Текст книги "Слепая совесть"

Автор книги: Нидейла Нэльте

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Командир вызвал, моя госпожа. Распоряжения насчет завтрашней церемонии. Вы плачете? Что-нибудь случилось?

Дарсаль

Вызов Лийта ввинтился в голову в тот миг, едва Ноэлия зашла в малую гостиную. Перепроверяю наспех омаа – неужели заметили? Однако все по-прежнему под контролем, я уже почти привык справляться с горечью, когда император зовет невесту.

Машинально проверяю расположение остальной охраны, передаю ближайшему, что к командиру. Лийт у себя в комнате – я здесь бывал, в самый первый день, когда нам обход устраивали.

Общий сбор уже прошел, и основную информацию мне передали ментально, но Лийт должен проинструктировать лично. Правила. Рассказывает сценарий церемонии, уточняет фигуры, которые будут наготове у Стражей, условные знаки, наши с Ивеном места, чтобы не засветить запись.

Постоянно удерживаю настройку на подопечную, одновременно систематизирую данные командира. Нельзя допустить ни малейшего прокола.

Ноэлия нервничает, набегающая рябь, судороги по ауре, я должен быть рядом. Только чем смогу помочь? Даже жених не может.

Сегодня почти не едят, император будто чего-то ждет, если не показалось. По-прежнему не могу его читать. Императрица же вся в себе, боится, волнуется, даже что-то объяснить пытается. Поднимаются вдруг, быстро в этот раз. Но необходимо дослушать командира, безопасность важнее.

– Ну иди отдохни, ты должна выглядеть великолепно! – передает омаа слова повелителя.

Ноэлия выходит, беспокоится, легкие алкогольные волны в ауре – так сразу не определить причину.

– Как можно в восемнадцать лет быть столь непонятливой! – доносится ворчание Иллариандра. – Страдает по какой-то ерунде, голова Раум знает чем забита… Ивен, пришли ко мне сегодня понятливую!

Ивен отвечает что-то – дальше не слышу, скрывает омаа. Едва не забываю запоминать наставления командира. Император, конечно, отказывать себе не привык, но мог бы перед церемонией… Обрываю себя, неправильные мысли. Не моего ума дело.

Омаа возмущается, будто согласия с собой не найду, Лийт пронзает своим, присматривается. Но видит, что императрица расстроена, молчит.

И еще одна странность. Неужели ей восемнадцать? Императорские службы наверняка проверили, но по ощущениям мне казалось, она старше. Года… двадцать два как минимум. Впрочем, по ауре не определишь, редко кто до такого возраста сохраняет столь чистую. Почти не затронута возрастными наслоениями. А в пансионе точный возраст не установили, в документах значится «лет восьми, ребенок о прошлом не помнит».

Ноэлия нервно ходит по комнатам, ищет. Меня, что ли? Зачем я ей понадобился?

– Ты слушаешь, Дарсаль? – сердито спрашивает командир.

– Извините, эр Лийт, императрица нервничает. Мне нужно к ней.

– Она тебя звала?

– Нет, эр.

Она и не умеет. Может, давно уже забыла даже о самой возможности. Нужно будет напомнить.

Лийт хочет возразить – в том плане, что когда позовет, тогда и пойдешь. Однако Ноэлия почти исчезла из моего восприятия – а из его, пожалуй, и полностью. Командир еще какое-то время присматривается.

– Она что, к тебе в комнату зашла? – Похоже, Лийт озадачен. Киваю. – Тогда иди. Вернешься ночью, как заснет.

Поднимаюсь, в тот же миг слышу призыв, с каким-то надрывным отчаянием.

– Зовет, – объясняюсь, прощаюсь через омаа, бросаюсь в комнаты.

Сидит на кровати, непонятное чувство. Не думал когда-нибудь увидеть ее здесь. Резко вскидывается. Удивлена – наверное, потайным ходом. В руках рисунок-омаа, выжженная после последнего отката Овиния. Теряюсь, стараюсь не подать вида. Зачем она копалась в моих личных вещах? Мальчишкой я любил рисовать. Это единственное, что осталось доступно сейчас. Выжигать эмоции огнем омаа на специальной бумаге.

Вздрагивает, откладывает в сторону, отставляет бокал. Не пила бы ты больше.

– Ты где был? – поднимается навстречу.

– Командир вызвал, моя госпожа. Распоряжения насчет завтрашней церемонии, – отвечаю, ощущаю четкие движения рук возле глаз. – Вы плачете? Что-нибудь случилось?

– Дарсаль, – шепчет, всхлипывает. Приближается. – Мне страшно.

– Почему, моя госпожа? – Голос хрипнет, глупые вопросы задаю. Конечно, ей страшно. Так близко… – По-моему, вы хорошо провели последние дни, – пытаюсь подбодрить.

– Лучше бы не проводила. – Снова всхлипывает, слезы вытирает. – Я так боюсь уезжать, и что там, в Айо? А вдруг…

Бросается внезапно на шею, прижимается к груди, пытается сдержать глухие рыдания. От неожиданности не знаю, что и делать. Обнимаю осторожно, удерживаю омаа – так и рвется объять.

– Вы станете императрицей, вся гвардия повелителя будет охранять вас, никаких «вдруг» не случится, моя госпожа. Императоры испокон веков выбирали себе невест в Йоване, вам нечего бояться.

Ноэлия

– И где они теперь? – спрашиваю тоскливо.

– Люди не вечны.

– Мать Иллариандра давно умерла?

– Лет пять назад, моя госпожа.

– Ты ее видел?

– Мало, моя госпожа, она жила по большей части в загородном имении, редко приезжала в Хадрам. Только с сыном повидаться, но чаще он ездил туда.

– А если я не смогу родить? – шепчу то, что больше всего ужасает.

Слова Тересии никак из головы не идут.

– Сможете, моя госпожа, – отвечает уверенно. – Ваша аура свидетельствует.

– Ты это видишь?! – До сих пор не привыкну.

– Конечно, моя госпожа. Вашу ауру в любых деталях. Только вас – нет.

Вздрагиваю, осознаю, что вцепилась в него, как в последнего родного человека. Да почему «как», у меня и нет никого. Даже Тересии уже нет. А может, и не было никогда. Во всяком случае того, что я намечтала.

– Можно… посмотрю на вас? – спрашивает вдруг.

Киваю, не понимаю, о чем это он. Поднимает руку, дотрагивается до щеки, такое легкое, теплое, едва ощутимое касание. Вижу, как меж приоткрытыми губами начинает клубиться белый свет, вызывая и вовсе уж неправильные желания.

Дарсаль

Веду пальцами по лицу, тонкому профилю, слегка касаюсь ресниц. Рисую внутри себя давно желанный образ. Осторожно выпускаю омаа, чтобы не обжечь, только проявить недоступную мне картину. Омаа неожиданно отдает синевой. Значит, не обожгу, ауры звучат в унисон.

Ноэлия прикрывает глаза, чуть заметная тень улыбки. Омаа окутывает миллиметр за миллиметром, смотрю, прислушиваюсь. Какая же она красивая. Пытаюсь понять, что может не нравиться императору, не вижу ни одного изъяна. Знаю, нужно остановиться, но это выше моих сил. Омаа жаждет исследовать каждую клеточку, обтекает шею, спускается по плечам, под платье, по тонкой фигуре. Сводящий с ума запах феромонов. Остановиться. Но я ведь лишь рассмотреть подопечную. Возможно, давно нужно было сделать это. Только не возникало подходящего момента.

Она невеста императора! Знаю свой долг. Отпустить. Успокоить. Подготовить к завтрашней церемонии. Крамольные мысли: император тоже готовится. С понятливой.

Кто я такой, чтобы подвергать сомнению действия императора. Но именно это сомнение удерживает на месте, потворствует давно зародившимся желаниям. Ведь, возможно, никогда больше…

Образ все четче, уже представляю ее лицо, улыбку. Фигуру. Не хочу отпускать. Если бы можно было оставить на ней омаа. Наверное, это слишком. Даже не считая того, что другие Стражи увидят.

Находиться в мягкой синей ауре. Легкие пьянящие волны. И ведь всегда был устойчив к алкоголю. Но не сейчас. Знаю, нужно остановиться.

Ноэлия распахивает глаза, неожиданно близко. Зеленые. На миг почти вижу их реальный блеск. Приподнимается на цыпочки, поднимает руки по плечам, быстрее, чем успеваю подумать, прижимаю крепче. Только бы не обжечь.

Четкое движение губ, слишком однозначное желание. Одно на двоих. Разделяющее нас пространство синего света сжимается, выскальзывает, преодолеваю последние дюймы. Проваливаюсь в поцелуй с привкусом утренней свежести, дорогого вина и присущего только ей запаха. Не помню, когда в последний раз целовал женщину! Чревато.

Ощущаю, как омаа наполняет ее. Купаюсь в синем свете. Губы наслаждаются совсем по-настоящему, забывая об опасном огне. Что я делаю, бесов Раум! Даже Иллариандр ни разу не целовал ее. Если кто-нибудь узнает, нас могут обвинить чуть не в государственной измене. Она уже почти императрица!

И эта почти императрица сжимает мои плечи, прижимается так безбоязненно, словно и не помнит, что могу опалить. И не боится совсем. Наоборот. Желает этого поцелуя.

Зачем, Ноэлия?

Заставляю себя накрыть ее руки, оторвать от своих плеч. Отступить чуть назад.

– Простите, моя госпожа. – Бесов голос звучит хрипло, выдавая меня с потрохами.

Уплотняю омаа, возвращаю обычный белый свет. Тяжело, но поддается. Контролирую ладони, опасность оставить обожженный след все больше.

Ноэлия в смятении, столько разных цветов, так сразу и не определишь, какие в основе. Нужно, чтобы успокоилась, прежде чем выходить на обозрение других Стражей. Тщательно проверить, не осталось ли где моих отпечатков. А вдруг не сойдут до церемонии?

Ноэлия

В голове плывет, боже, о чем я думала! Мне же замуж завтра… ну или когда там, не важно, главное, что за императора. И я ведь его люблю. Люблю ведь? Во всяком случае едва ли ему понравится, что его жена со Стражем…

Грудь Дарсаля тяжело вздымается, смотрю на него, да что это вообще было? А может, император приказал? Что со мной теперь сделают…

Вспоминаю, ведь мои эмоции как на ладони, нужно успокоиться. До сих пор ощущаю горячее прикосновение этой странной энергии – омаа. По всему телу, в самых сокровенных местах, такое приятное… Почему их боятся?

Берусь за виски, мысли скачут, никак не остановятся. У меня есть жених. Поворачиваю ладонь меткой к себе, знак императора. Забыть бы о случившемся. Дарсаль внимательно всматривается, словно пытается что-то прочесть. И чем я лучше Алмы, не могу спокойно находиться рядом с мужчиной. У нее хоть жениха нет.

Этот поцелуй, наваждение какое-то, из мыслей не идет, хоть на миг бы ощутить еще раз! Губы; оплетающее, будоражащее и одновременно утешающее тепло, прикосновение сильного мужского тела. Впервые в жизни.

– Вам нужно успокоиться, моя госпожа. – Отворачивается резко, отходит к окну.

Внутри разгорается клубок чего-то тягуче-приятного, незнакомого. Бросаю взгляд на бокал.

Сажусь обратно на кровать, тоже отворачиваюсь. Хватит вина. Интересно, завтра я уже буду официальной женой? Иллариандр решит продвинуться дальше или дождется последней церемонии? И чего хотелось бы мне? Да что ж так страшно-то!

Это все вино виновато.

Дарсаль

Наконец, похоже, успокаивается. Сводящий с ума запах феромонов утихает, вдруг меняет направленность, ударяя застилающим разум осознанием, что ее желания относятся не ко мне. У нее есть жених. А я просто тот, кто оказался рядом.

Закрываю глаза, уплотняю омаа. Глупую непозволительную ревность слишком быстро вычислят.

– Я пойду? – спрашивает несмело.

– Подождите, моя госпожа.

Оборачиваюсь. Вглядываюсь в ауру, пытаюсь отследить малейший изъян. На удивление быстро восстанавливается, уже почти и не заметно. Неужели ей настолько безразлично? Не могла же она устраивать мне проверки? Одергиваю себя, о чем я думаю. Придирчиво выискиваю следы своего огня, но обошлось.

– Они могут что-нибудь увидеть? – Сразу же понимает, красный завиток страха.

– Только когда эмоции слишком сильны. Вы уже почти спокойны, а на всякие быстротечные рефлексы никто внимания не обращает, если это не предательство.

Ноэлия резко поднимается, отпечаток взгляда:

– Я… не…

– Нет, моя госпожа. Вы напуганы, встревожены и устали. Вам нужно выспаться и подготовиться. Проводить вас до кровати?

Едва уловимо запинаюсь, злюсь на себя. Но звучит совсем неоднозначно после случившегося.

– Там кто-нибудь есть? – уточняет.

Качаю головой.

– Тогда я сама. – Колеблется секунду, все же спрашивает: – Вы можете только эмоции читать? Или на кого они направлены, тоже видите?

Удерживаю вспышку, но что-то, наверное, доносится. Ноэлия чуть отступает, завиток страха увеличивается, растекается. Заставляю омаа вернуться в норму. И голос тоже.

– Обычно только эмоции, но часто в контексте видно, кому они адресованы. Если лично Стражу, то он почти всегда это отличает. Или, если тому, на кого он настроен.

Не то досада, не то смущение. Спешит к выходу, сумбурное «спасибо» почти не слышится.

Смотрю вслед. У предательства много оттенков, но даже малейший намек на него привлек бы к тебе внимание. Твои эмоции чисты. А скоротечные плотские порывы не в счет.

Хочется что-нибудь разнести. В комнате еще витает дух феромонов – тех первых, адресованных именно мне. Открываю окно, выветрить поскорее. Забыть. И надеяться, что для нее это было слишком незначительно, чтобы выдать другим Стражам случайной эмоцией. Надеяться, а не желать все разнести по этому поводу.

Предательство. Чтобы распознать предательство, его тоже нужно пережить. Разное. Снова и снова. Во всех проявлениях. Оно всегда идет последним в обучении. После него сложно возвращаться к доверию. К долгу проще.

Засунуть, что ли, голову в душ. Остыть, прежде чем идти к командиру.

Ноэлия

Пока смываю косметику, почти успокаиваюсь. Робот подлетает, подает необходимое. Вообще он ночной, основная функция – раскладывать вещи на места, так чтобы не мешать. Но мне нравится, когда работает, вызывает такое странное ощущение связи с домом. Может, потому, что в Айо ничего подобного нет.

У него столько дополнительных меню, а еще мысленное управление, специальная настройка на хозяина.

Вздыхаю, готова думать о чем угодно, лишь бы не возвращаться воспоминаниями к высокой фигуре с напряженными мышцами и ярким изливающимся светом. Показалось или свет действительно был не совсем белым? Голубым, что ли.

Черти, да как же прекратить о нем думать! В случае чего скажу, что думала о женихе. Не проверят ведь?

Снова смотрю на метку, интересно, желание сбежать куда подальше – это предательство или «всякие быстротечные рефлексы»?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Ноэлия

Девушки перед свадьбой всегда нервничают. И что с того, что не настоящая, в смысле не последняя, – одна бестия. Ну то есть… Я хихикаю, Валтия смотрит неодобрительно, по-моему, она мне так и не простила эти две недели разгула. Ей-то какое дело, не ее ж деньги трачу? Все стараюсь исполнять, к советам прислушиваюсь.

– Это нервное, – объясняю.

Легкий звук открывающейся двери, поднимаю глаза, ох, внутри тайфун пробуждается! Я-то думала, успокоилась уже, но при виде Дарсаля снова вчерашние эмоции разом нахлынули.

В парадной форме – почти такой же, как сопроводительная, только синей, и пояс широкий, расшитый драгоценными камнями, прямо по бедрам лежит. Не слишком уместно смотрится на воине, но красиво же!

Глядит в ответ, кажется, в глазах проскальзывает напряжение. Прикрываю свои, нужно успокоиться. Нельзя, чтобы кто-нибудь заметил. Стараюсь думать о женихе. Он же тоже красавчик. В смысле не тоже, Дарсаля красавчиком не назовешь, он просто… Ох, есть в нем что-то такое… Не думай о нем. Думай о женихе. Точно нужно будет его заменить. Но как же я за эти недели привыкла всегда ощущать его за спиной! Ничего, и к другому привыкну. Кто не станет целовать невесту императора.

Черт, щеки снова розовеют. Смотрю на свои синяки под глазами, которые служанки успешно маскируют. Валтия читает нотацию – мол, нельзя пить перед важными делами, чтобы не портить себе внешность и не мучиться похмельем. Впрочем, от хорошего вина похмелья почти нет, остатки специальной настойкой извели. А вот страха не убавилось, действительно, лучше бы не пила. Но совсем не потому, о чем ты тут нотации читаешь.

Снова поднимаю глаза на Стража, опускаю. У меня тоже платье голубое, традиционный наряд невесты. А у жениха белый должен быть. Отчего же синяя форма Стража роднее кажется? Настраиваюсь на церемонию, мне ведь счастливицу изображать.

Дарсаль

Почему-то сложно читать Ноэлию, столько сумбурных эмоций. На миг кажется, сейчас выдаст нас, но нет. Рассматриваю рябь на ауре, приотпускаю омаа, чтобы видеть силуэт. Ты такая, как я представлял по тем смутным обрывкам, что были доступны.

Четкий след хмурого взгляда Валтии, адресованного мне. Будто это в моей власти – запретить императрице прикасаться к вину. Мог бы – запретил бы. Омаа срывается с губ, словно протестуя, напоминая о других губах. Не знаю, согласен ли я с ним или с голосом долга и рассудительности.

Сегодня предстоит проявить метку. И скрепить, чтобы все увидели. Это, конечно, больше зрелищный эффект для местных, окончательную церемонию в Айо будет проводить эр Рамар. Еще месяц назад я безумно гордился такой честью и ответственностью. А сейчас всеми силами сдерживаю зарождение неподконтрольного желания стереть бесову метку к Рауму, чтобы никто и никогда ее не увидел. Свою еще смог бы, а вот эра Рамара – едва ли. Хотя какая разница. Все равно это неосуществимо.

«…девушка тоже необычная», – вдруг слышу, настораживаюсь, пытаюсь понять откуда. Вероятно, Ивен приоткрыл разговор. Вчера Иллариандр был не слишком доволен, что-то с высшими леди долго решал, но, видимо, так и не решил. А сегодня сама Леврия пожаловала, их председательница.

Прислушиваюсь – похоже, Ивен на всех Стражей передает. Значит, важное что-то.

«Сирота, брошенная родителями», – отвечает повелитель. Не хочется думать, что он так о невесте, да больше не о ком. Скольжу взглядом по Ноэлии, надеюсь, ничего серьезного. Не представляю, что буду делать, если император в последний момент решит переиграть. Не хочу другую подопечную. Хотя для нее так, пожалуй, было бы лучше.

«Иллариандр, – голос Леврии строг и не слишком почтителен, впрочем, ей можно, – давайте начистоту. Мы тоже здесь… кое-что знаем. У девочки ясная мощная аура. Именно такая, какая вам нужна. Вторую вы едва ли найдете. И взамен просим не так много».

«Я всегда абсолютно чист перед вами. – Наш император умеет быть невероятно обаятельным. Почему меня это все чаще задевает? – Но не люблю, когда условия сделки меняются в последний момент. Мы свою часть договора выполнили, ваши просьбы необоснованны».

«Еще не выполнили, дорогой Иллариандр. Нас не устраивает мужчина, которого вы оставляете взамен. Не заставляйте меня повторять».

Вот оно что. Традиционно взамен императрицы с женщинами остается один из мужчин Айо. Вполне справедливая сделка, правда, в отличие от свадьбы, это почему-то не афишируется. И среди мужей высших леди они потом не появляются. Но, в конце концов, у женщин Йована тоже проблемы с продолжением рода, и раз в несколько десятилетий оставить здесь одного из добровольцев, лично отобранного императорскими помощниками, – вполне соизмеримая оплата.

Насколько я знаю, прежде трудностей не возникало, женщины проверяли репродуктивные функции мужчины своими приборами, но поскольку до этого их проверяли Стражи, всех все устраивало. Что не так сейчас? Нащупываю ауру добровольца – лично с ним не знаком, просто вижу, как и остальных сопровождающих. Обычная, ничем не примечательная аура с усиленными узорами долга, преданности и служения.

И почти сразу получаю ответ.

«Если бы я мог предположить, приготовил бы меню поразнообразнее», – пытается отшутиться Иллариандр, однако Леврия снова холодно отвечает: «Нам не нужно меню. Мы уже четко выразили свою позицию. На этот раз мы хотим на откуп Стража. Любого, на ваше усмотрение».

Вот оно что. В истории случалось несколько раз, когда женщины требовали Стража, но обычно не за императрицу, а в искупление какого-нибудь серьезного конфликта. Видимо, все надеются нас изучить. Но любой Страж способен защититься от приборов и воздействий, а в случае чего и сжечь самого себя.

«Вот так, ребята, – передает Ивен. – Похоже, нам предстоит сделать выбор».

Стражи молчат, обдумывают, высказываться никто не спешит. Вполне вероятно, и Хельта, и еще пара девиц, оказывавших недвусмысленные знаки внимания на приемах, имели гораздо более далеко идущие цели, чем представлялось. Насколько я знаю, к другим Стражам тоже подкатывали, здесь это скрыть сложно. В отличие от нас с Ивеном, многие Стражи, не обремененные службой у императорской четы, вовсе не утруждали себя воздержанием. Вдруг вспоминаю и еще кое-что. Нападение. Возможно, и оно было не случайным, возможно, зря я умолчал? Впрочем, случись подобное и с другими, наверняка об этом все наши уже знали бы. Сейчас тем более поздно о нем докладывать, лишь вызвать недовольство командира да бросить на себя еще одну тень. Лучше не поднимать эту тему первым, разве только если другого выхода не будет.

«Что скажешь, Дарсаль? – врезается в раздумья голос Ивена, заставляя встрепенуться от мрачного предчувствия. – Готов ли ты расплатиться за свой выбор невесты?»

Скольжу взглядом по Ноэлии, машинально отмечая аляповатые ауры служанок и волны недовольства со стороны Валтии. Не пришлось ей по вкусу своеволие подопечной. Мечты и надежды рушатся, лавиной опадают к ногам. Никогда не подняться по службе, не сравняться с бывшими соучениками, так ничего и не достичь. Никогда больше не увидеть ясную синюю ауру. Кого поставят на мое место, сможет ли он ее защитить? Как она справится? Она же ужасно боится. Хотя, возможно, это лучший вариант. А может, Ивен с императором знают о моей выходке и специально так спланировали. Иногда омаа ударяет вовсе не по глазам и губам.

Эмоции и размышления накрывают все сразу, осознаю, что молчу уже дольше секунды – не сочли бы страхом или сомнениями.

«Готов», – отвечаю.

«Нет. – Впервые слышу ментальную речь императора, совсем не похожую на его естественный голос, гораздо более резкую и властную, окрашенную темными цветами. И ведь ждал же моего ответа, прежде чем высказаться. – Ноэлия ничего не должна знать. Дарсаль проведет церемонию согласно традиции, пересуды нам ни к чему, и будет сопровождать ее до дома… или пока она не решит его сменить».

Слова режут по сердцу, не могу понять, уверен ли повелитель в том, что она решит. Или планирует сам способствовать этому. Или подозрительность уже так въелась в мой мозг, что везде мерещатся попытки отыграться на мне за вину родителей. Отца-изменника и не пожелавшей предать его матери.

«Как прикажете, мой повелитель», – отвечаю. Едва уловимая нота неприязни со стороны Ивена почти сразу гасится, возможно, никто и не заметил, но у меня все инстинкты обострены. Не каждый день осознаешь, что тебя могут обменять, словно товар. Впервые смотрю по-иному на положение Ноэлии. Нам тяжело понять, чем может не устраивать честь стать императрицей, а она ощущает нечто подобное. И как она должна относиться ко мне, поставившему метку, а потом проведшему церемонию? Заставляю себя заткнуться, еще немного таких мыслей, и возненавижу собственную желанную миссию.

«Я тоже готов, – подает вдруг голос Марис. – За то, что нашел».

Явственное недовольство теперь уже со стороны императора, которое, впрочем, почти моментально прикрывает Ивен. Негоже имперские эмоции всем читать. Конечно, повелителю жаль хорошего Стража терять. Тягучая смесь благодарности и возмущений совести. Не люблю получать шансы от фортуны за чей-либо счет.

Император молчит, очевидно, ждет, но остальные Стражи тоже молчат. Никто не жаждет достаться высшим леди Йована, тем более что ни цели их, ни методы нам не известны. Зачать от Стража невозможно, если он сам не примет меры, не усмирит омаа, не направит его в нужное русло. Что еще может нас здесь ожидать? Изучение, жизнь в плену? Почти неизбежная смерть.

«Что ж, – ментальный голос императора вновь ровен, – в Йоване всегда оставался доброволец, это закон. У вас есть еще время до церемонии. – Похоже, намек, что кандидатурой добровольца повелитель не слишком доволен. Дает шанс проявить себя кому-нибудь другому. – Дарсаль, императрица готова?» – Это уже лично мне и после некоторой паузы. Судя по ментальным линиям, до того что-то передавал Марису.

«Почти, мой повелитель», – отвечаю, снова скользя взглядом по Ноэлии. Да, едва ли ей понравится, если узнает, какой ценой она стала императрицей. И я первый сделаю все, чтобы не узнала.

«Ждем».

«Сейчас будем, мой повелитель».

– Моя госпожа, – зову. Ноэлия вздрагивает, почти ощущаю губы на губах, тонкий стан, оплетенный омаа. Наваждение. Хорошо хоть голос не выдает, она так легко подмечает перемены в отношении окружающих. – Простите, не хотел вас напугать. Император ждет.

– Зачем? – машинально спрашивает, словно мыслями не здесь и вовсе не пересмотрела все, что нашлось о церемониях.

– Документы подписать, моя госпожа, – напоминаю. – До церемонии необходимо оформить официальные бумаги.

– А, да, конечно. – Она поднимается.

Валтия недовольно ворчит, что нужно добавить еще пару штрихов.

– Другое лицо вы мне не нарисуете, – смеется Ноэлия, но я-то вижу, что за этим прячется страх.

– Вполне нарисуем, – уверяет Валтия. – Как раз такое, какое по вкусу нашему повелителю.

– Мне казалось, жениху мое должно быть по вкусу именно потому, что мое. – Холод по синей ауре, похоже, настроение у Ноэлии падает.

Валтия тут же спешит загладить оплошность:

– Конечно, именно ваше, но вы же должны понимать, что чем ближе оно будет к его идеалу, тем дольше останется в его вкусе. Умная женщина всегда знает, как поддержать любовь мужчины.

Ноэлия

Наверное, я глупая, потому что мне не хочется ее поддерживать. Как-то это неестественно, словно пытаюсь себя навязать. Ведь любовь – она на то и любовь, чтобы не нужно было замещать ложью.

Вздыхаю, вспоминаю девочек, свою кличку кайфоломки. Неужели у Иллариандра может быть идеал? Впрочем, он такой терпеливый, осторожный. Возможно, в душе романтик? Все эти вечера… Улыбаюсь, расслабляюсь немного.

Иллариандр в своем кабинете, мне здесь еще бывать не доводилось. С ним высшая Леврия и Ивен, больше никого. На столе множество бумаг. Подхожу, Дарсаль придерживает стул, Иллариандр слегка привстает, подносит к губам мою руку. С ужасом обнаруживаю свой пластиковый паспорт, даже два. Старый и новый, уже со всеми необходимыми отметками и сменой фамилии. И еще свидетельство, которое в ходу на территории Айо. То есть вот просто взяли у меня что понадобилось, сделали что захотели… Моя подпись – чистая формальность, непонятно, к чему она вообще.

Оборачиваюсь к жениху, так хочется все ему высказать! Но ответный взгляд стальных глаз холоден и жесток – уж чему-чему, а романтике сейчас там точно места нет. Страх пробирается по спине ознобом, заставляя благоразумно промолчать. Чего я добьюсь в самом деле. Зря деньги тратила, счастливую невесту изображала… Может, нужно было на тех же приемах к высшим обратиться, убежища попросить? Ну не убил бы он меня в самом деле? Какая же я идиотка.

– Любимая, все в порядке?

Поднимаю взгляд, Иллариандр улыбается, смущает.

– Волнуюсь, – отвечаю.

– Это чистая формальность, подпишите, пожалуйста, и сможете продолжать готовиться к церемонии. – Как обычно, в высоком обществе на «вы».

Замечаю цепкий, пристальный взгляд Леврии, окатывает волнением, колеблюсь, может, еще не поздно? Однако Иллариандр вдруг сжимает руку, снова подносит к губам, и я как-то остро осознаю, что бесполезно. Не станут высшие портить из-за меня отношения с Айо, только хуже сделаю, императора против себя настрою.

– Мои документы теперь все время будут храниться у вас? – интересуюсь у жениха.

– Они вам нужны? – удивляется.

Ох, не знаю. Запасные бы какие-нибудь…

Снова цепкий взгляд Леврии, пристальный Иллариандра. Пожалуй, не стоит отношения выяснять.

– Что вы, дорогой, у вас надежнее. – Беру ручку, даже не глядя на императора, ощущаю, как он слегка расслабляется.

Документов много, но мои подписи требуются только на двух: на свидетельстве о браке со всеми вытекающими и о перемене гражданства. Плюс расписка, что паспорта и бумаги получила.

То ли Леврия подает какой-то знак, то ли у них тут все распланировано, а возможно, за нами просто наблюдали, – отворяется дверь, заходит служанка с подносом и тремя бокалами, ставит на стол, наливает вина. Скрепить договоренности, так сказать.

В напряженной тишине, сдобренной фальшивыми улыбками, чокаемся, принимаем сдержанные поздравления, обмениваемся благодарностями и комплиментами.

Потом Иллариандр провожает до самых апартаментов, целует в щеку, рассказывает, что я прекрасна и будет ждать…

Валтия со служанками по-прежнему у меня, прямо начинает уже раздражать. Даже у мадам Джанс никто не может без спросу войти в комнаты девочек, уборщица и то по расписанию. После главной церемонии в Айо попытаюсь вытребовать неприкосновенность своих покоев, хоть какую-то.

Бросаюсь к телефону, снова и снова названиваю Тересии. Опять длинные гудки, а может, она давно уже приехала, просто не берет? Не хочет меня видеть…

Кладу трубку. Бесполезно.

Боже, хоть бы с ней ничего не случилось!

Отгоняю панику, она же сама сказала, что должна уехать. Значит, есть более важные дела.

Оглядываюсь, вижу внимательный взгляд моего Стража, рассеивающиеся лучи омаа из глаз. Спросить у него, что ли? Вдруг сможет найти.

Дарсаль

Служанки с Валтией возвращаются к подготовке императрицы, но сама Ноэлия не здесь. Задумчива, часто ощущаю на себе взгляд ее отражения. Обед приносят прямо сюда, Валтия все дает последние наставления, в который раз проговаривает этапы церемонии. Ощущаю легкое раздражение подопечной, она еще пару дней назад на репетиции их запомнила. Что-то с ней совсем как с несмышленой.

– Валтия, – вдруг зовет тихо. Та отвечает, наверное, взглядом, молча. – Ты ведь долго знала Ливию Кросс?

– В Айо она уже была не Кросс, – отвечает слегка ворчливо, – а Ингель, как и вы скоро станете.

– Какая разница, – вздыхает Ноэлия.

– Конечно, я ее еще долго обучала, как и вас, смею надеяться, буду. Простолю… в смысле женщинам из Йована ведь неоткуда узнать наш уклад, а учиться жить во дворце надобно.

– Она была счастлива?

– А вы разве нет?

– Мне страшно.

– Ну, милочка, всем страшно.

– Она любила императора? Долго жила во дворце? Почему решила уехать за город?

– Ноэлия, – строгое, – разве можно не любить императора? Конечно, она его любила, да вы же видели запись, разве она не выглядела счастливой, выходя замуж? Она очень долго жила во дворце, помогала императору, растила сына. А потом сочла, что вполне может себе позволить отдохнуть, пожить на природе у моря. Здоровье стало подводить, возраст, знаете ли.

– Возраст? – не сдерживается Ноэлия. – Да ей было-то лет сорок – сорок пять, не больше пятидесяти!

– По-вашему, мало?

– Вам-то побольше будет, – бурчит Ноэлия.

От Валтии бордовые языки недовольства. Наклоняется вдруг совсем близко, шепчет императрице в самое ухо:

– Вы бы поменьше вопросов задавали, госпожа, и побольше думали о том, как расположение императора удержать.

Аура Ноэлии ярко вспыхивает, но лишь мгновение. Похоже, девушка хочет возразить, возмутиться, однако сдерживается. Почти сразу возвращается в норму, на миг снова мерещится легкий узор, цвета симметрично раскладываются, но быстро все исчезает. Какая же аура удивительная.