Текст книги "Зона магов"

Автор книги: Ник Перумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Гм, – сказал юноша. – А зачем, координатор? Зачем нам это выяснять? Какое нам вообще дело до этого мира? У меня получилось заклятье – значит, Сила в этих пределах жива. Значит, можно попытаться отсюда вырваться. Нужно только знать, как.

– И тебе известен способ сплести нужные чары? – усмехнулся Исайя.

– Сейчас – нет, – упрямо ответил Твердислав. – Но потом...

– Сперва реши, куда ты хочешь попасть, – наставительно заметил Исайя.

– Как это “куда”? Обратно, домой, в наш мир!

– Но планеты кланов больше нет, – негромко напомнил Исайя. – Там – выжженные, покрытые пеплом равнины... а, может, нет и того. Едва ли там осталась хоть капля воды, вождь Твердислав. Если ты и попадешь туда, так лишь за тем, чтобы погибнуть, бесславно и безвестно, в муках... Остается мой мир – если, конечно, Умники не одержали верха и там. Едва ли мои старики могли особенно долго продержаться без меня.

– Но мы же отсутствуем там едва ли дней пять? – удивился Твердислав. Исайя хмыкнул.

– Может, пять дней, а может, и пять лет. Откуда тебе известно, что мы оказались здесь в мгновение ока? Для нас могло пройти мгновение, а для всей остальной вселенной – год. Или сотня. Или тысяча... – голос координатора внезапно дрогнул. Очевидно, он сам только что как следует осознал эту возможность.

Твердиславу стало не по себе. А что, если они и впрямь навеки, до скончания и этих своих дней заперты здесь, в вонючем и диком мире, куда более диком, чем родные леса клана Твердиславичей?

Нет, подумал он. Этого не может быть. Всеотец может карать, но он никогда не отнимет надежду. Если он наказывает смертью, то быстрой и без мучений. И если заклятия Великого Духа могут работать здесь, это значит, что отсюда есть и выход. А раз он есть, его можно найти! А миллионы лет... нет, не верю! Не верю и всё! Потому что это тоже было бы слишком жестоко. Даже если Всеотец и решил стереть с лица земли весь народ кланов, он выбрал для них молниеносную смерть, смерть в очистительном огне.

Некоторое время шли молча. Вполне оправившийся Кео деловито шагал рядом, не выказывая никакого намерения сбежать.

– Исайя, а здешние мудрецы – они кто?

– Увидим – узнаем, – лаконично ответил координатор. – Пока что мне известно не больше твоего. Вообще должна же тут быть какая-то вера, пусть даже примитивная... Наверняка есть боги, злобные и жестокие, как сам этот мир. У богов наверняка есть жрецы, толкующие их волю и помогающие знати держать темные народные массы в повиновении...

– Чего-чего? – удивился Твердислав. – В повиновении? Народные массы? Никогда от тебя такого не слышал.

– Не обращая внимания, – сконфуженно буркнул Исайя. – Так, случайно с языка сорвалось... Но всё равно, должны же тут быть жрецы и боги!

– Бог один – Великий Дух, – строго напомнил Твердислав.

– Конечно. Бог один, но имен, под которыми он известен различным народам, может быть много. Великий Дух сам решает, в каком облике появиться перед каким племенем и которым из бесчисленных своих имен назваться им. Теперь ты понимаешь мою мысль?

– У-у! – торжествующе завопил парень. – Ты прав, координатор, ты прав! Ну конечно! Как я сразу не сообразил!

– Вот и хорошо. А мы тем временем пришли, кстати, если тот добый прохожий ничего не напутал. Смотри!

Твердислав поднял голову. Прямо перед ними возвышался отдельно стоявший исполинский “гриб” высотой во много человеческих ростов. Черно-фиолетовая поверхность была столь густо покрыта алыми пятнами, что “гриб” казался обрызганным кровью. Подножие, в отличие от других “зданий” грибного города, не покрывали черные арки входов – их там вообще не было. Не было видно и окон, на все стороны света угрюмо глядели глухие стены. И лишь в одном месте с края “шляпки” свишивалась вниз, достигая земли, узкая веревочная лестница.

– Не слишком-то гостеприимны господа мудрецы... – вздохнул Исайя.

Твердислав пожал плечами. Его эти самые мудрецы не интересовали вовсе.

– Да и я к ним не рвусь, – вдруг сказал Исайя. – Просто нам нужна информация об этом мире, как можно больше информации, а наш бедный друг Кео, увы, всего лишь мальчишка, и многого знать не может.

– Например? – переспросил Твердислав.

– Например, где женщины? Ты заметил, что ни на улицах, ни в таверне ни одной женщины? И еще – ты заметил, что нигде нет ни одного ребенка младше двенадцати лет – то есть наших, земных двенадцати лет?

– Тоже мне, вопрос, – проворчал Твердислав. – Дети – с матерями. А женщинам просто не позволяют высовывать нос на улицу. На Земле тоже ведь было нечто подобное!

– Было, – легко согласился Исайя. – Но даже самый воинствующий ислам не отменял в языке понятие “мать”. А наш Кео и не подозревает о существовании такого слова.

– Так спроси его, откуда берутся дети, – ухмыльнулся Твердислав.

Исайя укоризненно поднял бровь.

– Мой юный недоверчивый друг, это я у него попытался расспросить еще в самую первую ночь нашего знакомства. И помнишь ту фразу о “кормящей”, которую мне удалось из него выжать?

– Сам ведь говорил – есть много странных обычаев...

– Обычаев – да. Но в основополагающих понятиях различий существенно меньше. У ряда отсталых племен на Земле практиковалось общественное воспитание детей, однако...

Твердислав помотал головой.

– Потом, координатор, прошу тебя, ладно? Мне, честно говоря, кажется, что всё это несущественно. Какая нам разница, общественно здесь воспитывают детей или нет, какими правами пользуются женщины и так далее? Что до меня, я хочу отыскать путь назад... пусть даже к Великому Духу, но оставаться здесь я не могу. Бессмысленность хуже смерти. А смысла существовать здесь я не вижу.

– А как же твой неугомонный дух исследователя?! – вскричал Исайя. – Неужели тебе не интересно...

Твердислав отрицающе покачал головой.

– В былые годы нам было не до странствий, координатор. Слишком много приходилось сражаться. Клан превыше всего – так меня учили... и, наверное, правильно. Великий Дух не снял с меня им возложенную миссию, а, значит, я должен или вернуться назад, или умереть, пытаясь это сделать. Таков уж я, ничего не поделаешь, – он развел руками.

Исайя вздохнул и кивнул.

– А мне вот интересно, – вдруг признался он. – И я тоже ничего не могу с собой сделать. Но, помимо интереса, есть, друг Твердислав, и кое-что еще. Помнишь мои слова о Зле?

Юноша кивнул.

– Меня не оставляет мысль отыскать это зло и покончить с ним, – вполголоса признался координатор.

– Зачем? – угрюмо спросил Твердислав. – Как говаривал наш Учитель, пусть мертвые сами погребают своих мертвецов. Зло этого мира – само по себе, мы – сами по себе. Мы дрались с лесом, когда он напал на нас. Но искоренять его – по-моему, прости, это глупость. Мы вот с Джей тоже... пошли бороться со злом... – голова парня опустилась совсем низко. – Выручать Лиззи... А чем всё кончилось? Джей сошла с ума и сожгла всю планету. Эх, если б я знал!.. Так что пусть уж здесь всё остается как есть. Хватит, нагеройствовался я уже. Ничего хорошего из этого не получилось.

– Я понимаю тебя, – в задумчивости отозвался Исайя. – Что ж, можно сказать, кое в чем ты меня убедил. Но поговорить с мудрецами всё равно полезно. Если уж ты намерен плести заклятье выхода, полезно будет узнать, какие волшебные силы вообще действуют здесь, и нет ли какого-нибудь знаменитого своей святостью источника силы?

– А зачем источнику силы святость?

– Я запретил тебе прибегать к магии, иначе как лишь для собственного спасения, когда исчерпаны все иные возможности, – мрачно ответил координатор. – Я ощущаю зло, вождь Твердислав, могучее и ждущее, наделенное силой и могущее эту силу использовать. Берегись, враг, идущий по следу...

– По какому следу?

– Фигуральное выражение, прости. Так вот, враг хитер и коварен, он пускается на различные уловки, лишь бы подчинить тебя себе и заставить тебя выполнять его волю. Для этого он может даже на первых порах помочь тебе в чем-то малом, например, дать силу твоему заклинанию...

– Погоди, – едва не задохнулся Твердислав, – так ты считаешь, что то мое заклятье... Но зачем врагу мне помогать? И вообще – что это за враг такой? Что ему надо? Если он – какое-то там зло этого мира – какое ему до нас дело, а нам, соответственно, до него?

– Нам-то до него, может, дела и нет, да вот ему, похоже, от нас что-то понадобилось... – развел руками Исайя.

Твердислав раздраженно дернул щекой, смахнул пот с лба.

– По-моему, это всё сказки. Что ж, тогда получается, что мое заклятье черпало силу не от Великого Духа? От какого-то местного “врага”? Это, знаешь, уже слишком. Не верю. Очень уж сложно.

– Сложно, это верно. И умножать сущности сверх необходимого тоже не стоит. Но что мы торчим тут на солнцепеке? Лезем вверх, иного способа тут, по-моему, не предусмотрено.

Твердислав молча кивнул и двинулся к лестнице. Исайя прав – сидеть в холодке куда лучше, чем париться под невидимым лиловым солнцем – или как тут его называют?..

Оказалось, что никак. Понятие Солнца в языке аборигенов отсутствовало тоже, – пояснил юноше Исайя.

Они полезли вверх. Исайя впереди, за ним Кео и Тведислав – замыкающим. Лестница трепыхалась и дергалась в руках, точно пытающаяся вырваться рыба, только что вытащенная из сети. Посыпанная зеленым песком земля плавно уходила вниз, перед глазами маячила ноздреватая, изрытая глубокими трещинами и расщелинами поверхность гриба; Исайя спросил Кео о смысле знаков, что покрывали стены, однако мальчишка ничего не мог сказать, кроме лишь того, что это – священные символы, язык великих посвященных. На вопрос же о том, чем занимаются мудрецы, он ответил лишь тем, что прижал руку ко рту и отчаянно замотал головой. Но вопрос Исайи, почему же он тогда не боится идти к этим самым мудрецам, Кео ответил, что его новые господа-товарищи (именно этому словосочетанию был, оказывается, наиболее близок их нынешний статус), не испугавшиеся лучших бойцов рода Кеосов и не cпасовавшие перед ними, прорвавшиеся через Жрущий Лес и не отступившие перед Смертной Смертью, без сомнения, легко справятся и с колдунами. Было в этом что-то от наивной веры неофита в силу только что познанных им богов...

Наконец они поднялись на такую высоту, что смотреть вниз избегал даже Твердислав. Веревочная лестница довела их до края шляпки и кончилась. Перед глазами расстилалась неровная бугристая поверхность, время от времени по ней прокатывалась быстрая судорожная дрожь. Раскаленная, “крыша” чувствительно обжигала босые ноги, так что Исайя тотчас же принялся подпрыгивать, отплевываться и шипеть. Одному только Кео все это было нипочем. Трое спутников медленно двинулись от края к середине “крыши”. Вскоре она стала понижаться, люди шли под уклон – к узкому отверстию в самой середине. Из темной дыры тянуло везесущим здесь запахом гнилья, однако Твердислав уже настолько притерпелся к нему, что почти не обращал внимания. Дыра входа не была ничем прикрыта, очевидно, дождей тут или не выпадало вовсе, или ими решили пренебречь. Возле входа не стояло стражи, само отверстие не было ничем перегорожено, и все-таки что-то удерживало Твердислава от того, чтобы лезть внутрь – даже со всеми мыслимыми предосторожностями. Ведунское чутье, как говаривали в кланах. Он, бывший вождь, конечно, многое забыл – но уж что помнил, что уцелело в огненной купели – то помнил накрепко.

Исайя нетерпеливо взглянул на него. Мол, что стоишь, мой юный друг? Скорее привязывай веревку и давай внутрь?

– Да к чему ее тут привязывать-то? – охладил его пыл Твердислав. Не требовалось владеть искусством чтения мыслей, чтобы понять, о чем сейчас думает координатор.

Лицо Исайи забавно вытянулось.

– Ты что, тоже?.. – с некоей тревогой осведомися он. Твердислав рассмеялся.

– Да нет, конечно же. Просто это очевидно. А веревку всё равно ни к чему не привяжешь, придется вам с Кео меня держать.

– Тебя? Почему тебя?!

– Потому что... – Твердислав осекся. Сперва он хотел сказать “потому что я лучше владею мечом”, однако вовремя вспомнил приснопамятную таверну и то, с какой легкостью Исайя вывел из строя двух ловких и хорошо вооруженных противников.

– Ладно, – проворчал юноша, обвязываясь веревкой. – Вы, координаторы, так и норовите вперед влезть...

– Не обижайся, – виновато сказал Исайя, кладя руку на плечо Твердиславу. – Просто бывает так, что жизнь зависит не от ловкого меча, а от ловкого слова. Вовремя, заметь, сказанного. Не следует лезть голой рукой в пчелиный рой.

– А ты, значит, рука в перчатке? – насмешливо поинтересовался Твердислав. Исайя без улыбки кивнул.

– И притом говорящая. Да еще и кусающаяся, – закончил координатор.

– Ну, укусить мы и сами горазды, – проворчал Твердислав себе под нос, только для того, чтобы последнее слово не оставалось за Исайей. Тот усмехнулся и кивнул.

– Спускай!

Обвязанный веревкой, Исайя медленно погружался во мрак. И, что странно – тело его исчезало в темноте, словно в черной воде. Ни малейшего отсвета.

– Покалывает, – сообщил Исайя, погрузившись по плечи. – Давай, давай, не смотри круглыми глазами, вождь Твердислав! Хочешь найти ответы – иди вперед! У нас за спинами их нет!

Твердислав только дернул щекой. Как бы то ни было, а его душа к этому спуску отнюдь не лежала. Да и Кео вел себя странно – несмотря на явную его неприязнь к Твердиславу (верно, нелегко было забыть тяжелый кулак бывшего вождя), мальчишка вдруг заскулил и прижался к юноше, словно испуганный пес, ищущий защиты и спасения в ногах хозяина.

Голова Исайи скрылась во тьме. Твердислав осторожно травил веревку; про себя он молил Великого Духа, чтобы дырка эта оказалась бы бездонной и координатор ни с чем вернулся бы назад. Отчего-то лезть вниз ну очень не хотелось.

Из отверстия не доносилось ни звука. Веревка травилась плавно и без рывков, однако это, как ни странно, пугало еще больше. Твердислав взглянул на Кео – мальчишка глядел на него во все глаза, что называется, “с ужасом и надеждой”.

– Думаешь, он не вернется? – забывшись, проговорил Твердислав.

– Ни комо, – последовал ответ. Что это значило? “Не знаю” или же просто “нет”? Или “не вернется”?

Впрочем, об этом лучше было не думать.

Твердислав вытравил, наверное, три четверти длины веревки, опустив Исайю на глубину шести-семи ростов взрослого человека; держать хоть и тощего, но костистого координатора оказалось нелегко, пот лил просто ручьями. Наконец веревка ослабла. Исайя либо достиг дна, либо стоял на уступе. Но почему он молчит? Твердислав осторожно подергал веревку. Она легко подалась. Парень потянул ее вверх – пожалуйста. Исайя, значит, отвязался.

– Эгей! – наклонившись к черному раструбу, крикнул юноша.

– Аой! – подхватил Кео из рода Кеосов.

В ответ – ничего. Твердислав и мальчишка переглянулись. Слов друг друга они не понимали, но сейчас слова и не были нужны. Что делать? Спускаться вниз? Пареньку не удержать рослого Твердислава. Спустить Кео? Куда там, эвон как дрожит от страха. Ждать? Бессмысленно, но, как говаривал координатор, за неимением гербовой...

Они стали ждать. Жара царила немилосердная, так что даже Кео стал умоляюще поглядывать в сторону лестницы. И, что самое скверное, Твердислав был уже готов согласиться с мальчишкой.

Наконец терпение юноши лопнуло. Среди снаряжения, позаимствованного в уничтоженном караване, нашлась пара ножей доброй стали, толщиной у обуха в добрых полпальца. Твердислав примерился – и всадил клинок в черную мякоть “гриба” по самую рукоятку.

Кео истошно завопил, но было уже поздно. В следующий миг “шляпка” конвульсивно дернулась. Крыша ушла из-под ног Твердислава, входная дыра внезапно расширилась, словно жадная, готовая проглотить весь свет пасть. В раскрывшуюся бездну кувырком полетел отчаянно голосивший Кео, Твердислав повис, ухватившись за глубоко вонзившийся клинок.

Края “шляпки” быстро поднимались. Нечего было и пытаться спастись, перебравшись на ту сторону – всё равно веревочная лестница уже давно не доставала до земли.

С громким чмоканьем края сошлись. Твердислав очутился в кромешной темноте. Он висел прочно, ноги нашарили небольшой выступ – веревку за него закрепить было нельзя, но держаться он помогал. Свободной рукой Твердислав вытащил второй нож, но воткнуть его уже не успел.

Темнота под ногами осветилась мягким зеленоватым светом, похожим на гнилушечный. Твердислав осторожно взглянул вниз – и едва не сорвался при виде уходящего глубоко-глубоко под землю нескончаемого лабиринта каких-то ходов, похожих на кишки какого-то животного. Сейчас всё это хозяйство дрожало, словно в предвкушении добычи; у Твердислава мелькнула мысль, что он попал во внутренность громадного хищника, уже пообедавшего координатором Исайей, закусившего мальчиком Кео и теперь жаждавшего заполучить на десерт вождя Твердислава.

Возле самого лица раздался противный скрип. Вонзенный Твердиславом клинок медленно, линия за линией, вылезал наружу. Упругая плоть “гриба” выталкивала сталь кинжала.

Юноша похолодел. Как бы то ни было, умирать так просто он не собирался. Если, разжимая руки, бросить тело влево, то есть шанс упасть не в бездонное сплетение ведун ведает чего, а на плоскую, ничем не огражденную площадку, от которой начинался один из ходов.

Р-раз... два... три! Юноша выпустил рукоять кинжала. Ветер упруго свистнул в ушах, и в тот же миг Твердислав мягко, словно кошка, упал на черно-фиолетовую площадку. Упругая плоть “гриба” прогнулась, гася удар; миг спустя края площадки начали сходиться, явно намереваясь сдавить непрошенного гостя. Оставалось только бежать, и Твердислав побежал. Низкий коридор спиралью вел куда-то вниз; несколько раз к нему примыкали ходы поменьше, настолько низкие, что Твердислав не стал даже и заглядывать в них. Стены содрогались, юноша не мог избавиться от ощущения, что они вот-вот сойдутся, расплющив его в лепешку.

Бежать! Мчаться под уклон было легко, ветер пел в ушах, казалось, минула уже целая вечность, как он, Твердислав, очутился в этих коридорах; остановился он, лишь с разгону вылетев на круглую и плоскую не то площадку, не то поляну, где сходилось сразу четыре ведущих сверху туннеля. Здесь, казалось, было поспокойнее. Стены не дрожали, под ногами не пружинило; Твердислав перевел дыхание. Что это может быть? И впрямь хищник – или хитроумная ловушка, устроенная мудрецами, чтобы избавиться от докучливых просителей?

Великий Дух, но я-то не проситель, подумал Твердислав. Мне вообще ничего не надо от здешней публики, никаких чудес, только спросить, где здесь источник Силы, я не хочу сражаться с вашими Жрущими лесами и Смертными тучами, я хочу выбраться отсюда, и больше ничего! Однако стоя на месте, вперед не продвинешься. Твердислав обнажил меч и крадучись двинулся вперед – наугад, потому что все четыре коридора представлялись совершенно одинаковыми. Три вели вниз, один, из которого он выбежал – вверх.

По-прежнему мягко и бестревожно светились стены. Свет пробивался из глубоких расщелин между фиолетовыми наплывами на стеных коридора. Как и везде в этом городе, не было видно никаких следов вмешательства человеческих рук.

– Эге-гей! Исайя! Кео! Исайя! – Никакого ответа. Мягкие стены коридора гасили эхо, не слышалось даже отзвуков.

Еще одно испытание, да, о Всеотец? – подумал Твердислав, невольно обращаясь к единственному собеседнику, который всегда с тобой, где бы ты ни был – Великому Духу. Одиночество и неизвестность, темнота, где таятся пожиратели души и плоти, с которыми может справиться только Твоя сила... “И не только его”, сказал мягкий голос. Уже знакомый голос – Твердислав слышал его еще там, в Жрущем Лесу.

Твердислав замер, не успев коснуться ногой пола, словно почуяв ловушку. Что говорил Исайя по поводу врага? Или мне всё это просто мерещится? Если не мерещится, то должно последовать продолжение...

Он стоял довольно долго, пока от неподвижности не занемели ноги. Тишина. Мертвая тишина. Ни слова больше. Значит, почудилось?..

Твердислав двинулся дальше. Интересно, куда провалились Исайя с мальчиком? Крови наверху как будто бы не было, значит, оставалась надежда, что им удалось уцелеть и что они, подобно Твердиславу, бредут сейчас где-то по этим нескончаемым кишкам исполинского “гриба” и тоже, подобно ему, Твердиславу, пытаются понять – что всё это значит, зачем это, для чего?.. Диковинный мир, засушливый мир, где, тем не менее, растут исполинские грибы – а уж кому, как не выросшему среди лесов Твердиславу знать, что засуха и грибы – две вещи несовместые!.. Или этот дом “мудрецов”. Тоже сплошные загадки. Не хочешь никого впускать – сделай крепкую дверь. Если хочешь кого-то поймать и устраиваешь ловушку – для чего все эти лабиринты? Непохоже было, что эти коридоры хоть для чего-то использовались; они походили на “кишки”, но именно что походили, не больше – стены сухие и твердые, отнюдь не приспособленные для “переваривания”. Не покидало странное ощущение какой-то невсамделишности всех этих приключений тела. Плен, Смертная туча, освобождение, Жрущий лес, странный город, драка в таверне... перед Твердиславом словно падали разноцветные детские кубики, какие он сам, случалось, мастерил в клане для самых маленьких. Выпадавшие рисунки что-то обозначали, его словно бы вели к некоему решению, подталкивали, точно нерадивого ученика: “Как, и теперь еще не догадался?..”

От злости он даже топнул ногой. А что, если всё это – ненастоящее? Он преодолевает трудности и опасности, бьется, как он считает, насмерть... А кто-то в это время хихикает в кулак, наблюдая за его метаниями?.. Эти рассуждения могли довести до безумия. Еще чуть-чуть – и весь мир вокруг тебя начнет представляться огромным театром абсурда, где ты – единственный актер.

Что там говорил Исайя? Не прибегать к Силе, кроме как в самом крайнем случае? Но разве сейчас не такой вот крайний случай? Они потеряли друг друга, затеряны в глубине этой исполинской живой глыбы, точно черви, ползут по ее внутренностям – разве не пришла пора воззвать к Всеотцу, Дарителю Дорог, самому верному помощнику заблудившихся? Твердислав решительно остановился. Тот магический арсенал, которым пользовались мальчишки кланов и сам вождь, не был особенно богат; на охоте в ход шли копья и стрелы, а когда приходилось драться, рядом с парнями всегда вставали ворожеи. И это было правильно – но сейчас обернулось слабостью. Тем не менее Твердислав решил рискнуть. Терять, похоже, было уже нечего – бродить по этим переходам можно очень долго, а мешок со всеми припасами сорвался вниз вместе с мальчишкой Кео. Если что плохое и может случиться – пусть уж случается здесь и сейчас. Может быть, хоть так удастся досадить этим проклятым мудрецам.

Слово, мысль, побуждение и жест. Четыре компонента магии. Твердислав попытался как можно лучше представить себе молнию, мимоходом вновь пожалев, что рядом нет Джей. Несмотря на все совершенное ею, настоящая ненависть к ней так и не пришла. Сухие факты не горячили кровь, не заставляли ее судорожно пульсировать в висках. И, наверное, встреть он ее сейчас – ничего бы не сделал... даже несмотря на сожженную планету кланов. Молния! Оружие ворожей, не воинов. Твердислав всего пару раз пользовался этим заклятьем, да и то не в бою, а скорее пробуя свои силы. Но на сей раз он намеревался ударить всерьез. Выбрав участок стены, поднял перед лицом скрещенные руки, зажмурился, глубоко вздохнул – мимоходом подумав, что рыжая соплячка Гилви уже успела бы всадить в эту несчастню стену целую дюжину огненных лент – и шепотом (для верности) произнес необходимую формулу.

Что-то зашипело. Между расставленных пальцев заметались голубые искорки, складываясь в какой-то легкомысленно-веселый хоровод; на миг появилось и тотчас рассыпалось чье-то полузнакомое молодое лицо, девушки, но вот где Твердислав ее видел, он вспомнить уже не смог. Может, у Середичей, а, может, когда последний раз торговались за угодья с Петером?.. Поплясав, огоньки угасли. По стене напротив Твердислава расплывалось широкое пятно инея. Далеко выдававшийся черно-фиолетовый гребень легко отломился – мороз сделал гибкое и упругое хрупким.

Твердислав почесал в затылке. Ничего более умного в тот миг он придумать не мог. Магия работала, но совершенно не так, как он того бы хотел. Впрочем, по одному случаю судить нельзя, надо попробовать еще... Он стоял, тщательно обдумывая один из редких вариантов огненных заклятий, когда навстречу ему из-за поворота выбежал заыхающийся координатор Исайя. И сразу же напустился, точно они расстались минуту назад, и не было ни смыкающейся воронки, ни падения в черноту...

– Что ты делаешь! Нет, ты скажи, что ты делаешь, вождь Твердислав!

– Ты откуда взялся?! – не своим голосом взревел Твердислав, игнорируя вопросы господина координатора. – Что здесь вообще творится, чтоб вас всех ведуны сожрали?!

И от этого яростного вопля – прямо в лицо – верховный координатор Исайя Гинзбург словно бы растерялся.

– К-как что?.. Мудрецы... Ты, Твердь, не представляешь, кого я здесь встретил!.. И в каком виде!.. Ты бы знал!.. Но зачем, зачем опять за Силу взялся?

– А что мне еще оставалось делать? – зарычал Твердислав. И выдал всё, что по этому поводу думает. Координатор недоуменно заморгал.

– Но я ведь крикнул тебе, чтобы вы дождались меня и ничего не предпринимали...

– Не слыхал я тех слов, – обрядовой фразой клана ответил Твердислав. – Ничего было не слыхать и не видать. А потом...

– Ну, с этим-то ладно, – махнул рукой координатор. Вид у него был донельзя расстроенный. – Скверно всё получается, вождь Твердислав, очень скверно. И голос ты опять слышал – это меня особенно тревожит, должен тебе сказать. Чувствую, чую я его! Идущий Следом... – еле слышно закончил он. – Враг рода человеческого. Лукавый совратитель и губитель, но как он нашел сюда дорогу?..

Они остановилсиь перед ярко-алой аркой в боковой нише коридора. Исайя махнул рукой – мол, входи.

Твердислав повиновался.

И сразу же ощутил тугой кокон Силы, резко стиснувшей тело. Чужой, жесткой и непонятной Силы – однако с ее помощью можно было плести заклятья, и тут никакой ошибки быть не могло.

– Коор... – начал было Твердислав, однако в этот миг тугие объятия разжались. Они стояли на краю большого зала – над головой сплетались сотни и тысячи ходов, широких и узких.

– Зал мудрецов, – быстро проговорил Исайя. – И посмотри, посмотри, Твердь, что я здесь нашел!

Алая арка осталась за спиной. Шагах в десяти у стены на корточках сидел Кео из рода Кеосов, широко раскрытыми глазами взирая на происходящее. И посмотреть действительно было на что.

В середине зала, вокруг какой-то бесформенной кучи черно-фиолетового цвета, уродливого выроста из пола, исступленно плясало полдюжины облаченных в длинные серые балахоны людей, низко отпущенные волосы развевались из стороны в сторону и казалось, будто каждый из танцующих окутан темным облаком. Еще шестеро, стоя у дальней стены, хрипло тянули какое-то песнопение, сопровождавшееся ритмичными ударами в большие ярко разрисованные барабаны.

Твердислав пожал плечами. Ворожеи кланов умели делать свою работу гораздо красивее. И уж если танцевали, то глаз было просто не оторвать. Здесь же пляска являла собой судорожные подергивания и судороги, словно каждого из мудрецов била падучая.

– Не на них смотри, – нетерпеливо сказал Исайя. – Смотри в середину! Видишь?

Твердислав повиновался. Сперва в сплетении черных и фиолетовых наплывов затвердевшей плоти “гриба” различить что-либо было невозможно; Твердислав уже собирался пожать плечами, когда Исайя, коротко взглянув на него, неожиданно толкнул юношу в бок.

И тут Твердислав увидел. Среди массивных наплывов черного и фиолетового виднелось гротескно измененное лицо, несомненно человеческое, несмотря на вздутые и иссеченные непонятными шрамами щеки и украшенный настоящими рогами лоб. Даже отсюда было заметно, что глаза у существа – ярко-красные, каких никогда не бывает у людей.

Еще один монстр, подумал вождь. Ну и что в этом такого? Что так удивило координатора?

– Там, в этом... гм... словом, я узнал этого парня. Вик Дженингс, один из моих помощников. Пропал без вести три года тому назад, когда проект “Вера” наконец-то набрал обороты, – странным, каким-то сдавленным голосов сказал Исайя.

На взгляд Твердислава, узнать в этом существе человека было куда как нелегко – чего стоили одни лишь красные глаза! И отчего-то вождю лесного клана вновь подумалось о терпеливом учителе, настойчиво добивающемся от любимого ученика правильного ответа, пусть даже и с подсказкой. Мир Кланов был странен, спору нет, но его чудеса оказались рациональны и утилитарны, причина имела следствие и следствие – причину; виньеток, прибитых просто для красоты, почти не наблюдалось. А здесь, как показалось Твердиславу, весь мир, всё, что открывалось его глазам, было одной сплошной виньеткой, пусть даже очень занятной и вычурной. Слишком уж много “так не бывает”. Не бывает стражи, интересующейся у беглых невольников, “а в честном ли бою убиты ваши прежние хозяева?” – ну и многого другого. И человек из мира Черных Игл, мира Исайи, никак не мог очутиться здесь – хотя стоп, мы же очутились? Откуда следует, что дорога сюда была открыта только нам? Тем более, если этот самый Вик пропал без вести, что почти наверняка означает гибель; Твердислав ощутил противный ледяной комок в животе. Так что же, выходит, он был прав с самого начала, когда полагал себя умершим и отбывающим посмертное воздаяние по слову Великого Духа?..

– Подойдем, – шепотом сказал Исайя. – Вик хотел посмотреть на тебя.

– Ч-что? – опешил Твердислав, и, не придумав ничего лучшего, добавил:

– А как же эти плясуны?

– О них не беспокойся, – махнул рукой координатор. – Когда я заговорил с Виком, они разом признали во мне Пророка. В который уже раз... – непонятно закончил он, странно скривив рот. – Так что теперь они танцуют Благодарственный Танец в честь Сил Жрущего Леса, что сподобились послать к ним еще одного Чудотворца. Когда танец будет закончен, они намерены посадить меня в такую же точно штуку, как и Вика. Тогда сила их... назовем это “храмом”... сила их храма возрастет вдвое, и паломники из самых дальних земель потянутся к ним, чтобы взглянуть на такое чудо...

Как известно, ни в самом “храме”, ни на подступах к нему никаких “паломников” не было и в помине. Твердислав напрягся, вновь почуяв неладное. К тому же координатор так спокоен... Интересно, он что, и в самом деле верит, что им удастся так легко отсюда вырваться? Рука юноши сама легла на эфес. Если эти “мудрецы” вознамерятся посадить в такую вот живую клетку и его... нет, целым они меня не получат.

– Нам надо будет вытащить Дженингса, – Исайя потянул Твердислава за руку. – А сперва – заговорить зубы мудрецам. Про тебя я уже сказал, что ты – мой страж и охранитель, и на тебе – обет молчания, ты не можешь говорить ни с кем, кроме меня и нашего служки Кео. Давай, я буду расспрашивать мудрецов, а ты приглядывайся к Вику и соображай, как будем его вытаскивать!