Текст книги "Меч Бури"

Автор книги: Нэнси Верайн Берберик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Глава 24

Воздух в пещере, бывшей для Хаука надежным убежищем, был прямо-таки заряжен энергией безумного Изарна. Задыхаясь и давясь словами, кузнец отчаянно пытался говорить. Ледяная ненависть пылала в его глазах. Лицо Изарна кривилось, дергалось, и он буквально силой выталкивал слова изо рта. Хаук сел, прислонившись спиной к каменной стене пещеры.

– Спокойно и медленно, – прошептал он. – Расскажи мне все снова, но только спокойно и медленно.

– Парень. Эльф. Парень.

Хаук никак не мог сообразить, что Изарн пытается ему сказать, хотя сейчас кузнец казался более разумным, чем ранее.

– Повтори мне все снова, – опять попросил Хаук.

Он старался говорить как можно мягче, чтобы хоть немного успокоить Изарна. Хаук не знал, сколько еще времени – минуты или часы, – Изарн будет достаточно разумным, чтобы говорить.

Да, Изарн был безумен, но временами сознание его прояснялось, он мог что-то соображать и связно говорить.

Когда он был нормальным, примерно как сейчас, его глаза были похожи на омуты в реке. В такие минуты он садился рядом с Хауком, разговаривал с ним.

Но когда он вновь становился безумным, Хауку хотелось его прямо-таки убить.

Глубоко вздохнув, Изарн наклонился вперед, его глаза заблестели, и Хаук испугался, что гном вот-вот снова станет безумным.

– Меч Бури вернулся домой!

Хаук сидел совершенно неподвижно и молчал.

– Слушай, – прошептал Изарн, – слушай меня. Меч, который я выковал, здесь. Королевский Меч вернулся обратно в сердце мира, где он и родился!

Хаук сидел все так же неподвижно.

– Ты слышишь меня?

Изарн двигал руками так, словно он что-то тер или чистил. Он вновь был сильно возбужден.

– Я слышу тебя, – прошептал Хаук.

«Девушка, – думал он, – маленькая барменша! Значит, он всетаки нашел тебя! О боги, нет! Неужели он тебя нашел! О-о!»

– Да, вернулся обратно, туда, где он должен быть, обратно ко мне, к тому, кто дал ему сердце и жизнь. Обратно ко мне. Для тана Хорнфела. О тан Хорнфел, ты будешь королем. Вернулся вместе с парнем.

Сердце Хаука бешено колотилось.

– Что за парень?

– Мальчик. Мальчик, которого я обучал. Мальчик. Станах.

– Подмастерье?

– Да, да, – подмастерье. Парень. И девушка, одетая как эльф и высокая как эльф. Но она не эльф! Нет. Девушка с огненными волосами и нефритовыми глазами.

Хаук с силой схватил Изарна за руку. Рыжеволосая девушка с нефритовыми глазами принесла Меч Бури в Торбардин! Его барменша!

– Говори мне о девушке! Говори!

Изарн попытался выдернуть руку из рук Хаука, но с тем же успехом заяц мог бы пытаться вырваться из пасти волка. Судорожно дергаясь, извиваясь, гном произносил какие-то слова. Хаук не понимал их.

– Говори внятно!

– Рилгар, – кричал гном.

Хауку стало страшно. Он еще сильнее сжал руку гнома.

– Они у Рилгара, Рилгар схватил их! У Рилгара и мой Меч, и парень, и эльфийская девушка, которая не эльфийка!

– Где?

– В тайной темнице дерро.

– Почему? – закричал Хаук. – Скажи мне, почему?

– Я не… Я не знаю.

– Рассказывай мне все, что ты знаешь, старик, или я сломаю тебе руку. Я не шучу.

Гном стал рассказывать. Хауку даже подумалось: Изарн рассказывает с охотой, он хочет, чтобы Хаук знал все, что знает он, Изарн. И вдруг Хаук понял: гном хочет с его помощью вернуть себе свой драгоценный меч – Меч Бури.

Ярость пламенем охватила Хаука. Его девушка, его барменша в плену! Его девушка! Он назвал девушку своей… Почему? Наверное, потому, что он так и не выдал ее Рилгару. И теперь ради ее спасения он должен найти Меч Бури, выкованный Изарном.

Глава 25

Станах слышал, как урчит дракон. Но вот он услышал и вздох Кельды. Свернувшись калачиком, девушка неподвижно лежала рядом с ним с тех пор, как их сюда принесли. Не сводя глаз с дракона, Станах медленно протянул к ней руку. Он обхватил пальцами ее запястье и попытался нащупать пульс: сердце билось медленно, но ровно. Действие сонного заклинания Рилгара на Кельду скоро должно уже кончиться.

Он устроился поудобнее, прислонившись спиной к каменной стене. Каждый раз, когда дракон зевал или потягивался, когда шевелилась Кельда, Станах вздрагивал.

Здесь было две пещеры. В одной находились Станах и Кельда, в другой, значительно большей по площади, с более высоким потолком, лежал дракон. Из пещеры дракона на склон горы вел высокий и широкий проход – там слышался вой ветра.

Станах умел видеть в темноте и попытался рассмотреть дракона, лежащего в своем логове. Прикинул: от него до дракона было не менее пятидесяти ярдов.

«Но дракон, – подумал Станах, – может преодолеть это расстояние буквально в одно мгновение!»

В его правой руке, от ладони до плеча, жила адская боль: стражи Рилгара, тащившие их с Кельдой сюда, не особенно деликатничали. Вообще-то правая рука сейчас уже не должна была бы чувствовать никакой боли. И дело тут не в чудесных мазях Кембала – просто эта рука больше никогда ничего не почувствует. Сломанные кости можно срастить. Разорванные мышцы уже никогда не срастутся.

Станах увидел: в глазах дракона вспыхнул злобный желтый свет. Дыхание чудовища участилось, оно напомнило Станаху работу кузнечных мехов. Станах почувствовал: дракон голоден – и это испугало его. Но затем он ощутил: зверь не решается их съесть. Очевидно, Рилгар приказал ему только сторожить пленников, но ни в коем случае не убивать их; вот он и ждет…

Рилгар называл его Темная Ночь. Какое-то время назад сюда приносили для дракона двух козлов и теленка. Станах и сейчас еще ощущал густой запах крови. Среди костей животных на полу валялись и останки тейварского стражника.

Кельда задрожала, чуть шевельнула рукой и снова затихла.

Что-то уж слишком долго лежит она без сознания. Сколько же времени они здесь? Он смутно припомнил, как слуги Тейвара тащили их с Кельдой сюда. А потом провал в памяти – это из-за сонного заклинания Рилгара, ну а во сне время летит быстро. Станах стал вспоминать то, что мог вспомнить…

Рилгар и с ним шесть тейварцев появились из пещеры, как летучие мыши. У стражников в руках были арбалеты, они ждали только одного приказа: стрелять. Но Рилгар не отдал такого приказа. Он велел Станаху и Кельде сойти со спины дракона на землю. Ежесекундно ожидая получить стрелу в грудь, они слезли с драконьей спины.

Три стражника окружили Станаха, едва его нога коснулась земли. Они разоружили кузнеца, затем двое подхватили его под руки и потащили в пещеру, третий шел сзади, наставив арбалет в спину. У входа Станах оглянулся на Кельду, которая еще стояла возле дракона; ее также окружили три стражника.

Вот к ней вплотную подошел Рилгар. Его глаза ярко горели, руки непрестанно двигались, как бы в предвкушении: наконец-то вот сейчас он прикоснется к холодной рукояти Меча Бури.

Стражи крепко заломили Станаху руки за спину. Он застонал, потом снова обернулся – Кельда была уже без Меча.

А Рилгар медленно вынул Меч из ножен, посмотрел на украшенную сапфирами рукоять, затем убрал Меч обратно в ножны.

Станах попытался вычеркнуть из памяти глухой стон Кельды, попытался не услышать снова – в мыслях – свой горестный крик, когда увидел: Рилгар надел на себя пояс с Мечом и улыбнулся. Вспоминать это было невыносимо тяжело…

Словно услышав его мысли, Кельда застонала, ее дыхание на мгновение прервалось. Станах накрыл ее ладонь своей и придвинулся к ней как можно ближе.

– Лит хваер, – прошептал он так тихо, что и сам едва услышал свой голос, – не пугайся. Я здесь, я с тобой.

В пещере было темнее, чем на земле в самую темную ночь, а она, человек, в темноте видеть не умеет. Станах почувствовал, как дрожит ее рука.

Темная Ночь рявкнул и повернул к ним голову: едва он увидел пленников – глаза его блеснули желтым смертоносным светом. Затем дракон с видом полнейшего безразличия отвернулся от них. Когда Кельда услышала скрежет драконьих клыков, она похолодела.

Медленно и осторожно Станах снял свою ладонь с ладони Кельды, но она тотчас снова схватила его за руку. Ее голос был слаб и полон страха:

– Я не… Я ничего не вижу.

– Ничего странного. Здесь совсем темно. Но я рядом. Попробуй-ка сядь.

С трудом, но она смогла сесть, прислонилась к каменной стене и выпрямила ноги.

– Так лучше? Как твоя голова? Готов спорить, болит. – Он старался говорить как можно более беззаботно. – Это от сонного заклинания. Голова болит, как после доброй фляжки гномской водки, верно?

Вновь заворчал в своем логове черный дракон, его чешуя опять зашелестела о камни. Кельда снова задрожала.

– Это дракон, – сказал Станах. Сказал с беззаботностью зайца в волчьей норе. – Но ты не бойся, пока что он не решается нас съесть.

– Где… Где мы?

Станах пожал плечами, хоть Кельда и не могла этого видеть.

– В логове дракона, а он играет роль сторожевой собаки. – Пока ему удавалось сохранять спокойный тон. – Не бойся, мы его не. интересуем.

Верит ли она его словам? Скорее всего, нет.

– Почему здесь так темно?

Станах фыркнул:

– Потому что нет света. Совсем никакого света. Во Внешних Землях всегда есть какой-то свет, даже в самую облачную ночь. Здесь, под землей, света нет совсем, и не будет, если мы его сами не создадим.

– Но… Но ты же видишь, верно?

Темная Ночь вздохнул, из его рта запахло кровью. Станах сразу начал быстро-быстро говорить – надо было успокоить Кельду.

– У всего живого есть свое тепло. У вещей неживых, таких как камни, песок, своего тепла нет, они нагреваются от солнца и потом только сохраняют то тепло, которое они накопили. То, что я вижу, – это тепло, которое отдают живые тела. Все очертания я вижу нечеткими, но всетаки вижу. Я житель подземелий. Ну а люди всегда жили на поверхности земли и в темноте видеть не могут.

Кельда глубоко вздохнула:

– А что будет с нами?

Станах задумался, не зная, что ей сказать. Он покачал головой, но тут же вспомнил, что она ничего не видит.

– Лит хваер, я не знаю. Меч Бури уже у Рилгара. И я не понимаю, почему он нас пока еще не убил.

Кельда долго молчала. Потом сжала руку Станаха. Он уже знал, что она сейчас скажет.

– Тогда… Тогда, значит, Хаук уже мертв.

Кузнец проглотил комок в горле и ничего не ответил.

– Станах, скажи: он мертв?

– Да, – прошептал он. – Хаук мертв.

О, как здесь темно! Станах не мог заглянуть ей в глаза!

– Лит хваер, – прошептал он.

Она уткнулась лицом ему в плечо и заплакала. «Лит хваер» называл он ее. Маленькая сестра. Она лечила его искалеченную руку, она помогла ему, успокаивала его ласково, как сестра.

– Прости меня, – прошептал он. – Кельда, прости меня.

Она отстранилась от него, поникла. Полным слез голосом сказала:

– Это я, да, я убила. его…

Станах услышал ее слова, но не был уверен, правильно ли он их расслышал. Он попытался разглядеть ее лицо, ее глаза, но не увидел ничего, кроме дрожащего пятна красного цвета.

– Кельда, что ты сказала?

– Я должна… Я должна была лучше охранять Меч. – Ее руки, как призрачные птицы, метнулись вверх, закрыли лицо. – Нет. Мне следовало отдать его тебе или Тьорлу. Если бы я сохранила его, если бы ты смог принести его сюда и отдать своему тану… – Она горько вздохнула. – О, Станах! Если бы я не была такой глупой и отдала Меч тебе, Хаук был бы жив!

– Нет, – прошептал Станах. – Нет, Кельда, это не так. Ты делала то, что и должна была делать.

Он обнял Кельду левой рукой, правая рука висела безжизненно.

– Кельда, прости меня. Прости! Смерть Хаука… Нет, его спасение от тебя не зависело. Никогда.

Она вздохнула и покачала головой:

– Но, если бы я…

– Нет, – прошептал он, – нет. Хаук мертв, это верно, но ты никак не могла бы его спасти. Кельда, он, наверное, был мертв еще до того, как мы ушли из Старой Горы…

Она отшатнулась от него, как если бы увидела наставленный на нее нож.

– Но…Ты сам говорил… – Ее голос задрожал. Нет, Станах. Ты же мне сам говорил…

– Я лгал. Мне был нужен Меч Бури. И я тебе лгал.

Она застонала.

Станах прислонился к каменной холодной стене и закрыл глаза. Он не сказал Кельде, что виноват перед ней. Впрочем, ему еще никогда в жизни и не приходилось извиняться. Да, даже перед Изарном – за потерю Королевского Меча… Он не мог найти слова, чтобы выразить свои чувства, но, наверное, таких слов нет и не было ни в одном языке.

Он слышал дыхание дракона и почти беззвучные рыдания Кельды, молчал, потом почувствовал тепло ее легкой ладони на своей правой руке. На той руке, что была перевязана лоскутами, оторванными от ее плаща. Он услышал слабый шорох и понял, что она гладит его изуродованную руку поверх бинтов.

Гуйил фир стремительно мчался через Равнины Смерти. Длинные узкие языки пламени вырывались вперед, как передовые отряды всадников, несущих сверкающие ярче солнца знамена. С жадностью мародера огонь набрасывался на болота и трясины, пожирал сухие травы и папоротники.

Стоя у своего стола в Чертоге Черной Луны и глядя на гладкую стеклянную поверхность столешницы, Рилгар видел, как движется огонь. Заклинаниями он вызвал изображение пожара и теперь смотрел на него сверху, как если бы стоял на вершине горы.

Затем, вполне удовлетворенный, он провел рукой над столом и прошептал какое-то магическое слово; изображение стало более четким и ярким.

Вот водяная крыса, спасаясь от огня, побежала в свою нору на дне мелкого озерка, но не успела добежать и упала мертвой, вытянувшись около самой норы.

Вот утка с изуродованным оперением попыталась взлететь, но весь воздух уже пожрало пламя, и она бессильно упала в огонь.

Вот длинноногий журавль и шустрая серебристая лисица… Они ранее других почуяли опасность и стали уходить от огня; и всетаки безжалостное пламя догнало их и убило.

Там, где проходил огонь, воздух закручивался в смерчи, и никогда не утихающий на Равнинах ветер гнал несущие всему живому смерть смерчи к горам.

Рилгару огонь виделся яростным чудовищем, в бешенстве поднимающимся на задние ноги.

Пожар мчался к подножиям гор, с громким шипением проносился над трясинами, с ревом прокатывался через рощицы чахлых болотных сосен.

Рилгар отвернулся от разыгрывающихся перед ним огненных сцен, сливавшихся в сотканный из сверкающих нитей гобелен. Гобелен, в котором, однако, не хватало одной очень важной нити; да, еще недавно не хватало, но теперь эта нить у него в руках.

У разрушенных Северных ворот гномы уже много лет не выставляли постов наблюдения, однако сейчас один из стражей находился здесь постоянно. Окрестности Северных Ворот, хотя и неофициально, но признавались владениями Тейвара.

Рилгар уселся за свой стеклянный стол и засмеялся.

Стражниками у Северных ворот были преданные Гнейссу деварцы.

«Ну что же все преданные, – подумал Рилгар. – Или почти все. Но любой может быть подкуплен, даже страж-деварец».

Один такой – уже подкупленный Рилгаром – деварский страж с минуты на минуту встретится с Хорнфелом и передаст ему: Гнейсс ждет тана Хайлара у Северных ворот. Мол, Гнейсс обеспокоен тем, что пожар столь стремительно мчится по Равнинам Смерти к горам, и непременно хочет встретиться с Хорнфелом – надо обсудить ряд важных вопросов.

Хорнфелу, конечно, не захочется идти на территорию Тейвара – хоть и неофициальную, – но он отлично знает, что пожар можно рассмотреть только от Северных ворот. И он запросто поверит, что Гнейсс ждет его именно там.

И Хорнфела там действительно будут ждать. Только это будет не Гнейсс. Это будет Рилгар. И Меч Бури.

Рилгар нежно погладил ножны Меча.

– Ну что же, – прошептал он, – Хорнфел, ты долго искал Королевский Меч, и ты найдешь его у Северных ворот. Ты увидишь его, и это будет последним, что ты увидишь в своей жизни.

Рука богини Такхизис, Темной Воительницы, простерлась над магом. О, Торбардин, как сухой трут, вспыхнет в огне переворота, задуманного Рилгаром, и новое королевство будет называться королевством дерро.

Рилгар закрыл глаза, легко перешел на язык мысли и вызвал черного дракона:

– Ты нашел Хаука?

Темная Ночь ответил: нет, пока еще не нашел. Тан Тейвара сначала разгневался, но потом смягчился:

– Впрочем, теперь это не так уж и важно. Скоро все будет кончено. Тогда мы найдем и его.

Рилгар повелел черному дракону летать несколько часов над вершинами гор. Дракон должен был помочь Рилгару напасть на Хорнфела, а затем и на стражей Гнейсса – как у Северных, так и у Южных ворот.

Гнейсс стоял в саду рядом с Залом Танов. Воздух был напоен ароматом белых роз и красных королевских пионов. Гнейсс не был восторженным юнцом, он был воином, старым воякой, но он любил в одиночестве побродить по саду. Сейчас за пределами сада в воздухе Торбардина ощущалось что-то странное и тревожное. Лишь очень немногие знали, в чем, собственно, дело. Остальные просто ощущали тревогу.

Тан Девара повернулся и кратчайшим путем пошел из сада. Возле маленького пруда он огляделся и увидел, что в саду он не один. На берегу сидел Танис, полуэльф, и лениво, с видимым безразличием бросал в воду камешки.

Услышав шаги, Танис быстро обернулся, но, увидев Гнейсса, успокоился.

– Если ты ищешь Хорнфела, то его здесь нет, – сказал Танис.

– Я это уже понял. – Гнейсс внимательно посмотрел на полуэльфа. – Тебе здесь что-то нужно?

Полуэльф отрицательно покачал головой:

– Просто любуюсь садом.

Но он видел: Гнейсс ему не поверил – и добавил:

– Хорнфел только что здесь был. Мы с ним разговаривали, и тут к нему подошел один из твоих стражей и куда-то его позвал.

– Этот страж сказал куда?

– Если и сказал, то не мне.

Неловкое молчание повисло в воздухе. Танис чуть прищурил глаза и почесал бороду.

– Гнейсс, я тебе несимпатичен, да?

Взявшись рукой за садовую ограду, Гнейсс с трудом вытолкнул из себя слова:

– Скажу тебе, что я просто не могу решить еще сам для себя: как же я должен поступить…

– Ну конечно. – Танис присел на корточки и бросил в пруд еще один камешек. – Тебе не нравятся пришельцы из Внешних Земель, и ты не хочешь, чтобы они оставались в Торбардине. Но если так, скажи мне, почему ты всетаки проголосовал за то, чтобы принять нас?

– Потому, что понял: Хорнфел был прав, – коротко ответил Гнейсс. Его глаза сузились. – Чего ты хочешь, полуэльф?

– Безопасности для нас.

Танис легко вскочил на ноги и небрежно кинул на землю уже набранные им камешки.

– Вы ее получили.

– Да? Может быть. Но ведь есть опасность попасть между молотом и наковальней. У вас назревает переворот. – Танис взглянул за ограду сада.

– Посмотри, в Торбардине стало неспокойно. Гнейсс, скажи мне, неужели ты не ощущаешь этого в самом воздухе?

Гнейсс ничего не ответил. Он не считал нужным обсуждать проблемы Торбардина с кем бы то ни было из Внешних Земель.

– Очень плохо находиться между молотом и наковальней, Гнейсс. Мы говорили об этом с Хорнфелом как раз перед тем, как он ушел с своим стражем. Если будет нужно, мы будем сражаться. Но лучше, если мы будем сражаться рядом с тобой и твоими воинами. Если начнется междоусобица, тебе понадобится наша помощь, Гнейсс.

– Помощь необученных военному делу крестьян?

Полуэльф осторожно провел пальцем по ближайшему цветку, а затем стряхнул налипшую желтую пыльцу.

– Но вспомни, кто освободил их, – заметь, прямо под носом Верминаарда, Гнейсс! – и привел сюда из Пакс Таркаса?

«Восемьсот человек, – думал Гнейсс. – Ну что же, возможно, половина из них окажется способной сражаться и сможет защитить свои участки, если, конечно, дело дойдет до этого».

Но он подумал, что всетаки до этого дело не дойдет. Рилгар не станет сражаться за власть, пока не будет уверен в успехе. Но ведь есть еще и Ранс, поддерживающий Рилгара… Да, их первый удар должен быть сокрушающим. Два тана дерро не станут терять время и не направят первый удар на участки в восточной части Торбардина. Так что никакой необходимости в помощи полуэльфа и его людей нет.

Или всетаки такая необходимость есть?

Гнейсс снова посмотрел на Таниса. Теперь в его взгляде не было недоверия или подозрительности; он осторожно, как бы с усилием, улыбнулся. Неизвестно, когда и где таны дерро нанесут свой решающий удар. Но, глядя на Таниса и думая о беглецах из Внешних Земель, Гнейсс понял: этот удар можно ослабить.

Из Восточных участков есть два хода в город Ранса – с севера и с юга. Если напасть на город сразу с двух сторон, Ранс не сможет оказать Рилгару никакой помощи.

Он снова посмотрел на Таниса:

– Я еще плохо знаю твоих друзей, твоих фермеров, полуэльф. Я думал, они умеют хорошо сражаться только с паразитами на своих участках.

Танис пожал плечами:

– Думаю, у тебя будет возможность узнать их лучше.

Гнейсс погладил свою серебристую бороду:

– Ну что же, тогда я найду работу для твоих фермеров.

Он поднял один из рассыпанных Танисом камешков и бросил его в пруд. Поверхность воды покрылась рябью, но вскоре опять стала гладкой.