Текст книги "Твоя, только твоя"

Автор книги: Нэн Райан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Глава 33

Было уже начало десятого, когда Мэри ушла от Томпсонов и отправилась домой. На душе у нее было неспокойно. Город и прилегающий к реке район были полны солдат-янки и разных подонков с прибывающих с севера торговых судов.

Не успела Мэри отойти и на сотню ярдов, как увидела, что ей навстречу едет группа солдат. Предчувствуя недоброе, женщина хотела, было вернуться к Томпсонам, но было поздно.

Солдаты были уже рядом с ней, и Мэри почувствовала, как бешено застучало ее сердце. Солдаты свистели и улюлюкали, а один из них наклонился с седла и спросил, не хочет ли она прокатиться с ним в ближайший лесок. Мэри не отвечала, не смотрела на них и продолжала решительно идти по Ривер-роуд. В конце концов, солдаты оставили ее в покое и поехали своей дорогой, смеясь и громко разговаривая.

Добравшись до ворот Лонгвуда, Мэри облегченно вздохнула. Стоявший на часах старшина открыл ей ворота.

Поднимаясь к дому, хозяйка Лонгвуда заметила нескольких моряков. Как всегда, они слонялись по галерее. Мэри намеренно проигнорировала их присутствие. Высоко подняв голову, она обошла молодого человека, который сидел на ступеньках, вытянув длинные ноги. С гордым и независимым видом Мэри пересекла галерею и вошла в притихший дом. Ей достаточно было мимолетного взгляда, чтобы убедиться, что внизу капитана нет. Она пересекла мраморный холл и поднялась по парадной лестнице.

Вероятно, капитан не вернется в Лонгвуд до рассвета. При мысли о том, что он сейчас в городе лежит где-нибудь в постели с хорошенькой девушкой или с одинокой вдовушкой, а может быть, и с чьей-нибудь загулявшей женушкой, Мэри почувствовала, как в груди у нее закипает гнев. Упомянутая дама вполне могла оказаться одной из ее подруг или знакомых.

Помрачнев, хозяйка Лонгвуда направилась в свою темную комнату, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней. Постояв так немного, она тяжело вздохнула, прошла к столику с мраморной крышкой, взяла с него лампу и зажгла фитиль. Неяркий свет заполнил бело-желтую спальню. Мэри поставила лампу на место, повернулась и увидела Клея.

От неожиданности она прижала руку ко рту.

Обнаженный капитан Найт лежал в ее постели.

Он спал.

Вытянувшись на мягком матраце, Клей лежал на спине и казался очень большим и смуглым. Он был слишком большим для этой кровати и совершенно не вписывался в интерьер изящной бело-желтой девичьей спальни. Его мужественное крепкое тело выглядело довольно странно на отделанном кружевом белом постельном белье.

Опустив руку, Мэри рискнула подойти поближе и посмотреть на него. Она подробно рассмотрела красивое лицо с твердыми, словно изваянными резцом скульптора чертами. Рассмотрела длинные, черные как смоль ресницы, прямой нос и чувственный рот, в котором ей чудилось нечто жестокое. Оглядела каждый дюйм его длинного поджарого тела, некогда такого близкого, а теперь совершенно чужого, такого же чужого, как и сам капитан.

Это был совершенно другой человек, его она совсем не знала.

И этот смуглый чувственный незнакомец лежал сейчас в ее постели. Он выглядел угрожающе даже во сне. Даже во сне он не казался ей расслабленным и юношески ранимым. Напротив. В нем чувствовалось скрытое напряжение сжатой пружины, словно он в любой момент мог очнуться от сна и стать угрозой для окружающих.

Мэри продолжала осмотр. Она перевела взгляд на широкие мускулистые плечи, потом на заросшую волосами грудь. Дальше ее взгляд скользнул по ребрам к крепкому, как барабан, животу. В конце концов он добрался до той части мужского тела, которая так легко доказала ей, что она не леди.

Кровь прилила к лицу Мэри, когда она, не мигая, смотрела на мужскую плоть, расслабленно лежавшую в завитках черных волос, буйно разросшихся в паху капитана.

При мысли о том, что творил с ней этот столь невинно выглядевший сейчас орган, когда был полностью возбужден, Мэри ощутила дрожь во всем теле.

Она продолжала рассматривать интересующую ее часть мужского тела, и вдруг ее глаза удивленно расширились. Мягкая вялая плоть внезапно стала подниматься и на глазах становилась тугой и плотной. Пораженная, женщина в немом удивлении раскрыла рот. Она продолжала, не отрываясь смотреть на оживающую у нее на глазах плоть.

– Если ты в состоянии сделать это одним взглядом, то представляешь, что будет, если ты до него дотронешься? – раздался вдруг глубокий баритон.

Мэри вскинула голову. Клей уже проснулся и укоризненно смотрел на нее.

– Я… я не знала, что вы… – запинаясь, проговорила она.

– Иди сюда! – прервал ее капитан, в то время как его плоть все продолжала набухать.

Мэри подошла ближе, и Клей похлопал рукой по постели рядом с собой.

– Садись!

Женщина присела на край постели, глядя в лицо капитану. Он протянул руку, взял ее за предплечье и притянул к себе. Мужчина поцеловал Мэри теплыми от сна губами. Потом он раздвинул языком ее губы, и поцелуй стал более страстным.

Когда он, наконец, отпустил ее, Мэри выпрямилась.

Клей посмотрел ей в глаза и взял ее руку в свою. Он медленно провел ее рукой по своей груди, по животу, вниз, к своей пульсирующей мужской плоти. Там он отпустил ее руку.

– Люби меня! – попросил он и потянулся, чтобы расстегнуть корсаж ее платья.

– Да, – ответила она словно в трансе.

Ее изящная ручка ласково и осторожно погладила набухшую плоть вверх и вниз, поиграла с дергающейся головкой. Мэри облизала указательный палец и нарисовала влажный кружок вокруг открытого кончика.

– Ох, детка! Господи! Детка… – простонал капитан, тяжело дыша.

В конце концов, он приказал:

– Прекрати! Пожалуйста, Мэри, перестань!

– Тсс! – прошептала она и продолжала ласкать и дразнить его, доведя Клея до такого состояния, что он был уже вне себя от желания.

На смуглом лбу мужчины забилась жилка. Мгновенным движением он отбросил ее руку и уложил Мэри на постель.

Клей был слишком возбужден. Он не стал тратить драгоценное время и раздевать ее, он откинул до талии ее пышные юбки, быстро снял кружевные панталоны и погрузился в желанное тепло меж ее прелестных ножек.

Он глубоко вошел в ее лоно. Мэри удовлетворенно вздохнула, и на ее лице появилась виноватая улыбка. Она выгнулась ему навстречу и крепко притянула его к себе. Ее ногти впились в плечи Клея. Потом ее руки соскользнули ниже, и она прижала к себе его грудь.

Капитан еще глубже погрузился в нее, потом подался назад, оставив в ней лишь один кончик. Мэри посмотрела в его красивое лицо.

– Нет! – возмутилась она, и ее ногти впились в кожу его спины.

– Что «нет»? – хрипло спросил он, оставаясь в том же положении, когда женщина не могла получить то, чего она сейчас больше всего хотела. – Скажи мне, чего ты хочешь?

– Вы… вы… знаете… – выдохнула она, крепче прижимаясь к нему и изо всех сил прижимая к себе его бедра, призывая его снова погрузиться в нее.

– Скажи прямо, чего ты хочешь! – бесстыдно заявил он. – Скажи, и ты его получишь!

Возбужденная и в то же время негодующая, Мэри нахмурилась. Она жаждала, чтобы он вернулся в нее, но не хотела облекать свое желание в слова.

Клей понял это по ее темным глазам. Она была вся во власти желания, но не решалась произнести то, что от нее требовали. А он вознамерился это услышать. Капитан наклонился и страстно поцеловал Мэри. Потом он языком проделал влажную дорожку к ее ушку и прошептал ей то, что хотел от нее услышать.

– Нет! Я не могу! – возразила она, когда он опять навис над ней.

– Можешь! Я же знаю, что можешь! – ласково уговаривал он. – Ну, ради меня! Сделай это для меня!

Объятая огнем желания, Мэри, в конце концов, уступила и прошептала требуемое, глядя в его пылающие, как древесный уголь, глаза.

И получила то, что хотела. Получила все, что ей было нужно.

И блаженно вздохнула.

И пока они возбужденно двигались, Мэри удивлялась себе и ему. Ее поражало их взаимное бесстыдство, изумляла владевшая ими обоими бурная страсть и то, что их поведение напоминало скорее поведение диких животных, а не цивилизованных человеческих существ. Удивляло ее и то, что она оказалась способна произнести вслух то, что в принципе не могла произнести не только в присутствии мужчины, но даже наедине сама с собой.

И вот теперь она, полностью одетая – на ней были даже чулки и туфли, то есть все, кроме панталон, – как сумасшедшая занималась любовью с полностью обнаженным капитаном-янки, лежавшим на ее белом кружевном постельном белье в ее девичьей спальне, при свете лампы и при незапертой двери.

И это было просто божественно.

В тот же день, поздно вечером, когда лампа была потушена, а дверь заперта, Мэри лежала рядом с капитаном в кромешной тьме своей спальни, свернувшись калачиком. Она лежала на боку, спиной к нему. Мэри чувствовала, как жесткие волосы у него на груди приятно щекочут ей спину, как крепкие бедра мужчины обнимают ее обнаженные ягодицы, а перекинутая через ее бок длинная рука ласково держится за ее грудь.

Мэри слышала его глубокое ровное дыхание и понимала, что капитан спит.

Она отдавала себе отчет в том, что ей нравится лежать в его объятиях, когда он спит. Он спал так глубоко и спокойно и так ласково прижимал ее к себе, что она почти забыла о том, что это был тот самый человек, который хладнокровно и жестоко использовал ее для удовлетворения собственных сексуальных потребностей.

Мэри вспомнила о том, каким милым и добрым мальчиком он был в детстве, и слезы навернулись ей на глаза. Клей Найт никогда и никому преднамеренно не причинял боли. А если же ему нечаянно случалось кого-то обидеть, он мучился больше, чем пострадавший.

Из глаз Мэри закапали слезы. Они падали на ее обнаженное плечо.

Сколько она ни перебирала в уме прошлое, сколько ни убеждала себя в том, что ей следует считаться с фактами, молодая женщина так и не смогла поверить в то, что человек, которого она так любила в юности, никогда не любил ее.

А теперь он вернулся. Он в ее постели, занимается с ней любовью и доставляет ей огромное удовольствие.

И все же не любит ее.

Мэри поморгала, чтобы прогнать слезы.

Она не станет притворяться, что никогда не любила его. Любила. Она любила его всем сердцем. Никогда не любила никого другого. И никогда не полюбит. Но его она больше не любит. Она никого не любит. Не только у капитана ледяное сердце. Она может быть такой же безразличной, как и он.

Для нее совершенно не важно, что, занимаясь любовью, капитан отдает ей только свое тело, но не свое сердце. Она делает то же самое.

Эти размышления успокоили ее. Она сказала себе, что, хотя они и занимаются любовью, это обстоятельство не накладывает на них никаких обязательств. С этой мыслью Мэри заснула.

Она проснулась вскоре после восхода солнца и с удивлением увидела, что капитан по-прежнему лежит в ее постели.

Мэри подумала, что он еще спит, и осторожно убрала обнимавшую ее руку.

– Иди сюда, – раздался голос капитана, и он обнял ее за талию, потянул вниз и снова уложил на бок.

– Солнце уже встало, весь дом просыпается, – предупредила его Мэри.

– Пусть себе просыпается! – сказал он полусонным голосом, лаская ее загорелой рукой.

Его ладонь скользнула к животу Мэри, а от него – к треугольничку светлых волос, чтобы, лаская, дразнить и возбуждать крохотный островок, средоточие ее желания.

Мэри вздохнула и начала двигаться, когда почувствовала, как пульсирует зажатая меж ее ягодицами мощная мужская плоть.

– О-о-ох! – пробормотала она, невольно раздвигая ноги и выгибаясь, чтобы помочь ему войти. – О-о-ох! – вздохнула Мэри еще раз, когда почувствовала твердую плоть меж своих ног и ощутила, как эта плоть стала осторожно продвигаться в нее.

– Тебе не больно? – спросил он.

Она чувствовала у себя на затылке его горячее и прерывистое дыхание.

– Н-нет! – простонала она. – Но я не знаю как… Я никогда…

– Я покажу тебе, детка, – прошептал капитан, рассыпая жаркие поцелуи по ее плечам. – Расслабься и прижмись ко мне. Я все сделаю сам. Не волнуйся, я осторожно, я не буду спешить…

Клей вошел в нее чуть глубже. Мэри вздохнула и прижалась к нему.

Его сильные и нежные руки направляли ее движения. Он потянул ее бедра вниз, на себя, стараясь глубже проникнуть в нежное лоно. Как и обещал, он делал это не спеша, продвигаясь потихоньку – дюйм за дюймом, до тех пор, пока его мощная пульсирующая плоть не погрузилась в нее на всю длину.

– Как ты, Мэри? – заботливо спросил он.

– Да… – прошептала она. – Я… да… – Она дрожала в его объятиях.

Клей подождал некоторое время – лежал не двигаясь, давая ей возможность привыкнуть к новому для нее положению.

Одну руку он опустил между ног Мэри, другую протянул к ее груди. И эти искусные руки творили чудеса, возбуждая робкую, неопытную любовницу. Возбуждение женщины росло, она начала волнообразно двигаться, и капитан тут же уловил ее медленный, чувственный ритм.

Прижавшись, друг к другу, они двигались медленно и слаженно, их возбуждение все усиливалось, возрастало и получаемое ими удовольствие. Сердца обоих сильно стучали. Наконец их движения ускорились. Они вместе устремились навстречу блаженству.

Яркие лучи летнего солнца заливали комнату, освещая их тела теплым светом.

– О-о-ох, капитан… Ох! – охнула Мэри, когда первая волна оргазма охватила ее.

– Да, детка, я знаю… пусть будет… – хрипло поощрил ее он, зная, что и его оргазм на подходе.

Через несколько секунд их обоих уже затопили волны восторга, невероятного блаженства, сотрясавшие их так, словно они были тряпичными куклами.

Эти содрогания были такими мощными и продолжительными, что Мэри несколько раз вскрикивала от восторга, сотрясавшего все ее тело. Клей крепко держал ее, он сделал все от него зависящее, чтобы она получила как можно больше. И только после этого он застонал, достигнув оргазма.

Когда продолжительный оргазм миновал, оба рухнули без сил на постель, не разжимая объятий. Их бешено стучавшие сердца начали постепенно успокаиваться.

Удовлетворенной и расслабленной Мэри не хотелось вставать и куда-то идти. Ей хотелось лежать так до тех пор, пока солнце не пройдет зенит, снова не опустится и не спрячется за западным берегом реки, пока на землю снова не придет ночь.

Капитан шевельнулся позади нее. Мэри почувствовала, как он отделяется от нее и садится на постели. Клей наклонился, поцеловал ее в бедро, рассыпая по нему поцелуи вплоть до колена, потом, играя, легонько укусил и сказал:

– Жди меня в семь в моей спальне. – Мэри замурлыкала, не соглашаясь:

– В семь часов солнце еще высоко.

– Да, – ответил он. – Я знаю.

– Хорошо, – радостно согласилась Мэри.

– И вот еще что, Мэри…

– Что?

– Не дай Бог, если я еще узнаю, что ты выходила одна вечером!

Глава 34

Мэри и капитана закружило в водовороте бурной любовной связи. Накал страстей соперничал с жаром палящего летнего солнца. Мэри и Клей не раз занимались любовью в большой хозяйской спальне перед оправленными в золоченые рамы французскими зеркалами. А также в просторной гардеробной на хозяйской половине дома. И в большой ванной комнате с мраморными стенами, и в самой мраморной ванне. А также в бело-желтой спальне Мэри и в каждой из комнат для гостей. А дважды – прямо в коридоре второго этажа.

Они были ненасытны.

Стоило им встретиться на втором этаже – они тут же начинали заниматься любовью. Мэри больше не скрывала, что хочет его так же сильно, как и он ее. Она никак не могла насытиться и снова и снова охотно уступала пылающей страсти, которую он в ней возбуждал. Уступала с энтузиазмом, несмотря на то, что он со странной настойчивостью каждый раз напоминал ей, что их пылкие любовные игры не имеют ничего общего с чувствами, что они не затрагивают его сердца.

То есть давал ей понять, что она сама для него ничего не значит.

Эти слова ранили. Мэри ненавидела капитана за его жестокость, но платила ему тем же. Она пылко заверяла его в том, что относится к нему точно так же, что их отношения устраивают их обоих, что это стремление к чисто физической, а не эмоциональной близости. Поэтому ему не стоит опасаться, что хозяйка Лонгвуда вдруг начнет испытывать к нему какие-то чувства. Этого ни в коем случае не произойдет. Ей нужно только то, что он ей дает.

И ничего больше.

Встречаясь вне второго этажа, капитан и Мэри вели себя как чужие. Не важно, встречались ли они наедине или в обществе других людей, они не подавали виду, что замечают друг друга. Они никогда не разговаривали. Никогда вместе не обедали. Никуда вместе не ходили. Не уделяли друг другу никакого внимания.

Ночью они были любовниками, днем – врагами.

И так продолжалось до того дня, когда капитан неожиданно прекратил преследовать Мэри. Когда это случилось впервые, она почувствовала себя потерянной. Дождливым августовским вечером, около девяти часов, она мельком увидела капитана, курившего в кабинете ее отца.

Мэри прошла мимо, он взглянул в ее сторону. Она знала, что Клей ее видел, поэтому сразу же поднялась наверх, в свою спальню, и стала ждать. Дверь спальни она оставила открытой. Мэри вымылась, расчесала длинные волосы, надела совершенно новую атласную ночную рубашку, оставшуюся еще от ее приданого.

Ей не терпелось оказаться в объятиях капитана. Некоторое время Мэри нетерпеливо ходила по всему второму этажу. Она шла по коридору, когда заметила капитана внизу, у основания лестницы. Он подошел к перилам, и некоторое время постоял, опираясь о них и поставив ногу на первую ступеньку. Затем начал подниматься.

Мэри улыбнулась, дрожа от предвкушения, и поспешила назад, в свою спальню. Там она прыгнула на расстеленную постель и улеглась в соблазнительной позе на отделанных кружевом подушках. Она облизнула губы, убрала волосы с лица, немного поддернула вверх подол ночной рубашки и спустила с одного плеча отделанный кружевом ворот.

Мэри с волнением ждала Клея.

Она ждала его довольно долго. Прошло много времени, но капитан так и не вошел в ее комнату. В конце концов, Мэри встала и вышла в коридор. Дверь на хозяйскую половину дома была закрыта. Мэри подошла к двери и подняла руку, собираясь постучать. Но передумала. Озадаченная и рассерженная, она вернулась к себе, хлопнув дверью.

Пылкой любовной связи пришел конец.

Все было кончено.

Мэри почувствовала некоторое облегчение. Ей было неприятно постоянно испытывать чувство вины, ее преследовало ощущение чего-то грязного, аморального, словно она стала одной из тех, кто продавал свою любовь за деньги в знаменитом городском борделе. Смуглый сладострастный капитан будил в ней не самые лучшие чувства. Она стала его проституткой, готовой на любое бесстыдство, которое он предлагал.

Мэри была рада, что, наконец, все кончилось.

И все же она была озадачена.

С течением времени Мэри все реже и реже встречалась с капитаном. Неожиданно он стал редко бывать в Лонгвуде. Каждый день он покидал дом до захода солнца и не возвращался до поздней ночи. В иные дни Мэри вообще его не видела. Как ни странно, это ее беспокоило.

Ночь за ночью Мэри в одиночестве лежала в душной темноте, представляя капитана в объятиях других женщин. Она мучила себя мыслями о том, кому сейчас он уделяет свое мимолетное внимание. И терзалась, представляя, как он проделывает с другими все те восхитительные неприличности, которые не так давно проделывал с ней.

Мэри не раз напоминала себе о том, что ей нет дела до того, где он и с кем он. Что это меняет? Ничего. Абсолютно ничего. Она была признательна ему за то, что теперь он ищет развлечений в другом месте. Она ему надоела? Он ей тоже надоел!

В подобном настроении в один из августовских вечеров хозяйка Лонгвуда решила пройтись по Ривер-роуд к старой усадьбе Темплтонов и навестить Лию Томпсон. Дело было на закате. Тяжелые облака, собиравшиеся весь день, грозили пролиться дождем.

Но Мэри решила проигнорировать сгущавшиеся тучи, равно как и суровые предупреждения капитана Найта: «Не дай Бог, если я еще узнаю, что ты выходила одна вечером!»

Это он ей сказал тем вечером, когда она застала его спящим в ее постели.

– Не волнуйтесь, капитан! Вы об этом не узнаете! – произнесла она вслух, выходя из комнаты. – Да и как вы можете это сделать, если вас здесь никогда нет!

Мэри спустилась вниз и взяла с вешалки розовый зонтик. Не обращая внимания на заинтересованные взгляды моряков, она вышла через парадный вход.

Стоило Мэри снова попасть в усадьбу Темплтонов, увидеть Лию и ее четверых ребятишек, как она почувствовала себя лучше. Лия только что получила из Виксбурга длинное письмо от своего мужа Вильяма, поэтому была в очень хорошем настроении. И это настроение передалось Мэри. Она заметно повеселела и вскоре охотно смеялась вместе с детьми и получила большое удовольствие от общения с этим семейством. Лия разрезала свежеиспеченный шоколадный торт и громко кляла янки, потому что к торту не было кофе.

Мэри, Лия и дети сидели за кухонным столом, когда раздался мощный раскат грома. Молния ударила куда-то совсем рядом. Лия вскрикнула и вскочила. Дети засмеялись и принялись дразнить мать, обзывая ее старой испуганной кошкой.

С последовавшими раскатами грома вовсю припустил дождь. Лия велела всем, включая Мэри, закрывать окна. Весело смеясь, все бегали по дому, стараясь поскорее все закрыть. Дождь превратился в настоящий потоп. Вода падала с неба сплошной стеной. Закрыв окна, все вернулись в кухню. Собравшись вокруг стола, вся компания наслаждалась тортом. Проливной дождь громко стучал по крыше. Потоки воды стремительно неслись по утесу вниз к реке.

Из-за дождя и из-за веселой компании Томпсонов, общество которых доставило Мэри большую радость, она задержалась у них дольше, чем предполагала. Было уже начало одиннадцатого, когда она сказала хозяевам, что ей пора идти. На самом деле ей следовало бы уйти час назад.

Лия проводила Мэри до двери со словами:

– Тебе не следует ходить по такому дождю. Оставайся у нас, я отошлю своих сорванцов спать, так что мы сможем поговорить.

– Дождь почти прекратился, – ответила ей Мэри. – Мне, правда, нужно домой. Будешь писать Вильяму, скажи, что я молюсь за него. И огромное спасибо тебе за торт и за веселую компанию.

– Заходи в любое время. А теперь будь осторожна!

– Постараюсь!

Мэри раскрыла розовый зонтик и вышла под моросящий дождик. Она шла очень быстро, стараясь поскорее добраться домой. Внимательно вглядываясь в ночную тьму, она не видела никого на дороге и приписала это грозе. Даже у янки хватает ума не шляться под дождем.

Мэри прошла по Ривер-роуд около сотни ярдов, когда из кустов выскочил пьяный солдат-янки и схватил ее. Розовый зонтик выпал из рук женщины, она вскрикнула от неожиданности. Огромная рука янки быстро закрыла ей рот, и Мэри почувствовала, что ее тащат куда-то под деревья по мокрому подлеску.

Ее грубо бросили на землю, и она несколько мгновений не могла дышать. Задыхаясь, она хватала ртом воздух. Дюжий солдат взгромоздился на нее. Мэри колотила его и кусалась, но не могла вырваться. Она была прижата большим, тяжелым телом и напрасно старалась подняться. В отчаянии женщина застонала и взмолилась, хотя и знала, что это бесполезно. Она изо всех сил мотала головой, так что прическа ее развалилась и волосы упали на лицо. Потный хрюкающий пьяный солдат обхватил ее мускулистой рукой за плечи и стал задирать ей юбки. Мэри захотелось умереть. Капли дождя падали ей на лицо. Здоровенная рука грубо ухватила ее за бедро. Она задрожала, когда солдат разорвал на ней панталоны, и обнаженной кожей ощутила холод дождя. Дюжий солдат начал расстегивать форменные брюки, и Мэри почувствовала, как в ней закипает ярость. Мужчина схватил ее за волосы, и его уродливое лицо стало приближаться к ее лицу. Будучи не в силах пошевелиться, Мэри в ужасе закрыла глаза. Сердце ее было готово вырваться из груди. Тело напряглось. И в этот момент она избежала судьбы, которая была страшнее смерти. Грубые руки неожиданно дернули ее спутанные волосы, и она почувствовала, что громадное тело больше не давит на нее.

Мэри открыла испуганные глаза и увидела капитана Найта, склонившегося над ней под струями дождя. Он рванул пьяного солдата за воротник и сбросил это бормочущее животное с Мэри.

Мощный удар кулака по лицу верзилы прозвучал как пистолетный выстрел. После нескольких таких ударов солдат упал без чувств. Мэри облегченно застонала.

Она села, оправляя грязные мокрые юбки. Капитан поставил ее на ноги и обнял за талию.

– С тобой все в порядке? – взволнованно спросил он. Его дрогнувший голос выдавал глубокую тревогу. – Мэри, тебе больно? Он не…

– Нет! – прошептала она, дрожа, как лист на ветру. Женщина прижалась к Клею и уткнулась лицом в его плечо. Моросил легкий дождик.

– Ты пришел вовремя, Клей! Ох, Клей, Клей! – сказала она прерывающимся голосом и заплакала.

– Ты со мной, – прошептал он, прижимаясь губами к ее мокрым спутанным волосам.

Он вдруг понял, что Мэри назвала его Клеем, а не капитаном. Она не называла его так уже много лет.

– Ты со мной, и теперь никто тебя не обидит. Тсс… не плачь!

Высокий капитан стоял под дождем, прижимая к себе Мэри, утешая ее, снова и снова бормоча ее имя таким проникновенным голосом, какого она у него прежде не слышала.

Мгновения нежности остались позади.

Капитан Найт отпустил Мэри и выбранил ее. На щеке у него дергалась жилка. Никто на свете не мог его так напугать. Черт ее побери, как жутко она его напугала!

Мэри стояла перед ним и дрожала. Она была очень взволнованна. Женщина показалась Клею очень юной, ранимой и бесконечно желанной. Ее лицо было мокрым от дождя и от слез, волосы были грязными и спутанными, мокрое платье облепило стройное дрожащее тело.

Рассерженный капитан свистнул, подзывая своего коня, и тот сразу же подошел к нему. Клей повернулся к лошади и быстро отвязал скрученный за лукой седла плащ. Встряхнув его, мужчина набросил плащ на плечи Мэри и притянул ее к себе.

Он убрал с ее щеки прядь мокрых грязных волос и наклонился к ней, собираясь поцеловать мокрые дрожащие губы, но вдруг спохватился, пришел в себя и поднял голову. Сжав зубы, капитан поднял Мэри в седло. Прищурив глаза, он бросил быстрый взгляд на лежавшего без сознания солдата, поклявшись позже разобраться с этим пьяным ублюдком, и сердито отвернулся, оставив солдата лежать под дождем.

Капитан вскочил в седло позади Мэри. Тело его напряглось. Он молчал всю дорогу до Лонгвуда. По-прежнему шел дождь. Но Мэри была так счастлива, что Клей ее спас, и так рада снова оказаться в его объятиях, что она вздохнула и прижалась спиной к его груди, положив мокрую голову ему на плечо. Украдкой она бросала взгляды на мокрый профиль, вырисовывавшийся на фоне темного неба. Некоторые черты были видны вполне отчетливо, другие скрывала тень. Черные как смоль волосы Клея намокли и прилипли к голове. Капли дождя блестели на длинных ресницах.

Сейчас он казался Мэри смуглым божеством, и она не могла дождаться, пока они доберутся до Лонгвуда. Если капитан испытывает то же, что и Мэри, то сразу же отнесет ее наверх, в свои комнаты. Они вместе смоют дождь и грязь и заберутся на огромную, в семь с половиной футов, кровать красного дерева, где станут заниматься любовью под звук дождя, барабанящего по балкону за открытыми стеклянными дверями.

Пока они ехали по усыпанной галькой подъездной дороге Лонгвуда, Мэри довольно улыбалась.

Она недоуменно уставилась на капитана, когда он снял ее со спины коня и опустил на землю у ворот.

Потом, даже не попрощавшись, Клей пришпорил коня и уехал в ночь.