Текст книги "Король Чернило. Том 1"

Автор книги: Ник Кейв

MUTINY!

ВУАЛЬ ДЖЕННИФЕР

 
Ты вернулся назад ради Дженнифер
А на лице ее вуаль
Говорю тебе, Фрэнки, она уже не та!
Садись на ближайший поезд и уезжай!
Даже не думай остаться! Вернись!
Вернись, и я постараюсь тебе объяснить
Что слезам ее глаз уже не увлажнить
 
 
Бороться с этим бесполезно
Но рано флаг на мачте опускать
Курс на шторм, и крепче руль держи
Не стой на месте!
Вуаль не должна упасть...
Корабль готов покинуть причал
Снасти готовы – натянуты туго
Как вуаль Дженнифер, твоей подруги
 
 
Завеса на ее лице с тех пор
Как они пришли, чтобы сжечь ее дом
И что толку рыться на пепелище?
Но Дженнифер знает, что она ищет
Ведь даже шериф без лишних слов
Оставил свой скарб и был таков
 
 
Бороться с этим бесполезно
Но рано флаг на мачте опускать
Самое время нажраться водки
Пей! Перебей все стаканы в осколки!
Не останавливайся и не прикасайся!
Вуаль не должна упасть... постарайся!.. .за вуалью —
Дженнифер!
 
 
О Боже, Фрэнки! Неужели это ты!
Держись подальше от меня! Тебе уже кранты!
Вали отсюда, друг, и фонарь свой забирай!
 
 
Бороться с этим бесполезно
Но рано флаг на мачте опускать
Наступят времена, он саваном ей станет
Когда на дно она как камень канет
Не трогай ее, не касайся!
Вуаль не должна упасть. Ты постарайся!
Еще один корабль у причала мается...снасти обвисли и растрепались...
..словно вуаль Дженнифер
 

перевод Илья Маркин

БУНТ НА НЕБЕСАХ

 
Все, я прыгнул! Спасаюсь из долбаной кучи на своих залеченных крыльях,
Молотящих, как шестеренки. Весь в отрепье, лубках, с костылями...
        (Еле хлопают, черт подери!)
Язва на шраме и рубцом погоняет! Миллионы порезов...
Все это смахивает на...
...на длинные тонкие красные ленты на ручонках смертной девчонки!
        (Земля – это схема Ада!)
Проклятые жгучие путы! Эти разрывы, будь все неладно!
Достаточно! Хватит так хватит!
        (Говоришь, это Рай! Где мой парашют?)
Это Небеса? Тогда я спасаюсь!
Гремящую жестянку нет мочи терпеть...
Одни отбросы и крысы! Вот одна ползет по моей душе!
Я снова в гетто, показалось мне!
        (Крысы в Раю! Крысы в Раю!)
Я сваливаю! Это бунт на Небесах!
 
 
Я был рожден...
И тут же Господь отправил меня в ледяную купель
Как мусор, как отбросы!
Из занюханной церкви в трущобный собор
Где я расплескал свое сердце
На жирных сук, сидящих за ширмой...
Злобный зрачок, прижатый к глазку
Шныряет, и его закрывает дырявое веко... мое тело краснеет
Розги свистят
Немного сноровки, и вот я уже извлекаю пользу!
Наказание? Награда! Наказание?! Награда!!
Меня привязали... взвалили на кровать...
Игла проткнула мне руку...
Но я развязался! Чертовы крылья вырвались наружу у меня за спиной
        (Я как вырванный зуб!)
Я взлетел!
        (Крысы в Раю! В Раю завелись крысы!)
Это бунт на Небесах!!!
О, Боже, я на коленях стою!
        (Я на коленях и я начинаю молиться)
Завернут в уродские крылья свои, я заморожен почти
Этим воющим ветром, молотящим дождем
        (И мусор крутится вокруг волчком)
Из небесных трущоб прямо в город
Я поймал свою каплю боли и готов закатать рукав
        (Закатываю, закатываю и закатываю)
Выдергиваю систему из вены! УТОПИАТ! Я выбрасываюсь! УТОПИАТ!!
Если это Небеса, я выпрыгиваю!
В моей изношенной душе кишат паразиты и вши
Мысли в голове как чума... в Доме Господа!
Это бунт на Небесах!
 
 
  (Ars infectio forco Dio)
 
 
Пора платить!
        (Крысы в Раю! Крысы в Раю!)
Я выбрасываюсь!
        (Hail Hypuss Dermlo Vita Rex!)
Дырка в стенах гетто! Дырка в стенах гетто!
        (Scabio Murem per Sanctum...Dio, Dio, Dio)
 

перевод Илья Маркин

БОЛОТНЫЙ КРАЙ

 
Зыбучая трясина. Я у нее в плену
Зыбучая трясина. Я у нее в плену
Утопленный в грязи
Я словно водяной
С дубинами и с вилами гонятся за мной
Ботинки их в крови
И доги рвут с цепи
А имя им мое вот-вот все глотки разорвет
Любить тебя я буду, Люси
До самого конца, ты знай!
Загнали в эти топи как собаку...
Вокруг меня Болотный Край!
 
 
Сюда же, палачи! Сюда, мои убийцы!
Я не могу бежать! Я больше не могу!
Я больше не могу!
Я больше не могу!
Нет, я не могу!
Не увидать мне, Люси, вновь красоту твою -
Болтаясь на веревке, я медленно сгорю
Вокруг меня Болотный Край!
 
 
Туман деревья прячет как брошенных невест
Туман деревья прячет как брошенных невест
Но сломлены они
И плачут, укрытые травой
Роняют слезы надо мной
Роняют слезы надо мной
С запахом бензина
И я кричу:
Из-за тебя как грешник жил, я точно говорю!
Зато я как святой, Люси, ъейчас в огне горю
В этом Болотном Краю!-
 
 
Сюда же, палачи! Сюда, мои убийцы!
Я не могу бежать! Я больше не могу!
Я больше не могу!
 

перевод Илья Маркин

виксо

 
Я откармливал Виксо каждым страхом, тревогой и фобией
До тех пор, пока ни у него, ни у меня уже не выдерживали нервы
Обсосав куриную кость, швырял ее в угол
Восставал, словно Лазарь, вверх, вверх из гроба
Он подбирался к двери, и вот...
Все вундеркинды создают фантомных друзей, да
Лежа в постели свои зудящие десять лет
О! Не медли! О! Не теряй времени, теперь
Мое орудие монстр... моя совершенная машина убийства
Не медли, потому что я чувствую, как юность уходит
Да, я чувствую, как юность уходит
 
 
Можешь звать его Виксо. Можешь звать его Ви
Я зову его, и он приходит ко мне
Можешь звать его Виксо. Можешь звать его мной
Бросайся в самое сердце страха
Я последую за тобой
 
 
Что держит тебя? Что? Что держит тебя?
У тебя проблемы? Что-то не так?
Виксо скалится, забирается на мои детские руки
Что ты мне принес?
Расскажи мне, куда ты пошел и что принес мне из пустоты?
Да! Мы смеемся... но смех наш фальшив
Как это странно... мое детство называли – Печаль
 
 
Виксо вздыхает и кладет голову на мою подушку
 
 
Можешь звать его Виксо. Можешь звать его Ви
Я зову его, и он приходит ко мне
В... И.....К.. С...О... приходи, ко мне проползи
В темное сердце отчаяния
Я не оставлю тебя
 
 
Слушай... Команда!
Бросай его, кидай его. Теперь толкай его вверх вдоль края
Ты смеешься под колесами Шерифа
Движущимися с визгом через Хупер Бридж
Обогни лужайку. Вверх по моей задней лестнице. Твоя постель вся разобрана
Ничего не трогай! Вода бежит в ванной
Сюда! Все отмой и все отскреби
 
 
Когда ты БЬЕШЬ, то ты БЬЕШЬ!
Сильней, чем тысяча крикетных молотков
 
 
Лощина Хупера леденеет, затем наступает гробовая тишина, тишина
Под холодным полуденным солнцем
Тихо! Я сказал тихо! Ти-и-и-ихо!
Сижу на крыше, и смеюсь себе под нос
Над тем, как они прочесывают лес —
Добропорядочные граждане
Опять попали впросак
 

перевод К.Ч.

SELECTED ONE ACT PLAYS

ПЯТЕРО БОЛВАНОВ

Священник лет пятидесяти, одет в соответствующее облачение, морщинистое лицо. Вместо правой руки у него культя. Он извлекает маленький топорик и аккуратно привинчивает его к креплению на культе. Затем раскладывает на столе небольшую засаленную тряпицу. Ударяет по ней плотно сжатым кулаком и взирает на него.

СВЯЩЕННИК [сдавленным голосом]. Покажитесь-ка мне, трусы! Вы согрешили против своего хозяина и против Господа Бога и понесете заслуженное наказание.

[Он разжимает кулак, растопыривает пальцы и продолжает взирать на них.]

Вот вы где, мои гадкие дружки, моя злосчастная пятерня. Вы терлись среди дурного общества. Думаете, мне неизвестны все ваши увертки и хитрости? Мне понятны личные проблемы каждого из вас. Глубоко понятны. Все дело в дурном обществе, в вас самих – вы развратили друг друга. Я надеялся, что вы усвоите урок, но вы зашли слишком далеко, слишком. Назад дороги нет. Я уже проучил ваших сотоварищей [потирает культю, на которой закреплен топорик]. Но вы были глухи – вы внимали только друг другу. Но сейчас вам придется выслушать меня... ВЫ ЗА ВСЕ ЗАПЛАТИТЕ. Милосердие в настоящий момент неуместно, блудная длань!

[Он заносит топорик для удара.]

НУ, ДЕРЖИТЕСЬ!

[Опускает топорик, отрубая первый палец.]

Я караю тебя ОБВИНИТЕЛЬ! Указательный палец, наказательный палец. Ныне отпущаеши тебя—надменное стрекало, никогда более не завлечешь ты меня в безвыходные тупики чужой вины. Никогда более не тыкать мне тобой злобно и обвиняющее, принимая на себя бремя грехов человеческих. Никогда больше не будешь ты многозначительно покачиваться в воздухе, когда душа моя охвачена терзаниями и сомнениями – никогда, никогда!

[Он опускает топорик снова, отрубая второй палец; раздается неприятный тупой стук.]

Это тебе ТВЕРДАЯ КОСТЯШКА – средний палец – опорный столб – вертикаль креста – податель жизни и глава всему. Скатертью дорожка тебе и твоим жестоким урокам. Дьявольским урокам жизни. Да и жизни такой – тоже скатертью дорожка, усвой это, ТВЕРДАЯ КОСТЯШКА – зачинщик раздоров и психопат. Я сказал – скатертью тебе дорога. Даже и после смерти тень твоя будет преследовать меня.

[С жуткой гримасой на лице отсекает третий палец.]

Это ПЕРЕКРЕСТЬЕ, обагренное кровью лживости и коварства. Это – священное основание. Это – каменная церковь, бесплотная, бездушная и немая. Как часто губы мои примерзали к твоим стенам, а ноги примерзали к твоему полу! Будь ты проклята, хладная домовина – присоединяйся к твоим падшим дружкам!

[Вновь заносит руку.]

И, наконец, КОРОТЫШКА...

[Опускает топорик. ]

...имя которому – ЖЕЛАНИЕ: я плющу тебя за плоскую похоть. Я отлучаю тебя от церкви, коротышка. Сокрушаю стену между лезвием и плотью. Искушавшие меня изгнаны... НЫНЕ МОГУ Я ДАТЬ СЕБЕ ВОЛЮ, НЫНЕ МОГУ ПОГРЯЗНУТЬ В ПОРОКЕ.

[Он подносит кровоточащую культю к лицу.]

Большому же пальцу надлежит остаться, дабы я мог и далее клеймить, предостерегать, карать, бесцеремонно вмешиваться, оскорблять – короче говоря, соваться в каждую дырку.

[Священник падает в обморок.]

ЗАНАВЕС

перевод Илья Кормильцев

ИГРА С ОРУЖИЕМ №3

В глубине ярко и безвкусно освещенной сцены молодой человек крутит девушку с завязанными глазами [громко]. Девушка спотыкается, визгливо смеется, опять спотыкается [ужасно глупое зрелище!], а затем, приоткрыв рот и беспрестанно хихикая [руки вперед], неуверенно идет в сторону молодого человека. Когда она оказывается на расстоянии вытянутой руки от него [Это ты, Томми? Хи-хи!], молодой человек вставляет ствол «кольта» сорок пятого калибра девушке в рот и вышибает ей выстрелом мозги. Рой Орбисон начинает петь «Pretty Woman»...  

ЗТМ

перевод Илья Кормильцев

ПАЛАТА НЕОТЛОЖНОЙ ТЕРАПИИ 23:45

Палата неотложной терапии госпиталя «Вифлеемская звезда» субботней ночью. Часы на стене показывают 23:45. Сегодня не самая худшая ночь: на шесть-семь пациентов приходится где-то около пятнадцати конечностей. Главный герой: его голова обмотана бинтами, из-под которых ручьями течет кровь. В ярком безжизненном свете белых ламп мы следим за тем, как вытекает где-то около пяти литров. Главный герой кренится на бок и падает. По сцене постоянно носятся медсестры – их каблучки постукивают, ягодицы крепко стиснуты. Медсестры очень заняты. У них нет времени.  

ЗАНАВЕС

перевод Илья Кормильцев

Я И МЭЙН КЕЛЛИ [В ЗАПОЕ]

Действие разворачивается в пустом вагоне, стоящем на путях в железнодорожном отстойнике. Вагон пуст, если не считать гнилой соломы на полу и навозных мух. На мне вонючий черный костюм, темные очки, склеенные изолентой, большая мятая шляпа. Я сижу, пьяный, держу в руках какую-то паршивую гитару, на которой осталось только две струны, и рассказываю свою жизнь двум таким же, как я, опустившимся отбросам общества. Время от времени я брякаю по струнам, чтобы подчеркнуть отдельные свои высказывания.

Я: [сквозь выбитые зубы] А сейчас я расскажу вам про Майна... про то, как мы с Мэйном Келли однажды были в запое. [Брямс!] Мэйн был парень видный собой... Плечи большие, руки большие, башка большая и сердце тоже очень большое. Да, мы были еще та парочка негодяев, особенно когда в запое. Нажирались так, что небу становилось тошно. Пили какую-то дешевую дрянь, и уж как начнем, так не остановишь. [Брямс!] Да... так вот, здоровый был этот гре-баный Мэйн Келли, что твой медведь-гризли... Этот подонок не пропускал ни одной юбки, а когда возвращался домой, так у него и на старуху свою тоже вставало. [Пауза] Да я знаю, что вы тут себе думаете... Все знаю... Это была настоящая мужская жизнь, ребята, настоящая мужская жизнь... Салли наливала нам пиво, а Нэнси подставляла жопу, и вот настало воскресенье, а пили мы уже сорок дней и сорок ночей, но, казалось, всего-то одна неделя пролетела. И что вы думаете, мы с ног валились как последние суки? Упились в хламину? В дым? Так, что и член не шевелится? Вы так думаете? А ВОТ ВАМ ХРЕН!!! Мы с Мэйном Келли по-прежнему были свежи как два огурчика, блудливы как два кобеля, и кулаки у нас чесались, и брюхо не бурчало, и были мы хороши собой, как два майских розана – такие мы были сукины дети, что ничто нас не брало. [Брямс!]

Тут два горемыки встают и делают из меня кровавый фарш, попутно ломая мою гитару...

ЗАНАВЕС

перевод Илья Кормильцев

МУСОРНЫЕ СЕРДЦА

  Возле мусорного бака: он засовывает колено ей между ног и делает глубокий вдох. Мусор и ее униформа. Засовывает член туда, где прежде было колено; кончик касается ее плоти. Крайняя плоть собирается в гармошку под ее пальцами, когда он вставляет член в отверстие. Повторяющийся звук ударов ее черепа о стенку бака образуют ритм страсти. Изливается сперма.

ДЕВУШКА [поднимаясь на ноги]. Я на работу опаздываю. Официантка я, на трейлерной стоянке работаю. А ты кто?

ПАРЕНЬ [в синих джинсах и футболке, поворачиваясь лицом к залу]. А я никто.

ЗТМ

перевод Илья Кормильцев

ЛИХАЧ С ЗОЛОТЫМ КЛАКСОНОМ

Луч прожектора выхватывает из темноты ЛИХАЧА С ЗОЛОТЫМ КЛАКСОНОМ, который сидит на капоте большого золотого гоночного автомобиля. Он одет в кожаный комбинезон чернильно-голубого цвета, что должно, по идее, посеять семена печали в сердца зрителей и предупредить их о надвигающейся неминуемой трагедии. ЛИХАЧ С ЗОЛОТЫМ КЛАКСОНОМ вглядывается в пустоту, согнув плечи так, словно на плечи ему давит вся тяжесть этого мира. Он остается в такой позе некоторое время, а затем медленно поднимает голову.

ЛИХАЧ С ЗОЛОТЫМ КЛАКСОНОМ. Я—Лихач с Золотым Клаксоном. [Произнося эту фразу, он смакует каждое слово.] Лихач... с Золотым... Клаксоном... У меня есть девчонка, самая крутая на всей трассе, темные глаза, свитер с надписью «ЛИХАЧ С ЗОЛОТЫМ КЛАКСОНОМ» и красное платье, которое делает фрр-фрр-фрр, когда моя девчонка идет, а еще у меня есть Папа-Пантера —это моя машина, самая быстрая и изящная на всем свете, а еще у меня шкаф, полный золотых кубков, оттого у меня и прозвище такое, а еще понтовая походочка-проходочка и бабки, бабки, которые можно прожигать, и ваще у меня все... все [тише]..же... есть. [Онвстает с капота и обходит вокруг машины.] Десять лет я гонял как подорванный по трассе, гонял как подорванный, тыщи и тыщи раз проходил я эту чертову трассу, круг за кругом. В самом начале каждый круг казался мне бесконечным: флаг падал, а потом проходила целая вечность, прежде чем я выходил на второй круг, но потом у меня появилась скорость, я научился скорости, и круг стал меньше, и я начал побеждать, зарабатывать бабки, и машины у меня становились все лучше, а потом у меня появилась Папа-Пантера, самая лучшая машина, какая только бывает, и с каждыми новыми гонками [пауза] круг становился все меньше [пауза]. Но потом, выходя на трассу, как-то странно я стал себя чувствовать... чье-то жаркое дыхание прямо в затылок, и с каждым разом – все жарче и жарче, и голос, обжигающий голос, от которого коробилась и трещала кожа, и этот голос говорил мне «ДА ТЫ БОГ!»... или, может быть, «ЧТОБ ТЫ СДОХ», а временами мне слышалось, что он говорит «ЕЩЕ БЫСТРЕЙ!», но потом казалось, что это было «МЕШОК КОСТЕЙ!», или, например, слышалось «ЛЕТИ ВПЕРЕД!», которое превращалось в «ТЫ ИДИОТ», пока, наконец, голос не произнес отчетливо «ЛИХАЧ С ЗОЛОТЫМ КЛАКСОНОМ, ТЫ ИДИОТ» [он останавливается, замолкает, наклоняет голову, стоя лицом к машине, стоит так несколько секунд, затем снова медленно поднимает голову] и... круги... становились все меньше... и меньше... а дыхание... все жарче... и жарче... пока мне вдруг не показалось, что машина вертится... вертится вокруг центра... вокруг собственной оси, быстрее и быстрее, а моя кожа раскаляется докрасна, а затем начинает дымиться, а затем вспыхивает, и Лихач с Золотым Клаксоном вместе с Папой-Пантерой превращаются в один жужжащий ком пламени... словно кому-то башню взрывом снесло... [Он смолкает и принимает исходную позу на капоте Папы-Пантеры. Кладет голову на руки на несколько мгновений, затем снова поднимает, так, чтобы свет падал на его лицо.] Бабах!... словно башню снесло ...

перевод Илья Кормильцев

АМЕРИКАНСКАЯ ГОНОЧНАЯ ЛИХОРАДКА. ТРЭШ

Рев гоночных автомобилей за сценой. Два человека в красных кожаных комбинезонах стоят слева от центра сцены. Один из них спокойно поправляет гоночный шлем на голове, в то время как второй беспокойно вертит свой в руках. Они стоят молча в течение... ну, скажем... в течение одной минуты, пока зрители не начнут грызть от волнения ногти.

ЭКС-ВАЛЕНТИН (внезапно, нервно). Я больше не могу участвовать в гонках, Чейси, я больше не могу, у меня не получается!

ЧЕЙСИ (медленно). Ах,ты пиздюктакой,экс-Валентин! Ебтвою мать, немедленно надень шлем!

ЭКС-ВАЛЕНТИН. Чейси! Мне страшно. Мне снятся бешено крутящиеся колеса... пламя... колеса пылают! Я вижу финишные флаги, обагренные кровью! Мне страшно... Чейси... я боюсь... мне... мне... мне приснился сон...

ЧЕЙСИ (медленно). Ах, ты пиздюк такой, экс-Валентин! Ебтвою мать, немедленно надень шлем! Последний раз повторяю.

ЭКС-ВАЛЕНТИН (в истерике). Чейси... похоже я заболел.... у меня, наверное, Американская Гоночная Ли...

[Чейси приходит в бешенство, бьет экс-Валентина со всего размаху в лицо, затем поднимает его за воротник с земли.]

ЧЕЙСИ (злобно). Никто из нашей пиздобратии не смеет в моем присутствии произносить это слово! Ты помнишь Джанка? Величайшего американского гонщика? Теперь этот вонючий трусливый пиздюк работает смазчиком, ползает с утра до ночи под болидами за двадцать зеленых в день! Но с тобой этого, блядь, не случится – с экс-Валентином этого не случится – нет у тебя, блядь, никакой лихорадки – нет у тебя никакой Американской Гоночной, блядь, Лихорадки! [Вспыхиваетсвет.]

ЗАНАВЕС

перевод Илья Кормильцев

МАСЛОТАЧКОСЕКС

Гараж. Шины, несколько движков, запчасти. Звук прогревающихся на холостом ходу моторов. Корпус здоровенной красной тачки, весь в масле и хромировке, с надписью «КРУТАЯ ШТУЧКА» или что-нибудь в этом роде на боку, выполненной в виде языков пламени. Со значка на капоте свисает женский чулок. Машина раскачивается на рессорах: в салоне трахаются ПАРЕНЬ и ДЕВУШКА. Орет радио.

ДЕВУШКА. Ах ты большой масляный ебливый хуй, давай давай давай еби меня! Вставляй мне, я готовая, я, я, блядь ой вставляй давай давай ах ты большой масляный ебливый хуй чтоб мне усраться!

ПАРЕНЬ [масляно]. Ну и охуенные же у тебя сиськи! Ебт ебт ебт сама хотела получай сама хотела маленькая ебливая пизда с сиськами получай щас как проткну пиздоебливая говно-кукла хуякс хуякс хуякс ху-я-я-я-кс грр пиздомотрище грр хуякс поцелуй меня блядь на кусочки порву!

ДЕВУШКА. Засунь мне ой засунь смазчик жопоебый вставь смажь меня монстрохуище как мокро все всувляй ой встань-лявь монстросунь в гоночной тачке Джизаса Джо!

ПАРЕНЬ [масляно]. Получай крошка целуй меня крошка получай крошка целуй меня крошка в гоночной тачке Джизаса Джо!

Радио орет все громче и громче, заглушая голоса героев, и в это время опускается серебряный

ЗАНАВЕС

перевод Илья Кормильцев

СМАЗЧИК-МЕХАНИК

  Смазчик-механик сидит, широко расставив ноги: он белый, но черен с ног до головы от масла и очень худ. Он думает вслух и иногда прыскает в ведро маслом из огромного смазочного шприца, и вскоре мы начинаем жалеть его, потому что ему не достается ничего из той славы, в которой купаются парни, сидящие за рулем пышущих красным пламенем дьявольских тачек. Смазчик печален. У него за спиной в центре сцены – большой разбитый гоночный автомобиль, на борту у которого написано «Толстая Мама». За сценой время от времени слышится звук мчащихся мимо машин.

СМАЗЧИК-МЕХАНИК [печально]. Жизнь – она как движок, она – как жопа, как жопа-движок, которой насрать на то, что кто-то жмет на рычаг масленки, впрыскивает живительную кровь, ссыт маслом в ведра [жметна шприц], и в то время как белозубые уроды в моих автомобилях жуют жувачку в компании телок, гребаный смазчик-механик сидит и курит бамбук. А ну, становись все в очередь к смазчику-механику, чтоб он заменил вам масло [еще печальнее], залатал покрышку, старина-механик-резинщик. Пока смазчик-механик набивает шишки, белоручки щупают блядей за пышки [выдавливаетиз шприца очередную порцию масла]. Механик белый телом, но черный душой, механик спит ночами с выхлопною трубой. [Он поднимается с места и так печально-печально вытирает ветошью лицо, затем кричит, сопровождая свою речь жестами.] Проверь, что там с этой блядюгой, мастер, с моей адской сучоноч-кой, с моей акулонькой, живо-живо-живо! [Спокойно, печально] Посторонись! «Толстая Мама», я иду к тебе.

ЗАНАВЕС

перевод Илья Кормильцев