Текст книги "Боги-в-злате (ЛП)"

Автор книги: Ник Кайм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Двенадцатая глава

Город Воргантиан, Кобор, в свете Терры

Гедд возвратилась в участок сразу, как только оказалась в Инорядье. Как и сказал Меровед, Ксевс ждал ее у выхода из наблюдательного зала. Он оказался прав и насчет того, что вернуться на улицу она самостоятельно не смогла бы. В отличие от прошлого раза, лестницы, ведущей в проулок, на месте не оказалось. Там стоял лишь одинокий фонарь, точной такой же, как в проулке Света. Как и прежде, он ярко вспыхнул, и Гедд закрыла глаза, чтобы ее не ослепила вспышка. Когда Урсула открыла их снова, она уже стояла в Инорядье. Ксевс бесследно исчез.

Она встретила Клейна по дороге из участка, пробиравшегося к ней сквозь толпу здоровяков-миротворцев, которые облачались в доспехи и готовились к вылазке в подулей.

– Зачистка нижнего улья? ― спросила она, кинув на Клейна взгляд по пути к взлетной полосе участка.

– Что? А, ну да, точно, Гедд, ― сказал он, пытаясь угнаться за ней. Клейн снял с себя большую часть экипировки, оставшись в простой серой форме. ― Наше двенадцатое самоубийство… ― начал он.

Гедд остановилась и, развернувшись, красочно выругалась на пытавшихся протиснуться мимо нее миротворцев. Те уловили намек, и теперь старались обходить ее.

– Он не был улейным рабочим, ― сказал Клейн.

Гедд нахмурилась. У нее не было на это времени.

– И?

– Из района северных платформ на разборную площадку притащили корабль.

При упоминании платформ у Гедд невольно сжалась челюсть.

– Я по-прежнему тебя не понимаю, Клейн.

– Самоубийство из дробовика, он был членом экипажа того корабля. ― Клейн сверился с инфопланшетом, который, как однажды съязвила Гедд, словно пришили ему к руке. ― «Пустотный штурмовик».

– Какое глупое название.

– Это вольный торговец, ― пояснил Клейн.

Гедд пожала плечами.

– Тогда все ясно. Он что–то перевозил?

– Никакого груза. Разборщик сказал, что он пустой…

– Ну еще бы, ― фыркнула Гедд.

– Но трюм был взорван, ― продолжил Клейн.

– Любопытно, ― сказала Урсула. Это было чистой правдой, хотя она пока не знала, что ей делать с такой информацией. ― Я и так иду на север. Возьму катер для облета. Может, что и увижу.

– Нужна компания? ― спросил Клейн.

– Не нужна. ― Гедд уже развернулась и уходила. ― Если что–то всплывет, дам тебе знать.

Клейн так и остался стоять в толпе миротворцев у нее за спиной.

Сейчас Гедд сидела в орудийном катере, летевшем в направлении Тайника, пилот получил строгие инструкции взлетать сразу, как только ее высадит, и ждать сигнала.

До чего странный день.

Тайник находился на северном краю города, в глубинах нижнего уровня. Он представлял собой скопление огромных складских помещений и ангаров, граничащих с жилыми блоками. Некогда сюда маг-челноками и дуговыми поездами доставляли товары, однако катастрофическая поломка генератора изменила судьбу всего района. Без основной сети Воргантиана энергии стало не хватать. Маг-челноки перестали летать, а дуговые поезда замерзли, когда ветра с севера начали крепчать. Половину района сковало льдом, во второй половине остались жить лишь отчаявшиеся отбросы, слишком слабые или слишком упрямые, чтобы покинуть насиженные места.

Коммерческий район скрывался под толстым снежным покровом, серым от пепла из факторумов верхнего улья. Угловатый орудийный катер коснулся земли, струи двигателей растопили лед, и соскочившая с аппарели Гедд подняла фонтан грязной талой воды.

Она плотнее укуталась в дождевик и пошла утрамбованной асфальтной площадкой. Катер поднялся в воздух и, постепенно затихая, исчез в шторме.

Место выглядело заброшенным, хотя ей показалось, что в дверях толпились закутанные в плащи фигуры.

– Чертовы твисты и вирды… ― вполголоса пробормотала она. ― И что тут, Меровед? Кроме преждевременной смерти от холода, конечно.

Гедд бросила взгляд на океан и далекие платформы подъемников. Она прищурилась, на секунду замерев, прежде чем пойти дальше. Ее отец был грузчиком, и иногда находил в глубоких океанических бороздах странные предметы. Он никогда не приносил их домой, никогда особо не распространялся о них, однако Урсула слышала, как во сне тот бормотал о глубинах и их тайнах.

Она отвернулась, ее мимолетная ностальгия замерзла на ветру.

Впереди виднелся старый закинутый склад, его погнутая пластальная дверь болталась на петлях.

– Ну вот, я на месте, ― прошипела она, дыхание вырывалось изо рта облачками пара. ― Моча святого, хоть бы внутри было теплее.

Пока она шагала к складу, в окнах дребезжал ветер, а висящий на скобе знак раскачивался как умалишенный. Название помещения скрывал толстый слой ржавчины. У входа собрался нанос. Толкаемая ветром, дверь упиралась в снег, но не могла сдвинуть его сдвинуть. Впрочем, та раскрылась достаточно, чтобы Гедд смогла протиснуться без необходимости распахивать ее шире.

Она уже собиралась войти внутрь, как вдруг замерла на пороге.

На косяке находилась метка, по всей видимости, недавняя. Гедд оглянулась но, кроме стены снега, ничего не увидела. Даже отребье в дверях куда–то запропастилось. Знак мог оставить ребенок ― обычный, ничего не значащий вандализм. Она отложила мысль, чтобы обмозговать ее позднее.

Шторм ослабел, едва Гедд вошла внутрь, затихнув до воя, от которого ходили ходуном стены и черепичная крыша. Металлические колонны, поддерживавшие каркас склада, зловеще стонали, но пока держались.

– Так–то лучше… ― подув в ладони, сказала она.

Внутри царила тьма. Сквозь дыры в крыше пробивались лучи света, однако даже им было не под силу разогнать сумрак. Отсутствие энергии означало отсутствие освещения.

– Эй! ― крикнула Урсула. ― Миротворцы. Если здесь кто–то есть, отзовитесь.

Ответом ей стало лишь слабое эхо собственного голоса.

– Иначе пристрелю вас к чертям, ― уже тише добавила она. ― Какая жуть…

Она бросила пару сигнальных огней в тени склада, словно рыбак, закидывающий в море крючок. В воздухе витала вонь серы и полимерной смолы.

Свет выхватил ящики и прочие контейнеры, а также странно антропоморфные тени давно неработающей техники.

Она резко потрясла третий сигнальный огонь и, подняв его будто факел, пошла во тьму.

Спустя недолгое время она натолкнулась на первые тела.

Ремонтную яму использовали в непостижимых ритуалистических целях. Остановившись у края, она присела и коснулась пальцами пятна отвердевшего свечного воска. Гедд насчитала вокруг ямы еще семь таких же мест. Она была широкой, не менее тридцати футов в диаметре, и попасть в нее из верхней части склада можно было только по широкой рампе.

– Что, во имя святых…

Оборудование, инструменты и прочие предметы, которые можно было ожидать встретить в таком месте, были сдвинуты в стороны. Вместо них Гедд увидела тяжелого вида цепи, наполовину присыпанные снегом, а в них шесть частично заледеневших трупов. Два комплекта цепей пустовали ― либо их не использовали, либо те, кто был в них закован, спаслись. Или их освободили.

– Ох, теперь мне это место совсем не нравится.

Она уже задумалась, не связаться ли с Клейном и вызвать войска, однако вспомнила слова Мероведа. Его она не ослушается.

Вместо этого Гедд прислушалась, пытаясь понять, действительно ли она здесь одна. Миротворец услышала лишь заунывно стонущий ветер, раскачивающий черепицу в попытке пробраться внутрь.

Ее охватило дурное предчувствие, тревожное ощущение, избавиться от которого было непросто. Меровед приказал ей осмотреться. Нужно идти дальше. Тяжесть Утвердителя в кобуре успокаивала. Она зашла так далеко.

– Моча святого…

Вздохнув, Гедд шагнула на рампу.

Оказавшись внутри ямы, Урсула приблизилась к одному из тел, женскому. Оно сильно пострадало от мороза, однако раны на лице, руках и груди выглядели так, будто их нанесли перед смертью. Плоть была изрезана незнакомыми ей символами, местами кожа начала затягиваться. Рваная, тонкая сорочка потемнела от крови. Похожие метки покрывали каждое звено цепи. Некоторые из них были сломаны.

– Зачем все это?

Пристальное изучение тел открыло нечто, к чему Гедд оказалась не готова. От зрелища ее пробрал озноб, и она задалась вопросом, не это ли имел в виду Меровед, когда говорил о надвигающейся тьме.

Каждый труп имел разные незначительные уродства. Выпирающие изо лба маленькие костяные наросты; черные раны на спине, лице и шее; рваный раздвоенный язык; игольно-острые зубы; частично выдающаяся челюсть, теперь сломанная; удлиненные конечности, пальцы ног и рук; потеря волос и растяжение хребта. Каждую свою находку Гедд записала в инфопланшет, который затем спрятала назад в дождевик.

Уродства могли быть врожденными ― ей доводилось встречать вирдов со схожими изъянами ― но она подозревала и боялась, что это не так. Она вспотела под броней, несмотря на то, что тут было холоднее, чем зимой на Вальхалле. Ей захотелось развернуться и убраться отсюда ко всем чертям, но что–то заставило ее остаться. Гедд хотелось надеяться, что чувство долга. За ямой было что–то еще. Она двинулась дальше.

Тринадцатая глава

Город Воргантиан, Кобор, в свете Терры

В человеке, стоявшем в двадцати метрах перед Мероведом, чувствовалось что–то неправильное. Судя по осанке и фигуре, это был мужчина, но голова его была опущена, и он носил широкий комбинезон улейного рабочего. Он все еще не вышел на свет после того, как погас гололит Илакса Орна, и стоял на месте совершенно неподвижно. Казалось, человек даже не дышит.

– Я ― Меровед, прежде из Десяти Тысяч, слуга Света Императора. Подойди и назови себя.

– Я знаю, кто ты.

Голос определенно принадлежал мужчине, однако звучал совершенно нечеловечески, слишком глубоко и слишком гулко, как будто говорил не один человек.

– Ты знаешь, кто я?

– Нет… ― ответил Меровед, отступая назад и занимая боевую стойку, ― но знаю, что ты.

– Какой самоуверенный… Как думаешь, он был таким же? Хочешь, расскажу, как он умер?

– Лучше заткнись и попытайся меня убить. ― Меровед вложил пистолет в кобуру. Он хотел сделать это своими руками.

– О, ― проговорил носитель демона, оторвав от земли полуночно-черный взгляд и открыв весь ужас своего нечестивого лика. ― С радостью.

Из его лба росли два сияющих рога, обрамляя удлинившееся под влиянием варпа лицо. Рот ― блеклая серповидная расщелина, наполненная игольно-острыми зубами. Длинный и кривой как кинжал нос. Кожу, словно ширящаяся болезнь, покрывали темные пятна.

Двинувшись к Мероведу, он как будто стал расти. Кожа натянулась, затем лопнула, явив поблескивавшие под ней кости. Демон закачался на тонких ногах. Длинные руки заболтались, что у обезьяны. Грудина раздулась и треснула, острые куски костей стали скрежещущими зубами, с красной пастью внутри. Шея его удлинилась, извиваясь в перистальтических движениях до тех пор, пока на гротескном отростке плоти не задергалась теперь уже крошечная голова.

Одежду, которую существо прежде носило, объял незримый огонь, и его горящие обрывки развеял смрадный ветер, пока демон, наконец, не предстал обнаженным и нечистым, как породившая его ночь. Воздух осквернил запах гнилого мяса и скисшего молока.

Меровед взревел, не сводя глаз с шагающего демона, когда тот набросился на него с противоестественной резвостью.

Первый удар он пропустил, а его вибромеч бессильно отскочил от упругой, как резина, плоти. Взметнувшаяся рука сбила Мероведа с ног и отбросила на землю.

Он почувствовал во рту кровь и понял, что прокусил себе язык.

Застонав от усилия, он поднялся и рубанул по лодыжке демона, и был вознагражден нестройным воплем боли.

Он мрачно улыбнулся.

– Старое оружие… Оно оставляет след.

Меровед содрогнулся, когда ему в грудь внезапно вонзился костяной шип.

Медленный, подумал он. Слишком медленный.

Взмахом виброклинка он отрубил жуткий отросток, оставив его конец торчать из своего тела, словно осколок.

Еще и дряхлый…

От мощного пинка Меровед отлетел назад, и спину прошила боль, когда он столкнулся со стеной.

– Помню, со златым оружием было как–то проще, ― процедил он сквозь сжатые зубы, поднимаясь навстречу демону.

– Мы с тобой уже бились когда–то, ― сказало существо, и Меровед от всей души пожелал, чтобы оно перестало говорить. Демоны ― любители поболтать. Этот атрибут человечества они приняли слишком уж охотно. Насмешки, обман, издевательства и обещания… Они были такими же инструментами демона, что любой костяной клинок или острый клык.

Скорчившись от боли, Меровед вырвал шип из груди. На его конце густела кровь, и он понял, что тот зашел довольно глубоко.

– Возможно… Я запамятовал. ― Он сдавленно втянул воздух. Любой из тех ударов давно бы уже прикончил меньшее существо. ― Мой разум не тот что прежде. Либо это ты помнишь что–то не то.

Демон улыбнулся, сверкнув крокодильими зубами.

– Пытаешься ранить словами. Навредить мне способно лишь одно слово, а ты его не знаешь.

Меровед осклабился.

– Я смогу убить тебя и без истинного имени.

Демон ринулся вперед со змеиной стремительностью, и Меровед вскрикнул, когда он полоснул ему грудь, оставив на теле рваную борозду. Он едва успел выхватить из поясного кармана фиал с серебристой жидкостью.

– Как я и сказал… ― прохрипел он, изо всех сил потрясши фиал, прежде чем запустить его в демона. Фиал разбился и забрызгал его какой–то святой кислотой, что обожгла растянутую плоть и заставила существо с шипением задергаться в судорогах.

– Санктус ламента, ― прорычал Меровед, слишком остро чувствуя боль от своих ран. ― Это значит «слезы святых», неграмотная ты мразь.

От опаленного кровоточащего тела демона повалил смрадный дым.

Меровед устремился в атаку, замахнувшись сжатым обеими руками мечом. Он подбежал к демону и быстро, прежде чем тот успел прийти в себя, шагнул под его болтающиеся конечности и принялся рубить в область паха.

Существо задергалось и зашаталось под шквалом ударов, исторгая из широкого рта свиной визг. Оно взмахнуло руками в попытке пробить плечи и спину Мероведа, однако тот отступил и, крутанувшись, ушел из–под атаки. Пока он будет оставаться внизу, демону его не достать.

Но Меровед уставал. Рана в груди отняла у него больше сил, чем он поначалу думал. По броне свободно текла кровь, лужей расплываясь под ногами. Он чуть не поскользнулся на ней и едва успел восстановить равновесие, как демон выгнул шею и, будто посылая Мероведу поцелуй, выплюнул в него град заостренных зубов.

Он пошатнулся, однако не рискнул убрать руку с оружия, чтобы стиснуть рану на лице. Если он выпустит меч, все будет кончено. С текущей теперь и по лицу кровью Меровед широко замахнулся виброклинком. Он перерубил демону колени, и тот повалился на землю, словно паук с оторванными конечностями.

Меровед отразил второй шквал зубов плоской частью клинка и перешел в атаку. Пока демон проклинал его на чем свет стоит, он отсек ему одну руку, затем вторую, после чего принялся рубить шею. Каждый его удар вздымал фонтаны вонючего ихора, разъедавшего ему броню и прожигавшего скальп вместе с открытыми участками кожи. Меровед не останавливался. Единственный способ повергнуть демона ― это его расчленить. Пещера полнилась судорожными предсмертными воплями, однако Меровед оставался непоколебимым. Мышцы горели, голова кружилась от кровопотери, удары стали торопливыми и остервенелыми. Вся накопившаяся в нем боль нашла выражение в заключительном реве триумфа и возмездия. Закончив, он пошатнулся и чуть не упал. Меровед вонзил вибромеч в землю и тяжело оперся на него.

От носителя демона осталась лишь вонючая лужица булькающего ихора, испарявшегося еще более смрадным дымом, которым он старался не дышать. На несколько мгновений он отключился, перед глазами поплыли темные пятна, и он понял, что не видит на один глаз. Меровед потянулся к лицу, ожидая найти рану, но вместо этого нащупал разбитую глазницу. Сплюнув сгусток крови, он отыскал среди инструментов стимм-инъкектор и не поскупился на дозу. По нервным окончаниям разлился яркий огонь. Меровед знал, что эффект долго не продлится, и что ему нужна медицинская помощь, поэтому безотлагательно вызвал по воксу Зату.

Сервитор ответит сразу же.

– Вы нашли реликвию, мой лорд?

– Нет, но я уверен, что она здесь, Зату. Я нашел нечто гораздо, гораздо худшее.

– Похоже, вы ранены. Мне…

– Да, и да, пришли орудийный катер. Убедись, чтобы на борту было необходимое медицинское оборудование. Я вышлю координаты. Нужно предупредить Трон, Зату. Угроза тут, на Воргантиане. Она реальна и невообразимо опасна. Культ Просвещенных жив. Я должен немедленно связаться с генерал-капитаном.

Он втянул воздух, зажимая рану в боку. Затем оглянулся на смрадные останки демона, которые уже почти растаяли.

– И попытайся связаться с Гедд. Она понятия не имеет, куда идет.

Четырнадцатая глава

Город Воргантиан, Кобор, в свете Терры

Склад был огромным и темным, как океан в безлунную ночь. Последний сигнальный огонь задымился и погас, но крыша тут была довольно ветхой и пропускала достаточно света, чтобы Гедд видела и без его помощи.

Пока она не доставала оружие, однако теперь чувствовала, что пора.

Впереди. Нечто, окаймленное смутным светом, напомнившее Урсуле придорожную святыню. Скульптуры на неказистых стойках.

Чем ближе она подходила, тем сильнее ей хотелось отвернуться. Не смотреть на святыню. Знание того, что за фигуры силуэтами виднелись в свете, и почему тут пахло так как пахло, не принесет ей добра. Гедд подняла дымящийся сигнальный огонь перед собой, будто оберег, хотя и сама понимала, насколько это нелепо.

Она была уже в паре футов, когда ветер сорвал одну из черепиц, и серый свет упал на существо перед нею.

У Гедд подкосились ноги, и она свалилась на пол. Ее начало тошнить так сильно, как никогда прежде. Она так и оставалась на четвереньках, с опущенной головой и сжатым в руке сигнальным огнем. Другой рукой Урсула попыталась достать оружие, но поняла, что не в состоянии.

– Святой Трон, – забормотала она, изумившись своей неожиданной набожности. – Император… укрепи мою душу от всякого зла.

Она попробовала встать, но безуспешно. Казалось, ей на шею опустилась громадная тяжесть. Она давила на нее, отчего Урсуле стало трудно дышать. Сердце колотилось слишком быстро. Еще секунда, и ее хватит приступ.

– Дыши… – сказала она себе, и собственный голос показался ей слабым и писклявым, как в детстве, когда ее отец уходил бороздить глубины. Всплыло воспоминание о жилом блоке, о рыдающей матери, об утонувшем отце…

– Дыши… – прорычала она, и ее голос стал старше, а затем воспоминания погасли, запертые в закутке разума, куда Гедд прятала свои страхи и сомнения.

– А теперь вставай, – черпая силы из злости, процедила она сквозь сжатые зубы. – Вставай!

Гедд подняла дрожащую голову, затем сумела подвестись на колени. Безумно трясущейся рукой, все еще стискивающей сигнальный огонь, она вытерла со рта рвоту. Урсула подняла огонь так ровно, как только могла, направила на чудовищное зрелище и посмотрела, уже, однако, понимая, что кошмар будет преследовать ее до конца дней.

Человек висел головой вниз на толстой, похожей на противотанковый еж, железной распорке, которая удерживала его в распятой позе. Его лодыжки, запястья и шею опутывала колючая проволока. Мертвые глаза со срезанными веками буравили Гедд взглядом. Мясо вокруг груди и живота аккуратно удалили, а кожу освежевали и сняли с тела. На оголенных костях трупа блестел поалевший иней. К рукам была пришита пара просвечивающих кусков плоти, напомнивших Гедд крылья.

Жертва. Подношение.

Картина походила на перевернутое и извращенное подобие аквилы. Пригвожденные к ребрам печати чистоты слабо покачивались на ветру, словно гниющее оперение. Мужчина был священником Экклезиархии.

Краешком глаза Гедд заметила силуэт второй фигуры. Та медленно вращалась на цепи с обмотанными колючей проволокой конечностями. Избитая, изувеченная, иссеченная глубокими порезами, веки…

– Святой Император… – всхлипнула Гедд.

И третья фигура, огромная и раздувшаяся, кишевшая паразитами, и четвертая, обтянутая кожаными лентами с шипами, собственная кожа срезана, оголяя…

Заливаясь слезами, она отвернулась.

Урсула отбросила сигнальный огонь, под тяжестью ужаса вновь начав оседать на пол. К горлу подкатила горячая, едкая желчь. Ее стошнило снова, и в рвоте она разглядела что–то темное и смутно напоминавшее перо. Следовало выбираться отсюда ко всем чертям. Она умрет, если останется. На самой границе слуха зазвучала тревожная неразборчивая трескотня, будто быстрые щелчки многочисленных клювов или стук птичьих коготков.

Гедд нашла в себе силы подняться. Пошатываясь, она побрела вперед, а затем, стиснув зубы, побежала в снег и ночь.