Текст книги "Бюро-13 (книга 1)"

Автор книги: Ник Поллотта

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Джессика сидела на вращающемся стуле у пульта оператора, ее ловкие пальцы набирали код распоряжений на компьютере. Через минуту телепринтер ожил и выдал законченный документ.

– Гм, сообщение зашифровано. – Она передала мне бумагу.

Это показалось мне странным. Я уселся в пассажирском салоне и погрузился в текст, пропуская через свой мозг искаженные слова и составляя членораздельные фразы.

– Идентификационный код... так, правильно... от Горация Гордона, самого большого босса... в отношении... бла... бла... бла... – Закончив читать сообщение, я уронил бумагу на пол. – Вот те раз, будь я проклят!

– Что? Что такое? – Джессика выхватила у меня листок и недовольно нахмурилась – надпись исчезла на ее глазах.

– Будь я проклят! – повторил я, не в силах выразиться яснее.

– Мы бы хотели знать несколько больше, Эд, – мягко произнес Ричард.

– И следи за речью, – проворчал Донахью, накачивая свое пневматическое ружье.

С глухим стоном сед на койке Джордж. Вид у него теперь гораздо лучше, отметил я, сглотнул и прочистил горло.

– Нам... – я кашлянул, – нам приказано явиться в штаб-квартиру Бюро.

На мгновение в фургоне воцарилась тяжелая тишина. Отец Донахью пробормотал что-то по-латыни, все кивнули в знак согласия. Будь оно все проклято, в самом деле!

3

Минди несколько раз открыла и закрыла рот, будто хватая воздух.

– Штаб-квартира Бюро? – Она сделала ударение на первом слове.

– Н-но н-никто не знает, г-где она находится! – Рауль, почему-то заикаясь, развел руками. – С семьдесят седьмого это секрет особой важности!

Я называл это событие "Резней-77": во время этой кровавой бани более восьмидесяти процентов всех служащих Бюро были убиты за каких-нибудь четыре часа. По сей день мы точно не знали, кто это сделал и как, но все еще искали виновника. И не успокоимся, пока не найдем. Ричард, взволнованный как и все, облизал губы.

– Так где это находится? – спросил он.

– В Нью-Йорке, на Манхэттене, – прочитал я под удивленными взглядами. – Перекресток Тридцать третьей улицы и Третьей авеню, здание "Гандерсон". Мы должны отправляться туда немедленно.

– Но почему? – Этим вопросом Донахью попал в самую точку.

Джордж уже уселся за руль и прогревал мотор, проверял, как работают все системы. Это как раз тот случай, когда я не возражал, чтобы машину вел мистер Для-Которого-Ограничение-Скорости-Не-Закон-А-Пожелание.

– Не знаю, – честно признался я. – Нам скажут, когда прибудем на место.

Без дальнейших рассуждений вся команда пристегнула ремни безопасности, и Джордж вывел машину со стоянки на скорости девяносто миль в час.

Через час после того, как мы выехали из Пайнвилля в южном направлении, по дороге номер девяносто пять, за нами завыли сирены и замигали световые сигналы. Джордж, не обращая на них ни малейшего внимания, продолжал двигаться с прежней скоростью. Когда с нами поравнялась полицейская машина, быстренько проверил полицейских своими специальными темными очками и объявил:

– О'кей, люди как люди.

Из окна машины сердитый полицейский знаком приказал нам остановиться. Джессика крутила радио, пока не нашла нужную частоту. Стоило посмотреть на физиономии блюстителей порядка, когда мы вклинились в их переговоры с местным полицейским участком. Мы назвались агентами ФБР, выполняющими срочное задание и не имеющими времени на разного рода остановки. Через окно я показал целую пригоршню удостоверений личности. В участке это приняли скрепя сердце, но патруль нам поверил – замедлил ход и пропустил нас вперед.

Наше радио, роскошная модель Бюро, обладало способностью работать почти на любой мыслимой частоте (включая несколько каналов военной связи, конечно не самых секретных). В общем, моя команда вполне имела право пропеть хором: "Нет, сэр, у нас нет доступа к совершенно секретным каналам военной связи!"

Несколько часов спустя Джордж заметил на обочине голосующих – парочка обалденных красоток в полной боевой готовности, как мы выражались в Чикаго. Не то чтобы Минди и Джессика не отвечали нашим эстетическим вкусам, нет, – Минди весьма привлекательна в своем атлетическом стиле, а Джессика вообще прелесть. Впрочем, мужчины в моей семье всегда были неравнодушны к уроженкам Востока, моя матушка – тому самый яркий пример.

Человеческая аура голосующих девушек ничего для меня не значила. Это могли быть зомбированные убийцы или искусственные создания – все что угодно, так не раз случалось в нашем деле. И мы решили не останавливаться, но, когда приблизились к этим соблазнительницам, чудное видение исчезло, а вместо него появилась гора деревянных ящиков, маркированных секретным военным шифром. Этот шифр я хорошо знал: "С-4 пластик, взрывоопасен!"

Джордж вывернул машину на другую полосу дороги, прежде чем я успел среагировать, и взрывная волна ударила нас, когда мы уже перелетели через разделительный бортик. Казалось, наш полет никогда не кончится, но вот фургон с ужасающим скрежетом коснулся все же земли. Движение продолжалось, фургон так бросало из стороны в сторону, что дребезжали пули в моем пистолете.

– Т-т-тормози! – приказал я Джорджу, а сам смотрел в очках в сторону Майами.

– Н-н-нельзя! – Он сражался с рулем. – М-м-могут б-б-быть л-ловушки!

С этим нельзя не согласиться. Но надо принимать меры – начало ломаться и то, что еще не повреждено взрывом. Знаком я подозвал к себе Рауля. Он подполз ко мне на четвереньках.

– Н-н-на к-к-камерах осталась еще р-р-резина?

Рауль притронулся к люку, сдвинул брови и через минуту утвердительно кивнул. "Внутреннее зрение" чародея позволяет ему видеть сквозь очень многие предметы – весьма полезное качество при выполнении задания, а также и ответ на вопрос, почему не следует играть с магом в покер.

– В-в-восстанови! – просвистел я.

Взмахнув волшебным жезлом, Рауль дотронулся им до люка, но чародея сильно трясло. Сжав зубы, он прижал люк рукой в нужном месте и стал что-то бормотать. С кончика жезла полился тонкий искристый ручеек, искры просачивались в металлический паз. Через мгновение наш ход сделался более плавным, и вскоре мы ехали так же ровно и быстро, как раньше, правда со скоростью девяносто с лишним миль в час по встречной полосе. Джордж снова перемахнул через разделительный барьер. Резкий толчок показался нам нежным вальсом после недавнего слэм-данса [танец, принятый в среде панков: танцоры прыгают и толкаются, стараясь повалить друг друга на землю].

– Уф! – выдохнул Рауль, начищая жезл о рукав. – Мне и раньше приходилось восстанавливать спущенные камеры, но никогда не занимался этим на ходу.

– Чашечку чая? – Минди направилась в кухонный отсек.

– Лучше бренди.

Она взглянула на меня, я кивнул. Мы подозревали, что у Рауля есть с этим некоторые проблемы, и следили за ним. С другой стороны...

– И мне тоже, – попросил я.

Некоторое время спустя мы въехали в зону Падающей скалы – над дорогой как раз с нашей стороны нависал гранитный утес. В тот момент за рулем сидел я и на всякий случай нажал на инжектор окиси азота. Двигатель взревел от перегрузки, указатели на приборной доске зашкалило, и мы промчались через опасный участок со скоростью сто пятьдесят миль в час: из хвостовых труб вылетало пламя, а больше ничего не случилось. Я просто перестраховался.

Прошло шесть часов. Что мы в Нью-Йорке – это я понял еще до того, как прочитал дорожный указатель: мы застряли в центре огромной пробки.

– Что там, парад? – поинтересовался Ричард, вытягивая шею.

Из пассажирского салона раздался голос Донахью:

– Нет, это час пик.

– Час пик в выходные?

Священник пожал плечами.

– Добро пожаловать в Нью-Йорк!

Оставалось только удрученно наблюдать, как мы со скоростью улитки паслись к путепроводу. Кое-кто из таких же пленников, как и мы, стал даже перелистывать книжки – видно, им такие пробки не в новинку. Вдруг мое внимание привлек бензовоз – взбирается по наклонному въезду на скоростную дорогу, расталкивая машины и тесня их к обочине.

– Пьяный? – подумала вслух Минди, когда я показал ей, что происходит.

– Обыкновенный житель Нью-Йорка, – авторитетно пояснил Рауль.

Во время недавних событий мои темные очки разбились, осталось только увеличительное стекло. Настроив его на максимум, я разглядел: аура у водителя бензовоза человеческая, но на лбу проступает татуировка – лунный диск, как бы пронзенный острейшим, тончайшим стилетом (получается нечто вроде искаженного креста). Ничего себе пьяный! Да это же эмблема "свистунов" – лунатиков, поставивших своей целью разрушить мир! Гнусное сборище безумцев высокопарно именовало себя организацией, да еще такое зловещее название – "Свист крестолунного стилета". Причину их намерений никому из агентов Бюро до сих пор никак не удавалось установить.

– Это "свистун"! – заорал я.

Все схватились за оружие; Джордж нажал даже на кнопку готовности ракетного отсека, забыв, что ракет мы с собой не взяли. Ричард, опустив стекло, взмахнул волшебным жезлом – в тот же миг перед бензовозом возникла невысокая каменная стена. В долю секунды бензовоз прошел через нее, как будто она сделана из папье-маше.

– Скверная картина, – мрачно констатировал Ричард.

– Сейчас еще хуже будет. – Джессика глядела в противоположную сторону.

Навстречу со скоростной дороги спускалась другая цистерна, с надписью "Жидкий водород". Как действовать? Дюжину вариантов я сразу отбросил: нет, все это не годится, ведь мы не в силах сдвинуть фургон ни на дюйм. Остается единственный выход.

– Все за борт! – прокричал я и ногой вышиб дверь.

Шанс ускользнуть у нас один на тысячу, но выбора-то все равно нет. Я упал на землю, сразу вскочил, побежал – и врезался в земляную стену. Обернулся – фургон объят мерцающим, все растущим зеленым куполом. Мне доводилось и раньше видеть нечто подобное, но не в таких масштабах: диаметр купола, должно быть, не меньше тридцати фунтов. Весь дрожа от бросившегося в кровь адреналина, я снова забрался внутрь фургона и присоединился к своим. Что происходит снаружи – теперь уже не определишь. Магия такого рода блокирует обзор, вибрации – все, кроме взрыва ядерной бомбы.

В жилом отсеке фургона, на кушетке, чародеи обеими руками вцепились в свои волшебные жезлы – глаза закрыты, мускулы напряжены, пот льется рекой. Я почти физически ощущал эфирные вибрации в воздухе.

– Как долго они могут удерживать щит? – прошептал я молитвенно, страшась нарушить их сосредоточенность. – Это чудо сотворить не так-то просто – знаю по прошлому опыту.

– Трудно сказать, – тихо откликнулся Донахью, промокая их лбы салфеткой. – Сил у них еще много, но щит очень мощный, никогда не видел ничего подобного.

В тишине, в зеленоватой мути мы видели, как у Рауля вокруг глаз появляются старческие морщины, как начинают седеть виски у Ричарда... Минуты шли, мы стали уже бояться за их жизни, как вдруг чародеи вышли из транса и принялись жадно хватать воздух. Потом, обессиленные, рухнули на пол. Донахью и Джессика устремились к ним с кислородными масками, а я подошел к окну, сгорая желанием узнать, что же, черт возьми, произошло.

Фургон стоял на деревянном полу, кучи битого кирпича, обвалившейся штукатурки вокруг него достигали потолка и вываливались в дверной проем. Впереди просматривался туннель с рваными краями, размер его примерно как раз с наш фургон, и пробит он через несколько каких-то перегородок... Внезапно до меня дошло: взрыв от столкновения двух бензовозов отбросил нас с шоссе прямо на жилой дом, причем, судя по запущенности помещения, в которое мы попали, давно необитаемый. Ничего удивительного – в Бронксе полно пустых домов, буквально сотни: никак не дождутся обещанного ремонта.

Выбравшись из фургона, я по обломкам вышел на оставшийся чистым пол и, помня о возможной опасности, зашагал вдоль туннеля. Он заканчивался осыпающейся дырой в наружной стене здания. Стараясь ступать с крайней осторожностью, я примостился на краю и настроил бинокль на видневшуюся вдали эстакаду. Глядя в прохладные стекла, я чуть не задохнулся: всюду развалины, покореженные и обгоревшие останки машин и людей. И за несколько месяцев не сосчитать, сколько народу уничтожил взрыв. Не осталось ни одного предмета размером больше дымящейся камеры. Когда я при помощи своих часов передал эту информацию своим товарищам, мне не нужно было обладать талантом Джессики, чтобы прочитать их мысли: кто-то должен дорого заплатить за эту бессмысленную бойню. Поддерживая чародеев, команда собралась вокруг меня у края дыры. Минди ногой сбросила вниз обломок кирпича и следила взглядом, пока он не упал на груды мусора внизу.

– Ну и как мы теперь выберемся отсюда?

– По лестнице! – Я бросил бинокль Донахью.

Минди вопросительно посмотрела на меня:

– А фургон...

– Останется здесь!

Мой ответ вызвал недоумение, и я почувствовал необходимость объясниться.

– За нами следят, нас преследуют с самого озера. Пока нам удавалось опережать их на шаг, но они пустили в ход тяжелое оружие; места для маневра у нас все меньше. Погибают обыкновенные граждане.

– Но я полагал, фургон не поддается никакому электронному слежению. Рауль был бледен как смерть.

– Верно.

Ричард дрожащей, рукой махнул в воздухе, его пальцы оставили за собой светящийся след.

– Магии вокруг нас нет! – объявил он.

Джессика вздернула подбородок.

– Психического воздействия – тоже.

Пришлось мне их огорчить:

– Вы оба ошибаетесь! Не приняли во внимание то, что лежит на поверхности.

– Визуальное наблюдение? – Этот вопрос задала Минди.

– Ну конечно же!

– Итак, что нам делать? – Джордж возбужденно постукивал пальцем по длинному дулу своего автомата.

– Воспользоваться блестящей возможностью, которая нам представилась. Взрыв, бросивший сюда наш фургон, затруднил наше обнаружение. Если мы не будем себя афишировать, Икс поймет, что мы выжили, когда будет слишком поздно.

Все одобрили этот план, хотя и с некоторыми сомнениями. Я продолжал:

– Покидаем фургон и делимся на группы: сначала по двое, потом действуем по одному. План состоит в рассредоточении и затем объединении. Таким образом хоть кто-нибудь из нас дойдет до цели.

– Угол Тридцать третьей и Третьей. – Голос Рауля уже немного окреп, впрочем, маги вообще умеют быстро восстанавливать свои силы.

– Точно.

Вернувшись в фургон, я открыл небольшой сейф, спрятанный под водительским сиденьем, и достал пачку денег – немного пыльные, но вполне пригодны.

– Здесь по тысяче долларов на каждого. Помните: расплачиваться только наличными, никаких кредитных карточек! Ничего не подписывать и не называть свое настоящее имя.

– А как же ты? – Джессика казалась озадаченной. – Без денег?

Я похлопал ее по руке – приятно сознавать, что не все мои мысли ей доступны.

– Спасибо за заботу, Джесс. Но если я не уложусь в пятьдесят баксов, чтобы добраться отсюда туда, – значит, потерял квалификацию.

– Специальная подготовка частного детектива? – понимающе поинтересовался Ричард.

– Вот и нет. Просто у меня билет льготный.

Взгромоздившись на вращающийся стул перед пультом управления компьютером, Джессика занялась изготовлением документов, фантастическое изобретение принадлежало гению доктора Робертсона, любимца Бюро. Портативный аппарат – комбинация компьютера, принтера и шрифтового устройства – выдавал точные копии, со всеми мельчайшими деталями, более двадцати тысяч действующих правительственных документов: паспорта, библиотечные учетные карточки, разрешения на владение оружием, пропуска, военные удостоверения, ордера на арест, водительские права, налоговые квитанции, дипломы, повестки в суд, постановления об отсрочке приговора что угодно для души. Ждать пришлось недолго, Джессика в один момент изготовила для каждого из нас набор необходимых документов и удостоверений личности. В заключение она протянула мне новые водительские права – на имя Джоя Смита. Что ж, я не против.

– А что будет с Амиго? – Рауль, в глубине фургона, поглаживал пальцами чешуйчатую головку нашего маленького стража.

– Возьми с собой, – предложил я, освобождая бумажник от ненужных бумаг. – Не оставлять же здесь! И на волю не выпустишь.

– Резонно. – Улыбаясь, Рауль сунул ящерицу в боковой карман.

Амиго высунул головку с выпуклыми глазами, как бы в знак прощания, потом спрятался и завозился, устраиваясь поудобнее. Минди передала магу спичечный коробок со сверчками.

Обсудив некоторые практические вопросы, стали потрошить гримерный сундук. Каждый из нас изменил цвет волос, выбрал по вкусу очки или усы, ну и запасся на всякий случай комплектами запасной одежды. В гробовом молчании Донахью сбрил усы. С его унылым видом мог соперничать разве что Джордж: чуть не со слезами расставался он со своим М-60, он же банджо. Ничего удивительного, солдату трудно отказываться от любимого оружия, к которому он так долго привыкал. Пришлось Рено довольствоваться штурмовым пистолетом МАК-10 с инфракрасным лазерным корректировщиком огня и пулями Марка-IV Глейзера. Остальные удовольствовались оружием не столь экзотичным.

Члены отряда уходили один за другим по мере готовности; я, конечно, последним. Установив механизм самоуничтожения фургона через пятнадцать минут, я поторопился покинуть здание. Датчики показывали, что в доме людей нет, опасности никакой. В аппарате сосредоточено слишком много важной информации и ценного оружия, чтобы все это ненароком досталось врагу. А сорок пять фунтов термитной горючей смеси обратят фургон в воспоминание точно за 2,4 секунды – проверено: это уже второй наш фургон.

По усыпанной дохлыми крысами лестнице мы быстренько добрались до нижнего этажа и отодвинули доски, загораживающие выход. Вся группа собралась во дворе, когда над нашими головами прогремел мощный взрыв и из окон девятого, десятого и одиннадцатого этажей вырвались языки пламени. Оставив за собой пожарище, мы пересекли улицу, пробираясь сквозь толпу людей, глазеющих на шоссе, что виднелось вдали. Издалека доносились завывания сирены "скорой помощи". Отец Донахью сотворил краткую молитву о погибших, и мы двинулись дальше по улице мимо обрушившегося путепровода. Нам встречалось все больше следов катастрофы: какие-то обломки, расплавленная дверца автомобиля, обугленные оболочки чего-то мелкого... Мы не обращали на все это внимания и все шли и шли. Мне показалось, что Минди смахнула слезу... не уверен, у меня тоже в глазах муть какая-то стояла, пыль, наверно.

Все вместе мы вошли в бар на Сто семьдесят пятой улице, а покинули его, разделившись на пары, через окна туалета, черный ход и подвал. Мы с Донахью, одетые как панки-рокеры, дошли до угла и подозвали такси. Заплатив водителю вперед, мы выскочили из машины на полпути к указанному адресу и удрали, петляя через замусоренный пустырь. Через тридцать минут к конечной станции Бридж-Порт Джорджа Вашингтона раскованной походкой проследовали два бородатых полисмена. В подсобном помещении я изменил свою внешность – превратился в растафариана [Рас Тафари Макконнен – король Абиссинии, "король королей Эфиопии", "лев иудаизма", "избранный Богом"; здесь речь идет, видимо, о члене секты последователей Рас Тафари] – и купил билет до Филадельфии. В вестибюле мне попался Донахью, ковыляющий из туалета в образе одноногого лейтенанта флота. Интересно, как это у него получилось? Когда священник вышел на платформу подземки, я поправил поля шляпы, а моряк почесал нос и стряхнул невидимые пушинки с живота, с левого, потом с правого плеча.

В Медоулендс-Арена, в Нью-Джерси, вместе с ватагой орущих спортивных болельщиков я сошел с поезда, угнал со стоянки машину и по Джерси Тернпайк поехал на юг, к туннелю Линкольна, и обратно в Нью-Йорк-Сити. У грязноватого отеля на Десятой улице я остановил машину, спустился на служебном лифте в подвал и взломал подсобку; вскоре оттуда вышел мусорщик-негр.

Прислонившись к стене в начале узкого переулка, я пьяно выругался в адрес случайного прохожего и еще раз приложился к пустой бутылке из-под виски – извлек ее из бумажного пакета. Девяносто девять процентов содержимого вылилось на мою мятую и грязную одежду, оставшийся процент я гонял во рту, чтобы придать своему дыханию характерный запах. Возможно, глоток-другой и попал мне в горло, не больше. Напевая под нос непристойную песенку, я почесывался, словно меня закусали блохи, и ждал появления своих ребят.

Первым прибыл Джордж – на ходу выскочил из такси (здесь, на Манхэттене, никто не обратил на это ни малейшего внимания) и занял позицию на углу, у тележки с хот-догз. Тут только я сообразил, что рыжая продавщица в темных очках не кто иная, как Джессика. Она телепатически рассмеялась в мой адрес, а я мысленно снял шляпу – сработала Джесс отлично.

С шумом отодвинулась крышка люка, и из недр канализации вылез тощий работяга в грязном комбинезоне – Ричард, выключил фонарик на своей каске и как ни в чем не бывало присоединился к нам. А я и не подозревал в нем таких талантов! Мой восторг был прерван оглушительным ревом – к тротуару подкатил огромный мотоцикл, сверкающий хромированной сталью. За рулем сидела обильно татуированная особа в майке и джинсах, чьи прелести сочли бы чрезмерными даже для порножурналов. Из-за ее спины с мотоцикла сошел отец Донахью, в черной кожаной, на голое тело надетой куртке и хлопчатобумажных штанах в заклепках. Он с вывертом пожал ей руку, она хлопнула его по заду, и мотоцикл с треском и шумом умчался прочь.

Как только это достижение цивилизации скрылось из виду, на его прежнем месте припарковался длинный жемчужно-серый лимузин. Я стал следить за задней дверцей, но вопреки ожиданиям Минди в форме шофера вышла из передней. У тележки с хот-догз из нас образовалась живописная группа, все с удовольствием жевали хлеб с сосиской и не обращали друг на друга никакого внимания. Я взглянул на часы в витрине ресторана и дал мысленную команду Джесс начать телепатический сеанс связи.

"Все собрались?" – мысленно спросил я ее.

"Нет", – раздался мягкий голос. (Ее мысленный голос всегда звучал для меня очень нежно.)

"Кого нет?"

"Рауля".

"Проверь тех, кто стоит рядом", – предложил я, намазывая сосиску горчицей и пачкая при этом рукав. Джесс переключилась на Минди.

"Уже сделано. Его здесь нет".

"Проверь машины. Переулки".

"Я сказала – его здесь нет".

Это означало, что Джессика прочесала весь район на максимуме своих способностей. Маг опаздывал, правда всего на несколько минут, но мне это не нравилось.

"Спроси Джорджа, каким был его последний маневр".

Она выполнила мой приказ и доложила:

"Последний раз его видели, когда он, переодетый раввином, ехал в Бруклин на автобусе М-19".

"Далековато забрался. Подождем еще минут десять".

"О'кей".

Но Рауль так и не появился. Мы ждали его сколько могли себе позволить – целых полчаса, но безуспешно. Пора нам уходить отсюда, с тяжелым сердцем я решил, что нашего друга нет уже в живых. Меня утешала только надежда, что на тот свет он отбыл не один, а прихватил с собой целую кучу гадов. При первом же сражении, дал я себе клятву, мы отомстим за Рауля Хорту. Вздохнул, отогнал от себя грустные мысли – сейчас не время для скорби по убиенному товарищу: впереди нас ждет важная работа.

Дойдя до Тридцать третьей улицы, мы свернули на Третью авеню, сюрприз: вся улица запружена солдатами, перегорожена козлами для пилки дров, бетонными треногами (противотанковые укрепления, пояснил Джордж)... Военные вертолеты кружат над десятиэтажным зданием, на крыше – вооруженные люди. На углу расположилась киносъемочная группа с камерами, микрофонами, осветительными приборами; тут же – девушки с карточками-шпаргалками, актеры, дюжина статистов. В режиссерском кресле, облаченный в бриджи для верховой езды, восседал молодой лоботряс, направо и налево раздавая команды и с нескрываемым раздражением выслушивая ответы.

Ребята одобрительно закивали головами: то, что надо, – Бюро часто пользовалось этим приемом. Наша организация и в самом деле владеет кинокомпанией в Лос-Анджелесе: съемка фильма – великолепное прикрытие, все подозрительное можно списать на специальные эффекты. Даже агентов-новичков поражало, что почти все знаменитые "фильмы ужасов" не что иное, как реальные поединки Бюро-13 с силами зла, – представляете, сколько денег экономилось на костюмах, гриме, декорациях и прочем? Создать такую ленту... Да на это уходили годы! Но невольные свидетели – праздные зеваки – сразу же напрочь забывали о солененьком инциденте, он просто выпадал у них из памяти, выскакивал из головы, или его приписывали причудам Голливуда. Мы сами однажды использовали этот прием: под видом телевизионной бригады ("Программа новостей! Дорогу!") проникли на зараженную упырями гонку яхт в Малибу-Бич.

Ну а теперь наш непрезентабельный вид вызвал среди солдат на баррикадах некоторое волнение. Они затихли, когда мы показывали капралу свои удостоверения агентов ФБИ. Пока он их разглядывал, винтовки его товарищей непреклонно вскинулись прямо на нас – приятно видеть профессионалов за работой. В конце концов капрал подозвал сержанта, и тот, не удостоив взглядом наши удостоверения, осведомился: какая у нас любимая еда? "Тунец", – коротко удовлетворил я его любопытство. Он, кряхтя, принял ответ и сквозь многочисленные оборонительные кольца повел нас к главному входу: через вращающиеся двери с толстыми стеклами ничегошеньки не видно затянуты плотной тканью. По одному нас ставили в центр вращающейся секции, на середине вращения двери останавливались, яркий желтый свет заполнял пространство, высвечивая нас, казалось, изнутри.

– Слыхал об этом кое-что, – прошептал Ричард. – Молекулярный сканер. Теперь им известно все, что у нас с собой, что мы ели на обед и, наверное, даже какого цвета у нас нижнее белье.

Джесс собралась сострить на сей счет, но вдруг осеклась и сникла. Вполне понимаю ее: все мы сознавали ужасную пустоту – зияющее, страшное пустое место между Андерсоном и Дженнингс. Видит Бог, без юмора в этой жизни не обойтись, но в данный момент шутки более чем неуместны – просто неприличны.

За дверью всех нас обыскали и отобрали оружие – вернут позже, сообщил лейтенант. Лишнее свидетельство, что нам еще не вполне доверяют. Будь у них представление, как работают агенты Бюро, вообще никогда бы не доверяли: в наших руках обыкновенная скрепка, дверная ручка превращались в смертельно опасное оружие. Фойе представляло собой лабиринт, составленный из мешков с песком, увенчанных проволочной спиралью. Гадкая это штука все равно что бесконечно скрученное лезвие бритвы: стальная полоска способна разрезать кожаные перчатки, как будто они сшиты из туалетной бумаги.

Медленно передвигаясь, мы достигли наконец приемной – пулеметного гнезда с огромной электрической пушкой системы "гатлинг" пятидесятого калибра. На сей раз у нас опять потребовали удостоверения агентов Бюро мы повиновались. На пустых пластиковых прямоугольниках – результат соединения техники с магией – только по мысленному изъявлению нашей воли проявлялись наши фотографии, отпечатки пальцев, номер удостоверения, настоящее имя. Очень редко мы ими пользовались. Женщина в форме полковника положила их на сверкающее стекло, вделанное в черный металлический ящик.

От нечего делать я мельком оглядел помещение: так это и есть наш Главный штаб? Стальные брусья, опутанные электрическими проводами, закрывают вход в боковые коридоры. Пара средневековых арбалетов гигантских самострелов футов шесть толщиной, оснащенных стрелами длиной так футов десять и весом, наверно, фунтов двести, – защищают главный вход от нежелательных визитеров. Тайком я глянул в свое увеличительное стекло и обнаружил невидимое пятно, стоящее с базукой у стенного шкафа – этакого чулана с метлами, ведрами, тряпками и прочим. Фью-у! Дайте мне задание штурмом взять эту крепость – откажусь.

Наконец в ящике что-то пропищало, и по выражению лица женщины-полковника стало ясно: жить будете, петь – ну, это посмотрим... Нам вернули удостоверения, и в сопровождении охраны мы прошествовали к лифту с небольшим отверстием в задней двери – оттуда выглядывало дуло пулемета – и были вознесены на пятый этаж. Дверцы с музыкальным звоном раскрылись, и нашим взорам предстала группа людей в радиационных костюмах; в руках у каждого члена группы – нечто напоминающее кокаиновые сигареты. Мне и в голову не пришло полюбопытствовать, что это такое. Сочтут нужным сами объяснят.

В руке полковника что-то сверкнуло, отряд отдал честь, и мы прошли мимо них к двери с надписью "Конференц-зал N_1". Когда мои ребята вошли, дверь автоматически закрылась, щелкнул замок, зажегся свет. Мы огляделись: зал с изогнутыми стенами, три секции амфитеатром расположенных кресел, обращенных к сцене в центре. На сцене за трибуной лектора (а на трибуне дымится чашечка с кофе) стоит здоровенный тучный седовласый господин в полевой военной форме со знаками отличия бригадного генерала. Странной формы пистолет пристегнут к поясу у левого бедра; с правого свисает золотой жезл чародея; на нагрудном кармане – жетон с именем. Можно не трудиться читать: мы знаем только одного человека, отвечающего всем этим признакам.

– Гораций Гордон, – произнес Джордж с почтением, но не утратив самообладания.

Минди изумленно подняла брови, Ричард вытянулся в струнку, отец Донахью перекрестился. Впервые в жизни мы видели живого главу Бюро-13 неуловимую личность! Слава его превосходила легендарную молву о знаменитом Дж.-П.Уизерсе, самом первом агенте Бюро, – по слухам, он все еще оставался в строю. Впрочем, всем, как создаются легенды, известно.

– Хэллоу, сэр. В чем дело? – Я спокойно занял место в первом ряду.

– Конец света, – проскрипел Гордон низким, так хорошо нам знакомым голосом. – Или, скорее, конец того, что мы считаем светом, – поправился он после секундного колебания.

4

Пока мы переваривали новость, услышанную от шефа, Гордон вскрыл конверт из плотной бумаги и извлек чистый лист; через минуту на нем постепенно стали появляться слова. Честно говоря, я был поражен: это не магия – это техника, применяемая обычно для документов с грифом "Совершенно секретно", уровень секретности – 10.

– "Эдвардо Альварес-младший, – читал с листа Гордон, – Минди Дженнингс, Джессика Тейлор, Ричард Андерсон, Джордж Ренолт, святой отец Майкл Ксавьер Донахью. – Он окинул взором нас – сидящих, слушающих – и продолжал с расстановкой: – Частый детектив, специалист по единоборствам, телепат, маг, эксперт по оружию и средствам защиты, священник". Неплохая компания – всего понемножку. – И сделал паузу. – Примите мои соболезнования в связи с гибелью Рауля Хорты. Он был хорошим агентом.

– Благодарю. – Я закинул ногу на ногу. – Видите ли, шеф, мы сидим здесь только из-за вашего вызова, являющегося для нас приказом, вместо того чтобы отправляться на его пански. А потому говорите сразу, что случилось, и покончим с этим.