Текст книги "Тот, кого хочу"

Автор книги: Нэнси Уоррен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Глава 22

Она не знала, что делать. Он пришел к ней, сказал, что его нужно спасать, а она никак не могла решить, впускать его или нет.

Раф, очевидно, почувствовал ее нерешительность, потому как сказал:

– С тех пор как я тебя встретил, я веду себя словно псих. Мне все время хочется быть с тобой.

Стефани взглянула на пакет. Любой другой на месте Рафа принес бы цветы. Если бы Раф решился сейчас на нее посмотреть, то увидел бы на ее губах смутную улыбку. Он посмотрел. И не смог оторвать взгляд от ее губ. Он привлек Стефани к себе. Медленно, неторопливо поцеловал ее и крепко-крепко прижал к своей груди. И тогда у нее словно голову снесло от желания. В пакете, зажатом между ними, что-то хрустнуло, и Стефани засмеялась, открыв дверь так, чтобы они оба смогли войти.

На лестнице она заметила, что Раф находится в куда лучшей физической форме, чем она, и, когда они добрались до ее лестничной площадки, он взял у нее ключи и прошел вперед, торопясь открыть дверь в квартиру, словно каждая секунда промедления могла стоить им жизни.

Потом им еще о многом придется поговорить, но сейчас обоим было не до разговоров, и, влетев в распахнутую Рафом дверь, Стефани увлекла его за собой.

– Еда, – сказал Раф, задержавшись лишь для того, чтобы положить пакет на кухонную стойку.

– Я люблю есть холодное, – ответила Стефани и потащила его за собой в спальню.

– У тебя красивые волосы. – Раф перебирал пальцами шелковистые пряди.

– И у тебя. – Стефани наклонила его косматую голову так, чтобы дотянуться до губ.

Лаская языком недра ее рта, Раф нащупал пояс платья и развязал его, затем потянул за ворот вниз, обнажая плечи. Стефани прогнулась ему навстречу, торопя Рафа высвободить ее грудь из кружевного бюстгальтера, но он немного подразнил ее, проведя кончиком пальца по кружевной каемке.

Стефани не ожидала этого, и неожиданность еще сильнее возбудила ее. Желание подошло к опасной черте.

Она так часто думала о Рафе, думала о том, что хотела бы сделать и сказать, – и вот теперь ей выпал шанс. Стефани через голову стащила с Рафа рубашку, сняла с него видавшие виды байкерские ботинки, испытывая трепет возбуждения при одном прикосновении к ним, стянула джинсы и боксеры, а затем и носки. Теперь на нем не осталось ничего, кроме страстного выражения лица и золотой иконки.

Стефани толкнула его на кровать, и Раф, усмехнувшись, упал навзничь на голубое пуховое одеяло. Она забралась на него сверху и принялась дразнить его, скользя губами по горячей коже все ниже и ниже, пока не добралась до его члена. Когда она взяла его в рот, Раф застонал и пробормотал что-то на испанском, похоже, свидетельствовавшее о том, что он на седьмом небе от счастья.

Стефани дразнила его, ясно давая понять, кто из них тут сейчас главный, и он, похоже, ничего не имел против того, что она взяла инициативу в свои руки. Раф ограничился лишь тем, что расстегнул ее бюстгальтер и снял его, чтобы иметь возможность побаловать себя, лаская ее грудь.

Почувствовав, что накопила в себе достаточно пара, Стефани сняла трусики и, протянув руку к прикроватной тумбочке, вытащила из выдвижного ящика презерватив. Она неторопливо и с чувством его натянула и по сдавленному стону Рафа поняла, что своими действиями подвела его ближе к краю, чем им обоим того бы хотелось. Но он был вполне пылок и вполне тверд, когда она, забравшись на него сверху, приняла его в себя.

И, начав движение, Стефани почувствовала, что и сама она куда ближе к краю, чем думала. Глаза Рафа, и без того темные, от страсти стали совсем черными. Эти глаза гипнотизировали ее, прожигали насквозь, а она и так уже была как в огне. Стефани двигалась, следуя тому древнейшему ритму, что звучал для них обоих. Безумный ритм древнего шаманского бубна. Руки Рафа были везде – они ласкали ее грудь, бедра, волосы, и золотая иконка металась по его вздымавшейся груди.

Стефани схватила его за руки, развела их в стороны и наклонилась, чтобы поцеловать, чтобы прикоснуться грудью к его груди. Ей казалось, что они с Рафом слились в единое целое, ив этот миг теснейшей близости наслаждение хлестнуло через край. Он губами ловил ее крики, а она – его.

Только ближе к утру дело дошло наконец до еды. Стефани принесла с кухни пакет с китайской едой, бумажные полотенца и бутылку газированной воды. Раф сидел, опираясь спиной о подушки, и улыбался ей.

– Ничто не нравится мне так, как завтрак в постели.

– Вы уверены, что правильно записали имя? – спросила Хлоя, входя в кабинет Стефани.

Стефани отклеила от папки розовую полоску бумаги и перечитала то, что было на ней написано. Стефани была просто до неприличия счастлива, и эпизод с хлопаньем железными дверцами и грохотанием ящиками вспоминался ей как дурной сон.

– Бриттани Сомерс. Да, именно так она назвала себя.

Хлоя взяла у Стефани листок с именем, нахмурилась, перечитала и начала хохотать.

– Что тут смешного?

– Вы умеете хранить секреты?

– Разве вам не следовало спросить меня об этом, прежде чем принимать на работу?

У Стефани оказалось весьма развито чувство юмора, и чем дольше она у Хлои работала, тем это очевиднее становилось. Хлоя была благодарна судьбе за то, что та подарила ей помощницу не только сообразительную и работящую, но еще и остроумную.

– Замечание по существу. Ладно, принимаю этот ответ как «да».

К тому же Хлое не терпелось поделиться этой замечательной новостью с тем, кто сумеет оценить парадокс ситуации. Увы, Ники, как бы Хлоя ее ни любила, не поняла бы, в чем тут юмор.

– Бриттани – подружка Мэтью.

Стефани отреагировала так, как Хлоя только могла мечтать. У нее округлились глаза и отвисла челюсть.

– Мэтью, что живет в соседнем доме?

– Да.

– Господи, и что вы намерены делать по этому поводу?

Хлоя сложила листок так, что получился аккуратный розовый квадратик, и рассеянно его разгладила.

– Не знаю. Это дело требует такта и деликатности, не так ли?

Стефани пожала плечами. К несчастью, от этого движения блузка ее сползла с плеча, обнажив достаточно заметный засос, что напомнило Хлое о том, что в отличие от Стефани, пережившей умопомрачительный секс, сама Хлоя была лишена его уже довольно долго. Слишком долго.

– Вот что мы сделаем. Перезвоните Бриттани и скажите, что я готова встретиться с ней… выберите сами какое-нибудь кафе в центре, где готовят приличный кофе. Ладно? Назначьте время. Не называйте ей моего имени, просто попросите ее описать себя так, чтобы тот, кто должен будет встретиться с ней в назначенное время, мог бы по описанию ее узнать.

– Ладно.

Хлоя танцующей походкой вернулась к себе в кабинет. Вот так дела! Она была не права. Напомнившее о себе больное колено Мэтью не стало той самой искрой, которая способна разжечь потухшие уголья их романа. Интересно – почему?

Хлоя была не чужда чувственных удовольствий, и мысль о том, что Мэтью скоро станет совсем свободен, не могла ее не порадовать. О лучшем исходе она не могла и мечтать. Теперь ей не придется переживать из-за того, что Бриттани будет больно.

На следующий день ровно в четыре пополудни Хлоя вошла в кафе, предложенное Стефани. Кафе действительно было очаровательным. В итальянском стиле, итальянской посудой и настоящим кофейным автоматом для настоящего итальянского эспрессо. С чудесным запахом свежемолотого кофе и живой музыкой.

– Привет! – улыбнулась молодая девушка за стойкой. – Садитесь где понравится.

Хлоя ответила ей улыбкой. Тоскания в техасском стиле.

Бриттани, как заметила, окинув быстрым взглядом зал Хлоя, уже была на месте. Она сидела за столиком в дальнем углу. Скорее всего она тоже заметила Хлою, потому что сидела, опустив голову и делая вид, что роется в сумочке.

Заказав два латте,[22]22
  Кофе-латте – эспрессо с горячим молоком


[Закрыть] Хлоя с улыбкой направилась через весь зал к Бриттани.

– Привет. – Хлоя остановилась у столика, за которым сидела Бриттани.

Бриттани подняла голову. Она была красной от смущения.

– О Боже! Хлоя! Что вы здесь делаете? – Взгляд Бриттани метнулся к двери.

Решив, что хватит терзать бедняжку, Хлоя сказала:

– С вами встречаюсь.

– Но это…

Хлоя протянула ей распечатку оставленного Бриттани телефонного сообщения. Бриттани прочла его и словно онемела. Она покраснела еще сильнее и почесала шею, словно у нее началась ветрянка.

К счастью, как раз в этот момент им принесли кофе. За то время, что потребовалось техасской версии итальянской бариста,[23]23
  Бариста – бармен в итальянской кофейне.


[Закрыть] чтобы поставить перед ними кофе и весело прощебетать что-то насчет погоды, Бриттани успела взять себя в руки.

Когда обслужившая их девушка удалилась достаточно далеко, Бриттани, наклонившись к Хлое через стол, спросила:

– Так это вы – виртуоз разрыва?

В голосе ее звучал благоговейный страх, смешанный с крайней степенью удивления, что приятно пощекотало самолюбие Хлои.

– Да, – с гордостью ответила она.

– О, это ужасно, – сказала Бриттани и, наклонив голову, закрыла лицо ладонями. Золотистые кудряшки упали ей на лоб и руки.

– Что же в этом ужасного?

– Мэтью ваш друг, и я ощущаю себя ужасной женщиной. Теперь вы будете думать, будто мне так не терпится покончить с нашим романом, что я готова нанять профессионала, чтобы это ускорить.

Хлоя улыбнулась:

– Если вам это поможет, признаюсь, что я не считаю, что вы друг другу подходите.

– Не считаете? – с искренним удивлением в голосе спросила Бриттани. – Но все говорят, что мы идеальная пара.

– Понимаете, на мой взгляд, взгляд эксперта, все у вас не так.

– Но я так старалась.

– Я знаю. – Бриттани явно требовалось снять с себя груз вины, и Хлоя готова была позволить ей это сделать. – Что-нибудь произошло?

– Все дело в губках для посуды.

– В губках для посуды? Я вас правильно понимаю – вы имеете в виду такие поролоновые брусочки, которыми моют посуду? – Хлоя не могла себе представить, как нечто столь приземленное и обыденное могло разбить кому-то сердце.

– Да, Мэтью выбросил их в окно.

– Их? Сколько их было?

– Шесть штук.

– Безумие какое-то. Зачем же он выбросил шесть губок для посуды в окно?

– Дело в том, что они были сделаны в форме уточек. Мэтт сказал, что никто не заставит его мыть посуду чертовым селезнем.

За довольно непродолжительный период существования фирмы «Виртуоз разрыва» Хлоя уже успела выслушать всякие истории, в которых фигурировали воровство, измена, зависть, жадность и глупость, но чтобы тонкой соломинкой, которая сломала хребет отношений между мужчиной и женщиной, стала какая-то губка для посуды – с этим Хлоя сталкивалась впервые.

– Мне очень жаль, – прочувствованно сказала она.

– И мне! – воскликнула Бриттани. – Конечно, я бы не стала приносить эти губки для посуды, если бы знала, что они ему так не понравятся. И поэтому я сказала Мэтту, что мне очень жаль.

«Пожалуй, тебе бы стоило принести еще с полдюжины ковриков для ног», – подумала Хлоя.

– Вы извинились? Бриттани, но это Мэтт вел себя непростительно грубо. Это он уничтожил ваш подарок. Это ему следовало извиниться.

Бриттани прищурилась.

– Мэтт вам уже рассказал об этом?

– О летающих утках? Нет, конечно.

– Странно, потому что он сказал мне то же самое. Мне кажется, он разозлился на меня еще больше из-за моих извинений.

У Хлои было ощущение, что она прекрасно понимает Мэтта.

– И что же случилось потом?

– Я пошла домой. И знаете, что я сделала?

– Вы испекли морковный пирог.

Бриттани смотрела на Хлою так, словно та исполнила какой-то особенный трюк, который со стороны кажется чудом, если не знать механизма его выполнения.

– Я подумала о морковном пироге, но у меня не нашлось сырного крема для украшения. Поэтому я приготовила кексы с черникой. Послушайте, вы что, умеете читать мысли? – Бриттани отпила кофе. – Я положила кексы в корзину и на следующее утро собиралась привезти их Мэтью, чтобы мы с ним могли спокойно поговорить, но потом знаете, что я сделала?

– Пошли собирать клубнику, чтобы сварить варенье?

Бриттани покачала головой с самым серьезным видом, и кудряшки ее вздрогнули, как пружинки.

– Я съела три кекса. Одна. Я пила кофе и ела кексы. И думала: Мэтью Таннер, ты не заслуживаешь моей домашней выпечки и ты не заслуживаешь меня. А затем я упаковала оставшиеся кексы, привезла их в школу и раздала своим ученикам.

– Вот и молодец. – Хребет порой создается медленно, подумала Хлоя. Одна булочка – один позвонок.

– Дело в том, что Мэтью хороший человек. И я не хотела причинять ему боль, особенно теперь, когда колено у него опять разболелось. Вот я и решила обратиться за помощью к вам. Я поинтересовалась вашими расценками и уже выписала вам чек. – Бриттани полезла в сумочку за чеком, но Хлоя остановила ее движением руки.

– Бриттани, вы сами должны положить конец вашим отношениям с Мэтью.

– Но мне не хочется его обижать:

– Люди всегда обижаются. По своему опыту могу сказать, что без этого никогда не обходится. – Хлоя грустно улыбнулась. – Но я знаю, что боль будет меньше, если поговорить откровенно.

– Я не смогу придумать, что сказать. И если Мэтт будет умолять меня не бросать его, у меня не хватит духу ему отказать.

– Дорогая моя, мужчина, который выбрасывает ваш подарок из окна, не похож на того, кто счастлив в любви.

– Вы хотите сказать, что он…

– Он со мной не откровенничает, но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы увидеть, что вы оба на перепутье.

– Но почему он ничего мне не говорит?

– Возможно, потому что он не хочет причинять вам боль, так же как и вы не хотите причинять боль ему.

– О, как ужасно все запутано. – Бриттани уставилась на стол. Хлоя с удовольствием потягивала свой латте. Кофе здесь и вправду был великолепный, и Она решила, что надо не забыть купить у них немного зерен перед уходом.

Время шло. Наконец Бриттани покачала головой и сказала:

– Нет, я не могу. Понимаю, что это трусость, но я не могу. Прошу вас, помогите мне.

– Ну что ж, вот вам мои самые излюбленные приемы на тот случай, когда никто никого не хочет обижать, – бесцеремонно заявила Хлоя. – Вы приглашаете Мэтью поужинать в ресторане, а вместо вас прихожу я и сообщаю ему, что вы больше не желаете его видеть.

Бриттани скривилась.

– Неужели вас нанимают для этого?

– Вас удивит, сколько людей нанимают меня именно ради этого. Во-первых, экономится время. Во-вторых, совесть нанимателя чиста, поскольку я гарантирую, что в течение целого дня буду поддерживать и утешать бывшего возлюбленного или возлюбленную. Мороженое, стриптиз-клубы, попойки и кутежи – я обеспечиваю все, о чем меня попросят.

– Нет, меня это не устраивает.

– Есть и более креативный пакет предложений. Например, обед с фальшивыми родственниками. Вы приглашаете его к себе, чтобы познакомить с членами вашей семьи, а я нанимаю актеров. А уж они сыграют все, что вы закажете: свору деревенских простаков, умственно-отсталых, мошенников, и наконец – это моя гордость – безотказно действует, когда каждый из членов семейства по очереди обращается к нему и просит одолжить немного денег.

– Это ужасно.

Хлоя пожала плечами.

– Вы можете начать вести себя странно, можете оставлять неопровержимые свидетельства того, что у вас роман на стороне, еще можете сказать ему, что вступили в секту, что решили стать монахиней. Число вариантов зависит лишь от вашего воображения и бюджета.

– Я не настолько жестока.

– Конечно, я могу устроить разрыв по спецзаказу. Но тогда вы должны рассказать мне: каким именно вы его видите?

Возникла пауза. Женщины за соседним столиком обсуждали занятия верховой ездой, которые посещали их дочери. Кофейный автомат через равные промежутки времени издавал зловещее шипение. В кафе становилось все более людно.

– Я не знаю. Могу лишь сказать, что мне хочется, чтобы это было сделано как можно проще и без моего участия.

– А по-моему, это было бы неправильно. Мэтью достойный человек. Он заслуживает честности.

– А что бы вы сделали на моем месте?

– Я бы соединила эти губки в шнур и придушила бы его.

Бриттани невесело рассмеялась.

– Мэтью стоило бы встречаться с такой, как вы. С такой же сумасшедшей. – Бриттани осознала сказанное, и глаза ее расширились от ужаса. – Нет, я вовсе не хочу сказать, что вы сумасшедшая.

– Не переживайте. Я поняла, что вы имели в виду. У меня к вам предложение. Я могла бы помочь вам написать Мэтью письмо. – Хлоя намеренно перечислила Бриттани те подходы, которые для той были явно неприемлемы, чтобы последний метод – простой и без затей – показался ей привлекательным.

– Вы имеете в виду обыкновенное письмо?

– Именно так.

– И я должна отправить это письмо ему по почте?

– Можно и по почте. Но на вашем месте я бы подбросила это письмо ему под дверь. Я могу попросить сделать это свою секретаршу.

Похоже, идея с письмом понравилась Бриттани.

– Я могла бы испечь Мэтту что-нибудь вкусненькое и положить в корзинку с печеньем письмо. Тогда у него осталось бы обо мне приятное воспоминание.

– Знаете, это прекрасная мысль.

– Ладно. – Бриттани кивнула. – Хорошо. Давайте напишем ему письмо.

Хлоя достала блокнот.

– Прямо здесь? Сейчас?

– А почему бы и нет?

– Но ведь я должна его тщательно обдумать.

– Поверьте, чем дольше вы думаете над такими проблемами, тем более сложным и запутанным все становится. Скажите, вы уверены, что хотите порвать с Мэтью?

Бриттани прикусила губу и кивнула.

– Хорошо. Тогда начнем.

– А не могли бы вы сами его написать? А потом я аккуратно перепишу.

– Как хотите.

Бриттани задумалась. Хлоя терпеливо ждала. Она приготовила ручку с золотым пером, которую прислал ей отец в ознаменование первого месяца ее успешной карьеры.

– Дорогой Мэтью, – наконец произнесла Бриттани. Хлоя послушно записала.

– На чем мы остановились?

– Дорогой Мэтью.

– Правильно. Дорогой Мэтью, мне очень жаль, но я не думаю, что могу и дальше с тобой встречаться.

– Отличное начало, – записав, одобрила Хлоя.

– Я не знаю, что сказать затем.

– Как вам такое: «Ты замечательный мужчина, но мне не подходишь. Я надеюсь, что мы можем остаться друзьями»?

– Годится. Мне нравится. Хорошо. А дальше что?

– Искренне твоя, Бриттани.

– Но письмо очень короткое. Вам не кажется, что я должна что-то объяснить насчет губок в виде уток?

– Нет и еще раз нет. Письмо получилось простым, ясным и по существу. Мне кажется, такой мужчина, как Мэтью, по достоинству оценит краткость и конкретность вашего письма.

– Возможно, вы правы. Но что, если он напишет ответ?

– Будем решать проблемы по мере их поступления.

– Хорошо. Спасибо. Вы – настоящая подруга.

Хлоя передала Бриттани блокнот и ручку. Бриттани переписала письмо, поставила дату и подпись и надписала конверт, который у Хлои оказался с собой.

– Вы что, знали, что я буду писать письмо?

– Вообще-то нет. Просто я привыкла носить с собой кое-какие запасы. Меньше проблем, дай время экономится.

– Я так себя корила из-за Мэтью. Мне хочется, чтобы он был счастлив. У вас нет никого на примете, с кем ему было бы хорошо?

– Я не свожу людей, к сожалению. Только развожу.

– А вам не кажется, что такой подход несколько деструктивен?

– Нет, я так не считаю. Я думаю, что гораздо лучше чисто обрубить концы, чем тянуть с разрывом до тех пор, пока не случится какая-нибудь трагедия.

Бриттани кивнула. Казалось, с ее плеч свалился громадный груз.

– Вы знаете, наверное, вы правы. Мы с Мэтью встретились вскоре после его ранения, и я видела, какой он храбрый, какой сильный, ведь он так стойко все перенес: и ранение, и уход из полиции. – Жемчужные зубки покусывали полную нижнюю губу. – Но в этот раз у меня было такое ощущение, словно он не хочет, чтобы я ему и дальше помогала. Честно говоря, мне очень не нравилось, как он ко мне относился.

Бриттани вытащила чек и попыталась вручить его Хлое, но та вновь решительно отказалась.

– Вы нравитесь мне, Бриттани. И Мэтью тоже мне нравится. Я искренне считаю, что так будет лучше для вас обоих. – Хлоя улыбнулась. – Будьте счастливы.

Бриттани взяла письмо так, словно это было не письмо, а нож гильотины. И все же она согласно кивнула.

Они обнялись, и Бриттани направилась к двери, держа в руке письмо, начинавшееся со слов «Дорогой Мэтью», а Хлоя прошла к стойке, чтобы купить кофейных зерен.

– Взвесьте мне два фунта, – попросила она. – Гулять так гулять.

Глава 23

Мэтью сидел за обеденным столом, изучая проектные чертежи очередного дома. Проект этот ему сосватал один старый приятель. На этот раз предстояло не строить, а реконструировать. До сих пор Мэтью никогда не занимался реконструкцией зданий, если не считать того дома, в котором жил сам, но не мог не признать, что его привлекала идея превратить старую развалину с кроличьими норами вместо квартир в нечто приличное – вернуть зданию тот облик, который оно Имело когда-то, сделать вновь таким, каким его задумал архитектор.

Больная нога Мэтью покоилась на стуле, но обезболивающих он больше не принимал. Он считал, что почти пришел в норму – настолько, насколько это вообще возможно с простреленным коленом.

Когда позвонили в дверь, Мэтт нахмурился.

Поднявшись и открыв дверь, он с удивлением обнаружил на пороге Бриттани. Ему казалось, что после его столь грубой выходки она будет держаться от него подальше. По крайней мере до тех пор, пока он не вымолит у нее прощения. То, что сейчас она стояла у него на пороге с корзинкой в руках, розовая от волнения, заставило Мэтью почувствовать себя последним негодяем на планете.

Он уже открыл рот, чтобы извиниться, осознавая степень своей вины, но Бриттани подняла руку, жестом останавливая его. Вытащив из корзинки письмо, она протянула его Мэтью.

– Вот, – сказала она, волнуясь, – прочти.

Он взял письмо и внимательно посмотрел Бриттани в глаза. Она выглядела виноватой и в то же время решительной.

– Заходи.

– Нет, я не могу. – Она отвернулась. – Извини. Бриттани уже почти сошла со ступеней, когда вдруг поняла, что все еще держит в руках свою корзинку с пирожками, словно Красная Шапочка. Она поставила корзинку на ступеньку, а сама пошла дальше.

Мэтью разорвал конверт и пробежал взглядом короткое письмо.

Он почувствовал то, что, должно быть, чувствует приговоренный к смерти, которому только что сообщили о смягчении приговора. Мэтью еще раз перечитал письмо, чтобы удостовериться в том, что все правильно понял.

К тому времени Бриттани уже подошла к своей машине и собиралась ее открыть. Только Бриттани могло прийти в голову запирать машину, когда ей надо было отойти от нее ровно на пять шагов и снова вернуться.

– Эй, – окликнул ее Мэтт, – так ты меня бросаешь?

Бриттани так испугалась, что уронила ключи. Подняв их, она кивнула, не поворачивая головы.

– Мне очень жаль, – снова сказала она.

Мэтт, прихрамывая, спустился с крыльца – колено все еще болело. Подойдя к Бриттани, он одной рукой обнял ее за плечи.

– А знаешь что? – сказал он. – Я тобой горжусь.

– Гордишься? – Она смотрела на него так, словно собиралась потрогать его лоб на предмет жара.

– Наконец-то ты смогла за себя постоять.

– Так ты не расстроен?

«Эй, потише на поворотах, – сказал он себе. – Разыграй из себя крутого парня, который умеет держать удар». Пожалуй, прыгать от радости и петь в такой ситуации было бы не совсем красиво, даже если именно этого ему и хотелось.

– Мне тоже жаль, что у нас ничего не вышло, Бриттани. Но я счастлив, что у тебя хватило духу со всем этим покончить.

– О, слава Богу.

– Послушай, на ступеньках целая корзинка вкусностей. Почему бы тебе не зайти? А я приготовлю кофе. Посидим, полакомимся. – Мэтт улыбнулся. – Как друзья.

Она улыбнулась ему в ответ.

За кофе они разговаривали. Говорили о том, о чем не говорили раньше, и Мэтт с удовлетворением отметил, что все у них кончилось куда лучше, чем он мог предположить.

Когда Бриттани собралась уходить, Мэтью, бросив взгляд на письмо, оставленное на столике в прихожей, сказал:

– Могу я тебе кое в чем признаться?

– Конечно.

– Это письмо произвело на меня впечатление. Оно короткое, по делу, и, – он взял листок и показал его Бриттани, – на нем нет никаких уточек.

Бриттани рассмеялась.

– По правде говоря, написать его мне помогла Хлоя.

Прекрасное настроение Мэтью погасло быстрее, чем факел на сильном ветру.

– Хлоя? Ты имеешь в виду Хлою, что живет в соседнем доме?

– Да. – Бриттани стояла в прихожей и кусала губы. – О, может, мне не следовало тебе этого говорить. Но Хлоя не просила меня хранить это в тайне.

У Мэтью было неприятное ощущение, что он знает, откуда у всего этого ноги растут. И какое бы облегчение ни испытал он в результате интриг английской принцессы, живущей по соседству, ему была неприятна сама мысль о том, что та принцесса приложила руку к произошедшему. Может, она и правит Британией (заодно и Бриттани), но только не им.

– Но почему ты обратилась за помощью к Хлое? Разве в вашей школе не нашлось учителя английского, который мог бы написать за тебя письмо? – Того, кто не раздражал бы его и не возбуждал в нем похоть того же накала, что и раздражение.

– О, Мэтью, я попыталась ее нанять.

– Ты пыталась ее нанять?

– Да, только я не знала, что это она. Я увидела брошюру в парикмахерской. «Виртуоз разрыва». Я, может, и не стала бы туда звонить, но моя парикмахерша сказала, что несколько ее клиенток воспользовались услугами этой фирмы и остались очень довольны.

– Подожди. Ты наняла Хлою, чтобы порвать со мной?

– Я не знала, как ты это воспримешь. Я боялась сделать тебе больно. А то, что это Хлоя, я узнала только когда мы встретились.

– Должно быть, она хохотала до слез.

– Нет, она не смеялась. Она даже денег с меня не стала брать, а сказала, что я должна сама к тебе прийти и поговорить.

– А почему же ты не пришла?

– Я не могу делать людям больно. Но она сказала мне, что если я не могу сама тебе все сообщить, то мне стоит написать письмо. А насчет выпечки к кофе была моя идея.

Мэтью понимал, что сделанного не изменишь и не стоит портить Бриттани нервы.

– Все было очень вкусным. Спасибо.

– Ты ведь не будешь злиться на Хлою?

– Когда-нибудь я сверну этой женщине шею. Но к тебе это не будет иметь отношения.

– Как странно! Она тоже говорила что-то насчет того, чтобы свернуть тебе шею. У вас обоих какие-то необычные фантазии относительно друг друга.

– Просто мы ведем себя как добрые соседи.