере был как страх, так и вызов.
– Это Розалин Грейс, – наконец-то заговорила она. – Моя дочь. Грейси.
– Когда она родилась? – мои слова звучали резко и порывисто, как океан в разгар зимнего шторма.
– Несколько месяцев назад, – ее слова звучали слишком тихо, так что мне, черт возьми, почти приходилось читать по ее губам, чтобы понять, что девушка вообще говорит.
Не нужно быть гением, чтобы понять, что несколько месяцев плюс девять месяцев беременности означают, что ребенок был зачат примерно в то же время, когда мы были вместе.
Сладкий чай скис у меня в желудке, и сахар теперь казался ужасной идеей. Я хотел сесть, но боялся, что если попытаюсь пошевелиться, мои сведенные колени подогнутся подо мной, полностью выдавая уровень шока, который я испытывал.
– Она моя? – слова вышли жесткими и холодными непреднамеренно.
Или, возможно, тон был таким специально.
Ведь как она могла так долго скрывать это от меня? А если бы со мной что-то случилось, то я так бы и не узнал о том, что в этом мире у меня есть ребенок.
На мой вопрос Эйвери лишь опустила взгляд на уже спящее личико малышки. Хотя я и пытался на них не смотреть, ничего к ним не чувствовать. Грейси, словно почувствовав неловкость в комнате, беспокойно заворочалась, ее сонные глазки приоткрылись ровно настолько, чтобы я смог увидеть, как они похожи на мои собственные.
– Да, – все, что сказала Эйвери.
Услышав ее ответ, я упал на стул за столом рядом с ней, мои мысли дико метались в голове. У меня есть дочь. Слова повторялись снова и снова, пока не потеряли реального значения. У меня есть дочь.
Я никогда особо не задумывался о детях. У меня никогда не было много времени. Если я не тренировался или не тушил пожары, то ездил туда и обратно в Баттлборо, чтобы убедиться, что то, что осталось от моей семьи, не раскололось и не превратилось в руины. Там никогда не было места для создания семьи.
– Почему ты мне не рассказала? – спросил я.
Рука Эйвери теребила кончил детского одеяльца, а маленькая пухлая ладошка вырвалась из пут, нашла пальцы мамы и сжала их. Я не знал почему, но от этой картины у меня в груди все сжалось.
– Ты уже уехал. Я пыталась найти тебя, но мы были едва знакомы. Я узнала твою фамилию лишь сегодня, когда ты представился Мэри и Тому.
– Ты знала, что я из Баттлборо. Это не маленький городок, и ты могла бы поспрашивать в округе, кто-то бы да указал тебе верное направление.
Эйвери прикусила губу, и я заметил, какая она красная, почти шершавая на ощупь от постоянного грызения.
– Я могла бы постараться сильнее, – признается она, запинаясь. – Беру всю вину на себя. Я была напугана.
Именно ее ошеломляющая уязвимость остановила меня от дальнейших упреков.
– У меня была дочь почти год, и ты не могла мне сказать, потому что боялась? Неужели я кажусь тебе таким придурком? – стараясь успокоиться, сказал я.
Ее глаза широко распахнулись.
– Нет! – ее крик заставил малышку расплакаться. – Нет, конечно, нет. Просто… Я слышала, как сильно ты любишь то, чем занимаешься. И никогда не смогла бы забрать это у тебя. Знала, что однажды ты вернешься. И каждый день, пыталась убедить себя, что, возможно, так даже лучше, если ты будешь в неведении, – продолжила Эйвери, пыталась успокоить дочь.
– Это не тебе решать. Я имел право знать.
Кто знает, что я бы сделал с этими знаниями, но теперь у меня никогда не будет шанса узнать.
– Имел. Я знаю, что имел. И было неправильно с моей стороны так поступать, и мне правда жаль. Я просто боялась.
– Чего? Меня?
– Нет, что ты. Многого. Она значит для меня все. Я думала, что поступаю так, как будет лучше для нее.
Слова были словно вырваны из ее души и мне пришлось подавить в себе слова утешения и бороться с желанием потянуться к Эйвери.
Мой первый порыв – успокоить, но гнев пересилил это чувство.
– У вас есть полицейский сканер?
Девушка подняла на меня полный замешательства взгляд.
– М-м, что?
– Полицейский сканер. Он у вас есть?
– Э-э, я думаю, да. Мой дедушка раньше был волонтером в пожарной части. Он любил иногда слушать его, и я держала сканнер при себе, потому что, слушая его, я вспоминаю о нем, – выражение ее лица стало настороженным. – Почему ты спрашиваешь?
Я встал на ноги, внезапно почувствовав потребность в уединении.
– Потому что именно так мы общаемся. Можно использовать сканнер, чтобы получить самую свежую информацию и узнать, когда они организуют распределение ресурсов или что-то еще. Где твой телефон?
Она выдыхает, ее брови все еще хмурятся в замешательстве.
– На самом деле эта штука не работает, – вытаскивая телефон из кармана, проговорила она.
Я вбил свой номер телефона ей, а потом отправил и себе сообщение, чтобы у меня был ее контакт.
– Сообщения доходят, но это занимает чуть больше времени, чем обычно. Если у вас троих случится что-то экстренное, ты можешь связаться со мной, и я буду здесь так быстро, как смогу. У вас есть доступ к генератору? Скоро наступит жара и ребенку, как и твоей бабуле, будет нужен прохладный воздух.
– Еще нет, но я…
– Если к завтрашнему дню у вас его не будет, я распоряжусь, чтобы его доставили сюда. Вам еще что-нибудь нужно?
– Нет, я думаю, у нас все в порядке. Но тебе не обязательно утруждать себя. Я планировала купить его, как только смогу.
– Я позабочусь об этом. Держи свой телефон и полицейский сканер поблизости. Я ввел номера полицейского участка, если тебе нужно будет связаться со мной, но ты не сможешь дозвониться по мобильному.
– Тебе не обязательно идти на все эти хлопоты.
Я закинул сумку на плечо и направился прочь из дома, не став никак отвечать. Я не был уверен, что не извергну массу гадких мыслей, ведь был из тех, кто не бросается словами, не обдумав их как следует. Шаги Эйвери следовали за мной, и я ощущал спиной волны тревоги, исходящие от нее.
– Прости меня, – снова повторила она, когда я достиг двери.
В ответ я лишь кивнул. Мне было нечего ей сказать. По крайней мере ничего хорошего.
Глава 8
Эйвери
Уокер сдержал свое слово, генератор волшебным образом оказался на нашем крыльце уже на следующий день. Единственная записка, которую я нашла – инструкция по безопасному приминению.
По-видимому, несколько человек уже погибли из-за того, что выхлопные газы проникли в их дома и вызвали у людей медленное удушье.
Генератор работал на топливе, так что там было еще пять канистр с бензином, выстроенных в ряд, как аккуратные маленькие солдатики.
Я не планировала включать генератор постоянно, в основном в самую жаркую часть дня, потому что никто не мог сказать, как долго будет отсутствовать электричество.
Из сообщений, которые услышала по полицейскому сканеру и обрывочных подключений, которые улавила на своем телефоне, я поняла, что линии электропередач были отключены от Мехико-Бич до Таллахасси.
Потребуются месяцы ремонта и тысячи линейных рабочих со всей страны, чтобы устранить катастрофический ущерб.
Ты знаешь, что твоя жизнь пошла прахом, когда с последствиями урагана справиться легче, чем с крушением личной жизни.
***
В последующие долгие дни я тратила большую часть своего времени на то, чтобы привести передний двор в хоть какое-то подобие порядка.
От соседей узнала, что в определенные дни недели будут проводиться мероприятия по сбору мусора, который сообщество должно складировать на обочине дороги.
Так что в то время, пока не заботилась о бабушке Рози или не присматривала за малышкой, я таскала ветки и бревна к куче возле дороги, которая все росла и росла.
Я взяла у Тома запасную бензопилу и после краткого урока приступила к работе, срубая несколько более послушных сваленных веток.
Было несколько «монстров», с которыми я не знала, что делать. Скорей всего, нужно будет кому-то заплатить, чтобы все убрали, но пока это можно было отложить на потом.
Это был большой труд, но благодаря ему мои мозги не были забиты мыслями об Уокере. Это давало заняться хоть чем-то, пока все дороги перекрыты.
В нашем городе даже ввели комендантский час, чтобы отпугивать мародеров.
Кто-то пытался открыть нашу входную дверь через несколько дней после шторма, но автоматические прожекторы на крыльце отпугнули незнакомцев. Это единственный раз, когда я пожалела, что у меня в доме нет оружия, но, к счастью, мне не пришлось прибегать к этому.
В общем, все могло быть намного хуже.
Единственным деревом, которое упало на дом, была молодая магнолия, и оно не причинило никакого структурного ущерба. Мне удалось срубить его по большей части.
Его основание все еще торчало перед домом, но лучше уж там, чем у нас на крыше. Остатки других веток были снесены ветром на наш задний двор. Больше всего было повреждено окно, да и парочка профилированных листов были сорваны ветром.
Честно говоря, нам еще повезло.
Очень-очень сильно повезло.
Потому что я видела фотографии домов в нашем районе, который были полностью стерты с лица земли. Целиком сорванные крыши домов. Деревья, что протыкали жилые комнаты и машины. И это уже не говоря о домах на побережье, где ураган вызвал еще и оползни.
Вся территория Мехико-Бич… не было слов, чтобы описать то опустошение.
Мы с семьей провели не одно лето, плавая на пляжах Мехико и Панама-Сити. Для многих жителей Флориды в Панхендле они так же укоренились в крови, как противостояние в выборе стороны берега во Флориде.
Видя фотографии целых кварталов домов, просто стертых с лица земли… невозможно было объяснить, какую дыру это оставляло внутри. Я не могла представить, что чувствовали люди, которые там живут… жили там.
Тяжело также было видеть кадры из моего собственного города. Целые леса стерты с лица земли.
Целые ландшафты изуродованы на обозримое будущее.
Мир, в котором я выросла, изменился навсегда. Моя дочь никогда не узнает Флориду, в которой росла я, и в принятии этого есть какая-то щемящая мрачность.
***
Примерно через две недели после шторма, когда я уже была уверена, что Уокер полностью списал меня со счетов, я проснулась от звука работающей неподалеку бензопилы.
Сейчас это была не редкость – хор бензопил уже почти успокаивал – но этот звук раздавался прямо за моей дверью. Это разбудило и малышку, поэтому я успокоила ее и развлекла несколькими игрушками, прикрепленными к попрыгунчику.
В эти дни она больше бодрствовала, поэтому я старалась немного утомить дочь, прежде чем снова уложить спать.
Пока она отвлекалась, я позаботилась о бабушке Рози, покормила ее и проследила за тем, чтобы она приняла все свои лекарства.
Когда с этим было покончено, я наконец-то смогла пойти исследовать источник звука, который теперь переместился на задний двор. Неохотно открыв дверь, я обнаружила потного Уокера без рубашки, который обрезал поваленные деревья, пересекающие участок.
Ошеломленная, немного растерянная и очень возбужденная, я могла лишь наблюдать за его работой.
Мощные мышцы, покрывающие его спину, сгибались и сокращались при каждом движении.
Блеск пота подчеркивал каждый изгиб и выпуклость.
Он сделал паузу, чтобы попить из бутылки с водой, а остатки разбрызгивал по своему телу, что делало его похожим на настоящую рекламу «Чиппендейлза». (примеч.: Chippendales – гастролирующая танцевальная труппа, наиболее известная своими мужскими стриптиз-выступлениями).
При виде воды я поняла, что у меня пересохло в горле, и если бы не это, у меня бы потекли слюнки.
Повернувшись, он увидел, что я стою на заднем крыльце и любуюсь им.
Звук бензопилы оборвался, оставляя после себя оглушительную тишину. Сглатываю страх и утихомириваю бушующие гормоны, которые взревели, как только я увидела его.
– Что ты делаешь? – спросила я нейтральным тоном, повышая голос, чтобы перекрыть расстояние.
Он поднял бензопилу, указывая на дерево.
– Спиливаю это дерево для тебя.
Я подняла бровь.
– Я вижу. Думаю, более уместным был бы вопрос, зачем ты его спиливаешь?
– Потому что у меня было время и возможность. Ты жалуешься на это? – его рот жестко искривился, чего я раньше не замечала.
Значит, он еще не простил меня. Не то чтобы я думала, что простит. Уокер имел право быть огорченным, злым, разочарованным, а может, и всем вышеперечисленным.
– Нет, мне просто интересно, почему. Ты не обязан делать это для нас.
– Что «это»?
Я махнуларукой в сторону нашего окружения.
– Ты не обязан покупать нам генератор и бензин или убирать у меня на заднем дворе. За эти вещи ты не отвечаешь.
– Ты словно думаешь, что я не несу ответственность за ребенка.
– Это не честно.
– Думаю, в данных обстоятельствах я буду решать, что справедливо, – мужчина опер бензопилу на пень и стал приближаться ко мне. – У меня было много времени подумать за последние несколько недель, и я понял, что больше всего меня взбесило то, что ты приняла за меня решение об одной из самых важных вещей, которые могут произойти в жизни человека. Это было несправедливо. Ты не имела права делать такой выбор за кого-то другого.
Я не знала, гормоны ли это, жар или жало праведного осуждения в его глазах, но я ощутила, что мой собственный темперамент стал полыхать.
– Это и значит быть родителем. Думаешь, я не мучилась из-за того, что не приложила больше усилий, чтобы найти тебя и рассказать? Это все, о чем я думала с тех пор, как узнала, что беременна. Но это было не обо мне и не о тебе. Я должна была сделать то, что, по моему мнению, было лучше для нашей дочери. Я пережила потерю родителя. И не хотела для нее такой же участи.
Его глаза вспыхнули.
– И почему ты думаешь, что она должна была потерять меня?
– Посмотри на свою работу! Ты бросаешься в огонь, чтобы заработать на жизнь, Уокер. Тебя почти все время нет дома, и может настать день, когда ты не вернешься. Что это за жизнь для ребенка? Ты бы хотел этого для нее? – когда он не ответил, я продолжила. – Именно эта нерешительность мешала мне стараться сильнее. И еще, мы не знали друг друга! Мы провели вместе всего одну ночь. Откуда мне было знать, как правильно поступить? Я совершила ошибку. Я человек и обещаю, что буду делать их еще больше. Став родителем, ты наверняка научишься этому. – Стараясь сохранять спокойствие, я стала говорить дальше. – Но я хочу все исправить. Хочу, чтобы ты познакомился с ней. Хочу понять, каким ты видешь свое место в жизни дочери. Что бы это ни было, мы разберемся со всем, и обещаю, пока ты есть в нашей жизни, я больше никогда ничего от тебя не скрою.
– Ты закончила? – когда он спросил это, я едва сдержала желание проткнуть его бензопилой.
Вместо этого я махнула рукой, призывая высказаться ему, пока сама не наговорила лишнего.
– Я не знаю, куда мы с тобой пойдем дальше, – я не могу скрыть своего отвращения от этого, но это то, чего я ожидала, – но знаю, что хочу получить шанс разобраться в этом. Я никогда не планировал заводить семью по причинам, которые ты перечислила, и многим другим, но малышка есть, и она моя. Я обязан перед ней и перед самим собой понять, что именно это значит.
Я знала, что если не спрошу сейчас, то не решусь на это никогда, поэтому выпалила.
– А мы?
Его пристальный взгляд встретился с моим. Искра, которую я почувствовала при нашей первой встрече, вспыхнула между нами. Поняв это, он сделал шаг назад, и я не могла отрицать, что это причинило боль.
– Я не знаю, что насчет нас. Думаю, нам следует не торопиться и сосредоточиться на чем-то одном за раз. Малышка… как, ты сказала, ее зовут?
– Розалин, в честь бабушки. Розалин Грейс. Но чаще всего я зову ее просто Грейси.
– Грейси, – пробормотал он, его глаза слегка затуманились. – Что ж, Грейси заслуживает нашего внимания.
Я знаю, что это прогресс, и понимаю, что должна быть счастлива, но не могу отделаться от ощущения, что потеряла нечто, что могло бы быть удивительным.
