Текст книги "Меч Бури"

Автор книги: Нэнси Верайн Берберик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

Глава 2

Ребенок проснулся, плача и всхлипывая, он все еще находился во власти кошмара; подобные кошмары мучили сейчас почти всех восемьсот спящих человек – это были воспоминания о рабстве, от которого они бежали. Серебряными светлячками танцующие в черном провале ночного неба, звезды увидели, как поднялась женщина и, покачиваясь от усталости, еще полусонная, подошла к малышу. Она не была его матерью – ее ребенок умер еще утром. За двое суток, пока бывшие рабы, бежавшие с шахт Пакс Таркаса, шли по горам, умерли пять стариков и двое детей.

«Как далеко! – думал Танис Полуэльф, сидя у затухающего костра. – Как далек еще путь!» Он посмотрел на угли и бросил в костер несколько щепок. Танис чувствовал себя донельзя усталым. Восемьсот человек, спасенных от рабства им и его друзьями, изнуренных на шахтах непосильным трудом, медленно брели по горным тропам от Пакс Таркаса к Южной дороге.

А ведь Южная дорога – еще не путь к свободе, это всего лишь начало пути…

Тихие, как шепот успокаивающей младенца женщины, шаги послышались за спиной Таниса, он резко повернулся, схватившись за рукоять короткого меча у пояса, и тут же виновато улыбнулся.

– Золотая Луна, – прошептал он, – а я уже стал беспокоиться о тебе. Где ты была?

Она была очаровательна, эта женщина с равнин, и, хотя ее лицо казалось от усталости постаревшим, вся она излучала душевное тепло, радующее Таниса как прикосновение ласковой дружеской руки.

– Искала Тассельхофа.

– Нашла?

Золотая Луна улыбнулась.

– Нет. Конечно нет. Однако это было хорошим поводом для прогулки по горам.

– Мы и так уже «гуляем» в горах двое суток и, вероятно, будем гулять еще долго; а выходит, при этом нужно еще и искать кого-то? – сказал Танис.

Золотая Луна грациозно присела у костра напротив Таниса.

– Иногда мне необходимо прогуляться, чтобы побыть одной, – это помогает мне думать. Танис, куда мы ведем всех этих людей? Есть ли на земле такое место, где их примут?

– Где?! Ну разумеется, где?! – Танис покачал головой. – Выбор у нас невелик. Драконы Верминаарда вот-вот появятся над горами – если уже не появились… Тас прочно закрыл ворота и хорошо завалил проход, но это ненадолго задержит наших преследователей. Мы должны привести людей в укрытие как можно скорее. Обратно пути нет, нужно идти только вперед.

– Но куда?

– Есть только одно место, Золотая Луна, только одно, где они будут в безопасности.

– Торбардин! – Золотая Луна покачала головой. – Целых три года, пока на Кринне шла эта жуткая война, гномы о ней ничего и слышать не хотели. Почему же ты думаешь, что теперь они предоставят убежище восьми сотням беглецов?

Танис подложил сушняка в огонь и стал смотреть, как пламя лижет ветки и кору.

– Мы убедим гномов…

– Мы можем их только просить. – Золотая Луна прищурилась. – Вряд ли они услышат нас, Танис.

Танис, поблескивая зелеными глазами, мрачно улыбнулся:

– Тогда мы заставим их услышать нас! Он был уверен: восемь сотен голосов нельзя не услышать.

На склонах горы, укрывающей Торбардин, у самой вершины были узкие уступы, из долины незаметные, но известные гномам с той давней поры, когда создавался Торбардин. Подняться к этим уступам по склонам было практически невозможно, но из пещеры к ним можно было пройти по подземным тоннелям. По ним можно было пробраться от стены Южных ворот к поверхности склонов недалеко от уступов; далее вели тропинки, по которым могли пройти разве что только гномы да дикие козы. И летом и зимой здесь всегда было холодно – и трудно было дышать разреженным морозным воздухом.

Для Станаха Молотобойца эти уступы были как дом родной.

Сегодня он поднялся сюда налегке, лишь с флягой на поясе, наполненной водкою. Весь день он усердно трудился в кузнице; от работы, от жара горна и тяжести молота он устал так, что едва мог вздохнуть полной грудью. И потому он поднялся сюда, чтобы отдохнуть в мирном покое горных высот и кое-что обдумать…

Станах прислонился спиной к большому камню. От глотка крепкой гномской водки по телу разлилось тепло. Далеко внизу, в долине, наступала ночь, и черным бархатом она уже укрывала золотисто-коричневые от опавшей листвы склоны.

Час назад Станах узнал, что Меч Бури находится где-то во Внешних Землях далеко от Торбардина. Из стран, где драконы чертят небо своими широкими кожистыми крыльями, где идут жаркие сражения во имя богов добра и зла, пришел странник и принес слух об украшенном сапфирами замечательном Мече. Уже прошло два года после кражи Королевского Меча, и теперь Хорнфел, узнав новость, решил отправить во Внешние Земли отряд, который вернул бы Меч домой. Это была трудная задача. Хорнфел не без оснований полагал, что до Рилгара, тана Тейвара, тоже дошло известие о Мече; посланцы Хайлара должны действовать быстро и осторожно, потому что из-за Королевского Меча Рилгар, несомненно, кого угодно готов убить.

С той ночи, как Королевский Меч был украден, не было минуты, чтобы Станах, посмотрев на пламя горна, не вспомнил бы, как от руды, огня и воды рождался Меч Бури. С той ночи Изарн – его мастер, родич и лучший друг – прямо-таки заболел от горя, временами он даже терял рассудок.

Станаха не пугала никакая опасность, он просто горел желанием вернуть Меч Бури домой и был готов ради этого на все.

На поиски Меча Хорнфел решил послать близкого родственника Станаха, которого звали Киан Красный Топор. Никто во всем Торбардине не знал Внешние Земли лучше, чем Киан. Во всяком случае, так говорил сам Киан, и Станах верил ему. Они были одногодки, но Киан казался старше: он долгое время жил на границе с Внешними Землями, в постоянном ожидании врагов и в борьбе с опасностями, о которых Станах мог лишь догадываться. Станах хорошо знал всю семью Киана и сейчас с готовностью вручил бы саму свою жизнь в руки Киана.

Чтобы обеспечить безопасность самого Киана, Хорнфел отправлял с ним мага Музыканта.

«Нет такой опасности, о которой Музыкант не сумел бы предупредить!» – считал Станах. Он хорошо знал этого золотоволосого колдуна, знал уже три года, с тех пор как Музыкант пришел в Торбардин. Вообще-то его имя было Джорди, однако все в Торбардине называли его Музыкантом; эту кличку дали ему гномские дети, любившие петь, когда он играл на флейте. В последнее время долговязый Музыкант и Станах стали близкими друзьями. Добрые духи, покровительствующие магу, немного разгоняли и печаль Станаха.

Они частенько вместе проводили время в тавернах Торбардина за кружкой эля. Особенно хорошо бывало, когда с границы возвращался Киан и присоединялся к ним: он без устали рассказывал невероятные истории и клялся самим Реорксом, что все его рассказы – истинная правда.

Станах очень хотел пойти на поиски Меча с ними, однако прежде всего нужно было убедить Хорнфела, что именно он. Станах, должен отправиться в путь с Кианом и Музыкантом.

Он вовсе не считал предстоящий поход легкой прогулкой; более того, Станаха, привыкшего к спокойной и размеренной жизни в горе, никогда не покидавшего Торбардин, изрядно смущали предстоящие трудности.

Здесь, в Торбардине, его будущее можно было считать вполне обеспеченным. Станах принадлежал к богатому клану Молотобойцев, был искусным мастером, а мастеров-молотобойцев в Торбардине все уважали. В последнее время его отец все чаще стал заговаривать о женитьбе Станаха, обычной темой разговоров его матери за обеденным столом стало обсуждение достоинств той или иной невесты; советы матушки одновременно и забавляли Станаха, и вызывали любопытство. Семьдесят пять лет – не возраст для гнома, и, с точки зрения его народа, Станах был еще достаточно молод и мог бы не спешить создавать семью. Но в то же время ему постоянно напоминали: именно семьи создают процветание и богатство всего рода. Богатство рода не достанешь из отцовских сундуков…

– Твое главное богатство – доверие к тебе рода, – говорила ему мать. – Ты сможешь заслужить доверие рода не только благодаря детям – его принесут тебе и твоя жена, и твои друзья, и то, как ты живешь. И тогда, даже если ты в лохмотьях, – ты богат.

…Станах сидел, обхватив колени руками. Сейчас он беднее любого, самого оборванного овражного гнома. Он потерял доверие рода!

– Я должен был лучше охранять Меч! Должен был!

Но он не сумел его уберечь – Королевский Меч украли. Изарн ни в чем не винил своего родича, да и зачем? Но Станах сам осудил себя и терзался всякий раз, когда видел пламя кузнечного горна.

Хорнфел обязательно пошлет за Мечом воина Киана и мага, это очевидно. Как же убедить его в необходимости послать и того, по чьей вине Меч был утрачен?

Станах грустно улыбнулся. Его двоюродный брат, Киан Красный Топор, – несомненно, прекрасный воин, а Музыкант – очень искусный маг, однако же ни один из них не видел Меча, не знал, как он выглядит. Только Станах был при его рождении и все три года, каждую ночь, удел его в своих снах.

Он поднял глаза к небу, посмотрел на красную звезду, сверкавшую над самым высоким горным пиком. Легенда гласила, что эта звезда горит отраженным светом горна самого Реоркса.

– Я знаю, что должен был надежнее беречь Меч, – сказал он богу, – и всетаки, Отец, помоги мне уговорить Хорнфела, чтобы он отправил меня с Кианом и Музыкантом; клянусь самим Мечом Бури, я верну его домой.

Произнеся молитву, Станах поднялся с камня и в задумчивости вернулся в Торбардин. Реоркс должен помочь ему – он отправится в путь с Кианом и Музыкантом и принесет Меч на родину.

Глава 3

Кровь пропитала дорожную пыль. Четыре гнома лежали на дороге, они были мертвы; ветер обдувал их холодные руки, шевелил волосы на непокрытых головах, трепал бороды. Где-то в вышине, в холодном голубом небе, кричала ворона.

Трех гномов Станах не знал, и то, что они убиты, его не печалило – скорее радовало; но четвертым был Киан Красный Топор. Станах закрыл ему глаза и склонил свою голову. Даже самый искусный воин становится беззащитной жертвой трусливого нападения из-за угла. Киан Красный Топор был убит выстрелом из арбалета в спину.

«Пирамида, – подумал Станах и посмотрел в небо. – Мы должны воздвигнуть пирамиду». Если гном умер на поверхности земли, его тело должно быть закопано в землю, а над ним должна быть воздвигнута пирамида; в противном случае его смерть считается смертью предателя. Киан Красный Топор не заслуживал такой участи.

Прохладный ветерок принес запах серы. Около дороги возник кружащийся столб пыли. Вихревой столб быстро утоньшался и через несколько мгновений, когда Станах обернулся, совсем исчез; на его месте стоял Музыкант. Маг стоял прислонившись к стволу большого старого дуба. Красная одежда Музыканта была цвета крови Киана.

Крови, пролитой за Меч Бури.

– Музыкант, мы не можем оставить его здесь непогребенным, – сказал Станах.

Но маг покачал головой.

– Мы не можем здесь задерживаться, Друг мой. Они скоро вернутся – у них есть для этого повод. Дорога, на которой ты стоишь, ведет к Старой Горе – или к морю, если идти в другую сторону. Слуги Рилгара прибыли сюда незадолго до того, как Киан первым – после моего заклинания – оказался здесь. Они ждали именно нас, и сейчас они находятся где-то поблизости. Нам грозит опасность, Станах.

Станах пристально посмотрел на мага. Как и большинство людей, Музыкант казался чрезмерно высоким; узкое белое лицо, тусклые голубые глаза. Заклинание полностью вымотало мага: несмотря на холод, пот струился у него по лицу. После того как маг заклинаниями перенес сюда гномов и себя самого, он должен был некоторое время восстанавливать свою магическую силу и сейчас не мог воздействовать на тейварцев, прячущихся где-то неподалеку.

Гном огляделся вокруг. Темный лее справа и голые каменистые холмы слева, на опушке леса громоздилась высокая куча камней…

Хриплое карканье ворон, казалось, стало ближе.

Музыкант оттолкнулся от ствола дуба, подошел к Станаху и встал за его спиной.

– Нам придется оставить его здесь, дружище. Прости меня, но мы не можем рисковать, нам надо торопиться…

Станах снова закрыл глаза. Боевой клич Киана был похож на летний гром, на вопль бесноватого. У него были крепкая рука и сердце воина, горячее и благородное. И вот теперь, когда он погиб в бою, он не получит не только воинских почестей – у него даже не будет пирамиды. Но Станах не забудет о нем!

Кузнец медленно подошел к Киану и посмотрел на небо. Солнце шло на закат. Молотобойцу не хотелось бы встретиться с тейварцами ночью: ночью они особенно опасны и коварны, они ведь привыкли жить в темноте.

– Музыкант, сколько отсюда до Старой Горы?

Маг пожал плечами.

– Восемь, возможно, десять миль, если идти через лес, и пять, если по дороге.

Станах хмыкнул. Он поднял красный от крови тейварцев меч Киана, тщательно очистил его травой, затем вложил меч в ножны и повесил себе на плечо.

– Да, нам лучше отправиться в путь сейчас же. Если, как ты говоришь, город занят врагами, не думаю, что они впускают странников после наступления темноты.

– Наверняка не впускают. И… – Музыкант внезапно замолчал и показал пальцем на ближайший холм.

На вершине холма показались темные, как волки, четыре тейварца. Самый низкорослый из них уже начал спускаться с холма.

Музыкант положил руку на плечо Станаха.

– …И нам лучше добираться до Старой Горы поодиночке.

Четверо тейварцев медленно спускались с холма. Настоящие волки. Они дождались исчезновения магического огня и теперь возвращались – вновь убивать.

Станах отрицательно мотнул головой.

– Нет, мы будем вместе.

Музыкант помрачнел.

– Если мы будем вместе, то, можешь быть уверен, вместе и умрем. – Его пальцы сдавили плечо Станаха. – Пусть уж хоть один из нас доберется до Старой Горы. Нам надо расстаться… Эти леса, конечно, не таинственные леса Квалинести, но ведь и ты не лесной житель, так что смотри не заблудись. Не попадайся на глаза эльфийской страже или магам – пропадешь. Найди Меч Бури. Сделай все, что сможешь, чтобы найти его! И, получив его, сразу уходи.

Тейварцы медленно, но не останавливаясь, охватывали их полукругом. Ветер поднимал пыль из-под ног тейварцев, и издали казалось, что они идут по воздуху.

– Ну а ты? – спросил Станах.

Музыкант лениво улыбнулся:

– У меня сейчас есть силы для одного заклинания. А может, и больше, чем для одного. Оставь меня, Станах.

Один из преследователей вдруг засмеялся высоким, завывающим голосом.

– И их тоже оставь мне. Я устрою им неплохую охоту, а потом они меня вовсе потеряют из виду. Я думаю, ты недолго будешь искать Меч, поэтому я буду ждать тебя здесь через два или три дня. Ты и не заметишь, как мы снова очутимся в Торбардине.

– Ну да, – сказал Станах, скорчив гримасу, – будем в Торбардине, и, конечно, на крыльях еще одного из твоих заклинаний. В таком полете трясет так, что только и делаешь, что высматриваешь место, где тебя вывернет наизнанку.

Музыкант пожал плечами:

– Все же лучше, чем пешком.

Станаха не надо было уговаривать.

– Жди меня здесь. Если я один не сумею быстро найти Меч, потом будем искать вместе. Дай мне на поиски пять дней. Если я не вернусь, поступай так, как сам сочтешь нужным. – Он в последний раз взглянул на тело Киана и на кровь на дороге. – Счастливо тебе, Музыкант.

– Ну счастливо и тебе, Станах. И что бы ни случилось – делай то, что должен делать. А теперь иди.

Станах нырнул в тень деревьев. Пройдя немного по лесу, он услышал: тейварцы громко проклинают всех богов – и повернул назад взглянуть, что, собственно, происходит.

Подобная густому дыму, плотная черная туча воронкой опускалась с неба. Странное шуршание и резкий неприятный визг наполняли воздух, словно летела огромная стая летучих мышей. Туча, вызванная Музыкантом, спускалась по склону ближайшего к Станаху холма, затмевая свет, смердя и громыхая.

Станах про себя от души поблагодарил мага за столь удачную выдумку и пошел на север.

Густое зловоние пожарищ стояло в разоренной войной долине. Станах слышал о войне от Киана и от его сослуживцев по патрульной службе – они охраняли западные границы гномских владений – и полагал, что более или менее верно представляет, что ждет его во Внешних Землях. Но оказалось, он и вообразить не мог того, что открылось ему в действительности. Когда-то – совсем недавно! – эту долину можно было образно назвать рогом изобилия, однако теперь она не смогла бы прокормить даже и стайку воробьев. Музыкант сказал: город находится на севере долины, почти у самых гор. И почти вся долина до самого города была выжжена.

Багровый свет заходящего солнца заливал обезображенные поля, лишь редко-редко виднелись золотистые ленточки нетронутых огнем посевов. Обугленные ветви ив, росших по берегам реки, тянулись к небу, словно пальцы скелетов.

Здесь пролетали драконы.

Из долины донесся грубый пьяный хохот и эхом отразился от склонов гор. «Грабители», – подумал Станах. Значит, не все еще выгорело. Долина была отдана солдатам армии драконов на окончательное разграбление.

Две недели назад войска Повелителя Верминаарда захватили лежащий в Харолисовых горах город Пакс Таркас. Армии Такхизис вторглись в Абанасинию. Мудрецы Торбардина понимали:

война пришла в Абанасинию потому, что люди стали поклоняться новым богам, а эльфы почему-то неожиданно ушли из нее. Теперь люди пожинали плоды ими же самими вызванных бурь, сметавших все на своем пути и уносивших их жизни.

«Впрочем, все это не мое дело», – думал Станах. Его делом было найти в городе Меч, а до города было еще часа два ходьбы. Если он не хочет, чтобы его схватили мародеры, ему следует идти как можно быстрее.

Да и вообще, он сам был рад как можно скорее уйти отсюда. Ветер дул ему в спину, облегчая ходьбу, и завывал в опустошенных полях голосами неведомых призраков.

Музыкант тихо, как привидение, лежал на земле между корней поваленных ветром деревьев. Тейварцы шумели, словно бегущее стадо. Под их обутыми в тяжелые сапоги ногами громко трещали обгоревшие ветки, сухо шелестели опавшие листья.

Укрывшись в лесу, Музыкант с сожалением признался себе: у него не хватит сил для заклинания, делающего его невидимым. Но сейчас, услышав вопли тейварца, споткнувшегося о камень, он улыбнулся. Да самый последний осел – и тот смог бы обвести этих дурней вокруг пальца!

Он еще довольно долго слышал, как они бродили среди деревьев, окликая друг друга и осыпая проклятьями густой подлесок. В общем, поднят ими был такой шум, что они распугали всех оленей, кроликов и даже белок, наверное, на несколько миль вокруг. Устав блуждать по лесу, тейварцы повернули на север, в ту сторону, куда ушел Станах. Если эта четверка всю дорогу будет идти столь же медленно, как и сейчас, Станах окажется в Старой Горе раньше, чем они дойдут до долины. Значит, у Станаха не менее двух часов в запасе. Музыкант сел, осмотрелся – вокруг никого.

«Два часа, – думал Музыкант, – это не так уж и мало для мага, который без какого-либо заклинания сумел сделать себя невидимым». Он улыбнулся и, встав, сбросил свой красный балахон. Затем взглянул на небо – до захода солнца около часа. Достаточно, чтобы позаботиться о Киане. Музыкант подошел к мертвым гномам, все еще лежавшим на дороге. Полдюжины черных ворон прокричали ему что-то, похожее на ругательство, и медленно взлетели. Одна из ворон, сидевшая на плече мертвого тейварца, подняла голову и внимательно посмотрела на незваного гостя; казалось, она хотела сказать: «Я вижу тебя сейчас, я запомнила тебя и когда-нибудь увижу снова…»

Музыкант бросил в птицу камнем, и она, закаркав, улетела. Теперь он взялся за работу. Сначала оттащил трупы трех тейварцев подальше от дороги, в тень деревьев. Затем занялся погребением Киана.

Да, для Киана необходимо было построить пирамиду. Музыкант снова взглянул на солнце и решил: ему следует вручить дух гнома Реорксу в тот момент, когда солнце последним лучом заката окрасит камни пирамиды в красный цвет.

– Ну вот, – сказал он мертвому, складывая камни, – ты не останешься без погребения, Киан, друг мой. Когда в Торбардине узнают о твоей смерти, Король-регент будет носить по тебе траур.

Работая, маг напряженно размышлял. Слуги Рилгара были здесь, в засаде, уже тогда, когда Киан, Станах и он сам еще только готовились перенестись сюда. Они убили Киана, появившегося здесь первым, и отошли за холмы, не зная, сколько еще хайларцев появится на дороге. Так что же это – неудача самого Музыканта или же случайная удача тейварцев?

Музыкант воздвиг из камней пирамиду, подошел к Киану и сел возле него. Солнце висело над самым горизонтом, дорога на север была уже темна.

Маг аккуратно поправил на Киане кожаную куртку, надетую поверх кольчуги, не сумевшей защитить хозяина от арбалетной стрелы. «Возможно, – думал маг, поднимая тело друга и укладывая его в пирамиду, – Рилгар заранее устроил засаду на этой дороге потому, что у него уже есть кто-то в Старой Горе. Значит, этот «кто-то», или эти «кто-то», уже ищет Меч Бури. И они либо снова придут сюда, либо каким-то другим образом попытаются помешать хайларцам проникнуть в город».

Он аккуратно заложил камнями вход в пирамиду. Теперь нужно дождаться, когда на камни упадет последний луч солнца.

– Пусть это станет отражением света из горна Реоркса, – тихо прошептал Музыкант. – Прощай, Киан Красный Топор.

Он положил руку на флейту, висящую у него на поясе; нежные, печальные звуки зазвучали в душе мага. Музыкант склонил голову. Увы, погребальная песнь Киану останется неспетой вслух: звуки флейты в тихом ночном воздухе были бы слышны слишком далеко.

Ночь уже опустилась в долину. Маг уселся на траве поудобнее, прислонившись спиной к могиле Киана. Он смотрел на загоревшиеся ранние звезды, затем взглянул туда, где скоро должны были взойти две луны – красная и серебристая. Теперь надо только ждать, как он и обещал Станаху.

Маг вздохнул. «Станах не воин и не маг, – думал он, – но он поклялся возвратить Меч в Торбардин, и он будет верен своей клятве, чего бы это ему ни стоило. Может быть, попытаться установить с ним мысленную связь? Нет, не получится: мысли плохо передаются во тьме. Если Станах найдет Королевский Меч сегодня ночью, завтра он будет уже здесь».

«Если вы договариваетесь о месте встречи, – сказал однажды Киан, – никогда не меняйте его, ибо иначе вам придется дней пять гоняться за своими друзьями, а они все эти дни будут где-то поблизости тоже искать вас».