Текст книги "Приключения Лэндо Калриссиана 2: Ландо Калриссиан и Огненный ветер Осеона"

Автор книги: Нейл Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Глава 3

– Удочки? Таможенник был невысоким человечком с тонкими руками и ногами и узловатыми суставами. Он был одет так же, как одевались все на этой скромной аграрной планетке, – в фартук и спецовку. В его случае одежда была сделана из темно-зеленого сатина с глубокими складками. Сквозь коротко остриженные серые волосы сверкала блестящая розовая кожа головы.

– Ты, должно быть, шутишь, Мак! Во-первых, на планете размером с ванну не найдется водоема и со стакан размером – мы не хотим тратить землю напрасно. Во-вторых, тут ни у кого нет времени на рыбалку. И, в-третьих, местная рыба отвратительна на вкус – она отдает металлом или чем-то вроде того.

Солнце системы Дилонексы (номер по каталогу Ландо не помнил и не озаботился его узнать у Вуффи Раа, когда они подлетали) было гигантской бело-голубой печью. Двадцать две ближайшие к нему планеты были отличным местом для получения загара. Всего за пару микросекунд. Семнадцать же отдаленных планет были кусками льда. Но планета между ними была стоящей, по крайней мере с точки зрения первых колонистов. Она была широка – около двадцати пяти тысяч километров в диаметре – и состояла преимущественно из легких элементов, что делало гравитацию не слишком чрезмерной. Но металлы сюда нужно было ввозить.

Дилонекса XXIII была богатым аграрным миром, чьи поля тянулись на невообразимые расстояния, и поставляла пищевые продукты, пластик и легковоспламеняющееся горючее – все то, что могло быть произведено на основе органики. Ее обитатели – толстые фермеры и их еще более толстые семьи – обнаруживали вкус к самым лучшим вещам. И именно поэтому Ландо привез свой ценный и, можно сказать, скоропортящийся груз сюда.

Он горестно тряхнул головой, глядя, как обслуживающий персонал Дилонексы заправляет фрахтовик, пока тот стоял на феррокритовой площадке, – пробивая тем самым бреши в кредитном счете его владельца.

– Ну, тогда как насчет желе и шкур? Конечно…

– Как-то у меня была кузина, Ширли ее звали, – начал объяснять таможенник, потирая родимое пятно под подбородком и щурясь на безоблачное небо, словно припоминая. – Попробовала она эту ягодную штуку, что ты приволок, и свалилась с острым приступом. Слишком там много минералов для колониста четвертого поколения. Мы, дилонексианцы, должны следить за тем, что едим, это уж точно.

Ландо снова тряхнул головой – это уже становилось привычкой.

– Но послушай, инспектор, я…

– Называй меня Берни. У тебя сигары не завалялось?

Игрок представил себе большой ящик сигар в своем сейфе на борту.

– Даже если бы они у меня были, то они были бы с Рафы IV, а там сплошняком тяжелые металлы. Для вас смертельно. Ну а шкуры? У меня полный трюм чудесных, выделанных меховых шкур и…

Высохший таможенник снова прервал Ландо, на этот раз подняв руку, и указал на равнины, что их окружали. Ландо знал, что фактически вся планета была равнинной и пейзаж везде такой же, как тот, на который он сейчас смотрел Еще он знал, что раньше по всей окружности планеты беспрепятственно проносились торнадо размером с город. До тех пор пока поселяне не установили гигантские спутники, контролирующие погоду. И заодно это патентованное энергетическое оружие для уничтожения торнадо делало невозможным контрабанду на планете, равно как и не позволяло скрыться, не оплатив счета

– Что ты там видишь, Мак? Тысячи тысяч акров урожая зерна, вот что. Мы его не употребляем в пищу, но его едят местные жвачные, которых едим мы. Глянь-ка сюда – когда ты последний раз видел настоящего владельца шкур? Так посмотри во-он на то здание. У нас шкуры из ушей уже сыплются. Шестьдесят пять процентов пошлины у нас приходится на шкуры, семьдесят пять – на удочки и прочий инвентарь для отдыха, сто пять – на ядовитую фигню, вроде этого желе, что ты пытаешься нам протолкнуть.

Ландо тяжело вздохнул. Сначала – дорогостоящая битва с пиратами, а теперь еще это – и плюс у него вычли пошлину на посадку, разрешение и стоимость заправки.

– Но скажи, ты же капитан Калриссиан? С «Тысячелетнего сокола»? У меня есть тут где-то сообщение для тебя. – Таможенник зашарил по своим объемным карманам и вытащил чип с клавиатурой, на которой он набрал серию цифр и букв.

– Точно! С Осеона, как понимаю. Довольно далеко отсюда, не правда ли? Хочешь получить?

– Ох, хорошо, – уныло ответил Ландо. На самом деле ему было плевать. Все, что он сейчас хотел, так это найти тихое местечко и залечь там на сотню-другую лет.

– Ладно, тринадцать пятьдесят, Мак.

Ландо моргнул. Так это неоплаченное сообщение. Но странно – тринадцать с половиной кредитов вроде маловато за межзвездную связь, но… Он вытащил несколько векселей из кармана.

– Ты не понял, Мак. Тут солидная сумма за межзвездное сообщение. Мы считаем, что ты должен быть доволен, что оно было только на одной планете и не ушло дальше. Но в любом случае, оно стоит тринадцать сотен и пятьдесят кредитов.

– Тогда забудь, – с отвращением заявил Ландо. – Это же настоящий…

Маленький человек усмехнулся.

– За отказ от межзвездных сообщений – штраф в две тысячи кредитов. Нехорошо оставлять их просто так.

* * *

В сравнительной тишине и покое того, что на борту «Тысячелетнего сокола» было кают-компанией, Ландо вставил чип с кодовым сообщением в считывающее устройство. Вытянутое, радостное лицо возникло над прибором.

Для капитана Ландо Калриссиана с «Тысячелетнего сокола»: приветствия и еще раз приветствия! Я – Лоб Арлуфф, Старший администратор системы Осеон. Бьюсь об заклад, что ты обо мне не слышал, но я слышал о тебе, мой дорогой мальчик.

Твоя репутация игрока в сабакк распространилась широко и оказалась полезнее для тебя, чем ты догадываешься. Мои компаньоны и я – небольшая группа любителей игры – хотели бы пригласить тебя сюда, поиграть с нами. Если ты заинтересовался, пожалуйста, назначь время и ставки. Пока ты будешь нашим гостем – для твоего удобства будет сделано все возможное.

С самыми теплыми пожеланиями на будущее, Лоб Арлуфф.

На лице Ландо сама собой начала появляться ухмылка. При таком раскладе он может сократить свои потери. Все, что ему нужно, – это небольшая ставка, когда он доберется до Осеона. Нажатием пальца он включил коммуникатор.

– Вуффи Раа?

Робот был внизу, снаружи, наблюдая за процессом заправки.

– Да, масса? – раздался его голос.

– Не называй меня так.

Он кому-нибудь продаст удочки; тут не было бы расписанной системы налогообложения, если бы не было хоть какого-нибудь рынка, пусть самого завалящего. Плохо, что никому не нужны радиоантенны из звонкого дерева. Впрочем, не без удивления Ландо узнал, что аграрная планета заплатит максимальную цену за содержимое корабельной системы переработки отходов.

– Поднимайся сюда и помоги мне. Нам надо нарезать тысячу шкур и избавиться от нескольких сотен ящиков желе.

* * *

Когда они оказались в атмосфере Дилонексы XXIII, Ландо использовал собственное оборудование для связи, что сэкономило несколько сотен кредитов. Долуфф остался доволен тем, что Ландо был уже в пути, и пообещал игру с высокими ставками в самом шикарном окружении. Игрок привел себя в порядок и облачился в гражданскую одежду, хотя до Осеона было еще несколько дней пути. Ему просто хотелось снова испытать ощущение, что он занимается любимым делом, от которого был вынужден отказаться. И, пока Вуффи Раа управлял кораблем, Ландо засел практиковаться с картами.

Их было семьдесят восемь, пяти мастей: Мечи, Шесты, Фляги и Монеты плюс особый набор карт негативного достоинства. Целью было получить такую комбинацию из двух-трех карт, чтобы в сумме они давали двадцать три очка, не больше. Что особенно затрудняло достижение этой цели, так это то, что карты были «умные» – на самом Деле каждая была сложным электронным чипом, способным в случайном порядке менять свое достоинство. Игрок еще не успел использовать полученную карту, а она уже изменилась. Это приводило к тому, что игры протекали быстро и выматывали нервы, сочетая в себе элементы как умения, так и везения.

Но Ландо считал игру способом расслабиться. Он держал карту и смотрел, как она затуманилась, начала изменяться и перефокусировалась – из Командующего Шестами она превратилась в Тройку Монет. Но будучи выложенными на стол, карты сохраняли свою масть. Это было необходимо для подсчета очков: представьте себе, что выбрасываешь ровно двадцать три только для того, чтобы оно на ваших глазах изменило себя в проигрышную комбинацию.

Следующая карта – Семерка Мечей. Она довольно долго оставалась собой, но в итоге превратилась в Выносливость – одну из негативных карт. Ландо убрал ее обратно в колоду.

Осеон, думал он, мне нужно узнать о нем и о его людях уйму всего. Главным образом – чего там стоят перевозки. Ландо отвернулся от карт и обратился к базе данных. Вот оно, да! Система известна не только богатыми обитателями, но и захватывающими видами в зависимости от сезонов. Осеон был домом Огненного ветра. Многие звездные системы обладали поясом астероидов, где планеты были не сформированы. Круговые орбиты были заняты не мирами, а глыбами камня, которые варьировались в размерах от песчинки до объектов протяженностью в несколько сотен и даже тысяч километров. Некоторые системы имели больше одного такого пояса. у Осеона же не было ничего, кроме этих поясов.

В системе Осеона не было планет вообще – в привычном понимании. Никому не ведомо, что за катастрофа здесь произошла, вероятно, миллиарды лет до пришествия человеческого рода. Возможно, слишком близко подошла блуждающая звезда и ее гравитационное поле исказило процесс образования планет. А может быть, какой-то уникальный элемент в составе системы стал причиной того, что планеты сами по себе взорвались. Или имела место древняя война.

Какова бы ни была причина, солнце Осеона было окружено семью широкими поясами летающих осколков – миллиардов и миллиардов космических тел Самым крупным из этих мирков был Осеон 6845, кусок скалы семи сотен километров в диаметре, испещренный ходами и отверстиями, заполненными шикарными отелями, ночными клубами и дворцовыми резиденциями. Другие астероиды в других поясах были приспособлены под особняки богатых и знатных граждан. Места было много.

Все перечисленное, хотя само по себе было Довольно необычным, не было достаточным для того, чтобы система превратилась в пятизвездочный аттракцион для туристов. Но раз в год (Ландо забыл – в какой системе летосчисления, хотя и читал об этом) солнце системы Осеона начинало испускать крайне необычное неровное излучение (что и послужило основой теории об уникальном элементе, вызвавшем взрыв планет). Когда протуберанцы вырывали узкие ленты испаренного вещества из ближайших астероидов, вся система начинала мерцать и пульсировать, генерируя огромные полотнища переливающегося, ярко сверкающего света. Они тянулись на миллионы километров в длину и ширину, подобно спицам гигантского колеса. Цвета варьировались в пределах спектра, воспринимаемого человеческим глазом, и выходили далеко за его границы с обоих концов.

Скорее всего, во всей обозримой вселенной не было ничего столь же прекрасного и впечатляющего, как Огненный ветер Осеона.

Ландо на скорую руку произвел подсчеты: да, если его удачи хватит, то он и Вуффи Раа будут на месте вовремя. Возможно, что это входило в намерения Лоба Долуффа и он был в этом заинтересован. Как мило: что-то вроде бонуса, который они оба…

КАБЛОМММММ!

«Тысячелетний сокол» содрогнулся всем корпусом. Через иллюминаторы было видно, что звезды вокруг кружатся в безумной пляске, складываясь в бессмысленные узоры. Сигналы тревоги заполнили каюту, раздирая уши пронзительными воплями. В комнату начал просачиваться дым, а случайные мелкие предметы – карты Ландо, его сигары, пара старых носок – летали вокруг, оказываясь в самых непредсказуемых местах, подчиняясь искусственной гравитации, создаваемой на корабле, когда фрахтовик дико кувыркался вверх тормашками.

– Вуффи Раа! – Вцепившись в ближайший прикрученный к полу предмет мебели, Ландо заорал в интерком. – Во имя Края вселенной – что это такое?

Ответа не было.

Помогая себе руками, Ландо медленно продвигался по делающему нелепые кульбиты кораблю, направляясь к мостику. Вой клаксонов отдавался в голове и был почти осязаем. Последние метры коридора пришлось преодолевать, словно вертикальную трубу водостока, карабкаясь по аварийной лестнице. Притом что у корабля постоянно изменялся центр гравитации, подниматься на каждую ступеньку было крайне непросто.

Добравшись до рубки, он обессилено забрался в свое кресло и, безуспешно пытаясь восстановить дыхание, пристегнулся.

Над приборами управления трудились щупальца Вуффи Раа, практически невидимые из-за скорости их работы. Должно быть, это исключительно чрезвычайная ситуация, подумал Ландо, раз даже разносторонне одаренный робот слишком занят для того, чтобы говорить. Под непрекращающийся мотив надрывавшихся сигналов тревоги Ландо начал помогать напарнику, используя недавно приобретенные знания.

Прежде всего они стабилизировали корабль, и он перестал менять свое положение в пространстве. Верх снова стал верхом, а низ – низом. Затем они обнаружили причину взрыва. Он произошел на самом нижнем уровне «Сокола», похоже, что под обшивкой днища. Они опорожнили канистры с противопожарной пеной, после чего вышвырнули весь получившийся мусор в открытый космос. Датчики температуры притихли, несколько красных сигналов сменились зелеными. Сигналы тревоги замолчали, и воцарилась оглушающая тишина.

В итоге Вуффи Раа снова проложил нужный курс, и они возобновили свое движение к Осеону, хотя и на несколько меньшей скорости, чем нормальная крейсерская межзвездная.

– Насколько плохи повреждения? – Ландо начал отстегиваться. Дрожащими руками он отер влажный лоб.

Вуффи Раа осмотрел приборную панель, некоторые секции которой по-прежнему мерцали красными и желтыми сигналами.

– Кажется, несерьезные, масса. Неприятности начались, когда я включил гипердвигатель. Нужно будет его тщательно осмотреть – я не доверяю показаниям дистанционных датчиков.

– Отлично, – отреагировал игрок. – Давай спустимся вниз. Я одену скафандр и…

– Масса, это стандартная процедура, и в таких случаях одному из членов экипажа полагается оставаться у приборов, пока второй…

– Ну и ладно, – в голосе Ландо послышалось легкое раздражение. – Ты оставайся здесь. А я оденусь и…

– Масса, я могу отлично работать в вакууме без всякого снаряжения. Взрывная декомпрессия не доставит мне неприятностей. И я знаю, как варить швы. А вы?

Маленький дроид, конечно же, говорил без выражения, но Ландо представилось, что где-то под блестящей металлической обшивкой у робота есть пара человеческих рук, сложенных на воображаемой груди, а на воображаемом лице – невыносимо самодовольная гримаса.

– Ну и занимайся сам! А я все равно одену скафандр. Мне это кажется здравой мыслью, особенно если ты вдруг откроешь не тот люк. Держи меня в курсе – и не называй меня так!

Вуффи Раа отстегнулся от кресла второго пилота, поднялся и шагнул к задней панели управления.

– Поступим лучше, масса. Посмотрите на монитор рядом с вашим левым локтем.

Повернув голову, Ландо увидел самого себя, хотя картинка была чуть искажена – как если бы широкоугольная линза была слишком близко к наблюдаемому объекту. Цвета казались слегка тусклыми, но игрок сообразил, что в дополнение к обычному он видит изображение еще и в инфракрасном, и в ультрафиолетовом спектрах.

– Я понял: я вижу то, что видишь ты. А знаешь, это может весьма пригодиться: скажем, следующий раз, когда я сяду играть и…

– Но масса, это же неэтично!

– Разве? Ну ладно, мы поговорим об этом позже. А пока давай займемся делом – надо исправить повреждения.

Они оба вышли из рубки и разошлись в разных направлениях.

Спустя десять минут Ландо снова сидел в своем пилотском кресле и смотрел на монитор через прозрачное стекло шлема. Он было подумал о том, чтобы отбросить визор и покурить, но вспомнил страшные слова «взрывная декомпрессия» и воздержался. И они пока еще не знали, как сильно поврежден корабль. Ведь даже если всего лишь пройтись не там где надо, это может привести к тому, что расколется обшивка, а это…

На экране Вуффи Раа добрался до области, где произошел взрыв. В поле его зрения появился сильно поврежденный участок механизма.

– Ха, да это всего-навсего гидравлический подъемник трапа, – вскричал Ландо почти с негодованием. – В этой части корабля нет ничего горючего или взрывоопасного – и какое отношение это имеет к сверхсветовым двигателям?

Угол камеры сместился вниз. Щупальце дотянулось до чего-то, заклиненного между двумя большими рессорами. Предмет пришлось расшатывать и выкручивать, чтобы освободить, после чего робот поднес его поближе к глазу.

– Что это за ситх? – вопросил Ландо интерком.

Непонятная вещь была похожа на пружину – отрезок толстой и широкой проволоки, свернутой кольцами и закрученной вокруг себя. Какая-то смутно знакомая форма – она напоминала пончик, но с добавочным изгибом. Как у кренделька.

– В каком-то роде это кольцо Мебиуса, масса, – наконец ответил Вуффи Раа. – Их использовали в качестве тюнеров, и, как я считаю, это антенна. Масса, кто-то поместил сюда это устройство для того, чтобы засечь переключение двигателей на сверхсветовую скорость. Видите ли, гиперполе, генерируемое…

– Да-да, – нетерпеливо прервал его Ландо. – Но какой в этом смысл?

– А смысл огромный, масса. Особенно если антенна была подсоединена к переключателю, а тот, в свою очередь, был подключен к бомбе.

Игрок обдумал услышанное.

– Ты хочешь сказать, что кто-то просто подошел, присоединил эту штуку еще на Дилонексе, пока мы заправлялись, а когда мы подняли трап, чтобы оттуда убраться, то сами притащили эту дрянь на корабль?

– Что-то вроде этого, масса.

– Бомба. Ты думаешь, они сообразили насчет того желе?

Глава 4

Глубокий космос. Официально списанный имперский крейсер «Веннис» несся в черноте подобно живому существу. Голодному существу, существу, у которого есть потребность убивать. Он был построен для этой цели три четверти века назад. Сейчас это была устаревшая машина, замененная гораздо более эффективными убийцами, но все равно крейсер верно служил своему предназначению.

На мостике затянутая в униформу команда тихо занималась своими обязанностями. Официально – и снова это официально – они представляли собой разношерстную толпу штатских. Многие были худшими из худших, отбросы и неудачники, расселившиеся по миллиону систем. Другие же были лучшими из всех, кого только можно было найти, элитой.

Как и «Веннис», они все служили определенной цели и когда-то относились к военному персоналу, а теперь были навсегда приписаны к списанному крейсеру. Здесь они служили своему Императору (хотя и не без случайно вырывавшихся – и очень сдержанных – жалоб) и надеялись на повышения и другие награды.

На самом же деле они подчинялись тому, кто, может, и не поднялся до таких высот, как Его Императорское Величество, но определенно был не менее пугающ. Это существо, которое тоже присутствовало на мостике, было замотано с головы до пят в слои тяжелой черной ткани и ассоциировалось у людей с загадочными и зловещими колдунами Тунда.

Рокур Гепта, все лицо которого, включая видимые даже сквозь ткань горящие глаза, было скрыто за тюрбанообразным головным убором, еле удержался от крика.

– Вам хватает смелости говорить мне, что вы опять провалили задание?

Офицер, к которому он обращался, не испытывал восторга от текущего назначения. Во-первых, с его униформы были спороты все знаки отличия. Это заставляло его чувствовать себя… голым. Во-вторых, он не мог понять, почему готовый к бою и полностью укомплектованный крейсер занимается охотой на какой-то маленький грузовой корабль. Офицер сглотнул.

– Я только хочу сказать, сэр, что устройство, которое наш агент поместил на корабле, не сработало. Предполагалось, что оно взорвется по нашему сигналу перед тем, как они войдут в атмосферу следующей по курсу планеты.

– Это значит, что вы ошиблись дважды! Ты, идиот, они направляются на Осеон – там не будет никакого «вхождения в атмосферу»! Ну все, с меня хватит!

Колдун сделал жест рукой, затянутой в перчатку Офицер охнул и упал на колени. На его лбу выступил пот.

– Ты видишь, насколько это эффективнее обычной физической боли, правда? У каждого есть… воспоминания. Мелочи из прошлого, которые так хочется забыть. Унижения, затруднения, ошибки… иногда – фатальные. Все те случаи, когда мы подводили тех, кого любим, все случаи, когда они предавали нас!

Гепта сделал другой жест.

– Нет, ты не можешь думать ни о чем другом! Все эти низости, ты сосредоточен только на них. Они кружат и кружат в твоем сознании, круг за кругом, все усиливаясь!

Лицо офицера стало серым, он покачивался на коленях, выгнув спину. С его судорожно стиснутых кулаков начала капать кровь – так глубоко и сильно ногти вонзились в плоть. Из уголка рта быстро потекла струйка крови, когда офицер прокусил губы и язык. Наконец, он потерял сознание и безвольной грудой осел на пол, подергиваясь в конвульсиях.

Гепта освободил его от своего контроля.

Пара санитаров утащили сломленного человека с мостика. Как это ни странно, он был далек от разрушения сознания. Гепта давно заметил, что подобные испытания приводят к определенному увеличению уровня эффективности и даже, возможно, повышают сообразительность. Так почему бы не сделать хороший инструмент еще лучше? У инструмента не было никаких возможностей протестовать. Может, затачивая нож, вы и причиняете ему боль, но кого это заботит?

Придя в чуть лучшее расположение духа, колдун повернулся и прошел к капитанскому креслу, которое он обычно занимал на мостике. Он не был капитаном «Венниса», но ему нравилось наблюдать за происходящим с высоты. Рядом с креслом находились две клетки, представлявшие собой кубы со стороной в полметра. В одной из них он держал своего питомца. Существо было почти невидимо в своем гнезде из серо-зеленой грязи. Три длинные черные ноги, покрытые редкими волосками, то упирались в верх клетки, то извивались с голодной, жадной силой, которой мог симпатизировать, возможно, один только Гепта.

Во второй клетке колдун держал другой вид тварей. Там оставалась лишь полудюжина созданий; скоро ему понадобится пополнить запасы.

Они были размером с мышь, да и вообще очень походили на мышей, только с золотистой шкуркой и огромными синими глазами. Каждое создание было чистым и лоснящимся, у каждого был толстый хвост, как у миниатюрной белки. Существа буквально излучали тепло и довольство.

Сдерживая дрожь, Гепта открыл клетку с пушистыми созданиями и парой длинных щипцов достал одно из них; существо пискнуло от удивления и боли. Отодвинув верх второй клетки, он бросил псевдомышь в середину жадно протянувшихся ног.

Из клетки донеслось хлюпанье, за которым последовал резко оборвавшийся ужасающий писк. После этого можно было слышать лишь хруст. Гепта задвинул крышку. В нем росло тепло, когда он видел, как его питомец прихорашивается, очищая все три ноги от шерсти и крови добычи.

Ему нравилось представлять, что маленькое, беспомощное и мохнатое существо, которое он только что уничтожил, было Ландо Калриссианом. Это доставляло огромное удовольствие. До него другие тоже пытались вставать на пути Гепты. И только один смог выжить. Почему из всех людей именно этот ничтожный бродяга, этот странствующий аферист и шарлатан должен так часто вставать между колдуном и исполнением его планов – было загадкой. Но именно так и происходило.

Очень немногие понимали, как сильно – и как слабо – колдуны Тунда верили в магию. Еще меньше было тех, кто прожили достаточно долго, чтобы донести это понимание до других. Скажем, вызвать худшие воспоминания капитана «Венниса», усилить их, удалить все прочие мысли и ощущения – все это мог сделать кто угодно, вооруженный нужной электроникой, не более того.

Тем не менее у колдунов были собственные представления о вещах, выходивших за грань науки, и Рокур Гепта был суеверен. Он верил в то, что сталкивается с Калриссианом по какой-то извращенной прихоти фатума, кармы, рока или судьбы. Порой выяснялось, что молодой игрок даже не осознает, что эти столкновения вообще происходят.

Но теперь колдун положит этому конец.

Он нажал на кнопку, встроенную в подлокотник кресла, и перед ним предстал офицер, который был чуть моложе капитана.

– Ты – первый помощник? – прошипел Гепта.

Офицер неуверенно отдал честь. Он только что видел, как его начальника утащили с мостика.

– Д-да… да, сэр, я. Я… эм… нам продолжить курс на Осеон, сэр?

Рокур Гепта немного помедлил с ответом, зная, что молчание еще больше смущает и нервирует молодого офицера. В армейской жизни всегда было что-то, за что можно было чувствовать вину. уклад был специально создан таким, чтобы солдат не мог прожить ни одного дня, не нарушив какого-нибудь правила. Разумеется, это играло на руку тем, кто находился на самом верху пирамиды. Вот, скажем, как сейчас.

Гепта заговорил, только когда на лбу офицера выступил пот:

– Нет-нет. Мы сделаем небольшой крюк Я дам вам направление. Ваш капитан будет нездоров еще несколько часов, и я хочу, чтобы к моменту его… выздоровления мы уже были в пути.

* * *

Во многих парсеках от них, в космосе, столь же глубоком, как тот, что окутывал «Веннис», появилось странное образование. В его центре пульсировало обнаженное ядро гиперпространственного двигателя класса дредноута. Оно будто корчилось от жутких потоков энергий, которые искажали пространство вокруг, отвергая базовые законы реальности. Более пристальный взгляд выявил бы, что оно было старым, очень старым, собранным из кусков множества двигателей, давно уже устаревших и работающих на пределе.

Его окружали по меньшей мере две дюжины не менее устаревших истребителей самого разного происхождения. Некоторые были созданы нечеловеческими расами и кое-как переделаны. Они были соединены с ядром двигателя светящимися кабелями, которые мерцали и изгибались в такт работе реактора. Казалось, что истребители буксируют двигатель. На самом же деле все было наоборот. Маленькие корабли не могли переходить на сверхсветовую скорость сами по себе. За них этот делало поле, создаваемое двигателем.

Лидер ополчения Клин Шанга сидел в кабине своего древнего корабля, уставившись невидящими глазами на панель управления. Прошло уже одиннадцать дней – это был самый мучительный поход, в котором он когда-либо принимал участие. Но он был необходим. Этого требовала честь.

Панель управления, несмотря на то что на ней горели огни, была заблокирована. Это служило сугубо практическим целям – управление всех истребителей было замкнуто на навигационный компьютер гиперпространственного двигателя.

В итоге пилоту было совершенно нечего делать. И – у него было все время вселенной.

Он давно прекратил думать о доме, о малоизвестной захолустной планете, заселенной задолго до нынешней волны имперской колонизации, заселенной даже до того, как Старая Республика послала свои разведывательные экспедиции. Он давно прекратил думать и о семье. Какой смысл: скорее всего он никогда больше их не увидит.

Еще меньше он думал о своем задании, миссии, которую выполняла его пестрая команда, составленная из ополченцев, уволенных полицейских, искателей приключений и профессиональных солдат, таких же устаревших, как и корабли, на которых они летели. Расходный материал. Задание было простым и прямолинейным: найти кое-кого и убить. И дело было не в том, что жертва жестоко повредила их цивилизации, открыв ее для вторжения более здоровой и сильной галактической культуры. Это ничего не значило рядом с тем фактом, что жизнь, которую они собирались забрать, была самим воплощением зла Но, зло или нет, оно прекратит свое существование, если они сделают свою работу правильно.

Если же нет, их жизни не имели никакого значения. Зло воплотилось во вселенной, и жизнью больше, жизнью меньше – разница невелика. Ущерб им уже был причинен; миссия была ради мести. Просто и честно. И, возможно, ради того, чтобы защитить другие беспомощные и беззащитные миры.

Клин Шанга бросил короткий взгляд на остальные корабли группы, собравшиеся вокруг реактора. Все вместе они выглядели смехотворно – так же, как, без сомнения, весь их мир выглядел для пришельца. Они походили на сухое гротескное растение, межзвездное перекати-поле, катящееся туда, куда его занесет ветер судьбы. Шанга попытался найти утешение в мысли, что ничто не могло бы быть более далеким от истины, что они – смертоносная сила, которая застанет врага врасплох.

В этот момент на консоли ожил коммуникатор.

Не было ни приветствий, ни поздравлений. Луч был узким, направленным только к звену истребителей. Сигнал то усиливался, то пропадал.

На экране появилась фигура молодого офицера в серой униформе, лишенной знаков отличия. Шанга знал, что это первый помощник со списанного имперского крейсера «Веннис». Офицер ничего не говорил, только кивнул в знак приветствия.

Кодируя трансмиттер, Шанга спросил:

– Он направляется туда?

Фигура снова кивнула. В глазах офицера бурлили ненависть и страх, так же как в сердцах Клина Шанга и всего его отряда.

– Он будет там, когда мы прибудем? Впервые офицер заговорил:

– Есть вероятность задержки, – видимо, мы идем в обход, но я уверен, что первоначальный курс скоро будет восстановлен.

Клин Шанга потер огрубелые руки. На протяжении десятилетий со времен последней войны он был фермером, мирно и хорошо жил среди животных, растений и детей. Теперь этому всему пришел конец – из-за личности, которую они обсуждали. Шанга знал, что его люди тоже слышали подтверждение того, что добыча уже близко. Они проделали длинный, очень длинный путь ради этой новости.

– Ты подвергаешься большому риску, – сказал Шанга с сочувствием и симпатией.

– Нет необходимости это обсуждать. Оно того вполне стоит. Я должен прервать передачу – шанс обнаружения растет с каждой секундой.

Шанга кивнул.

– Хорошо. Удачи тебе.

– И вам.

* * *

За много парсеков от группы Шанги в своей каюте Рокур Гепта повернул выключатель подслушивающего устройства и уселся в кресло, чтобы подумать. Его первым побуждением было задушить – а лучше разрушить сознание – щенка, который его предал. Уже не в первый раз он вознес хвалу своей предусмотрительности, благодаря которой установил дополнительные следящие системы в жилых помещениях подчиненных. Обычные датчики офицер перехитрил без особого труда.

Что ж, Гепта отомстит в более подходящее время. Сейчас более важно разрешить это… осложнение. Он не узнал человека, с которым говорил офицер, но Гепта был очень стар, так стар, что правда о его возрасте могла перепугать обычных существ. Он видел и сделал многое за прожитые века У него было много-много врагов, большинство из которых были уже мертвы. И все прочие тоже умрут.