Текст книги "Отдать свое сердце"

Автор книги: Нэн Эскуит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Нэн Эскуит
Отдать свое сердце

Глава 1

Мистер Джордон без своей кепочки казался совсем другим. Лиз никогда не приходилось видеть его с непокрытой головой. И в помещении, и на улице, во врачебном кабинете, на конюшне, в полях – мистер Джордон неизменно был в старомодной твидовой кепочке.

И вот сейчас он сидел в большом кресле-качалке возле камина в спальне, накинув теплый плед на колени, и вид у него был изможденный, незнакомый – да еще без кепки! Его кустистые черные брови четко выделялись на длинном, болезненно-желтом лице. Взгляд глубоко запавших карих глаз не отрывался от Лиз, когда он длинным костлявым пальцем постукивал по бланку телеграммы.

– Роджер будет здесь к обеду. В телеграмме говорится, что у него сломалась машина, поэтому на ночь он остался в Петерборо и приедет в Истминстер первым утренним поездом. – Мистер Джордон покачал головой. – Как благородно, что он вызвался нам помочь. В конце концов, он в отпуске. Но я скоро и сам встану на ноги. А пока вы с мистером Дунаном как будто неплохо справляетесь, а, Элизабет?

Лиз нерешительно кивнула, не желая расстраивать мистера Джордона рассказом о том, как тяжело приходится мистеру Дунану, второму партнеру в ветеринарной лечебнице «Джордон и Дунан», и ей самой с тех пор, как заболел мистер Джордон.

– Да, все в порядке, мистер Джордон, только… ну, в общем, просто у нас сейчас ужасно много дел. – Она улыбнулась. – Весной хлопот с животными всегда прибавляется. По-моему, замечательно, что ваш племянник предложил приехать и выручить нас.

В уютную, освещенную огнем камина комнату вошла миссис Джордон с кувшином молока на подносе. Она услышала последние слова Лиз. Миссис Джордон представляла собой полную противоположность высокому, угрюмому мистеру Джордону, – она была маленькая круглая толстушка. У нее были седые кудряшки и вечно сияющее улыбкой пухлое лицо.

– Я так благодарна Роджеру, что он приезжает. И вообще я очень рада, что он снова будет жить у нас. Сколько он уже у нас не был, Гарри? Дай-ка припомнить… последний раз он был у нас сразу после войны… да, как раз перед тем, как уехал в Кению. – Она поцокала языком. – Уже пять лет прошло. Просто не верится. Он, наверное, изменился за это время.

Миссис Джордон взбила подушку под спиной мистера Джордона и, склонившись над ним, расчесала его седые волосы, отливавшие сталью. Потом она нежно поцеловала мужа.

– Тебе нельзя возвращаться к работе, пока ты как следует не поправишься, – продолжала она. – Ты же знаешь, что доктор сказал. Пневмония в твоем возрасте – это не шутка. Ты и так совсем вымотался на работе.

Мистер Джордон мрачно проворчал что-то невнятное.

– Что за чушь, – загундосил он. – Мне всего шестьдесят. А это что такое? Опять это молоко противное? Не хочу, унеси!

Миссис Джордон спокойно поднесла стакан к его губам.

– Ну, Гарри, не будь как маленький. Ты самый несносный пациент на свете – потому что раньше никогда не болел.

Лиз улыбнулась – она любила мистера и миссис Джордон. Они были такие славные и так преданно служили друг другу. Ей казалось, будто она знает их уже много лет. Лиз не могла поверить, что прошло всего десять месяцев, с тех пор как она впервые переступила порог и сообщила ему, что назначена ветеринарным врачом к нему в клинику.

Мистер Джордон выпил молоко, скривившись от отвращения, и поднял глаза на Лиз:

– Так ты говорила, что собираешься куда-то ехать? Еще перед тем, как принесли телеграмму?

– Да, есть пара срочных вызовов. Мистер Эдвардс просил осмотреть его поросенка – он боится свиной лихорадки, потому что тогда ему придется прививать все стадо. И еще из «Уиндлшема» звонила какая-то мисс Грэшем, насчет лошади, которая поранилась о колючую проволоку. Она очень волнуется, что у лошади будет заражение крови. А мистер Дунан еще не вернулся с рынка, поэтому я решила поехать сама. Уиндлшем как раз по дороге на ферму Эдвардса.

Мистер Джордон нахмурился:

– Мне кажется, для тебя это сложно – два таких серьезных случая. Ты уверена, что справишься сама? – Он покачал головой. – Да, поскорее бы уж племянник приехал. Ну ладно… отправляйся и посмотри, что там такое. На всякий случай сделай лошади укол пенициллина, если есть реальная угроза заражения крови.

– Хорошо, – ответила Лиз. – Постараюсь сделать все, что можно, мистер Джордон.

– Вот и умница.

Она торопливо сбежала по крутой дубовой лестнице в холл, выложенный красной плиткой, чувствуя, как у нее потеплело на сердце оттого, что мистер Джордон так доверяет ей.

Дом был старомодный, высокий. Все в нем было тяжеловесным, солидным – от богатой, натертой до блеска мебели из красного дерева, которая принадлежала еще отцу мистера Джордона, а до этого его деду, до массивных дубовых стропил на потолке и на лестнице.

Лиз распахнула тяжелую дверь, ведущую в кабинет. Ветеринарный кабинет был под стать всему остальному в этом доме – внушительных размером квадратная комната с массивными застекленными шкафами из красного дерева и огромным рабочим столом. Низкое окно выходило на конюшенный двор, мощенный булыжником.

Лиз начала собирать небольшой чемоданчик, проверяя каждую вещь, прежде чем положить ее туда: марля, перевязочный материал, пенициллин, шприцы. Она закрыла чемоданчик и вышла через другую дверь, которая вела во двор. Там были денники для лошадей и пара водосточных канав. Наклонная дорожка вела к другим стойлам, позади конюшни, где временами размешали больных лошадей.

Низенький согбенный человек в обтягивающих панталонах и грязной коричневой спецовке собирал разбросанную по двору солому. Он улыбнулся, увидев Лиз, и она улыбнулась ему в ответ, скользнув на водительское сиденье маленького «форда», который стоял сразу за воротами.

– Я еду на ферму «Мартон», Джордж. Я оставила мистеру Дунану записку.

– Понял, мисс, – кивнул Джордж.

Узкие улочки Истминстера сегодня были забиты деревенским людом. По субботам был рыночный день. Лиз медленно пробиралась по оживленной центральной улице, и тут ее оглушила какофония звуков, доносившихся со стороны рынка. Овцы, коровы, свиньи и куры, крики водителей и торговцев, свист и вопли мальчишек.

Она вспомнила свое первое впечатление от Истминстера. Был уже поздний вечер, лето, стояла жара. Она сошла с поезда, усталая, пропыленная после долгого пути. Эдинбург, ее родной город, где она училась и проходила ветеринарную практику, вдруг показался страшно далеким. Ветхое такси, трясясь, провезло, ее по маленькому городку, где вдоль узких улочек тесно жались друг к другу кремовые домики с загнутыми вверх красными крышами и странными мансардными окошками. На одной из улиц она увидела старинный собор, его башенки-близнецы были вызолочены закатным солнцем. Грачи летали и кричали над высокими вековыми вязами, окружавшими рыночную площадь.

«Какое тихое местечко», – подумала тогда Лиз. Она сразу же полюбила этот город.

Такси свернуло в глухой тупик и подвезло Лиз к дому Джордонов, где ее ждала уютная комната. Миссис Джордон завела привычку, еще много лет назад, держать двери своего дома открытыми для всех молодых практикантов и студентов, проходивших через клинику мистера Джордона. Она любила молодежь и всегда сетовала, что у нее нет своих детей.

Лиз была рада, что сегодня к ним приедет племянник мистера Джордона. Это сильно облегчит их работу, особенно теперь. На самом деле она пока еще мало сталкивалась с настоящей работой на фермах и почти не занималась тем, что мистер Джордон называл «неприятной стороной» ветеринарной практики.

Из слов мистера Джордона она поняла, что Роджер Хейворд – сын сестры мистера Джордона – ветеринар, хирург со стажем. Некоторое время, правда недолго, он работал вместе с дядей, а потом отправился в Кению. А теперь он, как выяснилось, приехал домой в отпуск на полгода. Он мог при желании потом вернуться в Африку – но прежний контракт у него уже кончился.

Лиз попробовала представить, как он выглядит, и улыбнулась. Наверное, высокий и костистый, как и мистер Джордон. Фотография семнадцатилетнего Роджера стояла на туалетном столике миссис Джордон. Юноша с застенчивой улыбкой, с длинными худыми руками, торчащими из слишком коротких рукавов пиджачка, – в целом он производил впечатление нескладного переростка.

Она уже выехала из города и ехала по дороге, ведущей к ферме Эдвардса, за которой находилась ферма «Уиндлшем».

Местность вокруг нее была очаровательная. Небольшие лужайки и заливные луга тянулись до самого побережья. Деревья и кустарниковые изгороди сияли чистой нежной зеленью в первом цветении весны. Ветер был довольно холодный, белые пушистые облака плавно плыли по бескрайнему простору ярко-голубого неба.

Лиз успела узнать и полюбить эти места – они так чудесно отличались от суровой, грубой красоты шотландских холмов. Они уже казались ей родными. Может быть – кто знает? – когда-нибудь она обретет здесь дом в самом истинном смысле этого слова.

Она вздохнула, вспомнив о Джеффе, об их недавней встрече.

Был конец тяжелого рабочего дня, и она убиралась в операционной. Дверь во двор оставалась открытой, и с порога ее вдруг окликнул Джефф:

– Привет, Лиз.

Она повернулась к нему, сразу почувствовав радостное возбуждение, ее пронизали тепло и счастье, которые наполняли ее всякий раз, когда она видела Джеффа.

– О, Джефф, ты вернулся. Как… как ты съездил в Ирландию?

Джефф пожал плечами, глядя на нее сверху вниз и улыбаясь ей той чарующей интимной улыбкой, которая всегда принадлежала только ей.

– Да так себе. Обычная проблема – не хватало наличных. Там были прекрасные кобылки… – Джефф присвистнул. – Какую конюшню я мог бы набрать, будь они мои…

Он подошел и встал рядом с ней, слегка покачивая головой.

– Да ладно, хватит об этом. А как моя малышка?

Джефф часто так говорил. Лиз притворялась, что ничего не слышит. Она отвернулась от ласкового взгляда его голубых глаз, потому что не хотела, чтобы он прочитал в ее глазах все, что она чувствует. «Наверное, он и так уже знает, – с бьющимся сердцем подумала Лиз, – что я его люблю. Не может же он быть настолько слепым, чтобы не замечать, как я к нему отношусь».

– У меня все хорошо, Джефф, – улыбнулась она. – Очень много дел.

Он взял ее за руку.

– С каждым разом, как я тебя вижу, ты все хорошеешь, Лиз. Ты будешь первой красавицей на Истминстерском Охотничьем балу, – Он встретил ее удивленный взгляд и вдруг шутливо щелкнул пальцами, словно вспомнив о чем-то. – Кстати, я тебе не говорил, что ты идешь туда со мной? – Он покачал головой. Джефф был невероятно хорош собой: светловолосый, с глубокими темно-синими глазами. – Странно! Наверное, забыл.

Лиз рассмеялась:

– О, Джефф, это так замечательно! Я ведь ни разу еще не была на Охотничьем балу.

– Дорогая моя, – сказал тогда Джефф, – ты становишься такая хорошенькая, когда краснеешь. – Он прижал ее к себе. – Я просто обязан тебя поцеловать, – тихо продолжал он и наклонил к ней голову.

Лиз почувствовала, как затрепетало ее сердце, и попыталась взять себя в руки. Но ей никогда не удавалось контролировать свои эмоции, и, разумеется, она не могла сдерживать тот ураган нежных чувств, который налетал на нее, когда ее обнимал Джефф.

На мгновение она утонула в темной глубине его поцелуя. Мир вдруг потерял звук, время, стал пустым и безлюдным.

Джефф медленно выпустил ее из объятий и неуверенно проговорил:

– Ах, дорогая, в жизни столько проблем, правда?

Лиз отвернулась от него, пытаясь овладеть собой. Когда она заговорила, голос у нее был уже достаточно ровный.

– Разве? Надеюсь, я не одна из них.

– Боюсь, что так, Лиз. – Джефф немного поколебался, словно собираясь что-то прибавить. Но тут в кабинет вошел мистер Дунан и завел с Джеффом разговор об Ирландии, откуда он был родом, и на этом все закончилось.

Лиз снова вздохнула, притормаживая на подъезде к воротам фермы Эдвардса. Она старалась отвлечься от мыслей о Джеффе, утихомирить тревогу, поселившуюся в ее сердце.

Ей удалось быстро провести осмотр и разуверить мистера Эдвардса в его страхах по поводу свиной лихорадки. Все оказалось в порядке. Вскоре она уже ехала по дороге в сторону «Уиндлшема».

Это была земля Джеффа. Лиз ее узнала. Ее машина нырнула в канаву, миновала несколько бело-розовых домиков с соломенными крышами и снова начала взбираться на подъем.

Через минуту она увидела дом. Это была ферма «Уиндлшем», где Ридхэмы жили, работали и вели фермерское хозяйство вот уже больше трех веков. Это был солидный, внушительных размеров дом, хотя немного мрачноватый. Молчаливый и одинокий, он высился в окружении таких же высоких узловатых вязов. Вид у поместья был заброшенный, нежилой. Типичный холостяцкий дом, в котором нет хозяйки.

Джефф жил в этом доме вметете со своим отчимом, майором Денвером, и сводным братом Тони. Миссис Денвер, которая, по словам Джеффа, не отличалась крепким здоровьем, умерла незадолго до окончания войны.

Лиз смотрела, как дом постепенно исчезает за кустами боярышника. Дорога снова нырнула вниз, к небольшой речке, которая орошала земли Джеффа.

А вот и Милл-Хаус, откуда ей звонила обеспокоенная владелица лошади. Дом выглядел аккуратным и новеньким, как с картинки. Перед домом были новые красивые ворота из чугунной вязи, в которые Лиз и свернула на своей машине.

Ей открыла круглолицая, улыбающаяся седовласая дама в кружевной наколке на голове.

– Да… пожалуйста… – произнесла она, вопросительно взглянув на Лиз.

– Я мисс Синклер из ветеринарной клиники. Нам звонила мисс Грэшем и просила осмотреть ее лошадь.

Домоправительница кивнула:

– Да-да! Все верно. Прошу вас, войдите. – Она чуть отошла в сторону и махнула рукой в глубь холла.

Лиз вошла в дом, окинув взглядом уютный холл, полированную мебель вдоль стен и огромную китайскую вазу, в которой благоухал роскошный букет весенних цветов.

– Хельга, все в порядке, – проговорил чей-то голос. – Можешь идти.

Высокая девушка в прекрасно сшитом твидовом костюме спускалась к ней по лестнице. Она остановилась на последней ступеньке, разглядывая Лиз раскосыми светло-зелеными глазами.

– Я не ослышалась? Это вас прислали из ветеринарной клиники?

Лиз кивнула:

– Да. Меня зовут мисс Синклер, я ассистентка мистера Джордона. А вы мисс Грэшем?

– Да. Сабрина Грэшем. Но… – Изумрудные глаза Сабрины сверкнули. – Бог мой! – воскликнула она. – Боюсь, вам не справиться. Карло такой крупный, такой мощный! С ним и мужчине нелегко совладать. Кстати, я тут так волновалась, что снова вам позвонила, и мне ответил мужской голос и сказал, что сейчас кто-нибудь приедет. Но я и предположить не могла, что приедет… девушка.

Наверное, это был мистер Дунан, подумала про себя Лиз. Видимо, он вернулся вскоре после ее отъезда и прочитал записку, которую она ему оставила на столе, – там она написала, куда поехала.

– Я дипломированный ветеринарный врач, – заверила она Сабрину Грэшем, – и уверена, что справлюсь сама. У вас есть конюх или кто-то еще, кто мог бы мне помочь его держать?

Они вышли через боковую дверь в маленький мощеный дворик, прошли через чугунные ворота и оказались возле большого стойла, вдоль которого и ряд тянулись несколько денников. Сабрина оглянулась через плечо на Лиз.

– Нет. Совершенно никого нет, – ответила она. – У нас есть конюх, но по субботам у него выходной. Мой отец уехал на все выходные. Так что помощи ждать неоткуда. Видите, какая ситуация.

Она распахнула верхнюю створку двери, ведущей в стойло, и лошадь отпрянула от них, прижав уши к голове. Это был огромный конь, очень высокий в холке.

На минуту Лиз засомневалась.

Хозяйка посмотрела на нее, пожала плечами и нахмурилась:

– Сами видите – вам не справиться. Для таких дел нужен мужчина. Боюсь, я тоже не смогу вам помочь, потому что я еще не привыкла к Карло. Он у нас всего пару недель, отец подарил мне его на день рождения. – Она отвернулась.

Лиз поняла, что судьба бросает ей вызов, – но это была ее работа, которую она очень любила и к которой очень хотела преуспеть. Она вздернула вверх маленький подбородок и медленно сказала:

– Если я смогу подойти к вашему коню поближе и сделаю ему укол, то он успокоится, и я осмотрю его спину.

Лиз открыла чемоданчик и вынула заранее наполненный шприц. Она протянула шприц Сабрине.

– Подержите пока, пожалуйста.

Сабрина посмотрела на Лиз – маленькую, худенькую, в потертом твидовом пиджачке.

– Ну, не знаю, по-моему… – с сомнением проговорила она.

Лиз улыбнулась:

– Не волнуйтесь. Я все сделаю как надо.

Она открыла нижнюю створку ворот едва заметным движением и вошла в стойло.

Карло фыркнул на нее, обнажил зубы, но Лиз вовремя увернулась. Она начала с ним разговаривать – нежно, успокаивающе, держась одной рукой за повод. С того места, где она стояла, ей была видна огромная рваная рана вдоль спины и крупа – оторванная кожа, слипшаяся шерсть, кровь.

– Бедный, бедный мальчик, – ласково говорила ему Лиз, но нервы ее были напряжены в ожидании любого внезапного движения.

Ей показалось, что она стояла так несколько часов, успокаивая коня, подбираясь к нему все ближе и ближе. Хотя на самом деле прошло всего несколько минут.

Наконец рука ее уцепилась за поводья. Карло резко вздернул голову и крупно задрожал всем телом. Лиз погладила его по вспотевшему боку. Она увидела, как его прижатые уши встали торчком. И тут она сказала негромко, не меняя интонации:

– Давайте.

По-прежнему держась одной рукой за повод, она взяла у Сабрины шприц.

Карло не шевелился, и Лиз вдруг поняла каким-то шестым чувством, что завоевала его доверие и теперь сможет им управлять.

Все произошло мгновенно. От укола Карло вновь вздернул голову кверху, но ласковый голос как будто успокоил его. Лиз подождала минуту-другую, зная, что лекарство скоро подействует на коня и он утихомирится.

Где-то вдали громко хлопнула дверь, и раздался голос Хельги:

– Да, да, вот сюда…

Звякнули чугунные ворота, ведущие к конюшне, заскрипел гравий на дорожке. Затем послышался мужской голос:

– Это вы мисс Грэшем?

Весь этот шум плохо подействовал на Карло и снова вскинул вверх голову, встал на дыбы и попятился назад, суча передними ногами в воздухе. Лиз повисла на поводе всем телом, зная, что если Карло откинет ее в сторону, то непременно затопчет своими огромными копытами.

Сабрина завизжала от ужаса.

– О господи… скорее… Кто-нибудь!..

Мужчина одним прыжком оказался в стойле и ухватился за повод Карло с другой стороны.

– Дурочка! – произнес он негодующим шепотом. – Что ты творишь? Ты понимаешь, что можешь погибнуть?

Лиз была слишком занята тем, чтобы усмирить брыкающуюся лошадь, поэтому ничего не ответила. Наконец Карло затих. Укол, который сделала ему Лиз, начинал действовать, и он успокоился – потел, дрожал, но стоял смирно.

Мужчина обошел Карло спереди и подошел к Лиз, глядя на нее во все глаза. Высокий, мощный, с широкими плечами и грудью. Темные рыже-каштановые волосы, твердый рот без улыбки, квадратный подбородок. Глубокий резкий голос властно спросил:

– Вы мисс Синклер?

Лиз кивнула, чувствуя, что язык не подчиняется ей. Она сделала глубокий вздох, но, прежде чем успела ответить, Сабрина вышла вперед, откидывая с лица растрепавшиеся шелковистые светлые волосы.

– Вы так вовремя приехали. Это просто какой-то ужас. Мисс Синклер, конечно, пыталась что-то сделать, но Карло словно обезумел… Он упал сегодня утром, и это совершенно вывело его из равновесия. – Раскосые зеленые глаза смотрели на гостя с интересом. – Я так понимаю, вы тоже из ветеринарной клиники?

Он кинул на нее быстрый взгляд, потом снова повернулся к Лиз:

– Да… да, меня зовут Роджер Хейворд. Как только вы позвонили, я тут же приехал. – Он нахмурился, глядя на Лиз из-под черных густых бровей. – Дядя сказал, что вы поехали сюда одна, мисс Синклер, но, честно говоря, я… был удивлен. Такая работа совершенно не для девушки.

Лиз подняла на него глаза, в ее взгляде удивление было смешано со страхом. Роджер был совсем не похож на того юношу, которого она видела на фотографии. Человек, стоящий сейчас перед ней, возвышался над ней, словно башня, отчего Лиз казалась себе совсем маленькой, беспомощной, ничего не значащей. Она вдруг почувствовала, что начинает злиться. Ей потребовалось все ее мужество, чтобы так близко подойти к огромному коню, но она не испугалась. И действовала грамотно. И все шло хорошо, пока не появился этот громогласный высокомерный племянник мистера Джордона.

Она с трудом подавила готовые сорваться с языка резкие слова. Но в конце концов, он все-таки племянник мистера Джордона! Лиз постаралась преодолеть легкую дрожь в голосе и произнесла:

– Боюсь, именно ваше внезапное появление так испугало коня. К тому времени я как раз смогла подойти к нему близко и успела сделать укол.

Глаза у него были добрые, вишнево-карие, с маленькими рыжеватыми крапинками. Он недоверчиво посмотрел на нее:

– Что-что? Вы сделали ему укол?

– Да, – сказала Лиз и твердо посмотрела ему в глаза. – Может быть, пора уже заняться делом, ради которого мы оба сюда приехали?

– Да, конечно. – Улыбка Роджера Хейворда оказалась такой же холодной, как его голос. Про себя он подумал, что она слишком симпатичная, чтобы быть хорошим ветеринаром. Золотисто-каштановые волосы с медовым оттенком, карие глаза – довольно необычное сочетание. Кожа у нее была чистая, нежная, почти прозрачная, так что можно было сосчитать все веснушки, которые были рассыпаны но ее аккуратненькому маленькому носику. Она вдруг чем-то напомнила ему котенка персидской кошки. Хотя она на самом деле сильнее, чем кажется на вид. Так ловко удерживала этого разбушевавшегося коня! И ведь хватило смелости взяться за такое дело самой, да еще сделать укол! Роджер тихо присвистнул от изумления.

Но он не был склонен потакать героизму. По крайней мере, позволять симпатичным юным девушкам заниматься такими делами. Он ответил Лиз вежливо, но решительно, не допуская никаких возражений:

– Прошу вас предоставить это дело мне. Будете передавать мне инструменты и бинт, когда понадобится.

Лиз встретилась с ним взглядом, и в ней вскипела ярость оттого, что он сразу принялся командовать и обращался с ней так, словно она новичок. Но сейчас было не время спорить, тем более что Сабрина внимательно наблюдала за ними и ситуация ее явно забавляла.

Лиз пришлось признать, что Роджер Хейворд знал свое дело. Его большие загорелые руки двигались осторожно, но уверенно. Он наложил на рану швы и дал Сабрине несколько кратких указаний по уходу за конем, чтобы она передала их потом конюху – тот должен был вернуться к вечеру.

– Ну вот, кажется, и все, – закончил Роджер. – Я заеду завтра утром, посмотрю, как он.

Сабрина широко улыбнулась ему:

– Это было бы замечательно. Уверена, теперь Карло вне опасности, раз вы занялись его лечением. – Она помолчала. – Кстати, не хотите ли зайти в дом, познакомиться с моей матерью? Выпьем чего-нибудь. Так приятно бывает встретить… э-э… приятных людей, а мы совсем недавно приехали и никого тут не знаем.

Он отрицательно покачал в ответ головой, но улыбнулся:

– Боюсь, сейчас никак не получится – я на работе. Надо возвращаться к дяде. Впрочем, спасибо за предложение.

Сабрина очаровательно надула губки.

– Ах, неужели вы так сразу и уедете? – Она посмотрела на Лиз: – Да, чуть было не забыла поблагодарить вас за то, что вы приехали. Уверена, вы сделали все, что могли, мисс Синклер.

– Спасибо, – ответила Лиз. Больше сказать было нечего, и она попрощалась: – Всего доброго, мисс Грэшем.

Роджер повернулся к ней:

– Мне придется попросить вас подбросить меня обратно в клинику, мисс Синклер. Я добирался сюда на такси – на том же самом, на котором приехал с вокзала. А когда увидел здесь вашу машину, я его отпустил.

Лиз скользнула на водительское место и сказала ровным голосом:

– Знаете, вам вовсе незачем было так срочно приезжать, мистер Хейворд. Я вполне могла сама справиться с конем. – Она обернулась и посмотрела на него, когда машина тронулась с места. – Конечно, у меня нет такого опыта, как у вас, но могу вас заверить, что диплом у меня самый настоящий. И между прочим, ваш дядя совершенно спокойно отпустил меня на этот вызов.

Он, казалось, заполнил собой все сиденье маленькой машины. На поворотах его широкие плечи чуть касались Лиз.

– А я и не сомневаюсь в вашей квалификации. Но полагаю, дядя Гарри не знал, что вас здесь ожидает. И не знал, что здесь некому было вам помочь. Еще немного – и этот конь сделал бы из вас отбивную. У вас просто нет физической силы, чтобы справиться с таким норовистым конем, как этот Карло.

Лиз переехала через речку, разбрызгивая воду во все стороны. Она почти никогда не выходила из себя, ей это было несвойственно, но события последнего часа, казалось, совсем расстроили ее нервы – она едва сдерживалась. Она даже сама удивилась, как резко прозвучал ее голос:

– Не все же должны быть Голиафами. Есть и другие методы обращения с животными, а особенно с лошадьми.

Роджер фыркнул.

– И какие же? Дрессировка, что ли, как с тиграми? Или гипноз, может быть? Жаль, что вам не удалось их применить.

– Мне все удалось. – начала было Лиз, – и все шло хорошо, пока…

– Ясно, – отозвался Роджер. – Пока я не появился. Послушайте, мисс Синклер, давайте говорить начистоту. Так будет лучше, если учесть, что нам придется работать вместе. У меня, знаете ли, есть такая теория, что мужчины лучше справляются с некоторыми делами. – Он медленно повернул к ней голову и улыбнулся неприятной улыбкой – И могу вам прямо заявить– если дядя хоть сколько-нибудь прислушается к моему мнению, вы будете всегда находиться при клинике и заниматься пуделями и кошками.

Лиз возмущенно посмотрела на него. От злости у нее пропал дар речи. Ей вдруг захотелось крикнуть ему в лицо: «Вы отвратительный тип. Еще будете мне указывать, что можно делать, а что нельзя! У вас и вид такой – как у пещерного человека, вам и притворяться даже не нужно».