Текст книги "Хроники девятиконечной звезды (СИ)"
Автор книги: Никита Переста
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
Лев снова покачал головой.
– Какие такие способности? Я не умею ничего предсказывать. Я простой человек.
– Ты никогда за собой не замечал, что ты иногда впадаешь в транс? Глаза твои закатываются, в них остаётся видимым только белок? Никто тебе такого не говорил?
– Нет, такого не было.
– Значит, это происходит незаметно даже для тебя самого. Когда ты только в одиночестве, либо когда ты спишь. В любом случае, в тебе это есть, иначе бы ты выбрал другую тему для дипломного проекта. Это была судьба, озарение… Когда ты окажешься в Штабе среди других аналитиков, тебя быстро научат.
Не обращая внимание на одновременно испуганное и ироническое выражение на лице Льва и покачивания головой, Белкин продолжил свой рассказ.
– Тяжёлыми усилиями нам удалось исправить нить времени и спасти Мультивселенную. С тех пор, мы следим за тем, чтобы подобного больше не повторялось. По терминам, Рудакова, это и есть Сопровождение.
Белкин улыбнулся. Ставский промолчал.
– Артефакты Древней цивилизации в различных Вселенных не всегда присутствуют только в Монголии. Часто они появляются на просторах Великобритании, Австрии, Трансильвании, Туркменистана… И находят их не только мои версии. Римляне, османы, фашисты, советские солдаты, среднеазиатские кочевники, вампиры, орки… Когда такие социальные срезы начинают использовать древние технологии ради имперских амбиций, обычно ни для их миров, ни для Мультивселенной это ничем хорошим не заканчивается. Они путешествуют во времени, убивают множество людей, осваивают новые земли, захватывают мои версии в плен, вербуют собственных аналитиков. Самое плохое начинается, когда они выходят за пределы собственной реальности. Обычно, мы успеваем купировать и уничтожить столь опасные группировки. Но, недавно, случился сбой. Если быть кратким, советские солдаты зашли в параллельную вселенную в вариант России XIX века с более прогрессивными нравами. Как предсказывали аналитики, их действия должны были привести к созданию великого героя, одного крепостного крестьянина, который должен был победить пришельцев. Действия его корыстного и честолюбивого барина были бы на руку нам, а крестьянин в будущем присоединился бы к нам. Но случилось страшное – всегда из правил есть исключение – и любовь, точней животное чувство, инстинкт, имитирующий её, ломает судьбу. Приёмная дочка барина предала его, а будущий герой был убит. Люди, завладевшие технологиями, вмешались в жестокую междоусобицу в постапокалиптической реальности, где технологиями владеют только богатые люди, а остальные опущены до уровня жизни крестьян Средневековья. Они поддержали одну из сторон конфликта. В результате чего, устроенная ими кровавая баня стала перекидываться и на другие миры. Пал мир, где магия преобладает над наукой, где люди стояли в очередях за новыми моделями волшебных палочек, а не айфонов. В опасности, не только многие другие миры, но и материя Мультивселенной. Нужно анализировать время, особенно линию жизни его дочки, чтобы каким-то ненавязчивым образом её подправить. Если дочь не решит пойти против отца, все события придут в норму. Ты мне нужен ещё и потому, что ты сталкивался с её версией здесь. Точней, ещё столкнёшься. Учитывая твои способности, в твою голову обязательно придут трезвые мысли…
Мысли Ставского беспорядочно ходили ходуном. «А если я погибну? Как же я буду жить без друзей и родителей? То, что он знает про Двач, не показатель того, что он не разводит? Заговор спецслужб?».
– Да, я понимаю, твои мысли. Поверь, в твоём мире лучше не будет. Да, первоначально работа на этого Васю будет приносить тебе пользу. Ты станешь хорошим программистом, многому научишься. Поедешь за границу, но тебе там не особо понравится. У тебя будут хорошие друзья, будет некоторое количество девушек. Но, со временем, ты захочешь большего, тебя будет сильно напрягать бред миньонов этого Рудакова, который они здесь несут, чтобы сотрудники боялись, работали и молчали в тряпочку. Да, испытания закаляют характер, развивают мозг. Но жизненное время и энергетические силы гораздо важней. Ты и так сейчас многое пережил, всё знаешь и понимаешь. Я сам могу тебя научить оставшемуся и направить твою энергию и силы в нужное русло. Мне просто жаль твоего времени, потраченного на всякие грабли. Сейчас тот лучший момент, что покинуть эту вселенную, когда твоя психика не слишком изуродована. Ты же сам не хочешь сидеть в душном офисе, слушая какие «серьёзные проблемы» у людей и обесценивание твоих проблем. С родителями и друзьями ты будешь иногда видеться, специалисты подкорректируют их память, да и саму линию времени немного. Официально ты уедешь за границу. В какую-нибудь Финляндию. Жить и работать. Я покажу тебе много миров. Покажу тебе динозавров, ты грезил же ими в детстве, верно? Покажу тебе реальности, где мужчины имеют ценность, тебе там не придётся подбирать остатки за местными альфачами, как здесь. Там тебя будут действительно любить.
Белкин нажал одновременно несколько рубинов на поясе, и воздухе появилась вереница 3D-голограмм очень привлекательных девушек в полный рост – яркой сероглазой брюнетки с длинными волосами и лицом еврейского типа, зеленоглазой шатенки, волосы которой были убраны в пучок (Лев вспомнил, что уже где-то её видел), молоденькой девушки 17-18 лет с коротко постриженными волосами и зумерскими очками на носу, блондинки, похожей на финскую биатлонистку, и многих других. Все из них обладали аппетитными формами.
– Нравятся лапули? Некоторых из них ты знаешь, других узнал бы по ходу жизни, но они тебе уже симпатичны. Есть миры, где ты для них будешь популярным.
Белкин выключил голограммы и налил себе из графина воды в стакан.
– Вот и всё, моя история закончена. Если резюмировать, пойдёшь со мной – ты сделаешь то, о чём мечтал всегда, взломаешь матрицу, беличье колесо, примешь красную таблетку, решишь свой внутренний конфликт…
Ставский неожиданно выпалил для себя.
– Да, я согласен. Я принимаю ваш оффер.
Белкин неожиданно обнял его.
– Я знал, что ты так ответишь.
*********************************************
Реальность F7.000001489, 1817 год от Рождества Христова, Российская империя, Саратовская губерния, Сердобский уезд, деревня Евкакиевка
После разговора с отцом Юлия не находила себе место. Она в слезах глазами в пол ходила по деревне, не отвечая на расспросы крестьян о том, что случилось. Проходя возле «позорного места», она даже не заметила, как еле живого Дурёхова освобождали из колодок. Рыжий великан не мог самостоятельно идти, он опирался на Александра Яковлевича и учительницу из церковно-приходской школы, Марью Алексеевну, но даже для них двоих эта ноша была слишком велика.
«Вот он сукий сын! Ах, папенька, как так можно, сволочь, ты этакая! Лучше бы ты здох!». Юля уже не думала, насколько это было аморально, желать смерти родному отцу, пусть и в пылу обиды. Внезапно, она ощутила лёгкий толчок, и поняла, что кого-то задела локтем. Юля подняла глаза и обернулась. Кажется, она случайно столкнулась с человеком в чёрном сюртуке и белой рубашке, и это был явно не крепостной крестьянин. Откуда же этот человек взялся?
– Простите меня, пожалуйста, я вас не заметила.
Незнакомец расплылся в улыбке. Она протянула ему ладонь, которую он нежно поцеловал.
– Да нет, фрау, это вы меня простите. Вы, видимо, дочь Дмитрия Ивановича – Юлия Дмитриевна, очень приятно с вами познакомиться. Я – барон Лев Герритамм. Из Лифляндии. Встретил вашего папеньку, мы очень тепло пообщались, нашли, скажем так, точки соприкосновения, и он пригласил меня сюда, в деревню, погостить.
– Ах, вот оно что. Мне тоже с вами очень приятно познакомиться. Как же папенька не сообщил о таком важном госте.
Юля поняла, что её щёки краснеют. Барон ей очень нравился. Высокий, симпатичный, обаятельный, светловолосый, голубоглазый. Его стиль отлично дополняло пенсне на носу. Не просто мужчина, а мечта любой женщины.
Кажется, день наконец-то налаживался!
Время собирать камни
Посвящается Никите П.
Реальность F7.000001489, 1817-1818 годы от Рождества Христова, Кокандское ханство, Самарканд – Российская империя, Саратовская губерния, Сердобский уезд, деревня Евкакиевка
Дмитрий Иванович Индианов долго рассматривал чашу Грааля, по-видимому, наслаждаясь триумфом. Взяв чашу двумя руками, барин Евкакиевки наконец выдохнул, поднёс её к губам и отпил. Он произнёс:
– It’s done!
– Поздравляю вас, Дмитрий Иваныч.
Федунтьев похлопал в ладоши.
*********************************************
Чашу Грааля упаковали в некий сундук, возле которого сразу стал бегать плешивый юродивый, которого полковник ранее назвал профессором Белкиным. Он кричал:
– Код скорректирован! Код скорректирован! Целостность восстановлена!
Белкин схватил сундук руками и захотел его поднять, но Бразильцев ударил его прикладом автомата под рёбра. Профессор с бабским визгом свалился на пол и принялся скулить.
– Борис, бери контейнер с чашей! Бразильцев – на тебе профессор, раз ты так решил с ним разобраться! Мы возвращаемся в штаб операции, а ты, Митьков, будешь за главного. Отвезёшь барина и его крепостных домой. Если он что-то захочет, исполни его просьбу.
Федунтьев приподнял гимнастёрку и нажал пару раз что-то на своём поясе. Через десять секунд на том месте, где он стоял раньше, под вопли удивлённых и испуганных крестьян из ниоткуда возник объект прямоугольной формы, похожий на дверь двухметровой высоты. Диво дивное было заполнено синим дымом и искрами молнии. Не слишком удивлённый Индианов прошёлся вокруг этой «двери» и покачал головой.
– Ну, вот и всё, Дмитрий Иванович, вернувшись домой, вы увидите нехилое пожертвование на ваш банковский счет в Саратовском банке, благодаря которому вы с дочерью сможете жить безбедно всю свою жизнь. Но я, конечно, на вашем месте просил бы куда больше. Как минимум, орден Ленина и вступление в «Красный террор».
– Благодарю вас, Артемий Ибрагимович, возможно, если б я был молод и был бездетным, то я бы согласился на это. Однако, сейчас, мне лучше не втягиваться в опасные приключения.
Полковник сузил глаза и посмотрел искоса на Индианова:
– Что-то вы, Дмитрий Иваныч, темните, я чувствую, что вы человек очень авантюрный…
Он подождал десять секунд и произнес:
– Ну, нет, так нет. Нам пора. Поспешим, портал ждет.
Федунтьев, Борис с контейнером и Бразильцев с опиравшимся на него Белкиным направились к двери (Федунтьев назвал её порталом). Индианов крикнул в дорогу:
– Так когда вы живёте?
Федунтьев загадочно ответил:
– Дмитрий Иваныч, когда – это не совсем правильный вопрос, правильный вопрос – это когда и где.
Они прошли через портал. Спустя секунду он закрылся.
*********************************************
Только когда рука стала дрожать, и чернила смачно размазались по бумаге, он начал замечать усталость. Индианов смачно чихнул – куча бумаг и пыли разлетелись со стола по комнате. Достав шёлковый платок, он хорошенько высморкался, взял графин игристого вина и с упоением налил себе выпить. Наведение порядка в кабинете подождёт, необходимо отдохнуть.
Осушив рюмку другую, Дмитрий Иваныч встал со стула и прошёлся по комнате. Он подошёл к зеркалу и с интересом всмотрелся в отражение самого наиважнейшего и любимейшего для него человека. Его виски за последние полгода ещё больше поседели. Ужасно. Случись это в прошлом году, Индианов непременно бы расстроился, однако сейчас такие мелочи жизни уже не имели никакого смысла. Впереди вечная жизнь без болезней и старости! Сняв сюртук и потянувшись, Дмитрий Иваныч прилёг на диван. Он закрыл глаза, готовясь окунуться в мир своих воспоминаний и кошмаров, которые теперь никогда не покинут его бренное тело.
Перед глазами, как и всегда, на секунду промелькнули очертания давно забытого лица матери. Картины, где она поёт ему колыбельные, как готовит ему, как гладит по голове. Крест на шее матери тускло отсвечивал позолотой. Он был на ней и в тот вечер, на её окровавленном теле, оставленном англичанами в лесу. Вдоволь надругавшись и поиздевавшись, они быстро потеряли к своей жертве интерес и лишили её жизни выстрелом из мушкета в голову. В тот вечер они и сами лишились жизней, неосмотрительно много выпив и не оставив часового охранять палатку. Месть юного сына невинно убитой была кровавой: тела спящих убийц были разрезаны штыком на куски. Индианов до сих пор это помнил, никогда больше не был он в подобном состоянии – хотелось выть, кровавая пелена стояла перед глазами, дикий звон в ушах, злоба породила в нём множество невиданной энергии и сил. И что же он получил в ответ, кинув головы убийц матери перед родней. Восхищение? Благодарность? Нет. Только лишь испуг и презрение. Обвинение в том, что он антихрист, и пожелания, чтобы он сгорел в аду после смерти. А потом годы скитаний, учёбы, службы и путешествий… Что ж, в одном они ошибались. Ада для него уже не будет.
Теперь выходя на балкон и разглядывая вечно суетливых и спешащих куда-то крестьян, он насмешливо усмехался. Они же теперь как белки в вечном колесе и даже об этом не подозревают. Смерть не избавит их от барщины и мытарств… Индианов всегда с улыбкой вспоминал день, когда он приказал провести поминальную церемонию по погибшим в поездке в Самарканд. Как крестьяне с подозрением передавали из рук в руки чашу с самогоном, но всё-таки каждый отпил из неё и обрёл все прелести вечной жизни. И Юлия тоже выпила… Дмитрию Иванычу огромных трудов стоило убедить свою дочь не говорить никому о бароне Герритамме. Непроверенный человек был этот жених Лев. Взялся из ниоткуда в Саратове, и также удачно попался на глаза Юле здесь, в Евкакиевке. Нельзя было трубить на всю вселенную о том, что намечается помолвка. Во всяком случае, ПОКА ЧТО. Даже своему любовнику, к которому она сразу же потеряла интерес. Воспоминание об этом каждый раз снимало усмешку с его лица. Даже такого опытного человека женская психология не переставала ужасать с годами. Сегодня любит – завтра нет. Он отлично знал, как заставить людей делать то, что они не хотят, но применять данные методы на своей любимой дочке не хотелось: слишком хорошо знаком взгляд, которым смотрят преданные дети на своих родных. Она не должна повторять его судьбу… Слава Богу, она хотя бы никогда не узнает, что не родная ему дочь, а приёмная. Знание того, что она всего лишь крестьянская дочь без капли благородной крови, родителей которой он убил, разгоняя очередное восстание крестьян, наверное, морально расстроило бы её.
Познаний барина в химии хватило, чтобы из маленького кусочка, который он незаметно для красноармейцев филигранно отрезал от чаши, воссоздать её точную копию. Крики, причитания умирающих, суета солдат и маленький лазер из мира будущего, недальновидно подаренный Федунтьевым, сделали свое дело. Химический состав металла оказался неизвестен науки – пришлось подключать связи на уральских заводах, чтобы воссоздать такое, но это стоило затраченного времени. Анализы крови нынче бессмертного Исая тоже пригодились…
Ох уж этот Дурёхов… Давно столько проблем Индианов не испытывал. Каждый привал на обратном пути в Евкакиевку, под покровом ночи приходилось незаметно прокрадываться к труповозке, чтобы закинуть туда еды и питья. Сердце билось с невероятной силой. Когда наконец красноармейцы покинули их, Индианов приказал вырыть яму и захоронить тела убитых. Протестов от мужиков не последовало. Никто из погибших не был им дорог, как и никому в деревне. Убогие, что с них взять… Пусть благодарят, что будут похоронены на родной земле. Когда Вахнов и Петька Борзов потащили тело Фильки к яме, ругаясь, что этот кусок сала слишком упитанный, Филька внезапно зашевелился и замычал. Ещё никогда в жизни Индианов так не смеялся – мужики с криком «Чур меня» бросили Исая и побежали наутёк в деревню. Даже фирменное «СТОЯТЬ, ПРИДУРКИ» не помогло. Ещё пару дней в половине изб были закрыты двери и окна, а обитатели их крестились перед иконами. Ходили слухи, что злой дух воскресил Фильку, чтобы отомстить Вахнову и барыне за незаслуженное наказание, и собиралась группа крепостных для потрошения пришедшего с того света вилами. Только время и крепкая розга помогли барину поставить крестьян на место.
Филька же некоторое время жил у Индианова в усадьбе. Для него нашлась хилая комнатушка в подвале, где компанию ему составили тараканы да муравьи, но он был явно счастлив. Каждый день его кормили щами, курицей, печеньками, даже сто грамм водки на ночь! Вероятно, так сытно и качественно он никогда не ел. Модест Карлович так же баловал счастливого крепостного книгами из библиотеки. По утрам Индианов вызывал Исая в лабораторию брать все возможные анализы.
– Барин, значит, мы с вами теперь будем жить вечно?
– Да, Филя, но мы не бессмертны, любое оружие всё равно может нас убить. Особенно, вилы Андрея Вахнова. Так что не зазнавайся, и будь осторожен. Скоро я их успокою, воссоздам чашу Грааля, и вся деревня будет такой же, как мы с тобой.
– Спасибо вам, барин! Я рад был исполнять такую важную роль в вашем Плане! Вы придали смысл моей никчёмной жизни, я вечно буду вам благодарен.
Индианов про себя усмехался. Рабский менталитет во всей своей красе.
– Тебе спасибо Филя! Я всегда говорил и буду говорить, что мне нужны не рабы, а соратники. И ты для меня теперь навсегда самый важный соратник.
Единственное, что портило счастье Исая, это смерть товарищей в Самарканде, особенно Александра Яковлевича, его единственного друга, но Индианов убедил его, что это Федунтьев заставил его отдать крестьян на смерть, теперь Филька – его новый друг, тела погибших обязательно перезахоронят и проведут поминальную церемонию, а жене Александра Яковлевича возместят потерю кормильца. Про себя он отметил, что жена наверняка счастлива, что судьба избавила её от такого муженька.
Когда крепостные утихомирились, а все важные данные были собраны, Индианов пожал руку Исаю на крыльце и подарил пару бутылок водки, красную праздничную рубаху и новые лапти. Наивный дурачок возвращался жить в свою халупу с протекающей крышей. Смотря ему вслед, барин усмехнулся. Необычный крестьянин, пытается что-то думать, искать смысл в жизни, читает какие-то книги: очень плохо, что родился не в барской семье. Хорошее воспитание ещё могло сделать из него человека – поднять уверенность, самооценку, направить на верный путь. Но теперь уже всё упущено…
*********************************************
Индианов сладко посапывал на диване. Он и так редко спал, а тем более плодотворно и безмятежно. Но, увы, и в этот раз сон его был испорчен…
– Дмитрий Иваныч-с, барин-с, просыпайтэс!
Управляющий был сам на себя не похож. Обычно угодливый и аккуратный, сейчас же он с бешеными глазами забежал в кабинет барина, даже не сняв полушубок и валенки, и дерзко толкал барина в бок. Индианов вспомнил, что ещё идет зима, которую он, на самом деле, до глубины души ненавидел – один из минусов жизни в России.
– Мммм… Модест, you are fucking… Ты издеваешься надо мной! Дай поспать!!!
– Барин, у нас, как это.. по-рюски, ЧП!
– Что случилось?
– Не знаю, как вам, барин-с, это объяснить… Вы будеть думать, что я пьянэй…
– Говори, чёрт тебя подери, или я ударю в твои немецкие щи с вертушки!
Модест Карлович угрюмо вздохнул.
– Как вы мне приказывать, моя должен был приглэдавать за паном Дурехэв, и я выполнэть it. Ichgowith пан Дурехэв to библиотэка. И… И…
Голос управляющего дрожал. Он мямлил, втыкая в речь то английские, то немецкие слова. Индианов вспомнил про графин с вином и налил стакан Модесту Карловичу. Тот осушил залпом и продолжил уверенней:
– На улице из ниотькудэ возникнуть странное окно синеватого цвэта. Оно было словьно… воронка. Из него шли какие-то молнии, а синэватая материя извиваться как вода, словьно повариха Булка размешивать пюрэ. Мы не успеть раськрыть рты, как из окна выбежать человек, такой плешивый, он носить очки. Белькин.. Он был в свите Артемия Ибрагимовича…
Индианов мигом изменился в лице. От «Красного террора» последние полгода ничего не было слышно, никаких писем из Саратова. Он схватил управляющего за руку.
– Где он? Почему ты его не привёл ко мне? Он передал послание?
– Он… Мёртв.
Индианов подавился вином и раскашлялся. Модест Карлович постучал по его спине.
– Барин, он быть умирающэй, в его спина был этот меч…
Управляющий поднял с пола свёрток. Он развернул его, и подал барину. Индианов увидел окровавленный средневековый меч отличнейшей работы. Он внимательно осмотрел – вероятно, меч английский. На ручке была выгравирована коронованная белка. Какая ирония. Меч с белкой убил Белкина. Походу Иван перешёл в наше время из своего не напрямую, а через средневековую Англию. Что же этого презренного сумасшедшего туда понесло?
– Он, когда увидел Исай, побежать к нему. Белкин схватить крэпостной за руки и сказать ему…
Модест Карлович схватился за карманы полушубка.
– Что он в точности сказал ему?
Управляющий наконец нашёл то, что искал, и подал барину вырванный лист из блокнота.
– Моя записать.
Писать по-русски Модест Карлович умел гораздо лучше, чем говорить. Индианов с нетерпением развернул листок, заляпанный кровью: «Реальность, время и координаты я сохранил в поясе. В их реальности это Улан-Батор, 1950 год. Их база. Отомсти за своих… Это твоя судьба».
– Очень хорошо, что ты знаешь русскую грамматику, Модест, на пять с плюсом.
– У него в рукэх был пояс с рубинами…
– Что?
– Пояс с рубинами. Он отдать it Исай, пан Дурехэв… Он что-то ему прошэптать на ухо… Я не расслышать… Белкинь пасть на земля и умереть. Я выдернуть меч из его спина и побежать к вам. А Исай сторожить тело. It seen ot only we. Много крепостных тоже видеть… Они креститься и причитать над телом. Всё.
Индианов был заинтересован. Кажется, ему в последние годы страшно везло. Страницы из манускрипта, в которых было сказано про пояс с рубинами, он предусмотрительно вырвал перед тем, как показывать манускрипт Федунтьеву. Дмитрий Иваныч не любил показывать все козыри сразу. Получив шифр к манускрипту, он перевёл эти страницы. Оказывается, визири Тимура после его смерти, захватили все пояса и исчезли в неизвестном направлении. В другое время, в другие миры – одному Богу известно. Был только один пояс, за которым можно было гипотетически направить экспедицию. По преданиям, индейцы захватили в плен одного из воинов Тимура в дебрях бразильской Амазонки, когда эмир Самарканда и его визири развлекались пространственными прыжками в далёкие уголки планеты. У этого воина был пояс… Но ниточка была, если честно признаться, довольно слабой. И Южная Америка, дебри Амазонки… Индианов только начинал это всё обдумывать. Эту экспедицию было очень сложно устроить. Федунтьев не отдал бы ему пояс… Но теперь это всё неважно.
– Эх, Модест, Модест, принёс ты мне меч, а самое главное то, пояс, ведь забыл…
– Извиняюсь, барин-с.
Хорошо, что он хотя бы не разбудил Юлию. Дочка сладко спала в своей уютной комнате. Индианов и управляющий спустились на первый этаж. Дмитрий Иваныч натянул полушубок и валенки. К сожалению, свою любимую модель шляпы в зимнее время он не мог использовать. Пришлось надеть шапку-ушанку.
Уже издали, пробираясь сквозь сугробы, Индианов увидел скопления людей вокруг тела Белкина. Вахнов, как всегда, доставал Дурёхова:
– Признавайся, а!? Ты убил плешивого??
– Да пошёл ты. Отвяжись от меня.
– Да что ты мне сделаешь? Ты настолько слаб духом, что тебя уроет пятилетняя девочка!
Исай уже сжимал кулак правой руки, в левой он держал пояс, вероятно он хотел ударить Вахнова, но, увидев Индианова, забегал глазами и промычал:
– Барин…
– Здравствуй Филька! Расходитесь по домам. Тут вам делать нечего. Я выясню, что тут произошло, и всё вам потом расскажу.
Когда зеваки удалились, Дмитрий Иваныч подошёл к Фильке и обнял его. По лицу Исая на миг промелькнуло какое-то странное выражение, как будто он был не рад. Показалось что ли?
– Ты не ранен?
– Нет, барин.
– Дай-ка мне пояс. Я его осмотрю, а вы с Модестом Карловичем пока что отнесёте тело Белкина в лабораторию. А потом, Филя, ты зайдёшь ко мне в кабинет, и мы с тобой поговорим о случившемся.
Исай, молча, с каменным лицом подал пояс барину. Если он что-то скрывал, он не показывал этого. Что же Белкин нашептал ему на ушко?
– Три, четыре!
Управляющий и крепостной подняли на руки труп Белкина. У бывшего профессора на небритой бородке уже образовывались сосульки. Из спины текла кровь. Индианов еще раз вспомнил, что он до чёртиков ненавидит мороз и русскую зиму.
– Пошлите быстрей!
Когда Дмитрий Иваныч вернулся в свой кабинет, он с радостью упал в кресло. Наконец-то тепло! Неплохо было бы осушить еще один бокальчик спиртного, но для такого случая необходимо что-нибудь особенное, а не простое винишко. Идти в погреб, однако, не хотелось. Не вытерпев, Индианов стал рассматривать пояс: сделан он был из того же самого металла, что и чаша, закреплялся на талии стандартной пряжкой ремня, в пояс были впаяны четыре рубина – кнопки. В Самарканде он мельком видел принцип работы подобного пояса, но до конца не был уверен. По воспоминаниям, Федунтьев нажал на первую кнопку – из неё вышел странный поток ярко-синего света. И этот поток принял форму прямоугольной двери (Индианов тогда обомлел). Федунтьев вроде бы нажал дважды на кнопку – или трижды?Ну что ж, попробуем. Индианов встал с кресла и затянул ремень на талии. Он выдохнул и нажал на первый рубин: ничего не случилось. Нажал дважды, трижды – тоже ничего. Ни второй, ни третий, ни четвертый рубин также не сработали…
– Дмитрий Иваныч, у вас ничего не получится, при всём уважении…
Индианов вздрогнул от неожиданности.
– Филя, ну и напугал ты меня, я не заметил, как ты вошел.
– Простите меня барин.
– Ты сказал, что у меня не получится запустить пояс. Почему?
– Этот человек, похожий на юродивого, сказал шёпотом мне на ухо, что пояс… как же шь это слово… А… Запрохраммырован только на меня. Вот. Он сказал, что я должен выполнить своё предназначение.
Индианов подал пояс Фильке.
– Надень.
Филька натянул пояс. Барин не успел возразить, как тот нажал первый рубин. Из него полился знакомый свет. Перед Филькой крупными символами образовалась в воздухе надпись: F7.000001489. Совершенно, не удившись, Исай стал рукой играться с буквой и цифрами. Индианов смотрел, как латинская буква в начале надписи меняется в диапазоне от A до I, а цифры скачут до 0 до 9. Вероятно, красные солдаты настраивали приборы. Наверняка, там есть настройка пользователя по ДНК или каким-то другим способом… Было бы время разобраться. Исай собрал надпись: C5.600150247.
– Постой, Филька.
Исай опешил.
– Не торопись. Мы друзья, но я всё же твой барин.
Индианов пытался сделать голос как можно более тёплым и отеческим.
– Я понимаю, что ты ищешь смысл в своей жизни. И сейчас у тебя появилась надежда на некое предназначение. Но подумай здраво: одному туда идти глупо. Мало ли что тебя там ожидает. Нельзя доверять незнакомцам. И вот ещё что: я дал тебе такую важную роль в моём Плане – помоги теперь и мне. Уже давно я планирую одну экспедицию… В Южную Америку. Давай сначала посетим это место. Есть вероятность, что там ещё один пояс. Мы подготовимся, создадим армию и обязательно отомстим за Александра Яковлевича и остальных!
Внезапная мысль пронзила его голову.
– К тому же я знаю, как ещё раз тебя отблагодарить, самого моего верного друга и соратника!
– Как же шь, барин… Вы поможете мне починить крышу моей избы?
– Нет, Филя, я дам тебе вольную и отдам за тебя замуж мою дочку Юлию. Она же тебе нравится, верно?
*********************************************
– Так, Филь, значит первый рубин – это кнопка переключения реальностей, второй – кнопка выбора времени – мы остаёмся в нашей реальности и путешествуем только по времени, а третий – путешествуем только в пространстве по нашей реальности… Прелестно, очень прелестно… Interesting… А четвёртая… Это, как это говорится – Enter, запуск!
– Ну, получается так, барин. А ищо, барин, та реальность, что сейчас в этой… как вы тогда её называли… Кэше. Наша реальность. Вы нажали первый рубин. И на девятиугольнике – мы сейчас в ней… И… Барыня!!!!
Отец целыми неделями возился с эти презренным холопом так, что аж успело смениться время года. Они экспериментировали с поясом. С одной стороны, это здорово, что папенька отстал от неё и практически не контролирует. С другой стороны, её задевало, что родной отец даже не заметил, как она вошла с управляющим в кабинет. Крик холопа заставил Юлию поежиться: опять эти прыщи и рыжие немытые патлы. Фуу… Она почувствовала, что ещё пожалеет о том, что не надавила на Андрея, чтобы он убил его.
– Юля, заходи, я тебя ждал. Филь, иди с Модестом на кухню. Там тебя накормят. Вернись ко мне через полчаса.
Исай посмотрел на неё своим безумным влюбленным взглядом (Юля была восхитительна с распущенными волосами в голубом платье), от которого ей каждый раз становился дурно и стыдно, и понуро побрел за управляющим за дверь.
Юля немного облегчённо вздохнула, но по «тёплому и отеческому» взгляду отца и по налитому для неё бокалу вина, он поняла, что разговор предстоит серьёзный, содержание разговора ей не понравится, так что не время для лёгкости. Остаётся надеяться, что подгорать у неё будет не сильно. Всё-таки она хорошо знала отца.
– Ну, присаживайся, my dear daughter. I have important new for you.
– Хорошо, папенька. Расскажи, пожалуйста.
Юля присела и осушила бокал. Португальское… Красное полусладкое…
– Перейдём сразу к делу. Умерший человек пришёл к нам из мира «Красного Террора». Его звали Иван Белкин. Ты, скорее всего, не помнишь его – он был полгода назад в свите Федунтьева: плешивый, бородатый, с безумными глазами. В Самарканде он нёс какую-то чушь про переменную свету и регистры. Но Федунтьев сказал, что этот человек очень умён, хоть и безумен. Я так понял, именно он рассказал Артемию Ибрагимовичу про чашу и пояса, поэтому его и вытащили из места под названием ГУЛАГ…
– Не понимаю, зачем ты всё это мне рассказываешь, папенька…
– Сиди и listen, моя любимая дочурка. И не перебивай. Так вот, видимо, этот больной сбежал из штаба «Красного Террора». Не знаю предысторию, но факт в том, что Белкин уверовал в то, что наш Филька должен воспользоваться поясом, прибыть в этот штаб и всех убить. Тем самым, отомстив за односельчан. Самое мерзкое в этой истории, этот козёл настроил пояс таким образом, что им пользоваться может только Дурёхов.
Юля заметила, что огорчение отца вызывает в ней небольшое удовольствие. Всё-таки отец не настолько идеален и крут, как он думал.
– Я так понимаю, папа, ты хочешь мне сказать, что скоро ты отправишься со своим многоуважаемым холопом в экспедицию в Южную Америку, чтобы найти пояс, который ты сам бы смог натянуть?
