Текст книги "Жестокие игры, или Этот огонь убьёт тебя (СИ)"

Автор книги: Нэтти Ноэль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

12. Хуже конца?

Это ещё не конец.

Это даже не начало конца,

но, возможно,

это конец начала.

Уинстон Черчилль

Кэт

Какой еще суд? Резко вскакиваю с постели, охваченная гневом, и недоверчиво смотрю на Сатану.

– Что ты сказал? – болезненный ком сдавливает горло, перекрывая любые попытки дышать.

– Ты все правильно услышала, – ни единый мускул не дрожит на его лице, он равнодушен, спокоен, безразличен.

– Ты… Ты будешь меня судить? – я не верю, я не верю! Не хочу в это верить! Пусть он скажет, что это не так…

– Думаешь, тебя не за что судить? – он смеется, противно, мерзко, липко, нанизывая душу на шампур.

– Но ты… Так же нельзя! – от страха подкашиваются коленки, хоть бы это был всего лишь страшный кошмар, в котором я сплю.

– Еще как можно, дорогая Кэтрин Вейлт, – почти поет он, издеваясь, – и это не сон, увы, для тебя не сон.

– Что меня ждет? – спрашиваю упавшим голосом, понимая, что игры кончились. Это конец. Конец моим мечтам, конец моей маленькой жизни на небесах. Доигралась, дура! И если бы только можно было перемотать время назад! Если бы можно было все исправить…

– Что доигралась, то доигралась. Ты права. Хотя какая роскошная была игра! Сколько отваги и смелости – я восхищен!

– Что. Меня. Ждет? – отчеканиваю каждое слово, но дьявол не спешит с ответом, не смотрит на меня, оставляя терзаться в ожидании, лелея крупицы надежды на спасение.

– Что тебя ждет? – наконец начинает он. – Смерть, – бесстрастно отвечает Сатана, откидываясь на подушки, демонстрируя верх безучастия к такому исходу, к моей судьбе, когда еще мгновение назад купал в ласке и нежности. Все ложь. Крупицам надежды не суждено прорасти в цветок.

– Ты… – сквозь боль глотаю слезы, что же я натворила? – Ненавижу тебя! Ты тупо использовал меня!

– Почему же тупо? Очень даже остро, – он потешается, окуная мое достоинство, от которого и так остались одни крупицы, в разъедающую кислоту, уничтожая. – Не драматизируй. Я просто не смог отказать себе в удовольствии насладиться твоим роскошным телом сполна, малышка Вейлт, и кажется, это было взаимно.

– Да будь ты проклят! – обреченно опускаюсь на пол, коря себя на чем стоит свет, и смотрю в одну точку.

– Проклят. И уже давно, – совершенно серьезно молвит он и даже не поворачивает голову в мою сторону.

– Верни меня к себе в комнату… – отрешенно поднимаю с колен свою гордость, натягивая одежду на обманутое тело.

– Ты теперь заключенная небес, а место таким в тюрьме, – он щелкает пальцем, и все вокруг исчезает, погружается в разъедающую черноту, пока я не понимаю, что нахожусь в темном помещении без дверей и окон, а у ног валяется моя обувь.

– Ненавижу! Старый бездушный козел! – кричу в голос, натягивая туфли и мечтая врезать острым каблуком до побольнее.

– Советую последние часы провести с пользой, а не с мыслями, как убить Владыку Ада. Например, можешь обдумать все свои прегрешения, – из ниоткуда раздается голос Сатаны.

– Мне неинтересно мнение бесчестного демона! – едва сдерживаюсь от рыданий, но не доставлю ему этого удовольствия!

– У, маленькая Кэтрин не знает, что демон и честь – понятия несовместимые? Вспоминай моменты жизни и что у вас там на земле еще делают? Молятся? Так молись, Кэтрин, молись Всевышнему, – он заходится смехом, пока вокруг не воцаряется оглушительная тишина.

Горячие слезы рассекают лицо, оставляя после себя влажные дорожки, которые не успевают высыхать. Сердце бешено стучит от понимания, что это конец, чертов, отвратный конец! Бесполезно, все было бесполезно, я так и не увидела маму и опозорила ее имя, опозорила себя!

Сколько раз я выходила победителем из передряг? Сколько раз играла против правил? Но здесь везение отвернулось от меня. Как самонадеянно было полагать, что нарушение небесных законов останутся незамеченными и не приведут за собой наказание.

Теперь я разбита, растоптана и сама навлекла на себя это. Пора уже смириться, Кэтрин, что ты проиграла по всем фронтам, хотя были ли у меня шансы?

Мысленно прощаюсь с каждой соринкой, с ясным солнцем, которое уже не согреет, с зеленой травой, которой мне никогда уже не коснуться, с рождественским утром и весенним ветром, которые радовали на земле… Вспоминаю лицо отца, которого никогда больше не увидеть, и слезы льются с еще большей силой, переходя в истерику.

Безжизненные стены давят на позвоночник, сгибая к сырой земле. Порабощенная, ждущая своего конца. Черные тучи необратимого сгущаются надо мною, захватывая в мертвенный плен. Не знаю, сколько уже сижу, глядя в бесцветную пустоту…

Момент, когда все закончится, встречает меня холодными стенами темницы. Что сообщили в институте? Будет ли кто-нибудь на суде? Надеюсь, это будет закрытое мероприятие…

Внезапно открываются невидимые двери, и в глаза ударяет яркий свет. Ну что ж, я не в Аду, хотя какая уже разница? Меня встречает незнакомый демон и одним кивком головы указывает куда идти.

Все слезы выплаканы, и, гордо подняв голову, я ступаю по каменной кладке, что отдается холодом в ногах, леденящем сердце. Прохожу в зал суда, который просто набит ангелами и демонами.

Первым вижу Лео. Он сидит с прямой осанкой, на его лице перекатываются желваки, но глаза смотрят с нежностью и болью, будто пытаясь сказать: «Прости», будто он понимает, что меня использовали, но я сама позволила сделать это, не надо меня жалеть!

Рядом с ангелом сидит Вивиан, взявшись за руку с Иво. Ну что ж, может, хоть у них все по-настоящему… По щеке Вив скатывается кристальная слеза. Демон, не скрывающий своих слез – та еще картина, достойная быть запечатленной на холсте, но сейчас мне горько видеть это. Мне больно смотреть на плачущую подругу, как и ей на меня, я уверена. Я боюсь, но сквозь боль улыбаюсь ей глазами.

Понуро опустив голову, сидит Люцифер. Он не смотрит на меня, но я чувствую его смятение. Наши взоры на мгновение встречаются, и его лицо приобретает привычную надменность и равнодушие. Я слегка улыбаюсь ему и перевожу взгляд, краем глаза замечая, как его лицо вытягивается в ответ на мою выходку.

Пусть знает, что я повержена, но не сломлена!

Скамья подсудимых, ну здравствуй, сейчас я готова разговаривать даже с тобой. Смех сквозь слезы, или я сошла с ума…

В зал заходит Сатана – и все шорохи резко стихают. Я ге слышу, о чем он говорит и только смотрю на него, мечтая просверлить в дьявольской голове огромную дыру и превратить ее в бублик.

Я знаю, что он слушает меня, а мои мысли мешают ему вести свой монолог, и едва сдерживаюсь от зловредной улыбки. Пусть, у меня едет крыша, пусть, я обречена на смерть, но ты, подонок, меня запомнишь!

Прокручиваю в голове все самое развратное, самое непристойное и иногда ощущаю на себе взгляд черных глаз, которые с каждой моей пошлой фантазией становятся все краснее, а иногда уголки дьявольских губ слегка приподнимаются, давая понять, что он принимает мою игру. Игру, в которой заранее известен проигравший.

Но вот Сатана замолкает и смотрит на меня с… сожалением? Показалось. Мне неинтересно наказание, смерть есть смерть. Лучше бы я тогда сгорела на дьявольском ложе!

– Световая казнь, – последнее, что я слышу перед тем, как меня ослепляет яркая вспышка, лишая мыслей и рассудка…

Люци

Сколько эмоций боролись внутри меня, когда Вейлт шла к своему последнему месту пребывания, что становилось мучительно больно. Я боялся посмотреть ей в глаза, боялся увидеть их безжизненный блеск, боялся, что не сдержу эмоций, которые разрывали сознание.

Уже давно не казнили Земных, видимо, они отчаяннее держатся за свое существование, сдувая пылинки с наставников, чтобы те дали положительные характеристики при выпуске во взрослую жизнь. Они боятся нарушить правила и идти поперек привычных устоев небес. И только Кэтрин пренебрегла всем, чем только можно.

Вейлты определенно ломают систему небес! Сначала мамаша дослужилась до Архангела, теперь вот Кэтрин играет роль главной занозы. Вот только небеса не терпят поражения и сломают их в ответ! Сегодня решается судьба Земной, а завтра перемены коснутся Архангела, только до Вейлт-старшей мне дела нет. Сегодня казнят Кэт.

А теперь мне, сыну Сатаны, тошно до чертиков!

Сдирать кожу с людей в Аду – пожалуйста, варить их котле с раскаленной лавой – да легко, но видеть, как жалкая Земная смело идет на казнь – это действительно пугает!

Хотя, не такая она и жалкая, если даже в такой момент бросает всем вызов, сохраняя недюжее спокойствие.

Она улыбается, словно подбадривая мои же страхи, улыбается всему вопреки, сквозь страх в глазах, который легко можно принять за высокомерие, но меня не обмануть. Это не похоже на страх, скорее на пустоту и холодное смирение с неизбежным, необратимым.

Кэтрин умело вальсирует свой танец. Танец на собственных костях, пряча боль за слоем безразличия. Слишком спокойная, что мне становится не по себе, успокаивает только припухшее от слез лицо. Плакала, а как иначе?

Отец выбирает для нее каекум – казнь световой вспышкой, которая обладает той же уничтожающей силой, что и сжигание лавой, но проходит не так болезненно. Этот метод применяется в основном на падших ангелах, перед тем как они отправляются на землю отбывать свое наказание, тогда как демоны стираются с лица небес обжигающей лавой, чтобы продолжить вариться в адовом котле Сатаны.

Земных же казнят на усмотрение Верховного суда во главе с Верховным дьяволом, но люди умирают в любом случае, будь то казнь светом или огнем.

Чувствую, как сжимается сердце от одной мысли, что вижу последние минуты Кэтрин. Душа разрывается на мириады частиц, рассыпаясь песком в глаза. Это дьявольски невыносимо!

Вейлт стоит, не отрывая взгляда от Сатаны, не боясь его и не сопротивляясь. Вижу, как разгораются его глаза при каждом взгляде на Земную, так неужели она ему не безразлична? Тогда зачем весь этот фарс?

В голове всплывает образ Андреи Вейлт. Конечно, это было ударом по самолюбию почти всех ангелов и демонов – принять человека на такую должность, и если отец не хотел этим судом насолить новоявленному Архангелу, то я точно не понимаю его действий! Андреа ведь могла бы воспротивиться суду, но она даже не явилась посмотреть на свою дочь.

А вот я разве могу что-то изменить? Разве могу как-нибудь этому помешать? Нет. Никто не может даже предположить, в какой момент Земная обратится в прах – этот судный свет виден только тому, на кого его направляют.

И вот взгляд отца сосредотачивается на осужденной. Момент – и она падает на пол.

Закрываю глаза, не решаясь смотреть на размывающийся образ, но неожиданный гул заставляет меня передумать.

Размыкаю веки и под учащенное сердцебиение обнаруживаю, что Земная не исчезла!

Она жива?!

Сатана стоит в замешательстве, но удар не наносят дважды – таково одно из множества дурацких правил, которое впервые обрело силу и сейчас сыграло на руку девчонке. Похоже, составители свода законов даже не подозревали, что кто-то сумеет выстоять такому уничижительному напору.

Вот только все ли будет в порядке с Вейлт после этого?

По лицам присутствующих в зале видно, что они задаются таким же вопросом, и растерянный Сатана впервые позволяет обнажить свои эмоции – в его глазах смешивается беспокойство и… облегчение?

Но, что ждет Кэтрин дальше?

Кэт

Яркая вспышка, пронзившая насквозь, проникает в каждую клеточку. Нет страха перед болью, нет сомнений, меня просто облучают, наполняя тягучей ртутью нити капилляров, заполняют разъедающим светом.

Сильно жмурю глаза и последнее, что помню – глухой удар собственного тела о наливной пол…

Ужас. Бездна, темнота… Нарастающая боль истязает мое тело, вонзаясь сотнями острых иголок под кожу, режет, полосует, потрошит. Сквозь агонию жара приходит ненависть. Разве я должна что-то испытывать? Неужели и после смерти могу чувствовать боль? Просто прекрасно! Стану девочкой, вбивающей в себя гвозди или идущей на верную смерть ножей Ада!

А если меня просто не станет? Распадусь на молекулы и атомы, исчезнув на веки вечные. Наверняка так и будет, и тебе, Кэтрин, не вписать свою историю в книгу жизни, не оставить след, не испытать счастливые моменты, не познать смысл бытия. Тебя просто не станет.

Но что-то не дает мне покоя. Постепенно приходит сознание, и кажется, что я просто лежу с закрытыми глазами, но могу пошевелить руками и ногами, очень интересно…

Боль понемногу уходит, оставляя ноющее послевкусие в каждой полоске мышц, и я резко открываю глаза. Жива что ли? Жива!

Радость захватывает все естество, и хочется просто воспарить до небес! Неужели я выжила?! Но тут же понимаю, что передо мной знакомые темные стены без окон и дверей. Это что, день сурка, и я буду проживать треклятое событие раз за разом? Не дай Бог!

Пытаюсь встать, но движения даются тяжело, будто все кости превратились в желе, обтянутое кожей. Ужасное ощущение чем-то напоминает сны Сатаны, и может, именно поэтому я не напугана до смерти?

Но страх все-таки проникает в черепную коробку, устраиваясь там поудобнее и раздражая своим присутствием каждый рецептор. В голове бесконечно крутится один вопрос: почему я жива?

Время тянется слишком долго, рождая много мыслей и новые вопросы, оставляющие липкое чувство незавершенности, но протяжный скрип внезапно отворившихся невидимых дверей заставляет голову разом опустеть от гложущих дум.

В душе появляется мерзкое чувство дежавю, разливая панику в крови, и если сейчас сюда зайдет тюремный охранник проводить на казнь, то я точно сойду с ума!

К моему удивлению, на пороге появляется куратор Мариус. Осторожной поступью он подходит ко мне, будто не веря, что я жива.

– Очнулась? – голос демона пропитан тревогой, на безупречном лице лежит темная печать усталости.

– Кажется… – сухой хрип вырывается из горла, схватывая резким спазмом голосовые связки.

– Как себя чувствуешь, Кэтрин? – лицо Мариуса расслабляется, он не скрывает радости, и мне хочется просто расплакаться от благодарности!

– Да лучше не придумаешь! – горько усмехаюсь, чем вызываю только ответную улыбку демона.

– Рад, что чувство юмора по-прежнему при тебе, – он по-отцовски ободряет, и на душе мгновенно теплеет. Не думала, что демоны способны переживать, не думала, что буду так рада этому!

– Вот только не до смеха как-то, – грустно опускаю голову, с ужасом представляя, что мне еще раз придется пережить тот кромешный Ад в зале суда.

– Понимаю… Но знай, ты уникальная девушка, Кэтрин! – Мариус не скрывает восхищения, даря лучик тепла в сырой темнице.

– Но Вы же не за тем сюда пришли, чтобы сказать это? – лукаво спрашиваю у него. Он всегда был самым тактичным демоном.

– Почему же? Я действительно так считаю. Ты же еще помнишь, кто твой куратор? Я должен знать все о состоянии своих студенток! – он пытается увести разговор в другую сторону, и я не выдерживаю:

– Почему я здесь?

– Понимаешь, – Мариус запинается, словно не зная что сказать, – ты ведь должна была умереть… – осторожно продолжает демон, тщательно подбирая слова.

– Но чертова Земная из семейства Вейлт опять ломает систему небес? – невольно усмехаюсь.

– Да, – улыбается наставнк, – я всегда видел в тебе потенциал, – он внимательно смотрит на меня, и я понимаю, что больше не в силах сдерживаться. Не в силах терпеть всю горечь, на которую обрекла себя сама!

– Мне страшно… – одними губами шепчу, и слезы брызгают из глаз фонтаном, обнажая весь страх и ужас, что таится в душе. Закрываю лицо руками, стыдясь того, что дала волю эмоциям.

– Поплачь, – тихо шепчет демон, – возможно, ты была не готова к небесам, но таким был путь. Наши ошибки делают нас сильнее.

– Спасибо, – благодарю сквозь жалобный всхлип. Я не вижу света. Не понимаю, что будет дальше с моею судьбою.

– Прости, я не ангел и не могу тебя успокоить… – сочувственно молвит Мариус, легонько приобнимая.

– Вы уже помогли… Спасибо, что пришли ко мне. Я здесь, но не могу понять, как это возможно…

– Видишь ли, Кэтрин, как и на земле, здесь тоже не всегда все идет по плану, – демон задумчиво перебирает черные перья на своих крыльях.

– Но что будет дальше? Опять суд? – содрогаюсь от последних слов, уж лучше исчезнуть или просто раствориться в Небытии.

– Я не знаю. Просто не падай духом. Прости, но пока это все, что я могу тебе сказать. Держись, – слегка кивнув головой, Мариус покидает темницу.

– Спасибо… – говорю уже в пустоту и безвольной куклой опускаюсь на пол.

Обхватываю колени руками, больно впиваясь пальцами в кожу. Неизвестность бьет набатом по остаткам спокойствия. Это хуже Ада. Прислоняюсь к стене и незаметно забываюсь бессильным сном.

Люци

Сижу в библиотеке, пытаясь впихнуть в себя хоть немного знаний из объемных томов, но образ Земной не выходит из головы. Она выжила. Мы разбредались по своим комнатам в общежитии, а Вейлт так и оставалась лежать на холодном полу, даже в бессознательном состоянии бросая вызов небесам.

Но уже неделю о ней никто ничего не слышит, о ней не вспоминают, не говорят по темным углам коридоров, выведывая друг у друга сплетни, и у меня складывается впечатление, что Сатана прибегнул к облитерации, чтобы уничтожить воспоминания о суде из памяти учащихся. Вот только он не учел, что его сын не позволил проникнуть в свои мысли, и теперь это моя проблема, которая совершенно не колышет отца, неделю не появлявшегося дома.

Поток мыслей прерывает вошедший сынок Эзопа. Ладно, ангелок, сегодня можешь жить, не до тебя, но тот наглеет и присаживается рядом со мной.

– Ты чего это, пернатый, попутал место приземления? – огрызаюсь нежданному соседу.

– Ничего я не попутал, – дерзит он, копируя мое пренебрежение в голосе. Интересненько…

Внимательно изучаю Лео. Видок у него, конечно, не из лучших: чуть раскрасневшееся лицо, обрамленное капельками испарины на лбу, сбившееся дыхание, а шальные глаза смотрят с безумием, словно ангел только что марафон пробежал, не меньше.

– Ты чего так волнуешься? Ты, конечно, хорóш, но извини, мальчиками я не интересуюсь. Хотя…

– Засунь свой дьявольский язык куда-нибудь в более подходящее место и выслушай меня! – прерывает блондинчик мою тираду.

– Ничего себе, как мы заговорили! И о чем это нам с тобой разговаривать, ангел? – испытующе смотрю на него в упор.

– Я сейчас услышал разговор отца с Мариусом… – Лео заговорщически понижает голос.

– Какая занимательная история! – прерываю его на полуслове. – Но мне неинтересны твои шалости.

– Люцифер! – ангел с силой опускает сжатый кулак по столешнице, что несколько пыльных томов подпрыгивают на ней. – Она в закрытом секторе, ты знаешь, где это?

– Кто она? – бросаю не задумываясь, и Лео демонстративно закатывает глаза, будто перед ним болванчик.

– Люций, не тупи! – он начинает выходить из себя, и до меня сразу доходит смысл сказанного им. Конечно же, я понимаю о ком речь!

– Черт, а ты не безнадежен!

– Пф, ты просто вернул меня к жизни, парень, – ангел как-то странно улыбается, будто мы старые приятели, и я впервые не испытываю к нему привычного отвращения. Оказывается, и от белокрылых бывает польза.

– Почему ты не забыл Вейлт? – вдруг интересуюсь у Лео. – Противостоять облитерации может далеко не каждый Верховный.

– А ты? – вопросом на вопрос отвечает блондин.

– Я всегда блокирован.

– Вот и я… – пожимает плечами Лео, удивляя меня еще больше.

– Вот уж не думал, что ангелам под силу постичь это! – злорадствую в ответ, но тот лишь ухмыляется.

Лихорадочно обдумываю план действий. Я знаю, что это за закрытый сектор в темнице отца. Там прячут особо опасных преступников, но Кэтрин же не из их числа! Как отец мог позволить себе закинуть Земную в самую мрачную часть нашего мира?

– Тебе нужна помощь? – с беспокойством спрашивает ангел, когда я уже и забыл о его присутствии, и хочется по привычке что-нибудь съязвить, но нет, не сейчас.

– Справлюсь, – решаюсь на очередной отчаянный шаг, грозящий свести меня в могилу. Если бы только понимал, зачем все это нужно…

Кэт

Сон, он нескончаемый, словно кто-то овладел моим разумом и не дает проснуться. Вокруг кромешная темнота, как и в моей жизни последних дней. В голову врезается лишь одно слово: «казнь», проникая в сознание до тошноты, и я невольно морщусь.

По-видимому фраза, что дважды не умирают – это точно про меня. Так, кажется, жива, но где я? Темницей не пахнет и, на удивление, ничего не болит. Открываю глаза и медленно схожу с ума от увиденного.

В принципе, все хорошо, если это вообще допустимо в моем случае, ибо я нахожусь в до свербящей боли знакомой комнате со сливочными обоями в цветочек, разве что раньше здесь не было кровати, на которой валяется мое истерзанное тело. Стоп. Да ничего не хорошо! Как я здесь оказалась?!

Мозг лихорадочно воспроизводит в памяти все, что произошло после казни, и последнее, что я помню сквозь пелену сознания – это как в темницу вошел Люцифер.

Неужели он меня сюда притащил?