Текст книги "Третье Желание (СИ)"
Автор книги: Нигина Хусаинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Глава 15
Моника стояла, ожидая его ответа. И за время молчания Валефора, тысячу раз пожалела о своих словах.
– Забудь. – Быстро произнесла Пэриш, – я сморозила глупость. Джинны ведь не могут испытывать трепетное чувство, так, кажется, ты выразился?
– Ты права. Я не могу выполнить это желание, но…
– Можешь не продолжать. Я пойду…
Не оборачиваясь, Пэриш прошествовала мимо Валефора и покинула его спальню.
«Дурочка, – корила она себя. – Зачем призналась? Зачем?! Для него эти слова ничего не значат. Пустой звук».
Она бродила вдоль деревьев и кустов, не замечая красоты сада. Внутри было пусто. Словно, вместе со сказанными словами все ушло. Монике ничего не хотелось.
***
Моника сидела на диване в своей уже убранной гостиной. В замке Валефора, после всех сказанных слов, она находиться не хотела. Пообещала ему, что не забаррикадируется перцем и вернулась домой. Чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей, Пэриш занялась уборкой. И, учитывая хаос в квартире, Моника хоть немного забылась.
А теперь, сидя на диване, она снова и снова вспоминала реакцию Валефора. Дурацкое желание. Это Моника поняла почти сразу. И ко всему прочему, у нее еще и книга пропала.
***
Валефор расхаживал по обеденному залу. К еде, он так и не притронулся, лишь опустошил графин с вином.
– Что за ведьминская манера не дослушать собеседника? – злился он, – вот скажи?! – обратился Валефор к Амулию, но тот лишь пожал плечами. – Да, – продолжал злиться джинн, – я не могу выполнить это желание. Но это и не требуется! Я, – он ненадолго замолчал и продолжил: – И так ее люблю. Ей лишь нужно загадать другое желание! Merda! Вот скажи, – Валефор снова обратил свой взор на стража. – Зачем все усложнять? А теперь она еще и гордость решила показать… Ведьма!
Валефор схватил пустой графин за горлышко и со всей силы швырнул в стену. Хрустальный сосуд рассыпался вдребезги, усыпав мраморный пол стеклянной крошкой.
***
В дверь сначала позвонили, а потом забарабанили так, словно хотели выломать хлипкую филенку.
Моника нехотя поплелась в прихожую и глянула в глазок. Отчаянно ломилась та, кого Пэриш уже совсем не ожидала увидеть. Девушка стояла в легком платьице «крестьянка» и упорно давила на кнопку звонка.
– Чего тебе? – открывая дверь, спросила Моника.
– Привет Мони! – Заулыбалась Лиза.
– Мони, я для друзей, для остальных мисс Пэриш или же Моника.
– Ну, – замялась визитерша, – мы вроде как подруги.
– Вот именно, что вроде как. Так чего надо? – весьма нелюбезно осведомилась Пэриш.
– Слушай, что, даже на порог не пустишь?
– На пороге ты уже стоишь, причем лицом не в ту сторону!
– Моника, прости… Знаю, что виновата. Просто Джастин такого про тебя порассказал. Что ты в психушке лежишь, что к тебе не пускают. И вообще чокнулась на всю голову. А потом я поняла, что все что он говорил, ложь. Потому что он такую ересь начал нести… Про джинна, сосуд, желания. Прости Моника. Мне, правда, жаль…
– Ладно, – сдалась Пэриш, – заходи…
***
Джастин ждал в машине. Книга оказалась настоящей кладезю. Из нее он многое узнал о джиннах и о том, как подчинить их себе. Но для этого ему нужна была Моника. Она ключ. Пирсон знал ее, как свои пять пальцев. И теперь дело оставалось за Лизой. Девушка должна под любым предлогом выманить Пэриш в кафе. А там уже дело за малым: усыпить ее и привезти на склад. Помещение оборудовано по всем правилам. И защитник, о котором рассказывала Моника, попасть туда не сможет.
Долго ждать не пришлось. Моника с Лизой вышли из подъезда и направились в кафе, что находилось неподалеку. В кафетерии девушки просидели не один час, и Пирсон уже было решил, что Лиза передумала ему помогать.
Двери кафе распахнулись, и на пороге стояла Пэриш. Девушка выглядела слегка бледной. Видимо, Лиза сделала все как договаривались.
***
Пэриш сама не понимала, зачем пошла в кафе с Лизой. Как той вообще удалось ее убедить. Но в конечном итоге, Моника все же сидела за столиком напротив бывшей подруги. Разговор явно не клеился. Лиза все что-то говорила, но Моника слушала ее вполуха. Время тянулось медленно, и она уже собиралась попрощаться, но ей стало нехорошо. Земля под ногами словно плыла, а в глазах двоилось.
– Тебе плохо? – раздался голос Лизы сквозь гул в голове.
– Не знаю, – еле ворочая языком, ответила Пэриш. – Что-то дурно мне...
– Давай на воздух.
Лиза помогла Монике подняться и вывела ее на улицу. Где-то вдалеке слышался лай собаки. Вокруг была незнакомая местность.
«Вроде, – размышляла Пэриш, – мы были в кафе у дома...».
Она собиралась задать вопрос: «Где мы?». Но в голове стало пусто. Мысли разом разбежались в разные стороны. Ноги отказывались повиноваться и если бы не Лиза, то Моника рухнула бы на тротуар. Девушка усадила ее в машину. И стоило Пэриш усесться в мягкое кресло, как тяжелые веки тут же закрылись, погружая ее в темноту.
***
Моника распахнула веки, но темнота никуда не делась. Она не сразу поняла, что на глазах повязка. Более того, оказалось, что Пэриш находилась в горизонтальном положении и привязанной. Спиной, Моника ощущала гладкую металлическую поверхность, как у хирургического стола. В запястья и лодыжки впивались пластмассовые стяжки. Пэриш хотела позвать на помощь, но из-за скотча получилось лишь невнятное мычание.
Кто-то сдернул повязку, и свет больно резанул по глазам. Моника зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела перед собой Джастина.
Помещение, в котором она находилась, оказалось складом и по совместительству личной лабораторией Джастина. Здесь Пирсон частенько изучал найденные древние останки и предметы. Вокруг хирургического стола, где лежала Моника, находился еще один стол, забитый разнообразными пузырьками и трубочками. Склад был огромным и что хуже всего, звуконепроницаемым. Так что звать кого-то на помощь не имело смысла.
– Привет, Мони...
Возразить не получилось.
– Ах, извини...
Джас резко рванул скотч.
– Теперь можешь говорить. Да и еще... Твой спаситель не придет. – Пирсон мерзко ухмыльнулся. – Ты такая наивная...
– Какого черта?! Ты с ума сошел? Джас остановись! Одно дело, попытаться сбить человека на автомобиле и совсем другое, убить голыми руками.
– Какая ты шумная, Мони. Знаешь, книга заклинаний оказалась просто шедевром. Столько всего интересного я узнал. Например, —Джастин подтащил стул и сел рядом, – что можно создать барьер против джинна. Ведь твой гениальный спаситель, джинн, не так ли? Я разложил перец по всем проемам. Так что ему сюда путь заказан. Ты ведь не загадала третьего желания? А зря... – очередная усмешка гиены, – какая досада...
Моника промолчала. А что могла она ответить? Если Джастин действительно разложил перец также как она в своей квартире, то Валефор не сможет ее спасти. Да и надо ли ей это? Пэриш уже сомневалась, что хочет этого спасения. Она устала бороться. Сначала с Валефором, теперь с Джастином. Моника больше ничего не хотела. Просто закрыть глаза, расслабиться. И чтобы когда она их откроет, рядом с ней не было ни Джастина, ни Валефора, ни сосуда, ни книги. Ничего. Лишь пустынный пляж с белым горячим песком, теплый морской бриз и шум волн.
– Эй, – раздался голос Джастина. – Ты что уснула? Не слышишь, что я тебе говорю?!
– Да пошел ты! Не желаю слышать твои пламенные речи. Давай, делай то, зачем меня сюда привез, и покончим с этим! Джинна можешь оставить себе, дарю... – хмыкнула Пэриш и отвернулась.
***
Джастин подошел к Монике со шприцем в руках.
– Это стрихнин, – зачем-то пояснил он.
– Медленно отойди от Мони и брось шприц, – раздался голос Валефора где-то на другом конце склада.
– А вот и рыцарь в сияющих доспехах пожаловал! – Пирсон хлопнул в ладоши. – Книга у меня, сосуд тоже, а самое приятное, что тебе путь сюда закрыт.
– Отойди от нее! – обманчиво спокойно потребовал Валефор.
– Что ты можешь? – усмехнулся Джас. – Третьего желания она не загадывала, а значит, тебе не принадлежит, следовательно, ты еще зависишь от сосуда...
Валефор промолчал. Он внимательно разглядывал Монику. Физически она была здорова, а вот морально – разбита. Обычно ведьму тяжело сломать, но, похоже, Пэриш слишком поздно открыла в себе этот дар. У нее есть фамильяр, но тот лишь защищает книгу. С ней у него контакт не налажен. И в довершении всего, Моника не в состоянии даже избавиться от пластиковых стяжек. Хотя нормальная ведьма сделала бы это, лишь щелкнув пальцами.
Валефор оглядел обстановку, бросил быстрый взгляд на наглого человека стоящего перед ним и уверенно переступил порог склада.
Глава 16
Моника не верила собственным глазам, Валефор пересек порог, хотя помещение и было забаррикадировано перцем.
Джастин отмер первым.
– Как ты сюда попал?
Валефор только усмехнулся.
– Неужели ты думаешь, что перец, растыканный по складу, сможет меня остановить?
– Но ведь у нее это получилось?! – Пирсон указал на Монику.
Джинн заливисто рассмеялся.
– Она ведьма. – Сказал он так, будто это все объясняло. Но заметив непонимание, продолжил: – Если Моника лично разложит перец, то тогда барьер будет работать. А если это сделает какой-то человечишка вроде тебя, то эффекта ноль!
Валефор взмахнул рукой, и Джастина буквально отбросило в конец склада. Не отрывая взгляда, джинн буквально поднял Пирсона по стене над землей. При этом Валефор был в нескольких метрах от него. Сейчас джинном двигала злость и ненависть к тому, кто посмел причинить боль его ведьме. Да, Моника принадлежит ему. И ее признание, лучшее тому доказательство.
Глаза Джастина постепенно начали закатываться, дыхание было прерывистым. Он пытался что-то говорить, но вместо этого издавал лишь хрипы. Впервые, Пирсону стало страшно. Смерть буквально дышала ему в лицо и ухмылялась в образе джинна.
– Моника, – прохрипел Джастин, – прикажи ему остановиться. Он же убьет меня…
– Остановиться? – удивился Валефор, – с чего бы ей это приказывать? – он слегка ослабил хватку и внимательно посмотрел на Монику.
– Ты же медсестра! Твой долг спасать людей… – хрипел Джас. – Прошу…
Валефор со всей силы треснул Джастина об стену, словно тот был тряпичной куклой.
– Кроме того, – довольно ухмыльнулся джинн, – даже если она прикажет, то я все равно не оставлю тебя в живых. У нее кончился лимит желаний.
– Это неправда! – наконец, подала голос Моника. – Третье желание так и не загадано…
– Неужели, – улыбка джинна несла в себе какой-то скрытый смысл, но Пэриш проигнорировала ее.
– Именно! Последнего желания не было!
– А вот и было! – процедил Валефор, – кто хотел моей любви? А?!
– Это невозможно. Ты сам это сказал…
Джастин сначала какое-то время наблюдал за их перепалкой, и решил смыться, пока никто не видит. Но не тут-то было. Его ступни, словно прибили к полу и, как бы Пирсон не старался уйти, у него это не получилось.
– Я соврал, – тихо ответил Валефор. – Но есть условие.
– Какое еще условие? – переспросила Пэриш, пораженная его признанием.
– Бессмертие. Чтобы быть со мной, ты должна стать бессмертной. Поэтому, третье желание занято и должно звучать так: «Я хочу стать бессмертной!». Ясно?
Валефор развернулся и вплотную подошел к Джастину. Он чувствовал его страх и испытывал настоящее отвращение. Люди всегда вызывали у Валефора неприязнь, но этот тип превзошел всех. Джинн уже собирался свернуть ему шею, но твердый голос Моники остановил его.
– Не убивай его.
– Почему? – искренне удивился Валефор, – Джастин пытался убить тебя несколько раз, а ты говоришь, не убивай?
– Я прошу тебя сохранить его жалкую жизнь. Однажды, он поймет, как был не прав. И я хочу чтобы он жил с этим, как можно дольше…
Моника попыталась встать, но все еще была связана.
– Ты мне не поможешь?
– Ах, да!
Валефору достаточно было щелчка, чтобы избавить Монику от стяжек. Пэриш резво слезла с хирургического стола, потирая затекшие запястья. Она стояла и просто смотрела на своего спасителя. С чего она взяла, что любит его? Может это всего лишь благодарность? Или просто кидается из крайности в крайность? Ее предал Джастин, и она нашла утешение на плече наглого и самоуверенного джинна? Почему она сначала скажет, а потом размышляет об этом.
Взгляд Моники скользил по телу Валефора. От стильных лаковых туфлей, классических черных брюк к белой рубашке с жабо и воланами на манжетах. Похоже, он все же не изменил своему старинному стилю графа. Наконец, взгляд Моники остановился на лице, а точнее на глазах джинна. Его бездонных, словно омут глазах. «Да, наверное это и есть любовь, – подумала она про себе». Моника готова была броситься в омут этих бездонных глаз с головой.
Пэриш подошла к Валефору и взяв его под руку, повела к выходу.
– Я хочу покинуть это место… – тихо произнесла Моника. – Хочу домой. В свою уютную спальню в твоем недосягаемом замке.
Валефор довольно ухмыльнулся.
– Твое желание – закон, моя маленькая и неопытная ведьма…
***
Спальня в замке Валефора не изменилась. Словно ждала возвращения своей хозяйки. Кровать идеально застелена как будто в армии, стол с ноутбуком в углу и вместо свечей, в люстре горели лампочки.
– Эта не та спальня, в которую я хотела попасть...
– В смысле?
– Первая, мне нравится больше.
– Так это она и есть, – пожал плечами Валефор и щелкнул пальцами.
Стоило ему это сделать, как с комнатой началась метаморфоза. Обычная трехрожковая люстра вмиг превратилась в хрустальную и многоярусную. Мягкий свет свечей играл на гранях множества висюлек и бусинок, свисающих с огромного паникадила. Кровать Моники тоже преобразилась. Из обычной постели на сплошных опорных спинках, она превратилась в кроватку принцессы на изящных высоких ножках и с балдахином нежно-персикового цвета. Вместо стола с компьютером стоял книжный шкаф, забитая всевозможными изданиями.
Моника прошлась вдоль стеллажа и выудила одну из книг.
– Заложница артефакта? – усмехнулась Пэриш, – серьезно?
– Ну, – джинн пожал плечами, – подумал, что ты ее еще не дочитала. Кстати тут есть еще одна книга и возможно, тебе тоже будет по душе.
Валефор достал с самой верхней полки книгу и протянул Монике. Издание имело приятный легкий вес. Глянцевая обложка, на которой была изображена пара: серьезный мужчина в костюме графа и грустная девушка в синем платье. Название гласило: «Элвин Блер и Катерина».
– Любовный роман? С каких это пор ты читаешь подобное? – с ироничной улыбкой поинтересовалась Пэриш.
– Ну, – потянул Валефор, – с недавних...
***
Джастин сполз по стене. Еще чуть-чуть и джинн размазал бы его по этой самой стене. Пирсон откашлялся и собирался покинуть склад, когда в помещение вошли двое мужчин в форме.
– Мистер Пирсон? Вы арестованы за покушение на Монику Пэриш.
Лиза стоящая рядом медленно попятилась к выходу.
– Элизабет Митчел? Вы, тоже арестованы, за пособничество.
Уже сидя в допросной, Джастин понял, как влип. Детектив все говорил и говорил, но Пирсон его не слушал. В голове он прокручивал новый план, который как раз скоро будет реализован. В данный момент он жаждал отомстить.
Детектив вышел, оставив Джастина наедине с собой. Полицейский оставил ему чистый лист и ручку.
Пирсон долго смотрел на белый лист. Хотел бы он начать жизнь с чистого листа. Сейчас уже было поздно и время не повернуть вспять. Джастин сидел на железном стуле. Да, его жизнь пошла под откос, но Пирсон не собирался идти на дно один. Ухмылка, которой могла позавидовать тигровая акула, озарила лицо. Джас подстраховался и защитник Моники, даже ахнуть не успеет, как потеряет ее.
***
Моника сидела в обеденном зале и смаковала «банановый шейк». Хорошо иметь в друзьях джинна. Любой каприз будет выполнен.
– Мне нужно побывать в своей квартире.
– Зачем, – Валефор отсалютовал ей бокалом виски. – Ты ведь переехала ко мне, разве нет?
– Да, но мне нужны кое-какие вещи.
– М? Зачем? – снова спросил он, – ты можешь сказать мне, и я доставлю тебе все что угодно. Сумочку из Милана? Блузку, в которой дефилировала Кэндис Свейнпол?
– Нет! – рассмеялась Пэриш, – мне не нужно ничего из этого.
– Ну, хорошо, – пожал плечами Валефор. —Допивай свой шейк и айда в объятия...
Джинн дерзко ухмыльнулся.
– Я смотрю, тебе это нравится...
Она залпом опустошила бокал.
В квартире Моника попросила Валефора оставить ее одну. Джинн долго противился, но все же выполнил просьбу.
Недавно Монике снилась бабушка. Ее любимая бабушка не одобряла выбор внучки. И очень негативно относилась ко всей ситуации. И сейчас, в голове Пэриш звучал ее твердый голос: «Ведьмы свободный народ! А ты собственнолично идешь в рабство!». В данный момент Моника захотела побыть одна и хорошенько все обдумать.
Моника закрыла, глаза прислушиваясь к себе. Она любила Валефора. Это Пэриш знала наверняка. И дело не в том, что он спасал ее и всегда был рядом. Да, он красив как греческий бог, галантен и выглядит так, как герои из ее любимых романов. Но и это не та причина, из-за которой ее сердце трепетало при виде джинна. Какая-то неведомая сила неумолимо притягивала Монику к нему. Может это есть, то чувство, которое называют любовью?
В дверь позвонили. От неожиданности Пэриш подпрыгнула. Все также витая в собственных мыслях, она открыла дверь. В коридоре стоял курьер. Переминаясь с ноги на ногу, он протянул коробку и бланк.
– Распишитесь.
Пэриш удивленная уставилась на лист, на котором черным по белому были указаны ее инициалы и адрес. Так что ошибки быть не могло.
– Что это? – указала она на узкую коробку в подарочной упаковке. – Не бомба случайно?
– Конечно, нет, мисс! Мы тщательно проверяем такие вещи. Это бутылка. Но про содержимое не ручаюсь. Может духи, а может бутылка шампанского...
Курьер оказался почти прав. В коробке оказалась бутылка вина и весьма дорогого «Шато Лафите» 1787 года. Внутри была еще и записка от Валефора. В ней он пояснял всю прелесть данного напитка и предлагал сделать ей первый глоток. Такое вино полагалось пить на природе и в тишине. Подальше от мирской суеты.
– Ну, – недоуменно пожала плечами Пэриш, – надо так надо.
Она сунула бутылку в пакет и решила прогуляться до Центрального парка. Если она сделает пару глотков древнего, как сама жизнь вина, то может и думаться будет лучше.
Моника села на импровизированную скамейку, сделанной самой природой. Бревно торчало из земли и было похоже на лавку. Такое вино полагалось пить из дорогого фужера, но Пэриш взяла с собой привычный стакан. Еле-еле справившись с деревянной пробкой, Моника плеснула вина на один глоток и попробовала. Насыщенная рубиново-фиолетового цвета жидкость имела мягкий и сладковатый вкус. Моника не особо разбиралась в винах, но в данном напитке чувствовались нотки кофе и вкус вишни. Было что-то еще, но Пэриш не могла сказать что именно.
Несколько минут ничего не происходило. Но когда Пэриш захотела встать, то не смогла. Во всем теле чувствовалась слабость. Отнимались поочередно, то руки, то ноги. А когда она собиралась позвать Валефора, то и тут потерпела неудачу. Язык онемел, словно Моника побывала у стоматолога, а тот переборщил с анестезией. Сердце Пэриш стучало быстро и гулко. Ее пульс намного превышал привычный ритм. И Моника с ужасом поняла: еще немного и она умрет. Человек просто не способен выжить, когда сердце в прямом смысле готово вырваться из груди.
***
Валефор отпустил ее домой и даже оставил одну. Но где-то глубоко в душе, он чувствовал беспокойство. Откуда оно взялось, Валефор сказать не мог.
– Повелитель?
Голос Амулия вырвал его из беспокойных мыслей.
– Вас что-то тревожит?
– Да. Меня тревожит ее отношение ко мне. Что она чувств...
Договорить Валефору не дала резкая боль где-то глубоко в груди. Сердце джинна билось быстро даже для такого существа, как он. Но Валефор чувствовал: эта боль принадлежит не ему, а Монике. Собрав все силы, он переместился и нашел ее лежащей на поляне. Бледное лицо, синие губы и потухшие глаза, как у утопленницы. Казалось, она уже не дышит. Валефор присел около нее и осторожно поднял на руки. Моника хотела что-то сказать, но изо рта вырвался лишь хрип. И от этого хрипа, Валефору стало страшно.
– Мони, – тихо позвал он, – слышишь? Тебе достаточно сказать свое желание. Попроси бессмертия... – умолял джинн. – Я люблю тебя моя маленькая ведьма. Пожалуйста ответь...
