Текст книги "Боги-в-злате (ЛП)"

Автор книги: Ник Кайм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Пятнадцатая глава

Город Воргантиан, Кобор, в свете Терры

Он выключил гололит, и комната погрузилась в сумерки. Окруженный тенями, он закрыл глаза и попросил дать ему сил.

Илакс Орн устало вздохнул. Кости ломило, кожа казалась тонким пергаментом.

– Ты служил когда–то высшей цели? – спросил он. – Я – да. И служу до сих пор. Так было не всегда. Я завидовал другим священникам своего ордена, тем, которые обрели цель в жизни. Долгое время я искал свою. Я отдал рясу и стал миссионером, надеясь таким образом найти свой путь. Я хотел распространять кредо, приводить неверующих назад к Его свету. Я думал, это моя задача, моя цель.

Орн грустно покачал головой.

– И я искал, во многих мирах, и в пустоте. Я странствовал на борту транспортников и кораблей вольных торговцев. Я даже сражался с Астра Милитарум. Но я не мог себя реализовать. Не могу тебе описать, как это деморализует – искать и искать, и самому не понимать, что именно.

– Я не помню, сколько мне лет. После первой сотни перестал считать. Не думаю, что значимость моей жизни следует оценивать в прожитых годах. Затем я нашел просвещение и все, что я знал и понимал, все, что считал возможным… Все изменилось.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – просипел испуганный голос у него за спиной.

– Потому что я хочу, чтобы ты понял, почему это важно.

Орн подался вперед, и перед ним с резким, но маленьким сполохом, зажглась свеча, немного разогнав темноту. Свет упал на корешки книг и свитки в кожаных оплетках.

– Истории, родословные, летописи, – сказал он. – Много лет я собирал эти фолианты и пергаменты. Некоторые из них невероятно древние. – Орн обошел подставку, на которой зажег свечу, и провел пальцами по корешку одной из книг.

– Причем здесь я?

– Дело в крови, – пояснил Орн. – Его крови. Мне требовались средства достичь его. Такова моя цель, моя задача. – Он поднял глаза, словно в закопченном потолке мог найти ответ, но увидел лишь грязное стекло и тени. – Я делал вещи, достойные сожаления. Я стал сомневаться.

– Прошу… отпусти меня, – прохрипел голос.

– Я скитался в одиночестве, ища смерти, – продолжал Орн, как будто не слыша его. – За мной осталось целое поле брани трупов, когда будто сама ночь раскололась надвое, и черноту разделила зияющая рана. Когда пошел огненный дождь, я укрылся в старой брошенной часовне. Я думал, что там и умру, однако Он уготовал мне иную судьбу. Я нашел Клеть. Она просто лежала там, словно дожидалась, пока ее отыщут. И, хоть тогда я еще ничего о ней не знал, я сознавал ее важность. Так и вышло. Она стала моим спасением.

– Я ничего не понимаю.

– Поймешь.

– Что тебе нужно? У меня есть доступ в архивы. Там есть свитки…

Орн обернулся и взглянул на съежившегося человека. Он имел худое и бледное лицо ученого, и был облачен в широкополые бурые одеяния. В тенях неподалеку стояла пара стражей из подъемных платформ.

– Мне нужна твоя кровь или, вернее, ее память. Разыскать тебя было исключительно сложно. Так много записей, так много ложных путей и тупиков. – Орн улыбнулся. – Психический резонанс, – сказал он.

– Ч–что?

– Мы оставляем след в эфире, крошечный огонек наших душ, аниму, которой так жаждут вечно голодные иные. Он уникален, как отпечаток пальца. Твой же – особенно древний и редкий.

– Но я не вирд, – возразил мужчина.

– А ты бы понял сам, будь это так? Твоя древняя память погребена глубоко. Мне требовался… – Он замолчал, подыскивая слово. – Триггер, способ выманить ее наружу. Я сузил поиски до одного города, но найти то, что нужно, среди миллиардов? Я придумал лучший способ, чем рыться в пыльных архивах, и поручил сомнительному союзнику достать то, что мне требовалось. Триггер.

– Прошу… – поморщившись, произнес мужчина. – Что–то не так. У меня болит голова.

– Боюсь, от боли никуда не деться.

Глаза мужчины расширились, зрачки сузились.

– Я чувствую что–то… в голове.

– Да, это жестоко.

– В чем дело? Я спятил? Это все…

– Ты бодрствуешь, ты в своем уме, а голос, что ты слышишь, этот звериный голос, он очень, очень старый, и пробуждает твой психический резонанс.

Если мужчина о чем–то подумал, то маска нескрываемого ужаса это утаила.

Орн как будто ничего не замечал. Он указал на стоявший рядом стол, где лежала лекторум-библия и писчие инструменты мужчины.

– Переписчик, – пробормотал он, пролистав несколько страниц и без особого интереса пробежавшись взглядом по аккуратно выведенным именам. – Как исключительное и уникальное может пустить корни в обыденном и невзрачном?

– Прошу… – тонко прохрипел мужчина, – отпусти меня. Я не нарушал законов, я верный слуга Терры.

– Да, – сказал Орн, вновь переведя взгляд на мужчину, – да, так и есть. И ты послужишь еще. Возрадуйся, я дал тебе цель. Ты отдашь жизнь за Него, как когда–то Он отдал ее за тебя. Скажи мне, – продолжил Орн, когда его приспешники начали выводить человека из библиотеки, – ты слышал прежде о Сигиллитах?

Лишь когда мужчина обернулся и увидел клетку из черного железа, он начал кричать.

Шестнадцатая глава

Город Воргантиан, Кобор, в свете Терры

Гедд сложилась пополам, опустив руки на колени и пытаясь сделать хоть вдох. Она почти не чувствовала холода. Стоило ей закрыть глаза, и образ выпотрошенного священника возвращался, поэтому она смотрела вдаль и старалась не впускать в себя тьму. Там, на складе, она нечто ощутила – присутствие, которое как будто одновременно было там и не там. Оно сохранялось, словно пропитавший одежду дым либо запах гнилого мяса. Оно увидело ее.

Ей хотелось кричать, вырвать себе глаза, будто это помогло бы забыть увиденное. Она почти представляла, как жуткая скульптура приходит в движение, вырывается из рамы и взмывает на рваных крыльях из плоти, а затем издает адский вопль, и она…

Гедд прикусила губу, и боль привела ее обратно в чувство.

Она увидела, как сквозь бурю, которая, казалось, только ухудшилась за проведенное ею на складе время, бредет неясная фигура. Она достала Утвердитель. В глазах плыло, однако ей удалось сжать пистолет достаточно крепко, чтобы прицелиться в грудь фигуры.

– Стоять, – сказала она, стараясь придать голосу хоть немного уверенности. – Миротворец. Я вооружена. Ни шагу дальше.

Фигура продолжала идти, пьяно пошатываясь и что–то невнятно бормоча. В ее неровной походке чувствовалась неправильность, а изо рта свисала длинная нить слюны.

– Предупреждаю.

Человек походил на отребье, замеченное ею ранее в дверях.

Он продолжал идти, как будто не слыша ее. Урсула выстрелила в землю, надеясь, что это выведет его из странного ступора, но человек даже не отреагировал. По ее подсчетам, он был уже в двадцати футах, снег залеплял ему лицо и одежду. За зубами начала усиливаться непонятная боль. Она поморщилась. Ей становилось хуже, и вряд ли приближение фигуры могло быть простым совпадением. Человек застонал, а затем закричал, откинув голову назад и сжав ладонями виски, изо рта и глаз посыпались крошечные молнии. Гедд выстрелила и скривилась, когда ей начало казаться, что у нее вот-вот лопнет череп. Пуля попала фигуре в плечо, взметнув дымку крови и клочки одежды. Она пошатнулась, но не остановилась. Молнии стали больше. Гедд чувствовала исходящий от них жар. Ее собственная боль становилась все сильнее. Неужели то же самое случилось с тем несчастным ублюдком, которого она с Клейном нашла на нижней трассе?

– Я сказала… стоять! – завопила она, и трижды выстрелила.

Она почти ничего не видела, но по тому, как фигура подкосилась и упала, поняла что, по крайней мере, одна из пуль попала в цель. По снегу растеклась темно-красная лужа.

– Прости… – прошептала Гедд и, бездыханная и напуганная, рухнула на колени. Грохот в голове стал ревущим, разрывающим нервы звоном, что не стих даже со смертью человека, якобы его вызвавшего. Она выронила оружие и прижала руки к ушам, рот открылся в бессловесном крике о помощи. Весь мир как будто пульсировал, и даже попытка держать глаза открытыми причиняла ей боль. С колен она повалилась на спину, желая, чтобы пульсирующая агония остановилась, но зная, что поделать ничего не может. Она свернулась калачиком и, стиснув зубы и сжав кулаки, забилась в судорогах.

Я здесь умру, подумала она, в одиночестве, в снегу, рядом с логовом чертовых культистов.

Ее шеи коснулось что–то теплое. Она услышала тихий щелчок, а затем механическое жужжание активации. Боль ослабла почти мгновенно, снизившись настолько, что Гедд смогла разлепить глаза. Она снова могла думать. Над ней склонился Меровед, вдалеке виднелся орудийный катер, стоявший с гудящими двигателями на краю асфальтной площадки.

– Гедд… – говорил он. Его голос звучал приглушенно, как будто раздавался под водой.

Она кивнула, давая понять, что понимает его.

– Что произошло? Почему все звучит так глухо?

– Это подавитель, – сказал он, и Гедд почувствовала надетый на нее ошейник. – Ты приспособишься.

Она попыталась сосредоточиться, и ее глаза расширились от ужаса.

– Моча Святого, что с тобой случилось? – Она потянулась к его разрушенной глазнице, однако Меровед отстранился, и Гедд убрала руку.

– Растрепывание краев… Начинается.

– Что все это значит, Меровед? – Она поморщилась от очередного укола боли. – Что происходит?

– Пелена истончается. Нужно уходить.

– Сначала я получу ответы. На складе я что–то ощутила… Присутствие. Это и есть истончение пелены? С этим мы боремся? – Гедд глубоко вдохнула. – И я что–то увидела…

– Четыре креста.

– Ты знал?

– Догадался. Не ты одна с ними столкнулась. Каждая жертва посвящена одному из главных аспектов Разрухи. Статуи представляют четыре соблазна, четыре великих греха. Там был измененный и замучанный, раздутый и освежеванный, – произнес Меровед. – Это старые имена, но есть многие другие. Каждая из жертв – подношение сущности за пеленой.

– Снова эта пелена. Трон… То, что я почувствовала, что…

Меровед достал из деревянной коробочки на поясе небольшую закупоренную бутыль.

– Выпей, – сказал он. – Полегчает.

Гедд взяла бутылку, откупорила, и принюхалась.

– Воняет… Что это такое?

– Зелье. Оно поможет. Ты не первая из моих людей, что так отреагировала.

– И как я справляюсь?

– Лучше большинства.

Гедд одним махом осушила содержимое. Жидкость растеклась по организму, опалив нервные окончания огнем. Восприятие на краткий миг болезненно усилилось, однако ощущение было согревающим, словно от нанесенного на болящий зуб бальзама.

– Моча Святого! Жжет! Как ты это пьешь?

– Мой организм лучше переносит алкоголь.

– А это точно не топливо орудийного катера?

Меровед не ответил. Он даже не взглянул на нее.

Гедд кивнула.

– Помогло. Спасибо. – Она оглянулась на склад. Над ним довлел анимус, которого она прежде не ощущала, но после зелья Мероведа ее ужас уменьшился.

– Что происходит, Меровед? Почему оно не повлияло на тебя?

– Я не такой как ты.

– Это еще мягко сказано.

– Нужно уходить.

Он поднялся и зашагал к ожидавшему орудийному катеру. Вглядевшись в метель, Гедд увидела сидящего за пультом управления сервитора.

Меровед шел, не останавливаясь. Гедд заметила, что он прихрамывает.

– Ты и впрямь ранен.

– Да.

– Моча Святого… Так ты чувствуешь боль.

– Да.

Гедд увидела, как сквозь шторм плетутся новые фигуры. Она махнула рукой.

– Игнорируй их, – отозвался Меровед. – Они ничего нам не сделают.

Меровед поднялся по аппарели и остановился, дожидаясь Гедд.

– Почему мы им не поможем? – крикнула она ему вслед.

Он посмотрел на нее с каменным выражением лица.

– Им уже не помочь. Лезь на борт. Это только начало.

Гедд взошла по аппарели, которая медленно закрылась за ней. Орудийный катер поднялся на орущих турбинах, которые стихли сразу, как только корабль устремился вперед, прочь от Тайника.

Гедд села, пристегнулась и устало повесила голову.

– Что там было? Мне казалось, у меня вот-вот треснет череп.

– Это бы и случилось, – ответил Меровед. Он также опустился в кресло и принялся стягивать с себя плащ и броню.

Гедд бросила на него испепеляющий взгляд, давая понять, что не оценила его искренности.

– Чем это было вызвано? Каким–то оружием? Как оно работает?

– На тех, кого ты знаешь как вирдов, это влияет еще больше. Их связь с варпом и силы значительно усиливаются. Если они станут слишком сильными…

– Смерть, произошедшая в результате особо жестокого разрушения черепа, как это мое якобы самоубийство на нижней трассе.

– Именно.

– Но я же не вирд… Или нет?

– Нет, иначе ты была бы уже мертва.

– Но если бы осталась там, то тоже бы умерла.

– Возможно.

Гедд постучала по нуль-ошейнику.

– Думаю, в ближайшее время его я снимать не стану.

– Это было бы крайне плохой идеей.

– Ты так и не ответил, что происходит. Думаю, это и есть то другое дело, о котором ты раньше обмолвился?

– Ты очень проницательна.

– Согласна, но это не ответ.

– Реликвия, нечто очень старое, с чем человечеству не стоит связываться, была украдена. Теперь она объявилась здесь, на Воргантиане. Это своеобразный усилитель, аркана из темной эпохи человеческого прошлого. Что бы ее ни питало, оно очень могущественное.

– От таких новостей лучше мне не стало.

Меровед пожал плечами. Он снял панцирь, явив жуткого вида порез через всю грудь и даже еще более страшную дыру в плоти.

Гедд тихо выругалась.

– Эта рана… Ты должен был умереть. Что с тобой случилось?

– Одного из моих братьев убили. То, что убило его, попыталось убить и меня. Я выжил.

Урсула прищурилась.

– Когда ты сказал «брат», ты имел в виду товарища из воинского братства?

– Его звали Казаменд. В моем бывшем ордене он считался защитником, тем, кого отправляли охранять важных персон.

– И раз он мертв, значит, задание провалено?

Меровед кивнул.

– Да, провалено.

– И эти важные персоны… Где они теперь?

– Я не знаю.

– Они еще могут быть живы?

– Возможно.

В опустившейся на отсек тишине она задумалась о событиях нескольких прошедших часов. Шум двигателей казался Гедд успокаивающим, и она поняла, как сильно устала. Если бы не укрепляющий напиток Мероведа, она бы уже свалилась с ног. Вместо этого Гедд стала наблюдать, как он сначала промыл рану, а потом принялся ее перевязывать. Она выглядела ужасной, из тех, что никогда по-настоящему не заживают.

Спустя пятнадцать минут молчания Гедд решила для себя, что должна знать.

– Кто ты такой, Меровед, или мне спросить, кем ты был?

– Я – верный слуга моего Императора, пусть и в изгнании, – ответил он.

– Космический десантник?

– Нет… – наконец, ответил Меровед, плотно и последовательно обматывая грудь бинтами. – Я не волк. Когда–то я был львом.

– Понятия не имею, что это значит.

– Не важно, Гедд.

– Называй меня Сула.

Меровед, несмотря на очевидную боль, улыбнулся.

– Сула, – повторил он.

– Сокращенно от Урсулы.

– Я понял, – рассмеялся он.

– И что мы будем делать дальше?

– Ждать. Послание отправлено. Терра услышала нас. Они идут.

– Кто идет? – непонимающе нахмурилась Гедд.

– Мои бывшие братья по оружию, Адептус Кустодес.

– Бывшие? Так что же, ты…

Меровед кивнул.

– Вот тебе и ответ.

Гедд откинулась на спинку кресла.

– Моча Святого…

Семнадцатая глава

Имперский дворец, башня Гегемона, Терра

Траянн Валорис уже ожидал их, когда Адио с Картовандисом вошли в триумфальный зал. Он восседал в конце длинного деревянного стола, примечательного тем фактом, что был вытесан из настоящего дуба и сохранен благодаря непостижимой науке магов из Адептус Механикус. По обе стороны от генерала-капитана высились многочисленные закрепленные на шестах знамена. Колеблющийся свет люмофакелов падал на две пыльные и выцветшие от возраста мозаики с былыми победами.

Он сидел в кресле, как будто король перед своим двором, вытянув левую ногу и закинув на нее правую с выставленным коленом в золотой броне. Через его плечо был перекинут красный плащ, частично скрывавший скульптурного орла на наплечнике. У ног, словно отдыхающий хищник, лежала львиная мантия. На одном подлокотнике трона стоял увенчанный кроваво-красным плюмажем шлем с устрашающего вида аурамитной маской; второй же поддерживал локоть Валориса, так что его квадратный подбородок покоился на бронированном кулаке. Он походил на мыслителя, в чем была своя доля истины, однако все его мысли неизбежно склонялись к одному – к войне.

Казалось, он и не заметил пары кустодиев, миновавших высокую арку, также разукрашенную сценами из померкшей ныне славы крестовых походов древности, пыльными кирпичами павшей империи. А затем он заговорил.

– Присаживайтесь, – сказал он низким глубоким голосом, продолжая всматриваться в темноту, которая лишь частично скрывала грубое, изборожденное шрамами, лицо. Даже в столь редком для него задумчивом состоянии он излучал агрессию. Не к своим собратьям – его гнев не распространялся на Десять Тысяч, но был скорее чертой характера, ощутимой энергией, слишком взрывоопасной, чтобы пытаться ее усмирить. Из шеи выпирали толстые, что канаты, жилы, челюсть была напряжена, словно предвещая скорую вспышку гнева.

Картовандис бросил взгляд на Адио – они раз собирались покинуть зал торжеств, когда получили вызов. Адио едва заметно склонил голову. Как и Валорис, они явились без шлемов в знак уважения к собрату, и прошли к противоположным местам за столом.

Только тогда Картовандис понял, что Валорис был не один. Его собеседник стоял в тенях, сложив перед собою руки так, будто держал их на навершии незримого меча, хотя видимого оружия при нем не было. В отличие от остальных кустодиев в зале, он был в шлеме, и определить его щитовое воинство не составляло труда даже в сумраке: красный наплечник и серо-белые облачения Эмиссара Императус. Картовандис подавил мимолетный укол зависти, посчитав такие мысли недостойными. Теперь он хотя бы знал, зачем их вызвали – так велел Император через Своего златого посредника.

Без лишних слов Картовандис с Адио сели в кресла и застыли в неподвижности. Оба они понимали, что ожидают не просто так, и не видели нужды нарушать тишину пустопорожними разговорами. Кустодии почтительно опустили на стол свои шлемы, маски которых были такими же непроницаемыми, как лица их владельцев.

Валорис заговорит с ними, когда будет готов. Картовандис догадался, что генерал-капитан до сих пор кого–то ждет.

Вскоре из галереи послышались шаги, направляющиеся к триумфальному залу. Одна пара, чеканная и размеренная, как метроном.

Адио обернулся и видимо напрягся, узнав новоприбывшего.

Как и Картовандис.

– Сир… – проговорил новоприбывший.

– Варо.

Затем он обернулся к Адио.

– Брат.

Адио не шелохнулся, поначалу даже не удостоив Варогаланта взглядом. Наконец, он кратко кивнул.

Варогалант поклонился.

– Генерал-капитан.

Валорис жестом указал ему садиться, что Варогалант и сделал. Как и остальные, он снял шлем, явив лицо такого же смуглого оттенка, что у брата, вот только карие глаза Охранника Теней казались чуть более запавшими. У него были коротко подстриженные светлые волосы и лоб, с которого как будто никогда не сходили морщины. Тяжесть его службы была очевидна всем присутствующим.

– Поведай им, зачем они здесь, Заядиан, – сказал Эмиссару Валорис, мыслями все еще прикованный к тьме и воображаемым там врагам.

Эмиссар Императус шагнул на свет.

– Я слышал голос Императора. Он назвал ваши имена, – торжественно провозгласил Заядин, – и призывает вас покинуть Терру.

Грубая подсознательная реакция заставила Картовандиса поерзать в кресле. Скрежет ножек привлек к нему взгляды собравшихся.

– Это не может… – переборов рык неверия, прошептал он.

– Может, – ответил Заядиан. – Это спекулум обскурус. Так решил наш конклав.

Картовандис собирался возразить уже серьезнее, и даже на лице Варогаланта начал появляться вопрос, когда Валорис, наконец, повернулся к ним.

Покрасневшие глаза генерала-капитана свидетельствовали о гневе, однако голос его был спокойным, а речь – сдержанной.

– Старый союзник из Очей прислал мне весть, – объяснил он. – Касательно угрозы Тронному миру, – Валорис многозначительно взглянул на Варогаланта, – и обнаружения реликвии Старой Ночи, похищенной из Темных Камер.

Картовандис заметил, как Варогалант чуть крепче сжал кулаки, и понял, что теперь от Охранника Теней не стоило ждать возражений насчет необходимости покинуть Терру. Мысленно он уже начал охоту.

– Император пожелал, чтобы угрозу встретили вы трое, – сказал Заядиан.

Валорис перевел взгляд на Картовандиса и Адио. Если это возможно, то он стал выглядеть еще жестче, чем прежде.

– Казаменд мертв.

– Трон милосердный, – прошипел Адио, подавшись вперед. – Как?

– Неважно как, – прорычал Валорис. – Важно, что теперь. Он был из твоего воинства, Адио. За него нужно отомстить. Защита Аквиланских Щитов должна быть абсолютной.

– А что насчет меня, генерал-капитан? – спросил Картовандис.

Валорис приподнял бровь, наморщив на лбу шрам, отчего тот стал выглядеть даже еще более уродливым и страшным.

– Полагаю, ты не станешь оспаривать волю Императора.

– Я просто хочу знать. Мне прежде не доводилось покидать Терру. Мое место подле Него. Что изменилось?

– Много чего. Я думал, ты знаешь.

Много чего, отозвались слова в голове у Картовандиса, вновь напомнив ему о горькой изоляции от голоса Императора. Одно-единственное слово оторвало его от воспоминаний. Имя.

– Меровед, – произнес Валорис.

Глаза Картовандиса чуть расширились. Челюсть напряглась.

– Да… – добавил Валорис. – Так и думал, что это привлечет твое внимание.

Взгляд Картовандиса стал тверже. Даже если бы он мог, то не отказался бы прийти на помощь старому другу. Он задолжал Мероведу жизнь, но также и боль.

– Когда отбываем?

– Немедленно, – ответил Валорис. – Ваш корабль уже готовят.

– Тогда нам пора готовиться, – вставил Адио, которому уже не терпелось поскорее взяться за дело. Он кинул взгляд на брата, но затем отвернулся.

– И куда мы отправимся, генерал-капитан? – спросил Варогалант, не проявляя ни капли нервности своего брата.

– Кобор, на окраине системы Сол. Отчет Мероведа прочтете по пути.

Первым поднялся Картовандис.

– Если на этом все…

Валорис кивнул, отпуская их.

Адио с Варогалантом последовали за ним, второй подождал первого, и последним покинул триумфальный зал. Троица направилась сразу к посадочному отсеку, откуда гравитранспортник «Коронус» доставит их на пустотный корабль.

Траянн Валорис проводил их взглядом.

– Давно они не сражались вместе, генерал-капитан, – отозвался Заядиан.

– Воля Императора имеет свои причуды.

Заядиан невесело хохотнул.

– Это было у Львиных Врат, – произнес Валорис.

– Я помню.

– И я, Заядиан, – ответил Валорис исполненным гнева и скорби голосом. – И я.