Текст книги "Этюд со смертельным исходом (сборник)"

Автор книги: Никита Филатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Никита Филатов
Этюд со смертельным исходом

Этюд со смертельным исходом

Я не представитель закона, но насколько позволяют мне мои ничтожные способности, я представляю справедливость.

Сэр Артур Конан Дойл «Три фронтона»

1

Симпатичная девушка-почтальон привычным движением пристроила на плече впечатляющих размеров кожаную сумку с заказной корреспонденцией.

– До свидания, мальчики! Не скучайте, – улыбнулась она.

– Не скучайте… – запирая за гостьей входную дверь, проворчал Олег Шахтин. С методичностью кадрового службиста он дважды щелкнул никелированным импортным замком, подергал для верности ручку и, вернувшись в холл, опустился в потертый велюр уютного кресла.

Случалось, Виноградова раздражало хроническое недовольство окружающим миром, постоянно сквозившее в словах и поступках напарника. Однако на сей раз он счел уместным поддержать:

– Лучшая смена – скучная смена!

Оба – и в свои тридцать с небольшим уже изрядно отходивший капитаном Владимир Александрович Виноградов, и считающий месяцы до пенсии лейтенант Шахтин – безоговорочно верили в справедливость этой старинной милицейской присказки.

– Ладно… Немного осталось.

– Сколько там?

– Начало восьмого. – Виноградов посмотрел на часы. – Если точно, то шесть минут.

– Годится…

Владимир Александрович подошел к огромному, в полстены, окну, отодвинул краешек шторы. На улице мело: озверевший западный ветер то начисто вылизывал черный асфальт старинной улочки, ровесницы города, то вновь засыпал его слоистыми барханами колючего снега. В белых клубах метели расплывчато желтели измученные фонари. Прохожих можно было пересчитать по пальцам.

– Холодно… Как домой-то потащимся?

– Доберемся! – рассеянно бросил Шахтин.

Виноградов представил себе предстоящий путь до метро, поежился и оглядел ставший за последние месяцы привычным интерьер. Помещение, в котором они находились, представляло собой, собственно, парадный вестибюль старинной постройки доходного дома. С прошлой осени, расселив жильцов, в здании оборудовала свой офис крупная коммерческая фирма, в названии которой длинно чередовались малопонятные иностранные слова с совсем уж непонятными отечественными сокращениями. Бывшие коммуналки на глазах преобразились сообразно вкусам и кошелькам новых владельцев, обросли факсами и компьютерами. Холл отделали светлым деревом, уютно обставили, подключили телевизор… И для сбережения всего этого богатства – а больше, по совести, для купеческого престижа – заключили договор с милицейским подразделением.

У входа теперь за вполне приличную денежку круглосуточно протирали форменные штаны по два офицера: береты, оружие, рация – все честь по чести. Проведя в свое нерабочее время пару суток и несколько ночей вне дома, сотрудник милиции зарабатывал сумму, вполне сопоставимую с месячным должностным окладом и всеми надбавками в придачу.

Сегодняшнее дежурство выпало Виноградову и Шахтину. Скоротать оставалось чуть меньше часа…

– Дочитать успеешь?

– Да вроде… – лейтенант с сомнением прикрыл том Агаты Кристи. – Страниц сорок…

– Не торопись. Завтра на работе отдашь… Как тебе?

– Нормально! Поначалу-то тягомотно, а в конце… – Шахтин, сунув между листов обломок карандаша, отложил книгу и с хрустом потянулся:

– Вот тебе бы так же научиться, Саныч! Описал бы всю нашу жизнь хреновую… Да я и сам, будь время, такие бы детективы загнул! Не то что…

Виноградов поскучнел: подобные рассуждения ему приходилось выслушивать не впервые, от людей, разных по уровню образования, возрасту, служебному положению. Создавалось впечатление, что все поголовно умеют делать две вещи: лечить насморк и писать детективы. Не чуждый литературного зуда, он и сам не раз мечтал сочинить что-нибудь этакое – такой, знаете ли, классический детектив в чистом виде, камерный, неторопливый, где все было бы построено на психологических нюансах, прихотливой интриге и безупречно вежливом интеллектуальном поединке с преступником. Окружающая же реальность, к сожалению, давала пищу в лучшем случае для закрученных боевиков в стиле Хэммета или Незнанского.

– Надо, наверное, почту отдать? – Владимир Александрович, прекращая разговор, кивнул на несколько конвертов и бандероль, только что полученные Шахтиным.

– Я отнесу… Все равно отлить собирался, – лейтенант придвинул к себе корреспонденцию.

– А там есть кто? – Виноградов имел в виду расположенный на втором этаже главный офис фирмы. – Вроде уходили?

– Да нет… «Барин» здесь, на трудовом посту – очередной миллион кует. Жена его с обеда ошивается…

– Это такая – в очках и шубе?

– Ну!

– Классная баба! Но по мне так Машка лучше, – капитан имел в виду секретаршу президента, бойкую маленькую брюнетку с огромными глазами и миниатюрным поджарым задиком.

– А еще лучше – и то, и это! – понимающе хохотнул Шахтин, направляясь в сторону выхода на лестницу. Он протянул руку к защелке, но за мгновение до этого массивная дубовая дверь распахнулась, задев отпрянувшего лейтенанта.

– Товарищи офицеры! Внимание!

В открывшемся проеме стоял внушительных габаритов мужчина. Серый костюм, темно-синий галстук – неистребимый стиль одежды недавнего государственного служащего. Жесткие складки у рта, белая змейка шрама, уходящего под седоватый ежик волос…

– Никого не выпускать из здания. Задерживать всех, сразу сообщать по интеркому… – он ткнул пальцем в стоявший на столе аппарат, – в приемную президента. Задача ясна?

– Ясна, товарищ подполковник, – потирая ушибленную руку, кивнул Шахтин. – А что случилось?

Мужчина хмыкнул. Строго говоря, вот уже почти полтора года прошло с того дня, когда, сняв милицейские погоны, он сменил звание и должность начальника РУВД на кресло руководителя отдела безопасности фирмы. Это было не менее престижно, оплачивалось не в пример лучше – но обращение по званию по-прежнему грело сердце.

– Что случилось? Хреново случилось! – доверительно, как с бывшими коллегами, поделился он. – У жены шефа пропала валюта. Вот только что была – и нету! Чужих – никого, только свои… Так! Один останется здесь, второй – за мной. Поприсутствуешь на всякий пожарный.

– Не-е! Я лучше у входа посторожу, вон капитан пусть идет, – годы службы выработали у Шахтина стойкое нежелание впутываться в какие-либо истории. Он мужественно отодвинул на второй план даже насущные физиологические потребности.

– Как хотите, лейтенант… Идем?

– Нет проблем, Валентин Сергеевич!

Через секунду Виноградов уже поднимался вслед за спутником по темной узкой лестнице.

…Атмосфера в шикарном офисе была душной как в прямом, так и в переносном смысле. Не спасал даже мирно гудящий кондиционер, и напряжение ощущалось почти физически.

В глубоком кресле у окна курил «сам» – президент фирмы Цадкин Андрей Леонидович, усатый крепыш с намечающимся брюшком. Через подлокотник был перекинут плащ, рядом на полу пристроился кейс с наборным замком. Напротив него, пользуясь той же пепельницей, нервно дымила «Салемом» супруга. Если бы Виноградова попросили охарактеризовать ее одним словом, он, не задумываясь, ответил бы – «дама». Уже не «товарищ» и не «гражданка», она еще все-таки не дотягивала до «госпожи»: то ли золота чуть больше, чем надо, то ли юбка слишком коротка… «Породы» в ней не чувствовалось.

На звук открываемой двери из-за белого кубика компьютера высунулась испуганная физиономия секретарши – Владимир Александрович приветливо кивнул ей, после чего дитя юркнуло обратно в свою огороженную дисплеями и стеллажами норку.

На стуле под вешалкой примостился четвертый член семейно-трудового коллектива – плохо выбритый парень в свитере, под которым угадывалась впечатляющая мускулатура. Называли его все без исключения – Бублик. Бублик был племянником Цадкина и выполнял при нем обязанности телохранителя и шофера.

– О-о! Моя милиция…

– Помолчи! – осадил родственника президент.

– Валентин Сергеевич, а без посторонних обойтись никак?

Мадам Цадкина брезгливо поморщилась.

– Ну капитан нам не посторонний, он здесь на входе дежурит… Мы ему деньги платим!

Виноградов не сразу понял, что бывший подполковник сказал это не из желания унизить – он таким образом обрисовал присутствующим и самому милицейскому офицеру его статус в данный конкретный момент. Чувство тем не менее было препротивное.

– А вам мы что не платим? – Характер у «первой леди» был не сахар.

– Ли-ида! – попытался успокоить супругу Андрей Леонидович. Та в ответ фыркнула и демонстративно отодвинулась.

– Делайте что хотите.

Виноградов с удивлением заметил, что недавний подполковник переживает барские капризы взбалмошной бабы значительно болезненнее, чем можно было ожидать. Однако он быстро справился с собой:

– Как вас зовут?

– Владимир Александрович.

– Так вот, Володя… – в таком обращении Виноградов почувствовал не фамильярность, а доверительность. Валентин Сергеевич добился того, на что, очевидно, рассчитывал: среди нанимателей и слуг капитан осознал себя коллегой и единомышленником видавшего виды сыщика. Каково ж ему в этом гадюшнике!

– Так вот… Официальных заявлений никто подавать не собирается, но случай крайне неприятный. Я полагаюсь на вашу, Володя, деликатность. Хорошо?

– Хорошо.

– Сегодня к Андрею Леонидовичу приехала супруга. Привезла… некоторую сумму в валюте – весьма значительную сумму.

Мадам Цадкина презрительно хмыкнула:

– Значительную!

– Может быть, для кого-то тысяча баксов – так себе, но тем не менее! Я их, между прочим, на дороге не нашел! – судя по всему, супруга вывела из себя даже уравновешенного президента. – Сиди молчи!

– Деньги лежали в сумочке, сумочка – в приемной, – продолжал Валентин Сергеевич. – В семь часов конверт еще был на месте – Лидия Феликсовна видела его, доставая сигареты. А в восемь, когда все собрались уходить, валюта пропала.

– С полседьмого в здании никого посторонних не было, это точно, – уверенно сказал Виноградов. – Только – вот… четверо.

– Пятеро. – С улыбкой поправил его Валентин Сергеевич, показав на себя. – Поэтому я вас и позвал – сам в числе подозреваемых…

– Да бросьте… кокетничать! – отмахнулся Цадкин.

– Ладно, продолжаю. Теоретически украсть мог каждый из нас, мы постоянно ходили из приемной к президенту, в мой кабинет… – начальник отдела безопасности показал на две противоположные двери, покрытые белым пластиком. – Никто ж друг за другом специально не следил!

– Зато потом не расставались… – как бы про себя буркнул Бублик.

– Естественно! – с неприязнью посмотрел на водителя Валентин Сергеевич.

– В сортир, пардон, не выйти! – встряла мадам.

– Да, туалетом, как выяснилось, никто не пользовался, – опережая вопрос коллеги, пояснил Владимиру Александровичу бывший подполковник. – Вообще, за эту дверь никто не выходил. Окна на зиму заклеены, даже форточки…

– Значит, как я понял, валюта не могла покинуть пределы этого блока? – Виноградов имел в виду приемную и оба замкнутых на нее кабинета.

– Да, – хмуро придавил в пепельнице окурок Цадкин.

– Мы уже осмотрели помещения. Все вместе, и достаточно тщательно…

Капитан понимающе кивнул. Он не сомневался: если шмоном руководил профессионал уровня и опыта Валентина Сергеевича, перепроверять не имело смысла. Прощупана каждая щель, пролистаны папки, вытряхнуты урны – словом, как положено.

– …Результат, как вы догадываетесь, отрицательный. Остались только – досмотр личных вещей и… личный.

– И для этого вам понадобился милиционер? – Виноградов обвел взглядом присутствующих.

Цадкин изо всех сил старался выглядеть независимо и отстраненно, но это у него получалось плохо. Его супруга с нескрываемой ненавистью разглядывала Валентина Сергеевича, секретарша совсем затихла в своем углу, а Бублик вдруг расплылся в похабной улыбке:

– А можно я Машку обыскивать буду? Гы-ы… А потом она меня?

– Идиот! – еле сдерживаясь, процедил подполковник.

– А чего-о? Сам-то…

– Заткнитесь все! – неожиданно властно рявкнул президент.

– Прошу прощения… Володя, нам не милиционер нужен. Нам нужен человек – объективный, незаинтересованный… Сформулирую так: представляющий закон, но не его букву, а – дух!

– Короче! Нужно, чтобы ты все сделал как положено, но без оформления и нигде об этом не трепал. Понял? – Цадкин прошелся по кабинету, и Виноградов почувствовал в нем жесткого руководителя одной из крупнейших коммерческих структур региона.

– Допустим.

– Эта ситуация договором не предусмотрена. Поэтому она будет оплачена дополнительно, – вставил Валентин Сергеевич. – Годится?

– Да, в общем… возражений нет.

Недавний коллега вынул из кармана пиджака две лиловые купюры, приготовленные, очевидно, заранее:

– Вот… десять.

Владимир Александрович нарочито небрежным жестом сунул деньги в карман – он все никак не мог приучить себя продаваться с независимым видом:

– С кого начнем?

– Командуйте! – отстраняющимся жестом переложил с себя ответственность Валентин Сергеевич.

– Та-ак… – Виноградов уже просчитывал тактику и стратегию предстоящего мероприятия. – Та-ак… Прошу всех взять свои личные, не досматривавшиеся, вещи. Включая одежду. Валентин Сергеевич! Проконтролируйте..

– Понял! – Начальник отдела безопасности улыбнулся уголками губ и щелкнул каблуками. – Мой «дипломат» и пальто – вот.

– А мое все – в матине. Так что… – Бублик несколько раз хлопнул себя руками по груди и животу, показывая, что досматривать нужно только его самого.

– Вам легче. Андрей Леонидович?

Цадкин молча кивнул на перекинутый через подлокотник плащ и приткнутый рядом кейс.

– Дамы?

Лидия Феликсовна, не вставая, распахнула шикарную шубу и вульгарным движением вытолкнула на всеобщее обозрение полуобнажившийся бюст:

– На! Ищи!

– Сумочка? – подобным образом вывести Виноградова из себя было непросто, выручал богатый опыт общения с проститутками.

– Да здесь, начальник, здесь! – У мадам Цадкиной, судя по всему, в прошлом тоже были встречи с милицией.

Капитан перевел взгляд на чернявенькую Машу, уже доставшую из недр секретарского стола модный дамский саквояжик. Ее замшевое пальто висело на вешалке в углу приемной.

– Хорошо… Работать будем в кабинете Валентина Сергеевича. Сначала попрошу его самого… вас, – Виноградов показал на Бублика.

Цадкин недоуменно вскинул брови, но промолчал. Казалось, он был несколько обижен тем, что процедуре досмотра подвергнется не первым. Владимир Александрович усмехнулся: неисповедимы пути амбиций человеческих!

– Прошу, – указал начальник отдела безопасности на удобное кресло черной кожи, когда за ними закрылась дверь кабинета. – С кого начнем?

– С меня! – неожиданно твердо произнес водитель. – Он повернулся спиной, широко расставил ноги и вытянутыми руками уперся в стену, слегка задев симпатичную акварель в застекленной раме: – Давай!

Виноградов быстро и тщательно обыскал его: ключи, зажигалка, бумажник с документами на машину и водительским удостоверением, тысяч пять денег…

– Прошу прощения.

– Пошел ты…

– Бу-ублик! – укоризненно произнес Валентин Сергеевич. – Ведешь себя, как урка… Нехорошо!

– А что – не судимый? – с сомнением спросил капитан. Глядя на поведение водителя, он был убежден в обратном.

– Слышь, мент! Я два года во внутренних войсках, в зоне чрезвычайного положения… Понял?

– Это точно, – подтвердил начальник отдела безопасности. – Теперь я?

– Обязательно! – рассовывая по карманам имущество, подтвердил Бублик.

Виноградов уже ощупывал карманы и складки принадлежащего Валентину Сергеевичу пальто. Ничего. Вообще ничего – как из химчистки. В «дипломате» – последний номер «Невы», набор ручек, калькулятор, фирменный кожаный блокнот.

– А где?.. – любопытство на физиономии водителя сменилось удивлением. Он оторвался от изучения внутренностей раскрытого перед Виноградовым «дипломата» и повернулся к хозяину кабинета. – Всегда ж были?

– Израсходовал! – нервно осадил Бублика Валентин Сергеевич.

– О чем речь? – поинтересовался капитан.

– Так… личное, – свирепо глядя на водителя, процедил начальник отдела безопасности. Виноградову показалось, что он не на шутку смущен и даже слегка покраснел.

– Интимное! – наслаждаясь замешательством Валентина Сергеевича, подтвердил Бублик.

Виноградов пожал плечами:

– И все-таки?

– Капитан! Это не имеет к пропавшей валюте никакого отношения, – голос бывшего подполковника вновь звучал уверенно.

– Это точно, – с сожалением подтвердил водитель. Видно было, что он не лжет.

– Продолжайте! – скомандовал Валентин Сергеевич, откидывая полы пиджака.

Личный досмотр – пожалуй, даже обыск – начальника отдела безопасности Виноградов провел очень тщательно, демонстрируя Валентину Сергеевичу, Бублику и самому себе безупречную объективность. Результат был, конечно же, нулевой.

– Спасибо. Извините… можно одеваться.

– Кого позвать? Шефа? – потянулся к двери водитель.

– Сядьте на место! Валентин Сергеевич…

– Да?

– Будьте добры… пришлите сюда Цадкина. А сами побудьте с дамами, присмотрите – ну, не мне вам объяснять… Хорошо?

– Хорошо, Володя… Только вы с Андреем Леонидовичем… поделикатнее, а? Это я, профессионал, понимаю, что к чему…

– Не волнуйтесь!

Оставшись наедине с Бубликом, Виноградов мгновенно подвернулся к нему и, похабно осклабившись, подмигнул водителю:

– Че у него было-то там? Трусы бабские?

– Почти… – Как уже понял Владимир Александрович, племянник босса терпеть не мог отставного подполковника и рад был воспользоваться поводом для того, чтобы вылить на него добрый ушат помоев: – «Джентльменский набор»: гебитан, кислота борная, пара пачек этих… «врагов детей».

– Он что, такой крутой?

– Да нет… Скорее для форсу, перед мужиками понты кинуть, дескать, без этого – ни на шаг! А сам… тьфу, старпер!

– Это не про меня, надеюсь!

На пороге стоял президент фирмы.

– Нет, Андрей Леонидович, что вы! Присаживайтесь…

– Может быть… э-э… начнем сразу? – коммерсант пытался держаться с достоинством. – Время дорого.

– Ради Бога! «Дипломатию» ваш… и плащик, пожалуйста!..

Процедура заняла не больше трех минут и проходила в полной тишине.

– Благодарю вас! Извините… Не своей, как говорится, волей…

– Да уж. Если б не Валентин Сергеевич!..

– Это что, все он предложил?

– Предложил! На-стоя-ял, молодой человек! Мне на эти баксы, в сущности, плевать – не сумма. Но вас, ментов, разве убедишь? Вбил себе в голову любой ценой вора найти. Пинкертон гребаный!

– Молодой человек, – обратился Виноградов к Бублику. – Сходите, там, предупредите, чтоб подождали!

– Пожа-алуйста! – сказал водитель и вышел, прикрыв за собой дверь.

Почти сразу же замок щелкнул и в проеме показалось озабоченное лицо начальника отдела безопасности:

– Все в порядке?

– Нормально… Я вызову… Еще что-то хотели спросить, молодой человек?

– Да, собственно… как обнаружилась пропажа?

– Не знаю. Я у себя был, супруга в приемную вышла. За сумочкой – мы домой собрались… а меня уж потом позвали.

– Хорошо. Я приглашу сюда женщин?

– Мне выйти?

– Нет, побудьте… Вы понимаете, что существует вероятность того, что деньги… как бы это сказать… что деньги у Лидии Феликсовны?

– Ну и хрен с ней, – спокойно ответил Цадкин, – надоела. Будет повод – выгоню, сучку… Или морду набью.

Владимир Александрович встал и пошел за дамами.

– Итак, милые женщины, – начал Виноградов, когда мадам Цадкина и Маша устроились поудобнее, – возможны два варианта развития событий. Первый: вы обыскиваете друг друга в присутствии господина Цадкина. Это процедура омерзительная, после нее вы не сможете смотреть друг другу в глаза… М-да… Кроме того, существует определенная проблема относительно Маши, ведь в отличии от Лидии Фе…

– Тоже мне, проблема! – хохотнула супруга. – Что он, Машку голую не видел, что ли? Еще неизвестно, кого из нас чаще…

Секретарша вскинулась было, но промолчала.

– Есть и второй вариант – разойтись по-хорошему. Вас трое – дело, как я понял, семейное…

– К черту! – не выдержала молчавшая до этого секретарша. – Я не брала, пусть обыскивает!

Она с маху кинула на широкий полированный стол свое замшевое пальто и сумочку-саквояж. Затем начала, обрывая петли, расстегивать пуговицы на платье.

– Ма-аша! – простонал Цадкин.

– Плевать! – миниатюрная фигурка ее вдруг обмякла и затряслась в истерическом плаче.

– Ты че, девка? – видно было, что супруга президента не на шутку опешила. – Ты чего?

– Все. Хватит. – Виноградов посмотрел на Цадкина. – Или желаете продолжения?

– Вы правы. Закончим.

– Надо бы хоть сумочку осмотреть… для порядка, – голос невесть как очутившегося на пороге кабинета Валентина Сергеевича звучал корректно, но твердо.

«Вот это профессионал, до мозга и костей, – с завистью подумал Виноградов. – Этому не научишься, это – дар Божий…»

– Разумеется, – стараясь подражать старшему коллеге, он повернулся к Цадкину. – Андрей Леонидович?

– Сами, сами… – брезгливо отстранился президент.

Владимир Александрович вытянул из нервно сжатых рук Лидии Феликсовны сумочку. Открыл. Перебрал содержимое. Вернул обратно:

– Прошу!.. Разрешите?

Он придвинул к себе стоящий на столе саквояж. Щелкнул простеньким замком. Выложил довольно большой бумажный рулон – пачку туго свернутых и перетянутых аптечной резинкой листов. Вслед за ним – теплые зимние рейтузы… В саквояже почти ничего не осталось – разная женская мелочь, записная книжка, сигареты. Долларов не было.

– Чисто! – объявил он с облегчением.

– Да? – сказал, ни к кому не обращаясь, и, кажется, не слыша капитана, Валентин Сергеевич. – Может быть…

Только сейчас Виноградов заметил, что внимание всех присутствующих сосредоточено на обнаруженных у секретарши бумагах.

– Может быть… – повторил начальник отдела безопасности, тяжело переглянувшись со своим боссом.

Цадкин протянул руку и взял уже освобожденные от резинки бумаги. Веером пролистнул их. Посмотрел на зареванную девицу:

– Ну?

Секретарша молча мотала головой.

– Я слушаю…

Виноградов не понимал, что происходит, поэтому счел за лучшее не вмешиваться.

Некоторое время все сидели молча. Пауза затягивалась.

– Н-не з-знаю… Н-не зна-аю… я не в-видела… – смогла наконец выдавить из себя Маша.

– Ага. Само завелось, от сырости! – В глазах подпиравшего дверной косяк Бублика было столько радостной ненависти, что у Владимира Александровича засосало под ложечкой.

– Быв-ает… – миролюбиво протянул Цадкин и внезапно, почти без замаха, хлестнул секретаршу по лицу:

– Сука!

Виноградов непроизвольно бросился между ними, но нужды в этом уже не было – Валентин Сергеевич вежливо, но жестко перехватил руку босса, оттеснил его от девицы.

– Успокойтесь, Андрей Леонидович!

– Чего тебе не хватало, ты?!

– Андрей Леонидович! Может быть, отпустим капитана? – Валентин Сергеевич стоял так, чтобы не терять из поля зрения никого из присутствующих.

– Да-да… конечно, – президент постепенно успокаивался. – Вы проводите его, пожалуйста!

Начальник отдела безопасности сделал приглашающий жест, и Виноградов пошел за ним к выходу.

– Я понимаю, коллега, у вас масса вопросов… Когда-нибудь я все объясню, – они стояли на лестничной площадке вдвоем. – А сейчас не берите в голову!

Владимир Александрович повел плечами и пожал протянутую руку:

– До свидания!

– Всего доброго! Спасибо.

– Саныч! Это ты? – донеслось снизу. Виноградов узнал голос лейтенанта Шахтина.

– Я!

– Смена пришла! Домой собираешься?

– Иду! – бросил Владимир Александрович в гулкий полумрак лестничного пролета и направился вниз.

Но так уж получилось, что в этот вечер напарник Виноградова ушел домой один. Стечение обстоятельств – судьба… Не пришел на дежурство один из сменщиков.

В подобных случаях либо наскоро обзванивали сослуживцев, договариваясь о внеурочном выходе, либо оставался кто-нибудь из предыдущей смены. Как правило, Владимир Александрович старался халтурой не злоупотреблять, предпочитая ночи проводить дома, но на этот раз решил задержаться до утра.

– Ты где спать будешь? – первым делом, заперев за ушедшим Шахтиным дверь, поинтересовался новый напарник Виноградова. Вопрос был не праздный – имелся выбор: либо на крохотном декоративном диванчике, что неудобно, либо на двух составленных креслах, что еще неудобнее.

– На диване, – не преминул воспользоваться своим правом добровольца капитан.

– Чаю попьешь? – Инспектор из отделения связи Мартыненко был человеком незлобливым и обстоятельным. Он уже разматывал белый шнур кипятильника, шуршал полиэтиленовыми пакетами с домашней снедью: – Водички бы…

– Сейчас принесу!

Виноградов ничего не имел против того, чтобы подняться до санузла. Внезапно он прислушался: по лестнице, нарастая, рассыпался перестук каблучков. В дверях возникла, распространяя цветочный запах дешевых французских духов, мадам Цадкина. Отставая на полкорпуса, за ней почтительно следовал Бублик. У выхода они поравнялись, и водитель щелкнул замком.

– До свидания! – не оборачиваясь, бросила милиционерам Лидия Феликсовна, смело шагая в пургу, – путь ее был недолог, только до теплого салона «мерседеса».

– Счастливо оставаться! – протянул руку подошедшему Виноградову Бублик.

– Постой! – прощаясь, Владимир Александрович придержал его ладонь в своей. – А с долларами-то как? Нашли?

– С долларами? – замерев, удивился водитель. Было видно, что он не притворяется, просто мысль о валюте не приходила ему в голову, точнее, как-то незаметно покинула ее, вытесненная другими, более насущными. – Черт его знает…

Уже стоя рядом с машиной, Бублик обернулся к Виноградову и почти прокричал:

– Слышь! Этот ваш… мент, он ведь на меня грешил. Да и ты тоже… Не так?

– Воды-то наберешь, Саныч? – вывел капитана из размышления голос Мартыненко. – Или как?

– Иду, иду…

…Виноградов спускался по лестнице аккуратно, стараясь не оставлять мокрых следов: давным-давно треснувший керамический чайник безбожно протекал, несмотря на заплаты из синей изоленты. Чайник был общественный, сбрасываться на новый никому не хотелось, а лишнего в домах у сотрудников милиции по нынешним временам не было.

Владимир Александрович остановился, подождал… Из-за обитой натуральной кожей двери не доносилось ни звука. Он преодолел еще один пролет и, зазевавшись, больно ударился плечом об острый угол электрощита.

– Ч-чер-рт! – часть воды выплеснулась на лестницу и на брюки.

– Чего-то ты долго! – в открывшемся светлом прямоугольнике вырос силуэт Мартыненко. – Давай сюда.

Он принял от Виноградова чайник и направился к розетке. Владимир Александрович же замешкался, стряхивая с брючины особо крупные капли, потом, неожиданно даже для самого себя, уперся одной ногой в перила, коленом другой – в стену рядом, подтянулся, уцепившись за край электрощита и быстро провел рукой по его металлической поверхности…

– Вот! – Он стоял, рассматривая на свету безликий конверт из плотной коричневой бумаги, и нисколько не обманывался по поводу его содержимого.

В конверте лежало двадцать зеленых полтинников – ровно тысяча долларов США.

– Э-эй! Ты чего там? – отреагировал на шум Мартыненко. Видеть напарника он не мог, тем не менее Виноградов судорожно запихнул находку под форму.

– Ничего… Кусочек каратэ, – он вошел в караулку, слегка щурясь от яркого света и отряхивая испачканное известкой колено.

Мартыненко включил телевизор. Это было как нельзя кстати. Потягивая терпкий, круто заваренный чай и невидящими глазами уставившись в экран, Владимир Александрович пытался упорядочить впечатления прошедшего вечера.

Вновь раздался топот с лестницы, и первым из полутьмы в холл вступил Андрей Леонидович.

– До свидания. Счастливо оставаться! – Он попрощался с милиционерами за руку, ничем не выделив Виноградова. – Не холодно тут у вас? Ночью не мерзнете?

– Да нет, теперь нормально, – кивнул Мартыненко головой в сторону мощного масляного радиатора, выделенного стараниями завхоза неделю назад. – Всего доброго!

Вошел Валентин Сергеевич. Придерживая за локоть, он вел впереди себя Машу, бледную, со следами небрежно смытой косметики на лице.

– Спокойной ночи, ребята! – кивнул он оставшимся, не выпуская из профессионального захвата руку секретарши.

Пока Мартыненко возился с запором, Владимир Александрович пытался заглянуть Машке в глаза. Наконец ему это удалось – глаза были пустые и влажные. Тихо заурчав двигателем, «пятерка» Валентина Сергеевича исчезла в холодной вечерней темноте.

– Наконец-то… Спать будем? – ослабив ремень с кобурой, потер затекшую спину ночной напарник Виноградова.

– Попробуем, – отойдя от окна, ответил Владимир Александрович, но уверенности в его голосе не чувствовалось: за пазухой тихо шелестело без малого полмиллиона…