Текст книги "Письма С (СИ)"

Автор книги: Нестор Черных

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

– У меня есть пятнадцать свободных минут. Подождать, или сам дойдёшь?

– Сам. А... – она резво развернула кресло и покатила к двери, – мне не надо ничего подписывать?

– А мне почём знать? У врача своего надо спрашивать, – недовольно проворчав, удалилась.

К чёрту, всё к чёрту. Не мне это нужно. Денег не требуют – ну и ладно.

Одежда постирана, и – ну надо же – в кармане куртки нашлась соцкарта и ключи от дома.

Кое-как доковылял до лифта. В вестибюле первого этажа какой-то парень, я бы даже сказал – пацан, подскочил сбоку и широко заулыбался.

– Уже домой? Недавно же очнулся.

– Доктор сказала – можно... Мы знакомы?

– Вообще-то нет, – понизил он голос и подстроился под мой шаг, – я вечером приехал с оборудованием, а тебя не оказалось. Телефон отключён. Тогда нам пришлось немного порыть, нашли тебя здесь.

Я не спешил задавать новый вопрос. Всё тяжело соображалось. Незнакомец открыл передо мной дверь на улицу, и лишь спустившись со ступенек, я сформулировал по-детски колкую мысль:

– Так к чему удивляться, если и так в курсе?

– Мы старались не вмешиваться, по очевидным причинам. Поэтому не могли оплатить твоё дальнейшее нахождение в больнице.

Останавливаюсь и с досадой смотрю назад:

– Чёрт, справку забыл, на работе точно спросят.

– Об этом можешь не беспокоиться. То есть... прозвучало не совсем так, как надо. Тебя уволили задним числом, чтобы не оплачивать лечение.

– Откуда знаете?

Парень расплылся в хитрой улыбке и махнул рукой куда-то в сторону:

– Я припарковался там. Ты ведь не собрался в таком виде и состоянии шататься по метро?

Время для очередной народной мудрости: дают – бери. Мы дошли до миниатюрного электромобиля, я не стал мешкать, просто сел и пристегнул ремень.

– С чего такая честь? Не подумайте, я очень даже рад, просто странно.

– Ой, давай «на ты». Я Денис.

– Угу...

– ... как ни крути, ты сотрудник. Просто маленький жест доброй воли.

– Очень мило.

– Да ладно, не кисни. Со всяким бывает, не парься об этом. Как вообще себя чувствуешь?

– Примерно так же, как выгляжу.

– Аха-ха, значит, на поправку идёшь. Тебе, наверное, продукты не помешают, я немного затарил.

– В долги меня загоняете?

– Я же просил «на ты», – поморщился он, – и это мелочи.

– Так я и не про тебя лично. Про Корпорацию.

– Не думай об этом. В дом попасть сможешь, деньги есть?

– Угу.

– Заявление ты ещё не писал... будешь?

– Не знаю. Нет, наверное.

– Это уже дело хозяйское, смотри сам.

Не хватало мне ещё сочувствия от какого-то байстрюка, который похож больше не на человека из корпорации, а на старшеклассника, угнавшего у маман машину. Создатель, ну что за стыд...

Машина свернула на знакомую улицу, я морщился на каждой яме. Вот и родной подъезд...

– Ну как, помочь или сам дойдёшь? А то вижу, напрягаешься по мелочам.

– Сам.

– Ну и правильно. Да, чуть не забыл, – он протянул мне мобильный, из простеньких, – заранее отвечаю: это не даром. Вернёшь потом, а пока для связи будет. Отдыхай. И если не против, завтра заеду за тобой, скатаемся в офис. Как-то нет доверия у меня к казённым коновалам, у нас оборудование в любом случае получше – посмотрим, подлечим. И пакет не забудь. Да не стесняйся, бери! Вот. Ну, бывай.

Я захлопнул дверцу, но вспомнил и снова открыл.

– Не в курсе, что там с девушкой?

– Какой девушкой?

– На которую напали.

– Так вот оно что! Герой! Нет, никакой девушки не было, кто-то из окна увидел тебя на дороге, вызвал скорую.

Вот так всегда. Нет, я никогда до этого лицо не подставлял ради других, я про облом. Вот так всегда – облом.

Машина круто развернулась практически на месте и укатила.

Дома пусто и непривычно, будто вернулся из дальней поездки. Я вдруг понял, как дико устал. Оставив пакет в прихожей, поплёлся в комнату, рухнул на диван и натянул на голову одеяло.

***

Олег. Пьянка

Контроль это всегда выгода. Вообще всё происходящее несёт выгоду, иначе жизнь бессмысленна. Выгода тоже бывает разной. Или тебе деньги, или сила, или иногда можно побаловать своё самомнение и помочь другим.

Олег сволочью не был. Друзьям он действительно помогал (это всегда довольно приятно), и помогал просто так. Потому что это друзья. Всё равно что родная кровь, семья. Иначе быть не должно.

– Так вы типа... экстрасенсов? Помню, когда мелкая была, по ящику крутили бредовенькую передачу, тридцать какой-то сезон. Ходили такие чудики, типа с мёртвыми разговаривали. Без обид.

– Экстрасенсы – слабаки, – Олег чувствовал, что в нём говорит уже не то пятая бутылка пива, не то третья рюмка коньяка, но вопрос задел за живое, и промолчать было уже невозможно, – представь себе некую лестницу развития. На нулевой ступени – обычный человек. Он может, конечно, что-нибудь увидеть, но только если оно будет внаглую ломиться из своего плана. Это пятна и очертания лиц на фотографиях, движение на периферии зрения, всякие там шорохи-трески. Экстрасенсы лишь немного сильнее, четвёртая-пятая ступень. Могут видеть, только если хорошо постараются, и то у них под носом можно спрятать смертельное проклятие, а они даже не почешутся.

– Смертельное проклятие? Ты такое умеешь?

– При желании, – безразлично пожал плечами Олег, – но зачем? У каждого действия должен быть смысл. А таких врагов я ещё не нажил.

– То есть ты или любой другой может просто каким-то обрядом убить человека? – Ира недоверчиво усмехнулась и протянула собеседнику новую бутылку пива.

– Ха, и как ты себе представляешь такой обряд?

– Ну, не знаю... свечи, пентаграмма кровью младенца, сердце девственницы или на крайний случай куриные кости на алтаре, заклинание на пергаменте из человеческой кожи.

Олег громко рассмеялся, чем привлёк внимание всех сидящих в комнате. Жрец скинул карты на стол, подвинул к дивану стул и, скользнув взглядом по короткой майке девушки, не прикрывающей живот, спросил у друга:

– Чего ржёшь?

– Да вот, Ира думает, что мы чернокнижники или шаманы какие.

– О как. Сектантами уже называла? – Олег поймал энергетический пинок и спрятанный за насмешливым выражением лица едкий взгляд, мол «харе выпендриваться». Успокаивающе подмигнув в ответ, повернулся к девушке:

– Вот Алексей у нас жрец.

– Типа колдун?

– Нет, типа умный, ха-ха! Нет, правда, он как ходячая энциклопедия. Много видит, много знает, много умеет. Мне до него далеко.

Ирина бросила быстрый взгляд. Маленькая седеющая голова, несмотря на возраст. Длинная тонкая шея с выпирающим кадыком. Сутулая спина, из-за чего грудь казалась намного уже, чем на самом деле; руки-жерди, длинные бледные пальцы. Последней каплей для себя обозначила неподвижный и в то же время какой-то беспокойный, тяжёлый и колючий взгляд, горящий очевидным желанием. Немного придвинувшись к Олегу, запахнулась джинсовой курточкой и спросила:

– Так если никаких обрядов не проводится, как это работает?

– Здесь, всё здесь, – Олег дотронулся до её виска, – всё, что нужно человеку, всегда находится при нём. Конечно, обряды тоже не бездейственны, но это скорей влияние на себя через внешнее, способ сконцентрироваться, войти в нужное состояние. В некоторой степени это облегчает задачу, но вовсе не обязательно прыгать с бубном вокруг костра, вот я к чему, – довольный, прислонился спиной к стене, отслеживая реакцию.

– То есть всё это использование крови, личных предметов – чушь?

– Нет, ну почему же, всё работает. Но это немного другое. Личные вещи человека, а тем более его кровь, это как ниточка, которая ведёт к своему хозяину. Ты же не можешь придумать программу и просто выбросить её в пространство, надеясь, что рано или поздно она прилипнет к нужному человеку. Ты находишь энерегетический след, по нему выходишь на хозяина, а потом уж творишь свои чёрные делишки. Ну или светлые. И кстати всё, что завязано на крови – стопроцентно и безотказно. От обычной программы можно отбиться, выстроить защиту, но если была использована твоя кровь – шансов нет.

Монах тихо закипал, поигрывал скулами и нервно дёргал веком. Олега понесло. Он не ограничился градацией способностей, перешёл на обитателей потусторонних миров. Уже сильно заплетающимся языком, изредка повторяясь, вещал о жизни наличной и загробной, сущностях и их роли в жизни простых людей.

Благодушие, что-то схожее с ироничным умилением от сопенья Алексея и, разумеется, градусы мягко окутали сознание, Олег со стороны наблюдал за своей болтовнёй и был вполне доволен: девушка самозабвенно слушала, придвигаясь всё ближе и ближе...

– Э-ге, стоп, – рассмеялась Ирина и придержала за плечи собеседника, медленно заваливающегося на неё, – сиди ровно. Так что ты говорил про стихии?

– Стихии? Да это просто... есть точки, как узлы, скоц..три.. сос-ре-доточишься на них и сможешь легче писать программы. Да не бойся, смотри, – Олег по очереди дотронулся до темени девушки, шеи и потянулся к солнечному сплетению, – вот космос, воздух, а это... огонь. Ниже немного – вода, а ещё, так сказать... – он покрутил в воздухе пальцем, указывая на тот самый «низ» – там центр земли.

Потом, кажется, он полез к столу, втиснулся меж играющими в карты и положил голову на стол, ожидая новой раздачи. Ещё было караоке без текст-суфлёра и даже музыки, требовательные звонки в дверь, переговоры с соседями... вот Кит с Ихтиандром оттаскивают его от распахнутой форточки и не очень серьёзно, для вида просят перестать петь... снова звонки в дверь, разъяснительные разговоры, снова вещание истин для доверчивой и красивой девушки.

Под толщей хмельного угара блеснуло: «хватит!». Олег, отогнав ленивое довольство, что-то неразборчиво и в высшей степени учтиво пробурчал своей гостье, придерживаясь за стены и спины сидящих за столом, зашатался в сторону туалета. Отвинтив до упора обе ручки, разделся догола и лёг в ванну.

Мысли гасились отравленной кровью, разогнанной к тому же горячей водой. Рисуемая в голове схема моментально растворялась, вместо образа собственного тела перед глазами всплывали соломенные куклы, набитые соломой. Так, это точно не в ту степь...

Вода поднялась почти до краёв. Безуспешно попытавшись закрутить вентили ногой, Олег всё-таки привстал и перекрыл кран. Лёг обратно. Задержал дыхание и ушёл под воду с головой. Голоса с кухни превратились в неразборчивый шум, кровь глухо стучала в ушах, и лишь капель из протекающего крана звонко пела свою монотонную песню.

Он не спешил выныривать. Дал телу испугаться кислородного голодания, дождался адреналинового всплеска, одновременно прощупывая энергетиеские каналы и выводя перед собой анатомическую карту тела. Выпустил из лёгких воздух, проник в каждую клетку своего тела. Выделил в крови всё постороннее, токсичное, погнал напрямую через межклеточное пространство наружу.

Вынырнул. Сердце мерно и тяжело отсчитывало удары, с трудом качая загустевшую кровь. Мышцы тянуло, кожа зудела, а внутренности, казалось, собрались разложиться на атомы, но перед этим устроили парад: с маршировкой и перестраиванием рядов.

В дверь постучали, то ли кулаком, то ли ногой, и испуганно спросили:

– Ты там живой?

– Да, – сдавленно ответил Олег.

– Мы смотрим – тебя нет. Я подумал,что ты уснул и захлебнулся. – Подождав немного, голос добавил, – давай, не спи там.

– Ки-ит! Свет включи.

– Чего?

– Свет, говорю, вруби!

Олег провёл ладонью по плечу. Вся кожа в липкой и тягучей гадости, очистка вышла глубокая, на секунду даже возникла мысль, что перестарался, и добрая часть этой слизи разбавлена кровью.

Медленно накаливаясь, зажглась в потолке лампочка. Теперь можно было хорошо разглядеть результат. Вся вода покрыта тонкой маслянистой плёнкой, кожа ядовито-жёлтая, кое-где с зелёными, синевато-серыми или красноватыми разводами. Дно ванны покрыл серый мутный осадок, но, как ни странно, в основном вода была прозрачная, почти чистая. Потратив полбанки мыла и почти столько же шампуня на склеившиеся волосы, Олег усердно оттёр себя мочалкой несколько раз. Воду, само собой, давно спустил, и теперь под душем последний раз полоскал волосы и насвистывал замысловатую мелодию из любимой песни. Внезапно горло сдавило изнутри, тело согнуло пополам, и Олег выплюнул тягучую массу сомнительного цвета. Ну и гадость. Эта самая гадость, подмываемая водой, начала ползти к ступням, Олег выскочил на кафель, сплюнул ещё раз тягучую слюну, и три раза подряд почистил зубы. Как ни странно, после всего увиденного Олег чувствовал себя не просто превосходно, такая лёгкость и чистота была несравнима даже с походом в настоящую русскую баню.

Высушив голову и одевшись, вернулся на прежнее место, к скучающей гостье. Может, его ждала? В карты так и не села играть, а при его появлении аж засияла. Интересно, о чём он с Монахом разговаривали? Потому что такое ощущение, будто оба напряжённо молчали, и никто не решился просто пересесть. Олег даже посочувствовал товарищу – при всей своей подкованности в делах мудрённых, пень пнём, когда дело касается разговоров со слабым полом.

Кит с Ихтиандром по-прежнему безуспешно пытались сменить русло обычной игры в игру на раздевание. Щит Кати пестрил хаотичными взрывами образов. Если защищается от своих согрупников, значит ещё достаточно трезвая. Маша... была уже той кондиции, когда для покорения женского сердца нужно лишь уединение, вдруг погасший свет и несколько минут разговоров в правильном ключе.

Олег взял с подоконника недопитую бутылку и вопросительно поднял бровь в ответ на обвиняющий взгляд.

– Ловко притворяешься. Вроде пьяненький был. Или закинулся супер-отрезвином?

– Типа того.

Понял, что на пьяную голову успел наговорить много лишнего. Хотя ничего страшного, залить в девушку ещё несколько бутылок пива, и завтра из всех разговоров она вспомнит лишь трёп ни о чём.

– Скажите, Ирина, – Олег театрально задрал бровь, – знаете ли вы, в чём прелесть трезвости?

– В чём же, – подыграла девушка.

– А в том, что можно снова напиться. Как вы на это смотрите?

– Исключительно положительно.

Заливаясь всем, что стояло на столе, снова принялся за в разглагольствования. Решил не дразнить Монаха деконспирацией явки, поэтому пустился в хитросплетения Кантовской философии, начал приводить пропущенные Декартом тезисы о принципе бытия и в конечном итоге закончил разгромом изречения Протагора, доказав, что мерой всего является вовсе не человек.

– От твоего монолога Аристотель воскрес, чтобы снова умереть, а Спиноза в гробу перевернулся, – язвительно заметил Монах, – давай лучше покурим.

– Давай, – согласился Олег, открыл окно и щёлкнул пальцами, – кстати! А угости-ка ты нашу гостью си-га-ре-той.

– Ты и сам можешь.

– Алексей, ну угостите барышню папиросой. Ира, дай ему из своей пачки.

Монах, немного подумав, вытащил из предложенной пачки сигарету, размял и вернул. Девушка взяла, неуверенно покрутила в пальцах, осматривая со всех сторон:

– И что, теперь курить?

– Ну да, – Олег поднёс пламя зажигалки, – просто кури.

Девушка затянулась, выпустила струю дыма. Затянулась второй раз, сильней. Затем третий и четвёртый, с каждым разом всё больше округляя глаза.

– Ты поменял её, что ли? Вообще не чувствуется, как воздух. Покажи руки. – Она осмотрела ладони Монаха, прощупала рукава, – что ты сделал?

– Облегчил табак.

– Это как?

– Просто, – Олег ответил вместо вновь затормозившего друга, – ты представляешь, что хочешь делать, собираешь энергию, и просто делаешь это. Как я и говорил, – он повторно дотронулся виска девушки, – всё здесь.

Ну всё, растаяла. Пустяковый фокус, а всегда так действует. Чудо ведь. Хотя Олегу показалось это вдруг дико неспортивным и не по-товарщески подлым. Гостья к нему так и льнёт, вон уже вплотную села, взяла его руку и положила себе на бедро. А Монах сдержанно-злобно-завистливо... и -разочарованно собирается вернуться к столу, чтоб напару с Катей обувать незрячих соперников.

– А почему ты не бреешься? – спросила девушка, – волшебникам положено носить бороду?

– Не-е.. когда у меня нет девушки, мне незачем бриться. Сбриваю, когда неудобно целоваться.

– Давно уже нецелованный ходишь... – Ирина наклонилась к уху Олега и прошептала, – у тебя бритва есть?

Нити флюидов, подобно водорослям на сильном течении, трепыхались и тянулись к Олегу, дотрагиваясь до его оболочки и вспыхивая пурпурными искрами. И ему вдруг стало интересно. Что, если...

Сидел на кровати и смотрел на старый церковный календарь, оставленный одним из квартирантов. Давно бы пора избавиться от несуразной бумажки.

День выдался просто дикий. Точнее, ночь. Всплеск энергии, которую устроил на кухне Монах... устроили Монах с Ирой... здорово заляпал пространство квартиры.

Теперь идея перенаправить предназначенное ему внимание на Монаха не казалось такой уж хорошей идеей. И витало в воздухе ещё нечто. Предчувствие. Нехорошее.

Девушка на кухне проснулась. Олег заметил, как сменилась цветовая гамма её ауры. Быстрыми рывками она окрасилась из пурпурного в серые тона. От неё хлынула волна ужаса, Олег сам чуть не поддался беспричинному паническому страху, но пространство родного жилья смягчило удар, и всего лишь на мгновение была сбита ориентация. Придя в себя, он хотел рвануть на кухню, но это было лишним: она, мертвенно бледная и нагая, стояла у его кровати. Медленно опустившись на колени, схватила Олега за руку и притянула к себе. Он попытался высвободиться, но без толку: девушка держала его мёртвой хваткой, не собираясь отпускать. Даже не требовалось напрягать внутреннее зрение, чернота явственно била из её груди настолько концентрированными волнами, что материальный план не выдержал и начал вибрировать. Волосы развевались, как в невесомости, а глаза... глаза пугающе спокойны, отсутствующий взгляд был устремлён не на Олега, а сквозь него.

– Я их видела, – тихо сказала она и усилила и без того крепкую хватку, – эти тени на стенах. Почему ты не сказал мне раньше? Перезвон колокольчиков так прекрасен... Оно погасло, погасло и не помогает ему... ты... – голос девушки изменился, глаза загорелись незнакомым огнём – ты...

По спине пробежал дикий мороз, Олег смотрел на метаморфозу лица и энергетического поля, напрочь забыв об онемевшей руке. Бледный лик неизвестной сущности подался вперёд, и каждое произнесённое слово жгло зимней стужей.

– Ты неразумно распорядился обретённой силой. Твоё наказание скоро найдёт тебя.

Маска одержимости спала с лица Ирины, сама же она бессильно села на ноги. Её энергетическое поле больше не источало потоки чёрного безликого страха. Девушка как-то устало посмотрела на Олега, затем на стены комнаты, снова на Олега, резко подалась вперёд, повисла у него на шее и навзрыд заплакала. Он не знал, как её утешить, и возможность возвращения духа беспокоила его больше её горячего голого тела.

– Тише, тише... успокойся.

– Я схожу с ума – всхлипывая, прошептала Ира.

Затем, опомнившись, отстранилась, посмотрела на дверь.

– Я туда не вернусь.

Стянула с Олега одеяло, завернулась в него и легла на краю кровати, поближе к свету уличного фонаря.

Он так и не сомкнул глаз. Всю ночь лежал и слушал тихие всхлипы девушки. Потом она заснула, или, по крайней мере, просто перестала плакать. Когда первые лучи солнца осветили комнату, Олег встал, чтобы одеться. От скрипа проснулась спавшая беспокойным сном девушка, посмотрела полными боли глазами на хозяина квартиры, запахнулась одеялом и вышла на кухню. Оделась, лишь на мгновенье остановилась на пороге, но, так ничего и не сказав, тихо ушла.

Олег взял телефон и набрал нужный номер. Недовольный сонный голос осведомился, не приболел ли – так рано звонить?

– Ко мне ночью судья приходил.

Монах бросил трубку, а повторный набор не дал результатов – телефон отключён. Олег скрипнул зубами от злости, вышел в коридор. Всё верно, злиться нужно на себя. Посмотрел на дыру в стенке фанерной пристройки-кладовки, оставленную когда-то из-за расставания с подружкой. И пробил ещё одну.

За кадром I

Ошейники. За пару дней до

Немая сцена продолжалась уже минуту. Каждая секунда длилась целую вечность, в царившей тишине можно было услышать глухие удары сердца стоящего рядом человека. Каждый боялся шелохнуться, чтобы не спровоцировать другого на пальбу. Глава лагеря работорговцев буквально был загнан в угол, вжавшись в стену сбоку от своего стола, держал в руках тяжёлый пулемёт. Двое его бывших подчинённых слишком далеко друг от друга, и одной очередью их снять не хватит времени. Лейтенант Глинка, меж товарищей – Глина, а за глаза называемый Грязью, нацелил на своего командира кустарный пистолет – пулемёт. Он уже озвучил своё требование, и обещал даже отпустить с миром, как только получит добровольно переданные ему полномочия. Разумеется, в живых он предшественника оставлять не собирался, но сказать-то – язык не отсохнет. Двое его подельников и непосредственных подчинённых лежали у входа в вагончик, скошенные ещё на подходе пулемётной очередью. Четвёртый заговорщик – загонщик Козява, из новеньких. На него было меньше всего надежды, и сказали ему о намечающемся деле в самый последний момент. Но он вовремя забежал, когда Тихий перезаряжал пулемёт, и нацелил на главаря ПМ. Если Тихого сейчас уложить, то поддержка среди рядовых бойцов всё равно будет, им просто деваться некуда. Но как выбраться из этой патовой ситуации, Глина не знал. Главарь держит на прицеле его, Глинку. В ином случае, он, не задумываясь, пожертвовал бы Козявой и первый открыл бы огонь. Весь лагерь ждал, кто же выйдет из двери, никто не решился вмешаться и открыто поддержать ту или иную сторону.

Разрешилось всё в один момент. Козява перевёл руку влево и выстрелил. Красная клякса окрасила стену, а Глина, слегка задрав простреленную голову, свалился на пол. Сжатый в посмертной судороге пистолет-пулемёт выпустил короткую очередь, после которой в стене осталась кривая пулевых отверстий. Козява спокойно засунул пистолет в кобуру, подошёл к Глине и принялся снимать с него трофеи. Цепочку с крестом сложил в карман, перстень снять сразу не смог, снял с пояса топорик и отрубил палец. Сразу же примерил и довольно кивнул. Выпотрошил карманы, забрал подсумок с патронами к пп и само оружие.

Тихий всё это время держал Козяву на мушке, решая для себя: они всё ещё враги, или можно ему более-менее доверять? Наконец опустил пулемётное дуло к полу, но палец с пускового крючка не убрал.

– И что это было?

– Это? – Козява пнул руку мёртвого лейтенанта, – попытка бунта. Надеюсь, за содействие мне полагается премия.

– Ты пришёл с ними. Почему передумал?

В ответ тот лишь пожал плечами и оскалился.

Пристрелить его сейчас? Однажды Козява может пожалеть, что поддержал не того, и грянет новый бунт. Вообще, дело это обыденное. Тихий и сам пришёл так к власти, это всегда было своего рода традицией, независимо от местоположения и размера филиала гильдии. Поэтому и лейтенант в лагере был только один, чтобы минимизировать риск заговора. Конечно, в процессе деления власти заговорщики и друг друга постреляют, но для мёртвого экс-главаря это не ахти какое утешение. Как бы там ни было, некоторое время стоит лично участвовать в особо крупных рейдах, утвердить пошатнувшийся авторитет. А Козява... пусть живёт пока. Повысить его, проверить в деле. Жизнь спас, как ни крути.

– Сержантом будешь?

– Лишь бы не лейтенантом, – снова оскалился Козява и посмотрел на лежащий на полу труп. Сочившаяся из головы кровь стеклась в приличную лужу. Низкорослый боец посмотрелся в зеркальную поверхность почерневшей крови и добавил, – хотя вон у входа и сержантам место нашлось. Как насчёт простого бонуса в виде личной благодарности? А там на твоё усмотрение.

Настала очередь Тихого ухмыльнуться: не дурак, ох не дурак.

– Тогда прикажи кому-то тут прибрать. Отдохни. Возьми бабу из загона. Если нужна кислота, сходи к доку.

Козява кивнул и вышел.

***

Сон второй. Соня

Говорят, оглядываться – плохая примета. Рискуешь никогда не вернуться. Поэтому рыжеволосая девушка, спустившаяся с крыльца, повернулась лицом к двухэтажному белому зданию и не спеша попятилась к воротам. Старалась рассмотреть каждую трещинку на штукатурке, каждое пятнышко от прошлогодних листьев на широких карнизах, идеально чистые стёкла, нержавеющие прутья решёток.

Дошла бы так до самых ворот, но выбоины в тротуарных плитах то и дело ловили каблук. В конце концов Софья споткнулась и чуть не упала. Звонко рассмеялась, слегка натянуто и осторожно, как если бы за это кто-то мог наказать. Ещё раз окинула взглядом дачу, стараясь удержать в памяти как можно больше деталей, и на выдохе громко и с облегчением прошептала: «Никогда не вернусь!»

Сжала в ладошке одноразовую карту на общественный транспорт и, стараясь не наступать на трещины в плитах, резво поскакала по аллее на шум автотрассы.

Полная версия книги размещена по ссылке https://author.today/work/12580