Текст книги "Заклятье луны"

Автор книги: Нелли Макфазер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Глава 6

После тщетной попытки убедить американку, что светло-коричневое платье больше ей подходит, леди Фенмор сдалась.

– Ну что ж, – сказала она с обиженным видом, – мне нужно заняться собственными приготовлениями. Рада была вам помочь.

Она отмахнулась от благодарности Эннабел и от приглашения воспользоваться ее комнатой в замке, чтобы приготовиться к балу.

– Ни в коем случае! У меня есть собственный дом и служанка. Укладывать волосы и одевать меня должна только она. Я нахожу привычку южан ночевать в гостях после балов и приемов неприличной, всегда нужно уходить вовремя.

– Это еще один способ спросить меня, когда я уеду? – Эннабел находила манерность и важный вид англичанки скорее забавными, чем надоедливыми.

В конце концов, леди Фенмор – типичная представительница своего времени.

– Если так, то мой визит закончится тогда, когда… закончится.

От этих слов леди Фенмор вспыхнула, глаза сделались круглыми, как чайные блюдца. Эннабел оставалось порадоваться, что она не слыхала проклятий мисс Фелиции, которыми та разразилась в своей карете, где ее терпеливо ждали слуги.

– И вам того же, милочка! – сказала Эннабел, вешая малиновое платье в шкаф.

В замке полным ходом шла подготовка к возвращению лорда Шеффилда и предстоящему торжеству.

– О, боже, Греймалкин! Вы испугали меня до смерти.

Старуха двигалась неслышно, как кошка. Она появилась в тот момент, когда Эннабел шла на кухню.

– Вы нервничаете? Это из-за того, что возвращается хозяин, которого вы никогда не видели, или из-за гостей, которые съедутся, чтобы посмотреть на вас?

Эннабел не хотелось отвечать на ее вопросы.

– В моей комнате свалены коробки. Будьте любезны, разберите их. – Чем меньше она будет удовлетворять любопытство старой няни, тем спокойнее будет себя чувствовать. – Мод и Тодд на кухне? Мне хотелось бы проверить блюдо, которое они готовят по моему рецепту.

Желто-зеленые глаза Греймалкин загорелись, беззубый рот расплылся в недоброй ухмылке.

– Нелегко уговорить Мод и Тодда приготовить то, что взбредет вам в голову. Но, кажется, они очень полюбили американскую леди. Вы, как кошка, легко приживаетесь в новом доме.

– Спасибо. Пожалуй, – Эннабел было интересно, что думает о ней старая няня.

Узнает ли она это когда-нибудь?

Поднимаясь по крутой винтовой лестнице замка, Греймалкин вдруг остановилась.

– Хотите, чтобы я сделала вам прическу? Я всегда укладывала волосы вашей матери до того, как она убежала в Лондон.

Эннабел была приятно удивлена. Со дня ее появления в Шеффилд Холле Греймалкин не проявляла к ней особого интереса. Она лишь пристально рассматривала девушку, что-то бормотала себе под нос и тихонько крестилась.

– Прекрасно! Носить такую прическу, как у моей матери, – моя давняя мечта.

Беззубая улыбка стала еще шире. На мгновение перед глазами Эннабел возникло видение, скоротечное и пугающее. Горбатая, ссохшаяся фигура Греймалкин растаяла, и ей улыбалась красивая молодая женщина.

Пока Греймалкин взбиралась по крутым ступеням, девушка не могла двинуться с места. Наконец она пошла на кухню посмотреть, как готовят жареного цыпленка по рецепту южан. Эннабел совершила настоящий подвиг, уговорив Мод использовать вместо сливок пахту.

– Великолепно, Греймалкин! Вы просто волшебница! Это ваше призвание.

Старая няня отступила на шаг, любуясь своей работой.

– И правда, красиво. Очень. И все же «красота» – не совсем верное слово для вас, мисс. – Греймалкин смотрела на девушку, на ее шелковистые локоны, дополняющие ее прекрасный образ. – Жаль, что нет драгоценностей, подчеркивающих вашу красоту.

При воспоминании об украшении из лунного камня Эннабел вздохнула. Оно прекрасно подошло бы к ее наряду.

– У меня все равно нет таких прекрасных украшений, как у леди Фенмор, поэтому я обойдусь без них.

Раздался стук в дверь.

– Уже пора идти? – Эннабел почувствовала невероятное волнение при мысли о том, что она наконец-то увидит Тримейна Шеффилда.

Со дня своего приезда она так много слышала о нем, что сейчас испытывала легкий трепет от предстоящей встречи с человеком, о котором слагали легенды.

– Здесь кое-что для вас. – Греймалкин возвратилась с небольшой коробкой в руках. – Эта посылка для вас была оставлена у дальних ворот. Тодд говорит, что не видел того, кто принес ее. На коробке нет ничего, кроме вашего имени. Кто бы мог ее прислать?

Лунный камень? Нет, еще не время! Эннабел отогнала эту мысль. Она чувствовала, что когда ей преподнесут лунный камень, то это будет сделано без загадок и церемоний. Этот «обратный билет» доставят ей, когда она выполнит свое предназначение здесь и будет готова принять его.

Эннабел открыла коробку и увидела изысканные серьги и ожерелье, выполненное в том же стиле.

– Как красиво! Греймалкин, Тодд действительно никого не видел?

Старуха смотрела на великолепные украшения из граната, инкрустированные жемчугом. Она хитро прищурилась.

– Говорят, что Фалькон оставляет великолепные подарки женщинам, в которых влюбляется. – Скрюченные пальцы старухи коснулись ушей Эннабел, когда она вдевала девушке серьги. – Может быть, он видел вас в саду или у реки во время верховой прогулки с Джереми и влюбился?

Эннабел почувствовала, как забилось ее сердце. С тех пор, как леди Фенмор рассказала о Фальконе, девушка не могла забыть об этом. «Глупо, – укоряла она себя. – Я и так попала в необычную ситуацию, но стать героиней романа – это чересчур даже для такой непредсказуемой особы, как мисс По из XX века».

– Прекрасно, – Эннабел покрутила головой, любуясь сверкающими драгоценными камнями, которые оттеняли ее румянец. – Если это подарок Фалькона, надеюсь, что у меня будет возможность сказать ему, что я восхищена его вкусом.

– Извините, мисс Изабелла, – сказал Тодд. – Хозяин считает, что будет неловко, если вы увидите друг друга только на приеме. Он просит вас встретиться с ним на балконе, соединяющем его спальню и вашу.

– Комната лорда Шеффилда рядом с моей? – Эннабел широко открыла глаза. – О, боже, Греймалкин! Разве в вашей пуританской Англии допускается, чтобы комната незамужней женщины находилась рядом с комнатой неженатого мужчины?

Глаза няни заискрились смехом.

– Допускается, если этого хочет хозяин. Вы не должны волноваться, мисс. Лорд Шеффилд – настоящий джентльмен, он никогда не воспользуется своим положением. Он просто хотел получше узнать вас.

Девушка почти не слышала биения собственного сердца, подходя к двойным стеклянным дверям, которые Тодд распахнул перед ней.

– Боже, помоги! – прошептала Эннабел, ступив на темный балкон.

Здесь она, наконец, увидит владельца Шеффилд Холла, являясь пленницей времени.

В причудливом лунном свете темная фигура на балконе казалась величественной. Когда лорд Шеффилд повернулся, чтобы поприветствовать гостью, свет, проникающий сквозь открытые двери комнаты, упал на его лицо, и Эннабел чуть не вскрикнула.

Она увидела длинный неровный шрам, пересекающий левую щеку Тримейна от виска до подбородка. Когда лорд Шеффилд подошел к ней, Эннабел собрала все свои силы и прошептала:

– Здравствуйте, я кузина Джереми. – Ложь давалась ей уже гораздо легче, чем прежде.

Эннабел вспомнила о реверансе, но решила не делать его. Она боялась запутаться в складках бесчисленных юбок и не удержать равновесие.

– Вам не кажется, что официальное представление излишне? Ведь именно я устроил ваш приезд в Англию. Но все же, чтобы соблюсти все правила и условности, разрешите представиться – Тримейн Шеффилд, ваш покорный слуга.

Слово «покорный» меньше всего подходило к нему. Тримейн элегантно поклонился. Эннабел показалось, что его манеры были несколько нарочитыми. Он не производил впечатление человека, для которого расшаркиваться перед кем-то – дело привычное.

– Хочу поблагодарить вас за приглашение погостить в вашем доме. Я полюбила Англию, а Шеффилд Холл стал для меня второй родиной. Конечно, перед вами я в неоплатном долгу за то, что вы дали мне возможность познакомиться с кузеном Джереми.

Тримейн поцеловал изящную руку Эннабел. Девушка вздрогнула, почувствовав прикосновение шрама, но не от страха или чувства отвращения. В этот момент она вспомнила… Романа. Этих мужчин разделяют века, у них нет ничего общего, кроме шрама на щеке, – успокоила себя Эннабел. Она воскресила в памяти свою первую встречу с Романом и заново пережила волнующие ощущения. Сейчас она не испытывала ничего, кроме смущения и неуверенности. Ей не хотелось анализировать чувства, которые вызывал в ней Тримейн Шеффилд, человек, чье присутствие, казалось, подавляет, чья аура власти и силы заставляет ее чувствовать себя невероятно слабой.

«Ради бога, Эннабел, не упади в обморок. Вспомни, ты современная женщина. Прошли те времена, когда девушка падала без чувств при первой встрече с мужчиной».

– Тогда давайте прибавим к вашему долгу и более близкие отношения с лучшим другом и покровителем вашего кузена.

Увидев реакцию Эннабел на слово «близкие», Тримейн довольно улыбнулся.

– Зовите меня Тримейн, если хотите. Лорд – это не пожизненный титул, поэтому можно обходиться и без него. Я заметил, что вы очень удивились, впервые увидев меня. Джереми, наверное, не рассказал вам о моем физическом недостатке?

– Нет… по правде говоря… лорд Шеффилд…

– Тримейн. Ну что ж, я нисколько не удивлен. У Джереми благородное сердце. Он никогда не замечает моего уродства. – Тримейн подошел к столу и налил два кубка вина. – Пожалуйста. – Он протянул кубок Эннабел и специально повернулся к свету, чтобы его шрам был отчетливо виден. – Некоторые женщины говорили мне, что шрам делает меня еще более романтической фигурой, как, например, Байрона его хромота. Вы согласны с этим?

Эннабел подумала, что, наверно, этот вопрос – своего рода проверка. Ее провал будет означать лишь одно – она тут же лишится покровительства Шеффилда.

– Пожалуй, я не совсем согласна с этим. Я нахожу, что ваш шрам вас нисколько не портит, и мне хотелось бы знать, откуда он у вас? – Подождав немного, но так и не получив ответа, Эннабел продолжала. – Вы красивый мужчина, лорд… то есть Тримейн, и шрам даже вам к лицу. – Она посмотрела на густые темные волосы до плеч, на прямой нос с горбинкой, на крупный рот, от прикосновения которого к своей руке несколько минут назад ощутила какое-то необъяснимое волнение, и добавила. – Вы очень напоминаете мне знаменитого футболиста, с которым я была когда-то знакома.

Эннабел поняла, что допустила ошибку, еще до того, как Тримейн спросил:

– Футболист? Что это такое?

– О, это просто оборот речи, типичный американизм. Не стоит и говорить об этом. – Эннабел сделала глоток вина.

Разиня! Нужно следить за тем, что говоришь, если хочешь оставаться здесь желанной гостьей!

– Скажите, вам нравится платье, которое леди Фенмор привезла мне?

Тримейн взял кубок из рук девушки и слегка повернул ее. Эннабел почувствовала более сильное головокружение, чем прежде.

– Прекрасно сидит на вас, и цвет подходит к вашим волосам и коже. – Тримейн слегка коснулся волос девушки и провел рукой по ее щеке. – Очень красивые волосы и кожа. Пока я не увидел ваш портрет, я считал, что все американские девушки тощие и в веснушках, особенно те, которые живут в южных колониях.

Откуда эти люди черпают такие сведения об американских женщинах? Представления Тримейна разозлили Эннабел. Она отодвинулась, мысленно чертыхнувшись, и решила, что для завершения образования лорду Шеффилду не мешало бы потратить пару столетий, чтобы узнать женщин, особенно американок. Она здесь не для того, чтобы учить его.

– Мы носим шляпы от солнца, – произнесла Эннабел. – Тримейн, мне кажется, мы не можем оставаться здесь дольше, хотя мне очень приятно беседовать с вами, ведь скоро, наверное, начнут съезжаться гости. Я слышала одну красивую сказку, будто бы какой-то человек по имени Фалькон разъезжает по стране и поднимает шум вокруг «хлебных законов»?

– «Поднимает шум»? – на лице Тримейна появилось, удивление. – Еще одно американское выражение, я полагаю. Мне оно нравится. Почему, черт возьми, вы думаете, что я в курсе таких романтических сплетен? Я землевладелец, у меня хватает дел поважнее и здесь, и в Лондоне, и в Кале, где расположены мои конторы. Фалькон? – он засмеялся. – Без сомнения, это какой-то самодовольный, обиженный властями мелкий арендатор, пытающийся возродить миф о рыцаре Черное Сердце.

– Это платье – точная копия того наряда, который рыцарь Черное Сердце подарил своей возлюбленной, когда они скрывались в лесу.

– Вы знаете эту историю? – Тримейн протянул руку и дотронулся до одной из ее сережек. – А эти прекрасные серьги – точная копия тех, что были украдены у жены члена парламента лорда Лансфорда на прошлой неделе.

Эннабел закрыла уши.

– О, боже! Украдены? В таком случае я не должна их носить. Боже, что мне делать? Украдены!

– Это вы украли их?

– Конечно, нет.

– Ну, тогда носите. Они вам идут гораздо больше, чем леди Лансфорд, можете мне поверить. Кстати, как они оказались у вас?

Эннабел все рассказала. Тримейн задумался.

– Хм. Значит, этот так называемый Фалькон находится в нашем графстве и разгуливает около Шеффилд Холла. Интересно. Итак, маленькая американская мышка, вы должны быть очень осторожны, когда выходите на прогулку или ездите верхом. Сдается мне, что Фалькон разглядел вас своими соколиными глазами и в любой момент может прийти за облюбованным лакомым кусочком.

– Из ваших слов я поняла, что все это просто сплетни!

– А разве в каждой сплетне нет доли правды? О, посмотрите вниз: уже съезжаются гости, мне нужно их встретить. Боже, как мне не хочется прерывать такую интересную беседу! Подарите мне первый танец и последний.

– Я проверю свою карту, – ответила Эннабел.

Она все еще не была уверена, разыгрывает ее этот человек насчет сережек или нет.

Ей бы очень не хотелось оказаться в Ньюгейтской тюрьме сразу после первого выхода в свет.

Глава 7

Ньютон Фенмор, брат Фелиции, приложил все усилия, чтобы полностью заполнить карту танцев Эннабел. Его первым представили, американской гостье, и он порядком надоел девушке.

Эннабел он совсем не понравился, и при первой же возможности она шепнула об этом Джереми.

– Джереми, ты должен спасти меня от этого человека! Он не дает мне проходу с того момента, как мы спустились сюда. А что я буду делать, когда начнутся танцы? Уверена, мне не удастся отделаться от него.

Джереми в строгом черном фраке, который придавал ему несколько официальный вид, улыбнулся кузине.

– Ты покорила не только Ньютона, но и всех потенциальных женихов в этом зале. – Он посмотрел на собрание почтенных вдов с их не слишком молоденькими подопечными, которые потягивали пунш и с пресыщенным выражением лица выискивали себе жертву. – Посмотри, какие суровые взгляды бросают на тебя наши свахи. Мисс Изабелла, надеюсь, вы понимаете, что молодой Ньютон является завидным женихом и уже вполне созрел для брака.

Эннабел энергично замахала веером и спряталась за спину своего кузена, увидев, что Ньютон Фенмор направляется к ней. Она уже не выносила его вида: этих кудрявых розоватых волос, которые по цвету почти не отличались от ноздрей и ушей, наметившегося животика и, вдобавок ко всему, слюнявого сюсюканья с ней, словно она была самым вкусным слоем торта, который Фенмор собирался проглотить.

– Он уже так созрел, что даже начал подгнивать. Почему бы ему не выбрать кого-нибудь из тех невезучих, засидевшихся девиц, выстроившихся в ряд за спинами своих мамочек?

– Потому что он влюбился в тебя, дорогая Изабелла. Так сказала Фелиция. Она поведала мне, что ее брат никогда не вел себя подобным образом ни с одной молодой девушкой.

– Это не совсем так. Просто леди Фенмор надеется, что с помощью своего братца сумеет оградить от моих притязаний лорда Шеффилда. – Как только Тримейн появился в зале, а это не укрылось от внимания Эннабел, Фелиция тут же подошла к нему и не отходила ни на минуту, пока он приветствовал своих гостей. – Наверное, это в традициях семьи Фенмор – приставать к человеку, который совершенно не нуждается в их присутствии.

– Дорогая кузина, что вы! Разве не леди Фенмор предоставила в ваше распоряжение это элегантное платье? Держу пари, и эти серьги тоже!

– Ты проиграл, – ответила Эннабел. – Эти серьги были доставлены неизвестным посыльным от какого-то таинственного воздыхателя.

– Так вот почему сегодня вечером так лаяли собаки у центральных ворот. Тодд рассказывал, что забрал оставленный кем-то сверток, но никто не видел человека, который принес его. – В глазах Джереми запрыгали веселые огоньки. – Моя дорогая кузина, похоже, ты заварила довольно романтичную кашу в нашем старом скучном Кенте. Я вижу, что и Тримейн увлекся тобой. Он постоянно смотрит в нашу сторону и, кажется, в любой момент готов подойти и нарушить нашу идиллию.

Эннабел заглянула в свою карту, где Ньютон записался почти на все свободные танцы.

– Эти записи высечены из камня? Я хочу спросить, если я откажусь танцевать с человеком, который записался на танец, значит ли это, что меня тут же вышвырнут из английского общества?

– Насколько я помню, первый танец вы обещали мне, – раздался низкий голос над ухом Эннабел. – Ньютону придется поискать другую партнершу.

Эннабел взглянула на Тримейна Шеффилда, протягивавшего ей руку. Услышав музыку, она очень удивилась. Она узнала «Короля эльфов» Шуберта, эту музыку композитор написал всего два года назад.

Рядом с Тримейном Эннабел снова почувствовала невероятное волнение, но через несколько секунд она сумела взять себя в руки и начала «светскую» беседу:

– Вы, наверное, встречались с Шубертом?

– О, вы знаете Франца? Мы давно не виделись, но он мой добрый приятель и иногда присылает мне ноты. Я считаю большой честью дружбу с ним, хотя, на мой взгляд, герр Людвиг превосходит его по силе музыкального таланта. – Если он и заметил, как при упоминании имени великого Бетховена его партнерша затаила дыхание, то, скорее всего, не понял истинной причины этого. – Поистине гениальным должен быть композитор, чтобы сочинять такую великолепную музыку. А ведь он даже не слышит того, что создал. – Мрачную, тягостную музыку сменила легкая мелодия, и танцующие пары стали меняться. – Сейчас будет кадриль. Вы знаете этот танец?

– Я танцевала его, когда училась в колледже, – чуть было не сказала Эннабел, но вовремя опомнилась и молча кивнула, становясь в круг и повторяя за другими парами изящные, немного вычурные фигуры кадрили.

Этот танец недавно получил признание в Англии.

Кадриль не была для девушки проблемой. Однако попробуйте вести себя естественно, когда люди запросто говорят о таких гениях, как Шуберт или Бетховен: «Мой приятель прислал мне ноты».

– Боюсь, Бог отвел слишком мало времени на создание его замечательных симфоний, так же, как и Китсу, ему не суждено прожить долгую жизнь и порадовать людей своими великими произведениями. Несправедливо, что все талантливые художники умирают в таком молодом возрасте…

Вдруг Эннабел заметила, что Тримейн почти остановился и смотрит на нее с недоуменным выражением на лице.

– Оказывается, вы пророк?

Эннабел загадочно улыбнулась.

– Конечно! Я предвижу, что у моего кузена Джереми возникнут неприятности из-за того, что сразу две молодые девушки претендуют на следующий танец с ним. А вы сейчас раздумываете над тем, удастся ли вам танцевать со мной последний танец, ведь леди Фенмор записала вас в свою карточку на следующие шесть. И я знаю…

– Вы знаете слишком много, – эти слова Тримейн произнес таким тоном, который нельзя было назвать шутливым.

Его руки крепко сжимали талию Эннабел. Девушка не в силах была отвести взгляда от его глаз, которые, словно стальной клинок, пронзили ее в самое сердце.

– Кто вы, Изабелла? Кто вы на самом деле?

– На самом деле? – срывающимся голосом повторила Эннабел.

– Да, на самом деле. Вы обыкновенная кузина-простушка, которая приехала в Англию, чтобы познакомиться со своей родней, или охотница за богатым мужем, решившая воспользоваться сердечным приглашением?

На этот раз улыбка Эннабел была искренней. Она ожидала услышать обвинение другого рода и сейчас почувствовала облегчение. Но когда до нее дошел истинный смысл слов Тримейна, она почувствовала негодование.

– Лорд Шеффилд, за всю свою жизнь я не слышала более оскорбительных слов. – Словно от огня, отпрянула ока от обидчика, глядя на него полными ярости глазами. – Зарубите себе на носу, мистер, раз и навсегда: мне не нужны ни ваши деньги, ни ваш дом, ни что-нибудь еще! А в чем я особенно не нуждаюсь, так это в муже! Спасибо большое! Кстати, вам не помешает взять пару уроков у Фреда Астора. [17]17
  Фред Астор – знаменитый в 30–40 годы нашего столетия американский танцор в стиле «степ».


[Закрыть]Вы не только грубиян, но и никудышный танцор!

Эннабел повернулась и быстро пошла прочь. С негодованием она отметила, что он не только не обескуражен, но даже доволен.

Девушка была слишком рассержена, чтобы обратить внимание на то, как лорд Шеффилд повторяет в замешательстве:

– Зарубить на носу? Фред Астор?

На самом деле Эннабел несколько покривила душой, когда говорила о хореографических способностях Тримейна, и следующий танец с Ньютоном Фенмором послужил наказанием привередливой партнерше. «Розовый человечек», как она стала называть его про себя, вцепился в свою жертву мертвой хваткой и в те моменты, когда сам не задевал стоящие по кругу столы, «таранил» ею другие танцующие пары.

Когда танец, наконец, закончился, Эннабел чувствовала себя так, словно получила медаль за отвагу.

– Могу я рассчитывать на последний танец? – спросил Ньютон, вытирая пот с шеи и лба и раскланиваясь перед своей измученной дамой.

– Этот танец был последним, – решительно ответила Эннабел и с улыбкой добавила. – Сегодня я больше не буду танцевать. Кто-то отдавил мне палец…

– Надеюсь, это не я?

– Ну что вы, все дело в размере моей ноги, это и является причиной. К тому же теперь, когда я сижу, удар от столкновения вон с тем столиком совершенно не чувствуется. Должна вам сказать, что о танцевальных способностях мистера Фенмора ходят легенды. Одна красивая молодая блондинка сказала мне, что считает вас лучшим танцором в округе.

Эннабел с облегчением вздохнула, когда Ньютон, поправив галстук, направился к указанной девушке.

«Завтра пошлю бедняжке упаковку эластичных бинтов», – решила она, но вспомнила, что в девятнадцатом веке их не было. Значит, придется просто покаяться в содеянном, но это позже.

А сейчас Эннабел радовалась тому, что осталась одна. У нее появилась возможность поразмыслить над бестактными высказываниями лорда Шеффилда.

Как он посмел обвинить ее в том, что она приехала в поисках богатого мужа? Как такой замечательный человек, как Джереми, может восхищаться этим грубияном? Девушка пожалела, что не может взять Тримейна Шеффилда с собой в двадцатый век. Уж тогда она сумела бы сбить с него спесь.

Но ведь там у нее есть Роман. Могут возникнуть сложности. Девушка была совершенно сбита с толку чувствами, которые вызывал в ней этот человек. Пожалуй, у них слишком большая разница в возрасте. Почти два столетия разделяют Эннабел По и Тримейна Шеффилда.

После обеда, во время которого жареный цыпленок по-американски был с удовольствием съеден, Эннабел вежливо извинилась перед теми, кто сидел слева и справа от нее, и еще раз оглядела комнату, убедившись, что Тримейн не наблюдает за ней. Ей не хотелось, чтобы он следовал за ней по пятам и продолжал донимать новыми подозрениями.

Выходя из комнаты, она услышала объявление, из которого следовало, что второй ее нежелательный компаньон и собеседник будет какое-то время занят.

– Леди и джентльмены! Нас ждет приятная неожиданность. Уважаемый Ньютон Фенмор согласился прочесть некоторые из своих стихотворений.

Эннабел остановилась у двери на террасу. Она поймала взгляд Джереми и состроила гримасу. Кузен поднял глаза к небу и одними губами произнес: «Спасайся, кто может».

Эннабел так и поступила. После первых строк стихотворения она поняла, что если останется, ее непременно стошнит.

Выйдя на свежий воздух, любуясь звездами, девушка думала о том, какую роль играет в жизни ее кузена Ньютон Фенмор.

Видимо, все, написанное якобы Ньютоном Фенмором, принадлежит перу Джереми Симмонза. Эннабел в этом не сомневалась. «Розовый человечек» мог быть кем угодно: богатым наследником и членом парламента, учителем танцев или китайским императором, даже самим Господом Богом, но он не был поэтом. Эннабел знала это наверняка.

Она не хотела уходить далеко от дома: гости уже прощались с хозяевами замка, и девушка понимала, что ей тоже следует быть там. Но в лунном – свете река казалась такой умиротворенной и ласковой, что ей совсем не хотелось уходить. Если она вернется, Ньютон Фенмор наверняка отыщет ее и попытается договориться о следующей встрече.

«Джереми простит меня. Бог свидетель, Тримейн должен просить прощения за свое отвратительное поведение. Мое отсутствие вполне может быть оправдано».

Узкая тропа выглядела весьма заманчиво. Девушка пошла по ней, наслаждаясь свежим запахом цветов и великолепием ночных звуков. Ночь растворяла время и словно стирала полуторавековую разницу между временем Изабеллы и временем Эннабел. Мисс По могла сидеть сейчас после ужина в заведении «У Романа», а кошка, которая идет сейчас рядом с ней, могла бы стать той, которая привела ее к спрятанному стихотворению…

– Кошка! – Эннабел застыла от прикосновения к ее ногам чего-то мягкого и пушистого. – Боже! Мунбим, как ты попала сюда?

Кошка мурлыкала и терлась о ноги девушки. Эннабел нагнулась и погладила ее.

– Слава богу, это другая кошка. У Мунбим был небольшой бугорок на хвосте. Значит, ты из девятнадцатого века.

Кошка первой услышала слабый звук, доносившийся откуда-то сзади. Она пригнула уши, прищурила глаза и с быстротой молнии прыгнула в кусты, оставив Эннабел на тропе одну. Девушка всматривалась в темноту, пытаясь выяснить, что же так напугало животное.

Не успела она обернуться, как услышала рядом стук копыт. Вскрикнув, Эннабел бросилась бежать, но лошадь настигла ее и едва не сбила с ног.

Сильная рука обхватила Эннабел за талию, и через секунду она оказалась в седле.

Словно ветер, они неслись в ночи. Девушка чувствовала, как сильные руки направляют лошадь на более широкую тропу, которая уходит в глубь леса. Она призвала на помощь всю свою смелость и открыла глаза.

– О! – решив, что видит призрак, Эннабел снова зажмурилась.

Огромная фигура заслоняла луну. На черном капюшоне, низко надвинутом на лицо всадника, она увидела вышитую соколиную голову и почувствовала себя такой же обреченной и беспомощной, как маленькая мышка в когтях хищной птицы.

– Куда вы везете меня? Зачем вы делаете это? Пожалуйста, отпустите!

– Ведите себя спокойно. – Вы испугаете лошадь. – В глухом голосе призрака Эннабел не услышала ни сочувствия, ни жалости.

Это рассердило девушку, и она попыталась ударить его.

– Прекратите! – Ночной разбойник схватил руки девушки и сжал их, пока она не успокоилась.

Эннабел поняла, что недостаточно сильна, чтобы убежать от похитителя.

– Я не причиню вам вреда, просто хочу отвести вас туда, где, возможно, вам будет интересно. Вы не должны кричать и мешать мне. Люди, которые бывают на таких сходках, не хотят быть узнанными. Поэтому не следует задавать вопросов и заглядывать в лица. Просто слушайте и учитесь.

– Но почему именно я? – Эннабел почувствовала, что ее голос дрожит.

Это означало, что она вот-вот расплачется. Но она решила, что не заплачет, и так ясно, что этого человека не проймешь женскими слезами.

– Я наблюдаю за вами с тех пор, как вы приехали, и знаю, что вы совершенно другая. Вас сюда прислали. Может быть, даже те, кто пытается выдать самую позорную страницу в истории Англии за самую величественную. Вы не та, за кого себя выдаете!

– Нет, я действительно Изабелла! – возмутилась девушка, надеясь, что он поверит – Я кузина Джереми и гостья лорда Шеффилда.

– И только? – рука призрака взяла Эннабел за подбородок. – А кому вы принадлежите? Лорду Сеймору или этому надутому ослу Бойнтону?

– Я ничья!

Он так неожиданно остановил лошадь, что Эннабел упала на него. Ночной разбойник повернул ее в седле так, что они оказались лицом друг к другу. Такая близость пугала и возбуждала Эннабел.

– Мы это выясним, – прошептал мужчина.

Одной рукой он сжал руки пленницы за спиной, другой – охватил голову Эннабел так, что она не могла ни повернуть ее, ни уклониться. Девушка вскрикнула, когда незнакомец обнял ее еще крепче.

– Где бы они ни нашли вас, я снимаю перед ними шляпу. Вы не только великолепное, воплощение живой женщины, но еще и очень красивы. Ваши губы, словно ягоды малины, на которых еще не высохли капли росы. А ваше тело обещает невероятное удовольствие.

Эннабел чувствовала, что его объятия становятся более требовательными, и попыталась вырваться.

– Не делайте этого, моя птичка. Веревки только затянутся туже. Согласитесь, наверняка, объятия Фалькона более волнующи, чем ласки какого-нибудь жирного, лысого политикана, который послал вас шпионить за мной.

Он откинул девушку на спину лошади и спутал ее волосы с жесткой черной гривой.

– Однажды я доведу тебя до экстаза, – шептал Фалькон, целуя Эннабел. – После этого я заставлю тебя признаться, что ни Бойнтон, ни любой другой мужчина, который сейчас является твоим любовником, не может дать тебе того, что смог дать я…

Эннабел собрала все свои силы и свободной рукой резким движением вытерла губы.

– Высокомерный сукин сын, – выпалила она. – Никогда в жизни я не буду заниматься любовью с мужчиной, который слишком труслив, чтобы показать свое лицо и открыто отстаивать свои убеждения.

Слова Эннабел так поразили Фалькона, что он отпустил ее. Воспользовавшись этим, она привела в порядок свое платье.

– Высокомерный сукин сын? Так сейчас стали выражаться в Лондоне? Это новый язык, о котором я ничего не слышал…

– Это выражение означает именно то, о чем вы подумали, поняли вы его или нет, – зло ответила Эннабел. – А теперь, если вы не собираетесь больше демонстрировать свою силу, отвезите меня в Шеффилд Холл, тогда, возможно, вас не арестуют за попытку изнасилования.

– Арестовать Фалькона? Послушай меня, птичка, когда они доберутся сюда, ты первая попадешь в тюрьму. С проститутками в наших судах обращаются не очень любезно. Впрочем, я думаю, ты выяснила это в первую очередь.

– Послушайте, мы должны кое в чем разобраться. Я не проститутка. Я не шпионка одного из ваших политических врагов. Я… – Эннабел замолчала.

Она знала, что никогда не сможет объяснить Фалькону свое странное положение. Она не может объяснить его даже самой себе.

– Очень хорошая лгунья, кем бы ты ни была на самом деле. Кто ты?

Эннабел рассмеялась.

– Ты, Одинокий Скиталец в маске сокола, спрашиваешь меня, кто я такая?