Текст книги "Хроники девятиконечной звезды (СИ)"
Автор книги: Никита Переста
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
– Да! Да, верно, моя девочка, ты всегда была умна!
– А потом ты, конечно, избавишься от этого холуя и выкинешь его в какие-нибудь времена динозавров, да? Я бы хотела при этом присутствовать. И Лев… Его надо тоже взять! Это моя мечта! Увидеть, как Дурёхова медленно пожирает тираннозавр. А мы будем наслаждаться его визгом, и пить шампанское!
Она думала, отец начнёт смеяться вместе с ней, но он почему-то не разделил весёлого настроения. Это было очень странно. Разве что…
– Что ты хочешь сказать, папа?
– Ты не совсем права. Пояс в Южной Америке – это лишь иголка в стоге сена. Манускрипт описывает события, но не несёт в себе датировок. Учитывая ещё, что при вступлении Романовых на престол, история была частично переписана. Визирь Тимура сгинул в дебрях Южной Америки непонятно когда и непонятно где. Даже имея в группе такого человека, как Филька, у меня нет желания плавать на плоте по Амазонке, кишащей опасными племенами и тварями. А, если мы переместимся в предполагаемую дату смерти Тимура и неведомым образом всё-таки заполучим пояс (учитывая, что членами моей экспедиции будут крепостные, которые полные кретины), есть вероятность, что мы разрушим временную линию. Тогда я могу и вовсе не родиться. Ломать временные линии лучше в параллельных вселенных.
– И что же ты, папенька, будешь делать?
Отец налил себе вина и осушил бокал.
– Думаю, Филя не так прост, как он кажется. По-видимому, для линии времени он имеет большое значение. Может быть, даже большее, чем я сам… Белкин безумец, но явно умный человек, раз Артемий Ибрагимович на его словах и пророчествах создал такую деятельность. Филька так загорелся местью красным солдатам за деревенских, аж слов нет. Всё время спрашивает «Барин кады, кады». Хорошо, что он foolish холоп, и ещё не think до того, чтобы сбежать и в одиночку совершить данный рейд. Для меня выгодней было бы оттянуть данную операцию, ведь я могу из неё не вернуться… Даже, если мы заставим врасплох «Красный террор», Федунтьев может успеть сказать, что это я предложил протестировать чаши на «убогих» крестьянах. Поэтому, my dear daughter, я должен тянуть время! Нужно либо найти второй пояс для меня: аккуратная экспедиция может закончиться успехом, а может быть и нет; либо понять, как перенастроить тот пояс, который сейчас запрограммирован на Фильку. Только тогда я смогу убить его.
Юля ощутила нежеланную грусть. Отец умел толкать речи и вызывать в людях необходимые ему эмоции. Манипулятор от Бога. Она на пару секунд забыла, что Дмитрий Иванович всегда под конец разговора выдавал нечто ошеломляющее.
– Папенька, а где же «вот это поворот», а то я уже вот прям сейчас расплачусь?
Он засмеялся.
– Да! Плачь, потому что я вместе с вольной пообещал тебя в жёны мистеру Дурёхову в благодарность за помощь в моих изысканиях, ну и чтобы у него было поменьше мыслей убежать…
Звук разбившегося стакана пронзил установившуюся гробовую тишину. Юля поперхнулась вином и закашлялась. На лице отца отобразилась ироническая улыбочка.
– Кх-кх… ТЫ ОХРЕНЕЛ!?
– Успокойся, милая, тебя никто не заставляет быть ему женой фактически. Да, даже формально ничего такого not be… Просто состоится «шуточная» (для Дурёхова, of course, настоящая) свадьба. Нарядим какого-нибудь пузана в попа и устроим торжество. Не волнуйся, твой Гериттамм будет в курсе, я ему напишу, объясню ситуацию. Ты будешь с ним видеться, валяться на сеновале. Можешь и с Вахновым дальше валяться, я не против. Можешь с обоими одновременно. It is joke.
– Папа, ты охренеть какой жестокий человек!!!
– Попей водички, милая. Нервы не восстанавливаются.
Он подал ей стакан и с притворно успокаивающим выражением лица попытался погладить её блондинистые волосы. Но Юля не далась.
– Милая, ты должна приложить все усилия к исполнению нашей общей цели. Мой План приведет к всеобщему благу – твоему и моему. Если я заполучу пояс, я сделаю нашу семью Великой, понимаешь? Уже никто не сможет нам указывать, что делать. Тебя никто не заставляет ему давать. У него нет жизненного опыта, ты можешь отделаться лишь стандартным бабьим бредом про то, что не готова, тебе надо привыкнуть к нему, и вообще секс – это не главное… Бла-бла-бла… А пока выиграем время, проверим этого Льва. Он эрудированный человек, интеллигент от мозга до костей, у него отличные познания по истории, много денег, хорошая семья. НО Я ЕМУ НЕ ВЕРЮ! Что-то в нём есть фальшивое. Я писал письма в Лифляндию, приходили подтверждения его рассказов и документов. НО! Я сам должен убедиться. Мы с Исаем обязательно перенесёмся с помощью пояса в Лифляндию, в его земли, посмотрим имение. Если всё верно, я утвержу помолвку. Но вдруг он – авантюрист какой. А ты влюбилась. Нельзя быть такой доверчивой… Вот сейчас Дурёхов вернётся, ты его поцелуешь в губы и скажешь, как тебе приятно будет быть его женой.
Юля чувствовала, что ей надо дать ему пощёчину. Рука так и требовала. Но, в очередной раз, трусость победила, и несчастная барыня Индианова только пролепетала «Как прикажете, папенька». В дверь постучали. Индианов разрешил войти. Как назло, это был Дурёхов.
– Филя заходи, мы как раз тебя ждём. Я тут объявил барыне о том, что ты теперь её жених.
Исай улыбнулся ей своим безумным взглядом. По лицу его пронеслась нотка напряжённости. Он волновался. Юля сделала над собой героические усилия. Она даже удивилась своей железной воле. Она улыбнулась и подошла к Дурёхову.
– Я буду рада стать вашей женой, Филипп Исаевич!
Юлия изобразила чувство восхищения и поцеловала «жениха» в губы. Исай неумело ответил на поцелуй, попытавшись засунуть свой язык глубже ей в рот. Его первый поцелуй в жизни… Как же изо рта у него дурно пахнет… Наверняка папенька сейчас наслаждается её унижением. Какой же позор…
*********************************************
Как только отец отпустил её, Юлия пулей выбежала из кабинета. Модест Карлович стоял в коридоре: видимо дожидался своей очереди разговора с барином. Он что-то пролепетал ей, удивившись её заплаканному лицу. Но Юля только произнесла: «Иди нах#й, Мототест Калович» и бросилась вниз по лестнице.
Она бежала и бежала. Вон из этого дома, вон из этой проклятой деревни. Как и в прошлом году после разговора с отцом слёзы, не переставая, лились по её лицу, а крестьяне, попадавшиеся по пути, оборачивались и что-то кричали, но она их не слышала.
Очнулась Юля в ромашковом поле. Она лежала, погружённая в цветы, и плакала. Очередной общипанный цветок и его лепестки летели во все стороны. Господи, как он мог. Это несправедливо! Бесчувственный ирод. Что ж ты за отец то. Никчёмное козлище. Ради своих мерзких амбиций готов отдать дочку этому чудовищу. Мерзавец. Вместо этого мог выдать её замуж лучшему мужчине на свете и дать ему отпить из чаши. После этого, она была бы счастлива всю жизнь! Что же делать… А, если попробовать манипулировать Дурёховым, раз ей необходимо будет его терпеть? У него же пояс, сделать его союзником. Против отца, который мешает ей жить. Эту помеху необходимо убрать… Чужими руками, где-нибудь в дебрях Амазонки. Или нет. Слишком опасно – Дурёхов непредсказуем. Да и он всё-таки ей родной отец! КАК ОНА ВООБЩЕ МОЖЕТ ЗАДУМЫВАТЬСЯ О ТАКОМ?
Последний раз так Юлия психовала, когда у неё первый раз в жизни случились месячные.
– Успокойся, слёзы горю не помогут. Ты должна быть сильной. Крепись! Ну же, один, два, три, четыре, пять…
Просчитав до ста, ей показалось, что она взяла в себя в руки. Несколько часов она бродила по деревне, продолжая размышлять и искать выход из неприятной ситуации. Возле библиотеки она встретила Андрея. Увы, очередная нежелательная встреча.
– Привет, Юлия Дмитриевна. Надеюсь, дела у вас идут хорошо?
– Да, Андрей. Всё просто замечательно!
– А по вам и не скажешь.
Юля поняла, что вид у неё, видимо, так себе. Тушь поди расплылась по всему лицу от слёз. Позор, просто позор… Придушить бы папаню. Вахнов резко заявил:
– Все эти долгие месяцы, когда ты меня игнорировала, я подозревал, что у тебя другой. И был не в обиде, если честно. Я понимал, что ты наверняка выйдешь замуж за богатого красавчика, дворянина. Но я НИКОГДА не мог подумать, что ты выйдешь за ЭТО!!!!!????
Юля побледнела как труп. Наверное, за всю её жизнь не было ещё дня хуже.
– Он… ч-что объявил-л?
– Да. Час назад. Всей деревне.
– Он козёл. Это фиктивная помолвка. Даже и не помолвка, свадьбы не будет. Отец найдёт второй пояс и убьёт это чудовище.
Папа просил ничего не говорить, но после такого унижения Юля не могла не сдерживаться. Пошёл он.
Лицо Андрея просветлело. Он вздохнул с облегчением.
– Юль, а почему тогда ты со мной так поступаешь, если это обман. Я же тебя люблю! Жить не могу без тебя, меня ничего уже не радует.
– А я тебя уже нет! У меня действительно другой! Лифляндский дворянин! Я выйду за него замуж!!!
Вахнов не смог стоять, он присел от неожиданности с отчаянием на лице. Юля бросилась бежать, куда глаза глядят.
*********************************************
Филька сидел в библиотеке. Настроиться на чтение книг о Наполеоне, как раньше, не получалось. Душевная рана после смерти дяди Саши ещё не затянулась. Вроде бы всё было хорошо: час назад барин собрал всех крестьян и объявил о помолвке своего дорогого друга Фильки и своей дочери. Индианов прилюдно пожал ему руку и обнял. А те, кто когда-то его ненавидели и унижали, теперь хлопали и кричали, как они рады, и какой Филька – молодец. В глубине души он понимал, почему так было. Во-первых, после событий последних шести месяцев народ перестал чему-либо удивляться и даже задавать вопросы, все просто хотели, чтобы от них отвязались и дали жить спокойно. Во-вторых, после «воскрешения из мёртвых» Фильку боялись ещё больше, чем Индианова.
«Филь, если человек тебя уже предал, не смей с ним снова якшаться. Тот, кто предаст или отвергнет однажды, сделает это снова…». Это стояло у него в ушах постоянно. Признаться, он не всё рассказал барину, что поведал Белкин в день смерти. И Модест Карлович, слава Богу, подслушал далеко не всё. Филя помнил каждое слово, произнесённое профессором. Тот притянул его к себе и шептал в самое ухо:
– Главное, не верь Индианову. Он лжец и убийца. Реальность, время и координатыя сохранил в поясе. Жми одновременно три первых рубина – вывод кэша. Там хан и красноармейцы.В их реальности это Улан-Батор, 1950 год. Их база. Чтобы попасть туда после открытия кэша жми четвёртый рубин. Отомсти за своих… Это твоя судьба.
«Не верь Индианову», «Не верь Индианову», «Не верь Индианову». Голова у Фили разрывалась. Как же тяжёло то – его всегда воспитывали, что барин был прав. Но из самых глубин его разума, наверное, первый раз в жизни к нему обращался голос критического мышления: «Барин предал тебя и твоих друзей. Юродивый Миша, старик Степаныч, бабка Никитишна, бабка Петровна, Марья Алексеевна, дядя Саша… Они все невинно умерли из-за него. Из-за его дурацких планов. Он и сейчас тебя предаёт и обманывает. Твоя невеста никогда к тебе не была добра, а совсем наоборот. С чего бы ей радоваться вашей помолвке?».
Внезапно, он услышал два голоса, разговаривавшие на повышенных тонах рядом с библиотекой. Это были женский и мужской голос. Филька приник к стене:
– Он козёл. Это фиктивная помолвка. Даже и не помолвка, свадьбы не будет. Отец найдёт второй пояс и убьёт это чудовище.
– Юль, а почему тогда ты со мной так поступаешь, если это обман. Я же тебя люблю! Жить не могу без тебя, меня ничего уже не радует.
– А я тебя уже нет! У меня действительно другой! Лифляндский дворянин! Я выйду за него замуж!!!
Да неужели? Его мысли подтвердились! Филька затрясся о ярости. Такого чувства злобы и несправедливости он не испытывал никогда в своей жалкой жизни. Мерзкие твари. Нехристи. За его спиной словно возникли дядя Саша, юродивый Миша, старик Степаныч, бабка Никитишна, бабка Петровна и Марья Алексеевна. Певучивыми голосами они растянуто твердили:
–Фиииляяя, отооооомсти за нас! Отооомсти за наааас.
Дядя Саша словно опустил свою руку на плечо Исаю. Филя посмотрел в глаза призраку. Он чувствовал уверенность в себе.
– Отомщу. Я устрою им сладкую жизнь.
Он быстро и уверенно разломал книжный шкаф. Взял доску с несколькими гвоздями. Вышел из библиотеки. Вахнов сидел на земле, по его лицу как будто текли слёзы. Только, когда Филька был уже перед ним, Андрей наконец заметил «чудовище», но было уже поздно. Голова Вахнова уже была проломлена, один из гвоздей глубоко погрузился в его не самый большой мозг. Дочка барина пыталась убежать, но недостаточно быстро. Филька с криком: «Умри, шлюха!», догнал и отправил её ударом доски в ад к бывшему возлюблённому.
Оттащив оба тела с пробитыми головами на «позорное место», Филька погрузил их в кучи навоза. Теперь твари, бившие его по мужскому хозяйству и обливавшие грязью, лежали мёртвыми на том же самом месте. Им всё вернулось бумерангом. Посмотрев в последний раз на залитое кровью и навозом тело в голубом платье, Филька с грустью подумал: «Какая же она всё-таки красивая. Точней была красивой». В конюшне он достал из сена вилы.
Когда Филька шёл по деревне к дому барина, все жители уже знали об убийстве Вахнова и Юлии и благоразумно спрятались по домам. Только Петька Борзов «решил умереть» – он загородил дорогу Дурёхову:
– Что ты творишь, собака? Думаешь, я тебя боюсь, полузомбак ты сраный? Иди на место позорное, сволочь, ты этакая, готовься к кастрации и...
Петька Борзов с бабьим визгом отправился к праотцам, получив вилами в грудь. Больше никто Исая сдерживать не пытался.
Дом барина был открыт. Модест Карлович благоразумно спрятался на кухне. Жизнь ему была ценней, чем верность барину. Филька поднялся на второй этаж. Дверь кабинета Индианова была не заперта. Сам же Дмитрий Иваныч сидел за столом, заполняя какие-то бумаги. Всё как обычно. Увидев Дурёхова, он как будто не заметил вил у того в руках и с натянутой улыбкой и нотками страха в голосе заявил:
– Аааа, Филя, привет ещё раз. Чем могу быть обязан?
– Это ведь ты, скатына, приговорил нас тогда к смерти в Самарканде. А теперь хочешь нагло использовать меня и убить. Как сучку последнюю.
Индианов вздохнул. Изменившимся, спокойным голосом, словно смирившись, заявил:
– Да, всё так. А что ты ещё хотел? Вы ведь холопы, вы – моя собственность. Что хочу, то и делаю. Пойми, ты крепостной. Ты – раб. Foolish slave. Это твоё положение, и выше тебе не подняться. А я – человек. The Great человек. Великий искатель приключений. Мне нужен был этот пояс! Какая же досада и несправедливость, что он достался такому, как ты. Пёс, ничтожество… Я бы переживал о Юлии, если бы она была бы мне родной. Но эта fucking чепуха сама виновата. Нашла, кому растрепать информацию. Мразота, bitch. Так ей и надо. И её глупому любовнику. Я их даже хоронить не буду. And you too! Давай, подойди сюда. Покажи, какой ты мужик!!!Now you die.
Инстинкт подсказал Фильке, что это провокация. Индианов тянулся рукой под стол. Филька закричал: «УМАРИ, СКОТИНА». И запустил вилы в Индианова. Они прошили его тело насквозь, намертво пригвоздив к стулу. Брызги крови полетели на портреты на стенах. Глаза барина застыли в невидящем взгляде, а изо рта головы текла кровь. Он был мёртв.
Увидев на стене портрет самого Индианова, Филька сорвал его со стены и со всей дури ударил им по голове трупа Индианова. Ударив несколько раз и плюнув в полученное кровавое месиво, Филька окончательно убедился, что ублюдок больше не встанет. Не будет у тебя вечной молодости, меньше надо было мечтать. Под столом у ныне покойного «великого искателя приключений» лежал мушкет. Филька повесил его на пояс. Пригодится для уничтожения следующих «скатын». Зажав три первых рубина, в воздухе появились надписи:
C5.600150247
000024097
47.890498 106.909661
Филька нажал четвёртый рубин и бесстрашно прошёл через открывшийся портал.
**************************************************
Реальность C5.600150247, 1950 год от Рождества Христова, Монгольская народная республика, Улан-батор, база секретной военной организации «Красный террор»
Ночью в ангаре для переходов в другие реальности было довольно тихо. Относительно тихо. Если не обращать внимание на стук гигантского маятника, который крутился в центре ангара. Когда требовалось организовать переход большого отряда с крупной бронетехникой или летательными аппаратами в параллельную реальность, то запускалась лазерная пушка под куполом ангара – волна била в маятник, и создавался портал, размер которого, как и раздвижной потолок ангара, регулировался на приборной доске в кабине управления, в которой нынешней ночью дежурил капитан Митьков. А его ушки давно привыкли к шуму маятника. Нарезав колбасы и хлеба для бутербродов и заварив чайку, он устало пялился в камеры наблюдения. Сегодня он был один. Это дежурство – наказание, полученное от Федунтьева.
На днях сумасшедший профессор Белкин неким образом вскрыл склад приборов для путешествий между реальностями и украл один из поясов. И ладно бы только это, но нет, чокнутый пробрался сюда, в ангар, в кабину управления, убил дежуривших солдат (те пили водку, как и всегда, никто даже не подозревал об опасности), включил портал и ушёл через него. Бесследно. Данные о том, куда он открывал портал, магическим образом не сохранились в системе. И всё бы ничего, но те солдаты были подчинёнными Митькова, служили в его роте…
А полковник Федунтьев, каким-то образом, умудрился запустить средневековым мечом в спину беглецу и даже успешно попасть в цель в бесконечном ангаре! Так что Белкина записали в мертвецы, ведь никто не может выжить с таким ранением. Федунтьев получил ещё один повод для того, чтобы больше выпендриваться, а Митькова заставили отрабатывать просчёты подчинённых. «Самовлюблённый павлин отдыхает, а я здесь скучаю, как же обидно, ещё и водку запретил пить», – размышлял Митьков, запивая чаем бутерброды. «Конечно, лучше бы этой ночью, прокатиться по Улан-Батору, найти девушек, или просто посмотреть какой-нибудь голливудский фильм, ещё не снятый на 1950-й год, но хрен тебе, политрук, дежурь, скотина».
Сегодня на планёрке основной темой был далеко не сбежавший чокнутый профессор, а параллельная реальность G2.000012316, где Федунтьев «подружился» с лордами Флинтом и Лаверикусом. Новые знакомые казались полковнику более открытыми и перспективными для сотрудничества, чем мутный Индианов, который даже посмел отказаться от ордена Ленина, поэтому он поручил Бразильцеву продолжать вести с ними переговоры. Хотя их постапокалиптический мир «тёмного средневековья» был скорее более технологичным, чем мир «Красного террора», ибо время по шкале находится на пару сотен лет дальше, лорды очень заинтересовались советскими технологиями и опытом перемещений во времени. Бразильцев уже принёс данные о том, что Хранилище технологий Древних расположено на землях местной Великобритании, необходимо только провести раскопки (они будут гораздо тяжелее, ибо там Хранилище покрыто серьёзным защитным каркасом), и Федунтьев уже планировал в будущем открытие там второй базы, но пока только шёл обмен рядовыми технологиями, ничего серьёзного. Лорд Флинт прислал несколько мотокаров, на которых теперь красноармейцы патрулировали окрестности, в ожидании атаки генерала Бауэра, несколько лазерных ружей, да парочку простых мечей из стали с рыжей коронованной белкой на рукоятке. Герб графа Уилтширского, лорда Кокерсона, какой-то шишки из их руководства, которую так жаждут подвинуть Флинт и Лаверикус. А полковник Федунтьев нынче хотел подвинуть уже не только генерала Бауэра.
– С такими технологиями, как у нас, мы можем переместиться с отрядом солдат в центр столицы и сами стать руководством.
Да, это было забавно: Федунтьев со всем своим штатом белоглазых аналитиков не смог предсказать побег дурака Белкина, но уже собрался руководить государством. Грустный итог планёрки – полковник и его верный помощник Борис пошли веселиться, а Митьков, увы, там, где сейчас.
Внезапно, в его голову пришла мысль: «Музыку то мне разрешено слушать! Почему я раньше не додумался?». Митьков достал из тумбочки под приборной панелью плеер и включил известную песню группы Чингизхан «Moscow».«Кайф!», – капитан закрыл глаза и развалился на стуле.
– Привет, клёвый и модный капитан Рабоче-Крестьянской Красной Армии!
Митьков открыл глаза и развернулся на голос. «Ох, ведь так всегда, костеришь подчинённых за ошибки, думаешь, что с тобой уж точно такого не случится, а потом…».
Перед ним стоял тот самый рыжий карапуз, которого он бил прикладом в Самарканде. За ним несколько мгновений мигал портал, прежде чем закрыться. У карапуза был пояс и, что самое страшное, мушкет, который был направлен в лицо Митькову.
– Ты же умер тогда в Самарканде.
– Индианов вас обманул. Руки вверх, скатына!
Митьков поднял руки. Он понял, что дальше будет.
– Как я понимаю, я покойник. Всегда приходит время собирать камни… Тебе нужен Федунтьев? Он в бане. Это второй этаж, когда выйдешь из кабины, поднимешься по лестнице, прямо и налево, потом снова налево. Убей его. Не хочу, чтобы я умер, а он жил. Мой автомат лежит вон там, на приборной панели. Эх, я никогда не соблюдаю техники безопасности. Только прошу, не стреляй мне в лицо, я не хочу, чтобы…
Филька выстрелил Митькову в пах. Умирающий капитан корчился от нечеловеческой боли.
– ААААААААААААА! Сука!!! Ты чего творишь!? Зачем мне член отстрелил!?!?
Филька усмехнулся.
– Ты же, барин, сам просил, только не в лицо…
*********************************************
Забрав автомат Митькова, Филька поднялся по лестнице и бегом двигался по направлению к бане. Нужно было спешить, один он не выдержит нападения сотен солдат. Он едва удержался от уничтожения приборной панели в кабине управления. Это подождёт. Автоматные очереди могли поднять ненужный кипишь.
Внезапно, в коридор из одной из множества комнат вышел темнокожий человек в белой майке и меховых трусах. Филька узнал его сразу же.
– Иван Бразильцев.
Арап обернулся и сразу узнал Фильку. Он был безоружен. Поняв, что будет, он невозмутимо кивнул. Филька нажал на курок и сделал в голове арапа огромную дырку.
Слева, оттуда, где должна быть баня, зазвучали голоса. Всё, услышали. Надо действовать быстро. Он повернул во второй левый поворот – навстречу Фильке уже бежал тот самый блондин, помощник Федунтьева. Он был полностью без одежды, лишь в белой банной шапочке, стыдливо прикрывал хозяйство полотенцем.
– Артём, караул, у него автомат, это тот рыжий…
Филька выпустил очередь в грудь блондину. Больше у Федунтьева не было помощника.
В сауне сидел сам полковник. На нём тоже ничего не было кроме полотенца и шапочки. И он уже не выглядел столь грозно, как в Самарканде, несмотря на свои мускулы. В ярко-голубых красивых глазах испуг и замешательство, а по смуглому лицу гуляют желваки. Тонкие усики, когда-то украшавшие его, теперь выглядят жалко. Он поднял руки без предупреждения.
– Филька, тебя ведь так зовут, верно? Не убивай меня. Мы можем договориться. Тут есть пузырь водки, могу тебе налить. Это всё Индианов, он предложил расстрелять ваших, я ни причём. Ты мне не враг. Я – деловой человек. Есть мир, где я могу тебя сделать лордом и дать замок. Представь, ты сам будешь барином. У тебя будет много золота. Мы можем стать союзниками. Захватывать миры! У меня столько полезной информации. И…
– Нет, пёс, я презираю барство. Вы, барыне, скатыне, только и можете, что угнетать людей и обманывать. Я за свободу людей! Всех людей! А ты, сука, сейчас здохнешь! Это тебе за дядю Сашу и остальных! УМАРИ, СКОТИНА!!!
Филька спустил курок. Он даже не задумывался, сколько очередей выпустил. Тело Федунтьева корёжилось от пуль с головы до ног, а его визг уничтожал слуховые перепонки. Только лишь, когда от тела полковника остался жалкий обрубок, Филька прекратил стрелять. Он отомстил убийцам. «Itisdone», – как сказал бы один ублюдок, если был бы жив.
Возможно, солдаты Федунтьева мало чем отличаются от крестьян Индианова: в любой непонятной ситуации, особенно после утраты начальства прячутся и выжидают. Значит, необходимо раздобыть какие-нибудь взрывчатые вещества и всё здесь стереть с лица земли. Начать можно с кабины управления ангаром…
Филька чувствовал себя героем. Как дядя Саша при Измаиле в войне с османами под командованием Суворова. Он был настоящим Героем… И его дело будет продолжаться!!!
