355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Нельсон Демилль » Тайны острова Плам » Текст книги (страница 12)
Тайны острова Плам
  • Текст добавлен: 9 сентября 2016, 17:59

Текст книги "Тайны острова Плам"


Автор книги: Нельсон Демилль


Жанр:

   

Триллеры


сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

Глава 15

Мы стояли на усеянной солнечными бликами дорожке рядом с черной полицейской машиной Бет. Близился шестой час.

– Может быть, выпьем коктейль? – спросил я.

– Ты сможешь найти дом Маргарет Уили?

– Может быть. Она что, подает коктейли?

– Узнаем. Залезай в машину.

Я сел в машину. Она включила зажигание, и мы отправились через Нассау-Пойнт к северу, проехали дамбу и оказались в Норт-Форке.

Мы подъехали к приятному кирпичному коттеджу, на почтовом ящике которого было выведено краской "Уили". Бет остановила машину у края газона.

– Кажется, мы приехали по адресу.

– Возможно. Кстати, в телефонной книге полно людей с такой фамилией. Наверное, все они – старожилы.

Мы вышли и поднялись по мощеной дорожке к входной двери. Звонка не было, и мы постучали. Никто не открывал. Под большим дубом рядом с домом стоял автомобиль, мы обошли дом и оказались позади него.

Худощавая женщина лет семидесяти, одетая в летнее платье с цветочным узором, копалась в огороде. Я позвал:

– Миссис Уили?

Она подняла голову и пошла нам навстречу. Мы встретились на клочке лужайки между домом и огородом. Я представился:

– Детектив Джон Кори. Я вам вчера звонил. Это мой напарник, детектив Бет Пенроуз.

Она уставилась на мои шорты, и я стал опасаться, не расстегнута ли ширинка или еще что-нибудь.

Бет показала миссис Уили свой значок, и та прониклась уважением к ней. Но я, пожалуй, не внушал ей доверия.

Я улыбнулся Маргарет Уили. У нее были светло-серые глаза, седые волосы и привлекательное лицо с полупрозрачной кожей, ее лицо напоминало мне старую картину, не картину конкретного художника, а просто старую картину.

Она посмотрела на меня и сказала:

– Вы звонили очень поздно.

– Мне не спалось. Это двойное убийство не давало мне покоя, миссис Уили. Прошу прощения.

– Не думаю, что нужно извиняться. Чем могу помочь?

– Понимаете, – начал я, – нас интересует земля, которую вы продали Гордонам.

– Кажется, я рассказала вам все, что знаю.

– Да, мадам. Наверное, это так. Мы хотим задать всего несколько вопросов. Вы одна управляетесь со всем хозяйством?

– В основном, да. У меня есть сын и две дочери. Они обзавелись своими семьями и живут в этом районе. Четыре внука. Мой муж умер шесть лет назад.

Бет выразила свое сочувствие.

Когда со вступительной частью было покончено, Бет спросила:

– Это ваши виноградники?

– Часть этой земли моя. Я сдаю ее на сезон. Люди, выращивающие виноград, говорят, что им нужна аренда на двадцать лет. Я мало смыслю в виноградниках. – Она взглянула на Бет. – Вас устраивает мой ответ?

– Да, мадам. Почему вы продали один акр Гордонам?

– Какое это имеет отношение к их убийству?

– Это мы скажем, когда узнаем больше о сделке.

– Это была обычная продажа земли.

Я сказал:

– Честно говоря, мадам, мне кажется странным, что Гордоны потратили столько денег на землю, которую нельзя застраивать.

– По-моему, я уже говорила вам, детектив, что им нужен был вид на залив.

– Да, мадам. Они не говорили о других причинах, по которым приобретают землю? Например, рыбная ловля, катание на катере, ночевки на открытом воздухе.

– Да, ночевки на открытом воздухе. Они говорили с палатке. И о рыбной ловле. Ночью они хотели заниматься серфингом прямо у собственного берега. Они вроде говорили, что собираются купить телескоп. Оба собирались изучать астрономию. Они побывали в Институте Кастера. Вы не ходили туда?

– Нет, мадам.

– Это маленькая обсерватория в Саутхолде. Гордоны заинтересовались астрономией.

Для меня это оказалось новостью. Можно подумать, что люди, весь день под микроскопом изучающие микробов, вряд ли захотят ночью смотреть через линзы. Никогда нельзя заранее знать.

– А катание на катере? – спросил я.

– С этого места можно спустить лишь каноэ. Земля находится на высоком утесе, и поднять туда ничего, кроме каноэ, не удастся.

– Но можно же вытащить катер на пляж?

– Наверное, можно во время прилива, однако на этой полосе берега много опасных скал. При отливе, вероятно, можно встать на якорь, затем вплавь или пешком отправиться к берегу.

– Они не говорили, что собираются заняться земледелием?

– Нет. Земля для этого не пригодна. Разве я вам не говорила?

– Не помню.

– Я помню, что говорила, – сказала она. – Растительность на утесе долго приспосабливалась к ветрам и соленой воде. Поближе к берегу можно попробовать выращивать овощи.

– Конечно. – Я попытался придать разговору иное направление. – Какое у вас сложилось впечатление о Гордонах?

Она взглянула на меня и задумалась.

– Замечательная пара. Очень любезные люди.

– Они были счастливы?

– Похоже, что да.

– Они радовались своей покупке?

– Пожалуй.

– Они сами обратились к вам по поводу продажи земли?

– Да. Сначала они наводили справки. Это стало известно, прежде чем они пришли ко мне. Когда они спросили меня о земле, я сказала, что не хочу продавать ее.

– Почему?

– Видите ли, я не люблю продавать землю.

– Почему?

– Землю нужно держать в собственных руках и передавать потомству. Я получила несколько участков земли в наследство по линии матери. Участок, который Гордоны хотели приобрести, достался мне по линии отца. Муж взял с меня обещание не продавать землю. Он хотел, чтобы она досталась детям. Но речь шла всего об одном акре. Вообще-то, мне деньги были не нужны, но Гордонам очень хотелось приобрести участок. Я спросила детей, и они ответили, что отец не стал бы возражать.

Меня всегда удивляло, что вдовы и дети, безуспешно ломавшие голову над тем, какой подарок купить отцу к Рождеству, точно знали его желания, после того как он отошел в мир иной.

Миссис Уили продолжала:

– Гордоны понимали, что землю нельзя застраивать.

– Вы это говорили, – прервал я ее. – Вы не думаете, что именно по этой причине двадцать пять тысяч долларов намного превышали ее рыночную цену?

Она устроилась поудобнее в своем деревянном кресле и сказала:

– Я также дала им право прохода через мою собственность. Посмотрим, по какой цене эта земля пойдет, когда агент выставит ее на продажу.

– Миссис Уили, я не придираюсь к вам из-за того, что вы продали землю по хорошей цене. Я никак не пойму, почему Гордонам она была так нужна.

– Я рассказала вам то, что они мне говорили. Это все, что я знаю.

– От вида на залив, наверное, захватывает дух, раз они отдали двадцать пять тысяч долларов.

– Совершенно верно.

– Вы сказали, что сдаете в аренду обрабатываемую часть земли?

– Да. Мои дети не любят возиться с землей или выращивать виноград для виноделов.

– Гордонам это не пришло в голову? Я имею в виду то обстоятельство, что вы сдаете землю в аренду.

– Думаю, пришло.

– И они не поинтересовались, можно ли арендовать часть утеса?

– Нет, – ответила она, немного подумав.

Я посмотрел на Бет. Очевидно, в этом не было никакой логики. Два государственных служащих, которых в любую минуту могут перевести на другое место работы, снимают дом на южной части залива, затем за большие деньги покупают акр земли на северной части, чтобы иметь еще один вид на море. Я спросил:

– Если бы они захотели взять в аренду акр утеса, вы бы согласились?

– Я бы предпочла именно это.

– Сколько бы вы тогда брали с них ежегодно?

– Ну... не знаю... земля бесплодна... Думаю, тысячу долларов было бы справедливо. Уж очень красивый вид открывается оттуда.

– Вы не могли бы показать нам эту землю? – спросил я.

– Я покажу вам дорогу. В конторе графства вы можете найти план этой земли.

– Были бы вам весьма благодарны, если бы вы проводили нас, – сказала Бет.

Миссис Уили посмотрела на часы, потом на Бет.

– Хорошо. – Она встала. – Я сейчас вернусь.

Она вышла через раздвижную дверь.

– Строптивая старая клуша, – сказал я Бет.

– Ты видишь в людях самое плохое.

– На этот раз я веду себя прилично.

– И это, по-твоему, прилично?

– Да, я веду себя хорошо.

– Жутко.

Я сменил тему:

– Гордонам пришлось стать владельцами этой земли.

Она утвердительно кивнула.

– Почему?

– Не знаю... Объясни мне это.

– Подумай сама.

– Хорошо...

Миссис Уили вышла из задней двери, оставив ее незапертой. В руках она держала бумажник и ключи от автомобиля. Она пошла в сторону своей машины, серому "доджу" пятилетней давности. Будь ее муж жив, он бы не стал ее упрекать.

Я сел в машину Бет, и мы поехали следом за Уили. Дорожный знак указывал направление "Пеконик". По обе стороны дороги росло много виноградников, всюду висели деревянные позолоченные или лакированные таблички с именами владельцев. Виноград удался на славу и обещал отличный урожай.

– Картофельная водка, – обратился я к Бет. – Вот что мне нужно. Достаточно всего двадцать акров и тишина. "Кори и Крумпински", превосходная картофельная водка, натуральная, ароматизированная. Я попрошу Марту заняться поваренными книгами и закусками – моллюски, жареный картофель в тесте, устрицы. Высшее качество. Что скажешь?

– Кто такой Крумпински?

– Не знаю. Парень. Польская водка. Стенли Крумпински. Продукт рынка. Сидит на крыльце и произносит загадочные слова о водке. Ему девяносто пять лет. Его брат-близнец Стивен пристрастился к вину и умер в тридцать пять лет. Как?

– Дай мне поразмыслить над этим. Между тем этот бешено дорогой акр земли стал загадкой, если предположить, что Гордоны могли взять его в аренду за тысячу долларов в год. Связано ли все это как-то с убийством или нет?

– Пожалуй. С другой стороны, Гордоны, возможно, либо просчитались, либо что-то задумали. Не исключено, что они придумали, как обойти запрет на застройку. Следовательно, за двадцать пять тысяч долларов они становились полными хозяевами земли на берегу моря, стоимость которой возросла бы до ста тысяч. Чистая прибыль.

Бет кивнула.

– Придется выяснить сравнительные цены на землю. Ты, очевидно, придумал еще какую-нибудь версию?

– Похоже.

После короткой паузы она сказала:

– Им нужна была своя земля. Правильно? Зачем? Чтобы строить? Получить право на проведение дороги? Создать государственный парк? Найти нефть, газ, уголь, алмазы, рубины?.. Что стоит за всем этим?

– На Лонг-Айленде нет ни ископаемых, ни ценных металлов, ни самоцветов. Только песок, глина да скалы. Даже я это знаю.

– Хорошо... но ты напал на след.

– Ничего конкретного. У меня такое чувство, словно я знаю, что относится к делу, а что нет, как во время теста на ассоциации. Понимаешь? Ты видишь четыре картинки, на которых изображены птичка, пчела, медведь и унитаз. Надо определить, что не вписывается в общую картину.

– Медведь.

– Медведь? Почему медведь?

– Он не летает.

– Унитаз тоже не летает, – сказал я.

– Тогда медведь и унитаз не на месте.

– Ты же не... Как бы то ни было, я знаю, что в цепи фактов на месте и что нет.

– Ты, наверное, снова слышишь свой резкий звук?

– Есть немного.

Уили свернула на маленькую изрезанную колеями проселочную дорогу, шедшую параллельно утесу. Сейчас мы находились в пятидесяти ярдах от него. Проехав еще несколько сот ярдов, она затормозила посреди дороги. Бет подъехала к ее машине.

Уили вышла, и мы последовали за ней. Пыль пропитала нас и наши машины – как с внешней, так и с внутренней стороны.

Мы подошли к Уили, стоявшей у основания утеса. Она заметила:

– Уже две недели нет дождя. Виноградари довольны. Они говорят, что в такую погоду ягоды становятся слаще и не такими водянистыми. Виноград можно убирать.

Я стряхивал пыль с тенниски и лица, мне все было безразлично.

– В это время года картофель тоже не нуждается во влаге, – продолжала миссис Уили. – А вот овощам и фруктовым деревьям хороший дождик не помешал бы.

Мне на это было наплевать, но я не умел выразить свои чувства так, чтобы это не звучало оскорбительно.

– Наверное, одни молят о дожде, другие – о солнце, – заметил я. – Такова жизнь.

Уили посмотрела на меня.

– Вы ведь не здешний?

– Нет, мадам. Зато у моего дяди здесь свой дом. Гарри Боннер. Он брат моей мамы. У него есть ферма в Маттитаке. Словом...

– Да, знаю. Его жена Джун умерла примерно в то же время, что и мой муж.

– Да, верно. – Меня не очень удивило, что Маргарет Уили знает дядю Гарри. Постоянных жителей здесь, как я уже упоминал, тысяч двадцать, что ровно на пять тысяч меньше, чем работает в Эмпайр стейт билдинг. Не думаю, чтобы все двадцать пять тысяч человек, работающие в Эмпайр стейт билдинг, знали друг друга. Как бы то ни было, Маргарет и, думаю, ее покойный муж знали Гарри и усопшую Джун. У меня возникла забавная мысль свести вместе Маргарет и сумасшедшего Гарри, тогда оба поженятся, она умрет, и мне достанутся тысячи акров недвижимости в Норт-Форке. Конечно, сперва придется убрать своих кузенов. Похоже на пьесу Шекспира. Меня преследовала мысль, что в своих рассуждениях я не могу избавиться от категорий семнадцатого века.

– Джон? Миссис Уили разговаривает с тобой.

– Извините. Меня тяжело ранили, и иногда у меня случаются провалы в памяти.

– Вы выглядите ужасно, – сказала миссис Уили.

– Спасибо.

– Я спросила, как поживает ваш дядя?

– Очень хорошо. Он в Нью-Йорке. Зарабатывает много денег на Уолл-стрит. Очень одинок после смерти тети Джун.

– Передайте ему привет от меня.

– Обязательно передам.

– Ваша тетя была прекрасная женщина. – Уили сказала это с интонацией, которая означала: "Откуда только у нее такой придурковатый племянник?"

– Да.

– Джун была хорошим археологом-любителем и историком, – продолжала Маргарет.

– Верно. И членом исторического общества Пеконика. Вы, наверное, тоже его член?

– Да. Как раз в этом обществе я и познакомилась с Джун. Вашего дядю археология не интересовала, однако он финансировал несколько раскопок. Мы выкопали фундамент фермы тысяча восемьсот шестьдесят первого года. Вы обязательно должны познакомиться с нашим музеем, если еще не успели.

– В самом деле я собирался сходить туда сегодня, но возникла необходимость приехать сюда.

– Музей открыт только по выходным. Но у меня есть ключ.

– Я позвоню вам. – Я взглянул на утес, выступающий на фоне плоской земли. – Это земля Гордонов?

– Да. Видите тот столб вон там? Это юго-западный угол. Вниз по дороге в ста ярдах отсюда находится юго-восточный угол. Земля начинается здесь, поднимается до самой верхушки утеса, затем спускается вниз на другой стороне и заканчивается на высшей точке прилива.

– Правда? Границы очерчены не совсем четко.

– Достаточно четко. Согласно обычаю и закону. Высшая точка прилива. Пляж принадлежит всем.

– Именно поэтому я люблю эту страну.

– Что вы говорите?

– Чистую правду.

– Я дочь американской революции, – сказала она, посмотрев на меня.

– Я так и подумал.

– Имена моих предков, Уили, значатся в этом городке с тысяча шестьсот пятьдесят третьего года.

– Боже мой!

– Они приехали в Массачусетс на корабле "Форчун" следом за "Мэйфлауэр". Потом поселились здесь, на Лонг-Айленде.

– Невероятно. Вы просто не успели сесть на "Мэйфлауэр".

– Зато я успела на "Форчун", – сказала Уили, оглядываясь. Я следил за ее взглядом. Справа к югу тянулось картофельное поле, а слева простирались виноградники. – Трудно представить, как здесь жили в семнадцатом веке. В тысячах милях от Англии, на месте этих полей стояли леса, деревья рубили топорами и вывозили волами, неизвестный климат, незнакомая почва, мало домашних животных, недостаток одежды, инструментов, пороха и патронов, кругом враждебные индейцы.

– Хуже чем августовской ночью в Центральном парке.

Миссис Уили пропустила мои слова мимо ушей.

– Таким людям, как я, трудно расстаться даже с акром земли.

– Верно. Но когда речь идет о двадцати пяти тысячах зеленых, то можно подумать. Однажды я нашел патрон от мушкета.

Миссис Уили посмотрела на меня как на слабоумного. Потом она сосредоточила свое внимание на Бет и тараторила еще некоторое время.

– Вы же не хотите, чтобы я вас провожала на самый верх? – Наконец сказала она. – Туда ведет тропинка. Подниматься нетрудно, но будьте осторожны, когда окажетесь на стороне моря. Там крутой спуск и почти нет точек опоры. Этот утес – последняя каменная гряда, оставшаяся от ледникового периода. Ледник остановился прямо здесь.

– Спасибо за уделенное нам время и терпение, миссис Уили, – сказал я.

Она пошла назад, потом взглянула на Бет и спросила:

– Как вы думаете, кто мог сделать это?

– Не знаю, мадам.

– Это не связано с их работой?

– В некоторой степени. Но не имеет никакого отношения к биологической войне или чему-то опасному.

Маргарет Уили ее слова не убедили. Она вернулась к своей машине, включила зажигание и уехала, оставив за собой облако пыли.

Мы нашли тропинку, и я пошел впереди. Тропинка вела через густые заросли, поросль дуба и несколько высоких, похожих на клен, деревьев, которые, по-моему, никак не могли быть банановыми деревьями. Бет в поплиновой юбке цвета хаки и обычных туфлях было нелегко. Я помогал ей подниматься в самых крутых местах. Она то подтягивала свою юбку, то подтягивалась сама, и моему взору открывалась пара хорошеньких ножек.

До верхней точки оставалось всего пятьдесят футов, не больше чем подняться на пятый этаж, с чем я раньше справлялся так легко, что еще хватало сил вышибить дверь, скрутить нарушителя, надеть на него наручники, вытащить на улицу и запихнуть в полицейскую машину. Но то время прошло. Подниматься же приходилось сейчас, и я чувствовал, что нетвердо стою на ногах. Перед глазами плясали черные круги, пришлось остановиться и опуститься на колени.

– Тебе плохо? – спросила Бет.

– Да... Сейчас пройдет... – Я несколько раз глубоко втянул воздух и пошел дальше.

Мы добрались до вершины утеса. Бет стояла рядом и смотрела на море. Мы оба вспотели, покрылись грязью и пылью, с трудом дышали и устали.

– Пора пить коктейль, – сказал я. – Поворачиваем назад.

– Подожди. Давай сыграем в Тома и Джуди. Скажи мне, что им здесь было нужно? Что они искали?

– Ладно... – Я встал на большой камень и огляделся вокруг. Солнце садилось, и на востоке небо становилось фиолетовым. На западе оно окрасилось в розовый цвет, а над нашими головами оставалось голубым. В воздухе плыли чайки, по глади залива пробегали белые барашки, на деревьях щебетали птицы, с северо-запада дул бриз, в воздухе стоял запах осени и соли.

– Мы провели день на острове Плам, – начал я. – Все время ходили по биологически опасной зоне, одетые в лабораторные халаты, в сопровождении вирусов. Принимаем душ, быстро добираемся до "Спирохеты" или парома, переправляемся через залив, садимся в машину и приезжаем сюда. Здешний простор и чистота укрепляют силы. Это жизнь... Мы захватили с собой бутылку вина и одеяло. Пьем вино, отдаемся друг другу, лежим на одеяле и смотрим, как на небе высыпают звезды. Может быть, мы отправляемся на пляж, плаваем или занимаемся серфингом под луной и звездами. От лаборатории нас отделяют миллионы миль. Возвращаемся домой, готовые провести еще один день в биологически опасной зоне.

Бет какое-то время стояла молча и, ничего не ответив, подошла к краю утеса, повернулась и направилась к единственному росшему на гребне большому дереву – скрюченному дубу десяти футов высотой. Она наклонилась, затем выпрямилась, держа конец веревки в руке.

– Смотри.

Я подошел и осмотрел ее находку. Веревка из зеленого нейлона с полдюйма толщиной и завязанная узлами через каждые три фута для того, чтобы было за что зацепиться руками. Один конец привязан к основанию дерева.

– Наверное, веревки хватит, чтобы спуститься на пляж.

– Да, так действительно легче спускаться или подниматься.

– Да.

Бет нагнулась и посмотрела вниз. Я сделал то же самое. Мы заметили, что трава примята там, где спускались и поднимались. Это был, как я уже упомянул, крутой склон, но по нему человеку в хорошей физической форме и без веревки легко проделать путь туда и обратно.

Я нагнулся больше и увидел, что там, где травы не было, почву пересекали красноватые полосы глины и железа. Я заметил и нечто другое. Примерно на десять футов ниже было что-то вроде полки или выступа. Бет тоже обратила внимание на это.

– Пойду взгляну, – сказала она.

Она потянула за веревку и, убедившись, что та прочно привязана к стволу дерева, а ствол дерева крепко врос в землю, двумя руками ухватилась за нее и, повернувшись спиной к морю, спустилась до выступа, а после приземления отпустила веревку.

– Спускайся, – крикнула она. – Здесь интересно.

– Хорошо. – Я спустился по склону, держась за веревку одной рукой. Я встал на выступ рядом с Бет.

– Взгляни на это, – сказала она.

Выступ был около десяти футов длиной и три фута шириной. Центр его занимало углубление. Сразу было видно, что возникло оно не без человеческого участия. Остались заметные следы лопаты. Мы с Бет присели и заглянули в углубление. Маленькое, около трех футов диаметром и только четыре фута глубиной. Внутри ничего не было. Трудно было определить предназначение углубления, и я стал строить догадки:

– Здесь можно было бы прятать провизию для обеда и холодильник для вина.

– Здесь можно даже спать, засунув туда ноги, – добавила Бет.

– Или заниматься любовью.

– Я знала, что ты это скажешь.

– Ну, это же правда. – Я встал. – Они, возможно, собирались углублять эту пещеру.

– Для чего?

– Не знаю. – Я повернулся к заливу и сел, опустив ноги за выступ. – Здесь хорошо. Садись рядом.

– Становится прохладно.

– Вот, возьми мою рубашку.

– Не надо, она пахнет.

– Ты сама грязнуля.

– Я устала, перепачкалась, колготки порвались. Надо срочно принять ванну.

– Как романтично.

– Могло бы быть. Но здесь нет никакой романтики. – Она встала, схватилась за веревку и поднялась наверх. Я подождал, когда она поднимется, и последовал за ней.

Бет свернула веревку и положила на прежнее место у основания дерева. Она обернулась, и мы оказались лицом к лицу на расстоянии одного фута. Наступил неловкий момент, мы так стояли секунды три, я протянул руку и провел ею по ее волосам и щеке. Прилив страсти подтолкнул мое тело вперед, я уже предвкушал, как наши уста сольются в поцелуе, однако Бет отступила назад и произнесла то магическое слово, которое вызывает в современных американских мужчинах условный рефлекс:

– Нет.

Я тут же отскочил на шесть футов и сложил руки за спиной. Мой возбужденный член рухнул, как подрубленное дерево.

– Я подумал, что твой дружелюбный треп прелюдия к слиянию обнаженных тел в экстазе. Извини меня.

На самом же деле все было не совсем так. Бет действительно сказала "нет", но я стоял в нерешительности с таким выражением разочарования на лице, что она добавила: "Не сейчас", что уже не так плохо, затем проговорила: "Может быть, потом", что уже гораздо лучше, и наконец закончила: "Ты мне нравишься", что приятнее всего.

– Не спеши, – сказал я. Я говорил серьезно, подразумевая, что она не станет тянуть дольше трех дней. Три дня – это своеобразный предел для меня, хотя, бывало, я ждал и больше.

Мы больше не возвращались к этой теме и спустились вниз по прибрежной стороне утеса, затем сели в машину.

Она включила зажигание, передачу, вдруг выключила ее, чмокнула меня в щеку, снова включила передачу, и мы рванулись с места, оставляя позади клубы пыли.

Когда мы подъезжали к Нассау-Пойнт, уже смеркалось.

– Мне что-то подсказывает, что в этом куске земли ничего нет, – заговорила Бет. – Романтическое уединенное место, собственный уголок. Они были со Среднего Запада, скорее всего, у них там была земля. Приехав сюда, они стали арендаторами в таком месте, где земля столь же много значит, как и там, откуда они приехали... Правильно?

– Правильно.

– И все же...

– Да. И все же... И все же они могли сэкономить около двадцати пяти тысяч баксов, если бы взяли эту землю в аренду на пять лет. Они непременно хотели получить эту землю в собственность. Подумай об этом.

Мы подъехали к дому, где жили Гордоны, и Бет остановила машину позади моего джипа.

– Это был долгий день, – произнесла она.

– Поехали ко мне.

– Нет. Сегодня мне надо быть дома.

– Зачем?

– Нет смысла еще один день работать двадцать четыре часа подряд, к тому же графство не собирается платить за мотель.

– Сначала поедем ко мне. Мне нужно вернуть тебе компьютерные распечатки.

– Подождут до завтра, – сказала она. – Надо будет заехать в контору. Почему бы нам не встретиться завтра в пять.

– У меня.

– Хорошо. У тебя в пять. У меня к тому времени будет кое-какая информация.

– У меня тоже.

– Я бы предпочла, чтобы ты ничего не предпринимал до встречи со мной.

– Ладно.

– Наладь нормальные отношения с начальником Максвеллом.

– Обязательно.

– И отдохни немного.

– Ты тоже.

– Вылезай из машины. – Она улыбнулась. – Пора домой.

– Иду. – Я вышел из ее машины. Она развернулась, помахала мне рукой и уехала.

Я забрался в свой джип, накинул ремень безопасности, захлопнул дверцу. Включил двигатель, автомобиль не издал ни звука.

По дороге домой я вспомнил, что забыл воспользоваться дистанционным зажиганием. Какое это имело значение? Новые бомбы, которые подкладывали в автомобили, взрывались минут через пять. К тому же никто не пытался убить меня. Точнее, кто-то пытался, но это не было связано с этим делом. Вполне возможно, в меня стреляли по чистой случайности. Даже если это не так, то нападавшие посчитали, что надолго вывели меня из строя, и я получил сполна за то, что путался у них под ногами. Таков почерк мафии – если вам посчастливилось уцелеть, вас обычно оставляли в покое. Однако джентльмены, стрелявшие в меня, явно были испанского происхождения. А эти ребята считали работу завершенной только после того, как подложат бомбу в вашу машину.

Но сейчас меня это мало беспокоило. Больше волновало происходящее вокруг. Здесь, в этом мирном уголке планеты, где я пытаюсь исцелить свое тело и душу. А вдали от наших глаз происходят неблаговидные дела. Я не мог забыть истекающую кровью свинью... Я осознал, что люди на этом маленьком острове открыли средство, способное уничтожить все живое на планете.

Биологическая война удобная штука – трудно проследить, что и откуда появляется, и все легко отрицать. Биологические исследования и разработка оружия пронизаны ложью, обманом и опровержениями. Самое забавное в этом деле – нет никакой необходимости прибегать к стереотипам. Убийство Тома и Джуди не связано с биологической войной или терроризмом.

Я остановился на подъезде к дому дяди Гарри. Под шинами джипа захрустели ракушки. В окнах дома не было света, и когда я выключил фары, весь мир погрузился во мрак. Как сельские жители живут в такой темноте?

Я заправил майку так, чтобы освободить рукоятку пистолета. Я даже не знал, приложил ли кто-то руку к моей пушке. Тот, кто залез в мои шорты, не поленится заняться моим пистолетом. Надо было раньше проверить.

На всякий случай я взял ключи в левую руку, а правую, как и следовало, держал на пистолете. Мужчины должны проявлять храбрость, даже когда они одни... Ты смел, Кори. Ты настоящий мужчина. Настоящему мужчине вдруг захотелось в туалет. Не включая свет, я проверил автоответчик и обнаружил десять сообщений. Многовато для парня, не получавшего ни одного в течение всей предыдущей недели.

Подумав, что ни одно из этих сообщений не может быть особенно приятным или полезным, я налил себе в хрустальный фужер бренди из хрустального графина дяди Гарри.

Я сел в дядино кресло с откидной спинкой, пил бренди и не знал, чем заняться – прослушать послания, отправиться спать или еще раз наполнить фужер. Я наполнял его несколько раз и оттягивал момент прослушивания, пока не услышал зуммер.

Я нажал на кнопку автоответчика.

"У вас десять посланий", – сказал голос, подтверждая правильность показаний счетчика.

Первое сообщение пришло в семь утра от дяди Гарри, который видел меня на экране телевизора предыдущим вечером, но не захотел мне звонить так поздно, хотя без труда позвонил в столь ранний час. К счастью, я тогда уже находился в пути к острову Плам.

Затем следовали еще четыре сообщения подобного содержания – одно от моих родителей из Флориды, которые не видели меня на телеэкране, но узнали об этом от другой дамы по имени Коби, с которой я иногда встречаюсь и которая, возможно, по какой-то причине хотела стать Коби Кори; затем два послания от родного брата и сестры Джима и Линн, умевших поддерживать связи. Сообщений о моем появлении на телеэкране могло бы быть гораздо больше, однако мало кто знал номер моего телефона, и не каждый узнал бы меня, поскольку я сильно потерял в весе и выглядел ужасно.

От бывшей жены сообщений не было. Несмотря на угасшие чувства, она испытывала ко мне симпатию как к человеку, что странно, ибо я не такой уж симпатичный. Приятный, но не симпатичный.

Затем шло сообщение от моего напарника Дома Фанелли, который звонил в девять утра и сказал: "Эй, дезертир, я видел твою рожу в утренних новостях. Чем, черт побери, ты там занимаешься. Два Педроса охотились за твоей задницей, а ты появляешься на экране ящика. Теперь все знают, где тебя искать. Почему бы тебе не приклеить объявление на колумбийской почте? О Боже, Джон, я стараюсь найти этих ребят до того, как они снова доберутся до тебя. Ладно, перейдем к хорошим новостям – босс не понимает, что ты делаешь на месте преступления. Что там у тебя происходит? Кто замочил этих двоих? А ведь она была сексапильная баба. Помощь нужна? Звони. Держи свой член на взводе. Чао".

Я улыбнулся. Славный старый Дом. Парень, на которого можно положиться. Я все еще помню, как он стоял надо мной, когда я, истекая кровью, валялся на улице. В одной руке у него был наполовину съеденный пончик, в другой – пушка. Он откусил еще кусок пончика и сказал: "Я достану их, Джон. Клянусь, я достану этих сволочей, которые убили тебя".

Помню, как я возразил, что еще не умер, и он ответил, что знает это, но я, вероятно, умру. В глазах у него стояли слезы, отчего мне было жутко. Он пытался разговаривать со мной, жуя пончик, но я не понимал его. Тогда в моих ушах раздался гул, и я отключился.

Следующий звонок был зафиксирован в девять тридцать утра из "Нью-Йорк таймс". Трудно понять, откуда они узнали, кто я и где нахожусь. Голос вещал: "Как новый подписчик, вы станете получать газету ежедневно, включая воскресенье на протяжении тринадцати недель, всего за три доллара шестьдесят центов в неделю. Пожалуйста, звоните нам по телефону: 1-800-631-2500, и мы немедленно начнем доставлять вам газету".

Я получаю ее на работе. Что дальше?

Послышался голос Макса: "Джон, вынужден известить, что ты больше не работаешь на полицейское управление Саутхолда. Спасибо за помощь. Должен один доллар, мне бы хотелось поставить тебе пиво. Звони".

Черт бы тебя побрал, Макс.

Следующий звонок был от самого Теда Нэша, супершпиона-невидимки ЦРУ. Он сообщил: "Я всего лишь хочу вам напомнить, что убийца или убийцы гуляют на свободе, и вы можете стать их мишенью. Мне было чрезвычайно приятно работать с вами, и я знаю, что мы снова встретимся. Берегите себя".

А пошел бы ты... Если собираешься мне угрожать, то, по крайней мере, имей смелость прийти и сказать прямо, даже если твои слова записываются на пленку.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю