Текст книги "Потому что ты моя"

Автор книги: Нэн Райан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Глава 46

Путешественнику или случайному прохожему в эту весну ранчо Линдо Виста показалось бы точно таким же, как всегда. Большой дом по-прежнему величественно высился на утесе. На фоне белых стен яркими пятнами выделялись акации и алые бугенвили, создавая причудливую картину. На южном дворике благоухали глицинии и кастильские розы.

У открытого кухонного окна сладко пели птицы. Альбатросы, вылетевшие из укромных гнезд на отвесных скалах, парили над утесами. Ровно и успокаивающе шумел океан.

Снаружи. Линдо Виста по-прежнему представлялось воплощением тишины и покоя, но жизнь за белой оградой гасиенды едва ли можно было назвать мирной.

Каппи Рикс уже чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы испытывать вину за собственное, как он считал, безделье, но еще не настолько хорошо, чтобы выполнять хоть какую-то работу. Он был слаб, как младенец. Человеку, который никогда в жизни не болел, трудно было свыкнуться со своей бес по мощностью. Капли стал раздражительным, он хотел одного – встать на ноги и заняться делом. Как раз сейчас он был очень нужен Берту, но приходилось лежать в постели, подобно выброшенному на берег киту. Кармелита выслушивала его жалобы, поддакивала, но не разрешала ему вставать даже на полчаса.

Сабелла была еще несчастнее Каппи.

Утренние недомогания первых месяцев беременности прошли, но фигура начала полнеть. Сабелла чувствовала, что становится непривлекательной. Она стала излишне нервной. Ее пугало даже дуновение ветерка. Она плохо спала, чувствовала себя нелюбимой, нежеланной и отвергнутой и всерьез подумывала броситься в океан и уплыть так далеко, чтобы не хватило сил вернуться.

Ей было совершенно необходимо ощущать прикосновение любящих рук мужа. Сейчас она редко виделась с Бертом. Большую часть времени он был далеко от дома, и она недоумевала, где он может быть и чем он занят. Когда же она видела его, Берт не находил для нее теплых слов. Он смотрел сквозь нее, будто не замечая.

Он, как ей казалось, презирал ее, и от этого она сильно страдала.

Но сам Берт не мог уйти в свое горе целиком. На Линдо Виста стояла самая ужасная засуха со времен опустошительной жары середины шестидесятых. Трава, не успев вырасти, пожухла. Нечем было кормить скот. Несколько сотен животных погибли, а те, которые выжили, походили на обтянутые кожей скелеты.

Ни капли воды не упало на Линдо Виста с начала марта. Ирригационные канавы, отстойники и русла ручьев пересохли. Земля покрылась коркой и растрескалась.

Берт уже перестал надеяться, что когда-нибудь пойдет дождь. Засуха продолжалась, и не имело никакого смысла пытаться сохранить оставшийся скот. Был единственный выход – продать скот и попытаться выручить за него хоть что-нибудь. Но продажа тощего, голодного стада вряд ли принесет большие деньги.

Теплые майские дни прошли, начался еще более жаркий и сухой июнь. Он тянулся невероятно медленно и в конце концов уступил место такому же длинному, знойному июлю. Было настолько душно, что даже редкий бриз походил скорее на сухой ветер, дующий с пустыни, а не с прохладного океана. От изнуряющей жары некуда было деться.

Сабелла, которая должна была скоро родить, почти не спала. Она больше не могла лежать на животе вообще не могла найти удобную позу. Ей было жарко, неудобно и одиноко.

В одну из душных ночей конца июля Сабелла поняла, что не может больше лежать в темноте и духоте ни минуты. Пытаясь подняться, чувствуя себя старой больной черепахой, которую кто-то жестоко перевернул на спину, она наконец села и спустила ноги на пол. Прежде чем встать, она оставалась в таком положении несколько секунд.

Неуклюже передвигаясь по темной комнате, Сабелла вышла на балкон, надеясь, что снаружи воздух свежее и прохладней. Но он был так же душен и неподвижен, как и в комнате. Если бы она не была беременна, подумала Сабелла раздраженно, она бы пошла и искупалась в океане.

Вздохнув, Сабелла оперлась на перила и медленно перегнулась вниз, взглянув на лужайку перед домом. Не в силах больше переносить гнетущую жару, Сабелла собиралась вернуться в комнату, когда в окне библиотеки она увидела Берта.

Он сидел там в полном одиночестве, склонившись над книгами. Берт был обнажен по пояс, спина и грудь покрыты потом. От того что он слишком много читал и слишком мало спал, глаза устали, голова болела.

Больше месяца назад Берту пришлось продать «Серебряную Стрелу», на следующей неделе он ожидал возможного покупателя яхты «Калифорнийское облако». И что потом? Продать часть земли? Начать распродавать огромное ранчо, земли которого оставались нетронутыми сотни лет? Мысль о том, что хоть один акр Линдо Виста перейдет к другому человеку, была для него невыносима. Вдруг он вспомнил, что ранчо ему даже не принадлежит. Оно принадлежит его жене.

Ну и что? Он должен найти способ уберечь его. Да, это не его ранчо и никогда ему не принадлежало, но оно перейдет к его сыну. Никто не может оспорить права его сына на Линдо Виста.

Берт вздохнул и уронил тяжелую книгу на пол. Он откинулся на спинку высокого бордового кресла, полуприкрыв глаза.

Прошло несколько минут.

Вдруг глаза Берта открылись.

– Господи! А ведь ответ напрашивался сам собой!

Он вспомнил, что три или четыре года назад прочитал в «Лос-Анджелес Таймс», что за один только день во время весеннего паводка в океан стекает столько воды, что ее хватит, чтобы обеспечить целый город в течение года!

– Это то, что мне нужно! – Берт вскочил с кресла. Не чувствуя больше усталости, он бросился к высоким стеллажам, достал тяжелый том, смахнул с него пыль и сел прямо на пол. Немного погодя он растянулся на полу, судорожно перелистывая страницы в поисках того, о чем узнал несколько лет назад.

Отыскав нужную страницу, Берт еще раз внимательно прочитал про наватейцев, живших в Иордании во времена Римской империи. Его сердце учащенно билось, когда он читал про то, как они выкапывали траншеи в сухой земле, чтобы осадки, выпадавшие раз в год, скапливались в глубоких резервуарах и обеспечивали их водой всю остальную, засушливую часть года. В этом году уже было слишком поздно сделать что-то реальное, но нужно начинать готовиться к следующему году. Потребуются многие месяцы на то, чтобы выкопать большие и глубокие ямы по всему ранчо. Но если они начнут сейчас – завтра! – то ко времени зимних дождей они получат готовую дренажную систему.

– Благодарю тебя, Господи. – Берт поднял вверх глаза и руки.

Несмотря на палящий зной, к Капли Риксу с необыкновенной быстротой возвращались прежняя сила и здоровье. Он благодарил за это Кармелиту. Он убеждал всех, что никогда так хорошо себя не чувствовал. Люди верили ему. В его глазах появился огонь, и в этом тоже была заслуга Кармелиты.

С начала болезни Капли они провели немало часов наедине. Они стеснялись друг Друга и чувствовали себя неловко, пока Каппи не стало совсем плохо. После его выздоровления им было легко и хорошо вместе.

Часто они говорили о Берте и Сабелле.

– Что мы можем поделать? – Кармелита уже не первый раз задавала этот вопрос. – Мы должны как-то им помочь. Сабелла любит Берта, я в этом уверена.

Не можешь ли ты поговорить с Бертом, рассказать ему, что...

– Видишь ли, Лита, мы слишком часто говорим об этом, – отвечал Каппи мягко, но строго. – Я сказал все, что я думаю, когда еще был прикован к постели. Я рассказал Берту правду о его отце. Я объяснил Сабелле, что Берт ни в чем не виноват.

– Да, я знаю, но...

– Остальное не в моих силах. Берт упрям как осел. Он всегда был таким. Стоит мне только произнести имя «Сабелла», как он велит мне заткнуться.

– То же самое и у меня с Сабеллой. Она не хочет поверить, что Берт может испытывать к ней теплые чувства после всего, что произошло. Но я-то зною, что это не так. Я вижу муку в его глазах и...

– Они уже не маленькие. Мы не можем указывать им, как вести себя.

Кармелита тяжко вздохнула.

– Но они любят друг друга!

– Тогда оставь их на время в покое. Мы не должны им мешать. – Каппи улыбнулся и добавил: – Мы же не хотим, чтобы они вмешивались в нашу жизнь, как ты считаешь? Людям не нужны советы, о которых они не просят. А нам не требуется их согласие, если мы решим... если мы... – Каппи откашлялся и взял Кармелиту за руку. – Если мы решим пожениться.

Темные глаза Кармелиты блеснули.

– Ты делаешь мне предложение?

– Я думаю, что оно так и есть. – Он покраснел и торопливо добавил: – Если, конечно, ты согласна. Правда, я считаю, что надо дождаться рождения малыша. Посмотреть, как все пройдет, и уже потом решиться на что-нибудь.

Кармелита заботливо коснулась его лица.

– Ты очень добрый и предусмотрительный человек, Каппи Рикс. Да, мой дорогой, я пойду за тебя.

Слезы счастья наполнили ее глаза.

– О, Лита, что ты делаешь со мной, – сказал Каппи срывающимся голосом и обнял ее.

В августе началось настоящее пекло.

Постоянно беспокоясь о Сабелле, Кармелита с тревогой следила за ней в эти испепеляющие дни. Она протирала Сабеллу холодной губкой и всегда держала наготове чай или лимонад со льдом, следила за тем, чтобы Сабелла хорошо ела. От ее глаз не ускользнул бы даже малейший признак опасности для здоровья будущей матери.

Каждый вечер, когда раскаленное солнце исчезало в океане, Кармелита помогала Сабелле спуститься по лестнице и выйти в южный дворик. Здесь к ним обычно присоединялся Каппи, отдыхающий от рытья траншей.

Каппи уже рассказал женщинам о планах спасения ранчо. Теперь, когда работа над дренажной системой кипела вовсю, Каппи регулярно докладывал им, как идут дела, особенно выделяя все, что связано с Бертом: тот не приходит на ночь в дом, потому что работает днями и ночами.

Эти слова предназначались в первую очередь для Сабеллы. Каппи отлично понимал, что Сабеллу беспокоит отсутствие Берта по ночам. Женщины иногда удивительно быстро делают скоропалительные выводы, особенно беременные женщины. Он не хотел, чтобы Сабелла думала, что Берт развлекается на стороне.

Каппи не удивлялся кажущемуся безразличию Сабеллы, как и равнодушию 4Берта, когда он сообщал тому последние новости о состоянии здоровья Сабеллы. Никто из супругов ни разу ничего не спросил и ничем не проявил свой интерес к другому, но Каппи следил за тем, чтобы они получали от него ответы на все свои незаданные вопросы.

Август закончился. Невыносимая жара продолжалась.

Глава 47

Наступил столь же обжигающий сентябрь.

В одну из сред середины сентября Берт ужинал в Гранд-отеле с единственным банкиром Капистрано. Берт выглядел уставшим и невыспавшимся, было видно, что он стремится поскорее закончить деловую встречу и отправиться домой.

Сначала он собирался переночевать в Капистрано, но неожиданное беспокойство за Сабеллу вдруг охватило его. Сегодня он не мог думать ни о чем другом, кроме нее.

Он извинился перед банкиром и побыстрее закончил ужин. Не снимая смокинга, Берт вскочил в седло и направился к Линдо Виста. Жеребцу, казалось, передалось волнение хозяина. Он несся домой галопом и не замедлил бега, пока не оказался рядом с конюшней.

Берт спрыгнул на землю и похлопал жеребца по крупу.

– Ступай в стойло, Сэм. Ребята потрут тебе спинку.

Фыркнув, Сэм послушно потрусил к конюшне.

Берт почти бегом бросился домой. Когда он подошел к гасиенде – там уже, похоже, все спали, – его внезапно охватила нервная дрожь. На душе у него было тревожно. Он хотел лично убедиться, что с Сабеллой и с ребенком, которого она носит в себе, все в порядке. Его ребенком. Его сыном.

Берт сразу направился в северное крыло особняка. Он взбежал по черной лестнице, прыгая через две ступеньки. Подойдя к двери в спальню, Берт тихо постучал. Никакого ответа. Его волнение усилилось. Он осторожно повернул ручку и заглянул в комнату. Смятая постель была пуста. Теперь он забеспокоился всерьез.

Уже давно пробило одиннадцать! Где она может быть, черт возьми?

Возможно, все еще внизу. Он ведь поднялся по черной лестнице, так что мог ее не заметить. Берт повернулся, чтобы уйти, но вдруг услышал, как где-то совсем рядом женский голос что-то тихонько, нежно и мечтательно напевает.

Берт бесшумно прошел по ковру спальни к ванной и с любопытством заглянул внутрь.

Собрав волосы в аккуратный пучок на затылке, слегка склонив голову, обнаженная Сабелла натирала живот маслом при неярком свете ночной лампы. – Сабелла, – тихо позвал Берт. Она подняла удивленный взгляд. Никак не ожидая увидеть здесь кого-нибудь, Сабелла инстинктивно схватила полотенце и, не произнося ни слова, торопливо прикрыла свое тело.

Берт медленно подошел к ней и опустился на одно колено.

– Ты позволишь... можно мне прикоснуться к тебе? – спросил он, и его слова прозвучали как мольба.

Но он не стал ждать ответа. Берт потянул за полотенце и отбросил его в сторону. Чувствуя, как от смущения горят щеки, Сабелла взяла руки Берта и осторожно положила их на свой блестящий от масла живот.

На лице Берта появилась первая настоящая улыбка за эти несколько последних месяцев. Он улыбался искренне и потому заразительно.

– Ты разрешишь мне растереть тебя маслом? Я буду очень осторожен.

– Конечно, разрешу. – Сабелла с трудом сдерживала захлестнувшие ее чувства.

Она продолжала сидеть в той же позе, смущенно улыбаясь, нагая и беззащитная. Берт быстро освободился от стеснявшего его смокинга, закатал рукава белой рубашки и снова опустился возле нее на колени. Сабелла подала ему флакон с маслом.

Налив немного масла в сложенную лодочкой ладонь.

Берт поставил пузырек на пол и начал заботливо растирать масло. Сабелла смотрела на его руки, ощущала нежные прикосновения к своему животу и чувствовала, как ее наполняет спокойствие.

– Это для того, чтобы охлаждать кожу? Сабелла тихонько рассмеялась.

– Нет, не совсем. Беременные женщины натирают живот и бедра маслом, чтобы предохранить кожу от трещин.

– А-а. Угу. Боюсь, я ничего не смыслю в этих вещах, – признался Берт. – Но горю желанием подучиться.

Он по-мальчишески усмехнулся и в этот момент показался Сабелле еще моложе и красивей. Ловкие пальцы Берта аккуратно гладили ее скользкий от масла живот.

– Тебе хорошо? Все в порядке?

– Просто замечательно, – ответила Сабелла, согретая теплотой, которой светились его глаза. – Несмотря на то, что срок подошел еще две недели назад.

– Ты замечательно выглядишь. – Берт восхищенно посмотрел на нее. – Ты выглядишь... божественно.

Сердце Сабеллы учащенно билось.

– Спасибо. Если это правда, то причиной тому – твой ребенок, которого я ношу.

Берт промолчал, но Сабелла увидела, как дрогнуло его лицо. Он все еще растирал ее маслом, а она с улыбкой думала о том, что, может быть, у них еще все наладится.

Скоро Берт поднялся, вымыл руки, накинул смокинг и собрался уходить. В дверях он задержался и тихо позвал:

– Сабелла...

– Да? – Сабелла затаила дыхание. Прошло несколько томительных секунд.

– Нет, ничего, – Берт покачал головой и вышел.

Это был горький удар. Сабелла вдруг поняла, что между ними почти ничего не изменилось и ничего не изменится впредь. А виновата в этом она. Значит, именно она должна исправить ошибку.

Утомленный длинным, тяжелым днем, Берт быстро скинул с себя одежду и рухнул в кровать. Успокоившись, что с Сабеллой все в порядке, он моментально заснул.

Через какое-то время его разбудило странное оранжевое свечение, наполнившее комнату. Яркий свет пробивался сквозь плотно закрытые веки.

Берт сел в постели и недоуменно оглянулся. Через секунду он уже вскочил и побежал к дверям, ведущим во двор. Распахнув их, он остановился на пороге в замешательстве.

На лужайке перед домом пылал огонь. Яркие оранжевые языки пламени вздымались высоко в небо. Между ним и огнем стояла какая-то женщина. Он бросился к костру.

На полпути он остановился.

Ему улыбалась Сабелла. Она ничего не сказала, а просто, вытянув руку, указала ему на огонь. Только тогда Берт наконец понял, что горело.

Это было «кресло забот».

Сабелла держала в руках потертый кожаный журнал, и Берт мгновенно понял, что это был проклятый дневник Ривьеры.

Не в силах пошевелиться, он смотрел, как Сабелла швырнула дневник в огонь. Затем она взглянула на Берта, отряхнула руки и решительно направилась к нему.

Остановившись прямо перед ним, Сабелла сказала:

– Ты не можешь заставить меня уехать, Берт Бернет. Я отказываюсь уезжать. Я остаюсь здесь! Это наша земля, твоя и моя. Я люблю тебя. Я тебя люблю, нравится это тебе или нет.

Сабелла повернулась и пошла прочь. Берт улыбнулся. Потом рассмеялся. Он догнал ее, схватил за руку и повернул к себе.

– Мне это нравится.

– Я рада.

– Ты – мое маленькое чудо.

– Ты только что об этом узнал? – Она положила руки ему на плечи, – Берт, прости меня за все. Пожалуйста, скажи, что ты больше не сердишься на меня.

Берт крепко обнял жену. Он бережно притянул ее к себе, и, когда ее огромный живот коснулся его, он подумал, что их ребенок теперь надежно спрятан между своими родителями.

– Только в том случае, если и ты простишь меня, дорогая.

– Это легко: ведь ты не совершил ничего плохого.

– А любить меня еще каких-то пятьдесят или шестьдесят лет тебе тоже будет легко?

– Господи, откуда мне знать. Спроси меня об этом лет через сорок.

Берт рассмеялся, поцеловал ее, подхватил на руки.

– Ты не донесешь меня! Я чересчур тяжелая!

– А мне кажется, ты легка как перышко. – С этими словами Берт внес ее в дом.

Каппи Рикс, наблюдавший за Сабеллой и Бертом из окна своей спальни в южном крыле гасиенды, вздохнул с облегчением. Именно он помогал Сабелле вынести и поджечь тяжелое кожаное кресло, поэтому Каппи не считал, что делает что-то предосудительное, подсматривая за ними.

Должен же он узнать, чем кончилось дело!

Чувствуя себя почти таким же счастливым, как и вновь обретшая друг друга парочка, Каппи заснул.

Наверху, в спальне, Берт и Сабелла лежали рядом: Сабелла на спине, а Берт – на боку, лицом к ней. Звучали слова любви, раскаяния и бесконечной преданности между нежнейшими поцелуями. Этим вечером Сабелла наконец мирно заснула в объятиях любящего мужа.

Двумя часами позже она проснулась от мучительной боли в спине. Сабелла сжала зубы, надеясь, что боль скоро пройдет, но она только усиливалась.

Берт сладко спал, устав после трудного дня. Ни за что на свете она не хотела его будить.

Сабелла осторожно высвободилась из объятий мужа и попыталась подняться. Берт сразу проснулся.

– О Господи! – Он увидел бледное, страдающее лицо Сабеллы.

– Берт... помоги мне.

– Сейчас, дорогая, сейчас.

Торопливо надев брюки, Берт выбежал в холл и позвал слуг. От его крика, казалось, задрожали стены. Затем Берт бросился назад, к Сабелле.

Кармелита, в кое-как накинутом халате, со спутанными волосами, прибежала первая. Через несколько секунд показались запыхавшиеся Блантон и Каппи.

– Быстрей, за доктором Ледетом! – прокричал Берт.

Врач приехал через час. К тому времени боль усилилась, но Сабелла кусала себе губы и старалась не кричать, надеясь, что скоро все закончится.

Но она ошибалась. На рассвете Берт все так же вышагивал за дверью, а Сабелла громко стонала при очередном приступе острой боли. Пот покрывал ее с головы до ног.

Сентябрьское солнце поднималось выше и выше, а воздух становился все жарче и жарче. Кармелита уже несколько раз сменила промокшую от пота рубашку Сабеллы.

Доктор Ледет успокаивал Сабеллу, говоря, что все идет нормально. На самом же деле он боялся, что теряет и ее, и ребенка. Поздним утром, когда он вышел глотнуть свежего воздуха, ему пришлось сказать Берту о серьезной опасности, угрожавшей его жене и ребенку.

Невыносимое страдание отразилось на лице Берта.

– Вы должны спасти Сабеллу, даже если при этом погибнет ребенок. Вы слышите меня, док? Я не могу потерять ее, не могу!

Берт вбежал в комнату к жене. Она лежала с закрытыми глазами, не в силах противостоять очередному приступу адской боли. Берт тихо позвал ее – и глаза открылись.

– Берт, – сказала она еле слышно. – Я боюсь.

– Я рядом. Я буду с тобой, пока все не кончится. И Берт действительно все время оставался рядом.

Он целовал вспотевшие виски Сабеллы, гладил ее холодные руки, говорил ей нежные слова, мысленно заклиная не умирать.

Схватки продолжались весь длинный, жаркий день. Обессилевшая Сабелла не могла вытолкнуть ребенка из своего изнывающего от боли тела.

Берт проклинал себя за свою жестокость к Сабелле, беззвучно молился за нее и шептал – снова и снова, – как сильно он ее любит.

На исходе бесконечного дня с востока стали заходить черные тучи. Солнце скрылось, и вскоре освежающие капли дождя замолотили по крыше. Стало прохладней. В небе сверкали молнии, и от грома в рамах дребезжали стекла.

И когда пошел долгожданный дождь, Сабелла наконец родила. Крик младенца заглушил шум дождя и лучше доктора Ледета сказал измучившимся родителям, что у их ребенка сильные и здоровые легкие.

– С ребенком все будет в порядке, – заверил доктор. Он улыбнулся Сабелле и добавил: – И с тобой тоже. Ты проявила характер, девочка. Ты – очень храбрая молодая леди.

Довольная Кармелита принесла вымытого младенца матери. Берт и Сабелла склонились над своим дитятей, а Кармелита и доктор тихо вышли из комнаты.

Ожидавший в коридоре Капли вопросительно посмотрел на врача и облегченно вздохнул, когда Кармелита кивнула ему и счастливо улыбнулась.

Оставшись наедине со своим ребенком, родители благоговейно целовали его и друг друга.

– Дорогая моя, любимая, спасибо тебе за то, что подарила мне такого чудного малыша.

– Ты тоже, помнится, участвовал в его появлении, – слабо улыбнулась Сабелла.

– Я не смогу без вас обоих прожить и дня. Без вас обоих.

– Ты и не должен, дорогой. Мы никогда не бросим тебя.

Берт поцеловал Сабеллу, затем коснулся губами лобика младенца.

– Я самый счастливый человек на земле.

– Нет, любимый, это неправда. Самый счастливый человек – это я.

Сабелла устало закрыла глаза.

– Ты? Это почему же, радость моя?

– Потому что вы мои. Оба.