Текст книги "Исправленному верить (сборник)"

Автор книги: Ник Перумов

Соавторы: Вера Камша,Анастасия Парфенова,Владимир Свержин,Владимир Коваленко (Кузнецов),Вячеслав Шторм,Антон Тудаков,Татьяна Минина,Александра Сорокина,Алена Дашук,Татьяна Андрущенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 58 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]

Наручные часы показывали половину шестого утра. Тагаро еще спал, а по улицам шлялись только бродячие псы. Крутя педали, Гидеон гнал велик мимо занавешенных окон и раскрашенных граффити стен, крошечной белой католической церкви, частоколов солнечных коллекторов, снабжавших горячей водой весь город, автобусной станции с пускающими облака пара автобусами, почты, из дверей которой выносили пачки сегодняшней «Соломон Стар». Потом потянулись вырубки и террасы с ямсовыми полями… А потом город кончился, и Гидеон оказался в наполненном птичьими криками лесу. Петляющая по нему дорога вела к пристани, до которой он домчался за пятнадцать минут, когда солнце уже встало.

На пристани жизнь кипела. Кто-то возвращался с ночной ловли, кто-то только собирался выходить в море. Грузчики таскали в ледник ящики с тунцом. Прямо там же слуги из богатых семей рылись в улове, отбирая своим хозяевам самые свежие продукты, до того как они попадут на рынок.

Гидеон затормозил у причала, едва не свалившись в воду. Пристегнув велосипед к первому же столбу, он принялся осматривать пристань в поисках знакомых лиц. Обычно на Таро ходила паровая моторка с авиабазы, но сегодня, похоже, придется с кем-нибудь договариваться.

– Сури! Эй, Сури!

Знакомый голос доносился справа. Недалеко от того места, где остановился Гидеон, оказалась пришвартована длинная серая лодка. Из-под навеса с фотоэлементами ему махал рукой Марлон Кабуи, пилот из звена капитана Джозефа Абы.

– Давай к нам, старый Макини нас подбросит бесплатно!

Гидеон последовал совету Абы, и через минуту моторка уже запрыгала по волнам в направлении Таро.

Авиабаза Шуазель Бэй представляла собой взлетно-посадочную полосу длиной в полмили и несколько ангаров на острове Таро, приткнувшемся у западного побережья острова Шуазель. Но так как местная эскадрилья состояла из двух десятков электропланов «Марлин», выстроившихся вдоль причальных пирсов на отмели, полосу использовали очень редко. Пару раз в год сюда прилетали тяжелые транспортные самолеты из Австралии. В ангарах стояли два относительно готовых к взлету вертолета «Веном» и полдесятка уже развалившихся – их использовали на запчасти для ремонта. Все машины числились списанными еще до того, как началась война, – они достались Шуазель Бэй в наследство от RAMSI в двухтысячных. Также в ангаре стоял почти новый «Белл-427», если этот эпитет можно применить к машине, выпущенной полвека назад. На памяти Гидеона все они взлетали от силы пару раз – авиационный керосин, в отличие от поднимавшей в воздух электропланы бесплатной солнечной энергии, стоил бешеных денег.

Но когда Гидеон со своим звеном топтался на причале, ожидая указаний от Бебье, все три вертолета уже торчали на взлетной полосе и рубили лопастями воздух. В придачу к ним пилот разглядел две переделанные под электродвигатели «Сессны-208», застывшие у двухэтажного здания штаба базы. Похоже, прибыли гости с Гуадалканала.

Впрочем, беспокоил Гидеона не происходящий на авиабазе шухер, а то, что по глупой случайности он утащил из дома футболку с надписью «Make peace, not war!». И как он в таком виде мог показаться Бебье?

На его счастье, командующий не почтил эскадрилью своим вниманием. Вместе с какими-то мужиками, видимо из тех, что привезли правительственные «Сессны», он сразу погрузился в «четыреста двадцать седьмой». Вместо Бебье к пилотам прибежал дежурный диспетчер Доминик Файзи, сообщивший, что взлетать надо немедленно и сопровождать вертолеты до Овау. Там звенья Джозефа Абы и Бенджамина Нака должны были оставаться в воздухе. Пилотам Гидеона и Массеха Кени предписывалось приводниться в удобном месте и добраться до места падения спутника, чтобы помочь людям из правительства.

Спустя пять минут эскадрилья поднялась в воздух. Гидеон летал кругами над Шуазель Бэй, считая вышедшие в море рыбацкие лодки, и пару раз нарезал восьмерки вокруг ветряков авиабазы. Потом пролетел над футбольным полем рядом со взлетно-посадочной полосой, на котором техники базы уже гоняли мяч… Наконец вертолеты взлетели и взяли курс на запад. Вслед за ними клиньями потянулись «Марлины».

Как и следовало ожидать, над Овау уже кружилось с десяток электропланов ПНГ, а пролетая над холмами, где упал спутник, Гидеон разглядел два посаженных на выжженные склоны вертолета. Сам спутник торчал над ними, словно вылезший из преисподней черт, такой же страшный и рогатый. На берегу крошечной бухты со стороны Бугенвиля на песке стояло несколько электропланов, а в проливе между Овау и Бугенвилем оказалось полным-полно лодок.

Гидеон указал ведомым на то место, где он в прошлый раз приводнялся с де Нейрой. Пока они совершали разворот на посадку, вертолеты из Шуазель Бэй прошли над ними в сторону холмов.

После посадки Гидеон едва дождался, пока его пилоты вытащат свои электропланы на берег. Он с трудом сдерживал себя от того, чтобы броситься к спутнику бегом. В прошлый раз ему мало что удалось разглядеть, и теперь он собирался наверстать упущенное.

Зрелище, открывшееся отряду, когда он взобрался на скрывающий место падения склон, удручало. Под ногами скрипел слой черно-бурой сажи, покрывающий все вокруг. Химическая вонь в воздухе по-прежнему ела глаза, но дышать уже можно было без мокрых платков. Сам спутник вблизи производил еще более отталкивающее впечатление, чем с воздуха. Он стоял почти отвесно, воткнувшись в землю какими-то металлическими штуками. При аварийной посадке покорежило их так сильно, что понять, что это такое, было невозможно. Чуть выше, словно цветок, раскрылись три кольца солнечных батарей, тоже почерневших и местами оплавившихся. В первый раз Гидеон их не заметил. А значит, внутри спутника что-то все же работало. Насаженный на верхушку рогатый шар, диаметр которого, по прикидкам Гидеона, составлял около двух десятков футов, при ближайшем рассмотрении оказался состоящим из долек, словно очищенный апельсин. Сквозь нагар виднелись какие-то знаки, но на латинские буквы они походили крайне слабо.

По расплавленным скалам у основания спутника бродило несколько человек в защитных костюмах. Они водили по воздуху щупами, словно что-то вынюхивали.

Замеряют радиационный фон, сообразил Гидеон.

С радиацией, похоже, все оказалось в порядке. Пока пилоты Шуазель Бэй спускались вниз, пространство вокруг спутника уже заполнили люди в форме. Они волокли какие-то приборы, однако приступать к работе не спешили.

– Гидеон, быстро за мной! – Генерал Бебье возник словно ниоткуда. – Фельдмаршал Спенсер сейчас ведет переговоры с командованием ПНГ. Судно с солдатами из Кумбаникеса еще только вышло, так что пока побудете на подхвате.

Семидесятипятилетний фельдмаршал Адам Спенсер возглавлял вооруженные силы Соломоновых островов и слыл чем-то вроде легенды. Кое-кто в Шуазель Бэй даже не верил, что этот человек существует – а он был одним из немногих, кто не просто помнил войну, но и участвовал в ней. Спенсер служил в натовских войсках и получил ранение в первые дни войны, пока военные развлекались отстрелом противника через дистанционно управляемых боевых роботов и спутниковые лазеры. Он попал в госпиталь на Окинаве еще до того, как в ход пошли ядерные ракеты. В Восточном полушарии пострадала в основном Западная Европа, китайская спутниковая ПРО отбила почти все атаки, но семь суток спустя нетронутые бомбардировкой земли от побережья Франции до Шанхая скрыли облака радиоактивной пыли, а в обеих Америках по этой же причине пригодной для обитания осталась только территория Патагонии. Остальное завершили несколько тысяч сброшенных с орбиты кассетных вирусных бомб. Чьи были бомбы, никто так уже и не узнал. Спасательное судно «Форт Саттера» с ранеными из госпиталя успело покинуть Японию до того, как страна цветущей сакуры превратилась в огромное кладбище прокаженных. Вот так сержант-майор Спенсер и еще два десятка солдат и офицеров оказались рассеяны по всей Океании. И Спенсер был едва ли не последним, кто остался в живых из вывезенных «Фортом Саттера».

Теперь Гидеон, наконец, увидел этого человека вживую. Мана его, должно быть, была велика – он пережил самую страшную войну в истории человечества и все еще находился у кормила власти. Спенсер, тощий, поджарый и абсолютно лысый, о чем-то беседовал с одетым в старую британскую форму пожилым мужиком из ПНГ. За ними обоими толпилось по несколько высокопоставленных чинов.

Переговоры завершились довольно быстро. Спенсер и его оппонент пожали друг другу руки и разошлись. Фельдмаршал направился к застывшим около груды пластиковых контейнеров пилотам.

– Здравствуйте, господа, – кивнул Спенсер, подходя. – Надеюсь, мне не нужно представляться? – Голос у него оказался таким же громким и скрипучим, как по телевизору. – Мы договорились с фельдмаршалом Моале. Изучение спутника будет проводиться совместно. Пока я попрошу вас помочь нашим специалистам установить оборудование. Так что вы временно переходите под, так сказать, командование господина Менапи. Он объяснит вам, что делать.

Произнеся эти слова, Спенсер отправился к вертолету. Около пилотов, лица которых приобрели кислое выражение, остались генерал Бебье и господин Менапи, нескладный высоченный меланезиец в цветастой рубахе-гавайке и шортах. Как и Спенсер, он был абсолютно лыс, но черен, словно искупался в смоле, а на его широком носу горели два стеклянных диска очков. Глаза за ними тоже горели, и огонь этот сильно не порадовал бравых вояк Соломоновых островов.

Следующие два часа Гидеон и остальные разгружали вертолеты, таскали тяжеленные контейнеры, устанавливали пластины солнечных батарей, тянули кабели от батарей к привезенным Менапи приборам и проклинали неизвестно где застрявших тупых солдафонов из Кумбаникеса, Менапи, а также, вполголоса, Бебье, прохлаждавшегося в тени «Венома».

Там, где расположились военные из ПНГ, происходило то же самое, только людей у них было больше – видимо, подошли те лодки, что Гидеон видел при облете Овау.

Когда работы закончились, солнце стояло уже в зените. Солдаты так и не появились, зато один из пилотов «Веномов» сообщил, что на везшем их корабле сломался двигатель. Теперь полсотни человек дрейфуют где-то в районе Фавро и ловят рыбу. Обливаясь потом, Гидеон уселся на пол салона вертолета и с благодарностью принял из рук пилота флягу с водой.

Люди Менапи между тем запустили свое оборудование. Назначение большинства приборов оставалось для Гидеона загадкой, да и не особо оно его интересовало. Внимание привлек лишь голопроектор, который, как он слышал, был в штабе на Гуадалканале. В проекционном поле машины вращалось изображение упавшего спутника, собранное по показаниям расставленных вокруг него датчиков. Выглядело оно словно сделанное из мозаики, кое-каких элементов не хватало. Вокруг проектора на складных стульях сидели несколько человек с планшетниками и что-то между собой обсуждали. Периодически кто-то из них ходил на сторону ПНГ, а иногда оттуда приходили со своими компьютерами…

– Гидеон, ты бы больше не приходил на службу в таком виде, а? – Голос Бебье над ухом прозвучал неожиданно, и Гидеон чуть не поперхнулся водой из фляги.

– А что такое, господин генерал?

– Да ничего. Видел Спенсера? – Бебье уселся рядом. – Мы здесь уже почти забыли, что такое форма. А когда ты последний раз стрелял хотя бы по мишени? Но знаешь, всему есть предел. Еще раз в этомна службу явишься, отправлю на гауптвахту.

Гидеон мысленно выругался. Ну надо же было под конец все-таки попасться! И что мешало ему снять футболку, пока он таскал кабели?

– Так точно, господин генерал, – ответил он вслух. – Извиняюсь, очень торопился…

– Ладно, можете валить по домам. Корабль с солдатами уже на подходе.

Не подчиниться такому приказу было глупо. Гидеон спрыгнул на землю и припустил к курящим кружком пилотам.

– Все, народ, дуем отсюда, – сообщил он им. – Швартуем машины в Шуазель Бэй, и по домам – Бебье разрешил. А я пока задержусь, знакомого увидел.

С этими словами Гидеон зашагал к маячившей на склоне фигуре Альваро де Нейры.

– Привет, – поздоровался он, подходя ближе.

– И тебе не болеть, – кивнул де Нейра, дернувшись, словно его застукали за чем-то непотребным. – А, это ты, Гидеон… Что-то я тебя не заметил. Как служба?

– Ты чего такой нервный?

– Спал плохо, – огрызнулся де Нейра.

– Опять травой балуешься?

– Да нет же, говорю тебе – спал плохо. Подруга залетела.

– Ага, – кивнул Гидеон. – Ну, рано или поздно это происходит всегда.

– Да ты, как я посмотрю, большой знаток женщин! – фыркнул де Нейра.

– В этом плане они все одинаковы, – пожал плечами Гидеон. – Я вот после этого женился. И ничего, как видишь.

– Погоди, так ты ж вроде говорил, что души в ней не чаешь?! – Де Нейра оторопело уставился на Гидеона.

– Так одно другому не помеха. Мы все равно пожениться собирались. Ну пришлось это раньше сделать.

– Жесть… А я вот пока жениться не планировал.

– Пусть сделает аборт.

– Не хочет. Истерику устроила.

– Ну, с таким, как ты, у нее вариантов все равно не останется.

При этих словах де Нейра раскрыл рот от удивления.

– А чем это я тебе плох? – спросил он.

– Мне – ничем. А у нее сам спроси.

– Ладно, замяли, – буркнул де Нейра. – Ваши что накопали на этого урода? Каждый раз гляжу, и словно на проповеди у отца Рональдо. Вот он нас любит картинами ада стращать…

Гидеон поежился, вспомнив, какие ассоциации вызвал спутник у него самого.

– Пока ничего не говорят. Какой-то Менапи всем заправляет, аж из столицы привезли.

– А… – де Нейра почесал небритый подбородок. – Наши дурни тоже в непонятках. Вроде проверили по довоенным записям орбитального трафика, ничего похожего на этот спутник не нашли. К вашим сходили, у вас натовская информационная база сохранилась, – так в ней тоже пусто.

– Ну ведь не мог же он ниоткуда взяться?

– Да, говорят, в последние дни войны кто что только на орбиту не отправлял. Я так думаю, что это какой-то из последних, туда такое пихали… Даже думать страшно, что у него внутри может быть. А эти придурки там ходят, только что пальцами во все не тыкают…

Де Нейра сплюнул под ноги.

– Ладно, Гидеон, бывай. Рад был тебя увидеть.

– Я тоже. Поговори со своей подругой.

Всю дорогу домой Гидеон думал над словами де Нейры. Настроение, и без того испорченное ранним подъемом и возней с приборами на солнце, упало до нуля. И лишь когда во дворе его дома на нем повисли радостно орущие Мика и Джун, он выбросил из головы события на острове Овау.

Погода сегодня не радовала. Небо на севере затянуло клубящимися тучами. Передний край грозового фронта солнечные лучи окрашивали в темное золото, но цвет этот выглядел мрачным, как на надгробии. Предчувствуя бурю, ветер стих, и море застыло, превратившись в огромную солнечную батарею. В ней отражался ярко-голубой небесный купол и крошечный силуэт электроплана.

Филиппинские метеостанции уже несколько дней передавали штормовое предупреждение, но Гидеону с высоты полета было видно, что до прихода бури еще есть несколько часов. Он снова совершал дежурный облет границ. На Овау на этот раз царило затишье – военные отсняли спутник со всех позиций, замерили вокруг него все что можно и даже частично содрали нагар. На корпусе действительно нашлось несколько надписей, сделанных иероглифами, но прочитать их никто пока не смог. После чего спутник оставили в покое – сдвинуть такую махину с места можно было только тяжелыми транспортными вертолетами, а они сохранились только в Австралии и Новой Зеландии.

Гидеон несколько раз прошелся над безжизненными островными вершинами. В один из облетов ему показалось, что среди холмов что-то ярко блеснуло. Он развернул «Марлин» и пошел на снижение. В то же мгновение в воздух взлетела сигнальная ракета. А затем Гидеон разглядел на склоне холма фигуру человека, размахивающего руками. Убедившись, что его заметили, тот бросился вниз по склону.

Когда Гидеон приводнял свой «Марлин», он уже знал, что увидит. Электроплан ПНГ качался на редких волнах, привязанный к той же пальме, что и в прошлый раз. А его пилот, не жалея ног, мчался к берегу. На груди у бегуна болтался огромный морской бинокль – отблески его линз и заметил Гидеон.

– У тебя чего, авария? Ты сколько здесь торчишь? А своих вызывал? – засыпал Гидеон вопросами радостно лыбящегося де Нейру.

– Дурак, я уже третий день как сам напрашиваюсь на дежурство! Все жду, пока ты появишься!

– А-а… – опешил Гидеон. – На солнце перегрелся, да?

– Я женюсь!

– Что?

– Женюсь, говорю!

Гидеон пялился на де Нейру с минуту, а потом свалился на землю и начал ржать.

– Ой, не могу! Ты это всерьез? А как же курево, выпивка и бабы?

– Курить уже бросаю…

На лице де Нейры были написаны столь явная обида и недоумение, что Гидеон не выдержал и снова зашелся в хохоте, завалившись на бок.

– Ну ты и скотина, Гидеон. – Де Нейра шмякнулся на зад рядом с ухахатывающимся пилотом. – Я думал, ты за меня порадуешься, а ты ржать…

– О господи, сейчас умру! – Гидеон с трудом загнал внутрь неудержимо рвущийся наружу смех. – Извини, я на самом деле рад. Нет, серьезно. Просто вспомнил, что ты говорил, когда мы впервые встретились…

Он поднялся с земли, сел рядом и нашарил свалившуюся бейсболку.

– У, зараза! – Де Нейра ткнул его кулаком в бок. – А ведь это все из-за тебя!

– Ну конечно, – фыркнул Гидеон. – Ты еще скажи, что тебе ночью сам архангел Михаил явился и пожурил за беспутную жизнь.

– Да я серьезно! Я пока летел обратно в прошлый раз, все о тебе думал. Ну, типа, тебе вот под сорок уже, так? У тебя жена, дети, дом – ты к ним летишь, тебе есть куда возвращаться. А вот я сейчас припрусь в Киету, и что? Не дом, а сарай – мне же все эти годы до одного места было, где я живу. Баб трахать и так сойдет. Денег тоже вечно нет. У меня в части кличка – Дай Доллар. За две недели до зарплаты стрелять начинаю. А иногда и вообще у своих дам на шее висеть приходится. Самому стыдно…

– Альваро, ты чего? Я не приходской священник, а ты не на исповеди. Ты же взрослый человек! Решил жениться? Молодец, уважаю! Но пойми правильно – мир от этого с ног на голову не перевернется, да и не спасешь ты его этим. Ты же на самом деле это для себя делаешь.

– Ну, хвала всем святым, а то я уж боялся, ты мне тоже мораль читать начнешь! – ожил де Нейра. – Отец Рональдо, так он весь мозг на эту тему вынес. Но ты знаешь, что интересно, сколько лет меня эта его болтовня вообще не трогала. А после встречи с тобой все как с ног на голову встало… Или наоборот? Ты, часом, до того как в военные пошел, в святые отцы не собирался?

– Не, даже и мысли не было, – отмахнулся Гидеон. – Слушай, ну а чего все-таки так внезапно?

– Так ты мне сказал с моей подругой поговорить. Ну я и пошел. Скажу тебе честно – в тот день как прилетел, набрался от души. И все мои те мысли на самом деле из башки вылетели. Вроде все же решил Тимоли на аборт уломать. А она опять ни в какую. И говорит мне – мол, пошел бы ты, Альваро, куда подальше. Мне этот ребенок небесами послан, пусть и отец у него такой идиот, как ты. Так что я как-нибудь сама справлюсь. А ты можешь катиться откуда пришел. И все. Ну я и покатился, опять нажрался. Пью – и чувствую, все без толку. Не весело ни капли. И снова разговор с тобой в башке крутится. В общем, встал, бросил, как было, все недопитое и ушел. А наутро проспался и пришел предложение делать.

– И что, она сразу согласилась? – удивился Гидеон.

– Ага, держи карман шире, – ухмыльнулся де Нейра. – Три дня ходил уламывал. Ейный папаша меня чуть не пристрелил даже раз. Но, короче, на третий день сдалась.

– А не зря?

– Чего не зря? – насупился де Нейра. – Кончай гнать, счастливый отец семейства. Я, может, теперь с тебя во всем пример брать буду. Может, я тоже хочу иметь свой дом и кучу детей.

– Ну, предположим, ты еще плохо представляешь, что такое маленькие дети…

– А тебя, после того как ты узнал, это остановило, когда второго ребенка заводили?

Гидеону осталось только промолчать.

– Вот то-то. – Де Нейра полез за пазуху и вытащил флягу: – Ну, давай за мой счастливый брак?

– То есть от выпивки тебя еще не отучили? – отыгрался Гидеон. – А от баб?

– Язва ты, Гидеон, – беззлобно улыбнулся де Нейра. – Пей давай, грешно по такому поводу отказываться. И не грузи меня про то, что ты на службе. От пары глотков ничего не случится.

Что за бормотуха плескалась во фляжке де Нейры, Гидеон определить не смог. Сквозь пищевод в его желудок провалился огненный ком, на глаза навернулись слезы, а в ушах зашумело.

– Святый боже, это что у тебя за дрянь здесь? – выдохнул Гидеон, когда к нему вернулась способность говорить.

– Держи, дарю. – Де Нейра завернул крышку и протянул флягу. – Тренируйся помаленьку, потому что на мальчишнике мы будем пить именно это. А ты на него уже, считай, приглашен. И с семьей на свадьбу.

– Ну спасибо. – Гидеон сунул флягу в карман шорт и вытер кулаком слезы. – А с днем-то определились?

– Нет пока. У тебя когда следующий вылет?

– Сегодня у нас суббота… Во вторник, а потом в пятницу.

– Тогда в пятницу в это же время здесь и встречаемся. Привезу официальное приглашение.

Де Нейра поднялся и сунул руки в карманы.

– И знаешь что?

– А? – Гидеон тоже поднялся.

Тучи на горизонте наливались лиловым. Кое-где между ними уже проскакивали разряды, после которых на Овау накатывалась волна глухого рокота. Шелест пальмовых листьев превратился в тревожную барабанную дробь, а налетающие с моря соленые брызги несли бодрящую прохладу.

– Даже не вздумай отказаться. – Де Нейра ткнул Гидеона в грудь пальцем. – Я хочу, чтобы ты был моим шафером.

– Итак, господа, освежу в вашей памяти некоторые исторические факты. – Генерал Бебье чувствовал себя крайне неуютно за кафедрой, вытащенной под навес. – Возможно, вы успели забыть школьные уроки истории, но наше соседство с ПНГ не всегда позволяло вооруженным силам страны трескать пиво, совершая формальный облет границ раз в сутки.

С моря налетел порыв ветра и едва не вырвал из рук Бебье исчерканные листы. Выругавшись, он достал из кобуры пистолет и прижал им бумаги. По рядам сидящих на складных стульях пилотов авиабазы прокатился смешок.

– Так вот, – продолжил Бебье, засчитав себе победу над ветром. – Хочу вам напомнить, что первые столкновения с ПНГ произошли еще в далеком от нас 1993 году, когда с Бугенвиля к нам хлынули беженцы. У них там, видите ли, мятеж случился. А за беженцами потянулись боевики ПНГ, которые пять лет не давали покоя местной полиции и вашим предкам. И потом еще несколько лет мы с ними границы делили…

– Господин генерал, – подал голос Джозеф Аба. – У меня дома, типа, Сеть еще работает. И в национальный музей в Хониаре я детей водил. Так что я сейчас и сам могу дальше рассказать – гражданскую войну в двухтысячных мы кое-как пережили, а когда началась Третья мировая, то ли ПНГ на нас напала, то ли мы на нее под шумок, когда RAMSI стало не до нас. Две недели палили друг в друга из чего ни попадя и делили Бугенвиль с Шортлендами. А потом, как стало ясно, что половине мира конец настал, перепугались до смерти и разбежались по домам. И лет через пять только, убедившись, что нас ударной волной от большой войны не снесло, договорились о разделе границ по новой. Я правильно все излагаю?

Глаза Бебье налились кровью, он рванул себя за воротник форменной рубашки, но вовремя вспомнил, что дядя Абы – член парламента, и лишь молча кивнул.

– Ну так я к чему веду, – удовлетворенно продолжил Аба. – ПНГ и Соломоновы острова с тех пор ни одной стычки не имели. Так что вы давайте бросайте эту пропагандистскую лабуду и переходите к делу. Чего там на Овау-то грохнулось, что Хониара опять готова соседям в глотку вцепиться?

Бебье нервно дернул головой и сглотнул.

– Это китайский военный спутник, – выдавил, наконец, он. – На Малаите нашли одного старика, который после войны бежал с Тайваня. А до этого он туда попал из Китая, где в каком-то военном институте работал. Ну вот он и узнал по снимкам, что это за хреновина на Овау валяется.

– Ну и? – выразил общее мнение Аба. – Что за беда нам на голову рухнула?

– Это один из спутников сети орбитальных лазеров.

Эка невидаль, подумал Гидеон. Такого добра на орбите болтается, как рыбы в море. Только доступа к ним все равно нет – все центры управления сгинули в войне.

– И, короче, китайцы на каждый такой спутник ставили по дублирующей системе управления всей Сетью…

– Пресвятая Дева Мария! – присвистнул Аба, единственный на всю авиабазу католик.

Вслед за ним загомонили все пилоты.

– Ну, то есть вы понимаете, что тот, кто его получит… – Бебье вытащил из кармана платок и вытер потный лоб. – В общем, еще если учесть, что Овау при последнем разделе не посчитали…

– Короче, – подытожил Ленсон Лафай, возглавлявший вертолетную команду. – У нас в перспективе опять война с ПНГ. Вопрос лишь в том, кто ее начнет.

– В Хониаре пока еще ничего не решили, но с завтрашнего дня мы начинаем усиленное патрулирование границы. Облеты теперь совершаются всем звеном, остальные в боевой готовности на базе. Пока с ПНГ есть договоренность, что на Овау не будет никто высаживаться…

– А они что, уже знают? – спросил Гидеон.

– Ну… Да, в общем. Знают, – нехотя согласился Бебье. – Видимо, у них разведка как-то сработала хорошо… Кто же знал, столько лет мирно жили…

Бебье спохватился, что сболтнул лишку, и принялся сгребать свои бумаги.

– В общем, вы меня поняли, – забубнил он, не поднимая глаз. – Халява закончилась, можете считать, что объявлено военное положение. При облетах Овау из поля зрения не выпускать. Также туда будут направлены морские патрули. Гидеон, ты сегодня последний летишь по старому графику. И еще: завтра начинаются учения и проверка готовности техники.

Бебье на минуту запнулся, все-таки оторвал взор от бумаг и оглядел собравшихся.

– И всем явиться к интенданту, получите нормальную форму, – добавил он. – А то выглядите, как какой-то сброд…

Бебье засунул пистолет в кобуру и спешно удалился в здание штаба.

Пилоты стали подниматься со стульев и собирать их. Новости привели всех в возбужденное состояние. Гидеон видел на лицах молодых пилотов радостное предвкушение – как же, после стольких лет однообразных патрульных полетов настоящее дело! Командиры звеньев, что были постарше, этих чувств не разделяли. Поэтому, когда молодняк рванул в сторону склада разведать на предмет формы, они остались курить под навесом. Гидеон присоединился к ним, но в основном молчал, вслушиваясь в разговоры:

– Видел, на Бебье лица не было?

– А чего удивляться, когда такое начинается.

– Черт, а у меня племянник в Рабауле с семьей уже десять лет живет!

– Эх, столько лет прожили спокойно – и нате…

– Да погоди ты, может, все еще обойдется!

– Ага, как же! Ты видел этого психа Менапи? Мой брат в секретариате генерал-губернатора работает. Так он мне кое-что про него рассказывал. У него знаешь какое влияние на Кадау? А Кадау и сам не без тараканов в голове. По всему кабинету расставлены нузунузу Варохунуки. И почти у всех морда самого Кадау вырезана.

– Да ладно, мало ли что там себе наш генерал-губернатор навоображал!

– Угу, только у него за основным кабинетом еще тайный есть. С капищем предков. И Спенсера, говорят, частенько видели туда входящим с Кадау.

– Слушай, точно! Бебье на дне рождения рассказывал, что у Спенсера в кабинете спутниковая карта висит, а на ней все цели в ПНГ помечены, словно он их бомбить собрался!

– Ему-то чем ПНГ насолила?

– Говорят, там до Моале главнокомандующим был какой-то хмырь, что вместе со Спенсером приплыл на «Форте Саттера». Они еще в Японии с ним какую-то медсестру не поделили…

– Бабкины сказки!

– Как знать…

– Ну все, хорош языками молоть. – Джозеф Аба затушил сигарету. – Болтовня ничего не изменит, а все мы понимаем, что ничего с той войны нам счастья принести не может. Идите, делами занимайтесь!

На Овау Гидеон де Нейру не нашел. Привязанный к пальме, в воде плавал надутый полиэтиленовый мешок с запиской, гласившей: «С датой пока не определились. Жду тебя в понедельник».

Гидеон долго думал, стоит ли ему меняться на дежурство в понедельник. В свете последних событий идея афишировать свое знакомство с пилотом ПНГ не казалась особо привлекательной. В местную сеть и газеты уже начала просачиваться информация о напряженности в отношениях с соседями, они запестрели «сенсационными» материалами на манер того, что пытался изложить Бебье. Вчера вечером сосед Гидеона, Лоусон Рагомо, рассказал, что его лодку около Фавро едва не потопил пограничный катер – Лоусон возвращался от тестя в Поропоро, будучи слегка подшофе, уснул прямо в лодке, и его отнесло на запад. Пограничники решили, что лодка плывет с Бугенвиля, и на окрики она не отзывалась. Лоусон чудом вовремя проснулся – капитан катера даже не собирался давать предупредительный залп.

А сегодня утром «Соломон стар» напечатала указ генерал-губернатора о введении ограничений на движение через границу с ПНГ.

В новой форме Гидеон чувствовал себя в кабине электроплана не особенно уютно. В ней он страшно потел, чесалась спина, а дурацкие ботинки, хранившиеся на складе, наверное, еще со времен войны, Гидеон вообще сбрасывал сразу, как садился в «Марлин». Сейчас они гремели подкованными подошвами под креслом при каждом маневре.

Море внизу во все время полета оставалось пустынным. Лишь изредка проплывали патрульные катера. Местная рыба, наверное, только диву давалась – что это за праздник такой ей устроили?

Овау звено Гидеона пролетало уже пятый раз.

– Гидеон, глянь-ка вниз, – раздался в наушниках голос Моффата Эгеты. – На острове кто-то есть!

На памятной Гидеону отмели плавал электроплан. Ни на минуту не приходилось сомневаться, кому он принадлежит, и Гидеон лишь подивился наглости де Нейры. Впрочем, нельзя сказать, что и сам он не подумывал о чем-то похожем – наклонившись, Гидеон запустил руку под кресло и нащупал увесистый сверток.

– На базу докладываем? – спросил Эгета.

– Нет, – после секундного колебания ответил Гидеон. – Моффат, будь другом, нарежьте пару кругов без меня. Мне надо вниз.

– Ты с ума сошел?

– Моффат, я тебя сколько раз выручал? Сколько раз твой зад прикрывал, когда ты пьяным на службу являлся? Давай-ка, прояви благодарность. Неужели ты думаешь, что я внизу схвачу этот дурацкий спутник и заброшу его на Бугенвиль?

Эгета некоторое время молчал, потом произнес:

– Ладно, ладно. Я не против. Но как остальные?

– Ребята, вы как, отпускаете меня? – щелкнул передатчиком Гидеон.

Три голоса вразнобой забормотали, что ничего против не имеют.

Когда четверка электропланов превратилась в едва заметные точки на горизонте, Гидеон сидел на берегу рядом с кидающим в воду камешки де Нейрой. Теперь тот тоже был одет в натовскую форму. Правда, не летную, а обычную полевку.