Текст книги "Меч Бури"

Автор книги: Нэнси Верайн Берберик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

– Похоже, он прав. Отсюда всего два пути: либо обратно в Зал, либо за ворота. Нас всего четверо, и летать мы не умеем. Ты, конечно, догадываешься, что Рилгар не стая терять время попусту и вызвал подмогу. Но если охотники хотят убить нас, им придется войти сюда и драться с нами. И наши жизни им, этим охотникам, будут стоить недешево. Нас мало, но у нас много любого оружия; это ведь не просто караульное помещение, есть целый склад оружия.

Станах кивнул.

– Ну что же, будем ждать. – Хорнфел вздохнул и как бы даже с неохотой задал давно мучивший его вопрос: – А что с Кианом и магом, Станах?

– Их пирамиды стоят во Внешних Землях, тан, – коротко ответил Станах.

Больше ничего и не надо было говорить. Горные гномы знают, что означают эти слова.

– Вооружи девушку чем-нибудь по надежнее, чем нож, – мягко сказал Хорнфел. Затем его голос отвердел: – Здесь не найдется ни кольчуги, ни шлема, подходящих Хауку по размеру, но для нее, я думаю, отыщется что-нибудь подходящее. Присмотри что-нибудь и для нас с тобой. Мы должны встретить Рилгара во всеоружии.

Келье дтха. Странница. Одетая в эльфийский охотничий костюм и гномскую кольчугу, которая была для нее коротковата, но слишком широка в плечах, Кельда переминалась с ноги на ногу, привыкая к своему новому одеянию. В одном из коридоров караульного помещения действительно хранилось множество самого различного оружия. В стойках стояли копья и арбалеты, по стенам были развешаны мечи, в ящиках у стен лежали колчаны со стрелами.

Со стороны ворот в помещение через прорубленные в каменных стенах маленькие оконца пробивался солнечный свет, в воздухе пахло дымом.

Когда Хаук надел на голову Кельды блестящий стальной шлем, Станах только покачал головой. Защищающая нос пластина мешала ей видеть.

Лит хваер, старайся смотреть так, как смотришь, когда закрываешь лицо ладонью от солнца.

Она кивнула головой, хотя из-за тяжелого шлема сделать ей это было трудно.

– Я чувствую себя дурочкой, Станах. Словно малый ребенок, играющий в переодевания.

Хаук помог Кельде правильно надеть шлем, погладил ее по лицу, потом быстро поцеловал.

Станах увидел, как дрогнули ее плечи, отвернулся и сказал:

– Дурочкой ты себя чувствуешь или нет, Кельда, но в этой одежде ты будешь защищена от кинжалов нападающих. А я чувствовал бы себя спокойнее, если бы ты взяла еще и меч.

Кельда провела пальцем по рукоятке своего ножа, глаза ее сверкнули:

– Нет, я не умею пользоваться мечом, Станах. Лучше я оставлю при себе только нож, им я уже научилась владеть.

– Да, – сказал Хаук, – и, к сожалению, сюда могут ворваться и те, кто уже знает, как ты умеешь драться. – Он мягко повернул ее к двери. – Кельда, возьми несколько мечей и отнеси их Хорнфелу. Выбери самые лучшие – он тан Хайлара. А мы со Станахом выберем себе мечи после из тех, что останутся.

Когда Кельда вышла, Хаук сел на одну из каменных скамеек, стоявших в коридоре. Нежность, светившаяся в его глазах, когда он говорил с Кельдой, исчезла, будто ее никогда и не было.

– Станах, похоже, нам предстоит здесь умереть.

– Я не вижу большой разницы, где умирать: здесь или в другом месте. Хаук улыбнулся:

– Я тоже. Я слышал, ты назвал ее «лит хваер». Что это значит?

– На гномском языке «маленькая сестра».

– Хорошо, что ты считаешь ее своей сестрой. «Да, – подумал Станах, – хорошо, что она научила меня так думать». А вслух он сказал:

– Гномы не так уж и просто признают кого-либо своей родней.

Слабая улыбка осветила лицо Хаука:

– Я рад, что ты признал ее сестрой. Мы играем в опасную игру, друг Станах. Скоро она будет драться за твоего тана и вместе с таном, хотя драться она не умеет. Она будет убита первой, и ты это знаешь. Не можем ли мы ее спасти как-нибудь? Чтобы она могла убежать или где-нибудь спрятаться?

Станах покачал головой:

– Единственное, что она может сделать, – заколоть себя своим кинжалом.

Взглянув на Хаука, Станах понял, что он и сам уже думал об этом. И тогда Станах добавил:

– Но она ни за что не согласится сделать это. Я вот еще что скажу тебе, Хаук: она выжила, когда дракон спалил ее дом; она выжила в занятой драконидами Старой Горе; она выжила и тогда, когда дракон нес ее над Равниной Смерти. Ее будет невозможно убедить, что теперь она должна уйти из жизни, – неважно, каким способом. Я думаю, не стоит даже пытаться. Она заслуживает того, чтобы мы ничего не сказали ей о возможно лучшем для нее варианте о самоубийстве.

И тут из караулки раздался голос Хорнфела.

– Они пришли, Станах… И их много.

Глава 29

Дым, заносимый в ущелье ветром из долины, где бушевал пожар, не позволял Тьорлу вздохнуть всей грудью. Черный ужас сдавливал его сердце, и, хотя вой, который он слышал, был всего лишь воем ветра на склонах горы, ему чудилось, что это рычит дракон. Я не чувствую запаха дракона, – говорил он себе, – возможно, я вообще не могу почувствовать уже ничего, кроме чада от горящих лесов.

А кроме того, он никак не мог избавиться от ощущения, что за ним наблюдает нечто огромное, клыкастое, когтистое, стремительно опасное; он постоянно ожидал нападения.

И всетаки страх перед драконом по сравнению с боязнью высоты казался просто детским ночным страхом. Тьорл бросил быстрый взгляд через плечо. Сейчас они были вдвоем с Лавимом – их послали на разведку. Как показалось эльфу, силы Лавима возрастали вместе с его обаянием, а обаяние любого кендера, как известно, возрастало вместе с грозящей ему опасностью. Тьорл знал, что он, пожалуй, единственный, кто мог бы удержать Лавима от драки, если драться вовсе не обязательно.

Они поднимались по крутому склону горы, шли по узкому уступу, и эльф старался как можно теснее прижиматься к каменной стене, что была когда-то стеной Северных ворот Торбардина.

Когда они дошли до ворот, Тьорл чувствовал:

ноги его дрожат от напряжения и от усталости. Теперь им надо было дождаться Финна и Кема те поднимались медленно, осторожно. Шум скатывающихся по склону камней всякий раз отзывался болезненным эхом в сердце Тьорла.

Лавим, обогнавший эльфа и забравшийся на уступчик шириной не более длины его ноги, развлекался тем, что сбрасывал камешки в бездонную пропасть.

Голова у Тьорла закружилась, он закрыл глаза, понял, что так еще хуже, и снова открыл глаза.

Боги, обрушившие когда-то на Кринн Катаклизм, разрушили Северные ворота, но, правда, не полностью. Кое-где стены уцелели, в них были видны похожие на открытые раны глубокие трещины. Уступ, по которому шли Тьорл и Лавим, был и всегда узок, а со временем его ширина уменьшилась всего до трех футов. Сейчас больше всего он подходил орлам для отдыха – что-то вроде насеста.

Неизвестно как оказавшийся сзади Тьорла Лавим подошел, сияя от удовольствия.

– Тьорл, разве здесь не прекрасно?! Отсюда виден весь мир! Честное слово! Я видел болота и, думаю, видел Скулкап. Между прочим, они уже не горят – болота, я имею в виду. А Скулкап вообще не может гореть, он же весь каменный. Готов поспорить, если бы не вон те горы, можно было бы увидеть и Старую Гору. Готов также поспорить, что можно было бы увидеть весь путь до моря, да и до Энстара. Да докуда угодно! Мой отец, он как-то сказал, что за морем есть еще какие-то земли, но он не знал никого, кто бы там побывал. Мне почему-то кажется, кто-то сюда пришел оттуда, и им, этим кому-то, вероятно, так здесь понравилось, что они и не подумали возвращаться обратно.

Ветер зашумел сильнее, и Лавим повысил голос, чтобы Тьорл его слышал.

– Когда мы ушли с Равнин, я думал, мы доберемся сюда, победим всех врагов и вернемся на холмы, но теперь я так не думаю, Тьорл. Я думаю, мы непременно спасем этого Хорнфела, найдем Хаука, и Станаха, и Кельду, и потом… потом я отправлюсь посмотреть, что там за земли, там, за Энстаром.

Лавим стал вслух размышлять о том, как должны выглядеть земли за Энстаром, кто там живет, как туда добраться, есть ли там другие кендеры…

Слушая Лавима вполуха, Тьорл улыбался. Не было смысла даже и пытаться заставить его помолчать. В конце концов, если здесь на высотах действительно, как предупреждал Музыкант, сидит дракон, то он уже все равно увидел, что они подошли к воротам.

Как бы там ни было, но. проще остановить лавину, чем болтовню кендера. Тем более, что Лавиму еще не удавалось отвести душу с тех пор, как они ушли с болот.

И вдруг Тьорл с удивлением понял: Лавим уже выговорился и затих.

Весь в поту, с запорошенным пеплом и пылью лицом, со слезящимися глазами, подошел Финн; следом за ним шел Кембал. Оба они тяжело дышали.

– Лавим, а где же ворота?

Кендер показал рукой вперед:

– Сразу же за поворотом. Я уже видел их. Мы действительно пришли, верьте мне.

– А где же этот самый дракон?

Лавим весь ушел в себя. Затем он улыбнулся и закивал головой – он слушал то, что говорил ему Музыкант. Ткнув пальцем в скалу, кендер решительно заявил:

– Прямо вот здесь, над нами. Он в большой пещере, внутри горы. Музыкант говорит, он рассержен. Он говорит, дракон черный и не любит, когда светло. А сейчас в его пещере слишком много света. Слишком много – для него.

– Черный?! Сейчас день, светит солнце. Может быть, он днем не летает?

– Ах, нет, – сказал Лавим бодро-весело. – Музыкант говорит, он не любит свет, но летать при свете может. Наверное, свет его только лишь раздражает. Он говорит: Тьорл, ты вот почему боишься дракона: он действительно сейчас рассержен, и он произнес маленькое заклинание страха, ну, чтобы вокруг него всем было страшно. Если он еще больше рассердится и произнесет большое заклинание, то ты не сможешь и с места двинуться. – Он поднял голову, кивнул и добавил: – Музыкант говорит, дракон знает, что мы уже здесь.

Финн смотрел так, будто хотел на месте убить кендера за то, что он говорит. Кембал молча вынул меч из ножен.

Тьорл только улыбнулся:

– Ладно, Лавим, давай отдохнем от всего от этого.

– Отдохнем от чего?

– А почему дракон не нападает на нас? Музыкант знает это?

– Ух, а я и не спрашивал…

– Ну так спроси!

– Сейчас, сейчас… Я… ох… Музыкант говорит: потому что дракон чего-то ждет. Он знает, что мы здесь, и знает, что может запросто убить нас в любое время… – Финн что-то раздраженно проворчал, а Лавим пожал плечами с видом невинным и даже оскорбленным. – Я извиняюсь, но так думает дракон. И он ждет. – Кендер снова взглянул на Финна: – И не спрашивай меня почему. Я не знаю, потому что Музыкант не знает. Он знает только, что дракон ждет. Но я думаю, он ждет, потому что должно что-то случиться или…

Лавим замолчал. А потом вдруг перешел на шепот, дрожащий шепот:

– Я думаю, мы опоздали.

Кендер побледнел, Тьорл схватил его за руку:

– Лавим, что? Что случилось?

– Мы пришли слишком поздно… Да, Тьорл, мы пришли слишком поздно!

– Лавим, о чем ты говоришь?

Кендер выдернул свою руку из рук Тьорла и помчался по засыпанному мелкими камнями уступу.

– Лавим! Стой! Подожди!

Тьорл побежал за ним. И почти сразу же оступился.

Подвернув лодыжку, Тьорл упал на одно колено. Боль огнем ударила в колено и в голень.

Он испугался, что сейчас упадет с уступа в долину, до которой тысяча футов, испугался такой для себя смерти. Он хотел крикнуть, но не смог.

Подбежавший Кембал крепко схватил Тьорла за руку и оттащил подальше от края уступа. Все это произошло так быстро, что Финн не успел даже и шага шагнуть.

– Проклятый кендер! – проворчал Финн. – Чтоб ему!

Вниз с шумом катились камни и щебень. Холодный ветер обдувал лицо Тьорла. Он ясно слышал, как стучит кровь в висках, как судорожно бьется сердце; к горлу подкатила тошнота. Руки дрожали. Наконец Тьорл смог глубоко вздохнуть.

– Не будем о кендере, – прошептал он А когда захотел говорить громче, то почему-то тонко-тонко запищал. – Ворота сразу за этим поворотом. Дай мне руку.

Финн покачал головой:

– Лучше посиди минутку, отдышись. Думаю, ты сейчас, если попытаешься встать, упадешь.

Прижавшись спиной к скале, Тьорл с трудом поднялся на ноги.

– Мы не можем терять время, Финн. Тут, в горе, что-то случилось.

– Это утверждает мертвый маг в башке твоего проклятого кендера?

– Да, – тяжело дыша, сказал Тьорл. – Это утверждает Музыкант. Ты можешь верить или не верить, Финн, но ведь не станешь спорить, что Музыкант – или сам Лавим, это уж как тебе угодно, – каждый раз оказывается прав.

Финн этого не отрицал, но и признавать тоже не хотел, он только вздохнул. Он отвел глаза в сторону и подумал, что гораздо легче смотреть с тысячефутовой высоты на объятую пламенем долину, чем видеть страх в глазах эльфа.

Наконец он махнул рукой Кембалу:

– Давай, Кем, иди первым.

Кембал осторожно – по краю уступа – обошел Тьорла, за ним с бледным как смерть лицом последовал эльф. Последним шел Финн, и Тьорл чувствовал его взгляд на своей спине.

Солнечный свет с трудом пробивался сквозь завесы дыма. Прижавшись спиной к камню и держа нож наготове, Лавим стоял у Северных ворот. Попытался заговорить с Музыкантом:

– Здесь же должна была быть очень большая дверь!

Музыкант ничего не ответил.

– Я говорю, – громким шепотом сказал Лавим, – что здесь должна была быть…

Я отлично слышу тебя, Лавим. Помолчи! И не перебивай меня. Они получили несколько минут передышки – и ты лучше всего поступишь, если побудешь сейчас здесь.

– Кто получил…

Помолчи!

– Кто получил несколько минут передышки? Скажи.

Хорнфел, и Станах, и Кельда, и…

– Станах? И Кельда? А что Хаук? Он тоже здесь? Я столько слышал о нем, и было бы просто замечательно наконец-то встретиться с ним. Музыкант…

Послышались чьи-то тяжелые, медленные шаги. Лавим осторожно заглянул внутрь горы. Там, внутри горы, было темно; кендер сощурил глаза и затаил дыхание.

Широкоплечий гном с длинной, густой каштановой бородой медленно шел по узкому коридору. В правой руке у него был меч, в левой – кинжал. Одежда на нем была изодрана в клочья и выпачкана в крови.

Это Хорнфел, тан Хайлара.

– Да? Правда? А что это он так выглядит? Ему просто необходимо хорошенько выспаться и…

Гном остановился у полуоткрытой двери и прислонился к каменной стене. Затем, словно укорив себя за минуту отдыха, посмотрел на свой меч и пошел обратно – туда, откуда пришел.

И сразу же послышались его слова:

– Они пришли, Станах. И их много.

– Станах… – прошептал Лавим.

Теперь в коридор вышел Станах, а вместе с ним – широкоплечий молодой человек, которому, на взгляд Лавима, следовало бы не только выспаться, но и хорошенько поесть.

Лавим влетел в караулку, радостно вопя:

– Станах!

Молодой человек обернулся, выхватил меч и кинулся к кендеру.

– Назад! – крикнул Станах. – Хаук, это свой!

Но Хаук уже взмахнул мечом.

Лавим быстро пригнулся, и меч Хаука свистнул над его головой. Потом Лавим осторожно и медленно выпрямился и прислонился спиной к стене.

– Станах, – прошептал он, – ты не думаешь, что тебе следует рассказать ему поподробнее, что я твой друг? – Он улыбнулся Хауку и стал сам рассказывать: – Я, знаешь ли, действительно его друг. Однажды в Старой Горе на него напали двадцать пять драконидов и чуть не схватили его, но я спас ему жизнь. Потом, когда его схватили в речной пещере, мы – я, Тьорл и Кельда – снова выручили его. Да, и еще, – Станах, наверно, об этом не знает, но это правда, ты можешь спросить Тьорла, когда он сюда придет, а он сейчас придет! – я воспользовался магической флейтой Музыканта, и она перенесла нас прямо сюда, к горам… ну, может быть, не совсем прямо к горам. Видишь ли, от заклинания немного тошнит, и я не хотел,…ведь это было бы не очень приятно, верно?… если мы окажемся прямо в середине города и нас вдруг вывернет, поэтому мы оказались в болоте и… о, боги! – в том месте все горело!…

Стиснутый в объятиях Станаха, Лавим уже не смог продолжать свои не слишком вразумительные объяснения.

Глава 30

Широкие окна кабинета Гнейсса выходили в сад.

Входящему в кабинет становилось ясно сразу же: его хозяин – военачальник. На стенах были развешены картины с изображениями знаменитых битв, а также разное оружие – как старинное, так и современное. Мебель была прочная, простая – старым ветеранам, посещающим Гнейсса, она напоминала о походах и превратностях войны.

Как ни странно, но страстной, хотя и тайной любовью сурового воина были сады. Небольшие садики, похожие на лабиринты. Он любил, отдыхая, полюбоваться буйным цветением трав и кустов. Но сейчас он, казалось, не видел сада – он стоял у окна в глубокой задумчивости.

Гнейсс слышал крики играющих детей – среди них были и его внуки. Детские голоса звучали так радостно! Лицо старого воина невольно растянулось в улыбке. Такой широченной улыбки – аж до ушей – на его лице никогда не видел даже его лучший друг Хорнфел.

Ах, Хорнфел! Куда же это ты пропал?! Пропал вот уже несколько часов назад! Тебе давно следовало бы вернуться, друг мой, в зал Совета. И не означает ли твое молчание то, что Рилгар уже захватил власть в Торбардине?

Да ведь и Рилгара тоже никто не видел нигде уже несколько часов! Звякнуло оружие. Гнейсс обернулся: в чем дело? Два человека и полуэльф Танис рассматривали карту на столе Гнейсса. Танис и рыцарь Таран низко склонились над планом Торбардина. Их товарищ, которого Танис назвал Красавцем, сидел рядом с ними, закованный в броню. Он был очень высок, очень широк в плечах и, по-видимому, очень силен; столь крупного человека Гнейсс видел впервые в жизни.

Все трое выглядели здесь странно.

«Слишком большие, – подумал Гнейсс. – Все трое так огромны!» Гнейсс, подойдя к столу, громко прокашлялся. Он был полководцем, но никогда не был оратором; говорил мало и всегда только по существу дела.

– Хорнфел слишком уж долго задержался у Северных ворот. – Он кивнул Танису. – Уже три часа, как его нет. Мне это не нравится. Мои разведчики докладывают, что в городах Торбардина очень тихо, даже слишком тихо. Во всех городах; кроме одного. Тейвар гудит, как развороченное осиное гнездо.

– Он положил руку на стол с картой. – Итак, перейдем к делу.

Он коротко ознакомил трех друзей с положением дел в шести города Торбардина, затем разъяснил план защиты, составленный им ранее вместе с Танисом.

– Я еще не знаю, присоединится ли к Рилгару Ранс, – сказал Гнейсс.

– Отряды моих деварцев и воины Хайлара защитят дороги, ведущие к нашим городам, и не дадут их захватить. – Он ткнул пальцем в юго-восточную часть карты и кивнул Красавцу: – Я думаю, если ты с половиной своих людей сумеешь перекрыть дорогу между Дергаром и Восточным участком, а рыцарь Таран с другой половиной перекроет южную дорогу, то воины Ранса окажутся в клетке, в которой и просидят, пока не кончится сражение.

Красавец насмешливо хохотнул:

– Это уж будет зависеть от них самих.

– От этого будет зависеть судьба моей армии, парень, – тихо сказал тан Девара. Он повернулся к Танису.

– Ты сделаешь мне большое одолжение, – сказал Гнейсс как можно учтивее, – если возьмешь на себя общее командование всеми людьми. Есть ли у кого-либо еще какие-нибудь вопросы?

Танис смущенно улыбнулся:

– Всего один. Хотелось бы, конечно, учесть все случайности. – Он провел пальцем по северо-западной части карты, по районам, где были расположены города Клар и Тейвар, а затем ткнул пальцем в Северные ворота.

– А как вот с этими?

– Здесь все ясно. – Гнейсс в свою очередь ткнул пальцем в город Тейвар; тень длинного пальца, словно нож, разрезала карту надвое. – Отсюда все и начнется. Клар, в котором правит Туфа, находится между Тейваром и Урзанским морем. У Туфы недостаточно сил, чтобы сдержать этих подлых ублюдков, но я пошлю ему на помощь своих воинов. – Он поднял глаза, в них светилась тревога. – Получается: два поля битвы и между ними человеческое поселение… Ты хорошо знаешь своих людей, – добавил Гнейсс, обращаясь к Танису. – Раздели их сам на два отряда, командиры у тебя есть, – он показал на Красавца и Тарана, – но постарайся сделать так, чтобы отряды находились не вблизи городов.

– Некоторое недоверие к союзникам, да? – протянул Красавец.

Гнейсс помолчал, обдумывая ответ. «Ради Божественного Горна! Что же сказать, чтобы не обидеть их и не оттолкнуть от себя?!»

– Вы – наши союзники, – сказал он медленно, – и я доверяю вам полностью. Но мои воины раздражительны по природе своей, и они могут не захотеть воевать вместе с вами. Могут не захотеть – до тех пор, пока не будет уже слишком поздно. Ты меня понял, Красавец?

Глаза Красавца гневно блеснули, Танис положил свою руку на его широкое плечо, успокаивая.

Гнейссу было, честное слово, непонятно, почему полуэльф, которого, казалось бы, не должны особенно любить ни эльфы, ни люди, – просто потому, что он полуэльф, получеловек, – почему именно полуэльф Танис верховодит среди людей? Ведь он явно командовал не только этими двумя безусловно замечательными воинами, но и теми людьми, что освободили рабов Верминаарда, и всеми этими бывшими рабами.

– Больше вопросов нет?

Больше вопросов не было. Посмотрев еще раз на карту, все трое вышли. Гнейсс остался один. Он снова подошел к окну и вдруг осознал: он уже не слышит смеха детей. В садах никого не было. На улице за садом также было тихо – да, и там тоже никого не было.

Вошел начальник личной охраны Гнейсса и сообщил, что кто-то пытался убить тана Клара. Туфа, к счастью, только легко ранен и сейчас во главе своей армии идет в южный район Тейвара.

– Тан, – глаза начальника охраны сурово поблескивали, руку он держал на рукояти боевого топора, – Туфа говорит, что Рилгар отправил около пятидесяти воинов к Северным воротам. Оставшихся в Тейваре Туфа сможет какое-то время удерживать, но он опасается, что вот-вот вернутся те, кто ушел к воротам.

Гнейсс проверил, хорошо ли наточен клинок его меча, сунул его в ножны и, туго затянув пряжку, надел пояс с мечом. Теперь он знал, где находится Хорнфел, и знал, почему уже несколько часов нигде не видно Рилгара.

И Хорнфел, и Рилгар – у Северных ворот.

– Десять отрядов! Немедленно! – скомандовал он. – Четыре отряда лучников, остальные – меченосцы, Ты поступаешь под командование Туфы. Возьми остальных наших солдат и поддержи Клар.

У Гнейсса не было уже почти никакой надежды, что он успеет добраться до Северных ворот вовремя, чтобы спасти Хорнфела. Однако же сотня деварцев пройдет через Тейвар, как луч солнца сквозь тьму. Он должен хотя бы отомстить за смерть друга.

Объятие Станаха, от которого у Лавима едва не затрещали кости, сердечный поцелуй Кельды – на большее времени не было.

– Ты говоришь, и Тьорл здесь? – спросил Станах.

– О, да. – Лавим быстро-быстро закивал. – Он идет сюда и скоро здесь будет. – Кендер увидел, что Хаук пошел к воротам. – Слушай, будь поосторожнее, встречая Тьорла. Там с ним еще двое, и Тьорл не обязательно идет первым. – Потом повернулся к кузнецу: – Ты помнишь того, ну, Финна, о котором всегда говорил Тьорл, Станах? Он тоже здесь, и с ним еще Кембал.

– И снова обратился к Хауку: – Не нападай на них. – Кендер говорил так, словно убеждал сторожевого пса не рвать на части приближающегося гостя. – Это наши друзья, хотя ты их и не знаешь…

Хаук ухмыльнулся:

– Ну ты и скажешь, старина! Я их всех отлично знаю.

– У него уж больно быстрый меч, у этого Хаука, – проворчал Лавим, когда Хаук ушел. – Минуту назад мне даже показалось: я пришел сюда только для того, чтобы меня перерубили пополам, – ну как раз точно посередине… Сэр, – обратился он к Хорнфелу, – а знаешь ли ты о том, что кто-то очень хочет тебя убить?… И…

Хорнфел, до этого молчавший, прервал бурный поток красноречия кендера:

– Я знаю это, Лавим. Скажи-ка мне лучше, ты сам как узнал об этом? Лавим уже почувствовал, что гном, хотя и смотрит строго, но совсем не суров – ну вот ни на столечко. И еще он подумал, что его ответ должен быть как можно более подробным.

– Кое-что мне рассказал об этом Станах. Ну, об этом Мече Бури, и как он его делал для тебя, но другой тан захотел получить твой меч, и вот вы тут все сражаетесь за то, кто будет королем, или что-то вроде того…

– Королем-регентом.

– Ну да, вот это самое. Вроде короля, а вроде того парня, который приглядывает за складом, когда лавочник уходит пообедать, верно?

Ошеломленный столь неожиданным сравнением, Хорнфел только головой кивнул.

– Вот-вот, значит, я правильно думал. Музыкант рассказал мне о том, другом тане, который сейчас собирается тебя убить. Он…

– Музыкант? – Кельда покачала головой. – Ты, Лавим, говоришь: Музыкант? Но ведь он…

– Знаю, знаю, да, конечно, он мертв. Но он, честное слово, говорил со мной. Ну, это все началось еще в Квалинести, когда Станах строил пирамиду для Музыканта и…

Послышались голоса Хаука и Тьорла. А потом какие-то крики. Станах вскочил на ноги.

– Что это, Станах? – спросил кендер.

– Это те самые враги, которые пришли, чтобы убить тана, Лавим. У тебя есть оружие?

– Только нож. Я потерял свой хупак в болоте, но…

– Вон там ты найдешь сколько угодно и какого угодно оружия – вон там, в том коридоре. Иди вооружайся и побыстрее возвращайся сюда, ко мне.

– Но когда Лавим устремился в коридор, Станах неожиданно схватил его за воротник: – Подожди. А какое оружие у Тьорла и у этих двоих, что пришли с ним?

– У Финна и Кема – луки и мечи. Тьорл потерял свой лук в трясине…

– Покажешь им, где оружие. И не мешкай! Станах понимал: сейчас нужно все хорошо и быстро обдумать. Защитников Хорнфела стало больше, но у Рилгара воинов все равно во много раз больше. Станах холодно улыбнулся. «Но теперь у нас есть лучники. А это в бою что-то да значит».

Своей забинтованной правой рукой он коснулся локтя Кельды.

– Лит хваер, пожалуйста, позови сюда Тьорла и… – Станах запнулся, вдруг подумав, что он говорит недостаточно убедительно.

Хорнфел кивнул Кельде:

– Келье дтха, когда ты сделаешь то, о чем просит Станах, передай Финну мое приглашение в Торбардин. Скажи ему, что мне очень нужны хорошие лучники и я буду очень благодарен ему, если он приведет своих людей сюда. Кельда послушно кивнула и убежала…

– Станах, – сказал Хорнфел, посмотрев на молодого гнома, – если я сегодня умру, то уж во всяком случае не как крыса в норе.

– Нам сейчас дорог каждый меч, тан Хорнфел, и, уж конечно, твой – не в последнюю очередь.

Станах повернулся и громким шепотом изложил свой план всем, кто был в караулке, а собрались уже все.

Со стороны нападающих все стихло, слышно было только позвякивание кольчуг и мечей.

Приказ Рилгара «В атаку!» прозвучал холодно, словно голос самой зимы.

Станах поднял меч и прошептал молитву:

– Реоркс, молю тебя, пожалуйста, спаси нас…

Два лучника, Финн и Кембал, уселись на древнем механизме ворот, достать их мечами было нельзя, а стреляли они так быстро, что, казалось, весь воздух состоит из одних только стрел. Кельда даже забеспокоилась: что лучше – получить ли удар мечом в грудь от противника или стрелу в спину от своего же лучника?!

Еще более опасными были стрелы арбалета, которым вооружился Тьорл, – они с визгом мелькали в воздухе. И каждый раз эхом визга арбалетной стрелы отзывался предсмертный стон кого-либо из нападавших.

Хаук понял опасения Кельды.

– Не бойся, Кельда. Они не попадут в тебя, стрелять метко во врага – это их дело. Твое дело – остаться живой.

Он хотел еще что-то добавить, но времени на разговоры не было. Хаук яростно вступил в бой.

Кельда сражалась не лучше, чем в предыдущем бою, но, пожалуй, с большей яростью.

Не нужно было быть воином и мужчиной, чтобы понять: они в ловушке. За их спинами не было ничего, кроме горящей долины, да и та – на тысячу футов ниже пещеры.

Сразу два одетых в черно-серебряную форму стража напали на Кельду слева и справа. Она успела вонзить нож в горло одного и ударить другого носком ботинка в колено. Кровь была повсюду, она дымилась на лезвии ее ножа и текла по пальцам.

Кто-то – ей показалось, Лавим – крикнул, чтобы она пригнулась; Кельда хотела пригнуться, но поскользнулась и упала на залитый кровью пол. Рядом с ней стоял на одном колене тейварец и целился из арбалета в Хорнфела.

– Негодяй! – отчаянно завопила она, бросилась на гнома сзади и вонзила ему нож между лопаток.

Предсмертный вопль тейварца заставил ее вздрогнуть.

Снова предупреждающе крикнул Лавим – и в дюйме от ее головы пролетел нож.

Кельда услышала чей-то ужасный стон и обернулась.

О, ну зачем, зачем она обернулась?!

В поясницу вонзился нож, и острая боль тотчас пронзила все тело; тошнота подкатила к самому горлу, в глазах потемнело.

Она почувствовала, что быстро слабеет, потом – откуда-то издалека – услышала, что кто-то позвал ее по имени.

У нее не было уже не только сил, чтобы освободиться от навалившейся на нее тяжести, но и дыхания, чтобы ответить на зов.

Она слышала скрежет стали, ударившейся о кость.

Это ее ударили? Ее?

Она не знала… Боли не было… До тех пор, пока клинок не выдернули из раны. Тогда она осознала, что ударили ее.

И – потеряла сознание.

Предсмертные крики мрачным эхом отдавались в душе Хаука. Бешеная ярость овладела им, он молча бросался на врагов и убивал, убивал, убивал… как будто это могло принести ему утешение. Те, кто пал от его меча, могли бы считать, что им еще повезло, если перед смертью они не видели его глаз…

– Кельда! – закричал кто-то неподалеку.' Хаук выдернул меч из живота очередного тейварца.

– Кельда!

Она лежала на залитом кровью полу лицом вниз; ее левая рука была подвернута, а правая откинута в сторону, будто просила помощи или поддержки. Возле нее лицом вверх лежал мертвый тейварец. Две стрелы торчали из его» тела: одна пробила ему грудь, другая – горло;

Но подойти к ней Хаук не смог. Рилгаровские стражи неудержимой толпой лезли в караулку, волны сражения все время относили Хаука в сторону, и он мог только изредка взглянуть туда, где лежала Кельда. Молчаливая и неподвижная. Как мертвая.

– Кельда! – это закричал тогда Тьорл.

Но было уже поздно. Слишком поздно!

Он выстрелил, и стрела пробила горло тейварскому стражу. Но слишком поздно!

Диким взглядом обвел он помещение в поисках кого-либо из своих, кто мог бы ей помочь. Лавим находился недалеко от нее, но едва Тьорд хотел крикнуть ему, как кендера сбил с ног один из тейварцев.

Кто Мог бы помочь Кельде? Как ей помочь?

Как спасти остальных?

Тьорл послал стрелу в грудь гнома, намеревавшегося ударить Лавима ножом в спину, и крикнул Станаху, который только что выдернул меч из живота своего противника, – крикнул о том, что случилось с Кельдой.

Шум сражения оглушительно гремел в ушах. И Тьорл вовсе не был уверен, что Станах услышал его крик, но крикнуть еще раз он не успел – на него навалились сразу четыре тейварца. Они были слишком близко, выстрелить в них из арбалета было невозможно. Тьорл схватил в одну руку меч, в другую – нож и с именем Кельды на устах, как если бы это был боевой клич, бросился на врагов.

Станах сражался спина к спине с Хорнфелом. Тан Хайлара был искусным воином, и, пока Станах защищал его спину, тейварцам одолеть его никак не удавалось.