Текст книги "Право на одиночество (СИ)"
Автор книги: Ника Соболева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
– Тут вы правы, – Громов вздохнул. – Охранники не побежали бы к вам со всех ног, а пошли степенно и спокойно… Ещё бы кофе по пути выпили. Или покурили…
Я рассмеялась.
В этот момент принесли наше вино. Громов разлил его по бокалам, я сделала один глоток и… сама решилась кое о чём заговорить.
– Максим Петрович… мне, честно говоря, до сих пор стыдно, что я предстала перед вами в таком неподобающем виде, с разорванной одеждой…
– Стыдно? – кажется, Громов поперхнулся. – Господи, Наташа, неужели вы думаете, что я виню вас в случившемся?
– Нет, я так не думаю, просто… мне неловко.
Вот и зачем я всё это говорю? Я сделала ещё глоток, чтобы не смущаться так сильно.
– Не переживайте, – Максим Петрович улыбался. – Я был слишком возмущён и не особо вас рассматривал. Но то, что я помню, – он рассмеялся, – заслуживает всяких похвал.
Я почувствовала, что моё лицо заливает краска. Щёки просто горели, захотелось приложить к ним что-то холодное.
– Как вы очаровательно покраснели, Наташа. Ну да, вы очень красивая девушка, это было бы глупо отрицать. И стыдиться в данных обстоятельствах вам нечего, можете мне поверить, – Громов по-прежнему смеялся, но смех этот не был злым или ехидным. Он смеялся очень весело и непринуждённо… и я рассмеялась в ответ.
– Спасибо, Максим Петрович. И за поддержку, и за… комплимент.
– Всегда пожалуйста. Могу добавить – вы самая красивая девушка из всех, кого я когда-либо знал.
Если до этого я просто покраснела, то сейчас мне показалось, что я взорвусь от смущения.
– Максим Петрович…
Ответить я не успела – нам наконец принесли заказ. Отдуваясь, я принялась поглощать лазанью, но после комплиментов Громова кусок в горло не лез.
Однако… мне приятны его слова. Я слышала комплименты из уст разных мужчин, но ещё никогда мне не было так приятно, как в этот раз. Наверное, потому, что никого из тех людей я не уважала настолько сильно…
– Максим Петрович, я хотела вас спросить, – я решила сменить тему, чтобы наконец избавиться от своего смущения. – Почему вы ушли из «Ямба»? Если это, конечно, не тайна.
– Нет, это не тайна, – ответил он, пригубив вино. – Меня оттуда еле отпустили. Но, честно говоря, с тех пор, как там поменялся генеральный – как и у нас, в «Ямбе» генеральный не является владельцем издательства, он такой же наёмный работник, как и все остальные, – так вот, с тех пор всё изменилось. Юрий Павлович начал увольнять весь руководящий состав… заменяя его на своих родственников и друзей. Я против семейственности на работе, Наташа. И предпочёл уйти сам. Предложение Сергея Борисовича было очень кстати.
– Вы давно знаете Королёва? – уточнила я.
– Да, пятнадцать лет. Мы раньше работали вместе, в том же «Ямбе», но он ушёл в «Радугу» раньше. Сами понимаете – обычно люди не отказываются от руководящих должностей, – Громов усмехнулся. – В «Ямбе» он был коммерческим директором, а здесь стал генеральным. Пару лет назад Сергею, кстати, предлагали вернуться, но уже на должность генерального директора. Он отказался.
– Почему?
– Знаете, каким бы террариумом вам не казался коллектив «Радуги», поверьте мне, в «Ямбе» он намного хуже. И с каждым годом положение только усугубляется. Кроме того, Сергей не хотел бросать здесь Крутову, без него она бы не продержалась на должности и двух дней.
– Он её так любит? – спросила я с удивлением.
– Любит-не любит, но живёт с ней уже больше десяти лет, с тех пор, как умерла его жена. Сергей сказал мне, что раньше Марина не была такой, это у неё в последнее время слегка… снесло крышу.
– У неё не крышу, у неё весь дом снесло… вместе с фундаментом, – фыркнула я. Громов ухмыльнулся.
– Возможно. Во всяком случае, я сейчас звонил Королёву… И он просил передать вам, Наташа, искренние извинения от Марины Ивановны. Сказал, что она позже и лично извинится.
– Ничего себе, – протянула я. – Неужели совесть проснулась?
– Почему бы и нет, – Громов отодвинул от себя тарелку с доеденной лазаньей и пробормотал:
– Всё-таки у них очень большие порции, я не уверен, что в меня ещё и десерт влезет…
– Впихнём! – я салютовала ему бокалом и, отправив в рот очередную порцию лазаньи, вдруг услышала:
– Наташа, а вы замужем?
Да, неожиданно…
– Нет, – ответила я коротко.
– А не собираетесь?
Я подняла глаза на Громова. По его лицу было сложно что-либо понять… Просто вежливо-заинтересованная улыбка.
– Нет, – я покачала головой. – А почему вы спрашиваете?
– По двум причинам. Во-первых, если бы вы были замужем, то скорее всего, ушли бы в ближайшее время в декрет, а мне очень не хочется вас терять. По крайней мере в ближайшие два года. А во-вторых… я не очень понимаю, как такая… замечательная во всех отношениях девушка может быть не замужем.
Ох. Если бы это сказал кто-нибудь другой, я бы рассердилась, но от Громова я была рада слышать подобные слова… Удивительно, вроде ничего особенного, да и нечто похожее он уже пару раз говорил, но почему-то стало тепло и радостно.
– Вы же меня совсем не знаете, Максим Петрович, – я смущённо улыбнулась.
– Я знаю вас вполне достаточно, чтобы сделать определённые выводы. Впрочем, чему я удивляюсь… современные молодые люди совершенно не разбираются в женщинах.
Наконец я справилась со своей лазаньей. Да, если бы Антон видел, сколько я сегодня съела… он бы порадовался, а то вечно ноет, как я похудела. А ведь ещё десерт! И сыр мы не доели…
– Современные девушки тоже не разбираются в мужчинах, – я улыбнулась, придвинув к себе тирамису. – По крайней мере мои ближайшие подруги полностью оправдывают это утверждение. Да и наша Светочка тоже… я уже и не пытаюсь запомнить имена всех её парней, они всё равно постоянно меняются.
Громов рассмеялся. И тут я вспомнила одну вещь…
– Максим Петрович, а вам нравится Светочка?
Он пожал плечами.
– Она хороший секретарь, да и человек тоже. И она очень любит вас, Наташа. Я бы даже сказал – она любит вас, как сестру.
Мне такое в голову не приходило…
Но, вспоминая наш разговор со Светой, историю про её настоящую сестру, то, как она заботилась обо мне… Да, пожалуй, Громов прав. Странно, я никогда в душе не называла Свету своей подругой, только коллегой по работе…
А ведь она поддерживала меня всегда. И не меньше, чем Антон или Аня…
Я всё-таки очень глупый человек.
Я почувствовала, что мои глаза увлажнились. Как всё-таки хорошо, что я отказалась от должности директора по маркетингу…
– Что с вами, Наташа? – спросил Громов обеспокоенно. Кажется, мои смятенные мысли отразились у меня на лице.
– Ничего, ничего, – я улыбнулась. – Давайте заканчивать нашу трапезу. Хочу побродить по городу.
Максим Петрович кивнул, улыбаясь мне, и придвинул к себе десерт.
Болонья – город колонн и арок. Именно такой я её и запомнила. В то воскресенье мы с Громовым исходили полгорода, разговаривая о чём угодно, кроме издательского дела и книжного бизнеса.
Мне легко рядом с ним. Так легко мне было только рядом с мамой…
Интересная аналогия, верно? Но Максим Петрович не слишком похож на мою маму, да и её прикосновения никогда не вызывали во мне бурю эмоций. Именно такая буря меня и захлестнула, когда Громов предложил взять его под руку.
– Вам так будет проще идти, – сказал он, непринуждённо улыбаясь. – День кончится ещё не скоро, держитесь за меня, а то устанете быстрее.
И я благодарно зацепилась за его локоть.
– Вы никогда не были в Италии? – спросил Максим Петрович, когда мы вышли на одну из центральных улиц Болоньи – Улицу Независимости.
– Нет, – я покачала головой.
– А мы с женой целый месяц путешествовали по Европе после того, как поженились семнадцать лет назад. Европейский медовый месяц провели, – Громов улыбнулся. – Были в том числе и в Италии. Больше всего меня впечатлили Рим с Венецией. Жаль, что у нас с вами совсем не останется свободного времени, а то можно было бы съездить…
Уже в шесть вечера я начала клевать носом. Видимо, сказывалась практически бессонная ночь и волнительные события последних дней.
Максим Петрович сразу заметил моё состояние и немедленно предложил вернуться в гостиницу.
– Сейчас шесть только, – ответила я, зевая, – чего я там делать буду, в гостинице?
– Отдыхать, конечно. Ляжете пораньше, завтра ведь выставка. Поверьте мне, вы за завтрашний день так ухандыкаетесь…
– Ладно, согласна, возвращаемся!
В гостинице мы расстались перед дверью в мой номер.
– Вам больше не нужен планшет? – спросил Максим Петрович.
– Думаю, нет, – я покачала головой. – На сегодня хватит разговоров.
– Хорошо. Но, если что, стучите, я могу одолжить.
Громов замолчал. Я продолжала стоять, глядя ему прямо в глаза. Странное выражение было там…
Мне почему-то безумно хотелось, чтобы он вошёл в номер вместе со мной.
– Спокойной ночи, Наташа, – Максим Петрович поднял мою руку, поцеловал кончики пальцев, кивнул и отправился к себе.
Войдя в свой номер, я прижалась спиной к двери, откинув голову. Из груди вырвался разочарованный вздох.
– Зотова, не смей, – прошептала я едва слышно, – не смей! Он женат!
Я вспомнила, что не забрала у Громова мазь от синяков, но стучаться к нему в номер не решилась. Зачем искушать судьбу?
Встав перед зеркалом, я посмотрела себе в глаза и изрекла:
– Стоп-сигнал, Наташ. Только работа должна быть у тебя на уме. Прекрати придумывать себе всякие глупости.
С другой стороны – 24 года я была абсолютно благоразумна, настало время и мне впасть в идиотизм. Кроме того, я была уверена, что Максим Петрович не замечает моего состояния – что я всегда умела, так это скрывать свои чувства…
На следующий день в 9 утра мы уже подъезжали к выставке. Состояние радостной эйфории переполняло меня, накатывая, как волны во время прибоя.
– Вы напоминаете меня самого лет десять назад, – сказал Громов с улыбкой. – Когда я впервые приехал на выставку в Болонью. Я тоже был рад до такой степени, что чуть из штанов не выпрыгивал.
Я хихикнула. Из штанов выпрыгивать я, конечно, не собиралась… но всё-таки – меня ждали книги! Столько книг…
Книг действительно было много, целых четыре с половиной павильона. Английские, американские, французские, итальянские, китайские, русские… И все – для детей. Я ходила между стендов, по красной ковровой дорожке, с восхищением всё рассматривая. Прижимая к себе блокнот и ручку, я чувствовала себя ребёнком, которого привели в магазин игрушек…
Обернувшись, я увидела, что Громов, в отличие от меня, смотрит не по сторонам, а на меня, и улыбается. Я смутилась.
– Максим Петрович, – я решила вернуть себя с небес на землю, – у нас сейчас встреча с кем-то?
Громов посмотрел на часы.
– Через полчаса, в этом павильоне, на линии В. Пока ничего важного, просто для разминки… Всё важное будет после обеда, – он вздохнул.
– Что именно? – насторожилась я.
Несколько секунд мой начальник молчал. Казалось, он раздумывает, говорить мне правду или нет.
– Вы, несомненно, слышали об американском издательском холдинге «Briar Publishing»? – я кивнула. – Я имею честь быть знакомым с его основателем, Томасом Бриаром. Именно с ним нам сегодня и предстоит встретиться.
– Хорошо. А по какому поводу?
– Около года назад Томас Бриар запустил новый проект для дошкольников. Называется он «Плюшевый мир». Все главные герои там – плюшевые игрушки. Мишки, зайки, котята и так далее… Так вот, в Америке просто бум начался, они уже мультик хотят снимать.
– Вы хотите купить права на этот проект? – поняла я.
– Именно. Но есть одна проблема. Две недели назад Томас Бриар достиг предварительной договорённости с издательством «Ямб». Договор ещё не подписан, так что у нас есть шанс… правда, весьма призрачный.
– Максим Петрович, – я посмотрела на Громова с беспокойством, – я не могу сказать, что обладаю прекрасными дипломатическими качествами… Я не думаю, что смогу вам чем-то помочь на переговорах.
– В любом случае, лишним ваше присутствие точно не будет, – Громов улыбнулся.
– А вы знаете хотя бы примерные условия этой предварительной договорённости с «Ямбом»?
– О да. И они для нас весьма неутешительные. Первые семь наименований «Ямб» обязуется издать тиражом в десять тысяч экземпляров каждое, – я застонала, и Максим Петрович хмыкнул. – Да, наши 3 тысячи их, конечно, не устроят.
– Тогда на что вы надеетесь? – спросила я с искренним изумлением. – Этот Бриар рассмеётся нам в лицо!
– Я надеюсь на его благоразумие. Как вы думаете, лучше подписать договор на десять тысяч для первых семи наименований или на минимальный семитысячный тираж для каждого издания серии?
– Второе, конечно. А Королёв подпишет договор с такими условиями? Ведь если проект не пойдёт в России…
– Подпишет. И ещё один козырь – масштабная рекламная компания, которую «Ямб» проводить не предполагает.
Я задумалась.
– Ну, если бы я была этим Томасом Бриаром, то согласилась бы на наше с вами предложение… Остаётся надеяться, что его с «Ямбом» не связывает дружба или нежная любовь.
И так, беседуя о делах насущных, мы подошли к месту первой встречи. Проходя мимо большого зеркала в одном из стендов, я невольно обратила внимание на то, как смотримся мы вместе с Максимом Петровичем – он, такой представительный в сером костюме с белой рубашкой и галстуком, и я, небольшая девочка с копной кудрявых волос, в красном шерстяном платье с широким поясом на талии. Если бы я была такой пять лет назад, то я бы умерла от восторга – какая фигура, осанка, походка! Но теперь я только подумала, что вид у нас с Громовым очень деловой… и пошла за ним к месту первой встречи.
Минут через пять я смекнула, что ловить здесь нечего. Как и сказал Максим Петрович в самом начале, это была просто разминка. Зато я поняла, что далеко не так хорошо говорю по-английски, как надеялась. Сказывалось долгое отсутствие какой-либо практики.
– Не переживайте, Наташа, – рассмеялся Громов, когда я сообщила ему эту новость после того, как мы ушли со встречи. – К концу первого дня вы по-английски думать начнёте, а не то, что говорить…
Время до обеда пролетело быстро. Три встречи, между которыми мы прогуливались по павильонам, высматривая интересные издания. Пообедав парой бутербродов и запив их добрым литром минеральной воды, мы направились к стенду «Briar Publishing».
Эту огромную салатово-зелёную конструкцию я заметила издалека. Она практически бросала вызов всем окружающим своей зеленоватостью.
– Почему это они такие зелёные? – спросила я Громова.
– Фирменный цвет издательства – салатовый, – Максим Петрович улыбнулся. – Они на каждой выставке экспериментируют с оформлением стенда, в прошлом году он весь был в листочках.
– Настоящих? – я изумилась.
– Нет, ну что вы. Картонных.
Я с удивлением заметила, что Громов волнуется. Это вряд ли было видно кому-то, кроме меня, но поскольку я с детства училась скрывать собственные чувства, то чувства других людей обычно понимала с полувзгляда.
Мы зашли и почти сразу столкнулись с высоким пожилым мужчиной. Волосы его были белыми, как мел, и спускались до плеч. А глаза напоминали две маленькие ледышки – светлые и холодные, они переметнулись с Максима Петровича на меня, и мне сразу захотелось во что-нибудь завернуться… такое, потеплее.
– Здравствуйте, Томас, – вежливо поздоровался Громов.
Так это и есть Бриар?.. Да, нам вряд ли предстоит лёгкий разговор.
– Очень рад вас видеть, Максим, – ледяной мужчина кивнул. – Представьте мне вашу очаровательную спутницу.
– Меня зовут Натали, – я решила подать голос сама – мне почему-то казалось, что так будет лучше. Последнюю букву в своём имени я убрала – иностранцам всегда сложно разобрать имя Наталья, а уж тем более – произнести. – Я помощник Максима.
– Заместитель, – уточнил Громов.
Бриар кивнул и попросил нас пройти за ним.
Мы двинулись вглубь стенда. Он был расчерчен на зоны с помощью стеллажей с книгами, в центре стояли столы и стулья. Я заметила, какие взгляды бросают на Бриара сидящие за столами менеджеры, и поняла – вот он, тиран и деспот, которого ненавидят и боятся, но уважают.
Где-то в глубине души я почувствовала азарт. Есть выражение «нашла коса на камень», а я бы сейчас употребила – «нашла ледышка на ледышку». Хотя я, конечно, выглядела не такой ледяной, но ведь важна не внешность, а суть.
Мы уселись за стол. Сложив руки перед собой, Бриар поинтересовался:
– Чем обязан, Максим? Вы так и не сообщили, зачем хотите со мной встретиться.
– Мне показалось, что это не телефонный разговор. К тому же, я предполагал, что вы откажитесь, потому что речь пойдёт о проекте «Плюшевый мир».
– О-о-о, – ледяной мужчина гаденько улыбнулся. – Понимаю. Но боюсь вас разочаровать, Максим. По этому проекту мы достигли предварительной договорённости с издательством «Ямб». Более того, мои менеджеры уже подготовили договор, и после возвращения с выставки мы его подпишем, – Бриар, улыбаясь, откинулся на спинку стула.
Заметив, что Громову никак не удаётся собраться с мыслями (думаю, в этом была виновата энергетика Бриара – при нём все люди наверняка цепенеют), я решила взять бразды правления в свои руки.
– Мистер Бриар…
– Томас, – вежливо поправил он, с любопытством глядя на меня.
– Томас. Несмотря на вашу предварительную договорённость с «Ямбом», я думаю, было бы благоразумно выслушать и наши условия. Договорённости – это хорошо, но ведь речь идёт о больших деньгах… Было бы логично удостовериться, что вы не продешевили. И в конце концов, обещать – не значит жениться, – я ласково улыбнулась и наклонила голову, глядя на иностранного издателя.
– Хорошо, – Бриар прищурился. – Ваши предложения, Натали?
Он словно забыл о присутствии Громова. Впрочем, я тоже о нём забыла.
– «Ямб» предлагает вам тираж в десять тысяч экземпляров для первых семи наименований, верно? А в дальнейшем они сами будут устанавливать тиражи, при минимальном в 3 тысячи? И никакой рекламной компании? – дождавшись кивка, я продолжила: – Мы предлагаем вам минимальный тираж в семь тысяч экземпляров, но для каждого наименования серии. И масштабную рекламную кампанию с бюджетом в… – я взглянула на Громова, и тот озвучил сумму. Бриар удивлённо приподнял брови.
– Сами понимаете, Томас. Рынок перенасыщен, и отсутствие рекламы вряд ли положительно скажется на продажах. В результате все книги серии «Плюшевый мир» в будущем «Ямб» будет выпускать минимальным тиражом.
– «Радуга» – издательство не такое крупное, как «Ямб», – задумчиво произнёс Бриар. – Потянете ли вы столь большой рекламный бюджет?
– Вы не очень хорошо осведомлены о наших возможностях, Томас, – я улыбнулась. – Кроме того, проект «Плюшевый мир» обещает быть успешным на нашем рынке… Так что вливание средств полностью оправдано.
Некоторое время Бриар молчал, изучая меня своим ледяным взглядом. Вероятно, он ждал, что я засмущаюсь и отведу взгляд, но я продолжала смотреть на него с вежливой улыбкой. «Нашла ледышка на ледышку»…
– Максим, – вдруг произнёс он, переводя взгляд на Громова, – у вас талантливый заместитель. Она меня убедила. Я продам вам исключительные права на проект «Плюшевый мир», – Бриар ухмыльнулся.
– Мы можем подписать договор сейчас? – спросил Максим Петрович. Я подняла на него удивлённые глаза. Договор? На выставке? Это что-то новенькое…
Бриар, по-видимому, тоже не понял юмора.
– Что? – он с изумлением уставился на Громова. – Договор? Как вы себе это представляете? У вас есть с собой принтер?
– Принтера нет, но есть сам договор, – и Максим Петрович достал из своего дипломата распечатанный договор… даже с визой Королёва и с нашей печатью. – Осталось только вписать необходимые цифры вручную. Здесь, здесь и здесь – тиражи и рекламный бюджет.
Я почувствовала, что теряю челюсть. Ну и Громов! Вроде бы был не уверен в нашей победе… и всё равно подготовил договор! Обалдеть можно!
И ведь Бриару не отвертеться…
С круглыми глазами я наблюдала, как он подписывает договор со своей стороны, ставит печать и заполняет графы с недостающими цифрами.
Победа!
Когда мы уходили, Громов просто сиял. А Бриар, кивнув ему, вдруг взял мою руку, поднёс к губам и поцеловал.
– Сегодня вечером в ресторане… – название я не разобрала, – состоится празднование дня рождения издательства. Нам двадцать пять лет. Я буду очень ждать вас, Натали, – он перевёл ледяной взгляд на Громова, – и вас, Максим.
Затем Бриар дал нам два приглашения и ещё раз повторил, что будет очень (даже повторил дважды – очень-очень) разочарован, если мы не придём.
Мы заверили его, что придём, и вывалились со стенда.
В полном молчании мы шли вдоль по линии A несколько минут, а затем Максим Петрович вдруг рассмеялся, повернулся и обнял меня.
– Наташа, мы победили! Вы были просто великолепны, спасибо! Без вас я вряд ли бы справился!
Удивительно, как он рад тому, что мы подписали договор, который принесёт деньги отнюдь не нам, а совершенно чужому дядьке (которого я, кстати, видела лишь однажды).
Впрочем, я была рада не меньше. Просто потому, что в очередной раз доказала самой себе – Ломов во мне не ошибся.
– Но как вы устояли? Перед его взглядом все обычно робеют…
Я улыбнулась.
– Бриар тоже человек, Максим Петрович. Две руки, две ноги, голова…
Громов ухмыльнулся, но почти тут же вновь стал серьёзным.
– Насчёт этого приёма… в честь дня рождения издательства. Я хочу предупредить вас, Наташа. Там лучше не отходите от меня ни на шаг.
– Почему? – удивилась я.
– Очень просто, – Максим Петрович вздохнул. – Томас Бриар… очень любит женщин. И только что он… скажем так, положил на вас глаз. Я уверен, что вы сумеете его отшить, да и насильничать Бриар точно не будет, но мне бы не хотелось, чтобы ваш отказ отразился на нашем с ним сотрудничестве…
– Отказ? – я сделала вид, что задумалась. – А зачем мне ему отказывать… Бриар очень привлекательный мужчина, пусть и немолодой. Я, пожалуй, соглашусь.
Увидев выражение ужаса на лице Громова, я расхохоталась.
– Наташа! – он возмутился. – А я ведь почти поверил… Вы умеете убеждать.
– А то, – я усмехнулась.
Меня, как ни странно, эта ситуация даже забавляла. А вот Громова, наоборот, беспокоила, поэтому после того, как мы вошли в ресторан, он с меня глаз не спускал.
И в начале мне показалось, что он зря беспокоится – Бриар с нами только поздоровался, как и со всеми остальными гостями. Я же решительно направилась к столикам с едой – всё-таки за весь день два бутерброда – это чересчур.
Вкусного тут было много, и мы с Максимом Петровичем, не стесняясь, принялась уничтожать запасы. Минут через тридцать к моему начальнику подрулил какой-то иностранный знакомый, а я, воспользовавшись моментом, решила наведаться в туалет.
Лавируя между гостями, я достигла заветной двери. Пробыв там минуты три, я вышла и сразу наткнулась на Бриара. Можно было бы подумать, что он очутился тут случайно, но я не была столь наивной.
– Добрый вечер ещё раз, Томас, – я попыталась пройти мимо, но он взял меня под руку и куда-то повёл, сказав только:
– Мне нужно с вами поговорить.
Я оглянулась. Громова не было видно, так что звать на помощь мне было некого. К сожалению, мысли читать Максим Петрович тоже не умел, поэтому я послушно пошла за Бриаром. Оставалось надеяться только на саму себя.
Толкнув одну из дверей без всяких опознавательных знаков, Бриар вошёл внутрь и потащил меня за собой. Мы оказались, к моему удивлению, на небольшом балкончике, увитом плющом. Здесь уже стоял небольшой столик, два плетёных кресла, два бокала и бутылка шампанского.
– Садитесь, Натали, – Бриар указал мне на кресло. Я послушно села и посмотрела на него, ожидая продолжения разговора. Но Томас молчал, разливая шампанское по бокалам. Закончив с напитками, он подал мне бокал и сам опустился в кресло.
Начинать разговор Бриар почему-то не спешил. Ну и шут с ним – решила я. Не мне надо, не мне и начинать.
– Вы, наверное, понимаете, зачем я позвал вас сюда, Натали, – наконец произнёс Бриар, повернувшись ко мне лицом. Взгляд его ледяных глаз просто обжигал.
Но я не собиралась облегчать ему задачу.
– Честно говоря, теряюсь в догадках, – ответила я как можно вежливее.
– Неужели? – он усмехнулся. – Не разочаровывайте меня, Натали. Увидев вас, я сразу понял, что передо мной чрезвычайно проницательная женщина. И очень, очень красивая.
В его холодных глазах мелькнуло нечто вроде восхищения. Я смилостивилась.
– Хорошо, я примерно представляю себе, зачем я вам понадобилась. Но очень примерно.
Бриар кивнул и продолжил:
– Тогда просто ответьте мне на один вопрос… Вы хотите вернуться в Россию?
Такого я не ожидала. Это он, вообще, о чём?
– Я немного не понимаю… – протянула я. – При чём здесь Россия?
– Всё просто, – Бриар глотнул шампанского и улыбнулся мне. – Я куплю вам дом в Америке и буду полностью вас содержать. Наряды, драгоценности – всё, что пожелаете.
– Взамен на сексуальные услуги? – уточнила я. Бриар кивнул.
Нет, ну каков наглец! Вот так, просто, без зазрения совести, предлагает стать любовницей в общем-то незнакомой женщине.
– Почему именно я? – я решила полюбопытствовать. – Там, в зале, ещё полно народу. И молодых девушек достаточно.
– Вы – необычная девушка, Натали, – Бриар по-прежнему улыбался. – Сколько вам лет?
– Двадцать четыре года.
– Вы чертовски молоды… Девушки вашего возраста обычно передо мной бледнеют и смущаются. Вы же, Натали… Скажите, вы меня совсем не боитесь?
– Конечно, не боюсь, – я вздохнула.
– Вот видите. И вы ещё спрашиваете, почему именно вы… Вы, Натали, очень необычная девушка. И я хочу, чтобы вы были моей.
Такая безапелляционность меня даже восхищала. Почему-то вспомнился известный Интернет-мем: «А жареных гвоздей не хочешь, нет?!»
Но карьера элитной проститутки мне была не нужна. Хотя даже немного жаль – у таких людей в жизни меньше проблем, потому что у них меньше моральных качеств.
– Прошу прощения, Томас, но я вынуждена отказаться.
Некоторое время Бриар просто молча рассматривал меня. А затем, вздохнув, сказал:
– Жаль. Впервые в жизни по-настоящему жаль, что мне отказала женщина. Самая прекрасная женщина из всех, что я встречал.
Так, на сегодня комплиментов достаточно…
– Прошу прощения, Томас, – я поднялась, – но мне нужно возвращаться к Максиму. И, да… он думает, что мой отказ может повлиять на наши с вами деловые отношения.
Бриар поднялся вслед за мной и, встав рядом, улыбнулся, глядя в глаза. Странно, но сейчас он уже не выглядел таким ледяным, как раньше.
– А что вы сами думаете, Натали?
– Я думаю, что вы слишком благоразумны, чтобы позволять эмоциям брать верх над разумом.
Он кивнул и, взяв мою руку, поцеловал кончики пальцев.
– Я был прав, Натали, вы действительно очень догадливы.
Когда я вернулась в зал вместе с Бриаром, у Громова был уже изрядно бледный вид. И я поспешила к нему, пока он не выплеснул свою энергию на спокойного Томаса.
– Максим Петрович, – я подошла к Громову и положила руки ему на грудь, – успокойтесь, всё хорошо, я цела, и нашему издательству тоже ничего не угрожает.
Он глубоко вздохнул и закрыл глаза, чтобы успокоиться. Открыв их, спросил:
– Вы уверены?
– На все сто.
– Тогда… – Максим Петрович вновь начал прерывисто дышать, – что эта скотина вам предлагала?
Я улыбнулась, взяла со стола бокал с шампанским и протянула его Громову.
– Успокойтесь, пожалуйста. Давайте, сначала успокойтесь, а потом я всё расскажу.
Минут пять Максим Петрович сосредоточенно пил шампанское и пытался восстановить дыхание. Я стояла рядом и улыбалась ему.
– Ну так, – кажется, он наконец успокоился, – что Бриар вам сказал?
– Ничего особенного, – моя улыбка стала более лукавой. – Он просто предложил мне стать его любовницей.
Так-так, кто-то, кажется, сейчас взорвётся…
– Максим Петрович, волноваться не о чем, – я рассмеялась. – Я отказалась, а Бриар не держит ни на кого зла. На отношения с «Радугой» это не повлияет.
– Вы уверены? – спросил Громов, тревожно глядя на меня.
– Абсолютно. А теперь, пожалуйста, давайте уйдём отсюда, у меня уже голова болит от всех этих людей…
Уже у выхода меня поймал один из официантов и вложил в руку небольшой бархатный футляр.
– Мадам от мистера Бриара, – сказал он с изрядным акцентом и растворился в толпе – я даже не успела ничего спросить.
Громов этого инцидента не заметил. А я, спрятав футляр в сумочку, открыла его только в гостинице.
Внутри лежали прекрасные серьги с кулоном. В том, что это очень дорогие украшения, я почему-то не сомневалась.
Налюбовавшись на это неожиданное великолепие, я заметила записку, написанную витиеватым почерком.
«Прекраснейшей из женщин».
И всё. Лаконично. Хотя, нет, на обороте тоже что-то есть…
«P.S. Не вздумайте возвращать мой подарок – иначе действительно обижусь».
Смайлик, стоящий в конце этого послания, заставил меня улыбнуться. Надо же… а этот человек, похоже, не такой ледяной, каким кажется.
Впрочем, я ведь тоже не такая…
Я не рассказала об этом подарке ни Максиму Петровичу, ни Антону. Впрочем, Антону я вообще про Бриара не рассказала. А то ещё скажет, что я и ему симпатизирую… Тогда я его точно удушу при ближайшей встрече.
Громов оказался прав – уже во вторник я поняла, что начала думать по-английски. Это меня удручало. Хотелось домой. Тем более что Аня прислала мне смс со словами: «Кажется, когда ты вернёшься, Алиса тебя разорвёт».
Хотя когда я ходила по выставке и рассматривала книги, когда я обсуждала их с Максимом Петровичем… мне хотелось, чтобы это никогда не кончалось. Я была почти счастлива… если это, конечно, можно назвать счастьем.
В любом случае, рядом с Громовым мне было спокойно. И уж он-то точно никогда не станет делать мне никаких неприличных предложений. В этом я была уверена на все сто процентов, как и в том, что никогда не признаюсь ему в том, что он значит для меня немного больше, чем просто начальник.
К вечеру вторника мы так умотались, что я почти не стояла на ногах. Мы полностью посмотрели два павильона из четырёх, и мне казалось, что подошвы моих туфель горят.
– Я хочу сесть, – простонала я, когда мы вышли с выставки. – И есть…
– Сейчас возьмём такси и что-нибудь придумаем.
Таксистов здесь было много. Мы попросили отвести нас в центр города и доковыляли до ближайшего ресторана. Место было шикарное – в зале полумрак, свечи, нежная музыка из колонок… Мы сели за дальний столик и попросили меню, и пока не принесли еду, не разговаривали – каждый унёсся в свои собственные мысли… а ещё, возможно, мы просто слишком устали, чтобы разговаривать.
Только после того как нам принесли салаты и вино, Максим Петрович нарушил молчание:
– Наташа, я всё забываю вас спросить… Наша Света замуж собирается?
– Что? – я удивилась. – Нет вроде… А почему вы спрашиваете?
– Видел, как она рассматривала неделю назад журнал со свадебными платьями, – кажется, Громов немного смутился. – Подумал, вдруг собирается, сам спросить постеснялся. А то надо было бы нам с вами ей подарок какой-нибудь приготовить.
