Текст книги "Тайны острова Плам"

Автор книги: Нельсон Демилль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

Осталось еще одно сообщение, но я нажал стоп-кнопку, набрал номер мотеля "Саундвью" и спросил Теда Нэша. Клерк, молодой человек, ответил, что у них такого не значится. Я спросил:

– А Джордж Фостер?

– Нет, сэр.

– Бет Пенроуз?

– Она только что выписалась.

Я обрисовал клерку внешность Нэша и Фостера.

– Да, тут есть два джентльмена, внешность которых соответствует вашему описанию, – ответил клерк.

– Они все еще там?

– Да.

– Передай высокому парню, кудрявому такому, что мистер Кори получил послание и что предупреждение равным образом касается также его самого. Понятно?

– Да, сэр.

– Также передай, что я велел ему убираться к черту.

– Да, сэр.

Я повесил трубку и зевнул. Чувствовал себя дерьмово. Вероятно, за последние двое суток я спал не больше трех часов.

Я нажал кнопку, и раздался голос Бет: "Привет. Я звоню из машины... хочу поблагодарить тебя за сегодняшнюю помощь... Не знаю, говорила ли я... Мне было приятно познакомиться с тобой, и если по какой-либо причине мы завтра не встретимся... Вдруг мне не удастся найти время – подвернется много работы. Ладно, в любом случае я позвоню. Еще раз спасибо".

"Больше сообщений нет", – проинформировал автоответчик.

Я прокрутил последнее сообщение еще раз. Она звонила минут через десять после того, как мы расстались, в далеком голосе отчетливо звучали официальные нотки. Фактически она давала мне отставку. Я не мог избавиться от навязчивой мысли, что Нэш и Бет стали любовниками и в его комнате предаются бурным страстным любовным играм как раз в этот момент. Возьми себя в руки. Если боги хотят кого-то уничтожить, то сперва наставляют ему рога.

Не знаю, как такое могло стрястись. Целый день я провел в биологически опасной зоне и, вероятно, заразился бубонной чумой, наверное, меня ждут неприятности на работе, Педро и Хуан знают, где я, Макс, мой приятель, увольняет меня, затем ЦРУ без всякой причины угрожает расправиться со мной... Возможно, Нэш все это придумал. И наконец, моя любовь нюхает порошок, и я представляю, как она обхватывает ногами этого пижона. Остается еще добавить смерть Тома и Джуди. А сейчас всего девять часов вечера.

Вдруг я подумал, почему бы не уйти в монастырь. Еще лучше отправиться к Карибскому морю и гоняться за своим большим другом Питером Джонсоном от острова к острову.

Может быть скрепя сердцем остаться. Отомстить, реабилитироваться, победить и покрыть себя славой. Вот чего хотел Джон Кори. Более того, казалось, я почти полностью отдавал себе отчет в том, что происходит.

Я сидел в темноте и полной тишине, и впервые за весь день никто не мешал думать. В голове роилось множество мыслей, и я пытался выстроить из них логическую цепочку.

Пока я смотрел в темное окно, эти резкие звуки, возникавшие в моей голове, оставляли белые точки на черном фоне, и воображаемое начинало принимать конкретную форму. Я был далек от того, чтобы видеть всю картину, не говоря уже об отдельных деталях, но уже мог строить предположения относительно величины, формы и направления последних. Не хватало еще несколько точек света, полдюжины резких звуков, чтобы ответить на вопрос, почему убили Тома и Джуди.

Глава 16

Лучи солнца проникали в окна моей спальни на втором этаже, и я радовался, что жив. Я был счастлив, обнаружив, что окровавленная мертвая свинья рядом со мной на подушке лишь приснилась мне. Я пытался расслышать пение птиц, дабы убедиться, что живу в этом мире не один. Где-то над заливом пронзительно кричала чайка. Канадские гуси гоготали на газоне. Вдалеке лаяла собака. Пока все в порядке.

Я встал, принял душ, побрился и так далее, приготовил на кухне чашку кофе.

Я провел всю ночь в размышлениях, или, как говорят на работе, пускался в дедуктивные умозаключения. Я также звонил дяде Гарри, родителям, брату и сестре, Дому Фанелли, но проигнорировал "Нью-Йорк таймс" и Макса. Уверял всех, что тот, кого они видели по ящику, не я и что я не видел программу новостей или передачу, которую видели они. Я соврал, что провел тот вечер в старой городской таверне, смотря по телевизору футбольный матч, – именно так и следовало бы поступить – и что у меня есть свидетели. Все купились. Я надеялся, что мой начальник, лейтенант Вульф, тоже клюнет на это.

Я также сказал дяде Гарри, что он небезразличен Маргарет Уили, но, по-видимому, его это не заинтересовало. Он мне сообщил: "Дикки Джонсон и я родились в одно время, выросли вместе, увлекались одними и теми же женщинами, вместе состарились, однако он умер раньше меня".

Удручающе. Позвонил Дому Фанелли, но он вышел, и я оставил сообщение его жене Мэри, с которой хорошо ладил, до того как женился. Однако Мэри и Экс невзлюбили друг друга. Ни мой развод, ни то, что в меня стреляли, не сблизило нас с Мэри. Странно. Я имею в виду жен напарников. В лучшем случае между ними устанавливаются малопонятные взаимоотношения.

– Передай Дому, что это не меня показывали по ящику, – сказал я Мэри. – Многие ошибочно приняли кого-то за меня.

– Хорошо.

– Если я погибну, то от рук ЦРУ. Передай ему.

– Хорошо.

– На острове Плам могут оказаться люди, заинтересованные в моей смерти. Передай ему.

– Хорошо.

– Попроси его поговорить с Сильвестром Максвеллом, здешним начальником полиции, если меня убьют.

– Хорошо.

– Как дети?

– Хорошо.

– Мне пора бежать. Мое легкое не выдерживает. – Я повесил трубку.

Что ж, я засветился, и если мой телефон прослушивали федералы, им полезно услышать, как я всем уверенно говорю, что ЦРУ собирается меня убрать.

Понятно, в самом деле я так не думал. Лично Тед Нэш не прочь был убрать меня, но все же не думаю, чтобы ЦРУ одобрило убийство парня просто потому, что он позволяет себе колкости. Однако если здесь серьезно замешан остров Плам, тогда появление новых трупов нисколько меня не удивит.

Вчера вечером, обзванивая всех этих людей, я разглядывал свою пушку под увеличительным стеклом при свете фонаря. Вроде все было в порядке. Безобидная забава для параноиков, если только она не отнимает слишком много времени и не сбивает с верного пути. Я хочу сказать, что после обычного дня начинаешь верить, что кто-то пытается тебя убить или еще как-нибудь навредить, после чего пускаешься на разные трюки – включаешь дистанционное зажигание, воображаешь, что телефон прослушивается или кто-то добрался до твоей пушки. Одни сумасшедшие выдумывают друзей, которые якобы подталкивают их на убийство совершенно незнакомых людей. Другие чокнутые выдумывают врагов, якобы пытающихся убить их. Последние, думаю, менее опасны и более полезны.

Прошлой ночью я еще раз изучал финансовые отчеты Гордонов.

Я внимательно просмотрел май и июнь предыдущего года, чтобы проверить, в какую сумму Гордонам обошелся недельный отпуск в Англии, проведенный после деловой поездки. Обратил внимание, что расходы по кредитным карточкам в июне были чуть выше чем обычно. Счет за телефон в июне прошлого года на сто долларов превысил норму, подтверждая, что в мае, возможно, велись международные телефонные переговоры. Мне также пришлось предположить, что оба взяли с собой наличные или туристские чеки, ибо большие суммы со счета не снимались. Первый и единственный сигнал, что Гордонам были доступны неучтенные суммы денег. Люди, получающие незаконные доходы, часто покупают туристские чеки на тысячи долларов, уезжают из страны и прекрасно проводят время. А может быть, Гордонам было известно, как в Англии жить широко на десять долларов в день.

Во всяком случае, в этих распечатках все было чисто. Все концы хорошо спрятаны. Ни больших расходов, ни значительных вкладов. По крайней мере, в этом отчете. Я напоминал себе, что Гордоны отличались сообразительностью. Они были учеными, а это люди осторожные, терпеливые и дотошные.

Наступил четверг, восемь часов утра, я пил вторую чашку отвратительного кофе и шарил в холодильнике в поисках еды. Салат с горчицей? Нет. Масло с морковкой? Пойдет.

Я стоял у окна кухни с морковкой и банкой масла, жуя и думая. Я ждал, когда зазвонит телефон и Бет подтвердит, что приедет в пять часов, но на кухне все было тихо, если не считать тиканья часов.

Этим утром я оделся поэлегантней – коричневые брюки с полосатой рубашкой. Голубой блейзер висел на спинке кухонного стула. Пушка примостилась у меня на ноге, а значок полицейского – какой от него здесь толк – помещался во внутреннем кармане пиджака. И поскольку я оптимист, то в моем бумажнике хранился презерватив. Готов и к битве и к любви, ко всему, что принесет день грядущий.

Держа морковку в руке, я спустился по лужайке к заливу. Над водой висела легкая дымка. Я дошел до пристани моего дяди, которая давно нуждалась в основательном ремонте. Я вспомнил то время, когда Гордоны привязали свой катер к этой пристани – это было, похоже, в середине июня, как раз спустя неделю после нашего знакомства в баре ресторана Клаудио, что в Гринпорте.

В тот день, когда они причалили к дому дяди Гарри, я лежал на заднем крыльце в своей обычной позе выздоравливающего, пил полезное для здоровья пиво, рассматривал залив в бинокль и заметил их.

Еще в баре Клаудио они просили описать, как выглядит мой дом со стороны залива, и конечно же легко его нашли.

Помню, что спустился к пристани им навстречу и они уговорили меня прокатиться вместе. Мы проносились мимо ряда бухт вдоль Лонг-Айленда. Был миг, когда Том развил такую скорость, что мне показалось, катер вот-вот взлетит. Катер задрал нос и преодолевал звуковой барьер. Как раз в этот момент Гордоны указали на остров Плам и Том сказал: "Вот где мы работаем". Джуди добавила: "Когда-нибудь мы достанем для вас пропуск. Там действительно очень интересно".

Да, там было интересно.

В тот же день в заливе Плам нас настигли ветер и разные течения, у меня закружилась голова, и к горлу подступала тошнота.

Помню, мы провели целый день на воде и вернулись сюда усталые, обгоревшие, обезвоженные и голодные. Том отправился за пиццей, а мы с Джуди потягивали пиво на заднем крыльце и любовались закатом.

Не думаю, что я особенно приятный парень, но Гордоны из кожи вон лезли, чтобы мне угодить, чего я никак не мог понять. Сначала я не нуждался в их обществе. Но Том блистал умом и остроумием, а Джуди – красотой. И сообразительностью.

Иногда не видишь смысла в том, что происходит вокруг, однако через некоторое время или после какого-нибудь случая становятся понятными когда-то сказанные слова или поступки. Не так ли?

Скорее всего, Гордоны понимали, что обстановка накаляется и надвигается беда. Они уже успели познакомиться с начальником Максвеллом и хвастались этим перед другими. Затем они посвящают уйму времени вашему покорному слуге и снова, по-моему, Том и Джуди настойчиво демонстрировали, что часто встречаются с полицейскими. Не исключено, что Макс или я получили бы письмо, если бы с Гордонами что-нибудь случилось, но от этой мысли у меня не захватывало дух.

Кстати, о вещах, смысл которых проясняется спустя много времени. В тот июньский вечер до возвращения Тома Джуди опрокинула в свой пустой желудок три пива и заинтересовалась домом дяди:

– Сколько стоит такой дом?

– Тысяч четыреста, может быть, больше. Почему ты спрашиваешь?

– Просто интересно. Твой дядя не продает его?

– Он мне предложил его по цене ниже рыночной, но и тогда пришлось бы расплачиваться лет двести.

На этом разговор закончился, но когда спрашивают, сколько стоит дом или катер, а затем интересуются, продаются ли они, значит, здесь кроется либо чрезмерное любопытство, либо коммерческий интерес. Гордоны не были чересчур любопытны. Сейчас, конечно, я думаю, что Гордоны надеялись быстро разбогатеть. Но если источником их богатства являлась незаконная сделка, то оба вряд ли стали бы швырять деньгами налево и направо, скупая дорогие дома на берегу залива.

Следовательно, ожидаемое богатство должно было быть либо законным, либо казаться таковым. Вакцина? Возможно.

Затем что-то пошло не так, и эти светлые мозги расползлись по кедровому настилу так, словно кто-то рядом с грилем уронил пакет с говяжьим фаршем весом в пять фунтов.

Помню, как в тот поздний июньский вечер заметил Тому, что в заливе нас, вероятно, подстерегала опасность. Том переключился с пива на вино и был слегка навеселе. Он обладал присущим технарю философским складом ума. Он ответил:

– В гавани катеру ничто не угрожает. Но ведь катера предназначаются не для этого.

Действительно, если выражаться метафорами. Мне пришло в голову, что люди, забавляющиеся эболой и другими смертельно опасными субстанциями, по своей натуре должны любить риск. Они так долго выигрывали в битве с биологическими опасностями, что возомнили себя неуязвимыми. Гордоны решили заняться другой опасной игрой, такой, которая приносит прибыль. Однако они, подобно ныряльщику, вздумавшему заняться альпинизмом, оказались не в своей стихии. У ныряльщика храбрая душа и большой объем легких, но ни малейшего понятия, как приступать к делу.

Пора возвращаться к сегодняшнему дню. А сегодня четверг, девять часов утра. Том и Джуди, которые вместе со мной стояли прямо здесь на пристани дяди Гарри, сейчас мертвы, и очередь хода за мной, если прибегать к метафорам.

Я повернулся и пошел к дому, утренний воздух и морковка придали мне бодрости. После воспоминаний о встрече с Гордонами мой ум был ясен, вчерашние разочарования отошли на задний план. Я отдохнул и жаждал битвы. Дать бы кому-нибудь по заднице.

Осталась еще одна, по-видимому, выпавшая из общей картины точка на моем звуковом экране: мистер Фредрик Тобин, винодел.

Подумав, что кто-то наверняка мне звонил, пока я размышлял у залива, я сперва проверил автоответчик, но сообщений не было. "Сука". Спокойно, Джон, спокойно.

Скорее раздосадованный, чем обиженный я вышел из дома. На мне был блейзер от Ралфа Лорена, рубашка от Томми Хилфигера, брюки от Эдди Бауэра, боксерские трусы от Перри Эллиса, крем после бритья от Карла Лагерфельда и револьвер от господ Смита и Вессона.

Я завел машину при помощи дистанционного зажигания и сел за руль.

В Пеконике я въехал на большую покрытую гравием стоянку с деревянной вывеской "Виноградники Фредрика Тобина".

Я пошел в сторону зданий, стоявших неподалеку. В нос ударил запах давленного и бродящего винограда. Кругом летали тучи пчел, им очень понравился мой крем после бритья.

Однажды я слушал, как гид рассказывал о виноделии. Никогда в человеческой истории так много всякой ерунды не было сочинено о такой ерунде, как виноград. Ведь слива больше. Верно? Делают же сливовое вино. Верно? Чем же виноград лучше?

Комплекс зданий венчала взметнувшаяся на пятьдесят футов широкая центральная башня, чем-то похожая на главную башню средневекового замка. На самом верху развевался флаг. Нет, не государственный флаг США, а черный флаг с эмблемой Тобина. Кому-то нравится смотреть на него.

Я был здесь в июле на одной из дегустационных вечеринок Тобина. Она устраивалась по случаю нового выпуска, что, как я догадался, означало новые сорта вина, готовые к продаже. Я был вместе с Гордонами, тогда присутствовало человек двести, сливки общества Норт-Форка – банкиры, адвокаты, врачи, судьи, политики и несколько гостей с Манхэттена, имевших здесь летние домики, – успешные торговцы, риэлторы и тому подобная публика. С местными сливками перемешалась горсточка художников, скульпторов и писателей. Макс тоже был приглашен, но не смог прийти. Как утверждали Том и Джуди, они здесь были единственными с острова Плам. Том сказал: "Хозяева избегают людей с острова как чумы". Мы оба от души рассмеялись. Господи, как мне не хватало Тома. И Джуди тоже. Она была прекрасна.

Помню, как во время дегустации виноградного сока Том представил меня нашему хозяину Фредрику Тобину, холостяку, который, как могло показаться с первого взгляда, любил удобную обувь. Вы, конечно, понимаете, что я имею в виду. На мистере Тобине был франтоватый фиолетовый костюм, белая шелковая рубашка и галстук, украшенный виноградной лозой и гроздьями винограда. Этот наряд вызвал у меня тошноту.

Том показал мне юную леди, очередную пассию Тобина. Она поражала воображение – лет двадцать пять, высокая блондинка с голубыми глазами. О Фреди, счастливый пес. Как же я так недооценил тебя?

Эта была моя единственная встреча с повелителем пчел. Мне стало понятно, почему Гордоны отыскали этого парня, – оба любили вино, и Тобин производил лучшие сорта. Но в этом винном бизнесе присутствовало еще нечто такое, что связывало все общество, – вечеринки, частные обеды, концерты на природе среди виноградников, дорогостоящие пикники на пляже и так далее. Казалось, Гордоны купили право участвовать во всем этом. Меня удивляло одно обстоятельство – как Гордоны ни угождали и ни льстили Фредрику Тобину, у них было мало общего.

Я зашел в магазин подарков, пытаясь найти какой-нибудь приятный пустяк для потерянной возлюбленной, что-то вроде штопора, на ручке которого написано: "Меня трахнули в Норт-Форке". Не найдя ничего подобного, я наткнулся на керамическую плитку, украшенную морским ястребом, сидящим на шесте. Птица смотрелась странно, но мне понравилась плитка, ибо рисунок не имел никакого отношения к виноделию.

Когда продавщица завернула ее, я спросил:

– Мистер Тобин у себя?

Молодая привлекательная девушка посмотрела на меня и сказала:

– Не знаю.

– Кажется, я видел его машину. Белая спортивная машина. Правильно?

– Он, наверное, где-то здесь. Вместе с налогом с вас десять долларов и девяносто семь центов.

Я заплатил десять долларов и девяносто семь центов вместе с налогом и забрал свой сверток.

– Вы знакомились с производством вина?

– Нет, но я однажды видел, как делают пиво. – Я вытащил коробочку со значком полицейского из кармана пиджака и показал ей. – Управление полиции, мисс. А теперь я бы хотел, чтобы вы связались с мистером Тобином и попросили его прийти сюда. Топ, топ. Хорошо?

Девушка кивнула и сделала, как я ей велел. Она сказала в трубку: "Мерилин, здесь полицейский хочет видеть мистера Тобина".

Открылась дверь лифта, и из него вышел мистер Тобин. Я заметил, что его лицо выражало озабоченность.

– Мистер Тобин?

– Да? – Он повернулся ко мне.

– Я детектив Кортни. – Я иногда неправильно произношу собственную фамилию.

– А... Да, чем могу вам помочь?

– Мне нужно поговорить с вами, сэр.

– О чем?

– Я детектив, расследую убийства.

– Вы... по поводу Гордонов.

– Да, сэр. – Он явно не помнил моего лица, которое осталось таким же, как тогда в июле, когда я встретился с ним. Правда, мое имя слегка изменилось, во всяком случае, я не собирался подсказывать ему. Если учесть мой статус, юрисдикцию и прочие технические детали, я просто должен был проигнорировать сообщение Макса на моем автоответчике. – Насколько я знаю, вы дружили с жертвами.

– Мы... были просто приятелями. Я так понимаю, что вы хотите допросить меня.

– Всего лишь несколько обычных вопросов.

Кстати, когда речь идет об убийстве, обычных вопросов не бывает.

– Мне очень жаль... Я абсолютно не знаю, что могло случиться с Гордонами.

– Их убили.

– Я знаю... Я хотел сказать...

– Я просто хочу уточнить некоторые факты.

– Может быть, мне следует пригласить адвоката?

– Это ваше право. – Я сдвинул брови. – Мы можем поговорить в городском полицейском участке в присутствии вашего адвоката. Или же здесь минут через десять.

Он, казалось, раздумывал, как поступить.

– Не знаю... Я не привык к подобному...

– Послушайте, мистер Тобин, – сказал я самым вкрадчивым голосом, – вас ни в чем не подозревают. Я просто беседую с друзьями Гордонов. Понимаете, мне нужны факты.

– Понимаю. Хорошо... если вам кажется, что я чем-то могу помочь, буду рад ответить на любые ваши вопросы.

Я хотел увести этого парня подальше от телефона и сказал:

– Никогда не ходил по винограднику. Может, пройдемся?

– Разумеется. Я как раз собирался это сделать, когда вы приехали.

Некоторое время мы молча шли через виноградники. Иногда, когда вы молчите, тот, кого вы допрашиваете, начинает нервничать и говорить, просто чтобы заполнить паузу. Спустя минуту мистер Тобин сказал:

– Они казались такими милыми людьми.

Я кивнул.

Он помолчал несколько секунд и добавил:

– Вряд ли у них были враги. Но на острове Плам происходят странные вещи. Все случившееся похоже на кражу со взломом. Так сообщали по радио. Начальник Максвелл утверждал, что это кража со взломом. Но некоторые средства информации пытаются связать убийство с островом. Мне следует позвонить начальнику Максвеллу. Мы друзья. Знакомые. Он знал Гордонов.

– Правда? Похоже, все здесь знают друг друга.

– Кажется, да. Причиной тому география. С трех сторон нас окружает вода. Как на маленьком острове. Неудивительно, что пути местных жителей пересекаются. Это-то и тревожит. Им мог быть кто-то из нас.

– Вы имеете в виду убийцу или жертв?

– И то и другое, – ответил Тобин. – Убийцей мог быть один из нас, жертвой тоже... Как вы думаете, преступник убьет еще кого-нибудь?

– Надеюсь, нет. У меня и так много работы.

Мы продолжали идти вдоль этого очень длинного ряда виноградных лоз, но мистер Тобин перестал говорить.

– Вы хорошо знали Гордонов?

– Мы были приятелями. Их очаровала романтика виноделия.

– Действительно?

– Вас интересует вино, детектив?

– Нет, я предпочитаю пиво. Иногда пью водку. А как вам нравится вот это? – Я обрисовал ему настоящую водку Крумпински, натуральную, ароматизированную. – Как вы считаете? Родственная отрасль, правда? Картофель растет здесь повсюду. Весь этот конец Лонг-Айленда мог бы плавать в алкоголе. Некоторые видят лишь виноградное желе и картофельное пюре. Мы видим вино и водку. Что скажете?

– Интересная идея. – Он потянул к себе гроздь белого винограда и раскусил одну ягоду во рту. – Хорош. Твердый, сладкий, но в меру. Год будет урожайным.

– Замечательно. Когда вы в последний раз видели Гордонов?

– Примерно неделю назад. Вот, попробуйте. – Он положил мне в руку несколько ягод. – Я не слышал последних известий сегодня утром, но одна из моих работниц говорила, будто бы слышала по радио, что Гордоны, возможно, украли новую чудесную вакцину и собирались продать ее. Вероятно, их обманули и убили. Это правда?

– Кажется, так оно и было.

– Разве нет опасности, что вспыхнет... чума или еще какая-нибудь эпидемия?..

– Такой опасности нет.

– Это хорошо. Многие в тот вечер были взволнованны.

– Им больше нечего волноваться. Где вы были в понедельник вечером?

– Я? На обеде с друзьями. По правде говоря, в своем ресторане, прямо здесь.

– В котором часу?

– Около восьми. Мы даже еще не слышали известия об убийстве.

– Где вы находились до того? Скажем, в пять или пять тридцать.

– Дома.

– Один?

– У меня есть экономка и девушка.

– Замечательно. Они, конечно, помнят, где вы были в пять тридцать?

– Разумеется. Дома. Был день первого сбора винограда. Я приехал сюда на рассвете. К четырем часам я совершенно измотался и пошел домой вздремнуть. Сюда я вернулся на ужин – небольшой праздник по случаю уборки урожая. Никогда не знаешь, когда пора убирать, поэтому все начинается спонтанно. Через неделю-две мы отмечаем урожай большим ужином.

– Хорошо живете. Кто был на ужине?

– Моя девушка, управляющий, несколько друзей... – Он посмотрел на меня. – Похоже, вы меня допрашиваете.

Я должен был допрашивать, и я допрашивал. Мне не хотелось спугнуть Тобина и побудить его пригласить адвоката или Макса.

– Всего лишь стандартные вопросы, мистер Тобин, – ответил я. – Пытаюсь составить картину того, где все были в понедельник вечером и в каких отношениях они состояли с убитыми. И все такое. Когда выявится подозреваемый, друзья или сотрудники Гордонов станут свидетелями. Понимаете? Только тогда мы сможем говорить определенно.

– Понимаю.

Я дал ему время успокоиться, и мы снова заговорили о винограде. Этот парень вел себя спокойно, но, как любой другой при встрече с полицией, начинал немного нервничать.

– Когда и где вы видели Гордонов на прошлой неделе?

– Дайте вспомнить... Во время обеда у себя дома. У меня было несколько человек.

– Что вас привлекало в Гордонах?

– Что вы имеете в виду?

– То, что я сказал.

– Детектив, я же говорил, что все было как раз наоборот.

– Тогда зачем вам приглашать их в свой дом?

– Ну... честно говоря, они рассказывали интересные вещи об острове Плам. Гостям это всегда нравилось. Гордоны заработали свой обед.

– Вот как? – Гордоны редко говорили мне о своей работе.

– К тому же они были чрезвычайно привлекательной парой. Джуди была настоящей красавицей.

– Да, действительно. Вы с ней имели дело?

– Извините?

– У вас была интимная связь с миссис Гордон?

– Боже упаси.

– И вы не пытались?

– Конечно, нет.

– По меньшей мере, вы же думали об этом?

Он задумался. Только неизвестно о чем.

– Иногда. Но я не охотник до чужих жен. У меня своих женщин хватает.

– Что вы говорите! – Пожалуй, шампанское неотразимо, когда у вас есть виноградники, вилла, чаны и бутылочный завод. Интересно, кто чаще вступает в интимные связи – пивовары или виноделы? Кто их разберет.

– Вы когда-нибудь бывали дома у Гордонов?

– Нет, я даже не знаю, где они жили.

– В таком случае куда вы посылали им приглашения?

– Ну... об этом заботился мой агент по общественным связям. Кстати, вспомнил... они живут в Нассау-Пойнт.

– Да, сэр. Это упоминалось во всех новостях. Жители Нассау найдены убитыми.

– Да. Помню, они говорили, что у них есть дом у залива.

– Совершенно верно. Гордоны часто ездили на остров. Они, весьма вероятно, говорили об этом не раз на обедах, когда рассказывали об острове.

– Да, такое бывало.

– Гордоны получили от вас приглашение на ужин в понедельник вечером?

– Нет, я бы не стал их приглашать на маленькое, неожиданно возникшее сборище... На ужине в понедельник были главным образом близкие друзья и люди, занимающиеся виноделием.

– Понятно.

– Тогда зачем вы спрашиваете?

– Ирония судьбы. Видите ли, если бы их пригласили, возможно, они пришли бы домой пораньше, переоделись бы... понимаете, оба вполне могли опоздать на встречу со смертью.

– Никто не может опоздать на встречу со смертью.

– Вы сдаете землю в аренду?

– Немного.

– Вы арендуете землю у Маргарет Уили?

Он ответил не сразу, и если бы я сидел за столом напротив Тобина, то мог бы увидеть выражение его лица в тот момент, когда произнес "Маргарет Уили". Но и эта пауза заинтриговала меня.

– Думаю, арендуем, – наконец ответил Тобин. – Да, арендуем. Примерно пятьдесят акров. Почему вы спрашиваете?

– Я знаю, что она сдает землю виноделам. Она давняя знакомая моего дяди и тети. Мир тесен. Тем более здесь. – Я сменил тему разговора. – Значит, вы здесь самый крупный виноградарь?

– У меня больше всего виноградников, если вы это имеете в виду.

– Как вы со всем этим управляетесь?

– Благодаря упорному труду, глубоким знаниям виноградарства, настойчивости и превосходному вину. Помогает везение. Мы страшимся ураганов. Они могут нагрянуть с конца августа до начала октября. Один раз виноград созрел очень поздно. Где-то в середине октября. С Карибского моря сюда устремилось не менее шести ураганов. Но все обошли нас стороной. Бахус оберегал нас. Это бог вина.

– И знаменитый композитор тоже.

– Композитора зовут Бах.

– Верно.

– Кстати, у нас здесь устраиваются концерты и ставятся оперы. Я могу внести вас в список приглашенных, если хотите.

Мы как-то незаметно пошли обратной дорогой.

– Было бы великолепно. Вино, опера, хорошая компания. Я пришлю вам свою визитную карточку. В данный момент они у меня закончились.

Когда мы подходили к винзаводу, я огляделся кругом и заметил:

– Я не вижу вашего дома.

– По правде говоря, я здесь не живу. У меня есть комната наверху этой башни, но мой дом находится к югу отсюда.

– У залива?

– Да.

– Вы катаетесь на лодке?

– Немного.

– На парусной или моторной?

– Моторной.

– Гордоны гостили у вас дома?

– Да. Несколько раз.

– Они приезжали на катере?

– Кажется, один-два раза.

– А вы когда-нибудь ездили к ним на своей лодке?

– Нет.

Я уже хотел спросить, не он ли хозяин белой "Формулы", однако иногда благоразумно воздержаться от вопросов, если ответ можно получить другим способом. Вопросы, как правило, подсказывают другим ход ваших мыслей, пугают их. Фредрик Тобин, как я уже говорил, не подозревался в убийстве, однако у меня сложилось впечатление, что он кое-что скрывает.

Мы вернулись в магазин подарков, к которому примыкал просторный дегустационный зал. Зал был с дубовым баром длиной в тридцать футов, полудюжиной кабинетов, витражами, кафельным полом.

Мистер Тобин посмотрел на часы, явно демонстрируя, что устал от моего общества. Я оглянулся и заметил незанятый кабинет в стороне от десятка пришедших сюда посетителей.

– Давайте присядем на минутку, – предложил я.

Мистер Тобин неохотно последовал за мной в кабинет и сел за стол напротив.

– Еще несколько обычных вопросов. Как давно вы знали Гордонов?

– Примерно полтора года.

– Они обсуждали с вами свою работу?

– Нет.

– Вы говорили, что они любили рассказывать об острове Плам.

– Ах да. В общих чертах. Не выдавая государственных секретов. – Он улыбнулся.

– Это хорошо. Вы знали, что они ведут любительские археологические раскопки?

– Я... да, знал.

– Вы знали, что они являются членами исторического общества Пеконика?

– Да. Мы как раз там и встретились.

– Похоже, все состоят в этом обществе.

– В нем около пятисот членов. Это далеко не все.

– Однако каждый, с кем мне доводится встречаться, входит в это общество. Оно не служит вывеской для чего-то другого?

– Нет, насколько мне известно.

Мы оба улыбнулись. Он, казалось, что-то обдумывал. Я чувствую, когда человек думает, и никогда не прерываю его. Наконец он сказал:

– Представьте себе, в субботу историческое общество устраивает вечеринку на природе. Я буду в роли хозяина. Последняя вечеринка под открытым небом, если позволит погода. Почему бы вам не прийти с кем-нибудь?

Я подумал, что после смерти Гордонов у него осталось два свободных места.

– Спасибо. Постараюсь. – По правде говоря, я бы ни за что не пропустил такого случая.

– Возможно, придет начальник Максвелл, – сказал Тобин. – Он знает все подробности.

– Замечательно. Мне принести что-нибудь с собой? Вино?

– Просто приходите сами. – Он вежливо улыбнулся.

– Вместе с кем-нибудь?

– Обязательно.

– До вас доходили какие-нибудь сплетни о Гордонах?

– Какие, например?

– Скажем, об их сексуальной жизни.

– Не слышал ни слова.

– О финансовых затруднениях?

– Нет.

Беседа в таком духе продолжалась еще десять минут. Иногда удается поймать собеседника на лжи, иногда нет. Всякая ложь, какой бы незначительной она ни была, имеет большое значение. Я не уличил Тобина во лжи, однако был почти уверен, что он знал Гордонов лучше, чем признавался. Сам по себе этот факт не имел большого значения.